"Проклятый ангел — свободный ангел" - читать интересную книгу автора (Абердин Александр)

Глава шестая Новые заботы

Хотя мы и легли спать в девять утра пять минут, без четверти три часа дня мы уже проснулись. Думаю, что только благодаря тому, что я унёс с Небес глоток Воздуха Жизни. Запах яблок, который я выдыхал, постепенно усиливался все предыдущие дни, но когда я дал вдохнуть из своих легендарных, в стенах нашего Управления, лёгких Воздуха Жизни сначала Маше, а через час Лике, он немного ослаб, но к моменту моего пробуждения сделался точно таким, каким был у меня всегда. Целуясь с девушками после пробуждения, я сообразил наконец, в чём тут дело. Нас было ведь в этой постели трое ангелов, а это не один. В общем теперь у нас имелся свой собственный Воздух Жизни, но уже не Небес, а Земли и вот почему. Он уже не имел того противного, сладкого и приторного привкуса, а был немного с кислинкой.

Мы быстро поднялись и принялись готовиться к выходу в город. Чтобы не страдать от голода, а он у меня, между прочим, всё по той же причине резко уменьшился, Маша заказала, как она сама сказала, лёгкий бутербродный перекусон с кофе, а Лика тем временем умчалась в свой номер и вернулась через полчаса с двумя большими чемоданами с колёсиками и прикатила их в спальную комнату. Ну, а я в тот момент, положив перед собой Очкастого на сиденья стульев, внимательно изучал его физиономию и не спеша конструировал магическую формулу копии лица человека. Рост у нас был с ним практически одинаковый, только я шире в плечах и уже в талии и потому что рубашка, что его костюм были мне тесноваты в плечах, но с помощью нескольких новых магических заговоров мне быстро удалось это исправить и после подгонки костюм сидел на мне безукоризненно. Лика, посмотрев сначала на костюм, а затем на Очкастого, спросила:

— Авик, ты хочешь одеть его костюм и загримироваться под него? Но тебе ведь придётся постричь твои чудесные волосы, которые каким-то удивительным образом всегда прекрасно уложены. Тебе не будет их жалко?

Причёска у Очкастого, как и у всех его киллеров, была короткой. Улыбнувшись своей очаровательной любовнице, одетой в красивое летнее платье нежно сиреневого, с голубым, цвета, я покрутил головой, поцокал языком и сказал:

— Лика, девочка моя, ты забыла о том, что все ангелы маги. Я сейчас изготовлю магическую маску и она скроет настоящего Авика под своей личиной так искусно, что сможет обмануть даже фотоаппарат, ведь это будет не какой-то там дешевый морок, а сложнейшее оптическое явление. Дай мне ещё полчасика и ты меня просто не узнаешь. Между прочим, я сделаю так, что и ты, и Маша будете видеть меня без этой поганой рожи.

Через полчаса мы сидели за столом, кушали бутерброды и пили чёрный капучино. Готовили в санатории, как объяснили мне девушки, получше, чем во многих московских ресторанах, но как раз именно в ресторан "Замок коварства и любви" мы и собирались поехать, чтобы хорошенько там покушать. Имея на руках столько денег, сколько мы уже вытряхнули из карманов Очкастого и его киллеров, можно было забыть о том, что я ещё совсем недавно был нищим бомжом. Об этом мне лишь напоминала моя сумка, которую минувшей ночью принёс мне из тайника мой призрачный охотник. Надеюсь, что никто не увидел, как она летела по небу от грота, в котором я когда-то ночевал, до санатория "Красные Камни". Быстро съев свои бутерброды, я всё же сначала записал в тетрадь все новые магические формулы и лишь только после этого позволил девушкам одеть меня в трофейный костюм, снятый с поверженного врага.

Ну, а вскоре я уже сидел в трофейном «Хаммере», правда, не за рулём. Там сидела, как самый опытный водитель, Лика. К лобовому стеклу машины был приклеен какой-то специальный ментовской пропуск, разрешавший проезд везде, а потому ничто не мешало нам ехать куда угодно. Перед тем, как сесть в машину Очкастого, очки которого я теперь носил с гордостью, мы поработали во второй машине. Девушки обчистили карманы киллеров, но пока что не стали их разоружать, а я сделал их невидимыми. После этого мы поехали к синему микроавтобусу Филина и Лика, которая вдобавок ко всему ещё и прекрасно разбиралась в компьютерах и прочей электронной технике, зато Маша лучше неё дралась и стреляла из пистолета, увидев, что в нём находится, сказала, что это всё нужно обязательно забрать. В общем мы задержались возле микроавтобуса, постановив машину метрах в пятидесяти от него, на два с лишним часа. Чтобы Лику никто не смог заметить, я сотворил для неё магический скафандр, сделавший девушку не только полностью невидимой, но и исключивший любую возможность оставить в ней хоть какие-то отпечатки.

Лика снимала и откручивала какие-то штуковины, а я делал их невидимыми и переносил в салон «Хаммера». В самую последнюю очередь она основательно обыскала Филина и выгребла у него из карманов, а также из какого-то бардачка, всё до последней бумажки. Забрала она и его сотовый телефон, являющийся ещё и компьютером, с которым очень быстро разобралась, хотя о и был каким-то образом заблокирован своим хозяином. В нём, как оказалось, имелось много очень интересной информации, в том числе и того, что девушки назвали компроматом, на Порнушку, таково было настоящее прозвище Очкастого. Однако, для меня куда важнее оказалось то, что с этого телефона я смог позвонить Дарвану и когда тот взял трубку, сказал ему:

— Всё в порядке, Дарван. Мамонт и Кот оказались на высоте, а вот ангелок оказался совсем бракованным. В общем они положили и его, и баб, а та фигня, которой ангел удерживал их, тут же сама и испарилась. Интересно, что это всё же было?

— Болван! — Возмущённо рявкнул в трубку Дарван — Я же тебе уже говорил, что это магия. Уф, камень с души упал. Так у этого ангела не было с собой никакого белого шнура, Филя?

Изобразив искреннее удивление, я спросил:

— Ты имеешь ввиду магический парализатор?

Дарван снова рявкнул:

— Да, чёрт тебя подери, идиот проклятый! Что меня всё время переспрашиваешь, Филин? Ладно, извини, после твоего звонка, когда ты сказал, что вокруг этого парня все кактусы в книжном магазине расцвели, я все эти дни на нервах был. В общем это был никакой не ангел-каратель, а самый обыкновенный парень, которого сбросили за что-то с Небес на Землю и он чудом не разбился. Удивительно, как он только выжил, если действительно упал где-то в горах. Обычно их сбрасывают в море, но и то многие тонут. Ладно, чёрт с ним. Ты когда вернёшься, Филин?

Немного подумав, я ответил:

— Не скоро, Дарван. Порнушка так пересрал после того, что ему пришлось больше суток просидеть приклеенным магией к стулу, что решил отдохнуть в Домбае, в каком-то блатном отеле для избранных и попросил меня поехать с ними. В общем в Москву мы вернёмся не раньше, чем через месяц. Да, кстати, ты ему лучше не звони, а то он на тебя очень сильно разозлился. Пусть малость поостынет, умник. Его же никто не гнал заходить в номер самому, взяв с собой одного Беса и Лику. Ладно, я пошел к нему, он мне уже рукой машет, снова весь из себя деловой.

Дарван громко расхохотался и сказал:

— Ладно, до встречи, Филин.

Из этого разговора мне стало ясно, что никакой особой любви между Дарваном и Очкастым не было, а вообще-то судя по манере разговора и особенно по смеху этот тип действительно был похож на демона. Вот только что он забыл на Земле, им же и на Небесах холодно. Наконец мы со всем управились и поехали в ресторан, где соседствовали коварство и любовь. По дороге Маша изучила документы Филина и сказала мне, что тот является действующим сотрудником ФСБ в чине майора. Да, полковник Шепетько Виталий Николаевич действительно имел большие связи, раз даже фээсбэшники выполняли его поручения. Ну, и чёрт с ним. Лично для меня он не являлся авторитетом, как и вообще хоть кто-либо кроме моих очаровательных подруг. Маша сегодня днём, как только мы проснулись, сказала мне, что до тех пор, пока она не встретится с мужем и не взглянет на него совсем другими глазами, меня ждёт ещё не одна и не две точно таких же сумасшедших ночи. В том ресторане, куда мы приехали, Очкастого, оказывается, хорошо знали нас сразу же провели в отдельный кабинет, мой любимый, как выяснилось и мы прекрасно поужинали втроём, но на этот раз уже не ели так много.

Дело объяснялось очень просто. Внутренний объём салона «Хаммера» довольно невелик, а потому в нём быстро создалась особая атмосфера. Не знаю, как на счёт эманаций Божественной Благодати, хотя и говорят — где ангелы, там и Божественная Благодать, но Воздуха Жизни в нём было полно. Что же, я был только рад за Машу и Алику, ведь в них с каждой минутой прибывало ангельской силы, как и во мне. Всего месяц жизни в такой атмосфере и они станут практически полноценными ангельскими девушками, вот только ребёнка они не смогут зачать от ангела ещё лет тридцать, зато от человека — в любое подходящее время. Из ресторана мы вышли поздней ночью и поехали в санаторий. На этот раз за рулём сидела уже Маша. Ей тоже хотелось порулить, а Лика сидела у меня на коленях и мы целовались на зависть Маше, но она только посмеивалась над нами. Внезапно Лика прервала поцелуй, пристально посмотрела мне в глаза и сказала:

— Авель, я…

Перебив свою любовницу, я сказал:

— Лика, Маша, вообще-то моё настоящее, полное имя — Авраэль ар-Тафир и потому лучше называй меня Авиком и, вообще, девочки, я должен сказать вам, что я падший ангел. Не знаю уж что такого вытянули из меня за трое суток допроса следователи суда ангельской чести, куда я угодил по доносу своего лучшего друга, тьфу, даже не хочу называть его имени, но с моей головы сняли золотой нимб, сорвали со спины крылья, раздели догола и сбросили через люк на Землю со связанными за спиной магической верёвки руками. Падать мне пришлось высоко, но я не привык сдаваться без боя, а потому даже не закричал от ужаса и тем самым сохранил в своих лёгких Воздух Жизни Небес. После этого я извернулся, поджал колени к подбородку и прогнулся, что позволило мне протянуть верёвку под задницей и зажать руками нос и рот. Ну, а поскольку я умею надолго задерживать дыхание, почти на полчаса, и у объём лёгких у меня чуть ли не вдвое больше, чем у любого другого ангела, то я пролетел сквозь всю атмосферу Земли и это был именно полёт, пускай и стремительный, после чего упал в лесу под Кисловодском. Поэтому вы и увидели меня исцарапанного и всего в синяках. Ещё бы, ведь я срезал верхушки семи высоких елей, отчего перешел уже в горизонтальный полёт, а потом ещё и врезался в крону здоровенного дуба, сломал с десяток веток и ударился об землю, но даже сознания не потерял и потому так и не выдохнул из своих лёгких Воздух Жизни. Перед тем, как сбросить меня вниз, к вам на Землю, мои палачи приставили мне к голове Стиратель и этот прибор стёр в моей голове все знания магии, которые я постигал целых сто восемьдесят два годы, кстати, мне три месяца назад исполнилось сто девяносто два, но это примерно то же самое, как и дней двести пятьдесят в жизни человека. В общем знания магии в моей голове были стёрты полностью, но своей магической силы и всех остальных знаний я не потерял и потому сразу же стал заново создавать все магические формулы заклинаний, а их мне было когда-то известно огромное количество, ведь я же не какой-то там праздный лодырь, а ангел-работяга и трудился дежурным инженером цехе прядения нитей Человеческих Судеб в Управлении с аналогичным названием. Поэтому мозги у меня работают довольно быстро. Ну, а ещё я догадался, что мне нужно зажать конец того магического шнура, которым мне связали за спиной руки, зубами и тогда я смогу не только оставить его на Земле, но ещё и перепрограммировать, так что у меня теперь имеется при себе вот это грозное оружие. Не знаю, девочки, как часто ангелов на Небесах наказывают подобным образом, из моих друзей ещё никому не влепили такого наказания, поэтому не могу вам сказать, как часто на Землю попадают ангелы-маги, но я такой. Ну, а поскольку на Небесах меня прокляли, девочки, то я плевать на них хотел и сейчас вы и эта машина мои небеса уже только потому, что она заполнена сейчас тем Воздухом Жизни, который мы с вами выдыхаем. Знаете, ангелы ведь не выделяют из себя никакого дерьма. Они не потеют и даже не ходят в сортир, чтобы испражняться, как обычные люди. Наверное поэтому и говорят у нас на Небесах — где ангел, там и Божественная Благодать. Хотя знаете, только этим и ещё своим здоровьем, способностью быстро заживлять свои раны, целительством и большой физической силой и отличаемся от людей. Даже мои нимб и крылья, как говорит один мой знакомый, Костик, это всего лишь магические дивайсы ангела, как и моя парализующая магическая плеть, которая способна развязать язык кому угодно. Вот и решайте теперь, нужен вам такой ангел, как я, то есть проклятый ангел-изгой, или вам следует держаться от меня подальше, а то вдруг кто-то сверху возьмёт и погрозит вам пальцем, нельзя быть подругами проклятого ангела. Только знаете, я ведь проклят даже не Небесами, а горсткой ангелов, возомнивши себя судом ангельской чести. С Господом Богом у меня нет никаких разногласий.

Выпалив залпом эту, чуть ли не речь, я шумно выдохнул из груди воздух, пахнущий яблоками, и умолк. Маша тотчас нажала на тормоза и тяжелая машина резко остановилась, отчего нас с Ликой бросило вперёд, но меня остановил ремень безопасности, а её удержали мои руки. После этого ко мне на грудь бросились и Лика, и Маша, которые принялись целовать моё лицо. На какие-либо слова у них не хватало сил и они, честно говоря, уже ничего не могли добавить к их признанию. Через пять минут, когда кто-то посигналил сзади, мы снова поехали по дороге. Мне сделалось очень хорошо и покойно после того, как я рассказал девушкам, кто же я есть на самом деле. Через несколько минут Лика снова сказала мне серьёзным, строгим голосом:

— Авраэль, я хочу сказать тебе вот о чём. Понимаешь, далеко не все девушки, которые выходят на панель или снимаются в порнофильмах, делают это по принуждению. Такие тоже часто встречаются, но всё же очень многие делают это из-за нужды сами, по своему собственному выбору. Поэтому ты вовсе не обязан помогать каждой шлюхе, которая работала на Очкастого. Некоторые делали это добровольно и вполне сознательно. Более того, они просто рвались попасть в его фирму, хотя было много и таких, которых похищали и принуждали к этому силой, вот они действительно достойны твоего сочувствия и помощи.

Вообще-то Лика затронула очень важную для меня тему, ведь с той минуты, как я услышал вопрос Кота: — "Это у вас, шлюх, любовь-то?", они не давали мне покоя. Девушка весьма своевременно просветила меня на этот счёт, ведь скоро мне предстояло приступить к допросу Очкастого. Немного подумав, я попросил девушек рассказать их о том, как они попали в лапы этого негодяя и те рассказали мне очень печальную историю. Они обе воспитывались в Москве, в детском доме. Их матери отказались от своих дочерей ещё в роддоме. Чуть ли не с младенческих лет они были подругами, причём очень бойкими и уже в восьмилетнем возрасте убежали из детдома впервые, на поиски матерей. Тогда им казалось, если мама увидит сою дочь, то уже никогда не отпустит её от себя. Позднее, годам к четырнадцати к ним наконец пришло понимание, что они в этой жизни никому не нужны и это было очень болезненно. Они вместе решили уйти из жизни, но их вовремя откачали. Потом сначала Лика, а затем и Маша стали совершеннолетними и даже получили по комнате от правительства Москвы. Вот тут-то они и попали в поле зрения Очкастого. Будучи действительно никому не нужны, не имея ровным счётом никакого жизненного и житейского опыта, они вскоре попались в хитро расставленные им сети.

Этот мерзавец изнасиловал их практически одновременно, а они до этого вообще не знались с парнями и так их запугал жуткими рассказами о расправах над непокорными, что девушки не смели даже пикнуть. Их быстро обучили всему, чему нужно и уже через какую-то неделю стали снимать фильмы с их участием и тут им хоть в чём-то повезло, высокие и красивые, они сразу же понравились зарубежным покупателям свежей клубничке, а поскольку в обеих была видна особая стать, то им с тех пор пришлось сниматься только в элитных фильмах, без всяческих гнусностей. Им действительно приходилось часто выезжать для съёмок за рубеж и они работали с самыми выдающимися режиссёрами большого порно. Они даже трижды снялись у какого-то Тинто Брасса. Как только встречусь с ним, сразу же такое над ним сотворю, что его смерть будет всем остальным уроком. Пять лет назад Очкастый несколько смягчил свои жесткие требования по отношению к своим рабыням и рабам, которых он презрительно называл — мыши. Думаю, что из-за встречи с Дарваном.

Ну, а три года назад, когда спрос на Машу и Лику резко упал, он не бросил на "грязные съёмки", а отпустил на вольные хлеба и даже помог с трудоустройством и девушки было подумали, что они уже на свободе. Обе устроились на работу в престижное модельное агентство, поскольку обладали артистическим даром и очень хорошо разбирались в съёмочном процессе. Маша начала учить девушек основам сценического мастерства и занималась постановкой имиджа, а Лика стала фотографом, видеооператором и монтажером. Буквально всего за год они поднялись, как сказала Лика, из "грязи в князи" и даже купили себе квартиры. Маша приобрела себе ещё и «Мерседес», а её подруга накупила специальной съёмочной и монтажной аппаратуры, в которую вкладывала чуть ли не все свои деньги. А ещё Маша тайно, не говоря об этом никому, кроме Лики, год назад вышла замуж за Василия, с которым познакомилась в храме. Развязка наступила совсем недавно и я стал её свидетелем и самым непосредственным участником.

В общем история жизни этих двух жизнерадостных, несомненно талантливых и трудолюбивых девушек и очаровательных красавиц, продрала меня до костей и даже заставила если не разрыдаться, то глухо застонать. Ох, придёт однажды время казни и тогда и Очкастый, и его киллеры узнают, какова она из себя, месть ангелов и особенно та казнь, которой они могут подвергнуть таких гнусных выродков за все их злодеяния. Мы приехали в санаторий, поставили на стоянке «Хаммер» и пошли в номер Маши. В нём всё сияло чистотой и в вазах стояли свежие цветы. Наша третья ночь уже не была такой безумной, как предыдущая, хотя мы и не бездельничали. На следующий день мы встали довольно рано, в семь утра, позавтракали в VIP-кабинете санаторской столовой и принялись готовиться в дорогу. Я отправился люкс Очкастого, он находился рядом, а также обыскал ещё три номера, в которых остановились остальные бандиты, но так ни разу в них не ночевали. Ничего интересного я там не нашел, даже оружия и боеприпасов.

Когда я принёс чемоданы Очкастого в номер Маши, то достал из одного песочного цвета наряд для прогулок по горам, удобные кроссовки и оделся по-походному. Сегодня нам предстояло найти новую тюрьму на открытом воздухе для наших узников. Перевезти их туда я намеревался завтра. Однако, перед этим Лика переоформила наше пребывание в санатории, в результате чего пятеро отдыхающих из него съехало, а трое заселилось в один люкс. После этого мы доехали до банка, Лика поменял на рубли двадцать тысяч евро и мы поехали в горы, через посёлок Новокисловодский, где я удостоверился в том, что оба бывших бомжа работают хорошо и не пьют ни капельки. За это я вручил каждому по пятьдесят тысяч рублей подъёмных. Эти двое мужчин из-за своего пристрастия к спиртному потеряли в своей жизни всё, но теперь хотели вернуться к нормальной жизни. Мои деньги не решали всех их проблем, но могли им помочь в самый трудный и ответственный для них момент.

Лика и Маша тоже поддержали их тёплыми словами и сказали, чтобы они думали только о победе и верили в своё счастье, тогда у них всё обязательно получится, ведь исцеление от меня они получили и потому на здоровье им уже не приходится жаловаться. Да, это так, их обоих я вылечил весьма основательно и если они снова не сопьются, то проживут больше ста лет, а ведь одному было всего тридцать пять, а второму тридцать девять лет, возраст полного расцвета сил для мужчины. Мы проехали небольшое село Кичи-Балык, переехали по мосту через речку Кичмалку и снова повернули на восток, к Кабардинскому хребту, до которого только так и можно было добраться. Когда я сказал Лике, какое место мне требуется для тюрьмы на открытом воздухе, девушка сразу же открыла свой ноутбук, вошла в Интернет, погуглила в нём и вскоре стала показывать мне рельефную, трёхмерную карту, на которой я быстро нашел почти отвесную каменную стену над горной речкой, обращённую на юг. Как раз у подножия Кабардинского хребта на Кичмалке.

За рулём мощного, военного джипа сидел опытный, правда, слишком азартный, водитель и потому тяжелая машина, оснащённая пятисот с чем-то сильным двигателем, быстро ехала по горной дороге. Справа и слева от нас, словно раскинулись огромные зелёные волны, это бугрились предгорные альпийские луга. Погода стояла восхитительная, правда, было немного жарковато. Увы, но мы не могли открыть в бронированном «Хаммере» окна, они, из-за толщины стёкол, не были для этого предназначены, но кондиционер работал всю дорогу, так что воздух в нём хотя и был напитан яблочным запахом, радовал нас своей свежестью. Выезжая утром из санатория, мы услышали о смерти отдыхающего из Москвы, но спрашивать подробностей не стали. Ну, этот ладно, помер сам, по своей собственной инициативе, но мне в скором времени предстояло стать палачом всех остальных и чем ближе был этот час, тем поганее становилось у меня на душе. Разумеется, всё по той же причине, по которой я наотрез отказался стать военным, из-за своего миролюбия и неприятия насилия.

Наверное, это только на словах все ангелы крутые и решительные, как и я, а как доходит до настоящего дела, тем более такого, как покарать преступника, мы начинаем паниковать. Когда же мы подъехали к высокому, каменному обрыву, сложенному из плит желтоватого камня, и вышли из машины, то не смотря на безмятежный покой и воздух, напоенный запахом цветов, мне окончательно стало не по себе. Меньше всего мне хотелось ошибиться с Очкастым и его подручными, чтобы самому в итоге не сделаться злодеем потому, что не моё это дело, выступать в роли судьи людям. Не мог я и оставить всё без внимания и просто пройти мимо, а допрос, пусть и проведённый с помощью магии, абсолютно ничего не решал. Ну, узнаю я, что все шестеро являются отъявленными мерзавцам и что с того? Кто я такой, чтобы брать в свои руки этот чёртов меч правосудия. Пристрели я из чего-нибудь Порнушку и Беса, когда, открыв глаза, увидел направленные на меня пистолеты, мне бы сам Господь Бог не смог бы предъявить никакого обвинения.

Да, сейчас все шестеро преступников были мною пойманы, я мог изобличить их во всех совершенных ими преступлениях, вот только я не знал, где находится тот судья, в руки которого мне следует их теперь передать. Этот суд точно находится не на Земле, а до Высшего суда не могут докричаться даже ангелы живущие на Небесах. В общем положение моё, по здравому рассуждению, на самом-то деле сделалось ещё хуже, чем было в тот момент, когда я проснулся и увидел дула двух пистолетов, грозящих разнести в клочья и меня, и, что самое страшное, Машу. Поэтому я выбрался из «Хаммера», превращённого по словам Лики Очкастым в роскошный лимузин, помог выйти из машины Маше, сидевшей на переднем сиденье между мной и нашим очаровательным водителем, устало опустился на ближайший камень и принялся тупо смотреть на обрыв. Мне нужно было что-то срочно предпринимать, а что именно, я не знал. Моя затея приковать Очкастого и его киллеров к каменной стене над водой магическими цепями, как я хотел сделать это несколько минут назад, почему-то показалось мне в данную минуту верхом подлости.

По большому счёту сейчас все шестеро испытывали не такую уж и мучительную боль и это были скорее муки совести, нежели боль физическая, а это совершенно разные вещи. Магическая парализующая плеть, представляющая из себя мощнейший инструмент, в момент удара не только парализовала моих пленников, но и сделала их практически неуязвимым к любым внешним воздействиям кроме тех, которые мог оказать на них я сам, как её единственный повелитель. Или те люди, которые выполняли мои распоряжения, но при этом я находился рядом. Именно поэтому девушки и смогли разоружить их и вытащить всё из карманов. Постороннего человека магический заговор парализующей плети огрел бы так, что мало не показалось бы. В общем они всё слышали и видели, их скорее всего терзали муки совести, хотя это и не факт — (какая совесть может быть у Очкастого), им, несомненно, было страшно, но никакого особого дискомфорта все шестеро моих пленников точно не испытывали. Поэтому сейчас моя собственная совесть была чиста.

Да, но если я пущу в ход те пять новых магических заговоров, формулы которых мне удалось разработать и даже записать, повешу их голыми на каменной стене над Кичмалкой и приступлю к допросам, а допрашивать я могу одновременно только одного негодяя, для остальных пяти начнётся самый настоящий кошмар. Увы, но я, сдуру и со злости такого натолкал в магические заговоры, что все злодеяния, совершенные Очкастым и его приспешниками, померкнут перед моей собственной лютостью. Ну, и в кого я, ангел Авраэль ар-Тафир из Зебула, проживавший этом городе в районе Херувимов, Миртовый бульвар дом пятнадцать, квартира семнадцать, превращусь после этого, если стану так терзать совершенно беспомощных и потому безвредных уже врагов, в глазах других ангелов и демонов, но самое главное, перед ликом Всевышнего? Не иначе, как в самое настоящее дьявольское отродье, так хорошо описанное в Библии людей Земли, которую я довольно внимательно прочитал, хотя и ржал при этом чуть ли не ежеминутно, правда, молча, про себя. Нет, так делать ни в коем случае нельзя. Ну, и что мне тогда вообще делать? Освободить их и отойти в сторону, чтобы Очкастый снова творил на Земле свои злые дела? Нет, как раз именно так я не могу поступить, но мне ни в коем случае нельзя становиться преступником.

Ох-ох-ох, до чего же нелёгкая это задача, творить добро на Земле, тем более, что я уже почти восстановился и что самое любопытное, во мне стали мало-помалу оживать и проявляться стёртые моими палачами магические знания. Паршивый оказался у них Стиратель, а может быть с ним всё было в полном порядке и этим ретивым ангелам просто попался на редкость упрямый и несговорчивый арестант? Ладно, это всё мелочи по сравнению с тем, что же мне теперь делать. Сидя горячем от солнечных лучей камне на берегу горной речки, я вздыхал и делался всё мрачнее и мрачнее. Мои подруги, видя моё душевное состояние, молча сидели рядом со мной, взяв меня, на всякий случай, если я вздумаю утопиться с тоски, под руки. Моё же состояние в тот момент было близко к этому. Вот тут-то меня осенило, а ведь я даже толком и не поговорил с ними о киллерах Очкастого, относительно него мне и так уже всё было ясно, и спросил:

— Девочки, как вы считаете, что представляют из себя те типы, которых я взял в плен? Мамонт, Кот и те трое. С Бесом, как мне кажется, всё и так более или менее ясно. Он, судя по всему, конченый подонок. Скажите мне честно, из этих четверых хоть в ком-то осталось что-то человеческое или они такие же подонки и негодяи, как и их хозяин? Поверьте, это очень важно, я ведь всё-таки тот ангел, который столько лет имел самое прямое отношение к людским судьбам, а потому не могу, не имею права быть злым и бессердечным чудовищем.

Мой вопрос заставил девушек буквально вздрогнуть. Первой мне ответила, да, и то не сразу, а глубоко вздохнув, Маша, которая опустила голову и негромко сказала:

— Авик, по мне все, кто работает на Порнушку — мерзавцы, но если честно, то называть всех их бандитами, тем более киллерами, всё же нельзя. Особенно тех, кого ты назвал, Мамонта и его бойцов. Вот про Беса я точно могу сказать, он садист и убийца. Пусть и не на моих собственных глазах, но однажды он забил до смерти одну девушку, у которой хватило смелости попытаться убежать из того дома в Подмосковье, где меня и Лику держали, как в тюрьме, первые полгода. Мамонт работает у Порнушки недавно, меньше пяти лет, как раз с тех пор, как этот гад немного поутих и стал чуть ли не косить под Тинто Брасса. Вместе с ним к Порнушке пришел Вагон, а ещё позднее Кот и Юрец. Они все четверо даже и не менты кажется, а бывшие бойцы какого-то спецотряда, который расформировали пять лет назад. Порнушка имеет с ними что-то вроде договора, он платит им очень высокую зарплату, а они хотя и числятся у него охранниками, на самом деле являются своеобразным спецназом и берутся за дело только тогда, когда нужно настучать по башке каким-нибудь опасным бандитам. В общем его личная гвардия, которую Порнушка, честно говоря, побаивается. Во всяком случае Бес их всех четверых ненавидит и боится потому, что слабее, но он всё равно личный телохранитель Порнушки. У Беса есть своя собственная боевая группа, семь человек. Вот они действительно конченые ублюдки и подонки, да, к тому же ещё и убийцы все, а эти четверо… Авик, я даже не знаю, что их заставило пойти работать к Очкастому, но что-то точно заставило. Самый злой из них, это Кот. Он жутко ненавидит шлюх и, кажется, не верит в то, что многие девчонки это просто рабыни этого гада. Ну, злой он, правда, только на словах, а так я ни разу не видела, чтобы Кот хоть кого-то ударил. Он только и знает, что матерится и обзывается. Мамонт, как мне всё-таки кажется, попал к Порнушке не случайно. Авик, я краем уха слышала, что то ли его самого, то ли кого-то из членов его семьи Порнушка откупил от тюрьмы, но всё равно платит ему очень большую зарплату. Кажется пять штук евро в месяц. Ну, а самый добрый из них всех, это Юрец и я даже хочу попросить тебя отпустить его. Юрец друг Кота и я не понимаю, почему он на работает на этого гада, ведь он всё понимает и ему же очень стыдно из-за этого. Ну, а Вагон просто дурак. Мамонт их командир, а он готов пойти за своим командиром куда угодно. Вообще-то они все не какие-то там рядовые, а офицеры, вот только свою офицерскую честь променяли на деньги, раз стали работать на такую мерзкую и хищную тварь, как Порнушка. Мамонт и Вагон не прочь переспать с некоторыми девчонками, за Котом этого раньше никогда не водилось, а на моей памяти, ну, три года назад, я как-то раз переспала с Юрцом и он относился ко мне совсем не так, как все остальные мужики, по-человечески.

Лика слушала подругу молча, не перебивая, а когда Маша замолчала, сделала несколько дополнений из которых мне стало ясно, что не только меня и её подругу мучили те же самые мысли. Да, хотя четверо этих парней и работали на Порнушку, их никак нельзя было равнять с ним и Бесом и это было то главное, что я вынес из объяснений девушек, но самое главное произошло несколько минут спустя. У меня, вдруг, возникло такое ощущение, словно мою голову стискивает невидимый обруч, причём сдавливает её так, что у меня даже в глазах потемнело, а потом он со звоном лопнул и я стал прежним ангелом Авраэлем ар-Тафиром в том смысле, что ко мне вернулись все мои магические знания, нажитые тяжким и непосильным трудом начиная со школьной скамьи, в институте, а затем на курсах повышения квалификации, которые я посещал по году через каждые три, четыре года и получил в дополнение к диплому об окончании института с золотыми крыльями, ещё целых семнадцать дипломов. Вместе с этим я ощутил невероятное облегчение, а также на мои плечи лёг ещё и тяжкий груз ответственности.

Да, на деле вышло так, что мои судьи и палачи остались с носом и, как мне кажется, если узнали об этом, то скрипят зубами от злости. Ну-ну, поскрипите, а я порадуюсь, для меня это всё равно, что самая сладкозвучная музыка, ваш зубовный скрежет. Теперь я мог в любую минуту не то что изготовить себе золотой защитный нимб и белоснежные крылья, но даже крылатую колесницу модели "Сильфида 3000", а также много чего другого. Земля это вам не Небеса, уважаемые, с их вечным дефицитом металлов и многих других конструкционных материалов, из-за чего григори прут на себе с Земли такие здоровенные баулы. Здесь мне были доступны практически любые материалы для творения, а работать руками, пуская в ход магию, я всегда умел, этому меня научили ещё в институте. Вместе с тем, что в моём сознании разом засияли лунным серебром все магические формулы, которые были мне уже известны, я также понял, как мне и преступников покарать и от ответственности уйти.

Чёрт! Я ведь ангел из Управления Судеб! Более того, я всю свою жизнь, как только окончил институт Человеческих Судеб, только тем и занимался, что, будучи дипломированным инженером высшей квалификации, на самом деле ремонтировал, налаживал и настраивал прялки — Божественные Машины Прядения Нити Человеческой Судьбы. Как только человек появляется на свет, одна из прялок на Небесах немедленно начинает прясть нить его судьбы и делает это неоднократно. Человеческие Судьбы штука весьма переменчивая и потому в течении жизни иного человека прялки успевают изготовить до полутора сотен тонких, диаметром всего в сантиметр, бобин длиной в тридцать сантиметров и все они немедленно поступают по пневмопроводу в специальное Хранилище Судеб. Как ангел честолюбивый и далеко неглупый, я даже изобрёл новую модель прялки и изготовил её натурный образец, но не успел передать в Технический отдел на рассмотрение. В общем изготовить Божественную Машину Прядения Нити Человеческой Судьбы и настроить её так, чтобы она выдала свой вердикт, который я смог бы расшифровать на самом простейшем экране даже без специального магического компьютера, относительно каждого из шестерых пленённых мною людей, мне не составляло особого труда.

Если я изготовлю портативную прялку, а на это у меня уйдёт максимум два дня, то уже не я, а сам Бог скажет, что представляет из себя тот или иной человек и даже покажет мне, какова будет его смерть и когда она наступит. Так что мне лишь потребуется доставить человека в нужное место, а там хоть трава не расти. Не долго думая, я тут же подробно рассказал обо всём, включая сомнения, своим очаровательным любовницам и те, внимательно выслушав меня, сначала несколько минут молчали, а потом с радостным визгом накинулись на меня, мы как раз встали с надоевшего нам камня и прогуливались по бережку, и повалили на траву. В конечном итоге мы занялись любовью под палящими лучами солнца на берегу Кичмалки и нашим любовным ложем на этот раз было пышное, цветущее и потому невероятно ароматное альпийское разнотравье. После этого мы полезли в горную речку купаться и я, недолго думая, устроил в ней большой каменный бассейн, так как она была мелкой, который быстро заполнился чистейшей водой. В четыре часа дня мы поехали обратно в Кисловодск.