"Паромщик" - читать интересную книгу автора (Сандему Маргит)

9

Бенедикте казалось, что ее ноги парализованы, но они продолжали механически двигаться по траве, по этой невероятно красивой горной траве с вкраплениями колокольчиков, погремков и пустырника. Внезапно она почувствовала, как это, должно быть, жестоко — топтать всю эту красоту грубыми башмаками.

— Нет, Боже мой, — жаловался Свег, пока бежал, и Бенедикте услышала, что на этот раз он не бессмысленно использовал эти слова, но действительно вкладывал в них свое чувство, это была настоящая молитва. Может быть, и раскаяние тоже, за все те моменты, когда он издевался над Ульсеном и давал ему обидные прозвища.

Они бежали, вытянувшись в длинную цепочку, по узкой полоске суши. Зачем они бежали, наверное, никто из них не знал, ведь они все равно не могли успеть вовремя.

Они так и не успели.

Ульсен был мертв. Очень, очень бледный, да, мраморно-белый, поскольку в теле не осталось ни капли крови. На горле был виден глубокий надрез. А ниже, на груди, болтался, как зловещая насмешка, белый, с металлическим блеском кружочек на тонком кожаном ремешке.

— О, нет, нет, — вскричала Бенедикте, словно она хотела убрать это жуткую картину только с помощью магических слов.

Не надо было внимательно рассматривать кружок, чтобы понять, что это брактеат с изображением таинственной «Н»-руны. «Н» в честь Нертхюс.

Никому, собственно, особо не нравился Ульсен. Но никто не пожелал бы ему такой участи.

Немцы и Мортен настаивали на том, что все должны покинуть Ферьеусет, и в этом случае было бы лучше добраться до пастбища, где они жили. Оттуда шла более короткая и ровная дорога вниз, в деревню. В другую деревню.

Свег с этим согласился. Он попросил остальных забрать с собой мертвого на носилках, которые они сделали заранее. Сам же он хотел остаться здесь и предпринять расследование вместе с Сандером и Бенедикте.

— Но вам нельзя здесь оставаться, — возразил Мортен. — Вы разве не понимаете, что это опасно для жизни?

— Вместе с этими двумя я в безопасности, — заверил Свег. — Они эксперты, каждый в своей области.

Мортен посмотрел вопросительно, но не добился больше ни слова в ответ.

Когда остальные скрылись в лесу, образовав длинную процессию на другой окраине Ферьеусета, Свег начал свои поиски.

— Что ты об этом скажешь, Бенедикте? — спросил он, пока искал следы на земле.

— Я не знаю, — сказала она неуверенно. — Я действительно ничего не знаю. Это злое место, вот и все, что я могу сказать, но я… я думаю, что мы взялись не с того конца. И не в том месте.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Сандер. Она обернулась.

— Я не могу точно выразить свои мысли, потому что я и сама не все понимаю. Вы знаете, здесь что-то прячется…

— Довольно, мы это знаем, — сказал Свег.

— Нет, я имею в виду не это. Здесь кто-то или что-то словно упирается. Скрывает все, хоть мало-мальски значимое, от меня. Это необычайно мощные силы.

Она задумалась.

— Но единственная возможность состоит в том, чтобы попытаться их вымотать.

— Каким же образом ты хочешь это сделать?

— Я попытаюсь что-нибудь придумать. Бенедикте освободилась от своих мыслей.

— Но я не думаю, что мы что-нибудь здесь найдем, — быстро сказала она. — Это не само место…

— Оно должно быть здесь, наверное, — убежденно сказал Сандер.

— Ну, ну, но то зло, то, которое ты на самом деле ищешь, оно… его здесь больше нет. Так я думаю, — спокойно закончила она.

Остальные молчали.

Тогда Свег сказал:

— Вы обратили внимание на руки мертвого? На кончики его пальцев?

— Да, — ответил Сандер. — Я их как раз разглядывал. Они были сморщенные, словно он держал их в воде.

— Или полоскал что-то.

— Большая чистка. Это и есть та религиозная церемония, и она посвящена Нертхюс. Ульсен, должно быть, был превращен в ее раба. Вопрос только в том, что же он полоскал? Я не вижу ни повозки, ни какого-нибудь покрывала. Ты это имеешь в виду, Бенедикте? То, что мы ищем, находится в каком-то другом месте?

— Да. Может быть. Я так думаю.

— Но почему Ульсен висел здесь? Почему он не плавал в воде? — пристав Свег был озадачен.

— Это… убийство, или, скажем так, жертвоприношение, произошло сегодня рано утром, — ответил Сандер. — Ритуал, очевидно, еще не завершен. Нет, я не думаю, что мы здесь еще что-нибудь найдем, Свег. Может быть, пойдем вслед за остальными?

Свег выпрямился и вздохнул.

— Придется поступить так. Но я абсолютно не понимаю одну вещь: куда делась вся кровь? Бенедикте медленно произнесла:

— Вот поэтому-то я и имела в виду, что убийство произошло в другом месте. Мы ищем не там, где надо.

— Да, очевидно, — сказал Сандер. — Выглядит так, словно они собрали всю кровь в специальный жертвенный сосуд. Но где, в свою очередь, он? Нет, пойдем, нам надо двигаться! От этого места у меня мурашки бегают по спине.

— В этом мы с тобой согласны, — сказал Свег. — Мне бы хотелось выяснить еще кое-что у этих немцев.

Им было нетрудно отыскать дорогу на пастбище, туда вела хорошо утоптанная тропинка. Их встретили приветливыми словами и стаканом вина, которым немцы запаслись в большой деревне внизу.

— Ливору необходимо было вернуться назад, в деревню, — сказала Аделе. — Но он обещал подняться снова сюда завтра вечером.

— Чудесно, — сказал Свег. — Нам может понадобиться его крестьянская сметка.

В камине потрескивал огонь, и по замерзшему телу Бенедикте разливалось тепло. Оказалось, что немцы были неплохо обеспечены продовольствием, на столе был собран вкусный обед, и трое новоприбывших смогли как следует поесть.

— Как хорошо, что нам не придется больше ночевать в этом страшном доме в Ферьеусете, — сказал Сандер.

— Да, а особенно тот запах, — сказала Бенедикте с недовольной гримасой. — Он был невыносим. Особенно посреди ночи, когда я увидела эти глаза.

Об этом немцы и Мортен ничего не знали, и Бенедикте пришлось рассказать. Они смотрели на нее с удивлением, и Сандер пояснил:

— Да, Бенедикте не такая, как мы. Она обладает способностями, в которых мы, простые смертные, не очень-то разбираемся.

На нее стали смотреть с нескрываемым почтением. Все они пробыли достаточно долго в Ферьеусете, чтобы больше не посмеиваться над сверхъестественным.

Бенедикте, которая весьма внимательно относилась к таким вещам, заметила ледяное молчание, установившееся между Аделе и Мортеном Хьортсбергом. «Здесь что-то случилось», — подумала она. Ей не совсем это нравилось, поскольку она также замечала многозначительные, манящие взгляды, которые Аделе посылала Сандеру Бринку.

«Ее интерес направлен на другой объект, — подумала Бенедикте. — Она теперь хочет быть вместе с Сандером. Она, должно быть, порвала со своим возлюбленным женихом».

Бенедикте снова почувствовала боль в груди. Ведь она так хорошо понимала Аделе. Сандер был в тысячу раз привлекательнее, чем этот надменный Мортен Хьортсберг.

Свег решительно произнес:

— Теперь я хочу знать, что вам известно о Ферьеусете. Вы ведь провели там достаточно времени, не так ли?

Тот немец, который был наиболее силен в норвежском, ответил:

— Мы пробыли здесь некоторое время осенью, чтобы найти наших друзей. Пришлось снять этот дом…

— Подожди, — сказал Свег. — Я понимаю это так, что вы пришли сюда в первый раз двумя группами?

— Да, точно. Мы были в пешем походе по горам Норвегии, и случайно услышали о Ферьеусете, история которого заинтересовала нас. Случилось так, что я и еще один приятель пришли в первый день. Нас предупредили в деревне внизу, что здесь, наверху, не все в порядке. Призраки и тому подобное. Но мы лишь посмеялись над этим. Ах, если бы мы только послушались их!

— Что случилось?

— Мы поднялись в Ферьеусет. И тут появился паромщик, чтобы нас перевезти. Мы же не слышали о нем, поэтому воспользовались его услугами.

— Как это так? — одновременно вскричали Сандер и Свег. — Вы плыли на пароме?

— Да, — вздохнул немец. — Но он хотел брать на борт только одного человека за раз.

— Как он выглядел? — спросила Бенедикте. Немец вздрогнул.

— Мне бы не хотелось говорить о нем, — если позволите. Спасибо! Я переезжал на другой берег первым, и все прошло прекрасно. Меня высадили на сушу на маленьком мысу внизу у церкви.

— И ничего с тобой не случилось? — спросил Сан-дер.

— Ничего — не считая того, что мне было крайне не по себе. У меня… было такое чувство, что я сижу в воде. Словно лодка наполнена водой. Вы понимаете?

Они нерешительно кивнули.

— Это было… ужасно.

— А паромщик говорил что-нибудь? — поинтересовалась Аделе и прижалась к Сандеру, который осторожно отодвинулся в сторону на пару сантиметров.

— Ни одного слова. Потом он вернулся, чтобы забрать моего товарища. И… когда они были на середине озера… по дороге ко мне… то… лодка утонула. Просто исчезла. Растворилась. Мой приятель звал на помощь, я видел, как он размахивал руками, но лодки и паромщика не было — и что-то неумолимо утащило его под воду.

Немцу пришлось как следует собраться с духом, чтобы не предаться вновь печальным и неприятным воспоминаниям.

Остальные сидели молча.

Наконец Сандер сказал:

— Скажи, а была ли какая-то разница между тобой и твоим другом? Вы чем-то сильно отличались?

— Нет, я бы так не сказал. Он был, может быть, ниже меня ростом. И еще он был… Нет, это, естественно, глупо!

— Нет, скажи!

— Он собирался стать священником. А я — атеист.

— А что случилось дальше? — спросил Свег после паузы.

— Ничего. Я бегал как угорелый туда и обратно по берегу, но ничего не мог поделать, потому что я не умею плавать. Естественно, я забрел в воду, насколько было возможно, но…

Он всплеснул руками.

Свег повернулся к другому немцу.

— Ну, а вы?

Второй мужчина был вынужден говорить по-немецки, чтобы его поняли. К счастью, почти все учили этот язык в школе и могли довольно сносно понимать, о чем идет речь. Сандер переводил для Свега.

— Мы пришли днем позже, — сказал немец. — И мы шли не той дорогой, что нам показали крестьяне, а другой, поскольку несколько позднее выяснили о существовании лучшего маршрута. Мы вернулись к другой деревне и уже оттуда начали восхождение на это пастбище, где заранее арендовали домик.

— Так значит, вы поднялись по той же стороне реки, на которой стоит Ферьеусет, и поэтому вам не пришлось прибегать к услугам паромщика?

— Верно. Мы хотели добраться до Ферьеусета как можно скорее. И обнаружили там нашего друга, охваченного отчаянием. Мы, конечно, не поверили ни единому слову из его рассказа о паромщике и лодке. Но мы нашли труп нашего друга в воде в тот же вечер.

— А он не был… принесенным в жертву?

— Нет. Он всего-навсего утонул.

— Так. А потом?

— Да, мы переночевали в Ферьеусете. На открытом воздухе, поскольку стояла чудесная погода. Ночью те двое исчезли, те, что потом умерли. Они отсутствовали какое-то время той ночью, а когда они утром пришли, то выглядели невероятно возбужденными, заинтригованными и таинственными. Именно в тот день мы услышали, как они шептались о «большой чистке».

— Понятно, — сказал Свег. — А дальше?

— Мы ничего не знали о том, что должно было произойти следующей ночью. Мы решили остаться, потому что пошел дождь, и нам было бы трудно спустить нашего мертвого товарища вниз, да к тому же эти двое настаивали на том, чтобы подождать до следующего дня. Мы так и сделали…

— Где вы ночевали — ведь пошел дождь?

— В большом доме.

Свег переглянулся сперва с Бенедикте, а потом с Сандером.

— Что вы почувствовали там? Ночью? Немцы замялись.

— Там было… неприятно. Мы не можем точно сказать, почему, но там было как-то не по себе. И когда настало утро, те двое наших друзей исчезли. Как уже было сказано, мы обнаружили одного на берегу днем позже, но другого мы так и не нашли.

В разговор вступил его товарищ, так что Сандеру больше не надо было переводить, второй немец знал норвежский язык.

— Мы пробыли наверху всю осень, насколько у нас хватило сил, но быстро похолодало, и мы должны были возвращаться в Пруссию. Но мы вернулись в этом году, чтобы продолжить поиски.

— И что вы нашли?

— Много интересных деталей — но не нашего друга.

— Я бы хотел услышать об этих деталях несколько позднее. Но сначала ты, Мортен Хьортсберг. Почему ты оставался здесь наверху целых шесть недель? Не дав никому о себе знать?

Безукоризненно одетый молодой человек выглядел надменно. Они даже могли прочитать его мысли. «Вульгарный деревенский пристав, было бы на что обращать внимание!» Но он все же снизошел до ответа.

— Я нашел доказательства того, что мой хороший друг, доцент Кламмер, побывал здесь. Мне кажется, что и он сделал какую-то находку… А потом с ним что-то случилось, поскольку его одежда по-прежнему находится здесь.

— Мы это знаем, — ответил Свег. — Он найден.

Затем они рассказали подробнее о том, как далеко внизу, в сообщающемся водном бассейне, был найден труп Кламмера — проделавший опасный путь через озера и водопады. Мортен сжал челюсти в тихом отчаянии.

Бенедикте сидела и смотрела на двух немцев. Первого, который знал норвежский язык, звали Вальтер. Он был молод и выглядел довольно симпатично, носил очки. Второго звали Герт. Он был полноват и немного старше. Но оба производили впечатление умных, начитанных и гораздо более привлекательных молодых людей, чем этот надменный Мортен Хьортсберг.

— Но шесть недель! — настаивал пристав Свег. — Ты, по крайней мере, мог свистнуть о себе, дать знать своей невесте!

Выражение лица Мортена говорило, что «свист» — это слишком оскорбительный звук, когда речь идет о нем.

— Я позабыл обо всем на свете, — сказал он обеспокоено. — Так как здесь, в Ферьеусете мы нашли предметы, которые совершенно поглотили все наше внимание.

Сандер вмешался в разговор.

— Какие, например? — сказал он спокойно.

— О, вам этого не понять, — сказал Мортен с презрительной улыбкой.

Но Сандер сдержался, сохранив хладнокровие.

— Ну, например, древний культ богини Нертхюс? Все трое настороженно уставились на него.

— Откуда ты это знаешь?

— Знать все это — входит в мою профессию. Что, если объединить наши наблюдения, ведь тогда мы, может быть, сможем решить загадку Ферьеусета и принести деревне долгожданный покой? С нами ведь Бенедикте, которая может многое для этого сделать, только она знает, против чего ей придется бороться.

Немцы придвинули свои стулья поближе, заинтересованные и готовые к сотрудничеству, но Мортен Хьортсберг явно не одобрял предложения.

— Давай, давай, Сандер Бринк! — предостерег он. — Ты не получишь здесь никаких бесплатных разъяснений! Это моя область исследования, так и знай, и я намереваюсь написать диссертацию по Ферьеусету. Как раз это, связанное с культом Нертхюс, должно расставить все точки над «i» для меня.

Подобное заявление Сандер проигнорировал почти самым бесстыдным образом. Как будто бы он не слышал Мортена, он просто отвернулся к немцам.

— Да, вам, как германцам, должно быть известно больше о Нертхюс, чем нам, северянам?

Вальтер, знавший норвежский язык, ответил:

— Вряд ли. Вообще, людям мало что известно о Нертхюс, собственно только Тацит описал этот культ.

— Да, — сказал Сандер. — И это как раз все, что мы знаем. Что он был распространен в землях вокруг Балтийского моря. Но что вы скажете о брактеатах? Мы нашли два. Один на доценте Кламмере, другой на помощнике пристава Ульсене.

— Мы нашли только один, — ответил Вальтер. — На нашем друге. Другой парень утонул, свалившись с… этого ужасного парома.

— Так на нем не было никакого амулета?

— Нет.

Они задумались.

— Я так и не понял, где обитает этот паромщик, — сказал Сандер. — Если бы это не было настолько невероятно, можно было бы подумать, что мы имеем дело с двумя сверхъестественными феноменами в Ферьеусете.

— И это как минимум! — сказал Вальтер. — С одной стороны, паромщик, с другой стороны, жертвы для Нертхюс, а еще, очевидно, само место несет в себе массу необычного. Не то, чтобы мы что-то видели, но мы слышали внизу, в деревне поблизости, о женском лице в оконной раме и о коровах, которые не хотели идти в свой хлев…

Сандер наморщил лоб. Он поинтересовался, была ли это та же самая деревня, через которую проходили он и его друзья, но выяснилось, что другая. Тогда он спросил, слышали ли они о пугающем призраке с одной уцелевшей половиной лица, но и об этом они не знали.

Свег и Сандер посмотрели друг на друга, затем, поколебавшись немного, Свег протянул им найденный дневник. Все трое жадно набросились на него. Нет, они не нашли его в Ферьеусете, они лишь взглянули на чердачный этаж в большом доме и решили не рисковать жизнью, пытаясь пройти по ненадежному полу наверху.

— Как много времени мы потратили попусту, — сказал Вальтер. — Если бы мы обнаружили его раньше…

Сандер не мог понять, что тот имел в виду, но пока они втроем читали, остальные вышли на лужайку снаружи. Бенедикте провела руками по шелковистой траве, которая сильно колыхалась на ветру.

— Как прекрасно, что мы покинули Ферьеусет, — сказала она немного потерянно, поскольку Аделе засунула свои ладони в руки Сандера и делала вид, что дрожит от холода.

— Да, — согласился Свег.

Сандер попытался поймать взгляд Бенедикте, чтобы послать ей утешающую улыбку, но она упорно смотрела вниз.

Посчитав, что немцы и Мортен, должно быть, закончили чтение, они снова вошли внутрь.

— Так, так, — сказал Герт. — Здесь всего понемножку! А это ужасное существо, которое однажды пришло в Ферьеусет… Что бы это могло быть? Я уже не говорю о ваших призраках.

— Можно ли всему этому верить? — спросил Мортен недовольно.

— Возможно, нет, — ответил Сандер, все время противоречивший Мортену. — Но меня интересуют, главным образом «посвященные люди». Вы что-нибудь знаете о них?

Вальтер выглядел задумчиво.

— Я думаю, они могут иметь какое-либо отношение к культу Нертхюс, — неуверенно сказал он.

— Вряд ли, — довольно решительно заявил Герт. — Я сомневаюсь в том, что та женщина, которая написала книгу, вообще знала что-либо о них. Кажется ведь, что она была довольно религиозна.

— Да, возможно, ты прав, — сказал Вальтер примирительно.

— Абсолютно, — встрял Мортен Хьортсберг. — Никогда не упоминались какие-либо «посвященные люди», когда речь шла о Нертхюс.

— Но что это тогда за находка, о которой было упомянуто в книге и о которой рассказывал Ливор? — спросил Сандер, который по-прежнему не сдавался.

Трое посмотрели друг на друга и затем покачали головами.

— Нет, этого мы не понимаем.

— Может быть, была найдена повозка? — предположила Бенедикте. — Священная повозка богини Нертхюс?

— Не могу себе представить, — ответил Мортен. — Да мы и не видели ничего подобного. И как раз такие находки мы рассчитывали найти.

— Так значит, вы поэтому и остались? — спросил Свег.

— Отчасти, — сказал Мортен. — Я искал и Кламмера тоже, естественно. Остальные искали своего пропавшего друга.

Свег был раздражен.

— Но если ты ничего не нашел за шесть недель, то какого черта ты делал здесь так долго?

Мортен был так возбужден, что даже покраснел.

— Я сделал находку, — огрызнулся он неожиданно и опрометчиво. — Поэтому я продолжил поиски.

— Итак, — сказал Свег и приподнялся властно и слегка угрожающе. — Можем ли мы сейчас посмотреть на эти находки?

Все трое выглядели обеспокоенно.

— Сейчас не стоит… У нас здесь дамы…

— Ага, — сказал Сандер. — Волсе? Вальтер удивленно посмотрел на него.

— Ты знаешь и об этом?

— Я уже сказал: это моя профессия. Бенедикте знает почти все про Волсе, конский член, и я не думаю, что Аделе будет в этом случае слишком стеснительной.

Последнюю фразу он произнес очень, очень сухо, так что Аделе внезапно негодующе покраснела.

Сандер продолжал:

— Вопрос в следующем: это новый Волсе? Или древний?

— Очень, очень древний, — ответил Вальтер.

— Можно на него взглянуть? Они снова заколебались.

— Он находится не здесь, — наконец сказал Вальтер. — Мы спрятали его в надежном месте. Мортен, ты не принесешь его?

— Сейчас? — сказал Мортен обиженно.

— Сейчас.

В этой фразе проявилось что-то по-прусски властное. Мортен лишь кивнул и исчез за дверью.

— Он заносчив, наш друг Мортен, — сухо сказал Герт. — Но он знает довольно много о таких вещах, как древние ритуалы. Поэтому мы простим его. Теперь хотел бы я знать, что ты сам, Сандер, думаешь обо всех этих сказаниях в книге. Насколько им можно доверять?

Сандер взглянул на Бенедикте ища поддержки, а потом ответил:

— Прежде всего, стоит поверить в то, что сами деревенские жители были убеждены в существовании этих сверхъестественных явлений.

— Да, это ясно, — кивнули Вальтер и Герт.

— А затем я хочу отсеять часть слухов таким образом, чтобы осталась лишь пара событий…

— Да? — Герт смягчил интонацию. Сандер колебался.

— Бенедикте, ты согласна со мной? В том, что мы имеем дело, во-первых, с культом Нертхюс, а во-вторых, со злобным созданием, появившимся в Ферьеусете много сотен лет назад…

— Так ты не относишь это событие к тому же времени, что и поклонение Нертхюс? — сказал Герт.

Снова Сандер искал помощи у Бенедикте, которая едва заметно кивнула в ответ.

— Нет, мы их не связываем, — ответил Сандер. — Это существо пришло значительно позднее. Когда, мы не знаем. И еще я думаю, что мы должны отбросить в сторону все слухи о ведьмах, домовых и привидениях — за исключением одной истории: той, о вызывающем жуткий страх садисте с половиной лица.

— Это почему?

— Поскольку он так живо описан в книге. Это могло быть рассказано только тем, кто своими глазами наблюдал эту кошмарную картину.

— Самой женщиной?

— Нет, она только пересказывает историю.

— А паромщик?

— Да, разумеется, ведь мы все его видели. Он совершенно повисает в воздухе, не встраивается ни в одну цепочку. Но теперь я думаю, что он исчез. Что скажешь, Бенедикте, о моей теории?

Она задумалась.

— Я полагаю, ты прав. Здесь несколько феноменов: жертвы для Нертхюс, паромщик, неизвестная фигура, наводящая страх в далеком прошлом, и этот ужасный призрак с изуродованным лицом. Я бы еще добавила глаза, что я видела в темноте — и запах старой половой тряпки. Во все это я верю, но ни во что больше. Но я думаю также, что все эти события следует каким-то образом связать между собой, чтобы все вместе не торчало так сильно в разные стороны. Мы по-прежнему не нашли ключа.

Сандер обратился к немцам:

— Где вы нашли Волсе?

Они помедлили с ответом, словно не желали давать объяснения. Сандер ничего не сказал им на это, он и сам бы не мог полностью доверять незнакомцу. Но его группа была так доброжелательна — даже Свег немного смягчился в этом вопросе и позволил им прочитать книгу, которую они нашли, — так что у немцев не оставалось другого выбора.

— Мы нашли Волсе в железном сундуке, — объяснил Вальтер. — Снаружи, на мысе, он был там закопан. Найти место было несложно, сундук, очевидно, выкапывали раньше, в земле осталась заметная ямка. Заросшая, конечно, но…

— Могло быть так, что его выкапывали недавно?

— Точно определить невозможно.

— Приблизительно двадцать пять лет назад? Было сказано о какой-то находке в те времена. Немец пожал плечами.

— Возможно. А возможно, и нет.

Сандер согласился. Он хотел еще спросить, не нашли ли они что-нибудь, кроме Волсе, но это могло бы оскорбить их. Если бы они действительно откопали что-то еще, они бы уже об этом рассказали. Поэтому он решил, что железный сундук с Волсе был единственной находкой.

— Так, а брактеаты? — продолжил он. — Вы нашли один, у нас два. Можно ли сравнить их?

— Естественно! — Герт поднялся с места и вышел в другую комнату. — Тот самый, что висел на шее у нашего друга, принесенного в жертву.

Бенедикте хотела бы, чтобы он употребил другое выражение. Она находила все эти несчастья здесь наверху в горной деревне столь омерзительными, что ее почти тошнило.

Они положили все три брактеата рядом и принялись внимательно изучать их. Аделе сидела вплотную к Сандеру, почти нависала над ним, а руку положила ему на шею. Еще немного, и Бенедикте могла бы ударить ее.

— Выглядит так, словно они были отлиты в одной форме, — сказал Свег. — Хотя ваш немного помят.

— Да, — сказал Вальтер. — Но это дает нам немного. Поскольку он мог изменить форму уже в то время.

— А что это за металл? — поинтересовался Сандер.

— Мы выяснили это. Это сплав, содержащий медь и олово, возможно с примесью цинка.

— Латунь?

— Едва ли. Скорее бронза. Сандер вздохнул.

— Значит, его трудно датировать, да?

— Да. Без химического анализа ничего не поделаешь.

Сандер снова вздохнул.

— Как глупо! Тогда бы мы смогли определить, подлинные они или нет.

Они обсуждали до тех пор, пока не пришел Мортен, держа высушенный предмет, завернутый в ткань. Он положил символ плодородия на стол, так, чтобы они могли рассмотреть его. Аделе фыркнула и поискала глазами Сандера, но Бенедикте чувствовала себя очень скверно. Она думала о животных, которые должны были умирать таким жестоким образом, она думала о всем том, что символизировал Волсе, и отвернулась.

— Нет, Бенедикте, — сказал Сандер. — Мне надо, чтобы ты посмотрела на это. Дотронься до него и скажи, что ты ощущаешь!

— Нет! — отказалась она.

— Это как с брактеатом? Ты боишься обжечься о него?

— Я ничего не знаю. Я… просто не хочу.

— Да ничего с тобой не случится, — коротко сказала Аделе. — Господи, почему эта девчонка все время пытается кого-то собой заинтересовать?

Сандер сказал с ангельским терпением в голосе:

— Сделай то, о чем я тебя прошу, Бенедикте! У нее в горле застряли слезы.

— Оставь ее в покое, если она не хочет, — сказал Вальтер, который не совсем понимал Бенедикте.

— Нет, я должна сделать это, — сказала она хриплым голосом.

Очень нерешительно она положила руку на этот отталкивающий предмет. Она держала ее несколько секунд, а затем выскочила наружу со слезами, катившимися по щекам.

Сандер сразу же выбежал за ней.

— Что, Бенедикте? — сказал он мягко и взял ее за локоть.

Она вытерла глаза и несколько раз всхлипнула.

— Я увидела, как забивали коня, Сандер, — неразборчиво всхлипнула она.

— И ничего больше?

Он был так печален, голос его звучал понимающе.

— Ну почему же, — напряженно сказала она. — Но я не хочу об этом рассказывать.

— Но я должен это знать.

— Нет! — почти крикнула она.

— Это было… ты видела какие-то эротические вещи?

Бенедикте быстро кивнула.

— Да. Ужасные. Но они не имели отношения к какому-либо жертвоприношению.

— А ты не видела жертвенный нож? Тот, который обычно украшен руной «Л». В честь Лука и Льна?

— Нет, я не думаю. А почему ты спросил?

— Нет, я просто думал, что это его упоминают все предания в качестве «находки». Или, может быть, был найден всего-навсего Волсе.

Бенедикте подняла голову. Небо было такое удивительно неясное и расплывчатое из-за слез в глазах.

— Нет, нашли не Волсе. И не нож…

— Теперь ты выглядишь, словно настоящая ясновидящая, Бенедикте.

— Да. У меня появилось некое ощущение. Там было найдено… это что-то большое. Что-то… страшное и отталкивающее.

Она снова расслабилась.

— Нет, я не могу увидеть больше ничего. — Она повернулась к Сандеру, несмотря на то, что знала, как ужасно некрасиво выглядит, когда плачет.

— Сандер, мне страшно! Я боюсь за твою жизнь. И за твою, и за мою жизнь! По моему телу пробегает холодная дрожь, ты понимаешь? Некое предчувствие. Давай уедем отсюда! Немедленно!