1

Иногда Джессика могла прожить целый месяц без этого кошмара, зато потом он преследовал ее ночь за ночью. Всегда один и тот же. Всегда чувство беспомощности и ужаса. Всегда этот вопль, который вонзался в ее сердце, как нож, и будил вопль, который никто больше не мог услышать, потому что он звучал в ее мозгу. Это был вопль Дженни, крик, леденящий душу, несмотря на то, что прошло столько лет.

Полночь наступила и прошла, а Джессика все так же сидела, забившись в угол дивана и уставившись в темный экран телевизора. Она закуталась в разрисованный звездами плед, хотя на дворе стоял теплый июнь. Ничто не могло согреть ее, ведь холод шел изнутри — от страха уснуть и снова встретиться с прошлым.

Это была плохая неделя.

Кого она обманывает? Это был плохой год.

Телефон успел прозвонить дважды, прежде чем звонок проник в ее сознание. Ее телефон звонил очень редко. А когда звонил, Джессика никогда не отвечала, пока не включался автоответчик. На этот раз, словно повинуясь чьей-то воле, она сбросила плед и схватила трубку.

— Что? — Ее далеко не сердечное приветствие явно обескуражило звонившего.

Секунду царило молчание, и она подумала что на том конце повесили трубку, а потом услышала, как явно очень юный женский голос неуверенно произнес:

— М-мисс Дэннемора?

Джессика резко выпрямилась, у нее по спине пополз тревожный холодок, а пальцы совсем похолодели. Ей показалось, что трубка сейчас выпадет у нее из рук. Никто не должен был знать, как найти Джессику Дэннемора. Никто.

Кроме Фила.

Она стала Джессикой Дэниелз много лет назад. Это входило в условия их договора. Никто не знал о сути их отношений; никто другой никогда не вступал с ней в контакт.

— Кто ты такая, черт побери? — тихо спросила она.

— Айрис Мунро.

— Айрис… Мунро?

— Да, мэм. — Джессике показалось, что в ее тоне проскальзывает страх. — Филипп Мунро — мой отец.

— Понятно…

Но Джессике не было понятно, ничего не было понятно. Этой маленькой девочке следовало спать в своей постели, а не звонить ей. Никому не следовало ей звонить. Теперь уже никому.

— Чего ты хочешь?

— Мне нужно вас нанять на работу.

Ошеломленная Джессика пыталась заговорить и не смогла. Эта пародия на ее разговоры с Филом больно разбередила душевные раны, которые только-только начали затягиваться. Зачем ей это нужно? Ей ни к чему воспоминания о прошлом. Особенно из уст невинного ребенка с дрожащим голоском.

— Сколько тебе лет? — наконец выдавши из себя Джессика.

— Двенадцать. — Последовала короткая пауза, а затем девочка заторопилась: — Послушайте, мисс Дэннемора, я бы не обратилась к вам, если бы это не было так важно. Я знаю, что вы отошли отдел. Я многое знак о вас… В вашем досье…

У Джессики помутилось в голове. Досье! Фил вел на нее досье? Этого не может быть! Никаких записей, кроме имени и номера в маленькой черной записной книжке.

— … в вашем досье сказано, что никаких женщин и детей, но это совсем другое, — заверила ее Айрис. — Вы единственная, кто может это сделать.

— Не бывает ничего другого, — холодно ответила она. Черный юмор, который порядком осложнял ее жизнь, чуть не прорвался на поверхность. "Благодарю за доверие, мисс Мунро, но я больше не убиваю людей. Ни для правительства. Ни для твоего папы. Не стану делать и для тебя, детка". Это было чистой правдой, но она не могла заставить себя поверить, что эта девочка действительно хочет кого-то убить.

За исключением…

Айрис прочла о ней в досье. Девочка знает ее настоящее имя, знает о том, что она ушла от дел, и смогла ее найти. Она — дочь Фила Мунро. Память подсказала Джессике, что ей было почти столько же лет, как Айрис, когда…

Внезапно ей в голову пришло другое объяснение. Не пытаясь скрыть своего неодобрения, Джессика с сарказмом сказала:

— Не могу поверить, что Фил пал настолько низко, чтобы поручить ребенку делать свою грязную работу. Скажи ему, что ответ все равно "нет". Я больше не работаю.

— Папа не знает, что я хочу вас нанять.

— Очень скоро узнает, — мрачно пообещала ей Джессика. — Дай ему трубку.

— Не могу. Я не знаю, где он. Поэтому вы мне и нужны.

Закрыв глаза, Джессика попыталась убедить себя в том, что это не ее проблема. Но тут Айрис сказала такое, что это стало ее проблемой.

— Я думаю… думаю, с ним что-то случилось. А у меня больше никого нет.

Если бы Айрис позвонила в другую ночь, Джессика, вероятно, отказалась бы, но не сегодня. Не тогда, когда так ясно помнила, каково быть двенадцатилетней девочкой, беззащитной, одинокой и испуганной. Не тогда, когда боль от гибели Дженни так остра.

Джессика ровным голосом начала задавать вопросы, четко фиксируя в мозгу ответы девочки.

На секунду детектив Салливан Кинкейд подумал, что ошибся домом. Это было возможно. Он все еще плохо знал Джерико, пока только привыкал к овевающему остров ветру с пролива и к мысли о том, что эта волна краж стереоприемников означает подъем преступности. Дважды проверив список адресов, он, удостоверившись, что не ошибся, вылез из машины.

С улицы все выглядело обыденно. Не было зазывно намалеванной вывески с изображением знаков зодиака, хрустальных шаров или соблазнительных цыганок. Ничто не указывало на существование здесь салона медиума, пока он не поднялся на крыльцо.

— Добро пожаловать в Джерико, — произнес Салли про себя, уставившись на многочисленные кнопки звонков.

Оказалось, что они все относились к одному и тому же человеку, но, повидимому, все дело было в выборе. Каждый звонок был снабжен маленькой гравированной табличкой, прикрепленной сбоку. Посетитель явно должен был нажать ту кнопку, которая соответствовала его нуждам.

Первый звонок, украшенный камнем "кошачий глаз", предназначался для ищущих богатство и красоту. Жаждущий исцеления, любви или мудрости должен был нажать на нефритовую кнопку. Кварцевый кристалл служил пропуском для тех, кто пытался выйти в астральную плоскость.

Следующая кнопка вызвала у Салли улыбку. Простая черная кнопка из оникса предлагала защиту от зла. Черт возьми! Как жаль, что ему не удалось узнать раньше столь простого способа борьбы со злом. А теперь уже слишком поздно!

Последний звонок — кусочек яркой бирюзы — был для тех, кто нуждался в мужестве. Довольно богатый выбор. И ни один чертов звонок не гласил: "не слишком удачливые детективы, нуждающиеся в медиуме-информаторе". Ну что ж, придется действовать наугад. Салли выбрал бирюзу, решительно нажал на кнопку. Ему понадобится мужество, если предстоит вести еще одну беседу в темноте, задыхаясь от благовоний, и добиваться желаемого от погруженного в примитивный транс проводника в мир духов.

В течение доли секунды Салли чуть было не пожалел, что занимается странным телефонным звонком, а не расследует настоящее преступление. Затем опомнился, загнал сомнения и беспокойство в дальний уголок Души, где хранил все темное. Уход из отдела по расследованию особо тяжких преступлений хьюстонской полиции был первым разумным решением, принятым за много лет. Он твердо решил стать более добрым, более мягким Салливаном Кинкейдом. Чего бы это ему ни стоило.

Когда дверь открылась, Салли нахмурился. Эта ясновидящая была постарше, чем все, к кому он уже обращался, и определенно классом выше остальных. Стройная дама лет шестидесяти, одетая в элегантную черную одежду, она выглядела "медиумом для богатых" Джерико-Айленда. Коротко остриженные вьющиеся волосы были подсинены и придавали свежесть ее лицу.

На шее у нее висело массивное ожерелье из бирюзы в серебре. К ожерелью были подобраны такие же браслеты и кольца. Салливан заподозрил, что если бы он нажал на соответствующую кнопку, она бы появилась в дверях увешанная нефритом.

— Я Лилиан Андерсон, — сказала она, не подавая руки. — Я знала, что вы идете ко мне.

— Легко догадаться, мэм. Я же позвонил.

— Да. Но вы позвонили не в тот звонок. Салли не удержался от улыбки, предъявляя ей свое удостоверение.

— Правда?

— Не беспокойтесь. — Она отступила назад и жестом пригласила его войти. — Это не ваша вина, детектив.

— Нет?

— У меня нет отдельного звонка для ищущих душевного покоя.

Эта фраза стерла улыбку с лица Салли прежде, чем он успел понять, что это всего лишь удачная догадка умной профессионалки. Однако его восхитила ее ирония — борец с нарушителями общественного спокойствия, лишенный душевного покоя. Очень тонко.

Закрыв дверь, Лилиан провела его в просторную гостиную, один угол которой был отгорожен стеклянной мозаичной ширмой. Мифический дракон извивался по ее створкам, изрытая огонь.

— Я вас ждала, — сказала она ему, — потому что мне позвонила Джорджия Петрович. Вы говорили с ней сегодня утром, как, по-видимому, со всеми остальными хиромантами, гадалками на картах и медиумами этого острова.

— Да, мэм, говорил. — Доказательством этому служила головная боль от благовоний. — Я пытаюсь обнаружить одну ясновидящую, которая может помочь нам в одном расследовании.

— Понимаю.

За ширмой стоял маленький дубовый столик с ножками в виде когтистых лап. Одна этажерка была заполнена коллекцией самых различных фигурок драконов, вторая — кристаллами, жеодами и драгоценными камнями. Он был приятно удивлен, не заметив нигде хрустального шара. Лилиан села напротив и потянулась за прямоугольным свертком и; шелка, покоящимся в центре стола.

Развязав ленту, она вынула колоду кар! таро и спросила:

— Надеюсь, вы не возражаете, если я буду тасовать ее во время разговора? Карты помогают мне сосредоточиться.

Салли пожал плечами. Все что угодно будет лучше, чем еще одна пытка благовониями.

— Хорошо, — сказала Лилиан. — Теперь задавайте ваши вопросы об этой ясновидящей. Что она такого натворила, что по ее следу идет охотник?

— Простите?

— Вы же ее преследуете. — Лилиан небрежно выбросила на стол пару карт, одна из которых легла на восток, другая — на запад. — Разве это не делает вас охотником?

Салли бросил взгляд на карты, отметил золотой обрез и богатый рисунок. Они не были выпущены массовым тиражом, как другие, которые он сегодня видел. Нет, как и держащая их в руках женщина, они выглядели на порядок выше, чем все остальные. Это его встревожило. Она слишком хорошо умела нащупать слабое место.

Проигнорировав ее вопрос, Салли еще раз перебрал в уме сведения о ней и ее прошлом и наконец спросил:

— Вы занимаетесь своим… искусством под какими-то другими псевдонимами?

— Например, мадам Евангелина? — Она улыбнулась. — Джорджия мне рассказала.

— Нет

— Вы когда-нибудь пользовались этим именем?

— Нет.

Лилиан прибавила еще две карты, чтобы обозначить оставшиеся стороны света. На этот раз она озабоченно подняла брови, когда карты легли на стол. Салли не проглотил эту наживку, хотя она забрасывала удочку более искусно, чем большинство медиумов, которых он сегодня навестил. Вместо этого он спросил:

— Знаете ли вы кого-нибудь из вашего круга, кто использует это имя?

— Нет.

— Может быть, кого-нибудь, кто уже отошел от дел, или даже любительницу, занимающуюся оккультизмом?

— Нет. — Лилиан положила одну карту в центре и отложила колоду в сторону. Глядя ему в глаза, спросила: — Вам когда-нибудь приходила в голову мысль о том, что, возможно, мадам Евангелины не существует в реальной жизни?

Губы Салли дрогнули, и он вынужден был внимательно посмотреть на носки своих ковбойских сапог.

— Сознаюсь, не приходила. Она ведь пользовалась телефоном, чтобы войти с нами в контакт.

— Вероятно, она звонила из мира духов Могу попытаться связаться с ней.

— Думаю, пока нет такой необходимости но ценю ваше предложение и не буду больше отнимать у вас время.

Салли поднялся. На сегодня он сыт по горло всей этой болтовней. Даже когда они выглядят нормальными, все равно живут в параллельной вселенной. По крайней мере эта дама хотя бы не стала предостерегать его приглушенным, таинственным голосом насчет его черной ауры.

— Вы так и не сказали, что понадобилось этой ясновидящей, детектив.

Поскольку его шеф не хотел, чтобы имя Филипа Мунро упоминалось в этих беседах, Салли уклончиво ответил:

— Она думает, что кому-то грозит опасность. Мы просто пытаемся проверить это сообщение, но она не оставила свой номер телефона вчера ночью. — Он вытащил из бумажника визитку. — Если что-то вспомните, позвоните мне.

Лилиан взяла карточку. Когда он направился к выходу, она прошептала:

— Это не поможет.

— Что? — Салли резко обернулся.

— Нельзя убежать от прошлого, которое вас пожирает.

Скептически подняв брови, он спросил:

— Это та часть беседы, где вы сообщаете о моей черной ауре?

Лилиан покачала головой, терпеливо улыбнулась

— Ауру видит Джорджия, а не я.

— Да? А что видите вы?

— Иногда ангела-хранителя. — Лилиан помедлила мгновение, словно советовалась сама с собой, стоит ли делиться с ним известными ей сведениями, затем прибавила: — Ваш сейчас горько рыдает.

Сомнения Джессики по поводу приезда на Джерико-Айленд многократно усилились в тот момент, когда она въехала на взятой напрокат машине в этот тупик и заметила полицейский автомобиль. Кто позвонил в полицию? Она же велела Айрис сидеть тихо и ждать ее приезда. Так что же, черт побери, произошло?

Она вздохнула, глядя на мигающий огонек на приборной доске ничем иным не выделяющейся полицейской машины, припаркованной перед оградой прибрежного коттеджа Мунро. Медленно свернула на соседнюю улицу и поехала обратно. Проехав следующий квартал, остановилась у обочины. Что теперь? Если Фил Мунро действительно исчез, то ей не хватает только вмешательства бестолковых, тупых копов.

Джессика тихо выругалась. Откинувшись на спинку сиденья, она подумала, не лучше ли вернуться домой, в Утопию, и не ввязываться в эту странную историю. Так бы она и сделала, если бы не три вещи. Маленькая черная записная книжка, проклятое досье и испуганная девочка, которой нужна ее помощь. Давно уже Джессика никому не была нужна. Никто уже давно не верил в Джессику. Поэтому она не могла сейчас уехать.

Сдавшись, Джессика взяла трубку сотового телефона, который купила, когда взяла напрокат этот седан. Клочок бумаги с телефоном и адресом Айрис лежал на сиденье рядом с ней, зажатый между ее сумочкой и картой. Она сверилась с бумажкой и набрала номер.

Прежде чем успел прозвучать второй гудок, трубку на том конце подняли.

— Резиденция Мунро!

— Айрис?

— Тетя Джессика! Только что приехал полицейский. Он хочет поговорить с папой. Ты опять заблудилась?

"Тетя Джессика! Ты опять заблудилась? " Айрис многим удивила ее во время вчерашнего телефонного разговора, но только не глупостью.

— Да, детка. Я на… — Джессика схватила карту, аккуратно сложенную этой частью острова вверх, и назвала первую попавшуюся улицу, которую смогла разобрать. — Я на улице Чандлера. Это далеко от вас?

— Пять минут езды. — Айрис рассказала ей, как ехать, а также дала код замка на воротах. Джессика делала вид, что записывает.

Затем девочка попрощалась быстрым шепотом и положила трубку.

Джессика отняла трубку от уха и шепнула:

— Поздравляю, Джесси… теперь ты — тятя.

Она хотела пошутить, но шутки не получилось. Голос ее дрогнул. Эти слова она никогда не ожидала услышать. И не заслуживала их.

Когда Айрис Мунро повесила трубку, Салли решил, что обстановка вокруг нее — пастельные тона обивки и дорогое светлое дерево — представляла собой идеально выигрышный фон для сногсшибательной блондинки. Маленькой Айрис определенно предстояло стать одной из них. Сейчас это была Златовласка с глазами Элизабет Тейлор, только чересчур серьезными. Одета она была в короткий выгоревший комбинезон и зеленую рубашку. Пристегнута была только одна лямка. Он не совсем понимал, это нарочитая небрежность или упущение.

— Ну вот, это моя тетя, — объяснила зачем-то Айрис, грациозно откидываясь назад, в пышные подушки белого дивана. Ее ноги, обутые в тяжелые армейские ботинки, казались слишком большими по сравнению с остальным телом. — Я же говорила, что она уже едет. Скоро будет здесь. Можете подождать, если хотите.

— Спасибо.

Айрис внезапно посветлела.

— А может, вы хотите оставить свою карточку? Я могу ей передать, чтобы она позвонила вам завтра утром.

— Все в порядке. Думаю, я ее дождусь. Девочка пожала плечами.

— Как хотите.

Салли подавил смех. Эта малышка уже крепко усвоила манеру "я подросток, и мне на все наплевать".

Усевшись на одно из кресел с бело-голубой полосатой обивкой напротив дивана, Салли ослабил узел галстука.

Слава Богу, тетя сейчас приедет. Его расспросы только встревожили бы дочь Фила Мунро. При всей своей вызывающей манере поведения, она все еще маленькая девочка. Тетка подойдет для беседы больше. День выдался чертовски трудным, и он готов был на сегодня на этом закончить.

Более чем готов.

Если бы Мунро ответил хоть на один из его звонков, Салли закрыл бы дело, упрекнул своего нового шефа за то, что послал его охотиться неизвестно за чем, и довольный вернулся бы домой в свою столярную мастерскую. Выточить еще несколько планок для спинки стула было гораздо приятнее, чем сидеть здесь, испытывая тошнотворное ощущение, что он напоролся на неприятности. Да уж, приятель. Один короткий разговор по телефону с Мунро, и он бы сейчас уже стоял до щиколотку в опилках, а не по колено в трясине подозрительности.

Салли запустил пятерню в волосы, улыбнулся девчонке и с надеждой пожелал, чтобы чутье на этот раз его подвело. Все говорило об обратном. Мунро невозможно было найти, и никто не знал, где он, — ни его секретарь, ни вице-президент, ни пилот, ни дочь. Где бы этот человек ни находился, только не в запланированной деловой поездке и не на отдыхе с семьей. Связанные с ним люди подтверждали, что для Мунро не было ничего необычного в том, чтобы исчезнуть на несколько дней, но Салли не любил совпадений. Даже таких туманных, как предупреждение от ясновидящей о предпринимателе, с которым невозможно связаться.

Айрис услышала зуммер у ворот раньше него и вскочила с дивана.

— Она уже здесь!

Хотя Салли хорошо было видно прихожую, он встал и подошел поближе. Дворецкий, который все это время маячил в коридоре, жестом остановил Айрис и пошел открывать. Сперва он выглянул в глазок, затем немного приоткрыл дверь. Салли подумал, что это, судя по поведению, скорее телохранитель, чем дворецкий.

— Тетя Джессика! — Айрис бросилась к ней со всех ног и налетела с разбегу так, что женщина сделала шаг назад. — Я так рада, что ты побудешь у нас, пока не приедет папа!

Салли не шевельнулся. Только рот закрыл.

Его воображение рисовало ему блондинку. Он ожидал, что она будет красивой. Богатые женщины, как правило, умеют быть красивыми, а он, как правило, умел с такими обращаться. У него были большие возможности для практики; Хьюстон сверх меры полон богатыми привлекательными женщинами, которые любят флиртовать с опасностью.

Его ожидания не оправдались.

Тетя Джессика оказалась чувственной брюнеткой, чья внешность указывала на возможность как итальянского, так и испанского происхождения. На ней были простые, очень короткие шорты цвета хаки, красная шелковая рубашка с коротким рукавом и спортивные туфли. Ее ноги слегка превышали законный предел длины для Техаса, и, вероятно, послужили причиной не одной разборки в баре, если, конечно, предположить, что она посещает бары.

Инстинкт подсказывал Салли, что такое вполне вероятно. Она не была похожа на принцессу в башне из слоновой кости. Такая женщина называет вещи своими именами и может поставить мужчину на колени. Собственно, большинство мужчин были бы совершенно счастливы упасть на колени перед этим телом. "Интересно, — подумал Салли, — сколько из них уже это делало? "

Ничто в ней не соответствовало его представлениям о сестре Фила Мунро. И плюс к этому неожиданная седая прядь в длинных черных волосах, и ее немного странная реакция на появление племянницы. Она неловко похлопала девочку по плечам, словно раздумывая, как ей обнять ребенка. И в конце концов отстранила Айрис и повернулась к дворецкому.

— Принесите, пожалуйста, из машины мой багаж.

— Да, мэм.

Для ушей Салли не остался незамеченным сарказм в голосе этого человека. Он не понял, относилось ли это неудовольствие к самой женщине или к ее поручению. Айрис вызвалась ему помочь, и они неожиданно остались наедине.

Когда тетя Джессика впервые посмотрела на него, Салли прибавил слово "опасность" к тем вещам, которых не ожидал.

Джерико предстояли неприятности.