"Ледяное сердце" - читать интересную книгу автора (Романовская Ольга)

Глава 11

Зара схватилась рукой за сердце и резко отскочила к стене. Она была такой же холодной, как и ее кожа сейчас — разумеется, по человеческим меркам, для вампира же — в самый раз. Казалось, имея дело с нечистью, давно пора привыкнуть, но ведь это было не просто «милое» появление в окне, не голос за спиной — это была охота.

Конец августа, Одели уже вернулись в Айши. Велись последние приготовления к новому учебному году — уже четвертому году Зары в Высшей школе магического искусства.

Девушка возобновила занятия с магистром Маргутом, Бланш — свои свидания с капитаном Мавери, хотя теперь уже вне стен родного дома, на нейтральной территории — словом, жизнь входила в свою прежнюю, обыденную колею.

В тот день Зара припозднилась, засиделась в доме учителя и возвращалась уже в густых сумерках. Ночь никогда не казалась ей территорией страха, хотя и на улицах Старого города можно было спокойно повстречаться с ворами и убийцами. Но первых девушка не боялась — для них у нее припасено неприятное заклинание, а для вторых она не представляет интереса: кто станет убивать обыкновенную ученицу школы магии, ведь это риск, можно попасться на глаза страже. Овчинка выделки не стоит.

Собственно, вот и ночной дозор. Перебросившись парой слов с разговорчивыми солдатами, грозившимися не пропустить ее без пароля, Зара свернула в проулок, где и замерла в упомянутой выше позе, по счастью оказавшись в тени между двумя источниками света. Впрочем, какое это имеет значение, у вампиров великолепные зрение и слух.

Всплыло в памяти давнее воспоминание: Эйдан, склонившийся над трупом пастуха. Да, тогда она сказала, что не испугалась, но немного покривила душой. Тринадцатилетняя Зара видела уже результат охоты, причем, труп лежал на некотором расстоянии от нее, наполовину скрытый телом вампира. Это, во-первых. А, во-вторых, когда она появилась на сцене, вурдалак насытился, утолил голос жажды — соответственно, инстинкты уступили место разуму. Сытых вампиров девушка не боялась, сытых, но не голодных.

Как она вообще заметила его, как, повинуясь естественной бессознательной реакции на опасность, отшатнулась к стене, не сводя взгляда с яркого пятна мостовой, выхваченного факелом из мрака ночи? Там стоял мужчина и пытался раскурить трубку; повернулся боком к огню, наклонил голову. А через два дома горят в темноте два красных пятна. Вот они исчезли — раз, и возникли уже за спиной ни о чем не догадывающегося человека.

Зара хотела закрыть глаза, зажмуриться, но не успела — Эйдан метнулся к своей жертве и повалил на мостовую, в самый центр светового круга. Руки мужчины кольвульсивно дернулись, скрючились, словно паучьи лапки, а по рукавам рубашки начал быстро расплываться багрянец.

Девушка видела смертоносный удар, как острые длинные клыки вонзились в кожу и разорвали теплую плоть, оросив мостовую фонтаном кровавых брызг. А зубы вампира вгрызались в горло несчастной жертвы, словно собака, терзавшая кость.

Резкий солоноватый запах крови ударил ей в нос, став последним аккордом в симфонии смерти.

Понимая, что никакие дружеские отношения не возьмут вверх над заложенным далекими предками законом убийства, Зара быстро сотворила заклинание. В руке оказался серебряный кинжал. Как жаль, что они еще не проходили защитных заклинаний, не научились обороняться от темных сил!

Эйдан замер, оторвал перепачканное кровью лицо от наполовину выпитой жертвы и повернулся в ее сторону.

Девушка стояла, ни жива ни мертва, а противный внутренний голос шептал: «Ну, что, допрыгалась, всезнайка! Водилась с вампирами, привечала кровососов — теперь будешь пожинать плоды. Молись, чтобы он вспомнил, что твой отец Рандрин! Вспомнил и не стал тебя убивать, побоявшись отравиться».

Мгновение — и вампир снова склонился над разорванным горлом. Последние капли крови перетекли из артерий посиневшего человека в желудок Эйдана, и он, выпрямившись, вытер рот.

Зара в это время уже быстро шагала по улице, дав себе слово никогда больше не сворачивать в темные переулки.

С другой стороны, это опыт, в следующий раз (не приведи боги, конечно!) она не испугается.

— Ты так поздно — и одна?

Зара вздрогнула и сжала в руке серебряный кинжал.

— Видела, как я его убил?

Глаза Эйдана были странного оттенка: половина радужки болотная, половина — ржаво-коричневая.

— Видела, — коротко ответила девушка, прикидывая, какие заклинания ей могут понадобиться. Хотя, то, что он не напал сразу — добрый знак.

— Тот человек — убийца, наемный убийца, — заметив, что она не сводит взгляда с его лица, вампир еще раз провел рукой по губам и подбородку, стирая с них остатки крови. — А я думал, что тебя таким не напугать.

— Если ты полагаешь, что мне приятно созерцать такие сцены, ты глубоко ошибаешься.

Эйдан фыркнул и втянул в себя воздух. Сейчас он был похож на хищника, на совершенную машину для убийства. Человеческое в его лице медленно уступало место звериному — значит, охота не окончена.

— Я лучше пойду, — пробормотала Зара.

— Боишься, что станешь следующей? — вампир улыбнулся, продемонстрировав весь блеск своего смертоносного оружия. — Но ведь ты ведьма, какой мне прок от твоей крови? Знаешь, меня не прельщает смерть в страшных муках.

— Что ж, я рада, — опасаясь поворачиваться к нему спиной, девушка отступала, выставив перед собой для защиты кинжал.

— Хорошая штучка, острая! Только для нее нужно обладать хорошей реакцией. Как у тебя с реакцией, Зара?

Как же неслышно он передвигался, и с какой скоростью! Только что стоял в десяти шагах от нее, а теперь уже ухватил рукой за шею, легко выбив из пальцев оружие.

И ведь даже закричать не успеешь, когда…

— Ты приятно пахнешь, теплая, — холод от его рук растекался по телу, чужая кровь пачкала кожу, девушка с трудом сдерживала тошноту от ее запаха.

Эйдан царапнул клыками нижнюю границу роста волос, потом резко запрокинул ей голову, чтобы отточенным движением прервать нить жизни четверокурсницы, но, даже не коснувшись горла зубами, отпустил свою жертву.

— Как-нибудь в другой раз, — он снова одарил ее своей фирменной улыбкой. — Не сомневаюсь, что из тебя получился бы великолепный десерт, настоящий деликатес, но, увы, с ядовитым привкусом. А я в эту ночь умирать не намерен. Расслабься, я тебя не убью, а, если вдруг надумаю, обязательно предупрежу. Но вампиры редко сходят с ума, так что, боюсь, ты этого не дождешься. Спокойной ночи!

Да уж, спокойной после этого кошмара!

Осмелевшая Зара хотела высказать ему в лицо все, что думает, но высказывать было уже некому: вампир отправился на поиски второй жертвы. Будто ему того мужика было мало!

Нечего было и думать, что она сумеет заснуть после увиденного, да девушка и не пыталась, решив извлечь пользу из вынужденной бессонницы.

После обычного ритуала отхода ко сну Зара поставила свечу на стол, плотно притворила окно (будем надеяться, что знакомая нечисть не нанесет визит посреди ночи, для него ни ставни, ни щеколды не преграда) и достала из секретера лист бумаги.

Мать, давненько она ей не писала, а ведь Эгюль, наверняка, ждет письма. Ну как ей объяснишь, что у дочери теперь другой мир, что она ни за что на свете не вернется в родную глухомань? А мать все надеется, все зовет ее к себе каждое лето, думает, что Зара сразу после окончания учебы переедет обратно. Святая простота! Зачем было вообще ехать в Айши, если потом планируешь лечить соседский скот, заговаривать урожай, предсказывать удачный день для свадьбы? С таким же успехом девушка могла учиться в Терре у сеньора Огюста. Но нет, ей хочет совсем другого. Это Эгюль достаточно скромной гостиницы, а у Зары совсем другие планы!

Лето в деревне… Непроходимая скука! Да там, кроме трав, и нет ничего, а тут и друзья, и поездки загород, и светские рауты, и обширнейшая библиотека, и возможность стажироваться у лучших магов страны. А мать не понимает. Хорошая она женщина, добрая, отзывчивая, но ограниченная.

— Спасибо, я получила твое письмо, — выводило перо. — Со мной все в порядке, перешла на четвертый курс, получаю стипендию, да и Бланш мне помогает. Ее родители, граф и графиня Одели, — милейшие люди, они необычайно добры ко мне! Вот и этим летом они не только разрешили вновь жить у них, но и взяли с собой в загородное имение. Если бы ты только его видела! Дом простой, но уютный, с балконами и широкой террасой вдоль первого этажа; вокруг разбит сад, приводящий в восторг любого, кто хоть чуть-чуть смыслит в красоте и ботанике. Мы катались на лодке, собирали травы, ездили на конные прогулки, практиковались в магии (я решила, что неразумно не воспользоваться временем и местом, колдовать в городе небезопасно и не везде дозволено), навещали соседей. У одних из них настоящий замок. Но, думаю, тебя не заинтересует описание картин, ковров и доспехов.

Ты все зовешь меня домой, но, мама, от Айши до нашего захолустья — целая вечность! Хотя, я была бы рада тебя повидать.

Скажи, почему ты так отчаянно цепляешься за свою серенькую жизнь в деревне, в столице у тебя было бы куда больше возможностей! У меня есть влиятельные знакомые, они бы помогли тебе, ссудили деньгами на первое время, а потом ты бы завела какое-нибудь дело, открыла тот же пансион и спокойно жила бы в свое удовольствие. Разумеется, я бы не позволила тебе работать, для этого есть другие, а ты уже отработалась в этой жизни. Вела бы только счета, раздавала по утрам указания горничным, поварихе, посылала бы привратника за покупками… Может, ты бы даже вышла замуж. А, что, тут женихов пруд пруди, мы бы обязательно кого-нибудь нашли, желательно, с именем.

Письмо получилось сумбурным, как и ее мысли, — быть может, повлияла встреча с Эйданом. Разумеется, о нем она ничего не писала — нечего попросту пугать мать, девушка и так доставила ей массу хлопот, выросла не такой, как она хотела.

В конце Зара еще раз извинялась за то, что не смогла приехать, объясняла, что жить в Айши намного полезнее, хотя смутно понимала, что мать ее не поймет. Печально, конечно, но что поделаешь, раз они такие разные! Ну не получится из Зары второй Эгюль, не представляет для нее ценности тихая деревенская жизнь.

Может, мать все же согласиться и переедет в столицу? Если нет, то придется оставить все, как есть. Зара заедет к ней после окончания учебы, прогостит несколько месяцев, а потом вернется в Айши, устраивать свою собственную жизнь. В конце концов, мать уже взрослая, сама знает, что ей нужно. Ей — одно, дочери — другое; у каждой — свои мечты.

На следующий день Зара пришла на очередное занятие к магистру Маргуту. На этот раз он через слугу попросил ее придти не к нему домой, а во Дворец заседаний: одному из консулов понадобился совет умудренного сединами Алаша.

Потратив полтора часа на выбор прически, одежды и аксессуаров (не каждый же день ее приглашают во Дворец заседаний!), девушка, наконец, вышла из дома и, преисполненная радостного волнения и предвкушения прикосновения к миру сильных мира сего, зашагала по улочкам Старого города.

Предъявив охране перед воротами выписанный магистром Маргутом пропуск (да, он мог и такое, с выбором наставника она не ошиблась), Зара с трепетом миновала чинных солдат с алебардами наперевес и вошла во внешний двор. Тут было многолюдно: повсюду снуют гонцы, пробегают молоденькие секретари с гусиными перьями за ухом, слуги прогуливали по брусчатке коней господ.

С интересом осматриваясь по сторонам, скользя глазами по мелко застекленным окнам зданий, гадая, что прячется за их стенами, девушка твердым шагом направлялась к воротам во второй двор, так же охраняемые гвардейцами. У нее был пропуск с красной печатью — значит, ее беспрепятственно должны были пустить и туда, и в первый, внутренний двор.

Во втором дворе было тише. Исчезли простолюдины и мелкие служащие, появились государственные мужи, облокотившись о бортик фонтана, обсуждавшие какие-то дела.

Полукруглый двор опоясывали разноцветные постройки, судя по архитектуре, старинные, с затейливыми росписями между окнами, увитые паутиной дикого винограда. Среди них был и скромный храм Эвнои — ее особенно почитали члены бывшего королевского дома.

Ловя на себе удивленные взгляды важных мужчин с золотыми цепями на шеях, Зара прошмыгнула к третьим воротам, решив, что свое любопытство сможет удовлетворить и потом.

Пройдя по длинному коридору в толще стены, девушка вступила на запретную территорию, где творились судьбы тысяч людей.

Шаги гулко отзывались в недрах двора-колодца, мощенного необтесанным серым камнем; в центре, за решеткой, — колодец. Над двором нависали мощные, помнившие не одно поколение правителей, стены — самая старая часть Дворца заседаний, угрюмая, неприветливая, даже не дворец, а замок.

Задрав голову, Зара скользила взглядом по камням, по трепещущему полотнищу флага, узким окнам, построенным не для света, а для защиты, потом, крепко сжав в руке пропуск, шагнула к крыльцу.

Внутри было темно; пятна света от факелов выхватывали из темноты неподвижные лица часовых, казалось, охранявших каждый пятачок и без того неприступных помещений.

Наконец, тьма уступила место свету, и «каменный мешок» выпустил на волю свою жертву.

Девушка оказалась у высокого широкого подъезда с аркадой; чуть в стороне был разбит уютный садик, облюбованный членами Совета для ведения приватных бесед. Среди зелени чинно разгуливали павлины и цесарки, привнося в него буйство красок природы.

— Вы к кому? — окликнул ее человек в форменном камзоле.

— К магистру Маргуту, — отчего-то смутившись, ответила она.

— Да, он еще здесь. Проходите! — он посторонился, пропуская Зару вперед.

Девушка кивнула и быстро пересекла разделявшее ее и массивные дубовые двери расстояние. Истинный Дворец заседаний находился за ними.

Гвардейцы без лишних вопросов настежь растворили тяжелые створки: сюда не попадают те, кому не положено здесь находиться, и Зара замерла, едва удержав возглас восхищения.

Холл был огромен и наполнен светом; лестница цвета жженой карамели плавной спиралью взбиралась под потолок двумя лестничными маршами. Отполированный до блеска каменный пол отражал восторженное выражение лица посетительницы, не знавший, на что ей обратить внимание в первую очередь: на роспись потолка, витиеватые, но в то же время устойчивые светильники или наполнявших холл людей. Весь свет общества, сплошь дворяне. И она, наравне с ними.

Решившись, Зара направилась к лестнице; никто ее не остановил.

Справившись с волнением и убедив себя, что Дворец заседаний, по сути, — всего лишь большой особняк, девушка поднялась на один этаж. Куда же теперь? Доверившись интуиции, она свернула налево. Что ж, поищем Красный зал, возле которого ей назначил свидание наставник.

Сколько же здесь коридоров и дверей! И везде полным-полно солдат, издали походящих на статуи. Они будто бы и не дышат вовсе и абсолютно ни на что не реагируют — вышколены до безобразия.

Убедившись, что разобраться самой в этом сонме помещений невозможно, Зара остановила первого попавшегося человека (спрашивать у статуй-часовых бесполезно, все равно не ответят) и попросила ей помочь. Человек буркнул что-то неразборчивое, махнул рукой и скрылся из виду, углубившись в кипу своих бумаг.

— По крайней мере, этаж верный, — вздохнула девушка, продолжив свои скитания.

И тут Зара услышала голос, напряглась, прижалась к стене, не зная, что ей делать: бежать или остаться. Но время было упущено, и ей предстояло встретиться лицом к лицу с тем, кого она так желала и одновременно не хотела видеть. Рано или поздно, должна была наступить развязка.

Из-за угла показался высокий человек. Его камзол был сшит из изумительной переливчатой ткани, но ее цвет казался блеклой подделкой по сравнению с глазами. Словно два топаза, они сверкали на его благородном лице, обрамленном мягкими, еще не тронутыми сединой, светло-каштановыми волосами. На груди, соприкасаясь с церемониальной герцогской цепью, блестел цветок бессмертника.

Зара, не отрываясь, смотрела на Рандрина; теперь, оказавшись намного ближе к нему, чем в первый раз, она понимала, чем он прельстил ее мать.

— Что ж, теперь мы немного поворошим прошлое! — скривила губы девушка, мысленно сконцентрировав внутри всю свою жизненную энергию. Жаль, что она не умеет ей пользоваться и тратит столько усилий на простейшие заклинания.

Расширив свои синие глаза, впустив в них отблески солнечного света за окном и преломив его в темноте, наступавшей изнутри и постепенно вытеснявшей из радужки лазурь, Зара выровняла дыхание и сделала шаг вперед. Одна рука непроизвольно сжата в кулак, другая по-прежнему сжимает пропуск.

Этот элегантный господин, беседующий с двумя посеребренными временем государственными мужами, такой спокойный, такой безучастный, лишил ее имени, тепла, заботы, любви, подло украл восемнадцать лет беззаботной жизни, выбросил, словно вещь, Эгюль и ее дочь.

У него было все — у них ничего. Да если бы не ее настойчивость и решимость, Зара бы до сих пор прозябала в деревне. Но ему-то до этого не было никакого дела! Нет, папочка, нужно платить по счетам.

Былая обида поднялась со дна ее сердца, подступила к горлу.

— Рэнальд Хеброн Рандрин, помните ли Вы еще вечер, проведенный в одной славной гостинице в Юре? — крылья заскреблись под лопатками и пушистыми мощными побегами вырвались наружу. Девушка смаковала это ощущение, специально собирала в сердце злость, превращая ее в концентрированную эссенцию, кислоту, способную проесть любую броню. И вот крылья взметнулись над головой, несколько раз угрожающе хлопнули, породив поток прохладного воздуха.

Герцог С» Эте недовольно перевел на нее глаза и замер, будто увидел приведение. Целая гамма эмоций сменилась на его лице: от недоумения и удивления до страха и нерешительности.

Зара улыбнулась, но это была не счастливая улыбка дочери, а коварная улыбка ведьмы.

Оттолкнувшись ногами от пола, она на миг почувствовала себя во власти воздушной стихии. Увы, Зара не умела пользоваться крыльями, поэтому вынуждена была вновь опуститься на пол.

— Кто Вы?

Девушка на уровне подсознания почувствовала, как отец сотворил защитное заклинание. Значит, о магии стоит забыть.

То ли злости в ней стало меньше, то ли пришло осознание своей беспомощности против взрослого опытного мага, но крылья дрогнули в последний раз и пропали.

— Кто я? — Зара обошла вокруг Рандрина и остановилась в нескольких метрах от него. — Вам официально или по рождению?

— Потрудитесь объясниться, сеньорита, — сдвинул брови герцог.

Ближайшие часовые напряглись, взялись за оружие, готовые по первому взгляду придти на помощь сиятельному члену правящей элиты.

— Нет, это Вы потрудитесь объяснить этим господам, — Зара обвела рукой его собеседников, — что Вы в свое время сделали в гостинице «Белая ладья». Там служила одна милая доверчивая девушка, настолько доверчивая, что поверила в Ваши чувства. Подонок!

Плотину прорвало, и скопившиеся за многие годы слова обиды прорвались наружу бурным потоком.

— Негодяй, Вы даже не поинтересовались, что стало со мной и моей матерью, как мы жили все эти годы! Ни разу! Ни сами, ни через кого-то другого! Или Ваши мерзкие деньги, по-Вашему, должны были возместить женщине позор, а ее дочери — достойную жизнь? Ни разу, ни разу за восемнадцать лет Вы не изъявили желания взглянуть на меня, я для Вас не существовала! Бастард, без роду, без племени! Вам повезло, что я столкнулась с Вами лицом к лицу сейчас, видят боги, еще три года назад я пошла бы на все, чтобы причинить Вам боль, но теперь мне нужен только позор. Слушайте, слушайте все! — девушка перешла на крик. — Ваш любимый герцог С» Эте…

— Мы договорим об этом в другом месте, — оборвал ее Рандрин и увлек нарушительницу спокойствия в ближайшее помещение.

— А теперь все то же самое, но без эмоций, — он скрестил руки на груди, пытаясь ледяными синими глазами проникнуть в недра ее души.

— Без эмоций? — прошипела Зара и рассмеялась. Обойдя вокруг стола, она уперлась ладонями в ореховую столешницу, чуть наклонив корпус вперед, к отцу. — Вам-то легко говорить, Вы жили в свое удовольствие, а у меня ничего не было. Я ведь еще до рождения стала для всех хуже бродячей собаки, поэтому мать и уехала: затравили ее, называли шлюхой. Но мы-то с Вами знаем, что вся вина за ее позор лежит на другом человеке.

— Это дело прошлое, — пробормотал Рандрин. — Честно говоря, никогда не думал, что когда-то тебя увижу.

— Безусловно, Вы все для этого сделали! Но теперь, дорогой папочка, все будет по-другому. Вы меня признаете, официально признаете и дадите свою фамилию. Я не желаю больше быть «неизвестной», я хочу получить то, что положено мне по закону.

— По закону тебе ничего не положено, по закону тебя не существует, — отец смерил ее снисходительным взглядом. — Кто ты — и кто я?

— Вот, значит, как? — покачала головой Зара. — Что ж, я хотела по-хорошему. Я бы на Вашем месте поостереглась спать по ночам — мало ли незваный гость нагрянет?

Не глядя на него, девушка направилась к двери. Ее расчет оправдался: Рандрин остановил ее.

— Что еще за незваный гость? Кого ты притащила с собой?

— Вампира, — беззаботно ответила Зара. — Своего личного вампира. Не спорю, кровь у Вас ядовитая, и как у мага, и как у бесчестного человека, но вдруг она придется ему по вкусу. Если думаете, что я блефую, этим же вечером могу познакомить. Ему и адрес Ваш не нужно знать, я просто назову Ваше имя — и все, дело в шляпе. А потом предъявлю кое-какие документы на оглашении наследства.

— Похоже, ты действительно моя дочь, — Рэнальд опустился в кресло; глаза потухли, приняли свой привычный васильковый оттенок.

— А Вы сомневались? — она села рядом и небрежно положила на стол какую-то бумагу, придерживая ее рукой. — Вот та короткая записочка, которую Вы неосмотрительно написали моей матери, Эгюль, восемнадцать лет назад. На гербовой бумаге, да еще с подписью… Мать ее не выбросила, забыла, а я нашла и бережно хранила. Свидетельские показания ненадежны, но от этого не отречешься. Совсем коротенькая, но из нее следует, что Вы знали Эгюль из «Белой ладьи», знали, что у нее родилась дочь, и зачем-то послали родившей во грехе женщине крупную сумму денег. А ведь еще найдутся люди, которые вспомнят, как…

— Ладно, успокойся! — сдался Рандрин. — Я признаю, что прихожусь тебе отцом. Получишь ты фамилию! Даже без этой бумаги опытному взгляду видно, что мы близкие родственники. Не удивлюсь, если десяток человек уже в курсе, только сказать бояться. Твои глаза и эти крылья… Никогда бы не подумал, что та ночь настигнет меня столько лет спустя!

— И я теперь Рандрин? — с живостью ухватилась за его слова Зара. — Знаете, как неприятно жить без фамилии? Без нее ты никто, выскочка, дешевка, а у меня большие планы на жизнь!

— Вот и расскажешь мне о них за ужином.

— Так Вы приглашаете меня вступить под родительский кров? — усмехнулась девушка.

— Можно подумать, у меня есть выбор! Сегодня в восемь тебя устроит?

— Вполне.

— Где ты живешь? Я пришлю за тобой слугу.

— У графов Одели. До вечера, папочка!

И она вышла, гордая одержанной победой, надеясь сегодня же заключить выгодную сделку между местью и собственными желаниями.