"От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ)" - читать интересную книгу автора (Стригин Евгений Михайлович)

Искать здравый смысл в действиях наших политиков — дело утомительное. Вся новейшая история — это эпопея зависти, мести и сведения личных счетов. («Московский комсомолец», 30.11.94, с.2)

6.3. Покровители сектантов

6.3.1. После 1991 года многие стали посещать церковь. Не мало среди посетителей стало бывших коммунистических чиновников, убежденно в свое время пропагандирующих атеизм. Один православный митрополит сказал по этому поводу: «Большинство верующих, видя представителей власти в храме со свечкой в руке, не верят в их искренность. Наше общество безрелигиозно — не надо путать это с атеистичностью, — у нас люди ни во что не верят. Власти лишь демонстрируют свою лояльность церкви…».[96]

И в тоже время все больше становилось людей, которые считали, что именно религия способна благотворно повлиять на ситуацию в стране. Зачем новой России нужна религия?

Политический обозреватель Евгений Анисимов в 2003 году ответил следующими словами: «По большому счету нам сейчас подошла бы любая вера (ох, чувствую, гореть мне в геенне огненной!), лишь бы она была: православие, иудаизм, протестантизм, католицизм…Я ведь не о самой вере в Бога говорю, а о том, что с собой несет вера. А несет она, насколько я понимаю, морально-нравственное начало. И если человек ведет себя по-божески, то этого уже достаточно для общества».[97]

Но это сказано позже, а мы вернемся в середину 90-х годов. С началом перестройки и изменением идеологических приоритетов материалистическое и атеистическое сознание внезапно получило толчок к трансформации в сознание религиозное, которое, вообще говоря, более присуще обывателю, чем любое другое.[98]

Это выражаясь интеллигентно из соответствующего журнала для соответствующих людей. Немного скучновато и не особенно ярко. Хотя правильно и наукообразно.

А вот, что сказал по этому поводу генерал Александр Лебедь на народно-генеральском наречии: «Как всегда в смутные времена (откуда-то, как тараканы из щелей), вылезла масса всевозможных экстрасенсов, гипнотизеров, магов, чародеев, целителей и астрологов. Лечили словом, прикосновением, заговоренною водою. Вселяли бодрость духа очно и с экранов телевизоров. Составлялись астрологические прогнозы на будущее ближайшее и отдаленное. Сулились наводнения и землетрясения, оползни, пожары и другие кары небесные. Все это еще больше способствовало нарастанию в обществе неуверенности, тоски, озлобления. Чем-то надо было лечиться. Находить отдохновение хоть в чем-то. И вдруг выяснилось, что почти все стали верующими, полуверующими, четвертьверующими. Верить начали даже те, кому по штату верить не полагалось, — партийные работники всех рангов. Наряду с традиционными в Христа, Магомета, Будду, Иеговы, наплодилось вдруг куча разных других мелких сектантских верований. По улицам заходили придурковатые кришнаиты, начали стремительно плодиться и размножаться белые и прочие братства. Естественно, как всегда в таких случаях, каждый в своих верованиях был большим католиком, чем сам Папа Римский».[99] Сказано то же самое, но генерал выразился как-то по-русски.

Были высказывания и покруче. «В целом же картина удручающая. Сатанинский шабаш, развязанный средствами массовой информации антирусской направленности, заглушает обличающий, но и врачующий голос Церкви».[100] Это уже мнение епископа Русской православной церкви.

6.3.2. Как известно, в системе КГБ СССР существовало подразделение в 5-м управлении, которое осуществляло контроль за религиозной деятельностью в стране. Ф.Д. Бобков долгое время возглавлял 5 управление КГБ, а затем был первым заместителем председателя КГБ СССР. Уже после падения коммунистического режима он написал: «Мы стремились, — по крайней мере так было в период пребывания во главе КГБ Ю.В. Андропова, - глубоко вникать в проблемы религии».[101]

Хотя это и сказано уже после того как…, но нет особых сомнений что примерно так это и было, если не считать перегибов, которые, конечно, тоже были. Иногда были потому, что партийные органы давали соответствующие указания КГБ.

Много критики раздавалось в адрес КГБ в связи с этой деятельностью. Особенно, почему-то доставалось Русской Православной Церкви за ее якобы усиленное сотрудничество с органами госбезопасности. «…Сотрудничество с КГБ — давний аргумент критиков Московской патриархии».[102]

Сотрудничество, конечно же, было, но РПЦ не была единственным объектом интереса органов КГБ. Автор настоящей книги знал это даже по работе своих коллег из небольшого управления КГБ Таджикской ССР по Курган-Тюбинской области. Больший интерес там уделяли мусульманским фундаменталистам.

Но, по всей стране, не меньший, а, пожалуй, и больший интерес представляли иные религиозные конфессии, особенно нетрадиционные. Они ведь были новые и обычно западного происхождения. Об этом критики почти не говорили, сосредоточив основной удар на агентов в системе РПЦ. С чего бы это такое внимание к РПЦ? Николай Рыжков назвал это настоящим моральным террором.[103]

Заметим, что ранее{31} уже говорилось, что сотрудничество сотрудничеству рознь. А теперь есть возможность ознакомиться с высказыванием митрополита Виленского и Литовского Хризостом, который сказал: «Я хотел, чтобы комиссия выявила тех, кто предавал, клеветал, доносил на прихожан: такие духовники действительно заслужили наказания — изгнания из наших рядов. Сам я контактировал с КГБ, но стукачом не был. А контактировать, я был вынужден: такова была система. Я уверен, что подавляющее большинство архиереев вынуждены были вступать в контакты с органами. Весь вопрос в том, каков был стиль этих контактов: одни выслуживали и делали все, что им велели. Другие могли спорить, не соглашаться, отстаивать свою правду, как это делал я. В самих же контактах с КГБ я ничего предосудительного не вижу? Это был орган государства, а мы — его граждане».[104]

6.3.2.1. В стране существуют так называемые традиционные религиозные конфессии. Это, прежде всего православие, ислам, буддизм и иудаизм. Но после 1990 года усиленно рвались на сцену новые нетрадиционные верования.

«Старым» это не нравилось. «Сектанты, поддержанные определенными зарубежными силами, враждебными России и православию, стремятся не допустить возрождение нашей Державы, — говорил епископ Владивостокский и Приморский Вениамин. — Они бросились к нам, как в пустыню, с большими долларами для проведения политики расчленения нашего народа на множество сект разных толков. Они, как бациллы, как моль, как ржавчина, разъединяют государственность и единство русского народа. Против них надо применять специальные духовно-государственные средства, точно так же, как мы применяем средства от моли, ржавчины или бацилл».[105]

Ладно, это мнение архиерея Русской Православной Церкви. Можно сказать, лица заинтересованного. Этой традиционной конфессии новые секты не нужны как конкуренты. Но это же говорили и некоторые убежденные атеисты.

Обратимся к мнению компетентных специалистов из системы госбезопасности. Тот же Ф.Д. Бобков написал: «Власти должны видеть опору в религиозных центрах России, которые пережили вместе со всем русским народом немало испытаний и сохранили лучшие свои традиции.{32} Что касается зарубежных центров, они, возможно, пропагандируют гуманистические цели, но отнюдь не способствуют сплочению верующих, а значит, не будут служить и народу России».[106] Заметим, что у написавшего этого был очень большой практический опыт в деле религиозной политики. Тем более, что в коммунистические времена единственное косвенно разрешенное инакомыслие было религиозным. Но те времена прошли, наступил другие, которые принесли свои проблемы для Русской православной церкви.

В этой ситуации Валерий Зорькин предлагал: «Исторически сложившиеся традиционные религиозные культы должны всемерно приветствоваться и поддерживаться поскольку они способствуют нравственному оздоровлению общества и помогают противостоять удушливой волне пошлятины, упакованной в блестящую обертку «масс-культуры». По понятным причинам эта поддержка Русской Православной Церкви должна оказываться на общегосударственном уровне, а остальным религиям (исламу или буддизму, например) — на региональном».[107] Однако такой поддержки не было.

Хотя о необходимости православия говорили и позже. «…В России доминировать должно именно православие, поскольку именно православная церковь была тысячу лет на Святой Руси, именно православная вера заложена в русском народе на уровне генов. Кому-то кажется, что это не так, что всякая вера из народа вытравлена за время Советской власти, но это, скорее всего, будет нерусский человек, над колыбелью которого не молилась бабушка, которого не таскали в церковь тайком от отца-коммуниста, который сам не бегал и не смотрел, затаив дыхание, на крестный ход в Пасху…Да, конечно, нынешнее влияние православной веры несравнимо с тем, каким оно было до революции, но оно восстанавливается и крепнет год от года. А надо бы резко ускорить этот процесс. Надо!».[108] Заметим, что написано это было в 2003 году, а в середине 90-х годов бал правил религиозный плюрализм.

Разноголосица религиозного влияния подрывала идейное спокойствие населения. Но выглядело как еще одно проявление плюрализма. Тем более, что законом о свободе совести эта самая свобода и была провозглашена. Свобода совести. Красиво сказано. Умеем же написать, если захочем. Вот только красивые слова не всегда приводят к красивым делам. Нередко новые религии несли и новые проблемы, а порой и скандалы.

«Закон о свободе совести, отменивший ответственность за религиозную пропаганду, при всей прогрессивности своей поднял на щит разнообразных жуликов, психически больных и просто людей злонамеренных. Некоторые из объявившихся пророков, «учителей» и экстрасенсов удивительным образом совмещают в себе черты всех трех категорий…

Наиболее уязвимое место у всех сект — это, как правило, отсутствие чувства меры. Достаточно послушать, как сам себя величает любой из «великих учителей», «мессий» или «живых богов», чтобы услышать за этим или плохо прикрытую фальшь, или безумие, или то и другое вместе», — написал еженедельник «Новое время»,[109] который, кстати сказать, никогда не относился с симпатией к красно-коричневым.

А вот как выразился тот же Бобков: «Серьезные осложнения русской православной церкви принес закон о свободе совести, принятый Верховным Советом СССР. Он признал возможность регистрации религиозных общин с предоставлением им права юридического лица. Тем самым была подорвана централизация русской православной церкви, ее историческое положение как единой конфессии…

Надо было быть безнадежным простаком, чтобы не понимать: спецслужбы Запада не преминут использовать такие крупные козыри, которые мы сами, своими неразумными действиями даем им. Помимо великолепно поставленной пропаганды эти службы регулярно засылали резидентов-церковников, которые призывали верующих к неповиновению власти и другим подрывным действиям более агрессивного характера».[110] Автор настоящей книги не станет спорить с бывшим первым заместителем председателя КГБ СССР. Ему должно быть видней.

А вот сам автор понимает трагедию сербского народа, который изначально принял православие, но в ходе борьбы с могущественными соседями, некоторые слабые духом сербы предпочли перейти в другие веры, исповедуемые этими соседями. Что ни сделаешь, ради лучшей жизни.

В результате вместо одного народа, появилось три: православные сербы, католики хорваты, мусульмане боснийцы. Все они, по сути дела, говорят на одном языке (сербскохорватском), но между ними пролито столько крови (и еще без сомнения прольется), что трудно поверить в существование когда-то единого народа. Вот, что сделала свобода совести в средневековом варианте и какие последствия стали ощущаться через века. И без сомнения, наш так называемый просвещенный век, ничего существенного в этой проблеме не изменилось. А вы говорите: свобода совести. Красиво звучит, плохо получается, но зато все по европейским стандартам. Однако это все общие рассуждения. Перейдем-ка к конкретному случаю.

6.3.3. В начале 1995 года вспыхнул скандал вокруг японской секты «Аум синрикё». Это был скандал мирового масштаба, но более всего он касался двух, казалось бы, разных стран Японии и России. Курилы мы не смогли поделить, а вот секту «поделили».

Когда создавалась настоящая книга, имя этой японской секты уже несколько позабылось. Поэтому начнем с самых официальных данных. Из энциклопедического словаря: «Аум синрикё (от японского, «путь к истинной энергии познания»), синкретическая секта, в основном базирующаяся на буддизме ваджраяны. Основана японцем Сёко Асахарой (в миру Тадзуо Мацумото) в 1987 году. В догматических положениях секты утверждается, что близится конец света (1999–2003), когда мир погибнет в атомной войне между Японией и США. С 1995 деятельность Аум Синрикё запрещена во всех странах мира, включая Российскую Федерацию».[111]

6.3.4. «На территории бывшего СССР появление приверженцев религиозной секты «АУМ синрике» отмечено с 1991 года, говорится в аналитической записке думского комитета по безопасности…

По сведениям комитета, в Москве выявлено семь адресов, официально используемых сторонниками «АУМ сенрике» для своей деятельности. Кроме того, в распоряжении секты имеется значительное число помещений без объявления их принадлежности «АУМ сенрике». Кроме Москвы, секта функционирует в Санкт-Петербурге, Перми, Воркуте, Владикавказе и ряде других городов России. По имеющимся у Комитета по безопасности сведениям, число практикующих верующих, по различным оценкам составляет 35 тысяч человек, а общее количество посещающих семинары мирян составляет порядка 55 тысяч человек (в Японии соответственно 18 и 35 тысяч)».[112] Как видим, перегнали японцев по количеству сектантов. Хоть в этом получилось.

6.3.5. У восточных сектантов нашлись, похоже, и солидные российские покровители. «Олег Лобов, заместитель премьер-министра и глава Совета безопасности, был обвинен в том, что продал оружие «Аум Синрикё», секте судного дня, — в 1995 году они в токийском метро, применив нервно-паралитический газ зарин, убили много людей. На следствии сектанты объявили, что получили от Лобова технологические документы на производство зарина в обмен на 100 000 долларов. Более того, Лобов разрешил членам секты «Аум Синрикё» провести военную подготовку на засекреченной военной базе в центре России. На допросах в прокуратуре Лобов все отрицал. Расследование было прекращено, но Лобова из правительства убрали».[113]

Заметим, что так обычно бывает когда виноват, но отдавать под суд своего человека не хочется. Обычная практика обычной номенклатурной системы. Той самой, под флагом борьбы с которой наивные россияне шли в одном строю с Ельциным и его приближенными.

Журналистам Лобов объяснял свои контакты с сектой исключительно координацией благотворительных акций. А то, что сектанты оказались не те, якобы виноваты структуры, которые должны проверять иностранцев. Газета «Известия» съязвила: «Олег Иванович, следует понимать, оказался слишком доверчивым и по недосмотру дипломатов вместе с разведчиками попал на порочный контакт».[114]

Конечно, государственный чиновник не может знать все тонкости религиозных проблем восточной секты. Для этого есть разные государственные структуры, которые должны предоставлять информацию чиновным людям. Но отвечать-то, все равно, должны сами чиновники.

Опальный бывший вице-президент РФ А. Руцкой писал: «Не обошло Россию стороной и духовное растление народа. Не без помощи власть предержащих хлынул в страну мутный поток эмиссаров зарубежных сект в поисках новой «паствы». Одной их них была «Аум Синрикё», руководители которой с помощью разного рода обещаний, мелких подачек, а порой и прямого подкупа высших государственных чиновников быстро получили широкие полномочия для своей деятельности: самое удобное время на радио и телевидении, престижные концертные и спортивные залы, типографии.

Размах в своей деятельности секта приобрела не без помощи Олега Лобова, давнишнего друга и «партийного соратника» Б. Ельцина по Свердловску (бывшего первого секретаря обкома КПСС)… Именно по его рекомендации С. Асахара получил многоразовую визу для приездов в Россию, право встречаться со многими государственными деятелями… Именно всеядность, жадность и неразборчивость таких людей, как Лобов, дала возможность всякого рода шарлатанам (а зачастую и просто преступникам) вольготно действовать на поприще уродования и без того искалеченных душ народов России».[115]

Хлестко ударил Руцкой по Лобову, но целью его был Ельцин, точнее даже другая цель — наработать политической популярности за счет критики. Прием старый, но не устаревший. Однако, это не меняет главного — существование секты и поддержки ее российской властью.

Покровители секты были как реальные, так и мнимые. «Все, кто только мог, узнали, что в лице Питирима{33} Русская православная церковь благословила Аум-Синрике как богоугодное начинание. Мало кто, правда, узнал потом, что это был обыкновенный подлог».[116]

6.3.6. После того как скандал разгорелся встал вопрос: а куда смотрели? «Мы привыкли, что в последнее время камни градом сыплются в наш огород», — заявил представитель ФСК. Однако Лубянка не занимается деятельностью религиозных организаций. Представитель ФСК заметил, что контрразведчиков, конечно, интересовала деятельность «Аум Синрикё». Однако оперативным путем удалось установить, что со стороны секты не исходила реальная угроза какой-либо террористической деятельности на территории России. А с просьбой проверить реноме секты никто не обращался.[117]

А что еще ответить бедным чекистам? Когда-то целое направление их деятельности состояло в предотвращении проникновения на территорию страны различных сект. В самом центральном аппарате КГБ СССР существовал 4 отдел 5 управления, который этим занимался. Одновременно это отдел и его подразделения на местах изучали сущность всех религиозных проблем страны и докладывали по инстанциям.

При коммунистическом режиме государственным чиновникам было проще. КГБ и партия за них решали, что делать с религией и ее сторонниками. Попробовал бы тогда товарищ Лобов сделать, то, что сделал господин Лобов!

6.3.7. Но настали новые времена. В 1993 году была принята Конституция, статья 28 которой гласит: «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними».

Свобода (и свобода вероисповедания в том числе) создает для государственного чиновника дополнительные проблемы. Нужно самому определять с кем, как и зачем. А тут думать надо. Впрочем, это о тех чиновниках, которые стараются сделать как лучше для других. А ведь есть, которые все делают только в своих интересах…

Но им-то беспокоится не о чем. Все равно никто и ни за что не наказывал. Разве уж, если сильно не угадишь своему начальнику. Тогда снимут, но если к этому времени успел наворовать, то это не особенно страшно. Тем более что принципы деятельности номенклатуры в стране реально никто не отменял, а после 1993 года они стали возрождаться как в добрые коммунистические времена. С одного кресла провинившегося стали снова пересаживать в другое кресло. Свой свояка в обиду не даст. А секты? Да Бог с ними…

6.3.8. Чем же опасны могут быть секты? «Отличительная черта сектантского сознания — слом моральных ограничений и подавление самостоятельности. Никакая мораль и нравственность не выстаивают перед идеей всеобщего спасения. Учитель же укажет должный путь к этому спасению. Сектанты невероятно агрессивны и нетерпимы ко всему, что хоть как-то не входит в их систему ценностей. При этом непробиваемая убежденность и высокомерие их порождены представлением о собственной «просвещенности» и невежестве всех остальных. Хотя сами «учения» представляют собой элементарную компиляцию из различных религиозных традиций и культов, причем очень часто безграмотную».[118]

Разумеется, это нельзя отнести ко всем сектам и сектантам. Но где гарантия, что маленькая секта, став большим вероучением, не станет вести себя агрессивным образом к другим конфессиям. Не дай Бог, домашней кошки вырасти во льва. Размеры сразу изменять характер животного. Об этом стоит подумать, ведь принося в дом котенка, мы совсем не думаем, что из него вырастит лев или другой кошачий родственник больших размеров.

6.3.9. Деятели Русской православной церкви решили воспользоваться ситуацией скандала с «Аум Синрикё». «…Патриарх Алексий II обратился к законодателям с открытым письмом, направленным на имя Ивана Рыбкина, предлагая «решить наконец вопросы: о правовой регламентации профессиональной религиозной деятельности иностранцев в России; о возможности немедленного снятия с регистрации религиозных организаций при установлении нарушений ими российских законов; о строжайших критериях отбора религиозных организаций для регистрации в качестве юридических лиц». «Это сделало бы возможным не только защиту общества от посягательства изуверских сект, но и положительное развитие традиционных российских религиозных организаций, благотворно влияющих на духовный климат в обществе и способных предотвратить приход в тоталитарные секты тысяч людей, мятущихся в поисках смысла бытия» — говориться, в частности, в том же письме патриарха».[119]

Им вторили некоторые бывшие убежденные атеисты. «У нас всего 18 тысяч священников. На всю Россию — констатировал бывший глава советского правительства Николай Рыжков. — А к нам в ближайшее время собираются прислать с Запада 180 тысяч проповедников. Целая армия духовной оккупации».[120]

Так и хочется вспомнить русскую поговорку: у страха глаза велики. Цифры-то явно преувеличены, но сути проблемы это мало меняет.

Однако, вернемся к Николаю Ивановичу, сказавшему: «Когда Горбачев встретился в Ватикане с папой римским, тот сказал, что в России «предстоит огромная работа». Вот они и работают. Но те люди, которых по телевидению показывают со свечкой в руках, — почему же они ничего не предпринимают, чтобы остановить духовную агрессию Запада? Неужели государство не может дать деньги, чтобы оплатить время на телевидении для представителей Русской Православной Церкви?».[121]

Вспомним недалекое прошлое. Когда была реальная вооруженная агрессия иноземцев в годы Великой отечественной войны коммунистические вожди вспомнили о Русской православной церкви. Но после смерти Сталина, когда власть коммунистов была стабилизирована и они уже начинали мечтать о чуде — построении мифического коммунизма, гонения на РПЦ снова возродились, хотя уже не в таких масштабах, как при Ленине.