"Как спасти репутацию" - читать интересную книгу автора (Эшли Дженнифер)

Глава 5

За завтраком Миган сидела прямая, как палка, а Симона рассказывала про бал у Федерстонов и про все, что Миган пропустила, слишком рано уйдя домой.

– Леди Кармайкл танцевала с лордом Оберфорсом, представляешь? А ведь совсем недавно объявили об их помолвке с сэром Сэмюелом Райсом. Какой восхитительный скандал! А ты видела, что было надето на леди Масгрейв?

Никогда еще тост, намазанный свежим маслом, не казался Миган таким неаппетитным, никогда утренний шоколад, густой и горячий, не пах так отвратительно.

Отец уткнулся в газету, предоставив Симоне болтать. Когда он переворачивал страницу, Миган видела, что он улыбается, а при взгляде на жену в глазах светится нежность. Он говорил Миган, что обожает слушать ее болтовню – как будто птичка щебечет в саду.

В обычное утро Миган могла бы посмеяться над рассказами Симоны, но сегодня было не обычное утро. Голова болела и гудела, шоколад был горький, тост застревал в горле. Ночью ей было нетрудно притворяться больной, как велел Николай.

Все вышло так, как предсказал Николай. Он доставил ее до дома, никто ее не видел, дальше, следуя его инструкциям, она легла в постель и позвала служанку. Задержка дала ей возможность помыться, заплести косу, надеть ночную рубашку и скользнуть под одеяло. К тому времени как пришла Роуз, Миган так трясло, что Роуз встревожилась и дала ей лауданум.

Тяжелый сон после ночных безумств и снотворного привел к тому, что во рту было липко, голова раскалывалась, горло болело.

– А Кейти Садингтон сын барона приглашал танцевать два раза, – продолжала Симона. – Ее мать на седьмом небе. Подумать только, барон! А Садингтоны еле наскребли на уголь для печей. Это будет перо в шляпе миссис Садингтон и, возможно, крыша над головой. Я о нем невысокого мнения – у него нет подбородка, а грудь такая впалая, как будто в детстве его туда лягнула лошадь. Учитывая внешний вид Кейти, их дети будут уродами, бедняжки. Но когда его отец умрет, он станет бароном, а они оба без ума друг от друга. Нет, самым красивым мужчиной на балу был герцог Александр. Все матери толкали своих дочерей к нему, а он не обращал на них внимания, на бедняжек. Но ты с ним танцевала, Миган! Скажи, он вблизи такой же красивый, как издали?

Миган чуть не подавилась куском тоста, запила его шоколадом и ответила:

– Да, он красивый.

Она вспомнила мощную руку на своей талии, когда он кружил ее в вальсе. Такая же сила исходила от него, когда он ее целовал. Этот человек ничего не делает наполовину – и танцует, и занимается любовью с той же страстью.

Симона продолжала трещать.

– Боже, какая удача – моя падчерица танцевала с нвенгарийским герцогом! Больше ни одной леди он не оказал внимания. Амбициозные мамочки напрасно пыхтели, потому что он уехал домой с леди Анастасией. Она красивая, разумная женщина и космополитка. Я слышала, они совершенно бесстыдно обнимались на верхнем этаже. Но они же иностранцы. – Она снисходительно махнула рукой.

Миган закашлялась, обрызгав крошками белую скатерть. Майкл опустил газету и заботливо посмотрел на дочь.

– Робертс, – сказал он вошедшему лакею, – подай мисс Миган стакан воды.

Робертс грохнул поднос о стол, толкнув горшочек со сметаной, и выбежал из комнаты. Симона стучала Миган по спине, Майкл спасал сметану. Симона причитала:

– Бедненькая, неудивительно, что ты вчера разболелась. В зале была ужасная давка, жара. Как еще мы все не попадали в обморок.

Робертс принес стакан, налитый до краев, протянул Миган и в спешке облил ей юбку. Миган выпила и проглотила наконец сухой тост. В глазах у нее стояли слезы.

– Все в порядке, – сумела сказать она. – Папа, можно, я уйду?

– Разумеется. – Майкл встал и помог ей выйти из-за стола. – Ты в порядке, милая?

Миган была далеко не в порядке, но если она позволит отцу участливо обнять себя, то сломается и выложит всю историю. Этого нельзя допустить. Майкл – любящий, заботливый отец, ей будет нестерпимо видеть разочарование в его глазах, когда он узнает, что его дочь – вертихвостка. Она знала, что рано или поздно придется взглянуть правде в лицо, но сейчас все еще было слишком болезненно.

– Буду в порядке. Полежу немного и встану свежа, как дождик.

Симона ей не поверила. Охваченная внезапной заботой, она вместе с Майклом пошла ее провожать.

Когда они вышли в прихожую, Робертс кинулся открывать входную дверь – кто-то постучал. Он впустил в дом холодный мартовский воздух и чуть не споткнулся под тяжестью двух огромных корзин с цветами. Парниковых роз и пионов было так много, что за ними не стало видно Робертса.

Симона схватилась за грудь.

– Боже, Боже! Миган, ты завоевала привязанность очень щедрого джентльмена.

– Куда поставить, мэм? – невнятно сказал Робертс, просунув лицо сквозь цветы.

– Туда. – Симона показала на стол в центре гостиной, и Робертс поковылял, обливаясь потом.

– Нет, к окну, чтобы все видели, – передумала Симона. – Ну что ты копаешься?

– Сейчас, мэм. – Слуга засеменил по комнате – оранжерея на ножках, – чтобы сгрузить корзины на маленький столик у окна.

Миган стояла в растерянности, прекрасно понимая, кто прислал цветы. Она совершенно не знала, как вести себя теперь. Робертс старался удержать равновесие, а Симона рылась в букете, искала карточку.

– Должна быть. Джентльмен не пошлет цветы без записки.

– Она у меня в кармане, мэм, – сказал Робертс. – Если бы я мог…

Он попытался залезть в карман неуклюжими пальцами и при этом не уронить корзины, но Симона решила проблему иначе: выдернула из нагрудного кармана сложенный лист бумаги и сломала печать.

– Я так и знала! – Она подняла сияющие, счастливые глаза. – Это от него. Смотри, Миган.

Миган выхватила лист из рук Симоны. Записка была простая и краткая. Он от руки написал: «С комплиментами, Александр Нвенгарийский».

Возбужденная Симона вертелась вокруг, так что развевались шляпные ленты.

– Я знала, что этот вальс кое-чего стоит. Он углядел тебя через весь зал и был сражен наповал. Теперь ты рада, что я посоветовала тебе замазать веснушки жидким тестом?

– Мы отошлем эти цветы обратно, – сухо сказала Миган.

Симона перестала кружиться.

– С какой стати?

Миган не могла объяснить, что ошеломляющим подарком Александр пытается загладить то, что они делали вчера. Она, как глупенькая мисс, должна была исполниться благодарности. Но она не была глупенькой мисс, которая захлебнется от восторга при любом его слове или жесте. Возвращение цветов это ему объяснит.

Она дала Симоне такое объяснение, которое той будет понятно:

– Ты сама сказала, что он ушел с леди Анастасией. Ведь я не должна принимать подарки от распутника, правда?

Симона помолчала.

– О, Миган… На самом деле я считаю…

Из дверей вышел отец.

– Я согласен с Миган. Не могу сказать, что мне это нравится.

Появление Майкла придало Симоне сил.

– Чепуха. Наша милая Пенелопа нам писала, что Александр изменился и стал правой рукой принца Деймиена. Деймиен сделал его послом, чтобы Александр сближался с королями, подписывал договоры или что там еще послы делают. Ему доверяют. Разве не мог он просто увлечься нашей Миган?

Миган промолчала. Она знала, что со стороны Александра это жест вежливости, а когда Симона в таком восторге, она не может рассуждать логично. Мачеха передвигала цветы так и этак, Робертс старался уравновесить их на маленьком столе, Симона что-то напевала. Майкл нахмурился, но ничего не делал, чтобы ее остановить.

Пенелопа действительно писала, что Александр отправлен с миссией, которую Деймиен не может доверить никому другому, но это не значит, что Александр стал ручным. Миган вспомнила, какие у него были глаза, когда он смотрел на нее через зал, как властно он вытащил ее на вальс и как холодно сказал, что отправит ее домой незаметно, если она будет точно следовать его указаниям.

Нет, великого герцога Александра никто не приручил.

– Очень вежливо с его стороны прислать цветы, но он перестарался, – сказал Майкл. – Как будто не понимает, что такой жест привлечет всеобщее внимание.

О, еще как понимает, мрачно подумала Миган. Она не сомневалась, что герцог прекрасно знал, что делает.

– Это означает, что он приедет к тебе. – Симона опять закружилась, но вдруг остановилась и с ужасом огляделась: – Боже, какой жуткий беспорядок! Робертс, позови Джейн и помоги мне разобрать вещи в этой комнате. Миган, ты не можешь оставаться в таком виде, переоденься в лучшее утреннее платье, дорогая, и вели Роуз тебя причесать. К тому времени как появится герцог, все должно блестеть!

Но герцог не появлялся. Четыре часа Симона заставляла Миган сидеть вместе с ней, вскакивала при стуке каждой кареты, так что Миган уже готова была визжать. Часы тикали, Миган делала вид, что шьет, Симона раздражалась, Майкл скрылся в кабинете. Но герцог так и не приехал.

Вместо этого он прислал письмо.

Послание прибыло с каретой, его принес слуга-нвенгариец, одетый в ливрею, похожую на мундир. Слуга стоял в холле, высокий, красивый, голубоглазый, как все нвенгарийцы, и спорил с Робертсом, настаивая, что должен лично вручить письмо досточтимому отцу мисс Тэвисток.

На шум вышел Майкл, и посыльный оттолкнул Робертса, прошел вперед, встал на одно колено и подал сложенное письмо.

– Мой хозяин велел передать это вам, – сказал он с сильным акцентом.

Майкл развернул письмо; навалившись ему на плечо, Симона стала читать, после напряженного молчания взвизгнула и закрыла себе рот рукой.

– Я так и знала! Я знала, что наша Миган его сразила! – Она вырвала письмо из рук Майкла и передала Миган: – На, читай.

Миган дрожащей рукой взяла письмо.

Это было формальное предложение о браке. Александр обращался к Майклу как к ее отцу, просил разрешения ухаживать за его дочерью и описывал, какие у него обширные земли и богатства в Нвенгарии.

– Как красиво! – выдохнула Симона за ее плечом. – «Имею честь пригласить мисс Тэвисток стать герцогиней Нвенгарийской и моей женой». Божественно! Если бы я была дебютанткой, я бы от восторга упала в обморок. Какая ты умница, что вскружила ему голову за один короткий танец!

– Наверное, он сошел с ума, – слабым голосом сказала Миган.

– Что влюбился в тебя? Видимо, ты являешь собой свежий контраст рассудительным европейским женщинам. Почему бы ему не влюбиться в причудливую английскую розу?

Вмешался Майкл; он был не дурак, и Миган поняла, что он почуял в этом предложении что-то неладное.

– Симона, мы не знаем его мотивов.

– Знаем, они совершенно ясны. Он хочет жениться на Миган и сделать ее герцогиней. Она будет жить в его роскошном особняке на Беркли-сквер и иметь собственный дворец в Нвенгарии. Только подумай, дорогой, мы с тобой поедем в Нвенгарию, и нас пригласят сразу в два дворца. Надо сейчас же ехать.

Миган вытаращила глаза:

– Ехать? Куда?

– На Беркли-сквер к герцогу Александру. Миган, дорогая, что за прическа! Роуз, быстро! Причеши Миган и одень ее во что-нибудь приличное. Поторопись.

Мачеха толкнула Миган к Роуз, которая вышла из комнаты служанок, и стала теснить обеих к лестнице. Майкл преградил им путь:

– Симона, он нас не приглашал.

Симона удивленно подняла брови:

– Не глупи. Иначе он не прислал бы карету. Он ожидает, что мы личным визитом ответим на письмо.

– Я хочу поехать, – сказала Миган.

Отец и мачеха обернулись, удивились, как будто забыли о ее присутствии.

– Миган. – Майкл собрался ласково ее увещевать.

– Нет, папа, я хочу поехать, – твердо сказала она. – Я должна поговорить с герцогом Александром. – «И объяснить, что я не нвенгарийка, чтобы трепетать перед его могуществом», – подумала Миган, но не произнесла этого вслух.

Она вспомнила его слова: «Клянусь честью, вам никто не причинит зла». Значит, Александр имел в виду это – второпях жениться? А что потом? Запрячет свою жену-англичанку в каком-нибудь деревенском доме, как принц Уэльский поступил с принцессой Каролиной? «Нет, спасибо, ваша светлость». С Александром надо серьезно поговорить.

– Вот видишь? Она желает ехать, – затараторила Симона. – Ну же, Майкл, это будет грандиозно, она станет герцогиней. Вот увидишь.

Не прошло и часа, как Миган с отцом и мачехой стояли перед самой устрашающей дверью в Лондоне.

Пышный, с высоким порталом особняк располагался в самом сердце Беркли-сквер, напротив сада за железной оградой в середине площади.

Мейсфилд-Хаус был построен семьдесят пять лет назад. Александр снял его на сезон. Внутреннее убранство было роскошным, по крайней мере так заявляли газеты и журналы. В высшем свете каждый хотел хотя бы одним глазком посмотреть на это чудо, но герцог приглашал к себе редко и немногих. Он хоть и посол, но без жены, которая выступала бы хозяйкой, и свет тщетно изнывал в ожидании приглашения.

Миган было достаточно взглянуть на входную дверь, как ее настигло непреодолимое желание пуститься бежать до самого Оксфордшира. Высокие двойные двери с заостренным, веерообразным окном над ними, сверкающие черными панелями и дверным молотком в виде зубастой змеи, надменно заявляли, что простому посетителю здесь не место.

Симона и не считала себя простой посетительницей. Она величественно ехала в герцогской карете с гербом, следя, чтобы ее лицо было видно в окне, на тот случай если по дороге попадутся знакомые. Карета была не та, в которой Миган вернулась с бала; это означало, что у герцога две кареты, а может быть, и больше. Миган выросла с отцом, у которого было довольно старое ландо, и он считал себя счастливчиком.

Симона нетерпеливо ждала; им открыл слуга по имени Гай; он широко улыбнулся, жестом пригласил их войти, на его лице отобразилась такая же приветливая и счастливая улыбка, как у Симоны.

Первое, что увидела Миган, войдя в овальный холл, был пол, до самой лестницы выложенный плиткой в виде спиральной шахматной доски. Второе – высокомерный англичанин-дворецкий, который так задирал нос, что волей-неволей смотрел на них сверху вниз.

– Да? – неодобрительно сказал он. – Чем могу помочь?

Гай щелкнул пальцами с не менее надменным видом.

– Доложи моему хозяину, что прибыла важная леди.

Дворецкий окатил его ледяным взглядом.

– Его светлость не желает, чтобы сегодня утром его беспокоили.

– Он посылал меня с письмом к досточтимой леди, своей возлюбленной, а ты… – брызгая слюной, вскипел Гай.

Дворецкий его прервал:

– Да, он посылал письмо. Он желал уладить это дело письменно.

– Ты смеешь не пускать к его светлости его возлюбленную? – возмутился Гай, и его нвенгарийские голубые глаза загорелись.

– Все в порядке, – торопливо сказала Миган и встала между ними. В прошлом году ей доводилось видеть взрывной темперамент нвенгарийцев во время поездки с принцем Деймиеном. Нвенгарийцы могли начать резню из-за спора, кому первому входить в дверь. – Мы сейчас уедем.

Она сделала рывок к двери, но Симона загородила дорогу.

– Вздор, дорогая. Герцог Александр будет в восторге. Ведь он хочет на тебе жениться.

Она оттолкнула Миган и испуганного дворецкого и пошла к спиральной мраморной лестнице.

– Ваша светлость! Мы здесь, мисс Тэвисток и ее семья! – закричала она.

– Симона, – прошипел Майкл, устремляясь за ней.

Миган подумала, не сбежать ли. Но она знала, что из этого ничего не выйдет. Просто Александр пошлет за ней другого нвенгарийца и притащит ее туда, куда захочет. Он все ловко устроил ночью, устроит и днем.

Его самоуверенность разожгла в ней бунт. Он ожидает, что она склонит голову и без возражений примет все, что он организовал? Что ж, ему предстоит узнать, что Миган Тэвисток не собьет буря по имени великий герцог Александр. Она не Николай, который трепещет перед его могуществом. Может, она и дрожит немного, но он об этом не узнает.

Вверху хлопнула дверь, и на лестничной площадке показался Николай.

– А, вы приехали. Мисс Тэвисток и досточтимые отец и мать, соблаговолите следовать за мной.

Гай торжествовал. Дворецкий жалобно посмотрел на него, и Миган вдруг захотелось похлопать его по плечу и дать чашку чаю. Наверняка жить с этими нвенгарийцами – нелегкое испытание.

Симона уже поднялась по лестнице, Майкл неуверенно шел следом.

– Какой прекрасный дом! – воскликнула она, проведя рукой по резным перилам. – Подумать только, Миган будет здесь жить. Я каждый день буду к ней приходить.

Если такая перспектива и ужаснула Николая, он не подал виду. Он подождал, когда поднимется Миган, и вопросительно посмотрел ей в глаза. Увидев дружеское участие в его глазах, Миган чуть не расплакалась, но сдержала слезы и прошептала:

– Все в порядке. Спасибо, Николай.

Отец стрельнул в нее острым взглядом, видимо, удивляясь, откуда она знает, как зовут слугу. Миган вспыхнула, но гордо прошла мимо, не глядя на него.

Верхний холл был окружен причудливой галереей, ее поддерживали фантастические мраморные колонны и арки. Резные двойные двери вели с балкона в комнаты, подробно описанные в журналах: Азиатский зал, Индийская комната, Мраморный салон и другие.

Кабинет, куда их привел Николай, был выдержан в темно-красных тонах и освещался высокими окнами, выходящими на площадь. По стенам тянулись книжные полки, перед огромным нарядным камином стоял письменный стол.

И за этим столом сидел Александр, великий герцог Нвенгарии.

Он поднялся им навстречу, великий герцог до кончиков ногтей: темный китель, медали, сине-золотая перевязь на груди. Сейчас на нем не было перчаток, и рубины на пальцах перекликались с рубином в серьге.

Миган проглотила ком в горле. Она все утро старалась не думать о его голубых глазах, широких плечах, чтобы избавиться от воспоминаний об Александре как о мужчине. Но стоило ей войти в комнату, как все они вернулись – быстро и ярко.

Прерывистый голос Александра, когда он шептал нежности по-нвенгарийски, его поцелуи, руки, уверенно лежащие на ее теле. Она сидела у него на коленях, его длинные волосы щекотали ей лицо, она впервые в жизни чувствовала себя свободной, дикой и порочной.

Миган раскраснелась, но пальцы заледенели. Увидев глаза Александра, она поняла, что он тоже все помнит и этим счастлив.

Гай отодвинул от стены три кресла и поставил в ряд перед столом Александра. Широким жестом первую он пригласил сесть Миган.

– Досточтимая леди, прошу вас, садитесь.

Александр ничего не сказал, но и не возразил. Он просто ждал, когда они выполнят приказания Гая. Тот повторил:

– Вы должны сесть. Досточтимая леди не может стоять.

Чтобы его порадовать – или хотя бы успокоить, – Миган подошла к креслу и села. Гай просиял и предложил сесть Майклу и Симоне.

Симона с готовностью села и улыбнулась.

– Ваша светлость, мы ужасно польщены. Чудесно, что из всех дам вы выбрали нашу дочь. Конечно, она совершенно очаровательна, так что я ничуть не удивляюсь. Я всегда хвалила необычный внешний вид Миган.

Вообще-то Симона постоянно предлагала Миган разные средства против веснушек и такие прически, которые не привлекали бы внимания к ее рыжим волосам. «И еще, дорогая, ты могла бы быть немного покладистей, не то чтобы ты недостаточно хороша собой, но…»

Майкл остался стоять.

– Вы пришли принять мое предложение? – начал Александр, глядя на Майкла.

Миган заметила, что хотя он смотрел как бы на всех сразу, он не давал взгляду задерживаться на ней.

– Да, – сказала Симона.

– Нет, – сказал Майкл. – Мы пришли узнать, что вас к этому подтолкнуло. Видимо, у вас в Нвенгарии нехватка леди, пригодных для женитьбы, раз ваши соотечественники выхватывают английских девушек, в особенности из моей семьи.

Александр не шелохнулся, только поднял брови. Миган вспомнила историю, рассказанную Николаем – как он уничтожил полгорода, – и сейчас, глядя в его глаза, готова была в нее поверить.

– Ваша речь не очень лестна по отношению к дочери, мистер Тэвисток.

– Наоборот, дочь для меня важнее всего на свете, и поэтому я должен спросить, почему вы хотите на ней жениться. Если вы просто ищете жену, в этом сезоне в Лондоне много юных леди из знатных семей. Почему ваш интерес обратился на Миган?

Миган прикусила губу. Майкл никогда не преклонялся перед аристократией – у него-то Миган и переняла бунтарский дух. Майкл судил о людях по их делам и по характеру, а не по происхождению. Вполне очевидно, Александр привык к тому, что ему подчиняются без вопросов. И вот какой-то мелкий англичанин смеет смотреть ему в глаза и требовать объяснений.

– Конечно, вы получите хорошую компенсацию, – сказал Александр. – И я не потребую приданого.

– О Боже, – пробормотала Миган. Если он решил, что Майкл трясется в предвкушении богатства, что он сейчас скажет: «Конечно, ваша светлость, вы оказали нам честь», – значит, он ничего не понял.

– Она моя дочь, сэр, – напряженно сказал Майкл. – А не скот.

– Майкл, дорогой, – пробормотала Симона, – не надо.

Александр переложил бумаги на своем столе.

– Я уже подготовил документы: разрешение на брак, обеспечение деньгами и драгоценностями мисс Тэвисток на протяжении всей ее жизни, штат ее слуг. Уверяю вас, она будет хорошо обеспечена.

– В этом я не сомневаюсь. Если принц Деймиен может служить образцом, то вы, нвенгарийцы, люди основательные. – Майкл прокашлялся. – Хотя я не склонен верить сплетням, то, что я слышал о вас, заставляет меня колебаться. В прошлом году вы пытались убить Пенелопу и Деймиена, а теперь, как я слышал, запугали нашего короля, и он сделает все, что вы ему скажете. Ваше имя всегда на слуху, если дело касается важных социальных событий, вы часто обедаете с герцогом Веллингтоном и другими лидерами палаты лордов. Жена активно читает газеты и мне рассказывает.

Симона кивнула, гордая тем, что послужила источником информации.

– Она также рассказывает мне о вашей менее привлекательной стороне, а именно о ваших любовницах. Мне неприятно поднимать эту тему в присутствии дочери, но я желаю, чтобы Миган понимала, за какого человека выходит замуж. Я не считаю, что надо скрывать от нее правду.

– Я тоже, – мгновенно отозвался Александр.

Миган заерзала в кресле, ей стало жарко. Александр приготовил ответы на все вопросы, которые мог швырнуть в него обеспокоенный отец.

– Если Миган выйдет за меня замуж, ей не придется сомневаться в моей верности, – спокойно ответил Александр.

Майкл покраснел.

– Но остается вопрос, почему вы выбрали нашу скромную семью? По Европе рассеяно достаточно дам выдающегося положения, политический брак с которыми был бы полезен Нвенгарии.

И опять Александр не посмотрел прямо на Миган, только скользнул по ней взглядом и ответил Майклу:

– Я сделал свой выбор, как только встретил мисс Тэвисток. И хватит об этом.

– Простите, что я такой заботливый отец, – сухо сказал Майкл.

– Этим вы заслужили мое уважение.

Майкл сделал вдох и предпринял новую атаку:

– Где Миган будет жить? В Нвенгарии?

– Пока она будет жить в Лондоне, в этом доме. Она получит титул великой герцогини Нвенгарийской и все соответствующие привилегии, а они значительны, уверяю вас: дома и недвижимость в Нвенгарии и герцогские драгоценности, которые стоят целое состояние.

Майкл мгновение смотрел на нее, игнорируя Симону, которая сползла со стула, услышав про драгоценности и недвижимость.

– Ваше предложение лестно для моей дочери, это правда, ваша светлость. Но после свадьбы она окажется среди незнакомцев, и вы не вечно будете жить в Лондоне. К тому же ей придется много бывать на публике, а она к этому не привыкла.

– Ее научат, – сказал Александр.

Майкл склонил голову.

– Признаю, вы обо всем подумали. Но я должен снова спросить: почему? У нас мало связей, и, по правде говоря, мы не перегружены богатством.

Глаза Александра – два кусочка синего льда – двинулись к Миган, но тут же вернулись к Майклу.

Миган вскочила, не в силах это дальше выносить.

– Папа, все разрешается очень просто: я отказываюсь от его предложения, и мы возвращаемся домой.

– Ну нет, – свирепо вмешалась Симона. – Его светлость делает доброе и, надо сказать, щедрое предложение, которого мы больше никогда не получим. Как сказал твой отец, мы скромная семья, так что его предложение может быть вызвано только одной причиной. – Она с широкой улыбкой обратилась к Александру: – Вы в нее влюбились, правда, ваша светлость? Любовь всегда приходит так неожиданно.

Выражение лица Александра не изменилось.

– Это правда, миссис Тэвисток. Я влюбился.

– Вот видишь?

– Неужели? – изумился Майкл. – Извините, но, насколько я знаю, вы познакомились с Миган вчера и протанцевали только один танец. И после этого готовы предложить ей бриллианты, деньги, дома и титул?

Александр слегка сдвинул брови. Миган задержала дыхание, ожидая, что он прикажет слуге вышвырнуть их на улицу.

– Папа, – выпалила она. – Можно мне минутку поговорить наедине с Александром, я имею в виду с его светлостью? Пожалуйста!

Ошеломленный Майкл повернулся к ней. Миган понимала, что Александру достаточно сказать, что он скомпрометировал Миган, и этот аргумент будет принят. А потом она умрет от унижения прямо на его красном ковре.

Ее спасла Симона, она вскочила на ноги.

– Конечно. Пойдем, Майкл. Это же очевидно – им надо объясниться между собой, родители только мешают.

Ее глаза горели решимостью. Она увидела перспективу выдать падчерицу за столь знатного человека и подстегивала их обоих, как жокей – лошадь. По мнению Симоны, у Миган был только этот единственный шанс.

– Пожалуйста, папа, – сказала Миган.

Майкл покорился.

– Хорошо. – Он положил руку ей на плечо и тихо сказал: – Ты можешь ему отказать. Я буду так же тебя любить и защищать, обещаю.

Он разобьет ей сердце. Миган моргала, сдерживая слезы. Гай потеснил Симону и Майкла к двери. Наконец Миган и Александр остались наедине.