"История конницы" - читать интересную книгу автора (Денисон Джордж Тэйлор)

1. Конницы: афинская и фессалийская[35]

Греки стали пользоваться конницей в войнах позднее, нежели многие другие народы, как, например, скифы, персы и ассирийцы. Объясняется это недостатком пастбищ и гористым характером местности. По этой же причине и позже, когда конница уже вошла в состав войска, применение ее было гораздо ограниченнее, чем, например, у скифов, персов и ассирийцев.

Первая война с участием греков, о которой мы имеем какие-нибудь сведения, — фиванская (1225 г. до н. э.), не может дать нам никаких серьезных данных, так как едва ли она не должна быть отнесена к разряду мифов. Во всяком случае конницы в то время не было. Следующая война — осада Трои — имела место 40 лет спустя, т. е. в 1184 г. до н. э. Гомер оставил очень подробное описание ее, дающее возможность вполне ознакомиться с оружием и состоянием военного искусства в то время. Из него мы можем вывести заключение, что конницы в то время у греков не было, а имелись только боевые колесницы.

Как кажется, можно признать верным мнение, что колесницы были изобретены в Малой Азии или Египте, а уже оттуда переняты греками. Геродот прямо говорит, что четверочная запряжка была заимствована у ливийцев.

Первыми из греческих народов завели у себя конницу фессалийцы еще тогда, когда другие греческие народы ее не знали вовсе. Ровная страна, богатые пастбища, климат и условия почвы вполне способствовали развитию коневодства. По словам Виргилия, лапиты, одна из фессалийских народностей, раньше других сели на лошадей, научились управлять ими и даже дошли до обучения всадников владению оружием на карьере.

Так как фессалийцы первые завели конницу, то понятно, что другие народы обращались к ним, когда нуждались в этом роде оружия. Так мы видим, что при известии о приближении лакедемонян Писистратиды, изгнавшие из Афин Алкемеонидов и захватившие верховную власть, послали в Фессалию за 1000 всадниками и очистили всю Фалерскую равнину, чтобы сделать ее удобной для действия конницы. Как только лакедемоняне начали высадку, высланные против них фессалийцы смело атаковали их, перебили многих, в том числе предводителя Анхимолия, а прочих отогнали на суда. Экспедиция потерпела полную неудачу.

При второй высадке лакедемоняне были счастливее: они отбросили атаковавших их фессалийцев, убили у них около 40 человек и поселили в прочих такой упадок духа, что они сейчас же ушли на родину. С этих пор фессалийская и фракийская конница принимает участие во всех греческих войнах до времен Александра Македонского, у которого лучшие полки набирались именно из нее.

По словам Плутарха, основывающегося на показаниях Филостефана, Ликург первый ввел конницу в состав спартанского войска, причем он разделил ее на отделения по 50 человек каждое, строившиеся в виде четырехугольников. Безусловно, верным этого показания считать нельзя, так как Плутарх же приводит несколько далее слова Деметрия Фалерского, что Ликург не издавал никаких военных законов, так как в его время везде царствовал глубокий мир. С другой стороны, Ксенофонт в своем Рассуждении об управлении в Лакедемоне утверждает, что Ликург разделил войско на конницу и пехоту и каждый род оружия на 6 рот. Как бы то ни было, но достоверно известно, что в первой Мессинской войне в 743 г. до н. э., т. е. 60 лет после Ликурга, конница уже участвовала. По словам Павсания, обе стороны, т. е. лакедемоняне и мессинцы, имели по 500 всадников и легковооруженную пехоту. В одном из сражений тяжеловооруженные фаланги обоих враждующих народов, разделенные углубленной дорогой, никак не могли сойтись, и бой велся только конницей и легкими войсками. Про другое сражение тот же историк говорит, что конница обеих сторон была очень малочисленна и ничего существенного не сделала, как и вообще все народы Пелопоннеса в то время не умели ловко пользоваться этим родом оружия. Этим, вероятно, и можно объяснить тот факт, что в последней стычке той же войны у подошвы горы Итом конницы уже совсем не было ни у одних, ни у других.

Вообще греки не любили кавалерийской службы; они не придавали коннице большого значения и содержали ее очень мало. Богатые граждане, обязанные нести службу верхом, предпочитали заменять себя другими людьми, которым и передавали своих лошадей, а сами поступали в пехоту. Вся надежда возлагалась на тяжеловооруженную фалангу, и, несмотря на несколько поражений, которые должны быть приписаны недостатку конницы, ею все-таки не обзаводились. Предпочитали уменьшать недостатки, присущие фаланге, введением в войско легкой пехоты, вооруженной дротиками, пращами, луками и стрелами. Надо сказать, что лучники, будучи всегда в незначительном числе, оказывали тем не менее весьма важные услуги.

Конница же при ее немногочисленности ничего делать не могла. Кроме того, люди ездили на чужих лошадях, следовательно, на незнакомых им, и можно смело предположить, что они не были хорошо обучены ни езде, ни обращению с оружием на коне.

Будучи слаба числом и плоха по составу, конница в боевом порядке не могла быть распределена на обоих флангах, а располагалась или на одном фланге, или в первой линии — для завязки боя, или же, наконец, чаще всего — в резерве. Так продолжалось вплоть до персидских войн. Только одни фессалийцы составляли исключение: они ставили кавалерийскую службу выше пехотной и предпочитали действия на коне.

В сражении при Марафоне, решившем первую персидскую войну, со стороны греков участвовали 10 000 афинян и 1000 платейцев, тяжеловооруженных пехотинцев, и ни у тех, ни у других не было ни одного всадника или лучника. У персов же было очень много конницы и легкой пехоты. Мильтиад, понявший значение персидской конницы и потому опасавшийся ее, принял следующие меры: во-первых, он растянул свое войско по фронту настолько, что мог упереть фланги в непроходимую местность; через это избегалась опасность обхода их неприятельской конницей, действовавшей обыкновенно на флангах; во-вторых, он отбросил на этот раз медленный шаг, которым обыкновенно двигалась фаланга, и повел ее почти бегом на неприятеля, частью, чтобы захватить его врасплох, а частью, чтобы начать бой прежде, чем конница успеет сесть, изготовиться и начать маневрирование. Мильтиаду, без сомнения, было известно обыкновение персов держать лошадей в лагере спутанными, и на этом была основана вторая половина его плана; действительно, мы не находим в описании Геродота ни одного слова о действиях конницы, хотя он же говорит, что пунктом высадки был избран Марафон именно потому, что окрестная местность давала коннице возможность вполне развить свои действия. И на самом деле Мильтиад, уперши свои фланги в болото, обеспечил себя от обхода, а его быстрое наступление не дало персидской кавалерии времени изготовить и принять участие в сражении.

Как кажется, и в Фермопильском сражении греки не имели конницы; у Ксеркса же было 80 000 всадников и 20 000 ливийцев и арабов на колесницах и верблюдах. Геродот говорит, что греки по зрелом размышлении пришли к заключению встретить персов у Фермопил именно потому, что на такой местности эти последние не будут иметь возможности воспользоваться ни своим превосходством в силах, ни своей многочисленной конницей.

Когда по возвращении Ксеркса в Персию греки предприняли наступление против Мардония, то о коннице у них не упоминается нигде. Персы же не только имели свою собственную многочисленную конницу, но и союзные с ними фивяне выставили конный отряд, который оказал большие услуги как в происходивших до Платейской битвы стычках, так и при последовавшем затем отступлении.

Трудно объяснить, каким образом произошло, что греки совсем не имели конницы в своем войске, между тем как союзные с персами греческие племена выставили таковую и притом очень хорошего достоинства — в смысле управления лошадью и владения оружием. Быть может, причиной тому был установившийся в Греции взгляд, что единственным надежным родом оружия можно считать тяжеловооруженную пехоту и поэтому направляли все свои силы исключительно на нее. Есть еще другое объяснение, пожалуй, еще более вероятное (особенно если вспомнить, что союзные с персами греки все-таки выставляли конницу), что во всяком случае греческая конница была бы гораздо слабее персидской количеством и качеством и, следовательно, польза грекам от конницы была бы самая незначительная, а между тем для доставления ей возможности действовать греки должны были бы располагаться на местах ровных и открытых, что для персов было бы только выгодно.

Обладая же отличной пехотой, греки имели возможность держаться на местности Закрытой и пересеченной и этим лишить персов содействия их многочисленной и прекрасной конницы. Оно так действительно и вышло: Мардоний был вынужден отойти из гористой местности Аттики к Фивам, где была прекрасная равнина для действия конницы. Это отступление служит вместе с тем доказательством того значения, которое персидский главнокомандующий придавал своим всадникам.

Когда греки сняли свой лагерь у Элевзсиса, то, опасаясь открытой местности, они перешли к подошве горы Киферон, отрядив 3000 мегарян для занятия отдельного поста в равнине. Мардоний выслал против них Масистия с конницей; греки поспешили подать помощь мегарянам сильными отрядами своей пехоты. По словам Геродота, персидская конница атаковала сомкнутыми частями и нанесла грекам большой урон; Масистий был убит; бой продолжался с переменным успехом. Конница атаковала карьером, но опять вооруженная пехота не только не отступила, но сама перешла в наступление и отбросила персов. Это сражение выказало вполне рельефно все блестящие качества греческой пехоты, с которой ничего не могла поделать лучшая конница того времени. С другой стороны, и эта последняя проявила большую энергию и предприимчивость и исполняла выпадавшие на ее долю задачи с большим искусством и успехом.

Так как греки постоянно получали по проходам, ведущим чрез Киферон, подкрепления и продовольствие, то однажды ночью Мардоний выслал часть своей конницы к этим проходам для действия на сообщения противников. И, действительно, высланные всадники встретили транспорт из 500 вьюков, везших провиант из Пелопоннеса; произведенное на него нападение было вполне удачно: часть прикрытия была перебита, другая взята в плен и вместе с запасами отведена в персидский лагерь. Это едва ли не первый пример применения конницы к самостоятельным действиям в тылу противника.

Особенные затруднения причиняли грекам персидские конные лучники постоянными нападениями. Они бросали издали стрелы и дротики, но никогда не доводили дело до рукопашной. Они же отрезали греков от реки Азопа, вследствие чего в греческом лагере оказался недостаток воды. Воины, посланные в Пелопоннес за продовольствием, были также окружены персидскими лучниками, не могли вернуться в лагерь и были вынуждены принять решение переправиться на один из островов реки Азопа, где считали себя обеспеченными от нападения конницы. Чтобы исполнить это безопасно и незаметно для противника, они начали движение ночью, что и было ближайшим поводом к Платейской битве, окончившейся для греков полной победой. При последовавшем затем отступлении персов союзная им греческая конница оказала важные услуги: виатийская все время прикрывала отступление, а фиванская, узнав о приближении следовавших на соединение с греческой армией мегарян и флиеонов, обратилась против них и блестящей атакой окончательно рассеяла. По словам Геродота, около 600 человек было перебито, а остальные обращены в полное бегство. Судя по описанию, все это предприятие носило характер замечательно живо, ловко и энергично выполненной атаки.

Недостаток хорошей конницы отразился столь чувствительным образом на военных действиях греков в течение вышеописанной кампании, что на первом народном собрании в Афинах после отступления персов Аристид предложил выставить 10 000 пеших и 1000 конных воинов и содержать 100 кораблей для более успешного продолжения военных действий. И, действительно, конница была приведена в значительно лучшее состояние, так что могла оказать важные услуги в следующей войне — Пелопоннесской, о которой до нас дошло очень обстоятельное и подробное описание.

К открытию военных действий афинское войско состояло из 13 000 тяжеловооруженных пехотинцев (кроме гарнизонов и 1600 человек, оставшихся в Афинах), 1600 пеших лучников и 1200 всадников, в числе коих были и лучники. Во флоте было 300 трирем. Вряд ли, однако, конница была хорошая, так как в первый же год войны она была разбита в двух сражениях и заперта в Афинах. То же самое произошло и на третий год войны в сражении под стенами Спартолы. Здесь тяжеловооруженная афинская пехота опрокинула такую же пехоту халкидонцев и вогнала ее в горы, но халкидонская конница и легкая пехота опрокинули конницу, легкую пехоту афинян и при последовавшем затем отступлении афинских войск окружили их со всех сторон и своими стрелами и дротиками издалека, не доводя дела до рукопашного боя, нанесли им немаловажные потери. Вообще, из этой кампании можно вывести заключение, что афинская конница была еще плоха и ни в каком случае не могла померяться ни с македонской, ни с фессалийской.

В седьмом году Пелопоннесской войны у афинян были транспортные суда, специально приспособленные для перевозки конницы. На этих судах было доставлено в Коринф водой 200 всадников. По показанию Фукидида, они решили победу афинян над врагом, совсем не имевшим конницы.

Пагонд выиграл сражение при Делиуме в 424 г. до н. э. благодаря тому, что выслал два конных отряда в тыл победоносно наступавшим афинянам, которые, приняв этих всадников за прибывающее к противнику подкрепление, приостановились, а затем были разбиты и рассеяны. В этом сражении обе стороны поставили легкие войска и конницу на обоих флангах боевого порядка. То же мы видим и в первом сражении при Мантинее в 418 г. до н. э., где конница обеих сторон была построена на обоих флангах тяжелой пехоты на одной линии с ней; из описания, однако, не видно, чтобы действия ее имели какое-нибудь влияние на исход сражения.

В это же время впервые указывается на придачу каждому всаднику пехотинца.

Фукидид рассказывает, что незадолго до сражения при Мантинее беотийское войско, собранное при Флиусе, состояло из 5000 тяжеловооруженных, 5000 легковооруженных и 500 всадников; при каждом из последних состоял пехотинец. Эти были специально обучены совместному бою со всадниками; каждый из них постоянно держался около одного и того же всадника, которому он в затруднительных случаях обязан был подавать помощь. Такой же обычай мы встречаем позже у германцев, где пехотинцы не отставали от всадников даже на быстрых аллюрах и бежали рядом с лошадьми, держась за гриву.

При экспедиции против Сиракуз у афинян совсем не было конницы; это обстоятельство вынудило их в первом же сражении принять для обеспечения себя от нападений многочисленной и хорошей конницы сиракузян совершенно новое построение. Половина армии стала в одну линию развернутым строем в 8 шеренг; другая же часть построила пустое внутри каре, каждая сторона которого была также в 8 шеренг. В середине каре стоял обоз и вьюки. Сиракузяне стояли в обыкновенной фаланге глубиной в 16 человек. После упорного боя афиняне одержали верх, но не могли воспользоваться плодами своей победы, так как конница сиракузян вполне успешно прикрыла отступление своей пехоты.

Убедившись в неудобствах недостатка конницы, следующей же весной афиняне послали в Катанию 250 всадников со всем снаряжением, но без лошадей; эти последние были частью поставлены союзниками афинян — эгейцами и катанейцами, частью куплены у соседних народов.

Спартанцы сформировали во время Пелопоннесской войны, после взятия Сфактерии и Цитеры афинянами, отряд из 400 человек всадников и лучников, между тем как до этого времени конница, в которой они нуждались для операции вне Пелопоннеса, поставлялась союзниками их, фиванцами и фокейцами.

Греческая конница была трех родов: катафракты — собственно греки и тарентинцы.

Катафракты или тяжеловооруженные были еще в большом употреблении; они носили шлем, закрывавший половину лица и защищавший затылок и уши, латы из железных пластинок и роговых чешуек, закрывавшие грудь и спину; сапоги со шпорами; верхние части ног и правая рука предохранялись кожами, покрытыми металлическими пластинами. Оружие их состояло из копий, длинных мечей и иногда дротиков. Лошади также носили предохранительное вооружение.

Тактической единицей в коннице была ила из 64 человек. Строилась она различно в разные времена и у разных народов. Фракийцы придавали ей вид клина, обращенного острием к неприятелю; фессалийцы строили из 2 ил ромб, направленный одним из углов к противнику, прочие же греки строили изредка также ромб, но по большей части — квадрат или четырехугольник, причем последние 4 шеренги служили резервом. У Эпаминонда ила делилась на 4 взвода по 16 человек в каждом — 4 человека по фронту и 4 в глубину, всего же чащела имела 16 человек по фронту и 4 в глубину. Две илы составляли эпилархию = 128 коням, две эпилархии — тарентинархию = 256 коням, две тарентинархии — ксенагию или гиппархию = 512 коням, две гиппархии — эфиппархию = 1024 коням, две эфиппархии — телос = 2048 коням и 2 телоса — эпитагму = 4096 коням.

Конница второго рода называлась собственно греческой. Она имела более легкое сравнительно с катафрактами снаряжение, а именно: шлемы, латы из дубленой кожи или кольчуги, щиты и сапоги со шпорами. Вооружена была копьями и мечами. Лошади предохранительного вооружения не имели. Собственно греческая конница разделялась на дорифоров, контофоров и лонгофоров, которые различались между собой видом, длиной и способом употребления копий. Наиболее длинные были у дорифоров, у прочих — короче и приспособлены как для нанесения уколов, так и для бросания, а именно к их древку была прикреплена бечевка, с помощью которой всадник притягивал к себе брошенное копье.

Вообще собственно греческая конница была легко вооружена, но все-таки достаточно, чтобы вступать с противником в рукопашный бой. Некоторые всадники имели еще щиты, но не все.

Тарентинцы — легкая конница — не имели постоянной организации. Они были вооружены частью дротиками, частью луками и стрелами; атаковывали с мечом или топором в руках, имели маленькие щиты и иногда нагрудники из дубленой кожи. Они преимущественно вели бой издали метательным оружием, причем многие были обучены подобно парфянам отлично пускать стрелы назад при отступлении.

Они никогда не доводили дела до рукопашного боя, так как по своему снаряжению и вооружению не могли выдержать натиска тяжелой конницы. К легкой же коннице принадлежали конные лучники, между которыми особенной известностью пользовались критяне. Все эти всадники, вооруженные метательным оружием, были известны под общим именем акроболистов.

Место конницы в боевом порядке не было строго определено, а находилось в известной зависимости от местности. Тарентинцы, перемешанные с легкой пехотой, становились иногда впереди средней конницы, иногда на ее флангах. Катафракты держались в резерве, пока бой не разыгрывался окончательно; тогда они атаковывали противника и пробивали дорогу прочим войскам, которые шли за ними следом и доканчивали поражение врага.

Греческая конница не имела ни седел, ни стремян; иногда на спину лошади клали попону из кожи или сукна. Лошади не подковывались.

Афиняне обращали гораздо более внимания на формирование и содержание своей конницы, чем спартанцы. У них было постоянно 1200 всадников, по 120 от каждой трибы, под командой выборного филарха. Если конница сводилась в один отряд, то начальство над ним поручалось двум ежегодно выбираемым гиппархам.

Спартанцы, не придававшие коннице особенного значения, содержали ее очень немного и назначали в нее преимущественно людей порочных и слабого телосложения. Ксенофонт говорит, что в сражении при Левктрах лакедемонская конница была очень неудовлетворительна, так как в мирное время богатые люди содержали лошадей, которые при начале войны передавались вместе с вооружением только что набранным людям. Каждый брал коня и вооружение и выступал сразу в поле. Таким-то образом составляли конницу из худших и наименее храбрых людей.

В только что упомянутой битве фиванская конница состояла всего из 500 человек, но это были старые, хорошо обученные солдаты. Они неожиданно атаковали лакедемонскую и отбросили ее на пехоту, которая была приведена этим в беспорядок. Таким образом, конница открыла путь фиванской фаланге, которой Эпаминонд нанес решительный удар на правый фланг спартанцев. В битве при Мантинее в 362 г. до н. э. Эпаминонд построил свое войско так же, как при Левктрах, но для наступления было назначено правое крыло, куда и была поставлена конница в строю в виде клина, поддержанная пехотными частями. На левом же своем фланге он оставил только часть конницы, которая и построилась на небольшом возвышении против афинской конницы, стоявшей на правом фланге лакедемонян. План Эпаминонда увенчался полным успехом: конница его правого фланга разбила и окончательно согнала с поля сражения стоявшую против нее неприятельскую конницу; его фаланга, направленная на левый фланг противника, пробила его ряды и решила победу[36], между тем как афинская конница не могла принять никакого участия в бою, удерживаемая превосходной фиванской кавалерией.