"Обещание" - читать интересную книгу автора (Романовская Ольга)

Глава VIII

Медленно сгущались сумерки; редкие кусты мелькали вдоль дороги. Сама проезжая часть, вопреки опасениям и прошлому опыту, была не так плоха, но сильно разбита. Вдоль обочины пролегла неглубокая колея от колёс повозок.

Добис остался позади, на северо-востоке, но страх перед Маргулаем не прошёл. Это была его территория, его существование незримо ощущалось во всем, даже в пустынности этих мест. Ни харчевен, ни деревень — ничего, что указывало бы на присутствие людей.

— Никогда бы не подумала, что буду так близко от пасти зверя, — прошептала Стелла; теперь она боялась говорить громко.

— Ты о Маргулае?

— Да. Если он захочет, то с лёгкостью найдёт нас, а потом прикажет убить.

— Но пока он этого не сделал.

— Просто выжидает: он опытный охотник.

— Но, бывает, зверь умудрятся перехитрить егерей.

— А ведь он тоже зверь, и я начала свою охоту раньше.

— Расставила красные флажки? Но он не волк, он их не боится.

— Это его право. Знаешь, я бы не заезжала в Фарендардуш-Гард. Говорят, это новый Ленс.

— Вот ещё! — хмыкнул принц. — Просто дрянной городишко. Я был там однажды по пути в Лиэрну. Давно это было, лет десять назад.

— И что ты там делал?

— Остановился на ночлег. Нам нужно было заехать кое-куда…

— И куда же? — лукаво улыбнулась принцесса.

— Неважно, — ушёл от ответа Маркус и поспешил добавить, предупреждая дальнейшие расспросы: — Мне там не понравилось.

— Почему?

— В городе живут одни колдуны.

— Тут поговаривали о какой-то Гаяре… — в задумчивости пробормотала Стелла. — Она якобы прожила в Фарендардуш-Гарде до ста двадцати лет.

— Она умерла?

— К счастью, да. О ней плохо отзывались.

— Неудивительно. Чего ожидать от колдуньи?

Помолчав, принц спросил:

— Как ты думаешь, в этом городе тоже побывали сварги?

— Кто их знает? Но я склоняюсь к демонам Шелока.

Лошади заволновались. Лайнес остановилась и шумно втянула в себя воздух.

— Кто-то идёт или едет. И этот кто-то — не добрый фермер, — прошептала принцесса.

Друзья поспешили скрыться за придорожным кустарником: подобные встречи редко бывают приятными. Хорошо, что в это время года быстро темнело.

Показался всадник на гнедом монтене в длинном плаще с капюшоном; он пристально вглядывался в полумрак, словно ища кого-то. Он ехал очень медленно, и, казалось, прошла целая вечность, пока незнакомец исчез за горизонтом.

— Мне это не нравится, — заметил Маркус, осторожно выглянув на дорогу.

— Можно подумать, что я от этого в восторге! — Стелла до сих пор не выпускала из рук оружие. — Его подослал Маргулай, и искал он не абы кого, а именно нас.

— К счастью, пока он едет не в том направлении.

— Но только пока. Если мы не поторопимся, он быстро нас разыщет.

Последняя багряная полоса — отблеск зашедшего солнца — погасла. Повеяло ночной прохладой.

— Далеко еще до Фарендардуш-Гарда? — поинтересовалась принцесса. — Я устала трястись в седле. Скоро у меня будут не ноги, а сплошные мозоли, и я разучусь ходить, — пошутила она.

— Ничего, танцевать не разучишься: это у тебя врождённое.

— Ну, так как на счёт Фарендардуш-Гарда, шутник?

— Может, к полуночи доедем.

— К тому времени я уже засну. Надеюсь, ты меня разбудишь.

— А ты не закрывай глаза: вдруг ты упадешь во сне, а я не замечу.

Обменявшись шутками, они в молчании продолжили путь. Темнота все сгущалось, стирая границы, превращая окрестности в бескрайние неподвижное море, разделенное хрупкой дамбой полоски дороги. Ни единого огонька, ни единого звука не нарушало ее торжественного спокойствия. Сейчас особенно ясно ощущалась необъятность окружавшего их пространства, истинные размеры необитаемых пустошей, казавшихся при дневном свете такими безобидными. Ночью же по ним бродило само одиночество, подсознательный страх и безграничное отчаянье. Они ехали вдвоем, им было легче выдерживать натиск наступающей темноты, но вызываемые ей чувства не могли не проникнуть в их сознание.

Сзади послышался легкий шум. Сначала принцесса подумала, что это шелестит трава на ветру, но шум усиливался. Она обернулась, но ничего не увидела. Только темнота. Хотя…

Приглядевшись, девушка поняла, что темнота обитаема. Еще несколько минут — и она разглядела всадника; он стремительно приближался к ним. Это был тот самый наездник, который не так давно проскакал мимо них в Добис. Кажется тот самый — в этой темноте и под этим капюшоном не разберёшь, кто есть кто. Но главное было не в этом, а в том, что теперь спрятаться от него было негде.

— Что будем делать?

Стелла усмехнулась: принц впервые спрашивал у неё совета.

— Мой учитель испугался! — Она попыталась рассмеяться, но не смогла. Было не смешно, совсем не смешно, и хохот застревал в горле.

— Похоже на смерть, — прошептал принц. — Недолго же нам дали пожить!

— Смерть? Это мы ещё посмотрим! Чтобы Маргулай видел наш конец? Лично я не доставлю ему такого удовольствия. — В её голосе звучали нотки не свойственной ей твердости.

Всадник был уже близко; друзьям казалось, будто они слышат шумное дыхание его лошади.

Конь остановился шагах в шести от них. Чтобы рассмотреть встречных, всадник приподнял капюшон; Стелла практически физически ощущала, как его взгляд скользил по её лицу.

— Кто вы? — глухо спросил он.

Она предпочла промолчать.

— Кто ты, девушка? — всадник был настойчив. — Ответь мне!

— Зачем? Вы и так знаете моё имя, иначе бы благополучно проехали мимо.

— Отвечай на мои вопросы.

— Не буду! Я не боюсь бога твоего хозяина и не желаю разговаривать с его пресмыкающимися.

— Что ты имела в виду? — Он был озадачен. Видимо, предполагался другой ответ, или он не слишком хорошо соображал.

— Я не падаю ниц перед Шелоком и ненавижу Маргулая.

— Значит, ты действительно принцесса Стелла, а твой спутник — принц Маркус.

— Угадал.

— Следуйте за мной. Оба.

— Куда? В Добис?

— Хозяин хочет вас видеть.

— И поэтому прислал тебя? А что будет, если мы не поедем?

— Мне придётся применить силу.

— Что ж, попробуй!

Стелла наполовину вынула меч из ножен и постучала пальцами по рукояти: мол, что ты мне сделаешь? В ответ слуга Маргулая усмехнулся и вытащил свой длинный узкий клинок.

— Так вы поедете со мной?

— Нет, — ответила за обоих девушка.

Широколобый конь захрапел и боком пошёл на них. Принцесса подняла Лайнес на дыбы и, крикнув: «За королеву Старлу!», сорвалась с места в карьер.

Ее противник легко уклонился от неловкого удара. Девушка отступила и заняла оборонительную позицию, знаком попросив Маркуса прикрыть её сбоку.

— Жаль, что вы отказались ехать со мной. — Всадник торжественно поднял меч и крикнул: — Аджира да, самга дир виг! Самира джа, дер тас, Саваритар! Велен!

У неё в голове тогда промелькнуло, что она уже слышала эти слова — они почти совпадали с речью Наамбры в Ренге. Но развить эту мысль было некогда.

Конь незнакомца нервно бил копытом; он сорвался с места почти мгновенно, Стелла едва успела увернуться от первого удара. Она оглянулась, чтобы выяснить, почему Маркус не спешит ей на помощь, и поняла, что ей придется сражаться в одиночку: принца окружили странные существа, походившие на собаку и быка одновременно; каждое было размером с крупного телёнка. По беглым подсчётам Стеллы их было четверо. Откуда они только взялись?

— Вижу, ты заметила моих собачек? — злорадствовал ее противник. — Смотри внимательно, запомни их. Любой ридог легко отыщет тебя даже под землёй.

Значит, перед ней были ищейки Маргулая. Сверхъестественный нюх и два рога способны вселить страх во многих. Но не в неё, сейчас она просто не думала о страхе. Принцесса поняла, что ей нужно убить врага одним ударом и как можно скорее, от этого зависела её жизнь. Убедил ее в этом собственный горький опыт: на секунду упустив противника из виду, она тут же поплатилась за это. Узкий меч рассёк ночной мрак и, заодно, её одежду. Острая боль пронзила плечо. Стелле показалось, что её враг улыбается. Он медленно развернул коня, отъехал на несколько футов и, упоённый лёгкой победой, рассмеялся.

— Ты думаешь, я позволю тебе убить меня? — Девушка крепко стиснула зубы и кое-как, наспех прямо поверх одежды перевязала рану — главное остановить кровотечение. — Смейся, смейся, пока можешь!

Она убрала меч в ножны, — в раненой руке он всего лишь бесполезная игрушка — доверив судьбу луку Аннона. Странно, что противник до сих пор бездействует.

Этот выстрел был ее единственным шансом, другого не будет, после него только смерть.

С трудом натянув тетиву, девушка прицелилась.

— Помоги мне, Аннон! — прошептала Стелла и пустила стрелу.

Всадник с занесенным для последнего удара мечом пошатнулся в седле и распластался на шее лошади. Конь вздыбился, испуганно прянул ушами. Сбросить мёртвого седока он не мог — ноги запутались в стременах, и голова мертвеца несколько минут, пока девушка её видела, билась о копыта лошади.

Принц попытался поймать коня, но тот унес свою страшную ношу прочь, в сгущающуюся темноту ночи.

— С тобой всё в порядке? Ты ранена?

— Да, в плечо. — Поморщившись от боли, она развязала неумелую повязку и попыталась вытащить раненную руку из рукава. — Ничего серьёзного.

— По-моему, лучше разрезать рукав, — посоветовал принц.

— Нечего портить рубашку! Её можно выстирать и снова надеть. — Принцесса наконец справилась со своей сложной задачей.

— Знаешь, — вздохнул принц, — я упустил одну из ищеек. Боюсь, она приведёт к нам всю армию Маргулая.

— Мне всё равно. Плечо так ноет…

Волей-неволей им пришлось заехать в Фарендардуш-Гард.

Он предстал перед ними на рассвете, небольшой, грязный и тёмный. Одноэтажные, редко двухэтажные серые, шафрановые, чёрные и вердепешивые домики с небольшими плодовыми садами позади задних двориков, за ними — сточные канавы, куда местные жители сливали помои; оттуда они стекали в овраг, где благополучно уходили под землю.

Храма в городе не было, вместо него на главной площади стояла высокая башня с колоколом, водяными и солнечными часами. Рядом с башней приютилась гостиница, пустовавшая большую часть года. Ночные путешественники тоже не оценили её удобств, предпочтя другое, более близкое и, как им казалось, надёжное жильё.

Поддерживая подругу под локоть, Маркус постучал в дверь приглянувшегося домика. Ему никто не открыл, но принц явственно слышал чьи-то шаги наверху, на балкончике мезонина, неуклюже нависавшем над входом. Он поднял голову и увидел пожилую женщину в коричневом шерстяном платке, наскоро наброшенном поверх ночной сорочки.

— Что Вам нужно? — спросила женщина.

— Со мной девушка, она ранена…

— Заходи, заходи, милый! — Голос хозяйки потеплел. — Сейчас я отопру.

Через минуту дверь действительно отворилась, и хозяйка, уже в более подобающем для встречи гостей наряде, зашагала к калитке по песчаной дорожке. Не спросив ни имени, ни подробностей ранения, она проводила их в дом. В нем пахло травами и благовоньями.

Заботливая хозяйка усадила Стеллу в глубокое самодельное кресло, покрытое шкурой сварга, и бесцеремонно выгнала Маркуса в соседнюю комнату.

— Тебе повезло, красавица, что твой друг постучал в мою дверь, — сказала женщина. — В этом городе я, пожалуй, одна рада гостям. Если бы ты попалась на глаза к Наамбре…

— Наамбре? — Из всех её слов принцесса уловила только это имя.

— Да, моя милая. Она страшная женщина, хорошо, что сейчас куда-то уехала.

— Я слышала, она в Ренге…

— Может, и в Ренге, я не узнавала. По мне, где угодно, только бы не здесь! Совсем возгордилась, старость не уважает, последнюю совесть потеряла…

— Как Вас зовут?

— Мильна. Но ты молчи, тебе разговаривать вредно.

Хозяйка осмотрела рану и достала с полки банку с тёмной мазью. Запах у неё был жуткий и чем-то напоминал «аромат» болотной тины. Несмотря на протесты девушки, Мильна обильно смазала пахучей массой её плечо.

— Вот так, милая. Через два дня рана затянется, но пока тебе необходим покой. Сон, как известно, лучше всего лечит.

Хозяйка наполнила кружку жидкостью из высокого гнутого кувшина и подала Стелле. Содержимое по цвету и запаху напоминало вино, но на вкус было гораздо хуже. Выпив его, принцесса погрузилась в глубокий сон. Так крепко она не спала ещё никогда в жизни.

Мильна позаботилась о том, чтобы отдыху Стеллы ничего не мешало. Маркусу же самому пришлось призывать миры Жарджинды. Он вытянулся на узкой кушетке, приютившейся напротив двух запертых на ключ шкафов. Спать ему хотелось, но он боялся заснуть. Дом ведьмы, так ли он уютен и безопасен, каким кажется?

Борясь с собой, с естественным желанием отдохнуть, принц подошёл к окну и открыл его. На него пахнуло ночной прохладой, влагой и яблоками.

Улица была пустынна, лишь наискось, немного левее, горели два окна на втором этаже серого безликого дома.

Маркус полностью отворил створки, с ногами забрался на подоконник и сел, прислонившись спиной к оконному проёму.

Из дома, где горел свет, донеслись приглушённые звуки музыки. Принцу стало интересно, и он, рискуя здоровьем, высунулся из окна, стараясь различить за неплотно задёрнутыми занавесками таинственных музыкантов.

Музыка стихла. Раздосадованный, Маркус слез подоконника и лёг. Вопреки своим страхам и предрассудкам, он быстро заснул.

Утро ворвалось в его жизнь громкой бранью двух соседок. Принц встал и неторопливо начал одеваться.

— Не могли бы Вы помочь мне? — Мильна выросла на пороге комнаты с большим медным кофейником на подносе.

— Конечно.

— Могла бы предложить и мне кофе, — недовольно подумал он, застёгивая последние пуговицы рубашки. — Наверняка, сама уже выпила не одну чашку. И, вообще, что за привычка входить в комнату без стука!

— Не хотите ли кофе? — словно прочитав его мысли, Мильна поставила поднос на стол. Откуда ни возьмись, на нём появилась фаянсовая чашка.

— Думаю, крепкий Вам не к чему. — Хозяйка наполнила чашку и протянула гостю. — Пейте, пейте! — улыбнулась она, заметив его замешательство.

Вопреки ожиданиям, кофе оказался тем, за что себя выдавал, приличного качества и с чудесным терпким ароматом. Где только Мильна раздобыла такой? Может, выменяла на что-нибудь из своих снадобий? Насколько он знал, кофе рос только на Востоке.

— А теперь, молодой человек, сходите в гостиную (в ней расстелены ковры и много-много книг, Вы не перепутаете) и возьмите со стола свёрток, обёрнутый бечёвкой. Отнесёте его в серый дом с красной полосой вдоль фундамента; он на этой же улице. Если у Вас хорошие глаза, Вы заметите на фасаде бегущую черную лисицу.

Было пасмурно; изредка накрапывал дождь. Где-то хрюкали свиньи; пахло подгоревшей пищей. Маркус неторопливо шёл вдоль безликого ряда домов с небольшим свёртком под мышкой. Вот, наконец, и тот самый дом. Принц хлопнул калиткой и пошёл к входной двери.

— Эй, Вы не нас ищите? — послышался позади него звонкий девичий голос.

Он обернулся и увидел девушку верхом на сером пони; к седлу были приторочены две доверху набитые корзины.

— Так меня? — Девушка спешилась и звякнула щеколдой большой калитки, заменявшей, ворота.

— Не знаю, — пробормотал принц; он почему-то смутился при виде этой стройной светловолосой девушки-подростка.

— Вас кто-то послал к нам? — попыталась придти к нему на помощь незнакомка.

— Да… То есть, нет. Мильна велела мне принести свёрток в серый дом с черной лисицей.

— Значит, Вы к нам. Подождите, я сейчас открою дверь.

Внутри дом оказался гораздо симпатичнее, чем снаружи. Уютная гостиная, куда провела его Шемма (первым делом, войдя в дом, она представилась), располагала к длинным разговорам. Мебели в ней было много, полки заставлены безделушками, но казалось, именно в этом и заключается секрет её уюта.

— Давайте сверток, — ведьма протянула ему руку.

Принц помедлил и все же положил свою ношу на стол.

— Боитесь? — рассмеялась Шемма.

— Ничего я не боюсь, — буркнул Маркус.

— Тогда почему мне в руки не отдали?

Он смущенно промолчал.

— Мы не заразные, — улыбнулась хозяйка и пригласила его присесть.

Маркус заметил, что вслед за ним удобно устроившись на диванчике, Шемма тут же взяла в руки корзинку с рукоделием. Её нежные пальчики порхали вместе со спицами вверх и вниз; шерстяная нитка легко складывалась в ряды.

— Ой! — вдруг вскрикнула Шемма и, отложив в сторону вязание, поднесла ко рту пальчик.

Принц с недоумением посмотрел на неё.

— А вы думали, что мы и уколоться не можем? — рассмеялась девушка, поймав его взгляд. — Со всяким может случиться.

— Но я думал, ведьмы…

А на её пальчике действительно кровь. Странно, ведьмы ведь не вяжут, у них на всё найдётся нужное заклинание. Прошепчет такая ведьмочка, вроде Шеммы, слово-другое — и работа сделана.

— Что ведьмы? — звонко рассмеялась Шемма. — У них, молодой человек, тоже есть кровь, и они тоже могут пораниться.

— Понятно, — принц угрюмо кивнул и встал.

Засиделся он в этом доме, пора обратно, к Стелле. Эти ведьмы… От них ведь всего можно ожидать.

— Уже уходите? — разочарованно просила хозяйка. — Надоела я Вам, да?

— Я спешу, у меня дела. — Ему отчего-то стало неловко.

— А Вы заходите к нам вечером. У нас весело… Сестра будет… Кстати, как Вас зовут?

— А зачем Вам? — насторожился принц.

— Просто так. Я же назвала Вам своё имя.

— Маркус.

— Так придёте? — весело спросила она.

— Может быть, — уклончиво ответил Маркус Он и сам не знал, почему пошёл туда. То ли Шемма показалась ему девушкой, которой можно доверять, то ли ему надоело мерить шагами комнату, маясь от безделья, то ли по какой-то другой причине, но Маркус предупредил Мильну, что, скорее всего, вернётся поздно, и пошёл к дому Шеммы.

Во всех окнах горел свет; над улицей плыла музыка, струившаяся из окна верхнего этажа. Звуки её были прекрасны; в них переплетались грустные и весёлые ноты, но все они были необычайно нежны. На каком инструменте играли, принц не знал.

Он остановился у калитки и мечтательно посмотрел на окна второго этажа. Одно из них было открыто; белые занавески, словно крылья птицы, трепетали от лёгкого дуновения сквозняка. Музыка доносилась именно оттуда.

И как будто это был не Фарендардуш-Гард, а Лиэрна, и не ведьма рождала такие прекрасные звуки, а какая-нибудь молодая баронская дочка.

— А я Вас вижу, я Вас вижу! — На первом этаже хлопнуло окно, в нём показалось смеющееся лицо Шеммы. — Заходите же, раз пришли.

Не дав ему времени опомниться, девушка показалась на пороге. На ней было синее платье с широким белым воротником, слегка обнажавшим её ещё по-детски угловатые плечи.

— Так зайдёте?

— Зайду, если Вы откроете мне калитку.

— А она не заперта! — рассмеялась Шемма. — Я специально её не закрыла, Вас ждала.

— Меня? — удивился принц.

— Да. У нас в городе так скучно, толком переговорить-то не с кем. А тут Вы… Посидите с нами, а сестра Вам сыграет.

Значит, там, на втором этаже, музицировала её сестра.

В небольшой уютной зале, обтянутой недорогой голубой тканью, было тепло. Мебель стояла только вдоль стен, середина была свободной — очевидно, для танцев.

— Не сюда, не сюда! — щебетала Шемма. — Пойдёмте наверх, к сестре.

Повинуясь ей, этой юной тоненькой ведьмочке с задорным блеском в глазах, Маркус пересёк залу и направился к потемневшей деревянной лестнице.

Ступеньки неимоверно скрипели, принц не сомневался в том, что их появление не останется незамеченным. И действительно — сладкие звуки музыки вдруг оборвались. Но на площадку лестницы никто не вышел.

Шемма подвела Маркуса к двери, украшенной венком из сухих цветов, и шёпотом предупредила:

— Не шумите. Я первая войду, а то помешаю.

Она проскользнула внутрь, оставив дверь приоткрытой, и сквозь образовавшуюся щель принц увидел часть комнаты: фисташковые стены, стул с лировидной спинкой, край какого-то бюро…

— Заходите! — послышался голос Шеммы.

И он вошёл.

За высоким столом, выкрашенным под красное дерево, склонившись над ворохом бумаг, сидела девушка. Её светлые, соломенные, волосы были собраны в высокий хвост и мягкими мелкими кудрями падали на шею. Одета она была просто, но со вкусом — в палевое платье с широким белым поясом, на одном из длинных концов которого поблёскивала полоска из страз.

— Добрый вечер, — как-то неуверенно поздоровался Маркус. Он чувствовал себя двенадцатилетним мальчишкой.

— Добрый вечер, — ответила незнакомка и обернулась. В руках она держала перо и кокетливо водила его оперением по кончикам губ.

— Моя сестра поэтесса, — с гордостью сказала Шемма. — А уж какая музыкантша!

Старшая сестра покраснела; румянец необыкновенно шёл ей. Она встала, одним движением расправив складки юбки, и с интересом посмотрела на Маркуса. Глаза у неё были зелёные — как у настоящей ведьмы.

— Льлея, — она протянула принцу тонкую белую руку с массивным золотым браслетом на запястье.

Маркус сделал вид, что поцеловал её.

— Шемма, ты уже придумала, чем мы будем развлекать нашего гостя?

— Ну, не знаю… Когда стемнеет, можно будет устроить маленький фейерверк.

— Нет, не надо! — испуганно замахал руками принц.

— Как хотите, — пожала плечами Льлея. — Это абсолютно безопасно.

— Послушайте, а Вы действительно колдунья? — В голове Маркуса родился план. Нужно воспользоваться любезно предоставленной судьбой возможностью.

Обе сестры звонко рассмеялись. Вещи в комнате вдруг запрыгали, закружились; статуэтки на бюро заплясали, парадируя придворных, танцующих модный танец. Принцу стало страшно, и он невольно отступил к двери — но, вот незадача, она захлопнулась! Нет, не надо было приходить сюда, надо было послушаться голоса разума. Сейчас эти ведьмы превратят его в какое-нибудь мерзкое существо, вроде жабы. При мысли об этом его передёрнуло. Провести остаток жизни жабой!

Губы Льлеи тронула загадочная полуулыбка; зелёные глаза лукаво, не мигая, смотрели на Маркуса. Она поднесла руку к губам и дунула на пальцы — и, порожденные дыханием, искристые, разноцветные бабочки разлетелись с её ладони.

Танец вещей прекратился, комната приняла обычный, будничный вид.

Шемма опустилась на стул и бессознательно начала теребить воротник.

— Испугались? — Льлея взяла принца за руку и подвела его к инструменту, стоящему в простенке между окнами.

— Чтобы немного загладить свою вину, я Вам сыграю. — Она погладила его по руке и, усадив на стул, опустилась на круглую скамеечку, покрытую вытершимся бархатом.

— Это клавесин, — объяснила Льлея. — Он очень популярен в Дабаре, да и не только. Надеюсь, — улыбнулась она, — я умею на нём играть.

Из-под её пальцев, ударявших то по одним, то по другим клавишам, полилась та самая музыка, которая очаровала Маркуса ещё там, на улице, та самая, что лилась из открытого окна.

Льлея всё так же загадочно улыбалась, изредка бросая косые взгляды на принца.

Искусство — великая сила; музыка, затрагивающая самые потаённые глубины души, заставляет забыть о том, кто играет. Какая разница, кто эта музыкантша, когда она играет, она всё равно богиня, даже больше, чем богиня, потому что играет не на клавесине, а на струнах человеческого сердца.

И тут Льлея запела, окончательно изгладив из головы Маркуса неприятные воспоминания вечера.

Она пела, временами то запрокидывала голову, то резко вскидывая, чуть поводя плечами. Принц слушал, затаив дыхание, и ему казалось, что лучше и чище её нет никого на свете.

Между тем Шемма подошла к столу, аккуратно собрала и разложила по стопочкам разбросанные по нему бумаги. Поправляя на ночь занавески, она задержалась возле одного из окон.

— Вам пора, Маркус, — с сожалением сказала Шемма. — Мильна только что погасила свет.

И музыка, и пение тут же оборвались.

— Что ж, спокойной ночи, — улыбнулась Льлея и, обратившись к сестре, добавила: — Проводи его, Шемма, — как бы чего не случилось.

— Вам у нас понравилась? — спросила на прощание маленькая проказница, готовясь унести с собой яркое пятно масляной лампы.

— Очень, — прошептал Маркус.

— Тогда не стесняйтесь, заходите еще. Спокойной Вам ночи!

Шемма ушла. Постояв немного, принц тихо хлопнул калиткой и, крадучись, подошёл к входной двери Мильны. Дёрнув за ручку, он убедился, что она не заперта. Натыкаясь на мебель, принц в полной темноте побрёл в свою комнату. Замок на входной двери за его спиной захлопнулся. Непривычно, но он ведь в доме ведьмы.

— У Льлеи были? — раздался откуда-то из темноты голос Мильны.

Маркус предпочёл промолчать.

— Значит у неё. — Лица её он не видел, но ему показалось, что она улыбается. — К ней ходят все образованные люди. Жаль, — вздохнула Мильна, — их у нас немного! А Льлея девушка утончённая… Давайте я Вам посвечу.

В руке у принца оказался огарок. Маркус огляделся — хозяйки рядом не было. А была ли она вообще? Может, это всего лишь оставленная ею галлюцинация? Но, как бы то ни было, ему хотелось спать, а не размышлять о таких банальных для Фарендардуш-Гарда вещах.