"За Пределом" - читать интересную книгу автора (Лобанова Елена Константиновна)

Глава 9

Веиласу больше всего нравилось, когда его сопровождал лично Повелитель Амалирос. Он и рассказывал интереснее и показывал больше. Разведчики, выгуливая юного Ат Каэледрэ, боялись сболтнуть лишнего. Проще говоря — молчали. Что такое коридоры Светлый уже видел, и очередной, неизвестно какой по счету, его впечатлить не мог, а спуск все ниже и ниже — угнетал. Узоры, конечно, были разные и прекрасные, камень то сверкал, то тускнел, картины сменяли одна другую и так перемешались в голове, что смотреть на них не хотелось, но отказаться было неловко. Так что, пока Повелитель был занят, Веилас скучал и гулял с двумя разведчиками, как под конвоем. Но как только Повелитель заканчивал с делами — наверстывал упущенное.

Владыка Тиалас был не в восторге от нового увлечения сына — Амалироса. Нагулявшись по уровням, младший Светлый устраивался в малом зале и ждал Повелителя Темных. Потом таскался за ним как шнурок и сыпал вопросами. Темный долго не выдерживал. Он обожал интерес к своей персоне и местным подгорным достижениям. В результате Элермэ и Тиалас оставались болтать о погоде, а Амалирос уводил «мальчика» показывать что-нибудь новое и увлекательное. Светлые обсуждали погоду, потому что после недавнего безобразия с потопом чувствовали себя пока неловко, а Темный в это время наслаждался жизнью и свежим слушателем.

Некоторые результаты этого общения Тиалас мог предсказать, а некоторые — нет. Он нисколько не сомневался, что выползень «мальчику» будет обещан. Не ему лично, живой, для развлечения, а — показательное удушение зверя силами Амалироса. Главное, повод имелся — день совершеннолетия Веиласа. Помахать мечом Выползень предложил сам. Сын очень хорошо описал, как махали. Тиалас попросил показать еще раз помедленнее, почетче и понял: его сын парировал удары, основной расчет которых был не на умение, а на силу. Хитрый Темный! Проверял, кто из его сыновей пошел в Лаариэ по части той самой внутренней силы. Ну, точно не Веилас. Зато теперь Амалирос стал для его сына еще и «превосходным мечником». Еще немного и можно будет ревновать. Элермэ уже ревнует, слегка. Ей просто пока не известно, какой они с Выползнем документ подписали, и почему Веилас пользуется таким расположением Темного. Нет, конечно, он Амалиросу нравится и сам по себе — мальчик любознательный, культурный, от новизны всего вокруг чуть на месте не подпрыгивает. Но Темный просто не в состоянии делать что-то однозначное или не многоплановое. Тиалас задумался: Выползень, когда ест, извлекает по своему обыкновению двойную пользу? И если — да, то в чем она может заключаться?


Веилас наслаждался одиночеством. Сегодня он гулял без разведчиков — с Ар Намэлем. Избавиться от секретаря Повелителя оказалось легче легкого. Надо было просто попросить… то есть, приказать, принести воды и сразу же заблудиться. Заблуждаться пришлось бегом. Но вышло замечательно, даже лучше, чем планировалось — по настоящему. Зато это было самое интересное место для «заблудиться и погулять». На средних уровнях располагались мастерские, кузни — сюда Повелитель Амалирос уже его водил — и еще много помещений, куда его никто не водил. Целые коридоры молчаливых, загадочных комнат. Может, сокровищница?

Светлый вовсе не собирался изучать сокровищницу, даже если она здесь и была. Просто для домашнего ребенка сам факт присутствия в новом месте, там, где — нельзя, и там где может быть какая-нибудь, пусть даже маленькая сокровищница — приключение из сказки. У Веиласа все прочитанные сказки, жуткие и не очень легенды, а частично и старинные баллады пока прекрасно вписывались в подгорные Чертоги.

Новый звук, который раздавался все ближе, заставил Ат Каэледрэ насторожиться. Звук шел из стены. И при этом, не просто из стены, а двигался внутри неё куда-то вперед. В этом коридоре не было ни одной двери — он просто шел вниз под уклон и должен был закончиться лестницей. И тут — такая новость. Как будто призрак скользил, громыхая цепями, рядом с ним. Бесплотный. Веилас следовал, завороженный звуком, вдоль стены. Идти приходилось медленно. Наконец, он приноровился и пошел вровень с невидимым спутником. Момент, благодаря которому спутник стал видимым, Светлый пропустил. Из проема в стене выхлестнулась цепь и сомкнулась на горле. Увлекательная сказка вдруг померкла и исчезла.


Амалирос знакомился со своей жертвой. Свежевыловленный выползень его не впечатлил. Давить детеныша было как-то даже не прилично. А для такого праздника, как день совершеннолетия будущего возможного жениха дочери — недопустимо. Но если разведчики не найдут ни одного достойного зверя до вечера, то придется что-то делать с этой мелкой тварью. Мелкая тварь, доказывая свою несостоятельность, принюхивалась сквозь решетку и задирала голову. Голова еле доходила Амалиросу до плеча. Он плюнул с досады и попал. Выползень облизнулся и ткнулся мордой в нефралевые прутья.

Говорят, что только женщины, ожидая потомство, страдают излишней сентиментальностью и тащат в дом все, что напоминает детей — грязных котят, выпавших птенцов, щенков всех пород и любой степени блохастости. Неправда. Иногда женщины ведут себя нормально, а испытывать глупые чувства начинают будущие отцы. Амалирос понимал, что перед ним — тварь, ящерица зубастая, и не каждый из его подданных с ней сладит. Но тварь была… маленькой. Выползеныш хотел есть, выпускал язык, лизал и покусывал решетку. Зверь по глупости совершенно ничего не боялся, то есть — демонстрировал почти щенячью доверчивость. Темный вздохнул. От отсутствия идей он не страдал — значит, будет детский праздник. Даже эта тварь вполне способна разозлиться и с ней можно побегать, поиграть, пнуть пару раз и загнать обратно в клетку. Отвратительно мерзкий Светлый праздник. Подданные взвоют от обиды. Тут даже ставить не на что. Хотя… можно будет предложить побегать всем желающим. За вознаграждение.

Амалирос подозвал Ар Дэля и дал разведчику самое невероятное задание в его жизни — найти ленты в Светлом стиле — что-нибудь «веселенькое». Если таковых не сыщется — порвать на ленты что-нибудь того же цвета и доставить ему, Повелителю, лично. Пока разведчик бегал в поисках диковинных тряпок, Темный кормил «игрушку». Игрушка проглотила мяса на два хороших застолья, пошатнулась и завалилась на бок. Брюхо распухло, язык вывалился. Повелитель прикинул, сколько мокриц мог съесть за раз в своей пещере этот зверь, и с грустью понял — перекормил. Теперь у него был мелкий, пузатый, объевшийся выползень. Очень трогательный. «Но совершенно мерзкий и все равно — опасный» — Амалирос на всякий случай напомнил себе, что иные чувства к выползням абсолютно ненормальны.

Ар Дэль принес ленты. Было чему удивиться. У некоторых подданных Дев, оказывается, имелись не только вышитые камни, но и розово-зеленые шелковые ленты, некоторые — с кружевами. При ближайшем рассмотрении пришлось самому порозоветь. Неизвестно где и как разведчик это добыл, но расспрашивать, пожалуй, не стоило. Зачем Повелителю знать, кто из дев лишился очень даже нижней юбки… рубашки. Или как это у Светлых называется — такое прозрачное нечто, которое вроде как есть, но вроде как и — нет? Еще пару месяцев назад, он бы устроил расследование: кто из подданных является политически нестойким и предпочитает носить такие до безобразия Светлые вещи, где и как покупает и, что самое главное — кому потом демонстрирует? А теперь… А теперь в его владениях даже достойные выползни перевелись. Амалирос приказал открыть решетку и пошел украшать «Светлый подарок». Подарок лежал на боку и кусаться не спешил. Так и бдительность потерять не долго. Пока Темный как мог вязал бант на шее выползня, тварь была занята. Она не могла обращать внимания на то, что с ней вытворяли — мучилась отрыжкой. Настолько беспомощное животное Амалирос видел впервые. Наворотив узлов и того, что он по наивности считал бантами, Повелитель вышел, велел опустить решетку и с грустью отметил: это — «девочка»…

Он уже шел на выход из чаши, когда примчались стражи со средних уровней. Сообщение было кратким, но неприятным: «Он сбежал».


Тиалас спешил за Ар Намэлем вниз. Секретарь Амалироса не сомневался, что Владыка сможет найти сына. У него, наверное, от страха совсем сознание помутилось — запугали несчастного. А теперь вот Веилас пропал с того места, где Ар Намэль его оставил.

Непонятно, с чего этот Темный решил, что Озерный Владыка сможет «взять след». Но разубедить его было не возможно. Да и что такого страшного? Ну, заблудился мальчик опять. Или, что скорее всего — сбежал. Наткнется на кого-нибудь, и его выведут на верхние уровни. Разве что — повод пройтись.

На среднем уровне Озерный Владыка столкнулся с Повелителем Темных. Амалирос был вне себя от бешенства — рычал, сверкал глазами и скрежетал зубами. Идущие за ним стражи жались к стене.

— Когда точно он сбежал? — Темный перешел к выяснению обстоятельств. Тиалас решил вмешаться.

— Что за переполох? Ну, подумаешь, мальчишка сбежал? Куда ему отсюда деться? Сам найдется.

— Так ты уже знаешь? И кто тебе сказал, если кроме меня и вот этих двоих пока никто ничего не знает? — Амалирос даже забыл злиться — такая скорость информирования Светлых его, Темными, подданными была удивительной и ненормальной.

— Ар Намэль сообщил. Да, что ты так волнуешься? — Тиалас недоумевал.

— Ар Намэль, идите-ка сюда… Как Вы узнали о его исчезновении и когда? — Амалирос нехорошо прищурился. Вырисовывался заговор.

— Я сам его оставил здесь… недавно… пошел за водой, как приказывали… — Секретарь счел себя покойником и перестал волноваться.

— С каких это пор всссякая тварь Вам указывает и приказывает? — Выползень дошел до крайности. До крайностей он доходил редко — его и обычного боялись. Ар Намэль, кажется, выжил из ума. За подобное заявление Повелитель вполне мог убить.

— Выползень! — Озерный Владыка понял, что секретарь сошел с ума не один. — С каких это пор мой Сын стал тварью?

— Твой сын? Причем тут твой сын? У меня заговорщик сбежал! Ар Намэль, Вы о ком говорили? — У Амалироса начала вырисоваться полная картина происходящего, и она ему не понравилась.

— О младшем Сыне Озерного Владыки Веиласе Ат Каэледрэ. Он приказал принести ему воды. Я попросил его ждать здесь и никуда не уходить. Точнее, не совсем здесь — два поворота направо отсюда, за третьим кузнечным…

— Создатель! Тиалас, я его прикончу! — Темный побледнел.

— Вот что… давай сначала и по порядку. Какой у тебя опять заговорщик завелся? — Светлому ситуация была ясна пока не до конца, но бледный Амалирос ему совсем не нравился. Бешеный он был гораздо лучше — привычнее.

— Знаешь, кого у меня в докладах именуют «он»? Есссть только один такой — мой драгоценный брат, чье имя вычеркнуто из списка имен Правящего Дома. Вчера его перевели сюда, на средние уровни. Через девять дней должно было состояться его первое свидание с Матерью… не дождался поганец! Пошли, посссмотрим…

Темный распахнул дверь в бывшую темницу. Первая комната оказалась похожей на некое временное пристанище. Когда-то это был общий зал перед входом во внутренние покои. Две кровати в пустом помещении выглядели нелепо. Тиалас не ожидал, что за следующей дверью окажется вполне сносное жилье. Даже более того — довольно-таки богато обставленное. Наверное, Темный не хотел, чтобы его Мать посещала мрачные застенки. Иначе некоторые роскошества, которые он предоставил брату, объяснить было невозможно, раз уж брат — «тварь». Стражей Амалирос выгнал обратно в зал и стал осматривать комнату.

— Какой… не умный это придумал? — Повелитель уставился на отверстие в стене, в которое вполне можно было просунуть руку.

— Да… непонятное какое-то углубление. — Озерный Владыка посмотрел на дыру и все-таки проверил её наощупь. — Ну, дыра… вмятина. Глубиной всего-ничего. И что? Амалирос, объясни мне, не до конца проникшему в твое глубинное мироощущение — в чем трагедия? Твой заморенный выработками брат может уползти дальше, чем ты рассчитывал?

— Светлый, ты и правда не проник? Вот эта дыра — это не просто дыра. Кто-то, кто не умеет рассчитывать на худшее, вбил в стену штырь. Если ты совсем ничего не понимаешь — к штырю крепилось кольцо, а к кольцу — цепь, на которой и сидел мой не в меру шустрый родственник. Камень раздвинут. Это он открыл, как ты выражаешься «вмятину», чтобы вынуть штырь. Самое главное: это значит, что он в состоянии не только ползать. Те, кто еле ходят, не могут ничего подобного. Так что… не только ушел, но и цепи свои на себе потащил. И мне очень не нравится совпадение — твой Сын исчез с этого же уровня.

— А стражи? — Светлый тоже не любил такие совпадения. — Они что, ничего не слышали?

— В том-то и дело, что слышали. Они были за дверью. Звук им не понравился… удаляющщщийся… Зашли, а «его» уже нет. Здесь есть только один выход, помимо двери — проход в стене. Сам знаешь какой. Братишшшка не только камень раздвинул, но и стену открыл. Ты же не думал Светлый, что у меня в стенках механизмы как у гномов? Или думал? Открыть могу я, разведчики и… члены семьи. Силой, естественно. Пустяковое напряжение, но, все же получается, что моего братца кто-то подкармливал… Прямо там, на выработках. Не иначе с несчассстным делились его верные почти подданные! Разведчики уже идут по коридорам. Ты, конечно, волнуйся, но не очень. Ходы здесь старые, давно никто не пользовался. Так что следы в пыли будут. А на поиски Веиласа я сейчас еще троих отправлю.

Стена распахнулась, и из прохода вышел Ар Дэль. Его доклад был четким, но неутешительным. «Он», естественно, оставил следы. Но следы вели не вниз и не вверх по тайному проходу, а выводили в общий коридор к кузням. После проверки всех шести входов на противоположной стене, нашли следы, уходящие в сторону промежуточных уровней. Там беглец пересекал общие коридоры еще четыре раза, пока его отметины в пыли не исчезли в часто посещаемых проходах внутри стен. И Светлый и Темный как раз недавно побывали в тех местах, когда решали проблему взаимообманного процесса с багрянкой. Амалирос нашел в докладе только один положительный момент — трупа Веиласа нигде не обнаружили и злостный заговорщик подметал пыль по секретным ходам в одиночку. Оставалось только понять, куда именно он направлялся. Вариантов было совсем не много. Несостоявшийся братоубийца больше никуда не мог податься, кроме как вниз, поближе к тем семействам, которые у Амалироса были на подозрении. И хотя, после последнего коридора «веер» возможностей насчитывал около двадцати боковых ответвлений, перекрыть их было легче, чем обшаривать все Владения. Темный приказал разведчикам отсечь нижние тайные ходы стенами, стоять там и ждать его лично, а по явным ходам отправил стражу. Заодно, наверняка, найдется и Веилас.

Веилас Ат Каэледрэ так и не нашелся. Заговорщик — тоже.


Темные собирались в Чаше. Внизу ползал мелкий выползень с распухшим брюхом. На шее зверя были намотаны какие-то тряпки, поэтому он казался простуженным. О праздновании Светлого дня совершеннолетия было объявлено с утра, но никакие Светлые пока не появились, хотя вечер уже наступил. Темные перешептывались в недоумении. Неужели у этих Озерных жителей принято издеваться над мелкими выползнями? Вероятно — да. А в виду сложившихся обстоятельств и назревающей крупной дружбы между двумя народами придется терпеть это негероическое зрелище. Подданные Амалироса и здесь нашли, на что поставить. Ставки были безопасными: будет их Повелитель ради Светлых унижаться и убивать такую мелочь или все-таки откажется? Амалирос, наверное, был бы счастлив видеть списки ставок. Подданные были так замечательно запуганы, что больше половины подгорных жителей считали: в нынешних условиях Ар Ниэль Арк Каэль непременно уничтожит слабое и увечное животное, покрыв себя позором.


В Верхних Чертогах Фиритаэ и Элермэ попеременно утешали друг друга. Амалирос прислал разведчика. Разведчик принес письменные принадлежности и чистый свиток — писать признание на тему: «Как я подготовила побег младшего сына». Писать было нечего. Мать Повелителя плакала и уверяла Элермэ, что её младший сын Аэрлис никакой не убийца. Просто он чуть что — сразу в горло метит. Но потом, бывает, одумается и извиняется. Это со старшим Сыном вышло недоразумение — Аэрлис даже не успел извиниться, как уже получил приговор. Так что волноваться, в общем-то, не о чем. Сын, по её словам, был так рад возможности отправиться «в изгнание» вместе с Матерью, что должны были вмешаться те самые страшные Силы, чтобы он вдруг сбежал. Элермэ не находила утешения во вмешательстве Страшных Сил. Для начала, она в них не верила. Но прекрасно понимала, почему Мать больше всего переживает за своего младшего. Очередное преступление могло стать для него последним. Поэтому она тоже успокаивала Фиритаэ — делала вид, что верит в полную безобидность побега «деточки», который чуть не зарезал её ненаглядного Амалироса и в случайное исчезновение Веиласа.


Правители лично проверяли посты на нижних уровнях. Об исчезновении Сына Озерного Владыки еще официально не объявили. Но время шло, и отсутствие Веиласа все меньше напоминало простое совпадение. Наконец, Амалирос признал, что чего-то он, наверное, не учел и предложил начать поиски заново. Тиалас чувствовал себя беспомощным как никогда. За предложение пройти наверх и начать все сначала, он ухватился, как за единственную возможность сделать хоть что-то.

Ар Дэль и Правители отправились вверх по тайным проходам. Где-то там, на первом промежуточном уровне, было то самое место, где обрывались следы. Именно оттуда заговорщик предположительно отправился вниз. Действительно, как только они вошли в пыльный коридор, стали ясно видны отпечатки сапог разведчиков, которые прошли, держась стен. А по центру коридора… Ар Дэль поднес кристалл ближе к полу и уставился на то, чего раньше здесь не было — следы, ведущие обратно. Беглец шел босиком. Он возвращался тем же путем. Но здесь же имелась и цепочка следов его спутника — в сапогах. Следы сапог перекрывали следы босых ступней. Правители и разведчик понеслись вперед по проходу.

Амалирос ругал себя последними словами. Его провели как мальчишку. Аэрлис отсиделся и вернулся. И не один. Ар Дэлю даже не требовалось перечислять свои ценные выводы про сапоги, судя по тиснению на подошве — не местного шитья. Кто кроме Светлых в этом мире будет давить в коже узоры в виде плюща на подметках? Если все обойдется, пообещал себе Темный, он непременно спросит, какой там рисунок у Тиаласа? И зачем? То, что за Аэрлисом прошел Веилас, было совершенно очевидно. Ар Дэль, конечно же, сообщил, что Светлый не крался. Судя по смазанным следам, он почему-то шаркал ногами, но шел все время на одном и том же расстоянии от беглеца и дважды наступил тому на пятку. Амалирос прикинул и так и эдак. Получался только один возможный вариант — Веилас держал… нес цепь его брата. Тиаласу это понравилось. Но он не мог объяснить, как и все остальные, зачем его Светлый сын выгуливал по тайным проходам заговорщика на цепи.

Чем выше они поднимались, тем больше Темный удивлялся — стремиться наверх его брату было незачем. Повелитель начал догадываться о том, куда ушли эти два странных «гуляльщика». И он не ошибся. Правители и разведчик остановились у стены. Следы исчезали под ней и вели в то место, с которого начинались поиски — в «покои» заговорщика. Стражи были за ненадобностью отправлены отсюда в нижние коридоры, и в пустой неохраняемой комнате можно было творить все, что угодно.

Тиалас думал, что он уже подготовился к этому «всё что угодно». Но, как оказалось — не совсем.

Амалирос открыл вход и ворвался первым. Озерный Владыка не отстал и почти внес своего Правящего собрата в комнату. Жильцы «темницы» от такого шума не проснулись. Ни Светлый, ни даже Темный.

Отверстия в стене, из которого вынули штырь, больше не существовало. Штырь торчал на своем законном месте. Цепь, как и положено, начиналась от кольца и продолжалась до кровати. На другом конце цепи спал, прикованный за щиколотку Аэрлис. Под головой у него был тот самый, один из двух, приметный сапог Веиласа. Сам Веилас развалился в кресле в одном сапоге, обложенный со всех сторон валиками, подушками, покрывалами — обобрал узника. Амалирос подергал за цепь. Брат-заговорщик дернул ногой, но не проснулся.

— Ар Дэль, идите, шепните Ар Намэлю, что чуждые Силы… похищали Сына Озерного Владыки. Мы его уже нашли, но он погружен в… глубокий сон. Скажите, что мы уже приступили к спасению.

Тиаласу уже почти нравились эти вездесущие Силы. Особенно Озерного Владыку радовало, что сын — жив. Но для полноты счастья ему не хватало пробуждения сына и объяснения, как он оказался в таком месте и в такой компании.

Как только Ар Дэль скрылся в тайном проходе, Повелитель Темных еще раз внимательно осмотрел комнату, заглянул под кровать, ободряюще похлопал Тиаласа по плечу и изрек:

— Весь в Отца!

— Твой брат? — Владыка не видел повода для такого несвоевременного заявления.

— Твой сын! Кого первым пробуждать будем? Твоего отпрыска или мою проблему? — Темный взял кувшин с водой, и, видя, что переволновавшийся Светлый никак не сообразит в чем дело, решил начать не со своей «проблемы». Вода тонкой струйкой полилась в лицо Веиласа. — Давай, росянка болотная, просыпайся! Ты, смотри, какой упрямый… Тиалас отними у сына подушки, он ими пытается вытираться. Ладно, сейчас за шиворот плеснем, и сразу станет легче. Озерный, потри ему щеки, что ли… — Амалирос отправился в зал за водой, а Тиалас стал пытаться растрясти сына. Сын бесчувственно мотался у него в руках и выглядел совсем как тот, кто подвергся нападению неких Сил — глядя на такую бледность, вполне можно было и в Силы поверить. Темный вернулся с полным кувшином и продолжил начатое. — Давай, уши ему разотри, подергай, сделай с ним что-нибудь. У меня подданные собрались на его праздник, а он напился и спит.

— Он… что? — Тиалас не мог поверить, что достигший только сегодня совершеннолетия Сын, где-то напился. — Ты, хочешь сказать, что мой Сын и твой брат бродили по коридорам в поисках багрянки? Мой сын пил в компании заговорщика? Веилас!!! Вста-а-ать! — Когда надо Озерный Владыка умел кричать не хуже Повелителя Темных. Но такие надобности в Озерном Краю были из разряда чудес. Поэтому сын не опознал голос отца и, несмотря на второй кувшин воды, блаженно улыбнулся и попытался устроиться в кресле поудобнее.

— Стойкий мальчик… — Амалирос переключил свое внимание на брата. — Ладно, сейчас попробуем протрезвить этого недовыползня. С ним-то все ясно — почти пятьсот лет без капли багрянки наложились на недостаток пищи… а вот с чего твой Сын так упился, не понятно!

— Да он никогда в жизни её не пробовал. — Светлый не оставлял попыток и по совету Темного тер Веиласу уши. Веилас начал мычать и вырываться. — Кажется, помогает…

— Вот гномы, — размышлял Амалирос, действуя тем же методом, — напиваются «в долото». Еще говорят — «до рудничного газа». Люди — самыми различными способами: «в дым», «в стельку», в… ну, ладно… Но эльфы… Тиалас, твой Светлый сын, похоже, пьян «в листья». Темных я в таком состоянии никогда не видел. Позор. Сравнить-то не с чем.

— А чего там сравнивать. Веилас, не прикидывайся, уши оторву! Твой брат, Темный…. напился «до вышитых камней», «до нижнего уровня», пьян «в базальт» — выбирай и пользуйся!

— Нет, уж. Я предпочту «до Светлого образа». Наверняка, это твой Сын надоумил моего братца… нет, не получается. Не мог Веилас ни тайным проходом войти, ни обойти стражей. Но как можно было так быстро сговориться? Они же просто пересидели где-то, пока все не ушли вниз, и сразу вернулисссь! Где-то… Я даже догадываюсь, где именно. Из чего следует… Тиалас, я потрясен! На промежуточном секретном уровне были сначала только следы Аэрлиса. Обратно они шли уже вдвоем. Ты понимаешь, что это значит? В сторону выпивки мой братец тащил твоего сына по тайным проходам на себе! Хитрец! — Амалирос плеснул брату воды в лицо и отвесил-таки оплеуху. Аэрлис открыл глаза и стал озираться. — О! Очухалссся! А ну, давай, приходи в себя, а то обратно отправишься тарлы грызсссть!

— Почему «сразу же» сговорились? — У Светлого уже руки начали уставать, а у его сына уши стали малиновые.

— Под кроватью — два пустых бочонка. Не залпом же они её на скорость пили!

— Пе-ли! — Аэрлис свел глаза к переносице и увидел, наконец, одного Старшего Выползня вместо ранее пугавших его двух. — А петь не запрещено!

— Смотри-ка, моё сомнительное сокровище уже заговорило. Как там у тебя сын, пробуждается? Ты его когда-нибудь будил? Есть способ, чтобы он проснулся или нет? Ну, напугай его чем-нибудь.

— А кто это Веи-ласу уши мочалит? А ну… — Заговорщик попытался сползти, но Повелитель схватил его за шиворот и зашвырнул наглеца обратно на кровать.

— Ты смотри-ка, Озерный, у твоего спящего красавца заступничек нашелся. Цепной! Так может, ты, приведение подгорное, расскажешь нам, как пробудить это сокровище, так чтобы ему Отец в честь праздника уши совсем не стер? — Выползень уже не злился. Удивление так переполнило его, что вытеснило все остальное. Светлые, похоже, отвратительно влияли на Темных.

— Точ-чно! Праздник… Это… День рождения у меня…

— Амалирос, твой брат совсем ошалел — оставь ты его в покое. Никакого толка от того, что он проснулся все равно не будет… Нет, Сына я не могу растрясти. — Тиалас посмотрел на результат. Уши были самым ярким местом у бледного Веиласа. Смотреть страшно.

— А он прав. У него, действительно — день рождения. Я в свое время предпочел забыть эту подробность. Даже с рождением твоего сына не соотнес. Не поздравлять же было братца ежегодно. А Мать и не напоминала, чтобы меня не злить… Так что — толк будет. Точнее — допроссс!

— Не воп-рос! Сей-час… — Аэрлис счёл, что с ним всё еще беседуют, глубоко вдохнул и заорал. — Вельо! Встава-а-ай! Мать идё-о-о-о-от!

Сына, который со стоном «Мя-а-та!» быстро вывалился из кресла, Владыка подхватить успел. Отчаянный беглец из Озерного Края висел на руках Отца и ошалело водил глазами, пытаясь вспомнить, где он.

— Н-да. А мой-то, точно, заговаривается. Не «мята», а «мама», уж если на то пошло. Эхх! Какая, однако, странная реакция…

— Мята! — Аэрлис кивнул. — Заесссть чтобы. Пффф! Глупость Свет-лая… За-же-вать! — И попытался завалиться обратно спать.

— Не странная реакция, Тиалас… Мне кажется, что эти двое устроили здесссь вечер воспоминаний. — Амалирос еще раз тряханул родственника. — Я понял, Светлый. Пока ты наслаждался качественной багрянкой, твои дети, включая самого младшего, пили какую-то пакость и заедали мятой. Чтобы гид… Мать не унюхала. Предлагаю — давай-ка мы их вынесем отсюда наверх, этих сговорившихся. Братца надо было сразу пристроить, где посветлее, чтобы стены не портил. А твоего Сына в озере прополощем. Пусть поплавает.

— И попросим Элермэ, — Тиалас подумал и добавил — если ты позволишь, слегка его вылечить. Наши Девы кое-что такое знают… Не очень хорошее, но ему сейчас будет в самый раз. Надо было не уши тереть, а сразу его наверх нести. Кто бы мог подумать, что они столько выпьют. Не знаю, решится ли Элермэ без их согласия… Но, надеюсь, ты её попросишь. — Озерный Владыка перекинул сына через плечо и отправился к двери.

Амалирос с сомнением посмотрел на брата, показательно вырвал цепь из стены, но младший Арк Каэль не испугался и не пришел в восторг. Судя по глазам, ему было все равно, и сам он был не здесь. Повелитель Темных намотал цепь на руку, чтобы не волочилась и поступил по примеру Светлого. Правда, пришлось прошипеть предупреждение:

— Укусишшшь, придушу!

— Не дотянусссь! — прошипел в ответ младший брат, голова которого болталась в районе поясницы старшего. — Я лучше так покатаюсссь…


Элермэ сначала отказывалась лечить. Такое вмешательство, помимо воли страдающего, было допустимо только при тяжелом ранении. Хотя, тяжелые ранения крайне редко совпадали с опьянением — всего несколько случаев за всю историю. К тому же два вялых «новорожденных» совсем не страдали. У них жизнь была прекрасна. Аэрлис активно нюхал свежий воздух и требовал показать ему звезды. Веилас обещал показать, как только все уйдут. Он нисколько не сомневался, что «все» не только уйдут, но и оставят их в покое.

Фиритаэ, пользуясь моментом, просила об очередном снисхождении для младшего сына, но не по случаю праздника. Она прекрасно знала, что Амалирос делать что-либо «по случаю» просто терпеть не мог. Бледный, тощий, почти прозрачный Аэрлис после заключения был как раз тем объектом, на который можно указать пальцем и спросить: «И вот это — заговорщик и убийца?». Даже Тиалас с трудом верил, что мечтающее о звездах пьяное создание могло пытаться кого-то зарезать. А если учесть, кого именно, то тем более — никаких шансов. Озерный Владыка даже поинтересовался — брат, когда пытался зарезать Повелителя, точно был трезв и никого ни с кем не перепутал? Спрашивать в присутствии Матери, а не роняли ли мальчика в детстве головой об пол, Светлый постеснялся.

Амалиросу семейная идиллия надоела. Поскольку все были найдены целыми и невредимыми, он хотел немедленно перейти к решению более насущных вопросов. А тот, кто должен был отвечать на вопросы, не обращал никакого внимания на грозного Повелителя. Почти пробудившиеся младшие отпрыски двух Правящих Домов сидели на диване и обменивались заверениями в дружбе. Их праздник плавно перетекал в следующую стадию — обмен подарками. Аэрлис попытался подарить единственное, что у него было — свою цепь. Цепь отдельно от него не дарилась — не рвалась и не снималась. И тогда он щедро предложил всего себя вместе с цепью. Веилас оценил его щедрость, даже будучи в полусознательном состоянии, и одеревенел. Надо было тоже что-то дарить, а у него не было ничего столь же впечатляющего, как цепи узника и полная нищета.

Амалироса такое самоуправство и вольное распоряжение Аэрлиса своей персоной раздражало. Элермэ поняла, что праздник может плохо кончиться для Фиритаэ. Её младший сын вряд ли сообразит, что его жизнь вдруг прервалась. Пришлось соглашаться лечить «детей», не взирая на их протесты.


Повелитель Темных чувствовал, что он уже на грани. Диковинное Светлое лечение требовало всего одного предварительного действия — вроде бы пустякового, но только не с этими двумя невменяемыми. Тиалас пытался влить в сына кружку воды, Амалирос трудился над такой же задачей. Пить «узники» отказывались. Веилас примотал к себе Аэрлиса цепью и обещал не сдаваться. Влить воду в примотанного было сложно. Он дергался. Когда Аэрлис брыкался, цепь, которую Веилас намотал себе на шею, затягивалась, и Тиалас тоже терпел неудачу. Оба Правителя разозлились окончательно, общими усилиями порвали цепь, разделили своих родственников и заверили Элермэ, что воды в них сейчас будет достаточно. Фиритаэ умоляла не перестараться. Потом не выдержала и отправилась к озеру вслед за старшим сыном, смотреть, как он будет «поить» младшего.

Тиалас не совсем хорошо себе представлял, как можно притопить, пусть и слегка, собственного ребенка. Он все еще уговаривал Веиласа проявить сознательность и самостоятельность, а Темный уже волок своего нахлебавшегося брата обратно, долечиваться. Наконец, Озерный Владыка вспомнил, что недавно обрел новое оружие в деле управления своими отпрысками и пригрозил:

— Пей, позорище, к Матери отправлю!

Нет, он никогда бы не смог свою угрозу выполнить, особенно после того, как Сын честно попытался выпить озеро. Пришлось оттаскивать.

Элермэ попросила всех выйти, а Амалироса, который уверял, что брат как протрезвеет так сразу и кинется, выгнала. Тиалас не смог объяснить Темному, каким образом его Светлая бывшая подданная уговаривает воду. Но, судя по звукам из зала, вода её слушалась.

Амалирос зря опасался, что кто-то куда-то сможет кинуться после такого лечения. Оба недовыползня стали еще бледнее, вид имели до крайности несчастный, зато — трезвый. Темный приступил к допросу. Как и положено, допрашиваемого надо было сначала морально сломить. Раньше проблем с этим не возникало. Но теперь, после каждого емкого объяснения, что собой представляет Аэрлис как братоубийца, гнусный заговорщик, предатель семьи и государства, из другого угла дивана в допрос со своим мнением влезала вторая бледная персона — Веилас. Светлый Владыка перетащил своего сына в кресло, но он и оттуда вставлял упрямое «Вы все не так поняли». У Амалироса сомнений не было — его брат заморочил мальчишке голову.

Первая, вступительная часть допроса не удалась. Зато со второй проблем не возникло. Аэрлис гордо признался, что в своем намерении отпраздновать день рождения, он не собирался считаться с обстоятельствами. Из обстоятельств, которые следовало преодолеть, у него были: цепь, отсутствие того, что пьют и того, с кем пьют. Праздновать в одиночестве он не намеревался. Стражи ему надоели за долгие годы, и жертву он подманил на звук громыхающей цепи. Конечно, он совершенно не предполагал, что ему так повезет. Знал бы, кто попался, познакомился бы как положено. Но Аэрлис ожидал добычу помельче — какого-нибудь Темного из кузнецов, поэтому, недолго думая, придушил своего первого встречного цепью, отволок на себе в хранилище рядом с Малым Погребом и уже там выказал свои мирные намерения — дал отдышаться и выпить. Первый бочонок пили, не выходя из Погреба. Не весь, конечно.

Когда Младший Темный узнал, кто именно ему попался, то уверился, что Создатель полностью одобряет его действия. Не исключено, что такому глубочайшему пониманию замысла Единого Творца помогала багрянка. Именно она, по мнению Амалироса, напрочь выветрила из сознания его брата, что никаким сыном никакого Дома он уже полтысячи лет не является. Но такие мелочи Аэрлис не учитывал. Создатель, оказывается, заглянул в Подгорные Чертоги и свел вместе двух младших сыновей — Светлого и Темного, которые родились в один день, и дал им отпраздновать такой замечательный праздник, как им было угодно — без постороннего вмешательства.

— Тиалас, ты только вникни! — Амалирос от таких трактовок и логических вывертов впал в радостное негодование. — Оказывается, Создатель благословляет празднование без закуссски! Приглашенные к столу притассскиваются без их согласия, а чтобы праздник был одобрен свыше, выпивку надо непременно украсссть! Интересно, где этот новый Создатель завелся? Хотелось бы с ним обсудить волнующую меня тему: «Благородные обоснования заговоров и братоубийссственной резни».

Вникнуть Озерный Владыка ни во что не успел. Никогда не пуганный Амалиросом Веилас вмешался в обсуждение результатов допроса так, как будто он имел на это право:

— Позволю себе заметить, Повелитель Амалирос, что это не одна, а на самом деле — две темы. Заговор отдельно, некоторая э… несдержанность Вашего брата — отдельно.

— Светлый мой Правящий Собрат, скажи мне честно, как ты растишь на своей влажной почве такие скороспелые плоды? — Повелитель подозрительно осмотрел каждого из присутствующих. Вне всяких сомнений, его тощий брат вызывал сострадание у всех, но у Матери и Элермэ — особенно. — Веилас, я конечно, как ты и предполагал, заинтригован твоей фразой. Теперь ты можешь явить нам свой ум и попытаться отделить заговор от попытки убийства. Тиалас, сколько ты поставишь на то, что твой сын, пользуясь лживыми бреднями моего брата, сможет меня переубедить? И обосновать, что мой бесценный брат невиннее не вылупившегося выползня? Советую по-дружески: сильно не разоряйся!

Озерный Владыка пусть и не знал, что именно заедают мятой его сыновья, но о том, у кого из них какие возможности, был прекрасно осведомлен. Сила отметилась на Маиласе. Фиалис и Тамрис обладали уникальной способностью попадать в самые непредвиденные ситуации на ровном месте. Если в мире существовала Сила, распределяющая случайности, то она была поделена между ними поровну. Старший, Лэриас, отличался обстоятельностью и умением удовлетворять насущные потребности Озерного Края. На него можно было оставить страну в развалинах, и он бы непременно построил, как один гном сказал, «шахту в море». Тиалас не представлял себе шахту в море. Но просил не сообщать его старшему сыну о такой вызывающей задаче. А вот за советом все четверо ходили к Веиласу. У младшего Ат Каэледрэ было какое-то чутье, благодаря которому рождались свежие и оригинальные решения. Это предупреждение Озерный Владыка счел нужным высказать. Выползень, конечно, не поверил.

Тиалас перечислил все достоинства своих сыновей. Амалирос только отмахнулся.

— «Шахта в море» мне очень понравилась. Твои дети, похоже, маются от безделья, Озерный. Более ненужного приспособления невозможно представить. Так что, если бы твой старший сын занялся воплощением гномского бреда, вряд ли твой младший смог бы ему помочь советом, как завлечь в эту шахту самих гномов.

— Зачем же гномов? — Веилас был удивлен до крайности. — Мы и сами справились. Отец, Лэриас как раз через день после твоего отъезда достроил её. Морскую шахту. И провел первые испытания. Ему опять нечего делать… я же тебе говорил — ему все надоело.

— Вот, Светлый! Твои сыновья транжирят деньги народа на всякую ерунду! — Амалирос удовлетворенно взирал на потрясенного Владыку.

— Сын? И? — Тиалас не спешил расстраиваться. Лэриас никогда не строил ненужных конструкций. Он их даже никогда не ломал, предпочитая переделывать в нужные.

— Ну, мы думали, что такая ценная штука будет для тебя приятной неожиданностью. Но ты же не вернулся… Помнишь, ты говорил, что если жемчуг и дальше будут добывать, выдирая раковины водными смерчами, то от Жемчужных Полей скоро ничего не останется? Теперь у нас есть она — Платформенная Вертикальная Жемчугодобывательная шахта. Сначала платформу тянут два корабля на нужное место. Потом открываются зажимы, потом шахта сама секциями опускается вниз. Потом платформу надо повернуть несколько раз, чтобы придонный конец шахты врезался в дно. Откачать почти всю воду — можно легким смерчем, можно ведрами вычерпать… но, это — долго. И все — можно спускаться вниз по веревочным лестницам проверять раковины. Работает. Мать одобрила… уже. — Веилас ободряюще подмигнул Аэрлису.

Фиритаэ воззрилась с надеждой на юного Светлого. Даже, если её сын закоренелый преступник, такой способный мальчик как Веилас, наверняка найдет оправдательные доводы. Элермэ представила себе, как дети лезут в страшную морскую шахту, и ужаснулась. Бедная Лаариэ… То, что они испытывали шахту сами, было ясно как день.

Тиалас заимел гордый вид и снисходительный взгляд, расспросил Веиласа о подробностях и под недовольное сопение Темного сделал вывод: «Неплохо». Конечно, не плохо — окупить строительство при первой же добыче.

Амалирос устал. Он всегда уставал, если кто-то, особенно Светлый, вдруг демонстрировал оригинальные способности. Пусть даже и не собственные, а — детей. О своих детях Выползень сказать пока ничего определенного не мог, кроме того, что их — сразу двое. Но эта тема уже была затерта до дыр, и его отцовская гордость страдала.

— Ну, хорошо. Я согласен выслушать доводы твоего отпрыска, Тиалас. Только это должны быть доводы, а не предположения. А недовыползень будет молчать, да братишшшка? Но, знаешь, Озерный, ты совершаешь ошибку. Конечно, таким братом гордиться дурно, но не могу не сказать — по части хитровывернутости он меня, пожалуй, превосходит. Компенсирует недостаток Силы изворотливостью. Давай Веилас, рассказывай, как попытка меня зарезать может рассматриваться отдельно от его планов, в которые я не вписывался. Озерный, чтобы тебя не разорить я больше одного тарла на твоего оправданца не поставлю. — Амалирос выложил на стол черный тарл.

Аэрлис уставился на камень, открыв рот. Его старший брат удовлетворился такой реакцией — значит новый Светлый «друг» еще не все разболтал, несмотря на продолжительную пьянку.

Тиалас поразмыслил над ситуацией и честно себе признался, что ставя на мнение сына сразу четыре камня, он таким образом компенсирует недавний позор Светлого Правящего Дома. То есть верит, что его младший сын способен не только отвратительно напиться в день совершеннолетия.

Веилас грустно посмотрел на камни и понял, что придется оправдывать доверие.

— В таком случае, Повелитель Амалирос, мне придется начать с «хитровывернутости». Я бы не рискнул предполагать, кто кого превосходит. Это всего лишь вопрос Вашего с братом взаимного недоверия…

— Точччно! — Амалирос милостиво согласился. — Я ему совершенно не доверяю.

— Я позволю себе предположить, что Вы вообще никому не доверяете.

— Неправда, юноша. Я доверяю твоему Отцу, своей Супруге и Матери, естественно.

— Мои вышитые письма, ты их читал, Сын. — Фиритаэ тоже ничего не забывала.

— Разведка по спальням и портрет «Неизвестного». — Элермэ решила, что лишнее напоминание не повредит.

— Амалирос, количество Светлых заговоров я не считал… По учету в глобальных масштабах у мен старший Сын специализируется. — Тиалас в полное доверие Темного верил, как в явление временное и вынужденное.

— А-а! Накинулись, все на меня одного. Мы, кажется, твоего сына тут слушаем, Озерный. Или ты моего брата уже усыновить собрался? Веилас, продолжай! — Амалироса такое единство в порицании раздражало и настораживало.

— Насколько я знаю, Вы, Повелитель, до определенного момента заменяли Аэрлису отца… Успешно заменяли.

— Да, да. Заменял. Вытирал его слезы в детстве, сажал себе на шею в буквальном смысле. Момент, когда он эту шею собрался перерезать был очень даже определенный. Вы даже не представляете, какой сегодня во всех отношениях памятный день…

— Представляю. Ваш брат кинулся на Вас с ножом после праздника по случаю его дня рождения. Как бы так помягче сказать… — Веилас виновато поглядел на Фиритаэ, но Мать Повелителя кивнула — «можно». — Я так же напомню, что само по себе рождение Аэрлиса случилось несколько неожиданно. То есть ввиду совершенно другого и нерадостного события. Некий заговорщик убил Вашего Отца. Пока Вы мстили… в общем, к вечеру у Вас родился брат. Э… раньше срока. — Веилас выдохнул. Самая щекотливая тема была пройдена.

— Благодарю за напоминание. — Амалирос понял, что двое юнцов, один — в восемь с лишним раз старше другого, обсудили сегодня прошлое его Правящего Дома вдоль и поперек.

— Эти два события: трагическое и преждевременное и есть главная причина. Остальное просто: Ваш брат Аэрлис, конечно, любил Вас и как брата, и как… Отца. А его идея насчет передачи власти всем Домам по очереди была связана вовсе не с тем, что он сам хотел править. Он хотел, чтобы Вы лишились власти. Что, как Вы понимаете — совершенно разные вещи.

— Неужели!? Какой добрый мальчик! И он этого добивался, даже роясь в старых выработках. Упорный как гном. И все от большой любви… Не подскажете, Веилас, а в чем она все-таки выражается? Я что-то не могу её никак рассмотреть!

— В сохранении жизни, конечно! Аэрлис считает, что если Вы будете править Темными и дальше, то Вас рано или поздно убьют как Вашего Отца.

— Хитро вывернул… я же говорил! Ну, а теперь просочетайте это благое намерение сохранить мне жизнь с желанием меня же зарезать. Только не говорите, что он хотел прикончить своего брата и Повелителя быстро, по-родственному. Облегчить кончину. Я в это не поверю — примитивно. — Амалирос перестал прохаживаться вдоль чаш с ральмами и ждал ответа: Светлый сам себя загнал в ловушку.

— Его порыв не имеет никакого отношения к заговору, как к таковому. Только — к его обсуждению. К тому же Аэрлис утверждает, что у него бы все равно ничего не вышло. Вы, Повелитель Амалирос, просто совместили все события того злосчастного дня в одно… Аэрлис мне рассказал, что Вы с братом как раз оценивали этот его «заговор». Ссора началась, когда он пытался Вам объяснить суть своей идеи.

— Точно — сто пятьдесят лет правления для каждого Дома. Редкостная дурь!

— Ну, если бы Вы сказали тогда «редкостная дурь»… Но Вы же должны помнить, что именно Вы сказали… Мне неловко напоминать… — Веилас замолчал.

Но Повелитель Темных ничего не собирался вспоминать. Он считал достаточным помнить, кто что из подданных сказал. Не хватало еще и свои слова запоминать.

— Мне что, Веилас, записывать каждое свое слово? И что же я такого ценного сказал?

— Вы назвали брата… ну, этим… которые вдруг раз и родились. Раньше срока. Но одним словом.

— Этот Выползень обозвал меня недоноском! — Аэрлис сверкал глазами и возмущенно громыхал цепью. — Хотя прекрасно знал, почему я в этот день родился. Злобное чудовищщще!

— А кто-то должен был молчать! — Старший Темный пытался точно вспомнить обзывал он брата недоноском или нет? Пожалуй, что — да.

— Сын! — Фиритаэ сверкала глазами не хуже Аэрлиса. — Зайдешь ко мне сегодня перед сном. Я тебе кое-что ссскажу.

— А если бы я… — Элермэ подозрительно прищурилась. — Ты бы моих детей… наших детей тоже так называл? Мало ли что может случиться. Страшное… И ты, ах ты, простите Фиритаэ, слизень недорезанный!

Тиалас хотел отмолчаться. Двух матерей одному Амалиросу вполне хватало. Но зато он очень «громко» смотрел.

— Ну, Озерный, не тяни, ты один не высказался, кто тут самый виновный в том, что его не дорезали! Твой взгляд означает «Ах, Создатель, как я ошибался», да?

— Нет. Я думал, с кем же это я, оказывается, пил…

— А теперь я скажу. — Повелитель Темных сложил все пять тарлов в общую кучку и хищно улыбнулся. — Убедить меня в том, что Аэрлис не довел бы свой замысел до конца, увенчайся его гневный порыв успехом, Вам не удалось. Это всего лишь версия, Веилас. То есть, то самое предположение, которых я Вам рекомендовал избегать. Вы верите в свое «бы», и это — Ваше право. Но доказать — не сможете. Даже если отделить заговор от попытки убийства. Я прав? — Амалирос победно оглядел слушателей.

— Нет. — Веилас полез в сапог и вынул стилет в изящных ножнах. — Это, конечно не нож… Но убить им можно. Предположение можно проверить. Или спор останется незаконченным….

— Тиалас… твой мелкий выползень допраздновался! Чтобы я сам дал вот этому… братишшшке острое в руки и горло подставил? Да ему уже четыреста восемьдесят пять лет как запрещено давать даже вилку! Моим указом. Да он деревянную ложку зубами заточит, чтобы меня прикончить! Вы посмотрите на него — он же только прикидывается!

— Не доказано. — Веилас стоял на своем. — Вот меня, Ваш брат тоже слегка цепью придушил. Сначала. Но я же понимаю — почему. Он не рассчитывал на согласие вместе отпраздновать. И я не обижаюсь. Аэрлис извинился. И… Отец рассказывал, что все Темные ужасссно азартны.

Амалирос Ар Ниэль Арк Каэль с сомнением разглядывал всю компанию целиком и каждого по отдельности. Ждут… Могут они все быть одновременно заговорщиками или нет? Элермэ за такое предположение опять озеро выплеснет. За кого они его принимают? Азарт — азартом, но он же не сумасшедший. Сами потом страдать будут. У Матери останется один сын, да и тот — убийца. С другой стороны — если Аэрлис начнет его «резать», он, конечно, сможет выкрутиться. Точнее, колоть, если учитывать назначение оружия. Спасибо Создателю — на реакцию пока жаловаться не приходилось. Но Светлый выползеныш вполне способен предложить связать жертву…. Для чистоты эксперимента. С такого идейно-талантливого станется. Ничего себе развлечение! А он-то переживал, что выползня нет… достойного. Нашли-таки! Загнали! И они после этого Темных называют азартными. Может, сначала Тиаласу предложить собственное горло подставить? Хотя, зачем он Аэрлису нужен…

— Сссвязывать меня будем или так сссойдет?

— Можно, конечно, для полной гарантии. А то Вы сами же потом скажете, что Аэрлис побоялся… или что-то вроде этого.

— Так я и думал. Значит, Тиалас, ты одобришь эту милую затею своего сына? Вот что, мои Светлые и не очень друзья и родссственники! Мне мертвому тарлы вряд ли пригодятся. А записывать в истории Правящего Дома, что я дал себя за пять камней прикончить — не позволю. Озерный, спорим на все! Согласен? Что-то ты побледнел мой Правящий Собрат. Мать? Вам нехорошо? Дорогая Элермэ, ты в порядке? Тогда скажи «да», а не кивай молча и часто, это напоминает сильный иссспуг. Братишшшка, у тебя сегодня будет настоящий праздник. Смотри, меня все предали и даже родная Мать! Да чтоб я с вами жил после этого? Видеть вас всех не хочу. Пошли в Чашу, пусть остальные тоже порадуютссся. Осчастливлю разом!


Элермэ сломалась на полдороги вниз. Она уже не хотела проверки и предлагала поверить на слово. Фиритаэ, наоборот, верила младшему сыну. Но поспорить не успели. Наверх спешили четверо бледных до синевы Открывающих. Они нашли-таки большого выползня, но загнать, как положено сил не хватило. Зверь вырвался в боковой проход — даже до решетчатого коридора выползятни не довели. Народ, по их словам, спасался по домам, а те, кто были уже внизу, набились в Чашу. Зверь обосновался на верхней кромке, как раз там, где Амалирос обычно принимал поздравления и рассматривал тех, кто отправлялся на выработки — предателей, поставивших против него.

— Вот! У вас уже новый Повелитель появился. Выползень, нормальный — злобный и неумный… как я. Вполне подойдет.

Открывающие такой глубокий смысл фразы «Великого Мыслителя» постичь не могли. Но раз Высокие гости не возразили, то им тем более не положено встревать со своим мнением. Они пристроились позади и почувствовали себя гораздо более уверенно. Конечно, Повелитель прикончит зверя.

У зверя были собственные планы. Выползень не долго сидел на месте и пошел на новый звук и запах. Добыча шла ему навстречу.

Амалирос не был намерен размениваться на игры. Когда тварь зашипела в боковом коридоре, он просто сомкнул проход. Звук был противный. Особенно, когда стены разошлись с чавканьем. Веилас сказал «Ухх! Здорово. А зачем тогда связывать? Все равно же…». Амалирос зло зыркнул на умника и пообещал не мешать своему брату себя резать. Младший Светлый согласился поверить без клятвы. Элермэ начала всхлипывать, Фиритаэ бросилась утешать. Тиалас никак не мог подобраться к Аэрлису, которого Темный подталкивал в спину. Очень хотелось шепнуть, что он его, мерзавца малолетнего, лично прикончит, если что… Момент Светлый уже почти выбрал, когда вышли к Чаше. Шум внизу был как нельзя кстати, но Озерный так поразился невиданному зрелищу, что упустил время. Амалирос перехватил брата за другое плечо и подошел поближе к краю — полюбоваться.

Чаша была заполнена подданными. Только они не сидели, как обычно наверху, а обретались внизу, на дне. С ними был и мелкий выползень. Судя по его брюху, народ от нечего делать, кидал зверю подачки. «Подарок» опять лежал на боку и тяжело дышал. Наверное, умирал от обжорства.

Подданные увидели своего ненаглядного избавителя. Опасность миновала, и заждавшиеся праздника Темные потянулись наверх. День у них был богат на развлечения. Выползеныша покормили, от большого выползня убежали, а теперь Повелитель явился в такой странной компании — с бледным юношей. Некоторые опознали брата-заговорщика. Веселье обещало стать незабываемым.

Элермэ села рядом с Фиритаэ, уткнулась ей в плечо и заявила, что смотреть не будет. Веилас совершенно не волновался. Для начала, он был уверен, что его друг не станет резать брата. О чем вообще можно было волноваться, если Отец, Озерный Владыка отправился вниз вместе с Темными? Да и сам Повелитель обещал, конечно, что мешать не станет, но и помогать не будет.

Когда Ар Намэль вышел на то место, где недавно заседал большой выползень, и объявил о предстоящем мероприятии, Темные сначала затихли, не веря своим ушам. А потом загомонили. Ничего себе — проверка на верность! А кто их потом будет спасать от Страшных и неизвестных Сил, если их Повелителю сейчас горло порежут? Особо впечатлительные кричали с мест, требуя немедленно отменить праздник и сопутствующее непотребство. Средней Силы Открывающий Аэрлис как Правитель никому не был нужен.


Внизу Тиалас пытался некрепко связать Амалиросу руки за спиной. Темный ругался, обзывал Светлого мокрицей и требовал соблюдения условий обещания. Крики подданных были великолепно слышны, так же как и завершение речи Ар Намэля, которую он произнес голосом приговоренного к смерти. Аэрлису, указом Повелителя, заранее прощалось, его же — Повелителя, убийство.

— Это тебе, братишшшка, чтобы ты не боялссся меня прикончить. Слышишь, как они меня любят? Как убьёшь, сразу беги, а то вдруг у кого-нибудь тоже порыв от расстройства случится.

Аэрлис стоял, прислонившись к стене, и рассматривал стилет. На многообещающие взгляды Светлого он не реагировал. Праздник, действительно, получился замечательный — выпил с интересным собеседником, нагулялся в свое удовольствие, даже наверх сводили. В озере, опять-таки искупали. Но такого счастья, как связанный старший брат, он не ожидал. Младший Арк Каэль рассчитывал, что спор все-таки останется незаконченным. Поэтому прикидывал, на что именно надеется Амалирос. В самоубийственные намерения он не верил. Но удовольствия много не бывает. Хотелось еще.

— Обязательно убегу. — Аэрлис нехорошо оскалился и подмигнул Тиаласу. — Я здесь все переходы знаю, Озерный Владыка. Вы бы попрощалисссь, что ли?

Тиалас подумал, что дело зашло слишком далеко, и решил, что острый предмет он у этого «мальчика» отберет раньше, чем тот успеет им воспользоваться. И плевать на обещания. Он, лично, никому ничего не обещал.


Амалирос вышел в центр Чаши. Следом появился Озерный Владыка, который вел Аэрлиса. Четвертым в круге был спящий выползеныш. Мелкая тварь свистела во сне. Эти звуки могли бы придать еще более зловещий оттенок происходящему. Мешал только размер зверя и нелепый вид брюхатой тушки с тряпками на шее.

Тиалас, получивший ключ от оков, подтолкнул Аэрлиса к выползенышу.

— Поставь на него ногу, не кланяться же тебе! Ну, смотри…

— Светлый, не пугай братишшшку! И не смей вмешиватьссся! Поздновато очнулссся, Светлая водоросссль! — Амалирос впервые в жизни обиделся. Но по-крупному — на всех. До этого дня он только злился.

Аэрлис потряс свободной ногой и даже попрыгал на месте — первый раз за столько лет без цепного звона. Радоваться, так радоваться. Он обошел Амалироса один раз, второй и уже пошел на третий круг, когда пол под ногами качнулся.

— Наслаждаешься? — Амалирос раскачивал пол Чаши и подталкивал Аэрлиса ближе к себе. — Растягиваешь удовольствие? Может тебя обозвать, а? Недоноском? — Пол еще раз качнуло, и младший Темный налетел на старшего.

Элермэ без конца спрашивала Фиритаэ: «Все или не все?». Мать Повелителя рассказывала, что она видит. Её старший Сын развлекается, трясет пол, младший получает удовольствие и треплет ему нервы. То есть, все — нормально.


Аэрлис не собирался лишать подданных брата затяжного полноценного зрелища. Его, действительно, избаловали в детстве. Нервы он мотать любил и умел лучше, чем Амалирос убивать выползней. Поэтому после незапланированного столкновения, Аэрлис взял стилет в зубы и занялся волосами. Заплел косу, одну, на Светлый манер, и объяснил:

— А то волосы в глаза лезут — видно плохо… куда лучше убивать… Ты, братишшшка, куда предпочитаешь? — Младший опять принялся ходить кругами, оглядывая Повелителя, как тушу, готовую к разделке. Совсем долго он так играть не собирался — Выползень может озвереть и попытаться загрызть зубами, если руки связаны.

— Во! Сюда хочешшшь? — Аэрлис медленно подносил стилет к шее. Пол качнулся еще раз и тишину разорвал дикий крик.

— А-а-а! — Орал Тиалас, позабыв про высоту положения Озерных Владык и всякие приличия.

Приличия отменялись по той простой причине, что мелкий выползеныш, подарок обожравшийся, отреагировал на запах и движение воздуха, как и положено выползням. Тиалас совсем забыл про животное позади него, когда решил метнуться и отнять у Аэрлиса стилет. Тварь оторвала голову от пола и вцепилась в то, что оказалось почти у самого её носа. Если бы эта вредная выползанка чуть-чуть промахнулась, то Темные могли бы сказать, что она вцепилась Владыке Тиаласу в ляжку. Но тварь не промахнулась.

Тиалас извернулся, завел руки назад, вцепился в морду зверю и не давал ему окончательно сомкнуть зубы. Темные бесновались от счастья. Их Повелитель Амалирос поднял пол, зажал камнем хвост выползня, и Озерный Владыка оказался «на якоре».

Веилас схватился за голову — Отца уже начали есть. Элермэ причитала «Какой ужас! Какой кошмар!» Фиритаэ велела обоим немедленно взять себя в руки или закрыть глаза — раз уж помочь ничем не могут. Светлая последовала мудрому Темному совету, а Веилас расслышал только «помочь» и побежал к спуску в Чашу.


Аэрлис пытался разжать челюсти твари, просунув внутрь стилет. Он колол выползанку в нёбо. Она шипела и пускала кровавую слюну. Светлый Владыка старался ухватить зверя поудобнее. Вокруг метался Амалирос со связанными руками и давал указания.

— Тиалас, держи пасть, только не дергайся! Ты, косорукий, не прикончи её, сдохнет — челюсти заклинит. Стилет не сломай. Осторожнее! Озерный, напрягись! Ты, неумный, разрежь мне веревки! Брось выползня, он все равно ничего не чувствует!

Аэрлис поскользнулся на кровавой слюне, упал, порезал брату штаны, перепилил веревки и попытался оседлать выползанку. Зажатая тварь, не имея возможности двигаться, мучилась стиснутым брюхом и мотала головой. Тиаласу приходилось мотаться вместе с ней. Орать он уже перестал и с запозданием понял, что разжать челюсти этой твари труднее, чем удержать её за хвост. Пальцы онемели. Он даже не почувствовал, удалось ли Амалиросу тоже куда-нибудь подсунуть руки. Только когда хватка зверя ослабла и послышался хруст, Озерный Владыка приложил и свои силы к собственному спасению. Зубы выползня отвратительно больно покидали его истерзанную плоть. Бессердечные Темные рукоплескали. Тиалас зарычал и отомстил. Ничего, что после заморозки заговорщиков пол Чаши пять дней сочился водой, а подданные Амалироса затыкали проделанное им, Светлым, отверстие в полуобморочном состоянии. Пусть еще потрудятся. Озерный Владыка от души умыл Темных и получил удар головой в спину от Амалироса.

— Ты что, ненормальный!? Аэрлис, вылезай на выползня! Уползай с пола!

Зубы вышли наружу окончательно. Тиалас с облегчением выдохнул и развернулся, желая лично прибить виновного в неэстетичных страданиях. Но Амалирос, безо всякой сентиментальности, уже свернул выползанке шею.

— Вот, тварь! Столько времени спокойно просидела! — Темный перешел от обидчивости к озлобленности.

Аэрлис второй раз за день был перекинут через плечо. Только на сей раз, причина почти полной бессознательности была не в багрянке, а в той воде, которая плескалась на полу Чаши. Озерный Владыка совсем забыл, что Младший Темный не обладал устойчивостью Старшего к Светлой Силе. Амалирос опять злился, но к счастью, в своей обычной манере. Он ухватил Тиаласа за руку, забросил её себе на шею и скомандовал:

— Прыгай давай, цапля одноногая! Ты, какой половиной своей головы думал, когда Силой пользовался? Укушенной? Или у меня по десятку запасссных братьев в каждом углу валяется?

Повелитель тащил на себе двух раненых вверх по лестнице и шипел. Тиалас мужественно не стонал и извинялся сквозь зубы. Добивать заморенного выработками Аэрлиса он ни в коем случае не собирался. Он только хотел отобрать оружие. Из чего Темный сделал типичный вывод: «Сам виноват, нечего было вмешиваться и у выползня перед носом разгуливать. Ни к каким выползням нельзя поворачиваться спиной!»

Веилас отпихнул Ар Намэля и взвалил на себя Отца. Амалирос нашептал секретарю в ухо то, что считал нужным и Тиалас имел счастье узнать, почему его Светлая Персона так пострадала сзади.

Когда процессия хромых и окровавленных, а так же бесчувственных и безвинно пострадавших поднялась к верхней части Чаши, Ар Намэль вдохновенно и с подвыванием врал. Получалось хорошо — секретарь нисколько не сомневался, что он сообщает подданным Повелителя чистую правду. И про то, как неведомые Силы завладели выползнем, успокоив и усыпив его, и про то, как они затаились, выжидая, и напали на Светлого Владыку. Эти хорошо осведомленные подлые Силы знали, кого кусать — того, кто будет всех защищать, когда они убьют Повелителя Амалироса. «Но Светлый Владыка не дремал…» Аэрлис очнулся и прошептал:

— Конечно, разве когда дремлют, так орут?

Амалирос встряхнул брата и прошипел:

— Сейчас сам пойдешь! Не лезь в государственные дела, недовыползень!

— Сам не смогу… пока. А этот твой запевала будет врать, как здорово тебе эти… Силы штаны сзади распороли? — Аэрлис как раз смотрел на результат своего неудачного падения.

Амалирос ощупал себя сзади свободной рукой. Придерживать и брата и край прорехи было не слишком удобно. А когда пошли выше по общим лестницам — тем более. Пришлось просить Элермэ прикрывать «войско с тыла».


В Верхних Чертогах полным ходом шло переселение. Амалирос распорядился считать спальней одну из новых детских. Предыдущее помещение ему разонравилось. Элермэ считала, что это — лазарет, Повелитель утверждал что — проходной двор. Тиалас из «проходного двора» громко просил всех замолчать. Он не мог сосредоточиться. Предыдущая рассеянность с зеленым синяком была еще свежа в памяти.

Пока картины гениального Нальиса торжественно занимали место на новых стенах, Амалирос решал, как быть дальше с праздником и Аэрлисом. Младший Темный пока отлеживался в том же лазарете, рядом со Светлым Владыкой, затих и не мешал. Веилас нервно мотался под дверью. Похоже, что гидра… Лаариэ и детей научила чувствовать себя без вины виноватыми.

Элермэ пыталась выяснить у Фиритаэ, чем лечат такое Светлое водное отравление. Чем она собиралась лечить Озерного Владыку, Амалирос не сомневался — только морщился. Фиритаэ никогда с такими проблемами не сталкивалась и ожидала совета от Старшего Сына.

Озерный Владыка вышел из бывшей спальни, почти не хромая и заявил, что лежать и лечиться отказывается. Ни за какие Страшные Силы. У Элермэ остался только один раненый, который стал ей на радость постанывать. Амалирос покосился на дверь и сообщил присутствующим, что они сейчас отправятся на торжественный ужин… Стоны стали тише, а потом прекратились. Аэрлис высунулся из приоткрытой двери и напомнил, чем он питался многие годы.

— Фу-у! Совсем утратил всякий стыд! — Повелитель Темных сморщился. — Такие подробности в присутствии Матери перед ужином…


Амалирос подвел для себя итог дня. Проигрался напрочь, и это придется признать. Не хорошо. Удачно расселил два пейзажа Нальиса и портрет «Неизвестного». «Неизвестный» остался в бывшей спальне и теперь мог любоваться на оставшееся там же наглое стихотворение Открывающего Даэроса. Хорошо. Аэрлис наверняка прочитал этот шедевр настенной каллиграфии. Не хорошо. Сам Аэрлис… Был бы наивным, как Светлые, решил бы, что — «хорошо». Но поскольку он, Амалирос — разумный Темный, то правильнее будет засчитать как «еще посмотрим». Тиалас… конечно, стилет бы отнял… Хорошо. И проиграл бы. Плохо, что не проиграл Тиалас. Мать, наконец, успокоилась. Хорошо. Элермэ чувствует себя ну о-о-чень виноватой. Не плохо. У Веиласа приступ Светлой благодарности в начальной стадии — не знает чем отблагодарить спасителя Отца и мается. Хорошо. В среднем получается, что день — не плохой.

Озерный Владыка прервал размышления Темного Правящего Собрата. Что такого важного может быть на черном небе? Не звезды же он считает, особенно, если небо в тучах.

— Амалирос, я тебе возвращаю твой проигрыш… Ты же спас… Ну ты понимаешь, да?

— Неужели? — Темный повеселел. — Что же ты раньше не сказал, что твоя Светлая филейная часть тянет на восемнадцать черных тарлов?

— Выползень!

— Ладно, ладно, шучу. Я просто пытаюсь высчитать стоимость головы… Пошли есть. Аэрлис! После ужина устроишься пока у Матери. Я еще не решил, где тебя поселить и что с тобой делать. Опять планы менять… или не менять? — Амалирос добавил тарлы к итогу дня и почувствовал, что поесть, действительно, не мешает.


Ужин почти удался. Подданные созерцали двух вполне целых Правителей, Мать Повелителя присоединилась к семье и даже, оказывается, умела улыбаться. Повелительница Элермэ демонстрировала абсолютно неестественные родственные чувства к Темному Супругу — пыталась кормить. Повелитель гордо уклонялся от каждого блюда, которое ему подсовывали. Правильно — вдруг отравлено? При этом он, как и положено, следил за своим братом, которого сегодня так интересно проверяли. У брата был нож, которым тот резво кромсал мясо. Видимо проверка состоялась не до конца — враги помешали. Младший Сын Озерного Владыки хмурился и вертел в руках пустой кубок. Что ему подарили на совершеннолетие, так и осталось для всех тайной.


Веилас лежал в кровати и переживал день заново. Частично Отец его простил. Но не совсем. День совершеннолетия оказался длинным. Почти как вся жизнь. Столько всего и сразу никогда раньше не бывало и, наверное, уже не будет. События накладывались одно на другое: призрак с цепями, железо на шее, огромный выползень, которого он не видел, но зато слышал, беловолосое приведение доказывает, что оно живое и пьет с ним багрянку, укушенный Отец и ужин под мрачными взглядами Темных… Очень отважный и сильный Повелитель Амалирос и тихий свист выползня… Светлый засыпал. Свист повторился. Свистели над ухом. Веилас подскочил лежа. Выползни….

— Тише ты! Не шуми! — Аэрлис дернул Светлого за одеяло, под которое тот залез. — Ну, что, всё по новой? Опять будешь пальцем в меня тыкать, чтобы проверить на живость? Нет? Тогда пошли. Ну, что ты на меня глазами хлопаешь? Бери одеяло и пошли в проход. Уйдем за пару поворотов. Я там кое-что припрятал.

— А здесь что, нельзя? — Веилас уже догадался, что припрятано за парой поворотов.

— Нет, тут не поговоришь. У наших уши очень чувствительные. Кто-нибудь пройдет мимо и услышит. Мне Мать рассказала такое… про проход за Предел.

— Ну, я кое-что тоже знаю.

— А я туда отправлюсь. Скоро.


Тиалас и Амалирос сидели в зале. Ночь была тихая, ветер вопреки обыкновению даже свечи не задувал. Скоро подуют настоящие осенние ветра, и придется отступать во внутренние комнаты Верхних Чертогов. Последние спокойные ночи. В дверь постучали. Этот сигнал Тиалас уже знал. Правители вышли из задумчивости.

Ар Дэль доложил:

— Ваша Благородная Мать смущена и волнуется, Повелитель. Аэрлис опять пропал… из своей спальни.

— Идите и успокойте. Скажите, что мы с Владыкой сейчас разберемся.

Разведчик тихо прикрыл за собой дверь. Амалирос по привычке направился в прежнюю спальню, подумал, что эту дверь надо замуровать и развернулся в другую сторону. Тиалас наблюдал за его перемещениями. Темный заглянул в комнату напротив, удостоверился, что Элермэ спит, и поманил Светлого за собой.

— Пойдем для разнообразия по Верхним Покоям. Только иди тише, а то Аэрлис услышит. Пугать будем дополнительно? Или нас двоих достаточно?

— Ты бы пожалел брата. Может у него теперь такое заболевание… когда по ночам бродят…

— Ты про своего сына лучше думай. Со своим недоразумением и его заболеваниями я сам разберусь. Перебродило уже…


В комнате Веиласа было пусто. Тиалас потрогал постель, Амалирос сунул руку под подушку.

— Простыла. Пьют давно. Будем искать или устроим засаду? И в кого они такие уродилисссь?! — Даэрэ Идрен вспомнил, что титул Великого Мыслителя никто пока не отменял, обдумал собственный вопрос и внес новое предложение. — Сидеть просто так холодно. Греться будем?


Веилас извинялся вежливо, но громко. Он не хотел отдавить ногу Повелителю Амалиросу, который спал в кресле. И падать на недавно раненного Отца в другом кресле тоже не хотел. Аэрлис помог Светлому подняться.

— Да не слышат они тебя. Падай в кровать и не сознавайся, что тебя тут не было. Мало ли, что им ночью показалось. У-у-у, Выползни, почти зассстукали.

— А они жи-вые!? Что с ними?

— Спят они. Тише ползи. Видишь, тоже напраздновались… Мне твой день рождения очень понравился. Мой тоже ничего… Ладно, я — к себе. Вечером доработаем план твоего побега в деталях. Все, спокойного утра. — Аэрлис скользнул обратно в проход, и стена сомкнулась.

Амалирос прислушался — брат шаркал вдаль по тайному коридору. Наконец, звуки смолкли.

— Куда бежим? Веилас, я спрашиваю, куда бежать собралисссь? — Повелитель Темных подошел к кровати.

Тиалас присоединился.

— И мне тоже интересно, сын, сколько раз и как далеко ты собрался бегать? Амалирос… он кажется, спит.

— Прикидывается. — Темный перевернул Веиласа на спину. — И, правда. Спит. Наглосссть какая!

Два Правителя с завистью смотрели на безмятежно спящего Светлого, который бегал от Матери, отсиживался в трюме, праздновал в свое удовольствие с заговорщиками, лез куда не просят… И при этом умудрился не только не получить по заслугам, но и ускользнуть из их качественно организованной засады в страну грез.