Глава 7

Она ворвалась в квартиру как вихрь, не замечая удивления Ника, не слыша его слов. Единственно, что она почувствовала, была восхитительная прохлада, созданная работающим кондиционером.

— Черт возьми, Кара… — всполошился ошарашенный ее появлением Ник.

Остановившись посреди комнаты, она посмотрела в окно, занимавшее всю стену.

— Прекрасный вид на залив, — констатировала она, потом оглядела комнату, имевшую голубые с белой отделкой стены, большую, полную воздуха, с приятной мебелью из светлого дуба. Особое внимание привлекали большая софа и пара удобных стульев. — Цвета, на мой вкус, немного морские, но зато прохладные. Все довольно красиво, — отметила она. В другом конце она заметила небольшую кухню и открытую дверь, ведущую в спальню. — Да, мне подойдет.

— Спасибо за отзыв по поводу отделки. У тебя еще что-нибудь на уме? — спросил Ник.

— У меня много чего на уме, Ник. Первое и главное — ты съезжаешь с квартиры, а я сюда въезжаю. Ты можешь забрать свои вещи утром.

— Какого дьявола? О чем ты говоришь, Кара? Я никуда не собираюсь.

Он, как и прежде, был в одних шортах и босой, свет лампы бронзой отливал на мускулах его груди.

— Перед уходом ты, возможно, захочешь что-нибудь на себя надеть, — продолжала Кара.

— Я не ухожу.

— Мне очень неприятно сообщать тебе, что теперь я буду жить здесь. Если ты интересуешься причиной, я с удовольствием тебе объясню. Кондиционер в плавучем доме вышел из строя. Окончательно и бесповоротно. Сдох. Комната превратилась в сауну, и я не могу там спать. Ни сегодня ночью, ни впредь.

— Да, — с пониманием кивнул Ник. — Блок довольно старый. Я знал, что рано или поздно тебе придется его заменить.

— Я ничего не должна менять, — повысила голос Кара. — Ты его собирал, ты его и меняй. Лодка принадлежит тебе…

— А ты бесплатно живешь там, Кара. И должна взять на себя кое-какую ответственность. — Его миролюбивый, рассудительный тон не успокоил Кару, а только еще больше распалил.

— У меня есть ответственность. Я несу ответственность за квартиру своего отца. Моего отца. — Кара перешла на крик.

— И где, по-твоему, буду спать я? На пляже?

Кара поняла, что он не воспринимает ее требование всерьез.

— Поезжай в мотель. К Артуру. К своим друзьям Перри. Не сомневаюсь, они будут рады возможности послушать твои занимательные истории обо мне. Поезжай куда угодно. Только уходи, Ник. Я устала, у меня был трудный день, и мне нужно спокойно выспаться.

Помолчав, Ник шагнул к ней.

— Да, Кара, — сказал он, — ты слишком переутомилась и не можешь себя контролировать. Давай выпьем чего-нибудь холодного и поговорим. Я все решу.

Его успокаивающий голос не произвел на нее должного впечатления.

— Решишь? Ты никогда не сможешь ничего решить. Тут больше не о чем говорить.

— Кара…

— Даже не пытайся, Ник. Я не в том настроении. Все, что ты должен сделать, — это выполнить мое требование.

— Какое требование…

— Я скажу тебе какое. Сначала ты украл у меня квартиру моего отца, засунул меня в лодку с древним кондиционером, потом солгал, рассказав обо мне небылицы своим Перри.

— Кара, я ничего им не говорил…

— Не трудись отрицать, Ник. Твои слова больше не имеют значения. Просто уходи. Вот и все, о чем я прошу. — Она указала ему на дверь. — Ты меня уже достал.

Пожав плечами, Ник отошел и сел на один из стульев, которые с первого взгляда так понравились ей.

— Я ни за что не уйду, — заявил он. — Не понимаю, в чем дело, но если ты испытываешь неудобство на лодке и хочешь провести ночь здесь, то будь моей гостьей. Только свою кровать я не отдам. Даже тебе, Кара.

— Я хочу эту квартиру, и я хочу ее сейчас, Ник.

Она сознавала, что действует неразумно, пыталась остановить себя и не могла. Поток эмоций, захлестнувший ее на лодке, невозможно было остановить. Он накрыл ее с головой, словно приливная волна.

— Ты говоришь как сумасшедшая, — предупредил Ник.

— Если я и стала ненормальной, то исключительно по твоей милости, Ник. Конфронтация между нами началась с первого дня нашего знакомства. Ты сразу враждебно воспринял меня. — Кара понимала, что близка к истерике, но не знала, как обуздать свою душевную сумятицу. — Я, наконец, говорю то, что думаю, — несколько понизила она голос, — если ты не можешь принять мои слова, тогда уходи. Впрочем, можешь ты принять или нет, все равно уходи. Просто уходи!

— Кара, успокойся, подойди сюда и, пожалуйста, сядь. — Ник показал на стул рядом с ним. — Я налью тебе стакан вина, мы обсудим все как цивилизованные люди.

— Не опекай меня, Ник. Я хорошо воспитана и не нуждаюсь в том, чтобы со мной обращались, словно с истеричным ребенком.

— Ты вынуждаешь меня так обращаться с тобой.

— Не смей… — выкрикнула Кара.

— Мне порядком надоело твое поведение. Стань взрослой, Кара, или отправляйся домой. — Ник все еще говорил спокойно.

— Я не вернусь в ту душегубку, — решительно возразила Кара.

— Тогда возвращайся в Атланту, — наконец не выдержав, рявкнул он.

— Никогда!

— Тогда сядь и остынь. — Ник шагнул к ней, и она инстинктивно подняла руку для самозащиты. — Ради Бога, Кара, я не собираюсь бить тебя.

— Откуда я знаю? — спросила она пронзительным голосом.

— Кара… — Он сделал попытку дотронуться до нее, Она моментально отступила и, схватив двумя руками вазу, стоявшую на столе, подняла ее с явным намерением швырнуть ему в голову.

— Не прикасайся ко мне, Ник. Оставь меня в покое! — кричала она.

— Ты определенно сумасшедшая.

Прежде чем Кара успела отреагировать, он вырвал из ее рук вазу, поставил на пол вне пределов досягаемости, потом обхватил ее за плечи, лишив возможности двигаться.

— Ты могла убить меня. — Его слова звучали ровно и даже дружелюбно.

— Неплохая мысль, — прошипела она, стараясь вырваться и молотя его кулаками по груди.

— Кара, ты несправедлива ко мне. Я тебе не враг… — глядя ей в глаза, сказал он.

— Если не враг, тогда кто? — Она не смела, посмотреть на него.

— Возможно, ты — свой собственный враг. — В его словах послышались ласковые нотки.

— Какая нелепость! — крикнула она и попыталась наступить ему на босую ногу.

— Я так не думаю, — заявил Ник, приподняв ее и держа на весу.

Плененная Кара сделала еще одну попытку вернуть себе утраченную свободу. Она изо всех сил уперлась руками ему в плечи, но влажные ладони скользнули по его коже, гладкой, словно атлас, манящей и притягивающей. Ее сопротивление казалось эротической игрой. Она вдруг почувствовала, что он хочет ее, и стала вырываться с новой силой.

— Отпусти меня! — с отчаянием потребовала она.

— Никогда! — прозвучало в ответ.

Она ударила его ногой по икре, и когда Ник, охнув, разжал свои тиски, довольная, улыбнулась.

Потом тут же отскочила и метнулась к двери в спальню. Если она сумеет оказаться внутри и запереться, тогда комната будет принадлежать ей.

Ник бросился следом. Кара не успела захлопнуть дверь, и под натиском Ника дверь распахнулась, отбросив ее назад. Кара отлетела и приземлилась на кровать, а Ник — вслед за ней.

Под тяжестью Ника Каре стало трудно дышать. Она начала яростно сталкивать его.

— Встань с меня, идиот! — крикнула она. — Поднимайся!

— Не встану, пока ты будешь вести себя как сумасшедшая. — Она чувствовала его прерывистое дыхание, слышала быстрые тяжелые удары его сердца. — Черт возьми, Кара, что с тобой происходит?

— Не со мной, а с тобой! Ты мешаешь мне жить. Говоришь людям, что я без ума от тебя, рассказываешь им всякие небылицы, почему я здесь осталась…

Подняв голову, Ник посмотрел на нее, и его глаза блеснули в свете лампы.

— Я никогда ничего никому не говорил, Кара.

— Ты сказал…

— Я просто тебя дразнил.

— Тогда почему…

— Потому что это правда. Им я не говорил, но говорю тебе. Происходящее между нами и является причиной того, что мы оба здесь, на кровати. В таком положении. Разве нет, Кара?

Она не могла ответить. Ей казалось, будто легкие у нее разрываются от недостатка кислорода. Она хотела закричать, сказать ему, что он заблуждается, что ничего подобного она не желает. Но тогда она солжет, потому что с того момента, как он поцеловал ее на пляже, она хотела его. Он сводил ее с ума. Он — самый возбуждающий мужчина из всех, кого она знала.

— Кара… — Он ласково погладил ее по щеке.

Она не могла вымолвить ни слова. Она была способна только ощущать его тело, лежавшее на ней, близость его чувственного рта, его прохладное дыхание на лице, прикосновение его пальцев к ее щеке и губам. Ощущения пришли на смену эмоциям, которые она строго держала под контролем. Скользнув ладонями по спине Ника, она взяла в рот кончики его пальцев и почувствовала языком их солоноватый вкус.

Ее тело потянулось навстречу его горящему желанием взгляду и ответило на него. Соски под майкой сразу затвердели, а глаза Ника засветились пониманием и благодарностью.

Пока его язык совершал приятный набег на ее губы, Кара чувствовала, как внутри у нее медленно разгорается тлеющий огонь. Тело стало безвольным, словно все кости и мышцы расплавились под жаром их объятий. Его губы нежно скользнули с ее шеи к подбородку, затем по щеке к уху. Горячее дыхание щекотало кожу, возбуждая нервные окончания.

— Я не говорил Перри, что ты осталась тут из-за меня, — пробормотал Ник. — Мне хотелось так думать. Я лелеял тайную надежду, что ты хочешь меня так же, как я хочу тебя.

Кара знала, что он говорит правду. Она знала это все время, но ощутила громадное удовольствие, когда он сказал о своем желании вслух. Иллюзия обоюдного желания стала реальностью, и Кара отдалась ей без оглядки.

Язык Ника дразняще исследовал ее ушную раковину, потом его нога как бы ненароком раздвинула ей бедра, и она почувствовала всю степень его возбуждения. Сердце у нее отбивало бешеный ритм, дыхание участилось, словно она пробежала несколько миль.

Ник опять нашел ее губы, и они утонули в бесконечном поцелуе. Теперь уже Кара исследовала его языком, дразнила, искушала. В своей абсолютно безрассудной фантазии она не могла остановиться.

Сунув руку под ее майку, Ник расстегнул лифчик, положил ладонь на грудь, нежно массируя соски, пока она не изогнулась от желания.

— О, Кара, ты настолько хорошо все чувствуешь. Настолько хорошо, — пробормотал он, потом стянул с нее майку и бросил на пол. — Я хочу везде прикасаться к тебе.

Он ласкал губами ее грудь и, когда она застонала, взял в рот твердый сосок. Вцепившись пальцами ему в волосы, Кара притянула его к себе. Ник спустил с нее шорты и погладил внутреннюю сторону ее бедра.

— Я знаю, что у тебя великолепные бедра.

Нащупав край трусиков, он моментально снял их. Она была теплой и влажной, его пальцы ласкали ее, пока у Кары не вырвался крик. Она испытывала к нему страсть, которую уже не могла сдержать, и ее безумное желание требовало немедленного удовлетворения.

— Ты чувствуешь, как нам хорошо вместе? — прошептал Ник. — Я знаю, что может быть еще лучше. Я хочу доказать тебе, я хочу…

Лишившись голоса, Кара не сумела ответить. Дрожащими руками она попыталась расстегнуть молнию на его шортах.

— Ник, помоги мне, — наконец выдохнула она. Тот вмиг справился с задачей и обнял ее.

— Дотронься до меня, Кара. Пожалуйста, дотронься, — умоляюще сказал он.

Кара положила руку туда, куда он больше всего хотел, и, лаская, чувствовала растущую твердость.

— О, что ты со мной делаешь! Ты сводишь меня с ума! Продолжая гладить его, она провела языком сначала по одному, затем по другому соску. Она была распутной, необузданной, совсем не похожей на себя. Более того, она даже не представляла, на что она способна. Наконец, одарив его долгим поцелуем, Кара отступила.

— У тебя красивый рот, — прошептала она. — Даже когда я ненавидела тебя, я обращала внимание на твой рот, я люблю твой рот.

— А у тебя красивая грудь. — Ник поцеловал ее. — И прекрасная кожа. — Он провел языком по ее животу. — Даже когда я думал, что ненавижу тебя, я обращал внимание на твою грудь и кожу. Но я не мог вообразить, насколько ты прекрасна. — Он нашел губами влажное место у нее между ног.

Его язык творил чудо, пока не осталось ничего, кроме всепоглощающего желания. Напряжение было невыносимым, ей хотелось кричать, но она сумела только шепнуть:

— Ник, я больше не могу, я так хочу тебя…

Он вошел медленно, осторожно, и когда их тела начали двигаться в согласном ритме, Кара вонзила ногти ему в спину.

Ник лишь на секунду остановился, чтобы отвести с ее лица влажный локон.

— Тебе хорошо? — хрипло спросил он.

— Не то слово, — улыбнулась она. — Я просто на небесах.

— Я тоже.

Обхватив его ногами, Кара подняла бедра, и оба растворились в любовной игре. Каждое движение приближало их к завершению, и этот момент наступил. Он остановил время, преодолел пространство и достиг вечности. Они лежали, прильнув, друг к другу, разгоряченные, потные, объединенные удовольствием.

— Ник, — пробормотала она.

Кара понятия не имела, сколько прошло времени. Для нее оно застыло в ощущении блаженного мига счастья.

— Я знаю, — прошептал он. — Я знаю.

Они не двигались, чувствуя умиротворение и полное согласие.

— Я все еще должен уйти? — поддразнил ее Ник.

— Уйти? — переспросила она.

— Разве ты не помнишь?

— Нет, я не помню, — искренне ответила Кара.

Она не могла что-либо помнить в нынешнем состоянии затуманенного удовлетворения.

— Очень хорошо, — сказал Ник. — Давай все забудем и сохраним только этот момент.

— Да, — согласилась она, даже не понимая, о чем он говорит. Для нее время не имело ни конца, ни начала.

Поскольку ее била легкая дрожь, он вытянул покрывало, чтобы они могли под него заползти. Когда она уснула, он нежно обнимал се, не желая прерывать физический контакт. Их занятие любовью было столь неожиданным, столь удивительным, что Ник боялся спугнуть ощущение родившегося в нем счастья. Он чувствовал любовь, желание и нечто странное, похожее на замешательство. Да, он хотел ее с первого дня их знакомства. Но теперь все между ними должно быть иначе, только он не знал как.

Во сне Кара выглядела юной и ранимой, совсем не похожей на ту ведьму с бешеным взглядом, которая ворвалась в его квартиру и ударила его по ноге, причем не один раз.

Ник усмехнулся, потом слегка отодвинулся, положив ее голову себе на плечо. Он понятия не имел, что она сделает утром. Она была непредсказуема. Он не знал, что может произойти с ней в следующий момент. Но что бы она ни сделала, он готов был подчиниться ей во всем.

Проснувшись, Кара обнаружила, что лежит в объятиях Ника, а его нога по-хозяйски расположилась на ее ноге. Она замерла и стала молиться, чтобы он не открыл глаза, пока она успеет сбежать. Она не представляла, как сможет посмотреть ему в лицо при ярком свете утра.

Наконец он повернулся. Кара отползла на свой край постели, соскользнула на пол и, сгорая от стыда, подобрала лифчик, трусики, майку и смятые шорты. Ее бросило в жар при воспоминании о том, как они занимались любовью. Что на нее вдруг нашло? Почему все кончилось постелью с Ником Флемингом?

Схватив одежду, Кара на цыпочках выскользнула из спальни. Они с Ником должны поговорить о случившемся, только не сейчас. Ей нужно время, чтобы спокойно подумать о дальнейшем.

Через два часа, приняв душ, выпив кофе и сменив одежду, Кара уже была на пути в Сайпрес-Ки. Слава Богу, ранним утром в плавучем доме оказалось прохладно, и она могла спокойно обдумать, что делать дальше.

Случившееся можно объяснить лишь безумием. Ник довел ее до скрытого помрачения рассудка, он назвал ее действия ненормальными, когда она ворвалась в его квартиру. И, разумеется, был прав. Но ведь сумасшествие возникло у нее после их знакомства, что побудило ее остаться в Сайпрес-Ки и управлять рестораном, хотя раньше такое даже в голову ей не могло прийти. И вдруг она оказалась в его постели.

Безумие. Не иначе. Только умопомешательство довело ее до сексуальной раскрепощенности. Кара ощутила тяжесть под ложечкой, подумав обо всех интимных, эротических вещах, какие они с ним проделывали в постели. Но лишь потому, что Ник превосходный любовник, она не собирается забывать о делах, приведших ее во Флориду. Она выбросит Ника из своей жизни и пойдет собственным путем.

Кара приехала в офис компании по продаже недвижимости слишком рано. Секретарша уведомила ее, что ей повезло: мистер Хартвелл сегодня приехал раньше, поэтому он успеет побеседовать с ней до своей встречи, назначенной на девять часов, и она может войти.

Мистер Хартвелл встретил ее очень любезно:

— Доброе утро, мисс Селвин. — Я — Лари Хартвелл. Могу я предложить вам кофе? Несколько рановато для делового разговора.

Лари Хартвелл был из разряда мужчин, которые нравились ее матери. Та всегда хотела, чтобы Каре назначали свидание именно такие поклонники — элегантные, привлекательные и, видимо, с очень хорошими связями.

— Нет, кофе не надо, спасибо, — ответила Кара. Она села в кожаное кресло, на которое указал ей Хартвелл, и оглядела кабинет. Толстый ковер, тяжелые драпировки, полированный стол красного дерева, подлинники картин сразу наводили на мысль о деньгах и престиже.

— Итак, что я могу для вас сделать, мисс Селвин? — спросил Лари.

Внешность Лари Хартвелла служила дополнением к обстановке его офиса. Молодой, нет еще и тридцати, светлые волосы зачесаны назад с высокого лба, сшитый на заказ летний костюм, бледно-голубая рубашка, консервативный полосатый галстук, до блеска начищенные туфли.

— Я еще не уверена, нужно ли мне было приезжать сюда. Я читала ваши объявления в газете, видела рекламные щиты вдоль шоссе. Я знаю, что у вас большая компания…

— Самая большая в стране, — уточнил Лари с горделивым блеском в проницательных голубых глазах.

— Я надеялась, что вы сможете дать мне совет, — неопределенно продолжала Кара. — Черт возьми, она уже в его офисе, а не знает, как приступить к делу.

— По поводу бара?

— Откуда вам известно, что я имею отношение к бару? Хартвелл чуть заметно улыбнулся и провел рукой по безупречно подстриженным волосам.

— В Сайпрес-Ки, мисс Селвин, все знают обо всем. Или разрешите мне выразиться по-другому. Все знают кого-нибудь, кому известно, что происходит в местных влиятельных кругах. Я узнал, как только вы приехали в город.

— Я не принадлежу к влиятельным кругам.

— Ваш бар — популярное место, и вы сразу начали с перемен, характеризующих вашу решительность. — Лари снова улыбнулся. — Итак, вы с Флемингом не сошлись во мнении насчет бара?

— Об этом вы тоже знаете? — Хартвелл кивнул. — Хорошо, тогда я могу обойтись без долгих объяснений. Ник… мистер Флеминг и я совместно владеем баром. Мой отец завещал его нам, и адвокат говорит, что его воля законна.

Лари постучал идеально заточенным карандашом по настольной книге записей.

— Я полагаю, что было весьма необычно оставить бар Флемингу. Неизвестно откуда приехав, он сумел каким-то образом войти в бизнес вашего отца и стать, в конце концов, первым человеком, да? — Сочтя вопрос риторическим, Кара не потрудилась ответить. — Что вы знаете о происхождении Флеминга?

— Немного. Он сказал, что родился на севере, кажется, в Пенсильвании, — ответила Кара.

— Гм. Ладно, попробуем выяснить. Он мог работать на вашего отца и притом обманывать его? — Лари наклонил голову в ожидании последующей реакции.

— О нет. — Кара запнулась. — То есть я так не думаю. Возможно, у Ника… мистера Флеминга было очень разнообразное прошлое, но все в один голос утверждают, что мой отец любил его как сына.

Лари приподнял бровь.

— Хороший актер может сыграть хорошего жулика.

— Возможно, — задумчиво повторила она.

— Не повредит задать несколько вопросов неподалеку от бара. Полагаю, вы узнаете нечто такое, что поможет убрать его со сцены.

— Я и хочу убрать Ника Флеминга со сцены и продать ресторан. Вот почему я осталась в Сайпрес-Ки, — твердо произнесла Кара. — Меня просто отодвигают в сторону, а я не люблю быть предметом мебели.

— В таком случае, — ответил Лари, откидываясь на спинку кресла и приглаживая волосы, — нужно сделать несколько вещей.

— Я согласна.

— О'кей. Начнем со сбора компромата на Флеминга, покопаемся в его прошлом. — Он помолчал и добавил: — Вижу по вашему лицу, что такая идея вам не по душе. Конечно, есть определенное неудобство, поскольку вы с ним вместе работаете.

«И спим вместе», — подумала Кара, надеясь, что не покраснела.

— Я могу проверить бумаги, документ на право собственности, экспертизы, лицензии, Может быть, мы отыщем нечто такое, что даст нам средство избавиться от Флеминга.

— Например?

— Пока не знаю. Разрешите мне чуточку пошпионить. Никогда заранее не угадаешь, на что вдруг наткнешься.

Она кивнула и подумала, что ничего плохого не будет, если она узнает о нем побольше.

— Кроме того, — продолжал Лари, — я должен посмотреть, сколько денег можно получить за собственность и какие жадные инвесторы за нее ухватятся. Знаю, Флеминг не хочет продавать бар, но если я приду к нему и предложу миллионную сделку, он, возможно, решит, что готов уйти.

— Возможно. В конце концов, если у вас будет реальная сделка, он может прислушаться.

— Деньги весьма красноречивы, мисс Селвин. Тогда я начну прямо сейчас, Кара, — сказал он, увидев, что она поднялась. — Я был бы счастлив, пригласить вас сегодня на ленч или вечером на обед.

— Большое спасибо, Лари, но я целый день занята в ресторане. Что бы ни случилось, я намерена осуществить свои планы в новом бизнесе.

— Понимаю. Возможно, в другой раз, — согласился он, проводив ее до выхода.

Вместо прямого ответа Кара пожала ему руку, что явно не удовлетворило его.

— Я буду в вашем распоряжении, Кара, и надеюсь снова увидеть вас. Лично и как специалист, — улыбнулся Лари.

— Конечно, мы скоро поговорим, но если меня не окажется в баре, когда вы позвоните, никаких сообщений, пожалуйста, не оставляйте. Нику не следует знать о нашей встрече.

— Разумеется, — согласился Лари. — Я буду рад скоро с вами встретиться.

Кара быстро пошла к машине, надеясь, что Лари-специалист по продаже недвижимости такой же настойчивый, как и Ларри-поклонник… но более удачливый. Он знал свое дело. Ей стоило обратиться к нему еще две недели назад, до того как она потеряла контроль над собой.

Кара вдруг поняла, что борется с чувством вины, ибо не отказалась от первоначальной затеи продать бар. Но ведь никакого разумного основания для вины нет. Она имела право использовать любую возможность, которая могла, наконец, привести к продаже бара.

В своих действиях она была уверена.

Подъезжая к ресторану, Кара твердо знала еще одно: никаких свиданий с Лари быть не должно, равно как и прочих затруднительных положений с мужчинами в Сайпрес-Ки. А с Ником Флемингом — в первую очередь. Любой может совершить, ошибку, но повторить ее она себе не позволит. Она уже и так не может больше доверять собственной рассудительности. Ее поведение было совершенно неразумным, даже опасным.

Опасный… Вот первое впечатление о Нике Флеминге, которое сложилось у нее в день их знакомства. И теперь она видит, что была права.