"Два сталкера" - читать интересную книгу автора (Артюшкин Сергей)

Глава первая

Симеон долго всматривался через бинокль в близкую опушку леса. Далеко за спиной затихали отголоски утреннего хаоса, вызванного внеочередным Прорывом. Со стороны шестого блокпоста доносились с трудом различимые из-за расстояния автоматные очереди. Еще реже в нестройное потрескивание вклинивались лающие голоса «утесов». Они огрызались раздраженно, дескать, кто тут еще не спит? И отправляли на вечный покой еще одного порожденного Зоной монстра. Этот прорыв закончился точно также как и предыдущий. Волна мутантов разбилась об огненный вал, поднятый перед ихними тупыми мордами, пятачками и щупальцами сотнями стволов. Пора сваливать.

Сталкер Симеон точно знал что, самое большее через полчаса, последние очереди смолкнут. Внутрь периметра Зоны отчуждения уже готовятся отправляться группы зачистки. Они будут добивать тех монстров, что уклонились от смертельных укусов пуль. Потом убедятся, что поблизости от периметра нет никого крупнее случайно не затоптанного огромными собратьями тушкана. Следом потянется громыхающая и воняющая соляром тяжелая техника. Экскаваторы будут рыть глубокие траншеи. Бульдозеры своими специально удлиненными ножами будут сталкивать туда недавно живую плоть. Плоть, алкавшую человеческого мяса, но до отвала накормленную свинцом. Потом новое захоронение нанесут на карту, чтобы после отражения следующего Прорыва не копать там, где уже питают отравленную чернобыльскую землю гниющие уродливые останки. Перед южным и северо-восточным участками защитного периметра, ведущих соответственно к Киеву и Минску, на четыре метра вглубь земля была армирована уродливыми костями.

Генералам как в не далеких, так и в заокеанских столицах, вскоре будет доложено, что очередной Прорыв успешно ликвидирован. Только немногие бывалые сталкеры, вроде Симеона Долгого знали, что это не так. Грядет новый, невиданный и неотразимый Прорыв. А дорогу ему расчистит Мегавыброс.

— Все салаги, пошли. Длинный — ты первым. Иди по направлению вон к той сосне, остановишься через сто метров. Пошел.

Сталкер — «отмычка» — новичок, отрабатывающий получаемые знания и опыт от ведущего опытного сталкера разведкой потенциально опасных мест, покорно двинулся вперёд. От его спины веяло раскаянием в принятом решении пойти поискать приключений не в какой-нибудь Иностранный Легион, а сюда, в Зону. Двое других, равно как и Длинный подобранных Симеоном на пути к Периметру в баре «Светящаяся ромашка», нервно переминались с ноги на ногу. По мере того, как их товарищ все ближе подходил к названной границе своего продвижения, на молодых лицах изображался испуг. Раз с Длинным ничего не случилось, то значит, что их черед искать безопасный путь вот-вот придет.

— Сопля, по его следам марш. Остановишься под сосной. — Вторая отмычка двинулась в указанном направлении. — Быстрей, быстрей.

Симеон уже пару минут не слышал выстрелов за спиной. Время, отпущенное его команде Прорывом, истекало. Он недооценил скорость работы военных. Скоро появятся группы зачистки, а военсталкеры прикрытия наверняка уже в пути. С одной стороны — если б не волна мутантов, то пришлось бы перебираться через периметр ночью. Обмазались бы глиной, дабы снизить вероятность обнаружения себя ПНВ. Ждали бы каждую секунду пули. Ползли бы на животе, завидуя змеям. Но, с другой стороны, относительная легкость проникновения при шуме и легкой панике, которая всегда несколько обгоняет волну рычащего и визжащего воплощения воли больной территории, оборачивалась и своими рисками.

При отражении первых прорывов, далеко не всегда успешном, о чем Симеон никогда не забывал, да и не смог бы, военных часто встречали сюрпризы. Самые разнообразные. От внезапно ожившего под твоим сапогом кабана, который даже не был сильно ранен, а просто ждал, пока на него наступят, до вещей непредсказуемых. Как в старом сталкерском анекдоте, который рассказал Игнат Бессмертник, один из первых сталкеров, которых Симеон, тогда прыщавый подросток, видел в своей жизни:

— … И тут раздается хриплый голос в голове: — «Слышь, пацан, закурить есть»?

Далеко не сразу стали определять, какой Прорыв был спонтанной истерикой местного зверя, доведенного до невменяемости бескормицей, как уверяли первые экологи Зоны, а какой направлялся. В первом случае, после заметных потерь волна зверья быстро впадает в панику и отступает. Во втором — прёт до последнего. Такое поведение Прорыва успели назвать «лемминговым». И все было бы хорошо, если б после таких самоубийственных атак на Кордон, не раз и не два, группы зачистки не пропадали. Спустя не очень долгое время после таких пропаж, военсталкеры и агенты среди сталкеров обыкновенных, сообщали о контролерах, чья свита состояла из вполне свежих зомби в военной форме. С тех пор перед чистильщиками разворачивались цепи прикрытия.

Таким образом, хотя проникновение в Зону прошло без сучка и задоринки и даже без лишних нервов, опасность не миновала. В висках стучала кровь. Адреналин кипел в жилах и не давал ни на мгновение расслабиться. Симеон смотрел на Соплю, который только что остановился у сосны. Симеон ждал. Вот-вот что-то случится. Одна «отмычка» откроет огонь по второй из дешевого старенького ПМа или просто повернется и уйдет в заросли. В любом случае это будет свидетельством о близком присутствии загадочного мутанта, которого порой называли представителем Хозяев Зоны. Одно плохо — ждать времени не было. После нескольких случаев, когда контролеры маскировались под простых гражданских зомби, а то и людей, военсталкеры прикрытия получили приказ — во внутренней полосе отчуждения стрелять без предупреждения. Кто ткнулся лицом в траву, сталкер или контролер, никто проверять не хотел иначе как по цвету крови. Симеон просто чувствовал, как его затылок перемещается в чьем-то прицеле.

Они с последней отмычкой побежали по уже разведанной тропке. Длинный, едва с ним поравнялись, получил тычок в плечо и присоединился к бегу. Сопля не стал ждать понукания и затрусил в паре метров перед Симеоном. Отойдя метров на двадцать от опушки, тот велел остановиться.

— Так, салаги, смотрим по сторонам. Увидите чей-то силуэт в кустах, зовите меня. Зачешется что-то внутри головы — быстро зовите меня и падайте наземь.

— А почему не стрелять? — спросил Сопля.

— А потому, мой сопливый друг, что если в кустах будет контролёр, ты успеешь достать пистолет. Только вот сам потом удивишься, а отчего это ты так резво развернулся и почему стреляешь в этого грубияна Симеона и в таких же романтиков, как и ты сам. А я собираюсь из этого рейда вернуться. Постараюсь, чтобы вернулись и вы. Кончаем дискуссии. — Сталкер чуть повысил голос, видя, что ему собираются возразить чисто из духа противоречия. — Медленно вперед.

Они пошли. «Отмычки» шли с отрывом в метров тридцать от основной группы, постоянно меняясь. Аномалий тут было мало и они не представляли особой опасности. А вот гипотетический контролёр, который мог направлять прорыв, Симеона нервировал. Конечно, их давно не видели у Периметра, но чем Зона не шутит. Эти полуразумные твари были хитры и постоянно меняли тактику. Паша Гайка, например, рассказывал о встрече с одним субъектом в драном сталкерском комбезе совсем не далеко от Бара.

— … Он выползает на тропу и стонет, помогите, мол. Я смотрю, вроде ситуация вполне обычная, но что-то не так. Сам не знаю что. Тут гляжу, а первая «отмычка» передергивает затвор и поворачивает на меня. Хорошо, что я незнакомца взял на прицел ради профилактики, успел завалить. Завалить — то завалил, но пару пуль поймать успел. «Отмычка» успел подчинился приказ и стал стрелять в идущих следом за ним. Хорошо, что «ломоть мяса» был в рюкзаке, сам не знаю, чего это я в бар его понёс, а не в схрон положил. Подлечился, посмотрел, кого это я продырявил и точно — капюшон с головы скинул, а под ним башка вдвое больше моей. Слабый контролёр попался. Наверное молодой, раз больше одного человека взять не смог.

Симеон Долгий Путь (таково было полное прозвище, которое обычно сокращали до первого слова) беспокоился зря. Прозванный так за любимую поговорку, гласящую, что долгий путь бывает порой быстрее пути ближнего, сегодня временно отошел от любимого правила. Шли по прямой. Впрочем, некоторые правила иногда следует нарушать. Нужно только выбрать момент, когда за такое нарушение не придется расплачиваться. Правила — они такие. Следование одному и тому же приводит к предсказуемости, а предсказуемость к уязвимости.

Первый километр от периметра побежали без проблем. Но «отмычки», непривычные к такому темпу, быстро стали задыхаться. Симеон первоначально предполагал пройти расстояние вдвое большее и испытывал недовольство. Впрочем, когда Сопля чуть не влетел в «карусель», которая была на этом месте уже выброса три и была хорошо видна по следам попаданий в неё, пришлось остановиться. «Отмычки» и вправду устали, раз до такой степени потеряли бдительность и забыли инструктаж. Так они долго не протянут.

Симеон скомандовал привал. Пусть отдышаться пять минут. В его планы не входило потерять всех троих, не доходя до Бара, а к тому шло.

— Салаги, я что говорил вам? Аномалия «карусель» втягивает всё попавшее в неё маленьким, но сильным смерчем. Потом поднимает незадачливого придурка, вроде вас, вверх и там разрывает. Образуя вокруг себя почти правильное кольцо из останков. По-вашему, вот это вот что? — Сталкер указал на валяющийся под носком его сапога отломок кости. Та была вполне свежая, со следами крови, на которую только начали налипать травинки. Не иначе какой-то мутант, обезумев от жажды прорыва, не посмотрел перед собой. Потом Симеон обратил внимание «отмычек» на другие кости, лежащие широкой дугой. — Повторяю, смотрите под ноги.

— Так бежим же, некогда смотреть. — Возразил безымянный новичок.

— Привыкайте. Учитесь. Вы хотели стать сталкерами? Мы уже в Зоне. Она лучший учитель, чем я или кто-либо другой. Вы что ждали, что вас отдельным приглашением позовут рассесться по партам? Сейчас бы Сопля влетел в нее, пораскинул бы мозгами и кишками по окрестностям, а вы бы смотрели и учились на его опыте. Других уроков тут нет.

— А почему вы не предупредили раньше, ведь видели же, что впереди аномалия? — Вот настырный, не отстаёт.

— Ждал, пока некоторые соизволят разуть глаза. Я сталкер и ваш босс. Лишь редкими мгновениями, вроде как сейчас, смогу быть учителем. Слышите? Я не нянька, следящая чтобы великовозрастные оболтусы не расквасили бы себе нос.

— А если…

— Отставить! Всем встать. — Симеон поднялся. — Раз есть дыхание заниматься ерундой, то значит отдохнули. Ты, любопытный, марш вперед. Прозвище тебе будет Вопрос. Бегом.

Симеон двигался вслед за отмычками и мысленно вздыхал. Он соврал, сказав что постарается чтобы «отмычки» вернулись из этого рейда. Он знал, куда именно отправляется. Там, куда лежал его путь, не выживали даже матёрые ходоки. У неопытных «отмычек» в этом рейде была только одна задача — облегчить дорогу и сделать так, чтобы старшие товарищи сохранили силы для последнего решительного рывка. Не дорогу разведывать, поскольку свои способности они уже продемонстрировали, а именно экономить силы «стариков».

Парни хотели приключений — они их получат. По самой полной программе, а то и по дополнительной. Перед самым выходом Симеон получил инфу на ПДА. В сообщении говорилось, что все готово. Это значило, что Хлыст оборудовал тайник на опушке Тихой рощи. К рейду всё готово. За новым тайником, в полутора километрах по зарослям мутировавших деревьев, которые избегали даже мутанты, скрывалась истинная цель этого рейда.

Если посмотреть со стороны, то казалось, что тот лесок совсем не велик, от чего и название — роща. А тихая она от того, что напичкана «комариными плешами» и схожими гравитационными аномалиями сверх всякой меры. Большими и маленькими, перемещающимися от выброса к выбросу и стацинарными. Тихая смерть, от чего второе слово названия.

Там, от опушки всего в полутора километрах, которые вполне реально проходить в течении целого дня, скрывался вход глубокое подземелье. Старая военная база, перед самой второй Катастрофой оборудованная под научный бункер и функционировавшая до самого недавнего времени. Месяц назад Хлыст подобрал у самой опушки Тихой Рощи умирающего военсталкера. Тот рассказал, что учёных больше нет, а оборудование работает автономно. И многое иное рассказал. По всему выходило, что в Тихой Роще скрывается Колондайк артефактов. Не такой как на стадионе Припяти, поменьше. Хлыст прикинул «за» и «против» и начал готовить рейд. Если хоть половина рассказанного правда, то вся группа сможет завязать со сталкертвом. Будут жить в своё удовольствие в какой-нибудь тёплой и дружелюбной стране до конца дней.

Помимо всего прочего и Хлыст, и Симеон, и сам бармен, активно помогавший в организации этого рейда, узнали об источнике одной из свежих баек. А вспомнив, стали употреблять более подходящее название для бывшей базы и цели похода — Город Бюреров…

— Заканчивай просвещаться, идти пора. — Голос ведущего ворвался в мир таинственных лабораторий, разгуливающих по Зоне толпами кровожадных мутантов и россыпей артефактов. Майк глубоко вздохнул и погасил экран ПДА, с которого читал. Пора, значит пора.

— Тебе что, в жизни всего этого не хватает? — Илья продолжал тихо негодовать. Он давно привык к чтиву своего напарника, но всякий раз, когда видел что именно он читает, выражал свое мнение. — Скучаешь по настоящим подвигам?

— Нет, как ты знаешь. Просто приятно окунуться в мир, где приключения захватывающи и прекрасно известно, что с главным героем ничего существенного не случится.

— Разве что так.

— Так, старый друг. — Майк за время привычной перепалки, когда давным-давно известны аргументы обоих сторон, успел надеть рюкзак и немного попрыгать. От прыжков его голос приобрёл неровный характер. — Это просто развлечение. Если бы автор описал наше с тобой утро — я бы отложил это чтиво на второй минуте.

Илья рассмеялся и напарники двинулись в путь. Они шли к своей заветной поляне, располагавшейся километрах в пяти на север от НИИ «Агропром». Само по себе название «поляна» было условным. Редколесье, раскинувшееся на месте поля на котором когда-то росло что-то полезное, лишь чуть просторнее, чем в обычном лесу. Место густо утыканное аномалиями. Рядом глубокий овраг, куда иногда скатывались артефакты. Он-то и был целью путешествия. Просто «заветный овраг» — как-то не звучит, «поляна» — гораздо лучше.

Второй день в пути. Вообще-то странно — такое время занимаемое переходами. Вся зона отчуждения имеет километров семьдесят в самом длинном месте. Но это если считать снаружи. Если идти внутри, то, как минимум, в половину больше. Если отмерить пройденные километры по старым, еще до-Катастрофы картам, то напарники должны были быть где-то у Припяти. Но до туда всё ещё далеко, а сквозь ветви полупрозрачных по причине постоянной осени деревьев проглядывает серый бетон «Агропрома».

— Люди снаружи ни черта не знают что тут творится. Они щекочут себе нервы чужими выдумками, а опиши, ну хотя бы и ты, всё как есть на самом деле, стали бы они читать? — Илья вещал медленно и не громко. Его голос странным образом не заглушал шорох листьев и пожухлой травы под ногами. Он говорил, что такое свойство появилось у него после того, как нашел устье «слуховой трубы» — странно не опасной аномалии, которая позволяла слышать на расстоянии в несколько километров. Если источник звука и слушатель находятся в строго определённых точках относительно этой аномалии, то можно спокойно переговариваться, не рискуя быть подслушанными. Голос напарника слышался Майку так, как если бы Илья стоял прямо над ухом, положив подбородок ему на плечо. Таким образом, звуки леса оставались чистыми и не заглушенными.

Когда слепой пёс появился из кустарников и бросился на Майка, это для него не было неожиданностью. Он услышал, как тот оттолкнулся от земли примерно за полсекунды до прыжка. Пятнистая шкура превосходно смазывала очертания летящего тела. Майк знал, что, даже промахнувшись по горлу и ударившись передними лапами в комбез в районе груди, пёс довернёт. Одна из особенностей данного вида. Но недостаток заключался в том, что при некоторой сноровке сталкер не только замечал опасность вовремя. Если не подавал вида до тех пор, пока пёс не начинал разбег, собачка была обречена. Если жертва замечала охотника, в особенности если тот один давала как-то понять об этом, то атака не проводится. Маленькая особенность, помогающая этим дальним потомкам домашних собак выживать в весьма тяжелых условиях — не и меть зрения, но знать когда тебя видят. А если жертва была обманчиво-спокойна, каковым был Майк, то вместо вожделенного сладкого мяса клыки зачастую встречали вороненую сталь. Вместо горячей крови пробовали пороховое пламя. Надеть прыгнувшего пса на ствол «Абакана» не составило большого труда. Майк имел богатую практику. Автомат рявкнул «двоечкой».

— Вот этого в твоих книжках наверняка нет, — прокомментировал Илья победу напарника. Пёс лежал у самых ног Майка. Илья поморщился и отвернулся. Лицезрение судорог цепляющегося за жизнь изуродованного тела не доставляло ему удовольствия. Да и по сторонам стоит поглядеть. — Что там написано насчёт колтунов, которых порой больше, чем просто шерсти? О забавных копошащихся букашках, которых ты только что лишил и еды и дома? Кстати, отошел бы ты подальше.

— Эти блохи не передаются людям. — Майк, напротив, не отводил взгляда. Умирающая собака утратила весь свой зловещий шарм, превратившись в обычную страдающую дворнягу. В грязную и вонючую, это верно, но обычную. Если не вглядываться в морду. Грязно-лиловые бельма всякий раз наводили на мысли о том, а как эти создания вообще ориентируются в пространстве. Ответа не знал никто. На морде и груди шерсть была липкой. Интересно, никак пёсик успел позавтракать?

— Не предаются, ага. Мы в Зоне, забыл? Тут нет ни одного паучка, ни одной травинки, которых можно назвать родственниками тех, что за Периметром. Твоя уверенность не основана ни на чём.

— Противоречие — ведь если обычные блохи передаются человеку, то эти не должны. Сам же сказал — существенно отличаются от тех, что за периметром.

— Ничего подобного. Тут закон простой — если изменения положительные, то они долго не протянут. А если пакостные — то только успевай уворачиваться. Отдвинься, прошу тебя, а не то больше не одолжу спальник.

— Ну вот, сразу угрозы.

За время дружеской беседы напарники уделяли собаке куда меньше времени, чем окружающему лесу. Всё было тихо. Если охотник и не был один, то остальные затаились. Майк часто думал, что причиной столь частых, беспредметных и продолжительных разговоров является давящая тишина. Нет, шорохи, ветер и редкие раскаты грома, которому плевать на время года, были на месте. Просто чего-то не хватало. Жизни, надо полагать. Не этой, больной и извращенной до такой степени, что перестаешь верить в слова типа «естественный отбор» или «мутация». Простой, нормальной жизни не хватает в странном месте под названием Зона.

Как-то Майку пришла в голову ассоциация, что Зона для окружающего мира является чем-то вроде венерического заболевания. Неприятно, порой болезненно и даже унизительно, но не смертельно. Почти не мешает жить, но некоторые аспекты этой жизни становятся проблематичными. Зона это нечто такое, о чём в приличном обществе не говорят. Один эколог, с которым Майк как-то поделился своими соображениями, назвал это «эффектом прорехи». Дескать, за многие века человеческой истории люди привыкли что мир, в общем, более-менее понятен и предсказуем. Неясностей в нем хватает, это верно. Опасностей тоже. Но чаще всего и то и другое имеют своим источником человека. Такого же, как и прочие. Жестокость маньяков объясняется повреждениями психики и на месте какого-нибудь знаменитого душителя — потрошителя мог бы оказаться кто-то другой, сложись жизнь чуть иначе. Жестокость войн объясняется примерно также. Большой вопрос, а не имеют ли всякие верования и религии источника внутри самих людей. Ведь не особенно хочется, чтобы было пусто в душе, чтобы все вокруг было просто плодом игры безымянных и не разумных сил. Примерно как Илья с Майком часто говорят о пустяках, чтобы человеческий голос развеял давящую на уши тишину странного, мёртвого места.

Зона — это прореха в привычном и уютном мире. Прореха в знаниях учёных, в предчувствиях и прозрениях художников и поэтов. Слепое пятно на карте мира. Место, о котором никто не знает ничего определённого и это не знание нельзя замаскировать даже от самих себя. А вот обмануть других можно. Оттого Зону и населяют жуткими созданиями, складывают о ней мифы и легенды. Не для того, чтобы что-то объяснить или рассказать. Чтобы сделать Зону похожей на то, чем она не является и никогда не будет. Сказать людям, что это такое очень странное и не привычное место, вроде полярных льдов для среднего жителя города — миллионника. Там под снегом трещины во льду, куда можно провалится. Там бродят злые белые медведи. То, что трещины называются аномалиями — не беда. Медведи имеют странный вид и нее могли появиться естественным путём — ну и что? Это такая же экзотика, как дальние страны, куда отправляются любители экстремального туризма. Просто опасности и испытания, поджидающие смельчаков не обычные. Пока не обычные. Чего в приключенческих книжках не пишут, но подразумевают, что наступит день, когда откроется туристическое агентство предлагающее «свежее и необычное». Намекают, что прогулка через аномалии встанет в один ряд со спуском по какой-нибудь бурной горной реке на байдарке. Приключенческие книжки пытаются превратить нечто по-настоящему Чужое, не понятно как образовавшееся на земле, в что-то опасное, но вполне привычное. Опасное знакомыми страхами и только сталкеры знают, что привыкнуть к Зоне нельзя.

Илья встал так внезапно, что Майк чуть в него не врезался. Вот она, помянутая хоть и мысленно, но не к добру аномалия. Детектор на неё не среагировал, что характерно. Детекторы существовали давно, вот только мечты о том времени, когда по Зоне можно будет прокатиться на машине, изредка покручивая руль в соответствии с советами умного приборчика, так и остались мечтами.

Прямо по курсу не наблюдалось ничего особенного. Просто солнца на небе не было видно, а свет перед сталкерами падал так, словно оно было. Только чуть-чуть приглушенное каким-нибудь лёгким облачком. Прямо по тропе было чуть-чуть светлее, чем сзади. Можно было бы не заметить, но те, кто не внимателен, в Зоне не приживались.

Илья достал из левого нижнего кармана жилета несколько маленьких гаечек с привязанными к ним толстыми и яркими синтетическими шнурами.

— Сейчас, примерюсь. Смотри по сторонам. — Илья был спокоен. Он пытался определить визуально центр аномалии и её края. Своего рода упражнение. Разумеется, в это время ему нужно прикрывать спину. Мутанты сообразительны. Они знают наверняка, что перед аномалией внимание сталкера будет полностью, без остатка поглощено.

Со спины всё было тихо. Никто не подкрадывался, припадая в кустах. Никто не пытался сменить цвет или вообще подойти невидимкой вплотную. Мутанты тоже не любят аномалии, особенно такие, не входящие в классификации.

— Смотри теперь. — Илья стремительно раскрутил за тросик гаечку и метнул её вперёд. Та полетела крошечной кометой с чёрно — оранжевым хвостом и быстро пропала из вида. Ничего не случилось. Следующая была медленней и брошена так, чтобы упасть метрах в пяти за условно определённой границей аномалии. Снова пропала из вида, хотя Майк точно видел, что Илья её бросал медленно. Возможно, перед ними что-то отдалённо напоминающее «слуховую трубу», только не для звуков, а для материальных предметов. Возможно, если шагнуть туда, окажешься километрах в пяти и здорово срежешь путь. Но проверять не хотелось. Еще десяток бросков по сторонам и сталкеры двинулись дальше, обходя странное пятно. К слову, солнце на небе выглянуло, но освещение впереди не поменялось.

— Ай! — вскрикнул Майк, внезапно обо что-то споткнувшись. Ногу обожгло. Илья прыжком с места переместился метра на три вперёд — вбок и обернулся.

— Ты что? — спросил он, когда понял, что с напарником всё в порядке.

— Правильно сделали, что не пошли напрямик. Смотри. — Майк достал из кармашка керамические щипцы и поднял ими свою преграду. В зажиме оказался маленький двояко заострённый бур. А может и сверло для маленькой электродрели, длинной сантиметров пятнадцать и диаметром около двух. Илье не было видно, но Майк чувствовал, как этот предмет стремится в вонзиться обратно в землю. Ровно до половины. Даже не скажешь, что об него можно споткнуться и упасть. — Артефакт.

— Ты уверен? Что-то не похож. Железка как железка.

— Не скажи. Во-первых, споткнулся я качественно, словно о глубоко вкопанный кусок арматуры. И ушибся хорошо и при ударе ногу обожгло. А во-вторых, подойди и приглядись — ни следа ржавчины и цвет не металлический. Скорее, камень.

— Тогда может быть. Значит, аномалия то была серьёзной. У слуховых труб нет артефактов, я проверял. Интересно, а что он делает?

Вместо ответа Майк поднял щипцы чуть выше своей головы и отпустил находку. Та вырвалась из зажима и рванула к земле со скоростью явно большей, чем полагалось в соответствии с законом тяготения. Вонзилась в землю на две трети своей длинны и остановилась. Майку казалось, что с такой скоростью вещица должна была уйти в мягкую лесную почву целиком и довольно глубоко.

— М-да. Однозначно артефакт. — Илья воровато огляделся по сторонам. — Бери в контейнер. Какой-никакой, а приварок.

Майк достал из рюкзака малый контейнер. Всего их у него было три, в соответствии с размерами предполагаемого содержимого. «Малый бур», как он назвал свою находку по праву первооткрывателя, едва оказавшись на свободе, принялся за привычную деятельность. Впрочем, пресечь попытку пробить многослойное дно оказалось просто. Достаточно было просто повернуть контейнер параллельно земле. Дергаться артефакт не прекратил, но не мог развернуться в длину и только безуспешно царапал стенки.

— Что ты говорил про ногу?

— Ничего особого, уже не болит.

Илья не удовлетворился таким ответом. Он напомнил, что когда заболит, может оказаться поздно. И вообще, здесь нет «ничего особого». Пришлось разуваться. Все пальцы работали исправно, ни синяка, ни ссадины, ни иных повреждений, включая «аномальные». Через минуту напарники двинулись дальше. В рюкзаке копошился артефакт, под ногами шуршала листва и всё было бы как при обычной прогулке, если бы пели птицы. В ноге ощущалось лёгкое онемение, захватывающее два пальца, но не мешающее ходить.

Над небольшим заболоченным прудом, не то воспоминанием об озере, не то остатком какого-то гидротехнического сооружения они остановились на минуту. Находясь на невысокой холмистой гряде могли без помех полюбоваться на серые корпуса «Агропрома». Сейчас там никого не было. Одно время небольшие группы сталкеров — одиночек пытались там обустроить что-то вроде временной базы, но не получилось. После того, как последняя группа недавно пропала, не оставив после себя никаких следов, о чём сообщили вышедшие на поиск и тоже пропавшие сталкеры, НИИ обходили стороной. Остановка и взгляд в сторону старого строения были своего рода отдачей дани памяти.

Шагов через триста, снова углубившись в лес, напарники поняли со своей лёжки псевдоплоть. Атаковать двух сталкеров она испугалась и ускакала прочь. За что ей большое человеческое спасибо. Заметный кусок пути удалось преодолеть быстро. Просто следуя по её следам. Не отвлекаясь на швыряние гаек. Обычные аномалии даже такие простые мутанты чувствовали за версту.

Через полчаса сталкеры были у своей заветной поляны. С самого своего появления в Зоне, Майка удивляло только одно — почему такие страшные вещи как «жарка» или «комариная плешь» никак не отражаются на окружающих их деревьях. Как правило, во всяком случае. Казалось бы, «плешь» должна сплющить, расщепить в щепу и раскатать в тонкий слой мусора дерево, которое вольготно раскинуло над ней свои ветви. В «жарках» деревья воспламенялись только при срабатывании аномалии. В спокойном состоянии очаг бесплотного огня мог располагаться прямо между корней. В то время как в обычных сталкерских кострах эта древесина горела, как ей и полагалось. Впрочем, возможно эти деревья, в отличие от живых существ, плоть от плоти этой несчастной земли и не подпадали под действия этих ловушек. Большинство деревьев росли здесь ещё до первой Катастрофы.

Гайка летит вперёд, с вышины своей траектории падает вертикально вниз с глухим ударом. Всё ясно — «плешь». Обходим её слева. Там жарка. Она бьет в сторону блёклого неба своим прозрачным, не ярким, не материальным пламенем. Все знают, что в огне жарок отсутствуют следы сгорания каких-либо горючих веществ. Иногда такие аномалии становились местом последнего упокоения. Если хватало сил дотащить до неё тело погибшего, сталкеры старались сделать это. Вырыть могилу так, чтобы до неё не добрался кабан, не говоря о более сильных созданиях, можно только экскаватором. А потом желательно накрыть покойника бетонной плитой. И то без гарантий, что последнее пристанище не потревожат. А так — бросил тело в «жарку» и пошел дальше. Минут через пятнадцать не останется ничего, что бы хоть приблизительно напоминало человеческие останки.

Напарники обходили одну аномалию за другой, постепенно пробираясь к оврагу. Собственно, это не овраг был. Какая-то щель в земле, над происхождением которой думать — понапрасну ломать голову. С течением времени, сие изделие Зоны приобрело вид нормального творения нормальной природы. Дожди и ветер изрядно поработали над почвой, размыв её. Но такая маскировка никого не обманывала.

Пока обходили поляну, Илья подобрал пару кусочков «шустрого мха». Внешне этот артефакт ничем не отличался от мха обыкновенного. Только имел свойство передвигаться по земле с плавностью чаинки на дне стакана, чуть касаясь её. Стоил он не дорого, примерно как недельный рацион. Никаких особенных свойств. Кажется, что его используют в парфюмерии. Дойдя до другого конца поляны и собираясь заглянуть в обрыв, сталкеры увидели останки кабана. Вернее, они догадались, что это был кабан потому, что одно копытце не попало в «плешь», а осталось снаружи. Что подвигло хряка совершить самоубийство, было не понятно. Обычно столь приметные опытному взгляду места мутировавшая живность обходит загодя. Хотя, хрюшка просто могла увлечься охотой и промахнулся в силу инерции. Такое бывало. Интересно только, а где же дичь?

Подойдя к обрыву и прикидывая, как бы в него спустится на этот раз, Илья обратил внимание напарника на красноватое свечение в земляной складке. Кровь камня, наверное. Это уже что-то. За «бур» не известно дадут ли что, а «кровь» пользовалась стабильным спросом. Спустится к артефакту мешала маленькая «электра».

— Пустяки, собьём его вниз. — Оптимистично заявил Илья.

Сталкеры вооружились — Майк куском кирпича, подвернувшимся под руку, а напарник взял то самое копыто. После броска Ильи «кровь» покатилась вниз по склону, а Майк швырнул ненужный теперь кирпич вбок от «комариной плеши». Там резво закрутился, стремительно уплотняясь, волчок маленького торнадо. «Карусель» благосклонно приняла подношение.

Надо спускаться. Дно этого оврага — место неприятное. Много «студня» и в стенах попадаются ниши, как будто выходы из каких- то нор, только заваленные. В последний раз, неделю назад, таких норок было вроде меньше. Точно, той, что располагалась у того входа что смотрел в сторону «Агропрома» раньше не было. Неприятно и рука сама перехватывает автомат. Палец следует положить на спусковой крючок и дышать потише.

Об этом хлебном месте Илье рассказал один мудрый сталкер. Мудрость его заключалась не в проведенных в Зоне годах, а в знании собственных слабостей. Было у сталкеров одно правило — как только сделалась для тебя Зона привычным местом — пора завязывать. Если ты стал ловить себя на мысли, что рейды за артефактами представляют опасность немногим большую, чем прогулка по мегаполису для человека слабо знакомого с правилами уличного движения — пора завязывать. Если же ты убеждён, что изучил эти правила, если ты уверен, что теперь-то развернешься по-настоящему — ты смертник. И те, кто пойдут с тобой, тоже.

Так вот, тот мудрый человек был знаком с этим железным и вторым незыблемым правилом и решил немного «отдышаться» на Большой Земле. Он говорил, что в стройной картине Зоны, уже сложившейся в его мозгу, эти не то норы, не то просто выемки в земле являются чёрным пятном. Неизвестным в уравнении. Хотя вопрос об возникновении этих «нор» не принципиален и не мешал считать, что Зона познана. Но, тем не менее, больше он туда не ходок, поскольку уж очень на голову давит ожидание, что сейчас земля оттуда посыплется и кто-то вылезет. Правда, не смотря на нежелание соваться в столь негостеприимное место, старый сталкер не забыл обговорить условия «арендной платы». Впрочем, вполне умеренной. За причитающейся ему долей обещал зайти после возвращения, но так и не заявился. Было точно известно, что Кордон он пересек благополучно. Что случилось дальше — Бог весть.

Сталкеры шли фактически боком. Спиной к спине. Майк пару раз чуть не выстрелил в безобидно осыпающийся песок. Юмор ситуации был в том, что напарники понимали свою неготовность к опасным неожиданностям. В случае чего такое построение не поможет. Оба на собственном опыте знали, как стремителен атакующий снорк, как единственным фоном для бегущего кровососа является его сиплое дыхание и что когда стреляешь на звук, то попадаешь только в силу везения. И как это страшно, когда почва под ногами становится предательской и камень, мирно лежащий здесь со времён сотворения мира, в момент когда ты через него переступаешь, резко взлетает, ударяя по кое-чему уязвимому. Инициатива всегда на стороне атакующего. Кто копошился в глубоких норах — не известно. Что от них ждать тоже.

Впрочем, как и всегда, никто не атаковал. Просто давление на мозг порой становилось невыносимым и очень хотелось бежать. Напарники держались, не впервой. Бросок гайки, не такой как в лесу, а побольше. Пройти ещё шагов пять. Потом следующий бросок, обойти лужу студня, подобрать первую гайку и бросить снова. Пару раз приходилось пригибаться под ветвистыми росчерками «электр», находившихся наверху. Пришлось резко присесть, когда вокруг начал формироваться смерчик, почти успешно попытавшийся поднять Майка. Поджав ноги, Майк секунды две не чувствовал под ногами земли. Потом плавно опустился, стимулированный рывком Ильи за пояс. Рывком, чуть не сорвавшим штаны. Почему карусель не опустилась на дно оврага, или не осталась наверху, ведь на склоне ей не место, какой смысл спрашивать, ответа-то не будет.

До упавшего вниз артефакта добирались минут двадцать.

— Ты моя радость, — приговаривал Илья устраивая артефакт в свой контейнер.

— Действительно, радость. — Майку хотелось рассмотреть осветившееся лицо напарника. Редкое зрелище, разглаживающее вечную печать заботы и настороженности. Нельзя оборачиваться, поскольку напарник полностью поглощен упаковыванием добычи. Майка тоже беспокоили эти непонятные ниши в стенках оврага. По сути, именно такие вещи и удерживали напарников от перехода в категорию смертников. У каждого свой якорь в Зоне — нечто, чего он не понимает. Майк с Ильей не понимали этот овраг и вспоминали об этом каждый раз, когда в головы приходила мысль, что они всё здесь знают, хотя первооткрывателю этого места странности не помешали увериться в собственной мудрости.

Майк смотрел по сторонам и слышал, что артефакт упакован. Сейчас Илья закроет рюкзак, потом они пройдут обратно. Даже если находок больше не будет, то всё равно можно возвращаться. План выполнен.

Они прошли вглубь еще метров сорок, до того момента, когда не могли больше идти спина к спине, поскольку стали упираться стволами в стены. Дальше шагали один за другим. Пошли, разумеется, слишком просто сказано. Они перепрыгивали лужи «студня», а через мелкие перешагивали. Вокруг было темно и только слабый свет струился сверху. Подствольные фонарики в самодельных креплениях помогали слабо. Находок больше не было. Когда небо над головами пропало окончательно, а прямо по курсу образовалась ещё одна куча мягкой земли, настала пора поворачивать.

На обратном пути Майк, ставший в этом тесном месте первым, старательно смотря по сторонам и под ноги, увидел тень в одной из луж. «Студень» не давал света. Он только слабо светился сам, не освещая ничего вокруг. На фоне светящейся жижи Майк разглядел что-то искусственного происхождения. Чёткие линии образовали прямой угол. В «студне» лежал ПДА.