Глава 16 Черепичник

Глеб проснулся от невнятного звука. Он прислушался и явственно услышал шорох и поскрёбывание. Кто-то лез в комнату через дымоход. У Глеба по спине поползли мурашки. Кому понадобилось проникать сюда столь необычным способом?

«Должно быть, это мыши», — успокоил себя мальчик, и тут ему почудилось, что за каминную решётку ухватились крошечные ручки. Распахнув глаза от удивления, Глеб уставился на очаг.

Над решёткой появилась остроконечная шляпа с полями, а потом и её обладатель, сухопарый человечек ростом с кошку. У него было морщинистое лицо и острые уши, точно у зверька. Перекинув через чугунную перекладину сначала одну ногу в обтягивающем чулке и ботинке с медной пряжкой, потом другую, он спрыгнул на пол.

— Гном, — пробормотал ошеломлённый Глеб. Человечек задрал голову, уставился на мальчика и недовольно проворчал:

— Какой же я гном? Гномы ходят в колпаках, а у нас такой моды не бывало. Домовой я, Черепичник, разве не понятно?

Он показал на шляпу, служившую ему знаком отличия.

— Это мне снится, — сказал мальчик, не веря своим глазам.

— Так вы спите, хозяин? Просыпайтесь. Некогда почивать. Есть разговор с глазу на глаз, — заговорщически подмигнул Черепичник и, ловко цепляясь за покрывало, забрался на кровать.

Глеб пальцем потрогал суконный камзол ночного посетителя, чтобы убедиться, что всё это не сон, и восхищённо выдохнул:

— Всамделишный домовой?! А что ты тут делаешь?

— Я? Обычное дело. Черепицу сушу, за крышей слежу. Я свою работу исправно выполняю, а вот вы… Эх, хозяин, хозяин, нешто так можно! — с укором сказал человечек.

— Но я здесь не хозяин, — помотал головой Глеб.

— Вот до чего дошло! Где это видано: от собственного добра отрекаться. Ничего удивительного, что везде разруха, хуже некуда! Как было весело при прежнем вашем правлении! Что ни день — то балы да танцы. Бывало, сидишь на чердаке, только кареты считаешь. Дамы да кавалеры сплошь расфуфыренные. Век гляди — не наглядишься. А теперь, что я тут вижу, кроме пустого двора да паутины? Никаких зрелищ. Тоска да и только!

— Говорю же тебе, это не мой замок.

— Шутить изволите? А как же хозяйка, герцогиня Агнесса?

— Не знаю я никакой Агнессы.

— Я ему в лоб, а он мне по лбу! Хватит отпираться, хозяин. Ежели вы от меня тайну храните, то зря. Когда вы прошлый раз сюда заходили, я, грешным делом, кое-что подсмотрел, — признался Черепичник.

Слова домового озадачили Глеба.

— В прошлый раз? Но я никогда прежде здесь не бывал. Ты меня с кем-то путаешь, — возразил мальчик.

— Новое дело! С кем же я мог вас спутать? Я на зрение не жалуюсь. Когда вы тут попервой оказались, я ещё страсть как удивился: откуда в нашей глуши мальчонке взяться? Я вашу личность хорошенько разглядел. На вас тогда еще костюмчик был, вроде как у охотников. Ладненький такой.

— Как у охотников? — повторил Глеб. До него только теперь дошло, что Черепичник видел Гордея. Но брат ни словом не обмолвился, что во время охоты посещал заброшенный замок.

Черепичник продолжал:

— Гости в здешних краях нечасты, по правде говоря, вы первый. А когда я увидел, как Ведунья перед вашей персоной хвостом метёт, то сразу смекнул — неспроста. Вот я и подслушал вашу беседу, потому и знаю, что вы — наш хозяин.

Чем дальше, тем больше разговор с Черепичником заинтриговывал мальчика, открывая новые тайны и в то же время загадывая загадки. Даже если Гордею случилось ненароком забрести сюда, почему Черепичник так упорно называет его хозяином? И главное, почему Ведунья не рассказала о том, что знакома с Гордеем? Впервые недоверие к старухе шевельнулось в душе мальчика. В памяти всплыли слова Ведуньи: «Никому не доверяй. Каждый готов предать».

Глеб поглядел на домового и с горечью произнёс:

— Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Твой хозяин живёт во дворце. Это мой брат. Мы близ— нецы.

На этот раз пришло время домовому удивляться.

— Ну и ну! Брат, значит? Шельмец он, а не близнец! Сам во дворец пролез, а я торчи здесь. Неужто в королевских хоромах местечка не нашлось бы? Во дворце, небось, чердаков видимо-невидимо. Лишний домовой не помешает!

Он в сердцах сорвал с себя шляпу, сердито поглядел на неё, будто она являлась причиной всех несчастий, и снова нахлобучил на самые уши.

— Ты уверен, что Ведунья с ним говорила? — спросил Глеб.

— Ещё бы! Как в том, что сейчас я беседую с тобой, — заявил Черепичник, переходя на «ты» и нарочно сделав ударение на последнем слове.

— Мне она об этом даже не намекнула. Выходит, она что-то скрывает?

— А то нет! Нашёл кому верить, старой перечнице из Лисьей Норы. Она шага не ступит, чтобы кого-нибудь не облапошить.

Глеб думал, что его уже ничто не может обидеть, но ошибался. Предательство Ведуньи больно задело его. Старушка казалась ему единственной поддержкой, но и она стояла за Гордея. Глеб понял, что в самом деле одинок.

— Кому же тогда верить? — обескураженно спросил он.

— Никому! Каждый думает только о своей выгоде. Ведунья говорила то же самое, но Глеб не принял её слова всерьёз, зато сейчас заново переосмыслил и с горечью осознал, что в них есть правда.

— Послушай, а что твой брат делает во дворце? — неожиданно спросил домовой.

— Он принц.

Черепичник изумлённо уставился на Глеба, как будто только теперь разглядел его по-настоящему.

— Так вы, значит, тоже принц, ваше высочество? Это меняет дело. В таком случае, можете смело доверять мне, — почтительно проговорил Черепичник, снова переходя на «вы».

— Тебе?!

— Конечно. Я служу исправно: и в трубах зимними ночами завывать умею, и флюгер кручу — залюбуешься. Прежний хозяин не в обиде будет, если я отсюда уйду. И то верно, какой прок мне тут служить? Работы — пропасть! Кругом запустение, крышу не чинят. Только и гляди, чтобы где черепица не сдвинулась, да не протекло. Всё на мне. А жалованья никакого! Раньше, бывало, кухарка блюдечко молока под праздник поставит, а теперь за десять лет службы хоть бы кто стакан воды подал, — возмутился домовой и с мольбой добавил: — Вы меня только во дворец возьмите, а там убедитесь, что на меня можно положиться.

— Но я не могу вернуться. Меня прогнали, — сказал Глеб.

— Как прогнали? Чего же я тогда перед тобой распинаюсь? Больше у меня дел нету! — напыжился домовой.

— А говорил, на тебя можно положиться, — уличил его Глеб.

— Так это я принцу говорил, а ты — голь перекатная. На что ты мне такой сдался? Ни кола ни двора. Мне крыша нужна, на то я и домовой.

— Значит, ты предлагаешь дружбу не задаром?

— Конечно. А как же иначе?

— Мне такие друзья не нужны, — сказал Глеб.

— А мне и подавно. И не говори со мной больше. Только время на тебя зря тратить, — насупился Черепичник.

Глеб отвернулся к стене и с головой укрылся одеялом. На этот раз он хорошенько усвоил урок Ведуньи: никому не доверять. Все предавали его.

Но не прошло и минуты, как Черепичник потеребил одеяло.

— Эй, чего ты уклюнулся в стену? Обиделся, что ли? Ну и зря. Разве вежливо дуться, когда с тобой пришли поболтать?

Глеб сердито повернулся к домовому.

— Ты ведь сказал, что не желаешь со мной разговаривать.

— Мало ли что я сказал? Всё слушать — уши отвалятся, — примирительно сказал Черепичник и неожиданно предложил: — С чем хочешь чай, с вареньем или с пряниками?

— С пряниками, — сказал мальчик, вылезая из-под одеяла и усаживаясь рядом с домовым.

— А я — с вареньем, — сказал Черепичник. Они немного помолчали.

— И где же чай? — спросил Глеб, видя, что домовой не собирается за угощением.

— Какой чай?

— С вареньем и с пряниками.

Домовой удивлённо уставился на мальчика круглыми глазами и возмущённо сказал:

— Ты что, спятил? Откуда же я тебе возьму чай, тем более с вареньем или с пряниками?

— Ты ведь сам предложил.

— Предложил из вежливости. А ты, как воспитанный человек, должен был отказаться. Где только тебя обучали манерам?! — пробурчал Черепичник и снова заканючил: — Может, всё-таки вернёшься во дворец? Эка невидаль, тебя прогнали. А ты утрись да вернись.

— Я так не могу, — отказался Глеб.

— Подумаешь, какой важный. Тоже мне, принц в изгнании. А я из-за тебя тут торчи. Выходит, мой хозяин пошустрее будет, если умудрился и дворец к рукам прибрать, и тут тайком имущество держит, — укоризненно сказал домовой.

— Ну и иди тогда к своему хозяину, что ты ко мне пристал? — обиделся мальчик.

— Может, я желаю тебе помочь, — возразил Черепичник.

Ведунья тоже уверяла, будто хочет помочь. Глеб усмехнулся. Теперь он не будет таким простачком. Сразу ясно, за кажущимся бескорыстием что-то кроется. Глеб не ведал, что вслед за надеждой в нём медленно умирала вторая сила, дающая ему опору в жизни — вера в добро.

— Какая тебе польза мне помогать? — спросил мальчик.

— Как какая? Во дворце хочу пожить. Что я, хуже других? Ну как, договорились?

— Нет. Мне не нужна твоя помощь, — отказался Глеб.

— Жаль, а то я знаю одну волшебную вещицу, которая тебе очень бы пригодилась. Но если не хочешь, не надо, — с напускным безразличием сказал Черепичник.

— А что это за вещица? — заинтересовался Глеб.

— Кубок.

Слово будто ужалило мальчика. В нём зародилось подозрение: не тот ли это кубок, из-за которого он оказался в изгнании. Ведь в роковую ночь дар Чародея странным образом исчез.

— Ты покажешь, где он? — взволнованно спросил Глеб.

Домовой вдруг замер и приложил палец к губам, приказывая молчать. Его острые ушки вращались, точно у зверька, который прислушивается, пытаясь понять, откуда ему грозит опасность.

— Мне пора, — заторопился домовой, шустро съехал по покрывалу с кровати и помчался к камину.

— Куда же ты? А как же кубок?

— В другой раз. А сейчас я спешу. Я должен вернуться до первых петухов, а они уже зашевелились на насестах. Прощай.

Не успел Глеб и глазом моргнуть, как Черепичник скрылся за каминной решеткой.

Ведьма оказалась права: новый день ещё только вступал в силу, а Глеб уже усвоил её первый урок. Теперь он не верил никому. Тайны одна за другой вставали перед ним зловещими призраками, и он решил во что бы то ни стало выяснить, что связывало Ведунью с Гордеем.