"Чёрный бушлат-2" - читать интересную книгу автора (Конторович Александр Сергеевич)Глава 13Что-то произошло у немцев. Какой-то гул послышался вдали, почти на пределе слышимости. Гул этот был мне знаком. Разрывы? Может быть… Через некоторое время наверху вдруг возникла суета, забегали солдаты. Послышался рев двигателей, подходила техника. Состояние немцев каким-то образом передалось вниз и народ вокруг меня слегка напрягся. И без того негромкие разговоры стихли совсем. На краю обрыва появился полицай с рупором. - Всем выходить наверх! Быстро! Кто не сможет идти - будет расстрелян! Так… И что же это у нас сегодня ожидается? Толпа пленных потянулась наверх по дороге. В ограждении был открыт узкий проход, куда можно было проходить только по одному. Прошедших через него пленных сгоняли в кучку метрах в тридцати от прохода. Как только проходило человек сорок, проход закрывался - полицаи выдвигали в него рогатку. Кучку пленных отгоняли наверх под присмотром автоматчиков. Потом все повторялось. Было видно, что у конвойных есть в этом деле неслабый опыт. Никакой возможности подойти к пулеметам не было, их надежно огораживала колючка. Стоявшие в зоне досягаемости полицаи были безоружны, а немцы, менее чем по трое не стояли. И держали оружие наизготовку. Примерно через полчаса я, вместе с очередной партией пленных, оказался наконец наверху. Голая степь. Ни ямки, ни кустика. «И вдруг, из-за угла выезжает танк…» Выезжать им было без надобности, на невооруженную толпу вполне хватило бы и бронетранспортеров. А они тут присутствовали. В немалом, надо сказать, количестве. Восемь штук. Да еще и десяток мотоциклов с пулеметами. Более, чем достаточно. Даже, если не считать почти сотни немцев в полном вооружении. Пленных выстроили вдоль края котловины, напротив бронетранспортеров и мотоциклов. Перед нами появился офицер, сопровождаемый переводчиком. Тот держал в руках рупор. - Слушать всем! - гаркнул переводчик во все горло. Толпа затихла. - В трех километрах отсюда находится станция Веденеево! В настоящий момент там горит эшелон. С боеприпасами. Ваша задача - потушить этот пожар! Все понятно? Вот так распронихрена ж себе!? Это будет похуже, чем прыжок из окна в обрыв. Тут вообще на атомы распылить может. И что по этому поводу говорит наука? Вернусь ли я назад? И в каком э-э-э… состоянии? А что по этому поводу думают окружающие? Я посмотрел вокруг. Радужных надежд не было ни у кого. Толпа глухо молчала. - Еще раз спрашиваю - всем все ясно? - Не все, - из толпы выдвинулся коренастый боец с перевязанной головой. - Это же - верная смерть! Какая нам разница, где умирать? И зачем? Переводчик наклонился к уху офицера и что-то ему сказал. Тот ответил и рупор снова ожил. - Здесь у вас шансов нет! Совсем никаких. А тот, кто выживет на станции, будет переведен в другой лагерь. Там есть условия, чтобы жить. Есть горячая еда и медицинское обслуживание. Кроме того, мы, немцы, - полицай покосился на офицера. - Умеем быть благодарными. И ценим храбрость! Того, кто проявит доблесть при тушении пожара, мы можем даже отпустить! - Врете вы все, - устало проговорил коренастый. - Назад сюда же загоните. - Вы не хотите идти? Вы не верите слову немецкого офицера? - Нет. Не верю и никуда не пойду. И другим не советую. Полицай что-то сказал офицеру. Выслушал ответ. - Вы отдаете себе отчет в своих словах? - Да. Хуже уже не будет, некуда… Переводчик снова наклонился к офицеру. Тот выслушал, кивнул головой. Обернулся назад и взмахнул рукой. От шеренги немцев к нему подбежал один солдат. Выслушал, козырнул и умчался назад. Через минуту около офицера уже стояло трое солдат с пулеметом. Сноровисто установив его, они приготовились к стрельбе. Полицай поднял рупор. - Вы подумали? - А иди ты…, - коренастый солдат повернулся и шагнул назад. - Р-Р-Рах! - будто разорвали плотную ткань. Пулеметная очередь прошлась по ногам коренастого бойца. Заодно и по стоящим позади. Люди с криками попадали на землю. Я сжал кулаки. Пулеметчик сознательно стрелял по ногам! Он специально стрелял так, чтобы никого не убить. На земле сразу же образовалась каша из кричащих и стонущих людей. Толпа загудела и качнулась вперед. - Хальт! - поднял руку офицер. Залязгали затворы пулеметов на бронетранспортерах и в колясках мотоциклов. Солдаты взяли оружие наизготовку. Расталкивая бойцов, из глубины строя вырвался Семеныч. Расстегивая на ходу свою сумку, он бросился к раненым. - Пах! Как-то по-детски, словно шарик лопнул, хлопнул пистолет офицера. Ноги у Семеныча подогнулись, он еще сделал по инерции пару шагов. Выронил из руки бинт и мешком осел на землю. Рявкнули пулеметы бронетранспортеров, и трассирующие пули веером прошли над нашими головами. Толпа отшатнулась, некоторые попадали навзничь. - Стоять! - надрывался полицай. - Еще шаг - и пулеметы будут стрелять уже по вам! Офицер что-то сказал ему. - Господин офицер говорит, что он не давал приказа помогать этим людям! Они не хотели отсюда уходить - теперь могут здесь остаться. Они сами выбрали свою судьбу. Как это говорится - один за всех и все за одного! Толпа замерла. В воздухе физически ощущалось напряжение. Почувствовали его и немцы. Стволы пулеметов опустились и уставились на толпу. Есть у нас шансы? До шеренги солдат метров пятьдесят. Успеем пробежать, или? Или. Почти полтора десятка пулеметов, ровная степь. Большую часть они положат уже на первых шагах. Потом добьют остальных. Нет, не сейчас. Тогда, что? Надо отсюда уходить. На марше или уже на месте придумаем что-нибудь. Кто поведет? Взгляд налево, направо… Да-а-а… Ну, что ж, назвался груздем - полезай… Отодвинув стоявшего впереди меня бойца, я сделал пару шагов вперед. Остановился. Ближайшие пулеметы вытянули свои стволы в мою сторону. Заметили! Офицер посмотрел на меня. Что-то сказал переводчику. - Вы что-то хотели? - прохрипел рупор. - Да. Я бы хотел говорить с господином офицером. - Говорите. - Мне кричать во все горло? - Нет. Подойдите ближе. Я прошел десяток шагов. За моею спиною затихли, я слышал только глухой ропот, который еще перекатывался по шеренгам. - Достаточно! Стоять тут! Кто вы такой? - Подполковник Леонов. Я хочу обсудить условия нашей работы. - Какие могут быть условия!? Вы сейчас отправитесь на станцию и… - Вы думаете, что на таких условиях люди куда-нибудь пойдут? - Пулеметы будут стрелять… - Вы для этого нас подняли наверх? Стрелять сверху вниз удобнее и безопаснее. Как я понял, у вас стоит задача потушить пожар, а не перестрелять всех пленных. Или я не прав? - Подойдите ближе. Я подошел. Теперь меня и немца разделяло метров десять. - Что вы хотите? - это снова переводчик. - Пусть этим людям окажут медицинскую помощь. Дайте мне карту станции и укажите на ней обстановку. Какие объекты, где и что находится. Их важность и первоочередность тушения огня. - Идите на станцию, все остальное до вас доведут уже на месте. А переводчик-то выслуживается! Вон, даже мои слова немцу не перевел. Сам все решить хочешь? А вот те хрен! Я повторил свои слова уже на немецком языке. Офицер удивленно поднял брови. Отодвинул в сторону переводчика и сделал пару шагов ко мне. Эх, до чего же ты, падла, стоишь-то хорошо! Два прыжка - и амбец! Я покосился в сторону, на пулеметчиков. Смотрят на шеренгу пленных, не помешают. Переводчик не в счет, безоружен, да и вообще - лопух. Пистолет у немца в кобуре, клапан не застегнут. Стрелял он один раз, значит семь выстрелов у меня есть. Стало быть, присутствующих можем списать. А дальше что? Будут ли остальные немцы стрелять? Ясен пень - будут. Пулемет я уже не разверну, не успею. Обидно, значит офицер еще поживет. Пока… - Почему на вас солдатская форма? Вы назвались подполковником? - немец с интересом меня рассматривал. - Превратности войны, герр лейтенант. Это так важно именно сейчас? - Так. Это действительно не важно. Об этом можно поговорить и позднее. Что вы хотите? - Я уже сказал. Для того, чтобы поставленная вами задача была бы выполнена, я должен максимально точно знать обстановку на станции. Нам потребуется инструмент. Лопаты, багры, возможно топоры и еще что-то. Это будет ясно уже на месте. Ведра, чтобы заливать огонь. - Я сообщу это командованию. Вы уже имеете опыт в такой деятельности? А как же! Если б не пожар, я бы и сюда-то не попал! Это уж точно! - Имею. - Стройте людей, пора выходить. - Одну минуту, герр лейтенант. Я просил вас оказать медицинскую помощь раненым. Это благотворно повлияет на остальных, они будут видеть, что их не обманывают. Будут лучше работать. - Вы сомневаетесь в слове немецкого офицера? - Я - не сомневаюсь. Но там стоит около семисот человек… Я не могу поручиться за каждого. Немец оглядел меня еще раз, что-то просчитывая в уме. Кивнул головой. - Стройте людей в колонну. Вон там. Я распоряжусь. Подходя к строю, я видел множество внимательных глаз, напряженно смотревших на меня. Не мастер я речи говорить, а что делать? - Товарищи! Слушать всем меня! Так, уже лучше. Повернули головы, некоторые приподнялись на носках, чтобы лучше видеть. На земле уже никто не лежал. Интересно, а засланные казачки тут есть? Судя по условиям лагеря - не должно быть. Рискнем. - Я подполковник Леонов! Командиры есть? Прошу их выйти ко мне. Строй зашевелился и вскоре передо мною стояло несколько человек. Почти все в солдатской форме, у некоторых сборная солянка. Гимнастерки одни, галифе другие. У многих форма явно с чужого плеча. - Значит так, товарищи командиры. Познакомимся позднее. Сейчас слушайте меня. Нам из этого лагеря выхода нет. Немец это однозначно сказал. Не пойдем тушить пожар, всех расстреляют прямо здесь. На станции у нас будет хоть какая-то возможность для выбора. Я потребовал у него шанцевый инструмент. Лопаты, багры, топоры. Да и на станции что-то должно быть. Горит эшелон с боеприпасами, так? Значит они там есть. Может быть и оружие отыщем. Всем все ясно? - Нет. Еще есть вопрос, - это невысокий, плотно сбитый мужик. Волосы седые. - Представьтесь, пожалуйста. Я должен знать, как к вам обращаться. - Капитан Мялов. Что будет с нашими ребятами? - он кивнул на лежащих на земле раненых. - Им окажут медицинскую помощь, когда мы построимся вон там. До этого к ним никто не подойдет. - А что потом? - А что потом будет со всеми нами? Не знаю, капитан. Но так это хоть какой-то шанс. Иначе их просто добьют, или вообще оставят лежать тут. - Старший лейтенант Козицин. Вы понимаете, товарищ подполковник (ага, звание мое у них сомнения уже не вызывает, хорошо!), что мы оказываем помощь врагу? - высокий и худой парень смотрел на меня настороженным взглядом. - В чем именно, товарищ Козицин? - Тушим пожар. - И где вы его тут увидели? Мы уже успели что-то потушить? Когда это? - Нет. Не успели еще. Но мы идем на станцию и там… - Получим в руки оружие. Не винтовки с пулеметами, но хоть что-то. Или у вас есть иной вариант спасения? Тогда я готов уступить вам командование. - Почему вы в солдатской форме? - это немолодой уже дядька. Держится уверенно, манера речи властная. Гимнастерка комсоставская. Опа, а почему рукав оторван? А что у нас там было? Не звезда ли? Так, это уже оппонент. Побьем его, другие замолкнут. - Представьтесь, пожалуйста. - Старший политрук Сомов. - Так и вы тоже, товарищ Сомов, не по форме одеты. В плен я попал в бессознательном состоянии, куда делась моя форма, не знаю. Мог кто-то из бойцов переодеть, сочли, что так лучше будет. Других объяснений у меня нет. - Откуда вы, товарищ подполковник? (так! и этот меня самозванцем не считает!) Назовите номер части. - Я из НКВД. Подразделение «А» Первого Главного Управления ГБ. Старший инструктор второго отдела. Опа! А народ-то враз подтянулся! Уважают мою контору! Так сказать, авансом. Ибо в действительности ее еще нет. Или уже есть? - Простите, товарищ подполковник, а чем занимается ваш отдел? - снова политрук. Вот черт неугомонный! - Диверсионные операции в тылу врага. Ясно? Похоже, что до политрука, наконец, дошло. Во всяком случае, вопросов он больше не задавал. - Значит так, товарищи командиры. Ставлю вам задачу. Разбить бойцов на два батальона. Первый батальон - командир капитан Мялов. - Есть! - Второй батальон… Товарищ старший политрук, готовы? - Я политработник, товарищ подполковник, а тут строевой командир нужен. Не потяну. - Ясно. Будете моим заместителем. Старший лейтенант Козицин! - Я! - Примете второй батальон. - Есть! - Разбить батальоны поротно, назначить командиров рот. Далее, уже они сами разобьют бойцов на взводы. Времени у нас нет, поэтому формирование будем производить на ходу. До станции идти примерно час. Значит, все формирование должно быть завершено за сорок минут. Здесь я вижу девять человек. Вот вы, вы и вы - к капитану. Остальные - к старшему лейтенанту. Товарищ старший политрук, окажите по возможности им помощь. Всем отходить вон туда, ждать моей команды. Я к немцу пошел, договариваться дальше. - Товарищ подполковник! - это Мялов. - Немцы нам мешать не будут? - Хороший вопрос, капитан. Постараюсь это уладить. Еще вопросы есть? Нет. Тогда - выполнять приказ! Я снова вышел из строя и зашагал к лейтенанту. За моей спиной послышалось движение, голоса, начали ребята, молодцы! Немцы не препятствовали мне и я подошел к офицеру. - В чем дело, герр подполковник? - Если вы не возражаете, герр лейтенант, я разбил людей на рабочие команды и назначил им старших. Так будет проще ими руководить, будет больше порядка. - Так. Это хорошо. Что еще? - Как я понимаю, герр лейтенант, у нас мало времени и я прошу вашего разрешения, чтобы формирование команд происходило бы на ходу. - Это разумно. - В процессе формирования часть людей вынуждена будет перемещаться вдоль строя. Я бы не хотел осложнений с охраной, они могут это неправильно понять. - Я отдам соответствующее приказание. Что еще? - Вы обещали мне информацию по станции и медпомощь раненым. - Я помню. За моей спиной послышалось движение, команды. Я оглянулся. Приобретая на ходу подобие строя, толпа оттягивалась на указанное мною место. На ходу бойцы начали разбиваться на группы. Так, молодцы командиры, знают свое дело. Лейтенант обернулся к строю, повелительно взмахнул рукой. Из-за бронетранспортеров выбежало несколько человек с медицинскими сумками на боку. Они направились к лежащим на земле бойцам. Офицер повернулся ко мне. - Как видите, герр подполковник, я выполняю свои обещания. Отдайте приказ своим людям двигаться к станции. Конвой укажет им дорогу. - Не понял, герр лейтенант? А я сам? С ними не пойду? - Я связался с начальником станции. Он вызывает вас к себе для постановки задачи. - Правильное решение. Мы так сэкономим немало времени. - Вы поедете вместе со мной. - С вашего разрешения, герр лейтенант, я отдам своим людям соответствующие указания. - Не задерживайтесь, у нас мало времени. Так, бегом-бегом к своим, времени в обрез! - Мялов, Козицин - ко мне! Пулей! Оба комбата выбежали из строя. В нескольких словах я разъяснил им обстановку. - Немцев не дразнить! Охрана не будет особо мешать, но надо знать меру. Поэтому все передвижения свести к минимуму. На станции может быть артиллерия ПВО, поэтому отыщите артиллеристов. Саперов, если есть, тоже нужны будут. Я буду на станции, встречу вас там. Огляжусь, посмотрю что и как. Не подведите меня! - Все сделаем, - это Козицин. Мялов молча кивнул головой. - Все, ребята, время пошло! Лейтенант ждал меня около машины, куда меня проводили двое конвоиров. По дороге он молчал, что-то прикидывая в уме. Переводчика мы с собой не взяли. Лейтенант занял место рядом с водителем, меня же посадили сзади, между конвоирами. В принципе, мне не составило бы особенного труда спровадить их всех на тот свет. Но… Семьсот человек, идущие сейчас по дороге, стоили большего. Перед нами вырастала невысокая гряда холмов. За ними явственно погромыхивало. Горящий эшелон? Слева от дороги виднелась палатка и около нее сновали люди в форме. Туда мы и направились. Внутри палатки был установлен стол, пара телефонов. За столом сидел пожилой немец в майорской форме. - Герр майор! Лейтенант Коссовски… - Вижу, лейтенант. Благодарю вас за оперативные действия. Кто это с вами? Это тот оберстлейтенант, о котором вы мне говорили? - Так точно, герр майор! - Не будем терять времени, господа. Прошу! - майор указал на выход. Пройдя около пятисот метров, мы все вышли на гребень холма. Внизу лежала станция. Да-а-а… Пожар в борделе, во время наводнения… Это еще мягко сказано. Не удержавшись, я присвистнул. - Ваши впечатления, оберстлейтенант? - Даже и не знаю, с чего начать, герр майор… Может быть, вы укажете мне наиболее важные объекты? Кстати, как давно продолжается пожар? - Около пяти часов. Я вызвал сюда пожарный поезд, но когда он прибудет? - Да, рассчитывать только на него было бы неразумно. - Смотрите сюда, - майор сделал пару шагов вперед и указал на отдельную группу строений. - Это склады с боезапасом. Они стоят несколько в отдалении и пока пожар до них не дошел. Разлетающиеся снаряды тоже пока не попадали в здания. Было несколько разрывов поблизости, но пока господь нас уберег. Это - первоочередная цель. Ваши люди должны принять все меры для защиты этих строений. Если они взорвутся… - Я понял, герр майор. Мне будут нужны пустые мешки. Много, несколько сотен. Лопаты, чтобы насыпать их землей. - Вы хотите сделать обваловку зданий? - Да. Хотя бы с опасной стороны. Частично она имеется, я вижу ее отсюда. Постараемся прикрыть крышу, насколько это возможно. - Так. Манфред, - обернулся он к лейтенанту из своего окружения. - Обеспечить! - Яволь, герр майор! - Далее, - палец майора указал на пути. - Вон там, видите, стоят платформы с техникой. Ее необходимо вывести из зоны поражения. - Куда? - За пределы станции. - Если вы не возражаете, герр майор, я бы постарался вытолкнуть платформы вниз по железной дороге. Как я вижу, она идет под уклон. Вон там, у моста, дорога снова выходит на ровное место. Я бы выслал туда группу рабочих, сделал завал на рельсах и платформы, упираясь в него, останавливались бы. После этого их, уже вручную, можно будет переводить через мост. Там они будут в безопасности. - Вы меня удивляете, оберстлейтенант. Вы тушили уже подобные объекты? - Приходилось… Паровозов под парами на станции нет? - Были… - Понятно. Ладно, будем толкать вручную. А что вон там? - Где дым? - Именно. - Там штабеля лесоматериалов. Боюсь, они уже потеряны для нас. Большая часть станции не просматривается из-за задымления. Поэтому вам придется ориентироваться на месте. План-схему станции вы получите. - Где я могу брать воду? - Около водокачки есть пруд. Не очень большой, но все же лучше, чем ничего. Мы доставили сюда несколько бочек на колесах и ведра, они сложены вон там. Сейчас подойдут грузовики, они привезут лопаты, пилы. Багры и топоры уже привезли, вот там, видите? - Где и как возник пожар? - Загорелись штабеля лесоматериалов. Огонь перекинулся на строения, частично на подвижной состав. После того, как взорвался вагон со снарядами, я дал команду покинуть станцию. Что там происходит теперь…, - майор развел руками. - Ну, что же, задача мне понятна. - Хотелось бы сразу внести ясность, оберстлейтенант. Вы пойдете на станцию одни. Это не значит, что вы можете творить там все, что вам заблагорассудится. Бронетранспортеры конвоя займут позиции вокруг станции. Помимо этого, у меня тут рота охраны с пулеметами. В течение часа тут может быть еще батальон пехоты. Советую проявить благоразумие. - Я вас понял, герр майор. Вдали показалась пыль, это подходили бойцы. - Вот и мои рабочие команды. Последний вопрос, герр майор. Нас накормят? - Я отдам распоряжение, вам доставят хлеб и консервы. Вода есть на станции. - Благодарю. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы меня проводили к моим людям. В-в-ж-ж! Бум! Над головой просвистела какая-то железяка и звучно долбанула в стену сарая. Все инстинктивно втянули головы в плечи. - Докладывайте, капитан, - я продолжал рассматривать горящую станцию. - Итак, товарищ подполковник, мы установили следующее. Эшелон с боеприпасами практически уничтожен, на путях горят и взрываются последние его вагоны. - Склады? - Обваловку почти закончили, сейчас засыпают землей крышу. Фикция, конечно, от снаряда не спасет… - Зато со стороны выглядит неплохо. - На путях обнаружено две платформы с техникой. Один средний танк и бронеавтомобиль. Наш, советский, «БА-10». - Боезапас? - В танке снаряды есть, почти полный БК. В бронеавтомобиле только патроны к пулемету. Обе платформы отцеплены и отогнаны в сторону выходной стрелки. - Значит так, капитан. Подобрать шпалы или бревна, тут их много. Положить поверх техники. Найти жесть, железо, что угодно и уложить эти листы поверх бревен. Набросать на железо тряпье, обломки досок. Понятно? - Так точно. - Вон там я видел грузовик разбитый. Пробить ему картер и слить масло. Полить им эти тряпки и доски. - Будет исполнено, товарищ подполковник. - Козицин, что у вас с артиллеристами? - Почти взвод, товарищ подполковник. - По три человека в танк и в бронеавтомобиль. Люки закрыть, признаков жизни не подавать. Вытолкнуть платформы с техникой к мосту. Тряпье и доски поджечь, пусть немцы думают, что техника горит. Бойцы у моста проинструктированы? - Так точно, проинструктированы, задачу знают. - Капитан, что на складе? Что-то полезное для нас есть? - В основном, товарищ подполковник, снаряды для пушек. Калибр семьдесят пять и восемьдесят восемь миллиметров. Есть немного патронов. К немецким винтовкам. Взрывчатка есть. Гранат двадцать ящиков. - Гранаты раздать бойцам, взрывчатку тоже. Саперами у нас кто командует? - Я, товарищ подполковник, лейтенант Якименко, - приподнялся сбоку щуплый русоволосый парень. - Пригнитесь, лейтенант, нечего маячить тут. Мешки уложили? Еще войдя на территорию станции, я приказал капитану организовать постройку из мешков с песком колодцев. Делались они просто - два мешка клали один на другой и из них, таким образом строили квадрат. Снаружи клали еще одну стенку из мешков. Получался своего рода колодец из мешков с песком. Мялов тогда удивился, но промолчал. - Так точно, товарищ подполковник, уложили. - Сколько у вас вышло колодцев? - Четырнадцать. - Взять со склада снаряды и по одному уложить в каждый колодец. С интервалом в пять-десять минут по одному подрывать. Мешки и осколки задержат и пылищу поднимут - дай боже! Пусть у немцев складывается впечатление, что разлет снарядов еще продолжается. Только аккуратнее снаряды таскать! А то немцы не дураки, увидят это и заподозрят что-нибудь. Мялов! - Я! - Начинайте разваливать штабеля с горящим лесом. Воды не жалейте, пусть немцы видят наше старание. Козицин, с трофеями у нас что? - Один пулемет и шесть винтовок. Зато патронов много, на складе взяли и в казарме было. У платформы зенитка опрокинутая, ставим ее на место. Но прицел разбит, можно только по стволу наводить. - Хреновато. Мялов, что у вас? - Из разбитого бронетранспортера взят один пулемет. При этом погибло трое бойцов. Один пистолет. Нашли немцев погибших, их видимо взрывом прихлопнуло. Взяли у них три винтовки с патронами. - М-м-да… невесело. Что у нас у моста? - С той стороны моста установлено два пулемета. В окопах сидит до взвода пехоты. - Так. Это и будет ваш арсенал. По сигналу переталкиваете платформы с техникой через мост. Экипажам, как только они окажутся на той стороне, открыть артиллерийский и пулеметный огонь по пехоте и пулеметчикам. Сколько у нас народу у моста? - Тридцать человек. - Добавьте еще столько же. Их задача, под прикрытием огня техники, атаковать окопы и взять оружие. Взять со склада максимально возможное количество патронов. Гранаты используйте. Взрывпакетов изготовить надо. Посмотрите на складе, там могут быть и средства взрывания. Проверьте на путях, если еще какой вагон уцелел - к мосту его! Бойцов посадить внутрь, пусть это будет сюрприз для немцев. Козицын, зенитку, под прикрытием дыма, перетащить вон туда, - я указал ему позицию. - Когда на прорыв пойдем, они немцев должны отсечь, чтобы за нами не погнались. Снарядов им побольше натаскайте. Расчету скажите - остаются прикрывать нас. Бойцы должны понимать, на что идут. Гранат им дайте. Так, вроде бы все. Мы тут уже полтора часа возимся. Ад кромешный, но выжить пока нам удается. Осмотревшись с немецкого наблюдательного пункта, я понял - уходить надо через мост. Только таким образом мы могли оторваться от техники. Ближайший шоссейный мост был подорван, видимо уже давно. Сейчас его как раз чинили, были видны следы ремонта. А поблизости больше мостов не было. Во всяком случае, я их не видел и ничего о них не знал. Если танк уцелеет, то никакой бронетранспортер к переправе и не сунется даже. Хоть в танке и ублюдочная короткоствольная пушка, но бронетранспортеру и этого - за глаза. Против семидесяти пяти миллиметров никакая броня его не спасет. Сгрузить технику с платформы в чистом поле мы не сумеем, так что будем использовать как неподвижные огневые точки. Так… что-то еще… - Товарищ Сомов! - Я, товарищ подполковник! - Доложите о потерях. - Погибших около восьмидесяти человек. Большая часть погибла, когда вагоны взорвались. Сразу, человек сорок… Там сначала один рванул, потом еще… Раненых около пятидесяти человек. - Организовать вынос раненых вон туда, к немцам поближе. Там ложбина, случайно не прилетит. Да и делать нам нечего. С собой мы их не заберем, самим бы прорваться. Телефонный звонок. - Ефрейтор Хашке, слушаю вас! - Это унтерштурмфюрер Майнике. - Хайль Гитлер, герр унтерштурмфюрер! - Хайль Гитлер, ефрейтор. Мне нужен ваш командир. - Осмелюсь доложить, герр унтерштурмфюрер, он отбыл! - И как скоро вернется назад? - Не могу знать, герр унтерштурмфюрер! - Хм… Вот что, ефрейтор, там у вас в списках проходил какой-то пленный русский… Из штрафников. Мое начальство хотело бы с ним побеседовать… - Навряд ли это получится, герр унтерштурмфюрер. Все пленные убыли на станцию Веденеево, тушить пожар! Господин лейтенант возглавил это мероприятие. - Вот как!? И мой пленный… - Скорее всего тоже отбыл, вместе со всеми! - Угу. Хорошо… Тогда наша машина подъедет сразу на станцию, это, кстати, и покороче будет. Спасибо за помощь, ефрейтор. - Рад стараться, герр унтерштурмфюрер! Последние приготовления к рывку были уже близки к завершению. Около моста группа бойцов, порядка сорока человек, бурно имитировала трудовую деятельность. Тащили со станции какие-то ящики, тормозили платформы с техникой и вагоны. Их отыскалось две штуки и сейчас они были плотно забиты штурмовыми группами. Ребята ждали своего часа. По броне танка и бронемашины уже бегали мнимые «пожарные». Сбрасывали на землю дымящуюся бутафорию и поливали технику водой. Для этого им пришлось организовать цепочку от реки. Так что крайний боец в ней стоял в двадцати метрах от моста. Хорошо… меньше бежать придется… Зенитку выволокли на новую позицию и развернули, для начала, в сторону немецкого НП.За спиной бухнул очередной «колодец», саперы вовсю дурачили немцев. Кстати… - Лейтенант Якименко! - Я, товарищ подполковник! - Склад к взрыву подготовлен? Намедни, когда я объяснил ему устройство простейшего фугаса замедленного действия, изготовленного из ведра с водой, блока с противовесом и ручной гранаты, лейтенант проникся ко мне неслабым уважением. А фокус с «колодцами» вообще привел его в изумление. - Приготовлен, товарищ подполковник! Мы там сразу два фугаса поставили, для страховки. Перед отходом со станции приведем их в действие. Гранаты дополнительно усилили тротилом, так что - сработает! - Молодцом, лейтенант! Командуйте там и дальше. - Товарищ подполковник! - сзади подошел Сомов. - Вот расчет зенитного орудия. Вы приказывали представить их вам. Я осмотрел артиллеристов. Шесть человек, немолодые уже мужики. - Кто старший? - Я, товарищ подполковник. Сержант Коростылев. - Присаживайтесь, сержант. Да и вы все, товарищи, тоже. Вам старший политрук задачу объяснил? - Да, товарищ подполковник. Все объяснил. - А почему вас шестеро? Для зенитки, вроде бы, столько и не надо? - На всякий случай, товарищ подполковник. Вдруг кого ранят или, того хуже - убьют. Чтобы заминки при стрельбе не вышло. - Вы понимаете, что со станции, скорее всего, уже не уйдете? Не дадут немцы. - Понимаем мы все. Возраст у нас не тот уже, чтобы по степи бегать. А помирать - все одно когда-нибудь придется. Уж лучше так, с пользой для общества, чем в степи, да на бегу. - Ну, что ж, сержант. Спасибо тебе, да и всем вам спасибо от меня. И не только от меня, от всех нас! Налил бы вам, по обычаю, так нету… - Разрешите? - сбоку подошел Козицин. - Слушаю вас, товарищ старший лейтенант? Вместо ответа он протянул мне немецкую флягу, обтянутую сукном. - Вот, товарищ подполковник, шнапс немецкий. В казарме взяли. - Спасибо, старший лейтенант! Очень даже к месту! Ну, сержант - держи. Стаканов у меня тут нет, так что - не взыщи. - Благодарствую, товарищ подполковник, - он взял флягу, глотнул из горлышка. Утер рукавом губы и передал ее соседу. - Не наша водка, но и это сойдет. - Товарищ подполковник, - сбоку нарисовался незнакомый боец. - Разрешите обратиться? - Слушаю вас. - Мы тут, это, раненых относили. Так к нам немец подошел и говорит: «Оберстлейтенант, оберстлейтенант!» И рукой тычет на горку, где немцы сидят. - Ага, это ихнее начальство забеспокоилось. Меня видеть хотят. Ну, сержант - извини! Выпил бы с тобой, так к немцам идти. Еще унюхают чего… - Мы не в претензии, товарищ подполковник, все понимаем. Разрешите идти? - Давай хоть обнимемся напоследок, сержант! Коростылев встал и мы обнялись. Я похлопал его по плечу, обнял по очереди остальных артиллеристов. - Товарищ Сомов! - Слушаю! - Запишите имена и фамилии, адреса. Родным сообщить надо будет, когда к своим выйдем. - Будет исполнено, товарищ подполковник! - Козицын! - Я, товарищ подполковник! - В порядок себя приведи, со мной пойдешь. Одна голова хорошо, а две лучше. Вдруг я чего не усеку, так ты заметишь. Да и сверху посмотришь на мост, а то только я один эту картинку и разглядывал, вам не до того было. Там, у немцев, видимость хорошая, все видно. Вот и прикинешь, как будешь бойцов вести. Капитан тут пока, за старшего, остается. Проходя по станции и пригибаясь в опасных местах, я еще раз осматривал все, что мы успели тут наворотить. Помимо втирания очков немцам, приходилось тушить пожар уже по-настоящему, иначе мы имели все шансы не дожить до атаки. И давалось это трудно. Сколько там Сомов сказал у нас погибших? Восемьдесят? Похоже, что данные у него устаревшие. Уже. На моих глазах, рухнувшая откуда-то сверху балка, сбила с ног одного бойца. Товарищи его, не задержавшись ни на секунду, оттащили ее в сторону, но… Поздно. И что я мог сделать для них? Здесь и сейчас? Я бросил взгляд на старшего лейтенанта. Крепко стиснутые зубы, сжатые кулаки - он еле сдерживался, чтобы не броситься к упавшему бойцу. - Твой боец? - Вместе в плен попали… - Терпи, старший лейтенант. Ты командир, на тебя многие глядят. Думаешь, мне вот так легко на все это смотреть? А ведь это я их сюда послал! - Так ведь, товарищ подполковник! Не было же выхода другого! - А вдруг - был? Может и не стал бы там, в карьере, лейтенант этот стрелять? А? - Стал бы… - Ты это только сейчас понял? - Нет. Там еще. - А чего тогда ждал? Чего сам не вышел? Команду не отдал? - Так ведь… Старшие же были… Капитан вот, старший политрук. Да и вы вот вышли… - Вот так мы все время на других и надеемся! А чтобы самому выйти, на себя ответственность взять… нету нас, таких смелых! А когда решишься - все, поезд ушел! Ты за себя отвечать привыкай, старлей. - Так… - Эдак! Ты командир, на тебя много глаз смотрит. И не можешь ты слабость простую и естественную проявить. Испугаться не можешь, не имеешь права в сторону отойти. Командир скис - подразделению копец! Учись, пока учителя есть живые. Я же тебя за руку до конца жизни таскать не буду! Так, за разговорами, мы поднялись на гребень холма. Немцев там поприбавилось, подъехало еще несколько машин и мотоциклов. Однако усиления охраны я не заметил. Значит, сработали наши фокусы! Ожидавший нас солдат уже нетерпеливо притоптывал около тропинки. Выходить на открытый склон он не рисковал, и поэтому ждал нас в безопасном укрытии. Когда же мы подошли ближе, он сорвался с места и поманил нас за собой. Вот и знакомая палатка. Следуя за солдатом, мы вошли внутрь. - Вы нас вызывали, герр майор? - Да, оберстлейтенант. Как продвигается ваша работа? - Склад мы обнесли валом, крышу усилили. Думаю, что вероятность его взрыва теперь существенно снизилась. Да и по остальным объектам тоже уже есть обнадеживающие результаты. Уцелевшие платформы мы вывели за пределы зоны возможного поражения. - Да, я это видел. - У нас есть потери, герр майор. Почти сто человек уже погибло на пожаре и достаточно большое количество рабочих получили ранения. Я бы хотел вас попросить, герр майор… - О чем же? - Можно ли отправить их в госпиталь? - Манфред? - повернулся майор к своим сопровождающим. - Мы располагаем такой возможностью? - Да, герр майор. Ближайший госпиталь, способный принять этих раненых, находится в сорока восьми километрах отсюда. - Распорядитесь, чтобы подали грузовики. И… - Разрешите, герр майор? Я обернулся. У входа стояло трое крепких, плотно сбитых немцев в черной форме. На петлице первого из них я увидел серебряные молнии. СС… А им-то что тут надо? - Входите, шарфюрер, - майор повернулся к вошедшим эсэсовцам. - Хайль Гитлер, герр майор! Шарфюрер Кройцер, управление по охране тыла. Группа С-10. - Хайль Гитлер, шарфюрер! Чем я могу вам помочь? - Мне нужен лейтенант Коссовски, начальник шталага 4в. Он должен быть где-то здесь. - Манфред, - майор снова посмотрел на своего лейтенанта. - Где лейтенант Коссовски? - С вашего позволения, герр майор, - вступил в беседу немолодой уже обер-лейтенант. - Он только что был в расположении своих солдат. Это в районе моста через реку. - Вот как? Не будете ли вы столь любезны, чтобы проводить шарфюрера и его людей к лейтенанту? - Безусловно, герр майор. Шарфюрер, будьте так добры, следуйте за мною. Тут совсем рядом и мы дойдем достаточно быстро. - Нет нужды, герр обер-лейтенант, у меня здесь автомобиль. Разрешите быть свободным, герр майор? - Да-да, шарфюрер, занимайтесь своими вопросами. Итак, оберстлейтенант, - снова повернулся ко мне майор, не дожидаясь ухода посетителей. - Я вас слушаю. На чем мы остановились? - Прошу вас, герр обер-лейтенант, - шарфюрер указал рукой на выход и посторонился, пропуская его. После их ухода внимание присутствующих снова обратилось на меня. - Позвольте вашу карту, герр майор. Я бы хотел подробнее пояснить существующую обстановку. - Розмайер, дайте карту оберстлейтенанту. Манфред, займитесь отправкой раненых. Как я и предполагал, отдельную карту (специально для меня) немцы готовить не стали. С чего бы это вдруг? Поэтому передо мною развернули карту майора, на которой, помимо собственно станции, были нанесены и прочие обозначения. В том числе и позиции охраны вокруг станции. Да и других значков, показывающих, какое подразделение и где стоит, на карте хватало. Судя по возбужденному сопению Козицина за моей спиной, он тоже успел это понять, и теперь внимательно разглядывал нанесенную на карту обстановку. - Позвольте карандаш, герр майор. - Прошу вас, - кто-то из свиты майора протянул мне карандаш. - Итак, герр майор, на настоящий момент мы имеем следующее положение вещей… Мой обстоятельный доклад занял около двадцати минут. В его процессе я делал пометки на карте, объясняя майору создавшуюся обстановку. А заодно давал Козицину возможность хорошенько изучить отображенную там информацию. Он вполне вошел в роль и иногда вставлял в мою речь достаточно разумные и дельные замечания. Как выяснилось, неожиданно для меня, он с грехом пополам понимал немецкий язык. Я мысленно поставил себе плюс - не подвела меня интуиция, взял в провожатые именно того, кого надо! В некоторых случаях, правда, мне приходилось его поправлять, но в целом, доклад удался. Майор удовлетворенно покивал головой. - Как много, по вашему мнению, займет окончательная ликвидация пожара? - Приблизительно два-три часа. Надеюсь закончить до наступления темноты. В противном случае, боюсь даже и предполагать… - Надеюсь, что Господь не оставит нас своей защитой, оберстлейтенант. Благодарю вас, вы можете возвратиться к своим людям. Ну, слава Богу! Отбоярились мы от фрицев. Как же, ждите, будет вам через три часа… тишь да гладь… - Александр Павлович? Это еще кто? Я обернулся. Ага, лейтенант Коссовски. Стоит в дверях, рядом с ним старший эсэсовец. - Слушаю вас, герр лейтенант. - Вы ведь из штрафников, господин подполковник? - В чем дело, лейтенант? - привстал со своего места майор. - Эти вопросы можно выяснить и позже, у нас есть важная работа… - Которую, с вашего позволения, могут закончить и подчиненные господина Леонова, - встрял в разговор шарфюрер. - Если я правильно понял его доклад, основная фаза работ уже завершена, ведь так? - Это так, шарфюрер. Но интересы дела требуют присутствия оберстлейтенанта среди его рабочих. - Ну, насколько я успел разобрать, заместитель господина Леонова достаточно компетентно освещал ход проводимых работ. Так что, смею надеяться, что он сможет его заменить там на некоторое время. А я успею ему задать некоторые вопросы, после чего он сможет вновь приступить к исполнению своих обязанностей. Вы не возражаете, герр майор? Так, приплыли… Что этому шарфюреру нужно от меня? Откуда он вообще тут взялся? Прикинем. Что он сказал? «…управление по охране тыла. Группа С-10…» И что это за контора такая? Ладно. Попляшем от другого. Сейчас 1942 год. Так? Так. А это значит, что всех СС уже переодели в полевую форму. Всех? Черная форма - это Альгемайне СС, то есть, собственно СС, как организация, а не как войска, не как Ваффен СС. Так? Тогда - что он делает на фронте? В каком качестве и кто может тут быть в черной форме? Может ли это быть какая-то служба безопасности? Какая, их ведь у немцев прилично было? А в памяти покопаться? Ну-ка… «Тотенкопф»! Они всегда ходили в черном! Но, постойте, «Тотенкопф» - это охрана концлагерей? Что они здесь делают? Где тут ближайший концлагерь? Километров с восемьсот будет? Как бы и не поболее… Стоп. Шарфюрер сказал : «…управление по охране тыла…». Отпал концлагерь. А что осталось? Что я знаю по «Тотенкопфу»? В 1939 году его переформировали. В дивизию СС. И входили туда собственно «Тотенкопф» и… полицейская дивизия СС… Приплыли… вот откуда эти ребятишки. Майор тем временем переглянулся со своими подчиненными. Не хочет он с эсэсовцами конфликтовать, по всему видно. - Хорошо, шарфюрер. Вы можете задать оберстлейтенанту все интересующие вас вопросы. Его заместитель отправится на станцию. Надеюсь, шарфюрер, это не займет у вас много времени? - Я постараюсь быть кратким, герр майор. - Вам нужно проинструктировать вашего заместителя, герр оберстлейтенант? - С вашего позволения, герр майор, нужно. Я подошел поближе к Козицину. Он был взволнован, мой разговор с эсэсовцем его заметно напряг. - Что ему от вас нужно, това… - Не знаю. Но не это сейчас важно! Важно действовать по плану! Понятно я говорю? - Да! Но… - Никаких «но»! Действовать по распорядку, это мой приказ! Понятно вам!? Независимо ни от чего - действовать по разработанному мной плану! - Да. Я все понял. Мы будем действовать так, как вы нам ранее приказали. - Так. Вносить какие-либо изменения в разработанный мною план - запрещаю! Кому бы то ни было! Все понятно? - Все. Я могу идти? - Герр майор, я проинструктировал своего заместителя. Прошу вас разрешить ему отбыть на станцию. Майор вышел из-за стола. - Надеюсь, герр оберстлейтенант, ваш заместитель отдает себе отчет в серьезности обстановки? - Не сомневайтесь, герр майор, он все хорошо понял. - Так. Он может идти. Козицын вышел. На пороге он задержался и посмотрел на меня. Я успокаивающе кивнул ему головой. - С вашего разрешения, герр майор, мы немного прогуляемся с … оберстлейтенантом? - голос шарфюрера был предельно вежлив. - Разумеется. Попрошу вас не задерживать его более необходимого. Шарфюрер указал мне на выход. Впереди один эсэсовец, второй сзади. Шарфюрер идет сбоку, Коссовски позади. Куда мы направляемся? Ага, вот и их машина. Кройцер присел на крыло. Вытащил из пачки сигарету, прикурил. - Итак, господин Леонов, кто вы? - Леонов, Александр Павлович. - Воинское звание? - Подполковник. - Род войск? - Химзащита. - Даже так? А как в штрафную роту попали? - Дал по морде командиру. - Я как-то затрудняюсь себе представить - кто же это был? А действительно - кто? Фамилий генералов я не знаю. Назову, а вдруг такой на другом фронте воюет? - Полковник Марченко. Заместитель начальника войск противохимической обороны фронта. Господи, что за чушь я несу? Эсэсовцы стоят спокойно, без напряжения. Еще бы! В сорока метрах отсюда пулеметное гнездо, а еще в ста метрах стоянка машин и там полно солдат. Не убежать… Значит, врем дальше. - За что? - Не помню. Был пьян. - И попали в штрафники… Рядовым красноармейцем? - А кем еще я мог туда попасть? Не командиром же? - Почему скрыли свое звание при регистрации? - Боялся. - А сейчас, значит, страх прошел? - Как видите. - Герр лейтенант, - обернулся к Коссовски шарфюрер. - Вы можете быть свободны. Я благодарю вас за оказанную мне помощь. Этого человека я забираю с собой. - Но… герр майор… он же… - Это я беру на себя. Соответствующее распоряжение от своего руководства вы получите незамедлительно, как только я вернусь к себе в часть. Несомненно, я отмечу в своем докладе вашу ценную помощь и профессионализм. Коссовски откозырял и удалился. Шарфюрер прошелся взад-вперед и снова уселся на свое место. - Вы больше ничего не хотите мне сообщить? - Скажите - о чем? - Вам угодно играть в прятки? В вашем положении это неразумно. - Я действительно не знаю, чем могу быть вам полезен, герр шарфюрер. - Не мне, герр оберстлейтенант, не мне. Поверьте, вас разыскивает не только мое начальство. - Я как-то теряюсь в догадках, герр шарфюрер. Чем моя скромная персона могла заинтересовать ваше руководство? - А чем вы заинтересовали руководство НКВД? Да так, что они издали специальный приказ о вашем розыске? - Вот уж чего не знаю, герр шарфюрер, того не знаю! С данной организацией, слава Богу, не контактировал, и чем вызван их ко мне интерес - сказать не могу. Надо полагать, что вы, раз уж сумели выяснить то, что они меня ищут, не откажетесь сообщить мне - зачем? - Еще раз повторяю вам, герр оберстлейтенант, вы не в том положении, чтобы играть с нами в прятки! Ваше поведение сейчас, по меньшей мере - неразумно! Если не сказать больше! За холмом бабахнуло. Видимо саперы рванули сразу парочку снарядов. - Вот видите, герр шарфюрер, в какой обстановке мне приходиться работать? И вы полагаете, я расположен к шуткам? Еще неизвестно, что будет со мной через полчаса, а вы мне намекаете на недовольство вашего руководства! До встречи с ним я еще должен дожить! - Поверьте мне, герр оберстлейтенант, на вашем месте, я бы предпочел эту станцию недовольству моего руководства! Гауптштурмфюрер Горн - человек жесткий и разговор с ним в таком ключе маловероятен. Да и кроме того, я бы не советовал вам строить необоснованные иллюзии. - Не понял вас, герр шарфюрер… - Что вам обещано после тушения пожара? - Перевод в другой лагерь. - Ну, что касается вас и ваших … «заместителей», то это возможно. Вас переведут в офицерский лагерь, это скорее всего. А вот прочих пленных - вернут назад. - Но… лейтенант Коссовски обещал нам… - Разве? Я этого не слышал. Да и кроме того, наш друг Коссовски - начальник небольшого лагеря. Как он может обещать то, что не в состоянии выполнить? Нигде, кроме как в пределах своего лагеря, он власти не имеет. И не может кого-либо переводить в другое место, иначе как по распоряжению свыше! Есть порядок, герр оберстлейтенант, и в нем нет места эмоциям и симпатиям. - Даже так… - Так, герр оберстлейтенант. Не исключаю, однако, что все может быть для вас еще и хуже. - Куда ж еще? - Есть куда. Еще утром это «формирование» было лишь грязной и голодной толпой. Ее мечты не простирались дальше куска хлеба. И вдруг, всего через час после вашего появления, толпа становится почти что военным подразделением! Сколько времени вы затратили на уговоры? - Не помню… мало. - И повели людей на смерть! И они пошли. А что, если в следующий раз вы пошлете их на пулеметы? - Там нет шансов. - Здесь - тоже. Однако - люди пошли за вами. И пойдут еще раз. На месте нашего друга, лейтенанта, вы бы стали экспериментировать? - Нет… - Правильно. И он тоже не будет. Поэтому вы в лагерь не вернетесь. В любом случае! Я покачал головой. - Да, герр шарфюрер, вы меня озадачили… - Хех! - хмыкнул он. - Не спешите, герр оберстлейтенант, я вас пока ничем особо не нагрузил, так кажется у вас говорят? - И так тоже. - Вас, в известной степени, можно даже считать везунчиком. - Вот уж не сказал бы! - И, кстати говоря, совершенно напрасно! Вас ведь подобрали без сознания на поле боя, еще у дота. И сразу же повезли к нам. Фельдшер сказал - безнадежен, так что терять было нечего, пленного подвергли бы допросу высокой степени интенсивности. В вашем прежнем состоянии перспектива пережить такой допрос, - шарфюрер развел руками, - Выглядела бы, скажем так, сомнительной… Вам еще повезло, причем дважды! Первый раз, когда машина, по ошибке водителя, опрокинулась в кювет. Досталось всем. Парни еще до сих пор в госпитале. По вполне понятным причинам, раненого красноармейца туда не отправили. Но хоть до лагеря, благо он был рядом, довезли. И вот здесь вам повезло вторично. Там, как я полагаю, отыскался врач, который и поставил полупокойника на ноги. - Да… был такой… - Откровенно говоря, вас списали. Все, кто видел состояние раненого, считали вашу смерть решенным вопросом. Выжившего пленного даже никто и не искал - зачем? И так было ясно, куда он подевался - шанс выжить был минимален. - Так, почему же вы здесь, герр шарфюрер? - Орднунг, герр оберстлейтенант, орднунг! В лагере провели перепись заключенных, эти материалы доложили наверх, копия попала к нам… дальше все просто. Внизу послышался рокот моторов. Небольшая колонна из трех грузовиков выехала из-за холма и двинулась в степь. Надо полагать, это повезли раненых. Ну, что ж, хотя бы это я успел сделать. - Так что, герр шарфюрер, мою судьбу можно считать решенной? - Ну… в известной степени это зависит и от вас тоже. Проявите благоразумие - все может быть… - Что ж, герр шарфюрер, я готов следовать за вами. - А ваша готовность мне для этого и не требуется, достаточно моего желания. Венцель! - Я, герр шарфюрер! - стоявший сбоку от меня эсэсовец щелкнул каблуками. - Пленного - в машину! Я пока попрощаюсь с начальником станции. - Яволь! Меня бесцеремонно прихватили за локти и поволокли к автомобилю. Машина у шарфюрера оказалась достаточно вместительной, оба конвоира без затруднений разместились у меня по бокам. В разговоры они не вступали, да и я с ними не собирался обсуждать животрепещущие проблемы. Водитель вообще на нас внимания не обратил, продолжал подремывать на своем месте. Шарфюрер отсутствовал уже минут пять и у меня было время прикинуть свои шансы. Убрать конвоиров? Вообще не вопрос. Карандаш за отворотом пилотки они все дружно прозевали. Или просто не придали ему никакого значения. Ну, хорошо, этих я слеплю. Потом водителя чем-нибудь оглоушу или попросту придушу. Что дальше? Немцев рядом полно, даже если я прихвачу трофейный МП, пусть и не один, всех все равно не положу. Уехать на машине? Запросто. Только вот, что скажет на это шарфюрер, когда от майора назад придет? Так или иначе, но шума не избежать. А что за этим последует? Правильно, немцы вызверятся и начнут закручивать гайки. Вероятность успешного прорыва в этом случае резко упадет. Значит, что? Значит - сидим. Ждем шарфюрера и никуда не рыпаемся. Так, с этим ясно. А с чем неясно? Неясного было много. Прежде всего - необъяснимый интерес немцев к моей персоне. Приказ НКВД - был ли он на самом деле? Насколько я успел разобраться в личности шарфюрера, он не врал. Значит, приказ имел место быть. С какого это рожна за мной теперь гоняется еще и НКВД? Почитать бы сей документ… Однако же, ехать в гости к неведомому гауптштурмфюреру, пусть даже и для этого, не хотелось. Нет, я бы не прочь вдумчиво и обстоятельно с ним побеседовать. Но только не на его территории. И не на его условиях. Для этого присутствующий конвой мне совсем не нужен. Одного сопровождающего еще можно прихватить, но тащить с собой всю эту кодлу? Обойдутся. Ладно, пока там шарфюрер ходит, можно и поспать. Или, хотя бы, подремать… Шарфюрер пришел только через полчаса. Выглядел он раздраженным, судя по всему, разговор с майором был нелегким. Кройцер уселся на переднее сиденье, и что-то буркнул водителю. Со мной ему говорить, видимо, было неохота. Ну уж нет, дорогой товарищ, так мы не договаривались. Мне еще из тебя много чего вытянуть надо, а ты дуешься. Непорядок. - Герр шарфюрер, позвольте вопрос? - Что еще, оберстлейтенант? У-у-у, какие мы сердитые! Куда же вежливость девалась? Понимаю, тяжко тебе пришлось, но мне-то до этого какое дело? Я к вам в гости не напрашивался. - Куда мы сейчас направляемся? - А вам, оберстлейтенант, не все равно? Машина, тем временем, вырулила на дорогу и притормозила у КПП. Вот немцы, вот аккуратисты! Несколько часов тут стоят - и уже временный КПП готов! Да, надо им отдать должное, умеют. Причем, не когда хотят, в отличие от нас, а всегда. Или, почти всегда. Часовой на КПП заглянул в машину, осмотрел пассажиров, и взял у шарфюрера документы. - Вы везете с собой пленного, герр шарфюрер? - Вот мое предписание, и сопроводительное письмо от начальника шталага 4в. Часовой просмотрел бумаги. Все это время нас внимательно ощупывал автоматный ствол его напарника. Тот к машине не подходил, стоял за мешками с песком чуть в стороне. Проверив бумаги, часовой поднял трубку телефона и что-то спросил. Подождал ответа, подошел к машине и передал документы шарфюреру. - Счастливого пути, герр шарфюрер! Тот буркнул в ответ что-то неразборчивое и наша машина вырулила на дорогу. Да, в одиночку я бы тут точно не проехал… Начальнику … гарнизона полковнику Мойзелю Докладываю Вам, что 29 августа 1942 года на станции Веденеево по, неустановленным в настоящий момент причинам, произошло самовозгорание штабеля со строевым лесом. Данная партия леса была предназначена для срочной отправки на предприятия рейха, и ввиду этого, складирована в непосредственной близости от железнодорожных путей. Принятыми срочными мерами силами гарнизона станции и обслуживающего персонала своевременно потушить пожар не представилось возможным. Загорелись и начали взрываться вагоны с боеприпасами. Взрывами было убито четыре солдата и один рабочий из числа обслуживающего персонала. Семь солдат получили ранения. Вызванный по тревоге пожарный поезд № 11 на станцию так и не прибыл. Ввиду сложившейся сложной обстановки и невозможности потушить пожар собственными силами, комендант станции майор Роммер приказал личному составу покинуть опасную зону. Вагоны с боеприпасами продолжали гореть и взрываться. Снаряды разлетались на большое расстояние. Сохранялась опасность взрыва станционных складов с боеприпасами. В этом случае потери среди солдат вермахта были бы очень велики. Для тушения пожара были привлечены военнопленные, находившиеся в расположенном поблизости от станции шталаге 4в. Для их сопровождения к станции и охраны в процессе тушения пожара, командиром 2-го батальона 141-го пехотного полка была выделена рота солдат. В помощь роте было придано шесть бронетранспортеров и восемь мотоциклов с пулеметами. В 15.10 пленные, в количестве 637 человек, прибыли на станцию. Для руководства ими на месте тушения пожара, начальником шталага 4в лейтенантом Коссовски, был назначен пленный подполковник Красной армии Леонов. На вопрос майора Роммера, каким образом среди рядовых красноармейцев оказался подполковник, лейтенант Коссовски не ответил. В 15.30 пленные приступили к тушению пожара. В течение трех часов им удалось частично локализовать и погасить значительное количество очагов пожара. Была произведена обваловка станционного склада боеприпасов, чем существенно снижен риск его подрыва разлетающимися из горящих вагонов снарядами. При этом погибло значительное количество пленных. В 17.50 были разобраны горящие штабеля с лесом. Пожар пошел на убыль, хотя на станции еще продолжались взрывы. Из опасной зоны по путям было выведено некоторое количество вагонов с техникой и снаряжением. Их тушение продолжалось уже на путях, в отдалении от станции. В 18.20 майор Роммер вызвал к себе на наблюдательный пункт пленного советского подполковника с докладом о состоянии дел на станции. В 18.40 пленный, в сопровождении еще одного солдата, прибыл на доклад к майору. Как ранее выяснилось, пленный подполковник Леонов А.П. владел немецким языком. Вследствие этого, доклад был быстро завершен и майор приказал ему продолжать тушение пожара. В 18.55 на наблюдательный пункт майора Роммера, прибыл шарфюрер Кройцер, сотрудник группы С 10 управления по охране тыла. Он разыскивал начальника шталага 4в. Обер-лейтенант Раушенбах вызвался проводить его к месту расположения охраны лагеря, где и находился его начальник. По истечении 15 минут, в 19.10 в сопровождении начальника шталага 4в лейтенанта Коссовски, шарфюрер Кройцер вновь появился на наблюдательном пункте. Он заявил майору Роммеру, что ему требуется срочно переговорить с пленным русским подполковником. Свои требования он обосновал интересами службы безопасности. После этого он забрал подполковника с собой. На станцию, для руководства тушением пожара, был отправлен пришедший с подполковником пленный, которому Леонов дал соответствующие указания. В 19.30 вернувшийся на наблюдательный пункт шарфюрер Кройцер, заявил майору Роммеру, что должен увезти подполковника Леонова с собой. В подтверждение своих полномочий он предъявил соответствующий приказ, подписанный начальником группы С 9 гауптштурмфюрером Горном. После подтверждения по телефону полномочий шарфюрера, майор Роммер дал свое согласие на передачу подполковника Леонова. В свою очередь, майор Роммер предупредил гауптштурмфюрера Горна о том, что вынужден будет доложить руководству об этом случае. По мнению майора, оставлять пленных без должного руководства в данный момент, было недопустимо. Это могло повлечь за собой негативные последствия. В 19.40 машина шарфюрера покинула станцию. Приблизительно в 20.10 на станции произошел ряд сильных взрывов и начался неконтролируемый разлет артиллерийских снарядов. Они разлетались на большую дальность. Разрывами было убито и ранено несколько солдат, несших охрану на ближних подступах к станции. Оставшиеся без должного руководства пленные, в панике стали разбегаться со станции. Часть из них бросилась к мосту, куда ранее были ими отогнаны платформы с техникой и снаряжением. Командовавший охраной у моста начальник шталага 4в лейтенант Коссовски приказал открыть по толпе огонь. Таким образом он рассчитывал прекратить панику и вернуть пленных назад на станцию. Однако, это привело к обратному результату. Часть пленных захватила бронетехнику, стоявшую на платформах, и из нее был открыт беспорядочный артиллерийский и пулеметный огонь по позициям охраны. В считанные минуты охрана была уничтожена, а лейтенант Коссовски убит. Выдвинувшиеся на помощь охране бронетранспортеры были обстреляны из стоявшего на платформе танка. Два бронетранспортера были подбиты, остальные отошли на исходные позиции, так как повредить или уничтожить танк они не могли. Пригодного для этой цели вооружения охрана станции не имела. Танк вел огонь еще около часа, после чего был брошен экипажем и по-видимому им же подорван. Попытка обойти танк и атаковать разбегавшихся пленных со стороны станции также оказалась неудачной. Разлетавшимися со станции снарядами было убито 11 и ранено 24 солдата из охраны станции и из состава приданной пехотной роты. Часть остававшихся еще на станции пленных пыталась оказать сопротивление, воспользовавшись для этого найденным в развалинах строений и поездов оружием. Данное сопротивление было быстро подавлено. При этом было убито 2 и ранено 6 солдат охраны. Все это замедлило продвижение войск и не позволило организовать должным образом преследование или уничтожение разбегавшихся пленных. В 21.40 станция была под контролем наших войск. Подошедший в 21.50 пожарный поезд приступил к тушению пожара. Однако в 21.57 произошел сильный взрыв на станционном складе боеприпасов. Причина взрыва в настоящий момент не установлена. В результате взрыва был полностью уничтожен пожарный поезд. Практически полностью разрушено большинство строений на станции. Прибывший на станцию для руководства тушением пожара майор Роммер погиб. Погиб также и его заместитель обер-лейтенант Раушенбах. В данных условиях я принял командование на себя. Общее количество потерь в результате этого взрыва до настоящего времени не установлено. Ведется поиск уцелевших. Организовано оказание помощи раненым. На момент написания рапорта их насчитывается уже 64 человека. После взрыва пожар на станции пошел на убыль и в настоящее время практически потушен. В сложившейся обстановке я не имел возможности организовать преследование разбежавшихся по степи пленных. В моем распоряжении находится всего один офицер и 35 солдат. Этих сил едва хватает на выполнение первоочередных задач. На станцию прибыло 637 пленных советских солдат. Из них: - направлено в госпиталь - 72 человека; - погибло при тушении пожара и попытке побега - около 300 человек; - уничтожено на станции при попытке сопротивления - 9 человек. Количество разбежавшихся пленных точно установить не представляется возможным. Многие тела находятся под обломками строений или уничтожены взрывами. По мере восстановления станции эта цифра будет уточнена. По предварительным данным наши потери составляют: Убитыми и погибшими при тушении пожара - 6 офицеров, 9 унтер-офицеров и 36 солдат из числа охраны станции, охраны шталага 4в и из состава приданной пехотной роты. Ранено 3 офицера, 3 унтер-офицера и 58 солдат. Поиск и вынос раненых продолжается. Подбито два бронетранспортера. Оценить потери личного состава среди расчета пожарного поезда не представляется возможным, так как мне неизвестна численность его персонала и штатное расписание. И.о. коменданта станции Веденеево Лейтенант Ронге. Из протокола допроса старшего лейтенанта Козицкого, Дмитрия Валентиновича. 1919 г.р., русского, члена ВКП(б) с 1939 г. - Расскажите подробнее о том, как вы впервые встретили подполковника Леонова. - Я, товарищ капитан, его и до этого видел. В смысле, до того, как нас наверх вывели из карьера. Он тогда вдоль края внизу ходил. Наверх посматривал, внимательно так. Потом я его из виду потерял. Снова уже наверху заметил, когда он к немцам пошел. - Он сам пошел? - Совершенно верно - сам! Никто его не вызывал и не окликал. - И что же немцы? - Они не стреляли и никак ему не препятствовали. Только когда он ближе подошел, ему переводчик рукой показал - мол, тут стоять! - Леонов говорил им что-нибудь? Когда шел? Руки поднимал? - Нет. Он молча шел, руки… точно не помню, что он ими делал, но не поднимал. Это я хорошо видел. - Дальше? - Подошел он к ним, поговорил. - О чем? - От нас было не слышно. Потом он к нам вернулся и сказал, чтобы командиры вышли к нему. Мы подошли к нему и он спросил наши имена. - Как он вам представился? - Он сказал: «Я из НКВД. Подразделение «А» Первого Главного Управления ГБ. Старший инструктор второго отдела». - Вы ничего не путаете, товарищ старший лейтенант? - Нет. Я все хорошо запомнил. Его еще старший политрук Сомов расспрашивал. Что это за отдел такой. Леонов и сказал ему, мол, это спецотдел по диверсиям в тылу врага. - Продолжайте. - Леонов назначил командиров батальонов. Мне поручил второй батальон. - Эта часть вашего рапорта мне хорошо известна. В данной ситуации меня интересует сам подполковник. Что вы можете про него сказать? - Ну… Опыт командирский у него есть. Это точно. Сразу всех по местам расставил, задачи определил. Этому не один год учиться надо. - Как он разговаривал? - Коротко. Длинных фраз не говорил. Вообще лишних слов не было. Слушает внимательно, но, как бы отстраненно. Потом вдруг - раз! И отвечает, вроде бы как все уже продумать успел. Думает он быстро. - Насколько? - Что? - Насколько быстро он думает? - Ну… я так не знаю, как это сравнивать и с чем. Но быстро, это видно. Вот! Еще один момент! Мы с ним по станции шли, так там сбоку, от дома, стала доска падать. Прямо на подполковника. Я еще подумал, надо его в сторону оттолкнуть. А он, даже не оборачиваясь, рукой ее, небрежно так, отвел и дальше говорит. Она на землю и упала. А Леонов даже с речи не сбился. - Кстати, на станцию он с вами шел? Где именно? - Нет. Его туда немцы отвезли. Мы туда когда пришли, он нас уже у дороги ждал. - Один? - Нет. С ним рядом офицер немецкий стоял и два солдата. - Что было дальше? - Он нас по местам расставил. Показал что делать надо, чтобы немцы думали, что мы действительно пожар тушим. - А на самом деле? - Приказал искать годное к бою оружие, патроны и вообще все, чем воевать можно. Когда технику нашли исправную, велел ее на платформах замаскировать, чтобы казалось, что она горит еще. Экипажи приказал на нее подобрать. И оттащить эти платформы немцам прямо под нос. Я тогда роту бойцов с топорами в вагоны посадил, закрыл и велел им тихо сидеть. Их тоже к мосту вытолкали. - Почему такие хитрости? - Так за мостом два пулемета у немцев было! И охрана сидела, та что из лагеря. Там и немец этот, что ими командовал, прохаживался. Важный такой! Если бы мы в лоб, на мост поперли, так и до середины никто бы не дошел… - И что же было после этих приготовлений? - Немец прибежал и говорит - подполковника к майору! Тогда Леонов сказал мне, чтобы я с ним вместе шел. Говорит, вдвоем лучше. Если, мол, я чего не замечу, так ты разглядишь. - Он знал, что вы владеете немецким языком? - Нет. Я не успел ему сказать, не до того было. - Вы пришли к немцам. Что было там? - Они стали спрашивать, когда пожар потушим. Подполковник им все обстоятельно отвечал, карту попросил, чтобы все подробно показать. - Дали карту-то? - Дали. Я ее всю рассмотреть успел! Где посты, пулеметы где стоят. Где поблизости части ихние расположены. Там много чего интересного было! - Немцы вам поверили? - Да. Они были уверены, что мы действительно пожар тушим. Подполковник сказал - до ночи потушим, так их главный чуть не подпрыгнул от радости! Сказал - идите и работайте дальше. И тут эсэсовцы приперлись. - Поподробнее об этом, пожалуйста. - Ну, вообще-то они еще раньше заглядывали, искали немца этого, что охраной лагеря командовал. Их главный немец - майор этот, велел к нему отвести. А тут они снова пришли и тот, что у них за старшего был, шарфюрер, сказал что ему нужен подполковник. - Как он это сказал? - Там сначала вылез лейтенант из лагеря и подполковника окликнул. - Как? - По имени-отчеству. А когда подполковник обернулся, эсэсовец и говорит - вы-то мне и нужны! - И что? - Забрал его с собой. Тот только и успел мне сказать - действовать строго по разработанному им плану! - Почему так? - Я, товарищ капитан, когда назад шел, все это в голове прокручивал. Как вспомню карту, так и понимаю, нет у нас другого выхода! Только через мост, как подполковник и говорил. В любом другом месте нас издали из пулеметов положили бы и все. Там места открытые. А за мостом - холмы, видимости нет. И дорога одна, через этот самый мост. Остальные очень далеко были, пока объедешь, да пока доберешься… - Вы назад один шли? - Нет. До постов меня солдат ихний проводил, дальше уже сам. Там опасно было, снаряды взрывались еще. Вот немцы и прятались. - То есть, больше вы подполковника не видели? Как вы думаете, что с ним? - Думаю, что он погиб. Убежать он от них не мог, слишком их там много было. А уж когда мы на станции бучу подняли! После этого немцы его точно не простили бы. Наверное, расстреляли они его… - Вы говорите - подняли бучу. Как именно? - Зенитчики открыли огонь по тем немцам, которые были им видны. Те подумали, наверное, что это снаряды разлетаются и попрятались. Во всяком случае, они не стреляли в ответ. После этого мы перевели через мост платформу с бронемашиной и с танком. Как они по немцам дали! Те и опомниться не успели! А тут еще из вагонов бойцы с топорами выскочили и всех там порубили в капусту! Все на прорыв и пошли. В окопах немецких оружие подобрали, пулеметы взяли. Оставили заслон у моста, как подполковник приказал, и стали в холмы уходить. Даже бронемашину сумели с платформы сгрузить! - Это как же так? - Двери вагонные сняли, да на платформу положили. Вот и получились сходни. Бронемашина по ним и съехала. Не совсем удачно, они все-таки в конце концов провалились, но мы ее уже вручную вынесли. Так бронемашина с нами и уехала. Мы ее уже потом оставили, когда двигатель сломался. Это уже во время прорыва было. Жалко, помогла она нам сильно! - А танк? - Танк на платформе остался. Его таким способом сгрузить было невозможно - тяжелый очень! Вот он с места и стрелял, благо снарядов хватало. Два бронетранспортера подбил, немцы и не сунулись за нами, дураков-то нет! Поэтому и со станции двое артиллеристов вышли. Из тех, что подполковник к пушке приставил. Остальных поубивало всех. Да и пушка испортилась уже, так что и стрелять они не могли. Один с винтовкой остался, а остальным приказал уходить. Все равно патронов у них мало было. А потом там еще и склад, который мы заминировали, взорвался, так немцам вообще не до нас стало… - Понятно. Со станции вы ушли. Сколько народу уцелело? - Больше двухсот человек. Кто-то ночью отстал, кто-то идти не мог. Оружия у нас мало было. Вот мы и залезли все в овраг, километрах в тридцати от станции. Два дня там просидели, думали, искать нас будут. - Не искали? - Искали. Мы мотоциклистов видели, но они больше стороной проезжали. А на третий день мы вылезли из оврага и пошли в Чистое, село там рядом было. На карте были обозначены какие-то хозяйственные службы немецкие. Вот мы туда и наведались. Бронемашина из пулемета прошлась по окнам, немцы в белье выпрыгивали! Положили их там человек пятьдесят. Пяток пулеметов взяли, там у них ремонтники были, чинили оружие. Винтовок много, патронов. Еду взяли. Бронемашину заправили, там уже бензину мало было. Так уже воевать можно было, вот мы к фронту и двинулись. Через два дня и перешли. - Сколько бойцов перешло с вами линию фронта? - Сто шестьдесят семь человек. Это мы уже тут подсчитали. - Понятно. Распишитесь вот тут. Можете быть свободны. Бронетранспортер пер безудержно и мощно. Под его гусеницами трещали ветки, с сухими щелчками разлетались в пыль мелкие камешки. Настороженный пулеметный ствол ощупывал горизонт, готовясь выплюнуть в противника порцию свинца. Над бортами бронетранспортера покачивались, в такт ухабам, каски солдат. Картина впечатляла. Мощная машина с подготовленным экипажем … совершенно бесполезно нарезала круги по лесной дороге. За последние четыре часа я видел этот бронетранспортер уже третий раз. Он был один и тот же, о чем красноречиво свидетельствовал его бортовой номер. Проводив его взглядом, я спустился с пригорка. Пригорюнившийся шарфюрер сидел там, где я его и оставил в последний раз. Ну, строго говоря, убежать куда-нибудь со связанными ногами и руками - проблематично. Нельзя сказать, что он не пытался это сделать. В первый раз ему посчастливилось уползти аж на пятьдесят метров. Какое-то расстояние он честно пропрыгал на ногах. Потом упал и далее передвигался каким-то фантастическим перекатыванием с боку на бок. Наблюдая за его попытками издали, я только диву давался его упорству. Пришлось привязать ему к ногам здоровенную колоду. Однако, после моего ухода, он и с ней умудрился проползти метров двадцать. После чего застрял в кустах уже окончательно. Промучившись там с полчаса, он, поняв всю бесперспективность своих попыток, затих. Надо полагать, что звук проходящего мимо автотранспорта, а особенно лязг гусениц бронетранспортера, доставлял ему кучу дополнительных переживаний. Сидя на пригорке и наблюдая за его потугами убежать, я попутно составил для себя график очередности проезда машин. Просто так немцы по лесу не ездили. Минут за двадцать перед проездом колонны бронетранспортер проверял дорогу. А уже после этого там появлялись автомашины. Обычно они шли колоннами по три-четыре грузовика. Один раз вместе с ними проехала легковая автомашина. Вообще, для лесной дороги такое интенсивное движение было необычным. Да и на карте она обозначалась каким-то странным значком. Однако, упрямый шарфюрер никак не желал со мною откровенничать. Портить же ему здоровье я пока не хотел. Был у меня соблазн притащить его к своим целым и невредимым. А для этого он должен передвигаться самостоятельно. И очень резво. Так что пришлось прибегнуть к иным методам увещевания. Подойдя к нему, я присел на пенек и вытащил из его рта кляп. До прохода колонны еще оставалось около двадцати минут, так что вздумай он орать хоть во весь голос, вреда бы это не принесло никакого. - Ну, что, шарфюрер, так и будете дурака валять? - Чего… чего вы добиваетесь, подполковник, или - как вас там… зачем мы тут сидим уже несколько часов? Ага, временную ориентацию он уже несколько утратил, хорошо. Не несколько часов, а всего четыре, не так уж и много. - Да вот, место выбираю… - Какое место? - Ищу, откуда на дорогу вид получше. - Зачем? - Ну, как я уже понял, шарфюрер, вы - клиент из хлопотных. Идти не хотите, говорить тоже, подлянки всякие мне устраиваете постоянно. Сбежать вот, все время пытаетесь… - Вам не понять! Я - немецкий офицер! То, что вам повезло застать меня врасплох, еще ничего не значит! Это - слепая удача, нелепая случайность и не более того… - Случайность, вы говорите? Ну-ну… Я усмехнулся, вспоминая вчерашний вечер… Мы были в пути уже около двух часов. Молчаливые конвоиры по бокам успели слегка расслабиться. Кройцер, так и вовсе задремал в своем кресле. Только водитель оставался по-прежнему сосредоточенным и внимательным. Интересно, как далеко нам еще предстоит ехать? Еще при посадке в автомобиль, я обратил внимание на указатель уровня топлива - три четверти бака. Сколько жрет этот двигатель бензина на сотню километров? Литров семь-восемь? Вполне вероятно. А бак у него какой емкости? Литров сорок, не более. Что из этого можно понять? Зная аккуратность немцев, я мог предположить, что заправились они, скорее всего, перед выездом. Заезжали они в лагерь или нет? Вряд ли, наверное сразу на станцию направились, в лагерь они и позвонить могли. Предположить, как долго и как далеко им придется нарезать круги по дорогам они могли? В принципе, могли. Поэтому и заправили полный бак. Мало ли, майор мог рогом упереться, да и начальник лагеря - тоже. Значит пришлось бы ехать к их руководству, терять в этом случае время на заправку, неразумно. Могли уже и по-темному назад ехать. А немцы этого не любят. Ладно, с этим ясно. И что мы имеем? А то, что ехать нам от станции предстоит не менее сотни километров. Средняя скорость нашего движения по этим, весьма невеселым дорогам, составляет сейчас не более пятидесяти километров в час. Да уж - не автобан! Однако, это что же получается? Выходит, что до места назначения осталось не так уж и много. Ну, что ж, пора и честь знать, засиделся я тут у вас… Что может быть естественнее усталости? Ничего. Вот и меня сморило потихоньку, начал носом клевать. Тем более, что и укачивало тут весьма неслабо. Поначалу-то я еще со сном боролся, пытался не заснуть, голову вовремя вскидывал. Но… Усталость свое взяла и начала голова клониться вниз. Надо сказать, что безуспешная моя борьба со сном не осталась незамеченной со стороны конвоиров. Ну как же! Истинные арийцы вынуждены тут сидеть без отдыха, а какой-то русский, того и гляди - захрапит! Ладно, шарфюрер спит, так он начальство, ему положено. А пленному? Да вот те хрен! И когда голова моя очередной раз качнулась вниз, сидевший слева часовой от всей души дал мне локтем в рыло! Сон как рукой сняло! Голова моя взлетела вверх, и меня всего откинуло на спинку сиденья. Сдавленно крякнув, я инстинктивно закрыл лицо руками. Левый часовой удовлетворенно гыкнул. Однако, в следующий момент ему стало не до смеха. Поднятые к лицу, мои руки резко рванулись в стороны и локтями я пробил обоим конвоирам точно по горлу. Справа что-то явственно хрустнуло. Ну, еще бы, моя правая рука всегда была более натренированной. Обратным движением правой руки я выхватил из-за отворота пилотки карандаш и с силой вогнал его в загорелую шею водителя. Тот изогнулся дугой, бросил руль и схватился руками за шею. Слева! Обеими руками я захватил в мертвый захват голову левого конвоира и, поворачивая ее по часовой стрелке, потянул эсэсовца вперед. Хренак! И его тяжелое тело, со всей дури, обрушилось на просыпающегося шарфюрера. Того вмяло в дверь. Выхватив у правого конвоира из ножен на поясе кинжал, я добил шофера. Двинув рукояткой кинжала Кройцеру по башке, я наклонился вперед и осторожно вывернул руль в сторону. Вовремя! Еще десяток метров и мы долбанулись бы об дерево. Машина уткнулась бампером в откос. Двигатель обиженно хрюкнул и заглох. Так! В темпе! Вытолкнув на дорогу правого конвоира, я подхватил его автомат, и выкатился следом. Кто там у нас сзади? Никого… Это плюс. Сдернув с конвоира пояс с подсумками и ножнами, я надел его на себя. Сунув в ножны оброненный мною кинжал, затащил тело назад в салон. Теперь шарфюрер. Жив? Дышит. Хорошо! Отобрав у него пистолет, я в темпе стянул ему руки какой-то тряпкой. На первое время сойдет, а дальше посмотрим. Водителя на заднее сиденье. Черт, вроде бы там попросторнее было? Ладно, хрен с ним, не обидится. Уже… За руль! Двигатель завелся не сразу, с третьей попытки. Еще минуту провозился с переключением передачи и, наконец вырулил назад на дорогу. Проехав метров восемьсот, увидел уходящую направо тропинку и свернул на нее. Еще метров через триста она вывела меня на небольшую полянку и закончилась. На полянке стоял полуразвалившийся сарай, куда я и загнал в итоге автомобиль. Отыскав в багажнике веревку, я перепеленал ею шарфюрера, который уже начал понемногу приходить в себя. Заткнул ему рот все той же тряпкой. Ладно, с ним после разберемся, а пока есть дела поинтереснее. Ревизия трофеев например… Однако, с этим тоже после. Прихватив автомат, я пробежался по тропинке метров сто. Наломал и набросал на ней сухих веток. Кто пойдет или поедет - захрустят. Добравшись до дороги, кинжалом срезал небольшую елку и протащил ее по следам колес, приводя их в негодность для опознания. Заметно? Если искать целенаправленно, найти можно. А на ходу никто внимания не обратит. Теперь уже и трофеями можно заняться… Минут через двадцать я, наконец-то перевел дух. В багажнике обнаружилась кое-какая еда, что было весьма кстати. Жрать хотелось! Наворачивая из открытой банки консервы (какая-то рыба, но мне она сейчас казалась слаще меда), я продолжил инвентаризацию. Два автомата - «МП-40», к ним восемь магазинов. «Люгер» водителя и «Вальтер ПП» шарфюрера. Оба пистолета с запасными обоймами. Два кинжала - конвоиров. Одна ручная граната - в багажнике оказалась. Четыре банки консервов. Было пять, одну я сейчас и доедал. Немного сырой картошки, огурцы. Фляга со шнапсом, фляга с желудевым кофе. Кстати, весьма неплохим. Или это мне с голодухи так кажется? Всякая солдатская мелочевка, документы - ничего серьезного. Карта была, только пометки на ней мне ничего не говорили. Куда идти? Хрен его знает, надо будет эсэсовца пораспрашивать. Выбрав себе ремень получше, я одел на него обе пистолетные кобуры, подсумки с магазинами и подвесил кинжал. Тот, что получше. Найденный в багажнике ранец набил продовольствием и закрепил его на эсэсовце. Он было брыкался, но получил кулаком по затылку и затих. Вообще, все не так уж и плохо для импровизации вышло. Изначально-то я думал их сразу после станции валить. Но там было это стремно. Заподозри немцы хоть что-то неладное, догнали бы меня мотоциклисты и попилили из своих пулеметов в мелкий винегрет. Да и по дороге интересных мест не попадалось. Вариант остановки по нужде не прокатывал, не стали бы немцы ради меня тормозить. Даже если предположить, что я сумею уговорить их остановиться, то оба конвоира были бы тогда бодренькими и внимательными. И вплотную к себе уж точно не подпустили бы ни за что. Так что, как только лес на горизонте замаячил, и начал я свою борьбу со сном. Ладно, пора, кстати и немца потрясти, уж больно он на меня вызверился. Того и гляди - укусит. Смех-смехом - а ведь попытался же! Как только я у него кляп вынул, так и рванулся фриц всем телом, стараясь за пальцы меня тяпнуть. Мешать я ему не стал, только пальцы в кулак сложил и чуток его довернул. Так что приложился немец об него со всем старанием, и больше таких попыток не предпринимал. Видать, зубы пожалел. Говорить он тоже не захотел, и молча смотрел себе под ноги. Ничего, еще будет время с ним предметно побеседовать. Как ни соблазнительно было дальше ехать на машине, пришлось эту идею отставить. Наверняка, дальше на дороге есть пост, да еще и не один. Сейчас не зима сорок первого года, на улице тепло и под крышу никто прятаться не будет. Да и пуганые стали немцы, меньше в тылу у них бардака стало. Значит будем топать ногами, благо вьючный ишак у меня есть. А через пару-тройку километров и вышел я на эту странную дорогу. Впрочем, нашел я ее далеко не сразу. Пер по лесу, пока уже совсем не стемнело. Местность была подходящая, вполне можно было и покемарить, благо организм этого настойчиво требовал. Спеленав немца поосновательнее, я выбрал себе кочку получше, постелил трофейную плащ-палатку и спокойно заснул. Подойти ко мне тихо, да в ночном лесу… Мало я знаю таких спецов. Да и все они, так уж вышло, в другом времени обретаются. Разбудил меня утром рокот мотора. Подхватив автомат, я взбежал на холмик и увидел вдали проезжающий бронетранспортер. Дорога! Интересно… Вернувшись назад, я вытащил из ранца очередную банку консервов и огурцы. Вполне себе достойный перекус. Проигнорировав голодные глаза фрица, вкусно и с толком поел. Уплетая консервы (на этот раз - мясные), я рассматривал шарфюрера. Ночью он, похоже, не спал. А если и прикорнул, то совсем немного. Глаза у него были красные, морда опухла и выглядела помятой. Видно было, что всю ночь он провертелся, пытаясь развязать себе руки. Ну-ну… видали мы таких ухарей… Закончив с перекусом, я отвязал немца от дерева и предложил ему сходить по нужде. Рук я ему при этом предусмотрительно не развязывал. Кобениться он не стал. Натянув ему брюки, я уложил его на землю, посоветовав дождаться моего возвращения, и побежал к дороге. Проведя у дороги час, я вернулся назад и на прежнем месте застал только ранец. Немец же предпринял первую попытку меня покинуть. Отыскав его, я пинками указал направление движения. Мне казалось, что эта неудача его хоть как-то образумит. Ага, щас! Держи карман шире! Немец оказался из упертых. Ну, что ж, пора ему и рога пообломать… - Значит, вы, шарфюрер, полагаете, что все происшедшее с вами - результат нелепой случайности? - Да! - Хорошо. Если бы вы сейчас могли возвратиться на станцию, то были бы весьма неприятно поражены. Думаю, что станции, как таковой, в природе более не существует. Как и значительного количества солдат, ее охранявших. -… - Вы что же, всерьез думаете, что я там действительно пожары тушил? На благо рейха? - Вы… - В первую и в последнюю очередь, я готовил там отряд прорыва. Снабдил его даже танками и артиллерией. А склад, взрыва которого так опасался майор, мы же и заминировали. Думаю, что он взорвался еще вчера. - Но, как… - А вот так! Уметь надо! Вы, шарфюрер, похоже, так и не поняли, с кем имеете дело, ведь так? - И с кем же? - Такое слово как «осназ» слышать приходилось? Шарфюрер побледнел. - Значит, приходилось… Так вот, это - только начало. А вот я - уже продолжение. Понятно? - … - Говорить вы, как я вижу, не расположены. Бить вам морду, конечно, можно. Только вот, боюсь, что без толку. По внешнему виду эсэсовца было видно, что я не ошибся. - Я ведь говорил вам, что искал место поудобнее? - Да… - Я его нашел. Правда, там муравейник рядом, но это - мелочи. Я привяжу вас к дереву, так, чтобы вы видели дорогу. Кляп, уж извините, не вытащу. Орать станете, рыбу распугаете… - Рыбу? - Не обращайте внимания, это так, к слову пришлось. Продолжу. Пропущу бронетранспортер, выйду на дорогу… - Вы самоубийца? - Остановлю машину и убью всех, кого там найду. Вы в этом сомневаетесь? Так вот, сами посмотрите. Сколько там народу - человек десять? Кого-нибудь одного оставлю в живых, он поможет мне притащить всех убитых к вашим ногам. Расскажет мне, что это за дорога и куда она ведет. Потом я и его тоже убью. Сяду в машину и уеду. А вы останетесь тут, в лесу, в окружении мертвецов. Вы будете видеть дорогу и своих товарищей на ней. Но не сумеете их позвать. От чего скорее вы подохнете? От голода? Или вас съедят заживо муравьи? Или раньше вы сойдете с ума? Не знаю. Боюсь, что так и не узнаю этого никогда. Не скажу, правда, что это меня огорчает. Как вам подобная перспектива? Немцу поплохело. Причем очень явственно поплохело. Он затравленно оглянулся по сторонам. - Нет, уважаемый, тут поблизости никого нету. Я проверял. Так что можете орать во всю глотку, мешать не стану. - Что вы хотите? - Во! Речь не мальчика, но мужа! Давно бы так… Куда ведет эта дорога? Куда мы с вами ехали? Вы ведь не остановились на ночь, почему? Ведь было уже темно, да и дороги тут не располагают к комфортной ночной езде? - Там, в пяти километрах - аэродром. Туда мы и ехали. Наша часть располагается рядом. Еще час - и наша машина была бы на месте. - Понятно… что за аэродром? Состав самолетов? - В основном - транспортная авиация. Несколько истребителей прикрытия. - То есть, это в основном грузовой аэродром? - Не совсем. Основное его назначение - перевозка пассажиров. Командный состав. Специальные группы и специальные грузы. Самолетов мало, меньше десятка. - Охрана? - Рота СС. - Ого! Даже так? - Да. Они охраняют не только аэродром, но также и нашу часть. - А чем же занимается ваша организация, что для нее выбрано такое странное место базирования? Вы же, если я все правильно понял, охрана тыла, ведь так? - Контрразведка в прифронтовой полосе, поиск вражеских диверсантов. Ведение спецопераций в тылу противника. - Стоп-стоп! Это же не ваши функции, шарфюрер! А что тогда делает абвер? - А вы неплохо осведомлены, подполковник… - Как это французы говорят? Положение обязывает, не так ли? - Кого - вас? Пленного? - Экий вы любопытный… Вы что же, всерьез полагаете, что специалисты моего уровня попадают в плен просто так? Эсэсовец вытаращил глаза. - Но… вас же туда привезли мы… - Вы лично? - Нет, но… - Вам не приходило в голову, что с места аварии забрали одного пленного, а в лагерь привезли уже другого? - Зачем? И как? - Как - это уже другой вопрос. А вот, зачем… Там, в карьере, сидел почти полк. Не самых плохих бойцов, надо заметить. Вы ведь тоже не всех подряд туда направляли? - Нет, не всех… По шталагу 4в существует специальная директива - направлять туда только тех солдат противника, кто был захвачен в плен с оружием в руках и оказал сопротивление при пленении. Ну и всех прочих… особо упрямых. - Вот и ответ на ваш вопрос. Как вы сами-то думаете, нужны ли моей армии именно такие бойцы? - Такие бойцы любой армии нужны. - Вот именно! Вот и решило мое начальство вытащить их из плена. Что ж вы думаете, пожар на станции сам по себе произошел? Сложите эту головоломку, и вам станет ясно - никаких случайностей в этом деле нет. Немец наморщил лоб, а я украдкой посмотрел на трофейные часы. Пора этот ликбез заканчивать, скоро уже и грузовики пойдут. - Но, постойте, а как же приказ НКВД о вашем розыске? - Вы его сами читали? - Да! - и вошедший в раж эсэсовец отбарабанил мне текст ориентировки. Наконец-то! Я всю эту комедию и затеял, чтобы текст приказа получить. Спроси я его в лоб, так и наврал бы он мне с три короба. Поди догадайся, где врет, а где нет. А так, в азарте, сам все и выболтал… Плохо для разведчика, а уж для контрразведчика - так и вовсе, быть таким вот азартным и увлеченным. - Бывает… ведомственные несостыковки. Увы, - развел я руками, - наш мир несовершенен… - Так вы что же - не из НКВД? - Нет. А вам это зачем? Можно, конечно, было и соврать, что и приказ этот им подбросили, чтобы получить живым сотрудника фрицевской контрразведки. Но тут уж лапша на ушах вышла бы такой наваристой! Надо было отдать эсэсу должное - дураком он не был. И расколол бы эти басни в два счета. - Но… я думал, что всей прифронтовой разведкой и диверсиями занимается обычно ведь НКВД? - Нет. Этим занимаются множество самых разных организаций. Я, кстати, задал вам вопрос - почему СС занимается несвойственным ему делом? У вас ведь другие функции, или я ошибаюсь? - У нас много различных обязанностей! - в голосе немца прорезались хвастливые нотки. - В том числе - и подобного рода? - Да! Только СС может правильно организовать даже такой, очень трудный и ответственный процесс! Для этого не надо иметь длинную череду великих предков! Ух ты, как Кройцер вскинулся! Видать крепко поспорил когда-то на эту тему с кем-то из родовитых фрицев. И получил, видать, в том споре по совлу. Вон как глаза у него заблестели! Ну-ка раскрутим мы эту старую обиду… - Ну, не скажите… Опыт предшественников в этом процессе переоценить невозможно. - Большинство заслуживающих внимания фактов записано и их можно изучить! А применяя при этом передовые достижения немецкой науки, можно достичь небывалой результативности! Опа… науки? Это какой же? И какие такие достижения? - Ну голова исполнителя, а уж тем более - руководителя такой работы - товар штучный. И очень редкий. - Да! Но эти головы можно сделать! - Да ну? Господь бог затрачивает на это весьма приличное время. - Вы отстали от жизни! Профессор Маурер не постеснялся в свое время заявить, что мог бы подсказать Господу парочку идей на тему улучшения человека! - Представляю… Полагаю, что ученая братия не простила ему подобных высказываний. - Эта еврейская наука не смогла оценить его гениальные исследования! Ну ничего, рейхсфюрер вовремя заметил профессора и теперь… Опа! Быстрым движением я заткнул немцу говорливый рот. Повалил его на землю и закатил под прикрытие упавшего дерева. Черт! Как не вовремя-то! За разговором я чуть не пропустил появления машин. А они вывернулись из-за кустов почти бесшумно. Распластавшись на земле, я провожал машины взглядом. Видимо, потому, что в этом месте дорога шла слегка под уклон, они какое-то время просто катились вниз по дороге, не включая передачи. Вот я и не услышал работающих моторов. Чуть не спалился, лопух! Дождавшись, пока машины скроются из глаз и рокот двигателей затихнет в отдалении, я вернулся к эсэсовцу. - Итак, шарфюрер, на чем мы остановились? - Не помню. Вы так лихо закатили меня под это дерево, что я основательно об него ударился. Даже сознание потерял на время. Задавайте вопросы, постараюсь вспомнить. Врет? Вон, на лбу ссадина новая появилась. Может быть, и не врет особенно. - Вы говорили о профессоре Маурере. Кто это? - Карл Фридрих фон Маурер. Профессор. У него своя клиника под Лейпцигом. Он часто прилетает к нам в подразделение. - Чем он занимается? - Характер его работ мне неизвестен. Знаю только, что они связаны с улучшением способностей человека. - Каких именно? - Не знаю. Его ученики должны лучше вести себя на поле боя. - За счет чего? - Мне это неизвестно. - Почему он приезжает именно к вам? - Мы снабжаем его материалом для исследований. - То есть? - Собираем описания выдающихся эпизодов боев. Анализируем действия их участников, их удачи и ошибки… - Что еще? - Ну… все… - Шарфюрер! Не надо врать! - Он забирает себе пленных. Тех, кто хорошо проявил себя в бою. - Зачем они ему? Это же солдаты противника? - Профессор нам не рассказывает. Но таких людей ищем ему не только мы. - Так меня тоже везли к нему? - Да. Он вами весьма заинтересовался. - Так он, что, у вас сейчас находится? - Нет. И я не знаю, когда он приедет. Он никогда не предупреждает о своем прилете. Просто с аэродрома нам звонят и просят прислать за ним машину. - Вы что же, не на самом аэродроме находитесь? - Примерно полтора километра по прямой. Но дорога идет через лес и машина едет до нас минут двадцать. - Интересно… Ладно, Кройцер, я пока никуда не спешу. Думаю, что и вам особо торопиться некуда. Расскажите-ка мне поподробнее о своем заведении… Хреновато все-таки, что у немцев с собой бинокля не было. Лежи тут и пялься в кулак. Близко подползать - дураков нет. А отсюда ничего толком и не разглядеть. Разве что, ночью сползать к фрицам и одолжить бинокль? Надо прикинуть - у кого он тут точно должен быть? Охране он без надобности, а вот зенитчикам - самый нужный предмет! А где у них тут казармы? Да, хрен его знает. Попробуй отсюда разгляди - в какую именно сторону уходят конкретные солдаты? Общее-то направление у них одно у всех - вглубь аэродрома, правее взлетно-посадочной полосы. Там как раз стоит кучка домиков. Вот куда-то туда они и топают. М-м-да, неувязочка у меня вышла… Хотя к шарфюреру так и не вернулась его прежняя словоохотливость, рассказал он все-таки достаточно. В некоторых случаях сварливо огрызался и оправдывался незнанием. Понятное дело - врал, стервец! Про свою-то часть он много поведал, только толку-то с этого? Чтобы туда попасть, надо почти километр по открытой местности протопать. Я, конечно, неплохой спец по маскировке, но, все же - не до такой степени. Разве что попробовать через лес к ним пройти? Что-то, однако, меня от этого шага удерживает… Глядя на то, как выстроили немцы систему охраны, я совсем был не склонен считать их лопухами. Если уж они здесь организовали многослойное наблюдение и огневое перекрытие всех направлений, то и там, в лесу, они наверняка чем-то похожим озаботились. Кстати, стало понятно куда же ездили встреченные мною в лесу грузовики. Возили солдат на дальние точки, скорее всего, на привода. И очень даже возможно, что и на смену лесным постам… Ладно, прикинем еще разок, что же тут у нас есть? Шесть зениток среднего калибра. Три зенитки калибром поменьше, скорострелки. Два прожектора. Пулеметы на вышках, четыре штуки. В лесу, напротив ворот, еще один пулемет и четверо солдат - секрет. Два парных патруля. И все это - только в пределах видимости. А уж чего они наворотили в глубине аэродрома, можно было только предполагать… Как можно без шума проникнуть внутрь? Способ первый - ползком. Ну да, осталось только заранее белой простыней запастись. Не катит. Способ второй - на транспорте. Это теплее, хотя… Досматривают они его аккуратно. Шанс сгореть на осмотре был. И был он весьма немаленьким. Не катит и это… А что они не досматривают? Самолет. Его обычно осматривают только техники, после посадки. Да и те, больше его техническим состоянием интересуются. А не людей в салоне ищут. Заманчивая, конечно, мысль. Только, каким образом я туда попаду? Найду аэродром вылета? Щас! Где его искать, как туда пролезть? Да и много еще чего можно при этом не учесть. Нет уж! Обойдемся без фантастики. Да и вообще - на фиг мне уперся этот эсэсовский спецотряд? Что я про него знаю? Ну, сидят себе за семью заборами упертые эсэсманы. Лелеют в душе своей гадские помыслы. Так кто из немцев этого не делает? Чем они лучше или хуже других? Ничем, в принципе, не хуже и не лучше. Одно только не давало мне покоя. «… Он забирает себе пленных. Тех, кто хорошо проявил себя в бою…» Зачем? Что этот головоломный профессор от них хочет получить? Стоп… Что я сейчас только что сказал? Или, вернее - подумал? Получить? Нет… Головоломный! Так, а в связи с чем это я вдруг такой возбужденный стал? Ну, головоломный, ну, профессор - и что? И тут я вспомнил… Ходящий по комнате Травников, его слова: «Мы провели ряд экспериментов, перелопатили горы бумаг и, в итоге, пришли к выводу - ключ ко всему лежит в мозге!» Хренасе, это что же такое получается, немец этот где-то рядом ходит? Ну, ясен пень, проблема переноса его, скорее всего не чешет, ибо о ней он и не ведает. Но вот фокусы над человеческим мозгом… это плохо, совсем хреново, если так можно сказать. Черт его, этого профессора, знает, до чего он может докопаться в своих исследованиях. То, что ему покровительствует Гиммлер, с одной стороны - плохо, а с другой - кого этот очкастый только ни пригревал у себя под крылышком? Там, если мне память не изменяет, даже астрологи были. Так что, это еще не факт, что Маурер нарыл что-то серьезное, не факт… Но вот то, что он увозит пленных… Для чего? Я еще понимал бы, если бы он увозил командиров или технических специалистов, но немец этот интересуется в основном рядовыми? Кройцер так прямо и сказал. «…Мы отбираем ему солдат, которые хорошо дрались и стойко вели себя в плену…» Подытожим. Специальный концлагерь у нас для этого есть? Есть. Специальная группа СС, между прочим, около ста человек общей численности! И это есть. Спецрейс для него немцы организуют - это тоже неспроста. Что-то совсем худо получается. Не просто так вокруг Маурера эти пляски. Значит, есть у него результаты и они, скорее всего, достаточно серьезные. Хорошо, с этим ясно. Что же делать? Топать через фронт с Кройцером под локоток? Ага, щас! До него, между прочим, поболее двухсот верст будет! Неделя, это и к бабке не ходи. А то и поболее. Ладно, фронт мы перейдем. Пока, не знаю как, но, допустим, перешли. Что дальше? Особый отдел. Выдаю им фрица, а он и рассказывает: «Меня взял в плен подполковник Леонов…». Далее, как Бог свят, вопрос уже ко мне… И не один… Я вспомнил свой допрос еще в тюрьме и поежился. Что-то не тянет меня к стенке вторично. Ну, скорее всего, и не поставят, уже время не то… Хотя, почему это - не то? Самое то! Нам только что по мордасам насовали основательно, скоро уже и приказ № 227 выйдет, так что - не зарекаемся. Не хочу в тюрьму, ну ее к лешему. Неизвестно, как это сейчас обернется. Вот если я им мешок бумаг приволоку, да еще и профессора этого… Стоп-стоп-стоп, мечты побоку. Как это я его притащу? Да тут до посинения сидеть можно, и ни на шаг к нему даже и не приблизиться. Отпадает этот вариант. Жаль, конечно, очень уж соблазнительно все в мыслях выходило… Однако же, у меня и более насущные проблемы есть. Какие? Да, хотя бы и продовольственная. На паре банок консервов я до фронта не дойду. И Кройцера не дотащу. Значит, надо озаботиться добычей еды. Это - первая задача. Есть вторая? А как же - есть! Бинокль мне нужен, да и арсенал малость недостаточен. Это тоже откладывать нельзя. Сядут фрицы на хвост, много ли я навоюю без гранат (имеющаяся не в счет, я ей немца заминировал, чтобы не сбег) и с двумя сотнями патронов? Полчаса боя - и кирдык! Не хочу. Значит, ищем оружие и снаряжение. У кого? А что, есть большой выбор? У немцев, это уж само собой разумеется. Приняв это решение, я засобирался в дорогу. Осторожно отполз метров на триста, так, чтобы меня не засекли с вышек и не торопясь, потопал назад. Километров семь мне пройти надо, так что, надо поторапливаться. Несмотря на сильную замусоренность леса, идти по нему было можно. И даже весьма быстро. Сильно шумел ветер, погода начинала портиться. По небу уже бегали сердитые тучки. Блин, не люблю дождь! В душе понимаю, что хреновая погода - залог успешного выполнения задания. Но, все равно - не люблю. Так, вот и место заветное. Не спешим, присядем и послушаем. Фриц мой, ясен пень сбежать отсель не мог. Я его на совесть связал, да и гранату настороженную продемонстрировал. Чтобы понимал, голубчик, чего ему ждать надобно, ежели рыпаться начнет. Однако… А если этот упертый прыгнуть или дернуться надумает, когда я к нему подходить буду? Может ведь, скотина знатная. Когда я уходил, так колодой ему ноги привалил, чтобы он сразу такой подлянки не учинил. Памятуя его способность к ноговерчению, я мог предположить, что из-под колоды он вполне мог и выползти. И сидит сейчас на месте (благо, что ходить не может) и ждет - когда я нарисуюсь? Он ждет и я подожду. Прошло несколько минут, все было тихо. Что-то, однако, меня удерживало от движения дальше. Чутье? Я же не охотничий пес! А если разобраться - что тут такое мне не по душе? Но ведь что-то меня насторожило - что? Вот - опять! Что это? Звяканье металла? Откуда? Что тут звякает и почему? Немец ворочается? До него еще метров пятьдесят, да и чему там звенеть? Ну-ка, от греха подальше, обползем мы это место… Продвинувшись метров на пятьдесят в сторону, я оставил лежащего (сидящего?) немца справа от себя и приблизился к источнику звука почти вплотную. Позвякивание доносилось из-за холмика. Поросший густым кустарником, он стоял перед выходом на небольшую полянку. И что тут у нас? Не видать ни рожна… еще метров десять, огибаем холмик слева… Опа… из-под куста торчала пара сапог… Здрасьте - приехали! Кого тут еще черти принесли по мою душу? То, что неведомый сапогообладатель приперся явно за мной, сомнения не вызывало. Сапоги смотрят куда? В сторону Кройцеровской лежки. Значит ствол, ежели он есть, смотрит в противоположную сторону - в лес. Туда, куда я и уходил. Немец это видел. Значит, сапогообладатель ждет именно меня. К немцу он лежит спиной, стало быть - не опасается, по-видимому, ему он не опасен, значит - свой. Таким образом, мне он враг. Сапоги… Немецкие, с короткими голенищами. Не старые, вон подошвы еще вполне себе годные. Следит за ними хозяин, значит такую возможность имеет. А кто у нас тут имеет такие возможности? Немцы, кто ж еще? Местные в таких сапогах не разгуливают, не любят этого фрицы. Тихо уползти? Оставить Кройцера неизвестным немцам? В принципе, это возможно. Ничего особенно ценного про меня он не знает. Спецкоманду фрицевскую придется оставить в покое, теперь уже не до нее. А если это не немцы? Наши разведчики в немецком тылу тоже в немецкие сапоги, бывало что и переобувались. В этом случае, мне огромный минус и выговор с занесением в пятую точку. Своих не распознать! Может тут быть наша разведгруппа или партизаны? Может. Аэродром наверняка им известен. Могли они немца моего случайно найти? Ну… в принципе, да. Быстро его выпотрошили и улеглись меня ждать. Могло ли такое быть? А почему нет? Не в кружок же им вокруг костра, да еще и поблизости от дороги, сесть и песни пионерские петь? Залегли и правильно сделали. Если бы я, как баран тупой, по своим следам не опасаясь шел, так уже и прихватили бы меня под белые ручки. Только я совил стреляный, своей тени опасаюсь, и просто так не хожу. Да еще и во вражеском тылу… Хорошо, а если это все-таки немцы? Тогда вскорости тут будет их нехилая толпа, и устроят они проческу леса по всем правилам. Плохо… Нет у меня времени на эксперименты. Экспромт? Неохота как-то… Ладно, попробуем. Что-что, а вот ходить и ползать по лесу я умел. Не как Степаныч, конечно, царствие ему небесное, но всяко получше этого сапогообладателя. Так что он меня и не услышал. Только когда я уже свесил голову над его лежкой, засадник почуял что-то неладное и зашевелился. При этом кольцо на ружейном ремне опять звякнуло об ствол. Вот оно что звенело-то! Немец. Неподдельный и всамделишный. Черная форма - СС, маузеровский карабин, кинжал - копия моих неудачливых конвоиров. Рассмотреть форму до этого я не мог, эсэсовец лежал в ямке и видны были только его сапоги. Длинный слишком, вот и не поместился в ней целиком. - Вилли? - мой шепот над его ухом прозвучал для него ударом грома. - Вас? Немец. Сомнений нет. В такой ситуации отвечаешь всегда на родном языке. Держа за ствол «Люгер», я от души долбанул ему по темечку. Добавил еще разок, для верности. В быстром темпе обшарил карманы. Зольдатенбух, точно фриц! Две гранаты - хорошо! Какие-то незнакомые, маленькие, как наши РГД, только недоделанные. Взрыватель - ударный? Что это за гибрид такой? Ладно, пойдет и это. Забрав у него кинжал, сунул его за пояс и огляделся. Тихо… Это немец, надо полагать, крайний. Фланг пас. Тогда их тут должно быть еще несколько. Слева кто-то должен сидеть, у Кройцера в ямке тоже не пусто. Да на подстраховке пара человек. Как они сюда попали? Ногами пришли? Тогда их и больше может быть. А если машиной? А где она тогда? Искать? Некогда. Работаем… Вскинув трофейный карабин, я пару раз пальнул в кусты перед собой и кубарем выкатился из ямки. Пара-тройка метров и я залег в облюбованной канавке. Тишина. Не клюнули? Нет, вон шелест по кустам. Как это у Даля в фильме было? Ползет-ползет-ползет… Выполз. Вон он во всей красе. Здоровенный фриц, нечего сказать. Автомат в его руках казался игрушкой. Надо же, а он тут не один такой любопытный. Вон следом и второй показался. Страхует первого, молодец. Даже и в сторону сместился. Как я предполагал, в правую. Эх, салага, мало тебя гоняли в свое время. Ничего, зато ко мне поближе будешь. Первый немец уже подполз к кустам и приподнялся на колене, вглядываясь в них. Левой рукой я бросил обломок ветки в сторону, откуда они оба приползли. Так и есть! Задний эсэсовец повернул голову и посмотрел туда. В правой руке у меня уже был зажат кинжал, который я и метнул в здоровенного фрица. За что люблю эти кинжалы, так это за баланс. Отличный клинок, хорошо сбалансированный и острый. Летает вообще классно. Правда, попал я не совсем туда, куда метился, но все равно удачно - немец зарылся головой в кусты и задергал ногами. Захрипел. Второй всполошенно рванулся к нему. Лопух… По сторонам кто смотреть будет? До меня же всего три метра! Теперь уже два… Поздно пить боржоми, родной… Минус два. Теперь второго успокоить надобно, что-то он там расшумелся… Минус три. Патронов прибавилось, еще три гранаты, на этот раз, уже привычные М-24. Ну и что теперь делать будем? Остальных искать? Или ждать, пока сами приползут? Хорошо, если столько же и приползет, а ну как их больше будет? Пока, правда не ползут, так может Кройцера навестим? Небось сидит в яме и переживает. Надо его успокоить. Подобравшись к месту его лежки, я покачал головой. Нет, спокойно он там не сидит, это точно. Вон на дереве веревочка висит, это от гранаты настороженной. Значит, жахнула она, как и положено. Ну так, в этом случае, мне тут делать нечего. А немцы? Пускай себе сидят, коли они тут есть. А мне пора отсюда ноги делать, скоро здесь совсем невесело будет… Начальнику Управления «С» Штандартенфюреру СС Рашке Хайль Гитлер! Докладываю Вам, что 31 августа 1942 г. мною была отправлена за очередной партией спецконтингента, из числа пленных солдат противника, группа унтерштурмфюрера Майнинга. Прибыв на станцию и завершив погрузку контингента, колонна из двух машин направилась в обратный путь. При следовании по лесной дороге, не доезжая шести километров до места назначения, в одном из грузовиков произошел конфликт с одним из пленных, который начал кричать и попытался призывать к неповиновению других. Для пресечения конфликта конвоиром была дана предупредительная очередь из автомата в воздух. Нарушитель успокоился и порядок был восстановлен. Однако, сразу же после выстрелов, в кустах, неподалеку от дороги, произошел взрыв. Унтерштурмфюрер Майнинг дал команду остановить грузовики и выслал двух человек на проверку места взрыва. При осмотре места был обнаружен тяжелораненый сотрудник группы С-10 шарфюрер Кройцер. Руки и ноги его были связаны и передвигаться самостоятельно Кройцер не мог. Днем ранее он, в сопровождении еще двух солдат СС и водителя, был направлен на станцию Веденеево за пленным русским солдатом. Об этом солдате я имел честь докладывать Вам рапортом от 29 августа сего года. Прибыв на станцию, шарфюрер связался со мной по телефону, подтвердив наличие пленного. В разговоре со мной он пояснил, что вскоре выезжает и к ночи будет в расположении части. После этого он более на связь не выходил. Машина и сопровождающие ее солдаты пропали вместе с шарфюрером. Шарфюреру была оказана первая помощь и он пришел в себя. После этого Кройцер пояснил унтерштурмфюреру, что его связал русский диверсант. Им оказался тот самый пленный, за которым и была направлена группа шарфюрера. Со слов Кройцера, пленный каким-то непонятным образом сумел напасть на конвоиров, убить их и водителя, и оглушить шарфюрера. Со слов Кройцера, русские знают о существовании управления «С» и о задачах, выполняемых нашим подразделением. Указанный диверсант был специально направлен для внедрения в наше управление с целью дезорганизации его работы. Диверсант пытался произвести допрос шарфюрера с целью получить информацию о группах С-9 и С-10. При этом он применил меры физического воздействия. Не получив желаемых сведений, диверсант заминировал Кройцера ручной гранатой, дабы пресечь попытку его возможного побега. Услышав автоматную очередь, шарфюрер попытался откатиться в сторону, понимая, что это вызовет неминуемый взрыв. Но другого способа привлечь к себе внимание у него не было. Он рассчитывал укрыться от осколков гранаты за бугорком, который находился рядом с ним. Однако граната была подвешена к ветке дерева, и бугор не защитил его от осколков. Сообщив это, шарфюрер потерял сознание и был перенесен в один из грузовиков для немедленной доставки в расположение части, где ему могла быть оказана более квалифицированная медпомощь. На месте взрыва была оставлена засада из четырех солдат. Со слов Кройцера, связавший его диверсант должен был возвратиться на это место. Оставить большее количество солдат не представилось возможным, так как после этого на каждом грузовике осталось только по два конвоира. Через тридцать минут машины прибыли на территорию части, и унтерштурмфюрер доложил мне о произошедшем. На место происшествия был немедленно выслан взвод солдат, который и добрались туда через двадцать пять минут после прибытия колонны в часть. Поисковой группой было обнаружено три трупа солдат из числа оставленных в засаде. Один из них погиб от удара твердого тупого предмета по голове, двое остальных были убиты холодным оружием. Было установлено, что первый из погибших успел произвести два выстрела из штатного оружия. Оставшийся в живых солдат пояснил, что слышал два выстрела и видел, как двое других солдат направились в сторону стрелявшего. Он сам более ничего не слышал и не видел. Не получив от ушедших в установленное время условного сигнала, солдат выдвинулся к месту стрельбы, где и обнаружил всех троих погибших. При осмотре тел было установлено также, что у убитых отсутствует часть боеприпасов. Точное их количество будет сообщено позднее. Организованное преследование и прочесывание лесного массива никаких результатов не дало. Мною был дан запрос по инстанции о выделении в наше распоряжение проводника со служебно-розыскной собакой. Однако до настоящего времени он не прибыл, что лишает меня возможности организовать поиски в более широком масштабе. Начальник группы С-9 гауптштурмфюрер СС Горн Начальнику группы С-9 Гауптштурмфюреру СС Горну Приказываю вам срочно прибыть для личного доклада. Начальник Управления «С» Штандартенфюрер СС Рашке - Хайль Гитлер, штандартенфюрер! Разрешите войти? - Хайль Гитлер, гаупштурмфюрер! Заходи, Генрих, присаживайся. Вошедший присел на стул, стоявший справа от Т-образного стола хозяина кабинета. Штандартенфюрер закрыл папку, которую он просматривал и отодвинул ее в сторону. Взяв с приставного столика другую папку, он положил ее перед собой. - Итак, Генрих, я бы хотел услышать твое личное мнение обо всем произошедшем. - Кратко или требуется подробный доклад? - Нас кто-то торопит? Ради краткого доклада не стоило бы лететь в Берлин, можно было и по телефону все изложить. Нет, дружище, мне нужно полное освещение всех событий, как видишь его на месте ты! - На Леонова мы обратили внимание еще во время боя около дота. Не собственно на него, нас тогда интересовал хоть кто-нибудь из пленных, годный для наших целей. Вермахт заявил нам, что один из пленных, а их было всего двое, дороги не перенесет. Его мы оставили им, а вот второго повезли к себе. К сожалению, молодой водитель не справился с управлением и… - Это я знаю, Генрих. Читал твой рапорт и множество других, не менее интересных бумаг. Не надо мне это пересказывать. Я хочу услышать то, чего не написано в этих документах. - Но… я все подробно описал… разве, что опустил совсем уж фантастические вещи… - Вот их я и хочу услышать! - Ну… как пояснил Кройцер, со слов Леонова, эта авария не была случайной. - Это так? - К сожалению, проверить этот факт сейчас уже невозможно. - Так… - Леонов сказал шарфюреру, что подмена произошла по дороге. Раненого штрафника увезли, а сам Леонов занял его место. - Он действительно был ранен? - Внешние признаки имелись, они были зафиксированы еще в шталаге. Детальный же осмотр не проводился, это не предусмотрено правилами. - То есть, он мог и симулировать ранение? - Мог. - Хорошо, давай дальше. Факт возможной подмены проверен? - Нет. Помощь на месте оказывали солдаты маршевой роты. Сейчас они распределены по частям и установить, кто конкретно его мог видеть…, - гауптштурмфюрер развел руками, - мы уже не можем. - Хм! Что-то многовато случайностей? Ты не находишь, Генрих? - С другой стороны, его слова тоже ничем не подтверждены. - Они подтверждаются его делами! И очень даже убедительно! Ладно, продолжай… - Осмотр тел погибших конвоиров показал, что водитель был убит ударом карандаша в горло. У одного из конвоиров сломана гортань, второму попросту свернули шею. - Ничего себе цирк! Как ты себе представляешь эту процедуру? В тесной машине, зажатый с боков двумя рослыми солдатами? Этот русский еще и Кройцера оглушил? Чем же? - Этого установить не удалось. Шарфюрер не успел все подробно описать. Он сказал, что почувствовал удар и потерял сознание. До этого все было тихо и спокойно. - Почему произошел взрыв? - Кройцер понимал, что это для него единственный способ хоть как-то привлечь внимание наших солдат. Где закреплена граната он не видел, но рассчитывал успеть укатиться за пригорок. Увы, это ему не удалось… - Так. Что русский сказал ему о своих целях? - Ничего. Он больше спрашивал. Со слов шарфюрера, он умеет вести допрос и не пропускает ни одной мелочи. Очень внимателен и немногословен. Фантастически жестокий и безжалостный человек. - Да ну?! Это почему же он сделал такой вывод? - Русский объяснил ему, каким образом он сумеет получить сведения от пойманных им немецких солдат. - Так и сказал - пойманных? - Да. Сказал, я сейчас выйду на дорогу, остановлю машину и убью всех, кто там будет. Парочку оставлю, чтобы порасспрашивать. Потом он сказал, что привяжет Кройцера на муравейник и сложит рядом тела убитых. А сам уйдет. - И шарфюрер поверил? - Он сказал - я видел его глаза и он не шутил. - Да… А я ведь его помню. Он тогда был в моей охране. Ну, когда я к вам с инспекцией прилетал. Парень был, хоть и молодой, но крепкий! Такого запугать… Не знаю, что и сказать ему нужно. - Кройцер сказал, что русский как-то по-особенному задает вопросы. Вроде бы нейтрально, но из ответов вытаскивает все, что ему нужно. - Он не пояснил, как? - Не успел… - Почему? - Он был слишком плох, когда его привезли. Это вообще чудо, что Кройцер успел хотя бы о чем-то рассказать. Хорошо, что врач сразу же меня вызвал, а то… - Записать его слова, конечно же, тоже не успели? - Нет. - Генрих, я тебя не узнаю! Что я слышу? - Я думал, что успею задержать русского и все силы бросил именно на это… - Ну-ну. Продолжай. - Из того, что рассказал шарфюрер, у него, да и у меня тоже, сложилось мнение, что русские знают об экспериментах Маурера. - Из чего это следует? - Русский попал не в какой-то лагерь, а именно в шталаг 4в. Никого из тех, кто контактировал с ним напрямую, сейчас нет в живых. Только два офицера - эти, со станции, видели его мельком. Да и то… У Кройцера сложилось впечатление, что освобождение пленных было для Леонова второстепенной задачей. А основная цель заключалась в том, чтобы мы приехали за ним. - Нелогично. Он мог не суметь убежать. Мог погибнуть на станции. Его могла застрелить охрана шталага. Да мало ли еще где он мог свернуть шею? Обоснуй. - А зачем ему тогда выходить к начальнику шталага? И представляться полным званием? Он не был уверен в том, что мы столь тщательно анализируем списки пленных. И не хотел допускать случайностей. Ему надо было как-то выделиться среди основной массы пленных русских. - Ну… допустим… Может быть… Хорошо. Как он попал к нам, мы выяснили. И что теперь? - Я распорядился об организации тщательного прочесывания леса. Попросил помощи у вермахта. Вместе мы сумеем обложить его в лесу. Навряд ли русский сумел далеко уйти. Жаль, что проводник с собакой так и не прибыл… Но, как только у меня будет розыскная собака… - Не будет, Генрих. Он к тебе не приедет. - Почему?! - Я отменил твой запрос. - А… Но, почему? - Подумай. - … - Вот потому-то ты и сидишь в своем лесу, а я - в Берлине! Сколько уже лет мы знаем друг друга? - Семь лет. - Именно! И начинали мы с тобой практически вместе. С одного и того же. И в управление привел тебя я! Но я сижу здесь, - хозяин кабинета обвел руками по сторонам, - а ты - в лесу! Потому, дорогой друг, что ты не видишь дальше своего носа! - Но… - Ну, хорошо. Ты получил войска, собак, прочесал лес. Что в итоге? - Мы его поймаем. - Вы получите его труп! Такие люди живыми в плен не попадают! - Но он же уже один раз попал в плен! - Да? Как ты только что сказал, он пришел туда сам. - Но, это еще надо проверить. - Вот и проверяй. Потом. Кто ж тебе до этого мешал? Кстати, а эта ориентировка русских? Ну, по розыску Леонова? С ней разобрались? - Русский сказал Кройцеру, что это накладка. - Что? - Ошибка. Неправильное взаимодействие спецслужб. - Генрих, на фронте русские умудряются делать неслыханные промахи. Но, вот в действиях их разведки, пока что, никто таких ляпов не замечал. Это умные и опасные противники. Не надо их недооценивать. - Ну, тогда я и не знаю, что сказать… - Да… Вот и надейся на подчиненных… Мне предстоит идти на доклад к рейхсфюреру. И что я должен буду ему говорить? - Пойманный русский дал бы нам ответ на все вопросы. - Ну, так давай его сюда! Нету? Что будем докладывать рейхсфюреру? - … - Ты личность этого, Леонова, анализировал? Исходя из той информации, которая у нас есть на данный момент? - Да. - И что получилось? - Хорошо подготовленный диверсант. Физически развит, тренирован, несмотря на приличный для диверсанта возраст. Обладает навыками получения информации у оппонента. Чем-то это напоминает английскую методику перекрестного допроса. Но, у нас мало информации, чтобы проанализировать эти совпадения. Да и про англичан мы имеем только отрывочные знания. Хотя, что-то похожее есть, несомненно! - Добавь к этому несомненные способности командира. Суметь организовать за пару часов из полуживых пленных почти два батальона боеспособной пехоты - не каждому дано! Я очень внимательно прочитал рапорт этих… железнодорожников. Надо уметь читать между строк, Генрих! - Эти тыловые крысы! - Ты тоже не фронтовик. - Но в своем рапорте комендант свалил всю вину на нас! Мол, оставшиеся без руководства пленные, запаниковали и… - Выбили почти всю охрану, захватив при этом танк и бронемашину… Как-то это не очень похоже на панику, ты не находишь? - Но, валить все на нас?! - Интересы рейха, Генрих, безусловно пользуются высшим приоритетом. Но, заботы о своем благополучии, они не исключают. Навряд ли этим железнодорожникам хочется подставлять свою задницу нашим коллегам из четвертого управления. А для этого все средства хороши. - Но, ведь русский сам говорил Кройцеру, что… - Это где-то зафиксировано? Есть документ? Живой свидетель? Кто-то может это подтвердить? - Нет. Штандартенфюрер развел руками. - И что прикажешь мне делать? - Не знаю… - Подытожим. Мы имеем хорошо подготовленного диверсанта, обладающего серьезным оперативным мастерством, немолодого, совершенно нам неизвестного ранее. С нестандартной манерой ведения допроса. Так? - Так. - Ответь мне, Генрих, где у красных готовят таких специалистов? И, главное - зачем? - НКВД? - Нет. Некоторые из вышеперечисленных качеств диверсанту не нужны. Они избыточны. Иголка под ноготь - вот это манера допроса диверсантов. А вот словесные баталии… Это уже по другому ведомству. К сожалению, дураков в НКВД не так много, как нам с тобою бы хотелось. - Но, это может быть и другое ведомство. - Какое? Армейская разведка? То же самое. Таких специалистов они не готовят. Генрих, напряги свой ум! Он же у тебя есть! Все, что для этого нужно - проанализировать уже имеющиеся данные! Среди всего этого есть, по крайней мере, один факт, который все ставит на свое место! - М-м-м… Ориентировка НКВД? - Ну наконец-то! Да, это то самое «лишнее» звено. - И что же оно обозначает? - Это «приглашение к танцу», Генрих! - Русские предлагают нам неофициальный контакт? - Зачем он нам? Такие контакты были всегда. Чем-то ведь занимаются ребята из шестого управления, по недоразумению именуемые дипломатами? - Ну… В их хитросплетениях сам черт ногу сломит. Но, при чем тут тогда этот русский? - А вот - посмотри. Красные проведали про эксперименты профессора, так? - Да. - Судя по отрывочным данным, у них тоже есть нечто подобное. Помнишь? - Но, эти сведения так и остались неподтвержденными! - И неопровергнутыми. - И это так. - Так вот, представь себе следующее. Русские получают информацию о работах профессора. Оставим пока за скобками вопрос о том, как им это удалось. Каким образом можно проверить у кого дела идут лучше? - М-м-м… только в бою! - Отлично! И как же этот бой организовать? При всем уважении к профессору, со взводом солдат его боец не совладает. Как ты помнишь, все попытки использовать его «выпускников» на фронте так и не дали однозначной картины. Почему? - Его бойцы не умеют отступать. - Вернее будет сказать - они не успевают понять, что это уже пора делать. Они… слишком азартные, если так можно выразиться. Мы отправили на фронт уже человек двадцать, так ведь? - Двадцать три. - И сколько из них вернулось назад? - Трое. Их вынесли с поля боя в бессознательном состоянии. - То есть, они остались живы не благодаря собственному разуму, а просто из-за невозможности продолжать бой. - Да. - И при всем при этом, они сражались с противником, заведомо уступающим им по выучке и боевым качествам. Не спорю, потери красных были велики, но не слишком ли дорого для рейха штамповать одноразовых бойцов? За эти деньги можно было бы построить эскадрилью бомбардировщиков! Маурер имел бледный вид, после выволочки, которую ему устроил рейхсфюрер! - Вот оно как все обстоит… - А ты думал! - Ну, я же сижу в лесу… - А я тут отдуваюсь за всех вас! Короче, Генрих, вопрос стоит ребром. Или мы, в кратчайший срок, находим подтверждения эффективности работ профессора… - Или? - Институт Маурера будет закрыт, работы свернуты, а наше управление - расформировано. - … - Не ожидал? - Нет… это настолько… внезапно… - У рейхсфюрера тоже не ангельское терпение. На все про все у нас с тобой два месяца! - Ничего себе… - Да… - И что же нам теперь делать? - А ничего. Все за нас уже сделали русские. - То есть? - Леонов. Как ты думаешь, если мы сообщим туда, - рука штандартенфюрера указала на потолок, - о том, что русские ведут такие же работы и даже забросили в наш тыл специально подготовленного диверсанта, там поверят? В то, что мы имеем дело не с цепочкой случайных совпадений, а с хорошо подготовленной акцией противника? В эту гипотезу прекрасно вписываются все, имевшие место, случаи! - А как мы объясним пожар на станции? - Так ты и этого не знаешь? Парни Мюллера поймали-таки поджигателя! - И кем он оказался? - Станционный рабочий. Обходчик. - Он признался? - Смеешься? Это в гестапо-то? И даже подписал протокол допроса. - Он жив? - Пока - да. Это зависит от того, как пойдет дело. - Но был еще и опоздавший пожарный поезд… - В колесные буксы которого кто-то насыпал песку… - Как быть с ориентировкой НКВД на Леонова? - А это их визитная карточка. Они сознательно показывают нам, с кем мы будем иметь дело. Чтобы, в случае своего успеха, еще более подчеркнуть перед руководством НКВД успешность своей школы. - Понимаю… И что теперь? - Русские доказали эффективность своего метода подготовки диверсантов. Теперь очередь за профессором. Вернее - за его «выпускниками». Они должны в схватке лицом к лицу доказать превосходство нашего метода подготовки солдат. - Ничего себе задача! Осталось только уговорить русского на этот поединок. - Вот этим ты и займешься. - Э-э-э… - По моей просьбе, вернее по просьбе секретариата рейхсфюрера, вокруг леса развернуто четыре полицейских батальона. Официально - для поиска и уничтожения партизан. По некоторым сведениям, они попытаются вскоре напасть на аэродром. - Это действительно так?! - Нет, конечно. Просто из вашего леса никто не должен выйти. Никто! И никаким путем. Как вооружен русский? - У него один автомат, два пистолета. Около четырехсот патронов. Холодное оружие, вероятно наш штатный кинжал. - Продовольствие? - Неизвестно. - Так вот, с сегодняшнего дня, все передвижения за пределами гарнизона - только группами не менее чем по десять человек. С обязательным наличием в группе автоматического оружия. Без продовольствия. Деревни оцепить, выход в лес местного населения запретить. Для усиления тебе придан взвод проводников со служебными собаками. - Я же просил только одного. - Это не для поиска русского. Для охраны объектов, чтобы к ним никто не подобрался незамеченным. Надо лишить Леонова возможности пополнять свои запасы за наш счет. Есть у него автомат и четыре сотни патронов - и хватит. - Мои действия? - Профессор прилетит послезавтра. Привезет с собой двенадцать человек. Это все, что у него есть на сегодня. Ты должен обеспечить им встречу с русским. - Как?! - Не знаю. И знать не хочу. Это - твоя епархия, вот и командуй там, как умеешь. В случае же провала операции… сам понимаешь… - Понимаю… - Твоей полной, я подчеркиваю - полной реабилитацией, может быть только голова русского, оторванная кем-то из «выпускников» профессора! И, ради Бога, Генрих, не считай меня идиотом, ладно? - Не понял… - Не надо устраивать загон на Леонова - это ясно? Мне не нужна войсковая операция по его поимке. Его должны взять только «выпускники»! Живым или мертвым - все равно. Но живым, все-таки, предпочтительнее. Чем я так немцам насолил? В суп им не плевал и в котле с чаем портянки не замачивал. Что-то они как с цепи сорвались. Вокруг леса, только что, не цепью выстроились. На всех мало-мальски пригодных пригорочках расселись, даже и окопались кое-где. Вот уже сутки иду вдоль их постов - везде облом. Мало того, еще и собак откуда-то привезли. Это уже совсем хреново, мимо них тихонько не проползешь. Похоже, что даже из деревень всех шавок собрали. Подкармливают их, вот они и завиляли хвостиками. И отрабатывают свою кормежку, облаивая всех встречных-поперечных. Сволочи продажные, продали Родину за кормежку сытную… Возникла у меня мысль поймать одного фрица и устроить ему блиц-допрос по поводу их чрезмерной активности. Только вот сделать это оказалось очень затруднительно. Немцы шастали довольно-таки здоровенными толпами, не менее, чем по десятку зараз. Пострелять их из кустов? Можно. Только зачем? Может у них тут учения какие-то идут, а тут вдруг - здрасьте! Реальный противник появился. Тут они мне и устроят… облавную охоту… с собачками, как на кабана. На фиг, на фиг! Я уж лучше тут тихонечко отлежусь, пока у немцев в заднице свербеть перестанет. Не будут же они здесь вечно сидеть? По моим прикидкам, их тут сотни четыре, а то и больше. Это я еще не весь лес обошел. Но, думаю, что там все так же устроено. Значит, если прикинуть, то их тут почти полк сидит. По повадкам судя - не фронтовики. Но народ крепкий, парни рослые. Какая-то тыловая часть? Вполне возможно. И что же они тут делают? Караулят лес? От кого? Да еще такими силами? На аэродроме и своих солдат хватает, да и защищен он неплохо. Что тут - высадка десанта ожидается? Или налет партизан? Насколько я помню историю, их тут, да еще в достаточном для подобной операции количестве, еще не было в это время. Или вся эта гопа по мою душу приперлась? Ага, как же! Как это в наше время в туалетах писали? «Не льсти себе, подойди ближе?» Заманчиво, конечно, считать, будто я им так нагадил, что ради меня целый полк от дел оторвали. Только вот это - вряд ли. Какие-то у них свои задачи есть. Надо только понять - какие? И как надолго? А то я тут, на подножном корме, долго не протяну… - Разрешите войти, товарищ генерал-майор? - Входите, капитан. Что там у вас такого срочного? - Срочная шифровка от «Глазастого». - И что там у него? - Он сообщает, что на объекте «Полянка» начата экстренная подготовка всех, готовых к самостоятельным действиям, спецсубъектов. - Кто инициатор? Маурер? - Нет. Приказ пришел из Берлина. Профессор был сильно недоволен, но его возражений не послушали. - Даже так? Интересно… Район их действий известен? - Пока нет. Прибывают они на аэродром «Глубокое». Как обычно, тут все без изменений. Но, как сообщает «Глазастый», заявок на выделение транспорта пока не поступало. - Когда прилет группы? - Уже завтра, товарищ генерал. - Маурер? - Летит с группой. И с ним все ведущие специалисты. Для них дана заявка на размещение. Предварительно - на четверо суток. - Странно… Обычно он не покидает институт надолго. День-два… Где же они собираются работать на этот раз? - Пока мы этого не знаем, товарищ генерал-майор. - У нас что-нибудь в этом районе происходит? - У нас - нет. - А у смежников? - Не знаю. - Ну, так узнайте! И сегодня же вечером доложите! Тот же кабинет, через четыре часа. - По нашим сведениям, товарищ генерал-майор, никакой особенной активности в районе аэродрома и прилегающей местности, нами не планируется. - То есть, если я вас правильно понял, капитан, у немцев просто тренировочный выезд? - Не совсем так, товарищ генерал-майор. В разговоре между сотрудниками института прозвучала русская фамилия - Леонов. - Ну и что? Среди сотрудников института и спецсубъектов есть русские? Может быть, это фамилия кого-то из них? - Среди сотрудников института русских точно нет. А своих… э-э-э… подопечных они зовут только по номерам. - Тогда, кто же это? - Я вспомнил, что эта фамилия мне уже встречалась. Причем, совсем недавно. Обратился к Маркову, у него, как вы знаете, исключительная память на имена и фамилии. - И что Марков? - Вот, посмотрите, - капитан положил на стол лист бумаги. - Что это? Ориентировка? Так… Леонов, Александр Павлович… угу… ну и что? - Посмотрите, кто дал первичный запрос. - Где это? А, внизу… Ого! Чернов? Это, который же Чернов? Тот самый? - Тот самый, товарищ генерал-майор. Полковник Чернов Михаил Николаевич. Из Ставки. - Ну да, ну да… Знаю из какой он Ставки… Интересно, а он-то тут каким боком замешан? - Не знаю, товарищ генерал-майор. Но, если вы помните циркуляр… - Помню. Ладно, капитан, можете быть свободны. Материалы оставьте мне. - Разрешите идти? - Идите. Генерал еще раз перечитал бумаги. Встал и прошелся по кабинету. Снова сел за стол и вытащил из верхнего ящика тонкую папку. Открыл, перевернул несколько листов. Удовлетворенно кивнул головой и взял трубку телефона. - Коммутатор? «Рокаду» мне. «Рокада»? Одиннадцать-четырнадцать дайте. Так… Одиннадцать-четырнадцать? «Архитектора» позовите. Кто у аппарата? «Грымов». Прошло еще несколько минут. - Товарищ «Архитектор»? Это «Грымов» говорит. Имею материалы по Леонову… что? Понятно. Хорошо, жду вас у себя… Похоже, что толстый северный пушной зверек на этот раз подошел вплотную… Вот уже полдня я лежу в овраге и не могу поднять головы. Угораздило же меня подползти так близко! Собаки, черти, загавкали и немцы сдуру засадили по лесу из пулемета. Правда, стрелки из этих тыловиков неважные. Пули резанули по верхушкам елок и посшибали на землю шишки. После этого они, видать, проснулись и начали стрелять уже точнее. Один хрен - криво, однако в опасной близости. Но, все равно, голову мне лучше не поднимать. Трава тут не шибко густая, враз просекут фишку. И тогда - амбец. Я специально пополз по открытому месту, рассчитывая, что сюда меньше смотрят. Может быть, так оно и было. Но, вот собак я не учел… А ну, как найдется у немцев кто-то сообразительный, и пойдут они прочесывать ближние кусты? Тут я спекусь моментом… И ведь не отползешь никуда, враз срисуют. Что это там у них? Ага, вдоль по оврагу пошли. Вниз не лезут, опасаются. Правильно, я зубастое создание, крокодил и рядом не лежал. Уж пару-тройку особо любопытных фрицев я с собою прихвачу. Это уж, как пить дать! Пулемет с собой волокут. Ага, это они выход их оврага запирают, плохо… Хоть овраг и не маленький, чтобы его прочесать роты еле-еле хватит. Но вот выходов из него - кот наплакал. Перекрыть их можно быстро, пара-тройка часов и все. А потом пустят собак… И уже опосля подберут то, что уцелеет… М-м-да… невесело. Ночи ждем? А то ж! День, один хрен, коту под хвост! Однако, надо как-то отсюда выползать… Интересно, как? Ждать ночи? Могу и не дождаться… Ладно, попробуем. Стараясь не поднимать головы и не отсвечивать, я осторожно прополз метров пятьдесят вглубь оврага. Пронесло? Черт его знает, а вдруг немцы временно окосели? Такое впечатление, что они меня видят. Или у меня глюки уже начались? Так… справа меня уже просто так не зацепить - откос мешает. Чтобы с него, или вернее, через него стрелять - надо башку над ним поднять. Тут этому любопытному и амба! Правда, они могут и не стрелять… Гранат накидают - мало не покажется! Машина? Точно, движок шумит. Не грузовик, тот слышно лучше. Начальство приехало? Очень даже может быть… Ну, сейчас хоть одна башка да глянет на обожаемого шефа. Значит, сюда меньше глаз смотреть будет. Надо не зевнуть и под эту марку проползти еще хоть чуток… Было слышно, как невдалеке хлопнула дверца. Отрывистая команда - неведомое начальство явило фрицам свой лик. Ну и славно, поупражняйтесь там в строевой, а я пока поползу потихонечку. Еще десяток метров, еще чуточку… Ф-ф-у! Теперь можно и дух перевести. Нет, вставать во весь рост еще рановато, но вокруг уже кустики шевелят веточками. Конечно, пулемет их скосит - не заметит, но вот для любопытных глаз это хоть какое-то препятствие. Отсель можно и подальше уползти и при этом не ожидать каждую секунду выстрела или броска гранаты. Еще автомобиль? Уже, судя по звуку мотора, грузовик. У них тут что - слет механизаторов края? Может еще и трактор заодно сюда притащат? Еще грузовик? Точно - слет. Я бы даже сказал - шабаш. Наверху раздались голоса. Что-то слишком близко! Куда вас черти тащат?! Тут солнце, жарко, а там под деревьями - тенек. И комаров нет. Сидели бы себе в тенечке, шашлык жарили… Интересно, а вот жарят ли немцы шашлык? Не видел ни разу. Опять голоса! Кто-то прется прямо к спуску в овраг. Ладно, авось пронесет их мимо, чертей любопытных. От греха подальше смотаюсь я в кустики… Немец. Между прочим - офицер. Что интересно, идет один! Какого ему тут хрена надобно? Так… а что это у него в руке? Палочка. А на ней белое полотнище флага. Парламентер? К кому?! Я уже сплю, или где? Точно - парламентер, вон и кобура расстегнутая на поясе. Пустая. Тут в овраге что - еще кто-то есть? Так… это значит, что я слепой. Заодно с глухотой на пару. Прополз весь этот овраг и никого не засек. Пора на пенсию… Ага, вот только домой вернусь… Немец тем временем целеустремленно пер по оврагу. Осторожно скрываясь за кустами, я следовал за ним. Далеко, однако он не пошел. Выбрал поудобнее пенек и уселся на него. Древко с флагом он воткнул в землю около пня. Достал портсигар, вынул сигарету и закурил. Похоже, что дальше он не пойдет. У него тут что, встреча назначена? С кем же? Если со связным или агентом - то зачем ему белый флаг? Не катит… Дать по чану и уволочь в кусты? М-м-м… неудобно, все-таки парламентер. Мало ли к кому он тут приперся? А вот поближе подползти… это пожалуй не помешает. Вот тут уже получше будет. И увидим все и услышим. Знать бы - что? Еще ближе? Стремно. Оружия у него нет и стрелять не будет, но вот заорать может запросто. А до немцев отсюда метров сто, на крайняк сто тридцать - моментом прискачут всей толпой. Нет, не поползем дальше. Мне и тут хорошо. Если только вот до той елочки… Под моим локтем предательски хрустнул сучок… М-м-мать! Немец насторожился, повернул голову, но с пенька не встал. - Подполковник Леонов? Это вы? Не надо, пожалуйста, стрелять. Вы же видите - я с белым флагом. Опаньки, здрасьте! Это еще откуда такой информированный немец отыскался? И как он именно меня тут просек? Чем дальше в лес, тем чудесатее… - А тут больше никого не может быть. Именно вас наши наблюдатели заметили еще утром, и все это время старались не допустить вашего отхода назад в лес. При этом они старались вас не задеть. Судя по тому, как тихо вы передвигаетесь, им это удалось. Вот оно, значит, как. То-то немцы оказались такими кривыми… М-м-да, положеньице… - Я могу повернуться, подполковник? Вы не сочтете это за признак агрессии? - Поворачивайтесь. Немец осторожно, чтобы не спровоцировать меня на ответную реакцию, повернулся. Так, эсэсовская полевая форма, знаки различия гауптштурмфюрера. Горн? Похоже - больше тут никого в таких чинах быть не должно. - Итак, гауптштурмфюрер Горн, я вас слушаю. Зачем вы меня разыскивали? Если эсэсовец и удивился, то внешне этого никак не выразил. - Странный вопрос, подполковник. Вы знаете кто я, и что тут делаю. Не находите, что ответный интерес с моей стороны столь же оправдан? - Хм. Это же ваши люди везли меня сюда? Я ведь не сам пришел к вам в гости? - Брэк! - поднял обе руки Горн. - Не будем сейчас об этом спорить, хорошо? - Не будем. Что вы хотите от меня сейчас? - Не так уж и много. Вы успешно выполнили задание, которое вам поручило командование, это так. Но к разгадке основной задачи даже не приблизились. Я не ошибаюсь? Так, значит, Кройцер жив. Больше им никто этих сказок рассказать не мог. Ты гляди, а ведь немцы-то поверили! Знать бы только, в чем моя основная задача заключается… С моей точки зрения - смотаться отсель как можно скорее. Думаю я, что у немцев на этот счет иное мнение. И с моим оно, скорее всего, не совпадает. Надо, однако, что-то отвечать, вон немец как на меня уставился. - Возможно. Вы что же, хотите пойти на контакт с русской разведкой? Наглеть - так по-крупному. Немец посмотрел на меня с уважением. - Если не секрет, подполковник, то какую именно службу вы представляете? Мою организацию вы знаете, так что можете считать это простым обменом любезностями. Представлением, если так можно выразиться. Вот любопытный-то! Ну, на - держи. - Спецподразделение «А» Первого Главного Управления КГБ СССР. - Не слышал, - озадаченно покачал головой Горн. - Это что-то новое? - Кому как, гауптштурмфюрер. По мне - так достаточно старое. - И давно вы там служите? - Почти двадцать лет. - Видимо раньше оно называлось как-то иначе, не мог же факт его существования быть неизвестным так долго? - Ноу комментс, гауптштурмфюрер. - Вот как? - удивленно поднял брови тот. - Вы и по-английски разговариваете свободно? - И не только. - Странно. Чтобы специалист такого уровня выполнял функции обычного диверсанта? Что-то новое… - Отчего же? Если таких специалистов достаточно… Да, похоже я немца озадачил всерьез, он даже нить разговора потерял. Похлопал себя по карманам, достал портсигар. Спохватился и протянул его в мою сторону. - Не желаете? - Не курю. - А я, с вашего позволения, воспользуюсь. Он прикурил, убрал портсигар. - Итак, гауптштурмфюрер, что вам от меня надо? - Ах, да! Извините, я отвлекся. Так вот, подполковник, изменять своей стране я не намерен. Поэтому контакт с вашей службой представляет для меня скорее познавательный интерес. Так сложилось, что у нас с вами совпали интересы. Кратко, в узкой области и ненадолго. Вот мое руководство и санкционировало мою с вами встречу. - Которая, между прочим, могла и не состояться. - Это вряд ли. Вокруг леса развернуто четыре полицейских батальона, не считая средств усиления. Этого более чем достаточно для того, чтобы прочесать его вдоль и поперек самым тщательным образом. Да и внутри леса достаточно для этого сил. Так что уйти отсюда вы не сможете. Живым, я имею в виду. - И что из этого следует? - У вас ведь есть карта бедняги Кройцера? - Есть. - На ней обозначена деревня Сквроцовка, так по-моему? - Скворцовка? - Возможно. Так вот, подполковник, уйти отсюда вы можете только через нее. - Почему? - Потому, что во всех остальных направлениях лес будет блокирован, - немец посмотрел на часы, - уже через два часа. И любая ваша попытка выйти другим путем будет пресечена огнем на уничтожение. - Я могу и просто отсидеться в лесу. - Навряд ли. У меня взвод проводников со служебными собаками. Овраг окружен, на опушке батарея минометов. Если вы не выйдете отсюда через час-полтора, овраг накроют минами. После этого пустят собак. - Где гарантия, что меня не подстрелят, как зайца, на открытом месте? - Зачем мне ваш труп? Да еще таким сложным образом? Живым ведь вы не сдадитесь? - Нет. - Я так и полагал. У вас единственный шанс уцелеть - выйти через Сквороцовку. - Скворцовку. - А! Неважно, как она там называется. Дорога домой, подполковник, лежит через нее. - А какой в этом ваш интерес? - Вас там будут ждать. - Кто? - «Выпускники» профессора Маурера. Это ведь ваша основная цель, я прав? Так, похоже фрицы решили устроить обкатку своих сверхсолдат на качественном уровне. Что делать? Уйти не дадут, это ясно и ежу. Соглашаться? Что это нам дает? Шанс выжить. Против батареи минометов у меня такого шанса нет. Ну и холку я там кому-нибудь напоследок намну. - И сколько их? - Немного. Сумеете их обезвредить - скатертью дорожка, я правильно говорю? - Дорога. Допустим, я согласен. Что дальше? - Ничего. Я ухожу отсюда. Солдаты открывают выход из оврага и отходят на пятьсот метров от него. Вам хватит двух дней, чтобы дойти до деревни? - Три дня. Я устал и хочу отдохнуть. - Хорошо. Через три дня, если вы не выйдете к деревне, войска начнут прочесывание леса. Так что, в ваших интересах, подполковник, не спать слишком уж долго… Горн поднялся, отряхнул брюки и поправил фуражку. - Ну, что ж, подполковник, тогда разрешите откланяться. Думаю, мы с вами договорились. - Будем надеяться, что так, гауптштурмфюрер. - У меня к вам убедительная просьба, подполковник. Я прошу вас воздержаться от недружественных действий к прочим солдатам рейха, хорошо? Мои полномочия достаточно велики, но вот вести ответный огонь я им не могу запретить. - Если они не нападут первыми. - Не нападут. Это я могу вам обещать. - Тогда будем считать, что стороны пришли к обоюдному согласию. Гауптштурмфюрер внимательно на меня посмотрел. - Если позволите, подполковник, у меня есть личный вопрос. Вы можете на него не отвечать, если не хотите. - Спрашивайте. - Сколько вам лет? - Сорок пять. Немец что-то прикинул в уме. - Так вы выпускник еще той, царской школы? Черт! Как я не сообразил сразу? Сейчас ведь сорок второй год и выходит, что я родился еще в прошлом веке? Да и фиг с ним, пусть поломают там, у себя, голову. - Ваша проницательность делает вам честь, гауптштурмфюрер. - Я могу что-то сделать для вас лично? Вы не курите, но, может быть вам требуется продовольствие? - Не помешает. - Солдаты в конце оврага оставят несколько банок консервов и галеты, можете взять себе сколько вам нужно. - Благодарю. Горн козырнул, повернулся и пошел к выходу. Москва. - Разрешите, товарищ полковник? - Входите, майор. Присаживайтесь. С заданием ознакомились? - Так точно. - Вопросы есть? - Есть. - Давайте? - Почему для этого выбрана наша группа? Кто такой этот Леонов вообще, и почему к нему такой интерес? - Умеешь ты спросить, - полковник покачал головой, - Ладно, тебе это знать нужно. Кто такой Леонов? Не знаю. - То есть? - А вот то и есть! Ты все материалы по нему прочел? - Все. - И вопросов не возникло никаких? - Ну… - То-то же! И не у тебя одного! Не бывает, майор, таких случайностей! А тут еще и немец этот… - Маурер? - Он самый. Этот прыщ не на пустом месте тут вскочил. Ты, вообще, в курсе, чем его контора занимается? - Не особо. - Изучением возможностей человеческого мозга. И улучшением боеспособности солдат, с учетом полученных при этом знаний. - И как? - Хреново. В том смысле, что и для нас хреново и для него. Солдат он тренировать научился. Причем всех и всяких. - То есть? - В том числе - и наших. Пленных. После обработки в его клинике, они забывают все. И выполняют любой полученный приказ. При этом, он, скотина, выбирает самых боеспособных и умелых. И воевать они могут - будь здоров! - Они что - совсем ничего не помнят? - Кто знает? К нам в плен попал только один, да и тот в бессознательном состоянии. Когда пришел в себя, то постарался убить медсестру и врача. - Сумел? - Врача отходили. А этого охрана пристрелила. - Однако… А чем же это для немца плохо? - У этих солдат мозги набекрень. Только и могут, что убивать всех подряд. А вот инстинкт самосохранения отсутствует напрочь. Могут с кувалдой на танк попереть. - Что, были такие случаи? - С кувалдой - не было. А вот прикладом броню проломить пытались. - Охреносоветь… - Да… - Аж мороз по коже. - Вот и представь себе, что будет, если такой… неординарный человек попадет ему в руки? - Немец сумеет его обработать? - Не знаю. Может быть и не сумеет. Дело не только в этом, майор. Если помнишь, то подобные случаи, ну, людей таких странных, мы уже фиксировали. Немного, но даже и это настораживает. Мы же так и не поняли природу этого феномена. Непонятно, откуда у обычного человека вдруг проявляются, неизвестные ему ранее, способности и знания? - Помню. Мы их специально потом разбирали, случаи эти, но так ничего и не поняли. - Это потому, майор, что всегда шли по остывшему следу. Живых-то их ни ты, ни я, так и не видели никого! А тут, впервые, живой такой экземпляр выискался! Так что и состав группы твоей подобран неспроста. - Теперь ясно… - Вот! В общем, майор, найди мне этого Леонова. Желательно - живым. Пусть и не совсем целым. - Трудновато это будет… - Знаю. Потому тебя и посылаю. И орлов твоих. Вы можете больше, чем все остальные, так и спрос с вас особый будет. Помощь тебе оказать постараемся, ну, это уж как выйдет. - Понял, товарищ полковник. - И еще. Всякое может быть, майор, но вот одной вещи быть не должно. - Какой же? - Не может Леонов попасть в руки немцем живым. Понял меня? - Понял, товарищ полковник. Комиссару госбезопасности третьего ранга Тов. … Докладываю Вам, что во исполнение ранее полученного указания, мною была подготовлена к заброске в тыл противника оперативная группа из числа сотрудников четвертого спецотдела ГУГБ. Перед группой поставлена задача по инфильтрации Леонова А.П. на территорию, занимаемую нашими войсками. Попутно, перед командиром группы поставлена задача экспресс-проверки Леонова. В ходе которой необходимо определить, представляет ли он интерес для работы спецотдела. Сообразно с этой целью, мною были отобраны и остальные сотрудники группы. Сегодня ночью, в 02.30 группа вылетает в указанный ранее район. Состав группы. Командир - майор Гальченко, Виктор Николаевич. Сапер - старший лейтенант Миров, Олег Иванович. Пулеметчик - старший лейтенант Горбачев, Григорий Петрович. Специалист по маскировке и инструментальной разведке - лейтенант Широков, Игорь Иванович. Снайпер - лейтенант Горских, Яков Николаевич. Стрелок - лейтенант Гаев, Марк Анатольевич. Радист - младший лейтенант Барсова, Марина Викторовна. Начальник четвертого спецотдела ГУГБ Полковник Чернов М. Н. КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ |
|
|