"Паромщик" - читать интересную книгу автора (Сандему Маргит)

5

Они договорились, что Бенедикте, которая обладала способностью чувствовать присутствие оккультных сил и предметов, должна подниматься первой. Сандер же пойдет следом. Но пока он ждал на лестничном пролете — не случится ли чего. Свегу предстояло стоять внизу и следить за лестницей.

Им оставалось только надеяться, что в этот самый момент не ворвется, грохоча башмаками, Ульсен и не испортит все дело.

Дверь в кухню, в это святилище сестер, была заперта, но другого они и не ожидали. Свег, бормоча что-то, порылся в кармане и извлек маленькую удобную отмычку. Пока он стоял и ковырялся в замке, они услышали звук — тот же звук, о котором Сисель рассказывала днем ранее.

Мягкие шаги над головой.

— Господи, только бы нас не услышали, — тихо взмолилась Бенедикте.

— Мне придется пойти за тобой, — прошептал ей пристав.

В замке что-то слабо щелкнуло, и дверь открылась. Бенедикте и Сандер взялись за руки и проскользнули внутрь.

На кухне было темно, им нельзя было зажигать свет. Приходилось полагаться только на собственные чувства. Бенедикте была так взволнована присутствием Сандера в темноте, что ее руки дрожали, и приходилось внушать себе мысль: «Ты — ничто, Бенедикте, тебя нет! Он даже не смотрит на тебя, хотя и очень дружелюбен». И все это отнимало силы и отвлекало внимание от главного. Было необходимо почувствовать, если рядом появится что-либо необъяснимое.

Между тем все шло прекрасно, они добрались до противоположной стены. В темноте они плохо ориентировались. Подумать только, если бы они ошиблись дверью и ввалились прямо в спальню к хозяйкам? Никто не имел представления, где они сейчас находились, должно быть, на своей половине дома.

По ногам Бенедикте тянуло холодом, и она почувствовала дверь прямо перед собой. Здесь не должно было быть спальни; она не могла бы представить Агнес, Герд или Беату спящими с открытым окном. Кроме того, она не ощущала присутствия людей за дверью.

Рука Сандера легла поверх ее руки и сжала ладонь, Бенедикте сильно покраснела. Она благодарила Бога за то, что в темноте не было видно ее лица. Сандер хотел лишь показать ей правильный путь, он тоже обнаружил дверь.

Девушка осторожно взялась за дверную ручку. Дверь приоткрылась, и сразу же вокруг них стало холодно.

Бенедикте могла теперь лишь вспоминать, как самый удивительный мужчина в ее жизни стоял и держал ее за руку. Казалось, она была опечалена.

Они увидели контуры небольшого окна высоко вверху на стене. Комната, в которой они находились, была узкая, с высоким потолком. В следующее мгновение нога Бенедикте наткнулась на лестничную ступеньку.

Хорошо помня ту первую лестницу, они шарили руками наверху, не осмеливаясь сделать и шага. Лестница, однако, казалась весьма прочной.

Бенедикте начала осторожно и медленно подниматься. Она слышала легкий шорох одежды Сандера, шедшего сзади. Он двигался так тихо, что его шаги вообще не были слышны.

Вот и дверь наверху. Открываясь, она издала короткий, визгливый звук, но затем все стихло. Бенедикте услышала, как Сандер остановился прямо в дверном проеме.

Бенедикте сделала пару шагов и замерла неподвижно. До сих пор все удавалось легко. Они двигались прямо к цели, ни разу не совершив ошибки. Теперь она была наверху, на загадочном втором этаже.

Она попыталась почувствовать атмосферу. В темноте наморщила брови.

Бенедикте ощутила перед собой большое пустое пространства, возможно, зал или комнату. Она не смела сделать и шага, поскольку знала, как обманчив может быть лестничный пролет. Но не только поэтому она оставалась на месте, было и нечто другое.

Чувство того, что она не одна на этом темном чердаке. Поблизости от нее кто-то находился — и этот кто-то желал причинить ей зло.

Надо ли ей вернуться под защиту Сандера Бринка? Нет, это выглядело бы глупо.

В попытке немного сориентироваться, она прислонилась к ближайшей стене недалеко от двери. Рукой пошарила вдоль стены. Что-то зашуршало в паутине, которую Бенедикте порвала… Но вот она на что-то наткнулась! Мягкое и податливое.

Когда девушка поняла, что это было, она стала лихорадочно шарить по стене в поисках дверной ручки, но было поздно. Темнота вокруг нее начала оживать, окружать чем-то удушливо мягким, необычайно сильные руки-лапы обхватили ее, что-то туго обвилось вокруг ног, так что она не могла ими пошевелить. Ее крики о помощи Сандеру и Свегу потонули в какой-то клубящейся испарине и обволакивающем плотном тумане.

Пытаясь освободиться, она бросилась на пол и покатилась в сторону. Одновременно она успела заметить, что и Сандер со страшными проклятиями угодил в этот хаос. На лестнице грохотал Свег, поднимаясь к ним наверх. Но невидимые создания, должно быть, неплохо ориентировались в темноте, они схватили Бенедикте за руку и потащили по полу, упрямо поволокли за собой. Сандер, казалось, был более или менее невредим, насколько она могла судить по его сдавленным стонам и наступившей затем тишине. Девушка услышала, что и его тоже потащили по полу. Нападавшие обладали неожиданной силой, между собой они обменивались непонятными, шипящими словами. Их действия были неуклюжими, но, в то же время, неприятно последовательными и целеустремленными.

На полу лежала пыль и отвратительно пахло, на лицо Бенедикте упала паутина, девушка пыталась вырваться» из той бесформенной массы, которая неумолимо тащила ее в каком-то определенном направлении. Внезапно они оказались под окном, и в слабом ночном свете Бенедикте увидела разверзшуюся в полу дыру, которая была затянута паутинным покрывалом. Заброшенная лестница, этот символ всего гибельного в доме!

Она закричала. Закричала что было сил. Ведь Сандер был без сознания и не мог сопротивляться намерению сбросить его в эту ужасную пропасть.

Но вдруг рука, закрывавшая ей рот и гасившая крик, ослабла и отдернулась, а из темноты появился пристав Свег. Ульсен, очевидно, уже вернулся, поскольку на лестнице внезапно стало людно. Ульсен держал в руке фонарь! В изумлении перед многочисленными свидетелями и ослепляющим светом, фурии на мгновение остановились, и Бенедикте проворно, словно кошка, отползла от опасного провала. Свег в это время освобождал ее ноги от пут, а Ульсен отвел Сандера в безопасное место. В течение всего нескольких минут всех сестер Мартинсен одолели и надежно связали бельевым шнуром, который был протянут ранее в зале от стены до стены.

— Итак, мои дорогие дамы, — холодно начал пристав. — Теперь мы посмотрим на содержимое второго этажа.

Бенедикте облегченно вздохнула. Ответом Свегу от трех женщин был лишь не достигший цели плевок Беаты.

— Я… мне лучше спуститься вниз, — сказала Бенедикте боязливо.

— Нет, зачем же? — сказал Сандер, который стоял, покачиваясь и держась за голову, но выглядел неплохо.

— Мои особые способности здесь, кажется, не пригодятся, — тихо отвечала она.

— Об этом мы ничего пока не знаем, — сказал пристав. И он, и Сандер задумчиво посмотрели на нее. — Чего ты боишься, девочка?

— Ничего, — слишком поспешно произнесла она. — Мне просто не хочется.

— Маленькая Сисель рассказала тебе что-то еще, не так ли? — мягко спросил Сандер. — Я обратил внимание, что ты казалась весьма встревоженной, когда поговорила с ней.

Бенедикте смотрела в сторону.

— Нет, уверяю вас, там не было ничего особенного. Ну, хорошо, вы идите вперед, а я за вами.

Мужчины лишь посмотрели на нее, но начали двигаться вперед к середине зала. Ульсена посадили присматривать за женщинами.

Пристав Свег уже открыл первую из множества дверей; они вошли в старую, заброшенную спальню. Перед собой в гротесковом мираже Бенедикте увидела замок Синей Бороды со всевозможными несчастьями, таившимися за закрытыми дверями.

С неприятным чувством она вошла вслед за приставом в маленькую, душную комнату. Трое связанных женщин в зале осыпали их градом таких слов и выражений, которые, как думала Бенедикте, женщины просто не могут произносить. Они ругались, кричали, даже грозили полицией — пока не поняли, что подобная угроза не возымеет действия.

Пристав осветил комнату.

— Нет, ну такого я никогда не видел… — сказал он.

В этой комнате не было видно окон, они были задрапированы тяжелыми бархатными гардинами. Это была потайная комната. Сердце дома.

Здесь не экономили на роскоши. Вокруг белого стола стояли три великолепных стула для отдыха. Были здесь и чудесные сундуки, и комоды вдоль стен, и драгоценный ковер ручной работы на полу.

На столе лежали какие-то большие, рукописные книги. Свег взял одну, раскрытую посередине.

Это оказалась бухгалтерская книга, и последняя элегантно выполненная запись была о том, сколько денег получено за два прошедших дня. Был записан безвкусный обед, ночлег Мартинсенов, но были и деньги за Сисель, которые старухи уже почти держали в руках, но отчасти были вынуждены вернуть. Должно быть, это была истинная катастрофа для такой аккуратной кассовой книги. Им пришлось подчищать чернильные строчки и — ах! ах! — как они, видимо, были разочарованы!

И Сандер, и Бенедикте старались сохранять серьезность. Бедные тетушки!

— Поглядите, — сказал Свег голосом, не предвещавшим ничего хорошего. — Вам не кажется, что эта книга выглядит совсем не так, как если бы она принадлежала трем маленьким, бедным, ангелоподобным старушкам?

Он приподнял крышку одного из сундуков и присвистнул, вытащил ящик из комода и побледнел. Деньги, деньги. Повсюду деньги.

Он покачал головой.

— Именно это притягивает к себе взломщиков. Ну хорошо, не доверять банкам. Но не до такой же степени! Все это таинственное запугивание, эта смертельная битва против вас там в зале — и только ради этого?

Бенедикте наморщила лоб.

— Но это еще не все! Вы разве не чувствуете, что здесь есть кое-что еще? Ах, нет, извините, я забываю, что другие не обладают таким же как у меня ощущением тревоги. На этом этаже еще что-то есть, пристав, и я не могу оставаться здесь далее!

— Ты замечательная девушка, — сказал Сандер упавшим голосом. — И откуда ты все это берешь?

Бенедикте отвела глаза от него, она не была еще достаточно сильна, чтобы выдержать его взгляд. Она слабо улыбнулась.

— Это уверенность, понимаете. Как например, когда соседка ждала ребенка этой весной. Я подумала, что будет мальчик, и была совершенно уверена в этом. Такое абсолютное спокойствие чувствуешь, когда уверена — и это всегда сбывается. Если попытаешься думать о другом исходе, обязательно что-нибудь помешает. Все будет наоборот.

— У нее родился мальчик?

— Ну конечно! А теперь во мне зреет мучительное беспокойство, пока мы не выяснили все. В этом доме имеются и другие червоточины, мы не разобрались пока до конца. Но я не думаю, что здесь осталось что-то сверхъестественное. Поэтому вы можете открыть остальные двери в замке Синей Бороды сами, без меня.

— Нет уж, спасибо, — сказал пристав жестко. — У меня нет никакого желания убивать здесь время. Если ты чувствуешь, где прячется болезнь, так веди нас прямо туда! Это приказ.

Для Бенедикте стало неожиданностью, что он поймал ее на слове. Она не привыкла к такому, поскольку встречала обычно лишь насмешки, когда речь заходила о ее необычных способностях.

Они снова вышли в зал. Женщины сидели возле стены под надзором Ульсена. Они исподлобья, испуганно смотрели в сторону группы во главе с приставом. Бенедикте остановилась и прислушалась к себе, воспринимая испуг теток, определяя его направление.

Еще одна дверь…

Она нерешительно шагнула к ней. В тот же миг дамы устроили адский спектакль, в гневе перекрикивая друг друга. Они были взволнованы и не понимали, что таким образом направляют Бенедикте по верному пути.

Но она и не нуждалась в их помощи. Она ощущала поверхность двери, заметила сильные вибрации.

— Идите сюда, — сказала она, чувствуя себя неважно. — Здесь… Здесь еще один человек!

— Что еще за черт? — сказал пристав.

— Точно. Я ощущаю исходящий оттуда безотчетный страх. Нечистую совесть. Опасение… опасение быть обнаруженным.

Женщины ужасно закричали, Бенедикте старалась не слышать их презрительных слов.

Дверь была заперта, но это не помешало приставу Свегу. Он быстро обнаружил ключ, спрятанный наверху на дверном косяке, и открыл.

Крайне странный запах, чтобы не сказать зловоние, встретил их. Человеческие запахи смешивались с небывало сильным запахом духов.

— Освети комнату, Сандер, — сказал Свег, и они услышали жалостливое всхлипывание из темноты.

— Я ничего не сделал, я ничего не сделал, не позорьте меня перед всеми, я ничего не мог с этим поделать…

Свет выхватил из темноты комнату с большой, удобной кроватью. По расчетам Бенедикте, эта комната должна находиться как раз над коричневым салоном. Она прикрыла глаза, сглотнула, затем снова открыла их.

Довольно молодой мужчина сидел, скорчившись, на кровати в дальнем углу комнаты. Он был полуобнажен, одет только в нижнюю рубаху, и по его выражению лица было легко понять, что он не совсем нормальный. В нем было нечто, переходившее границу рассудка.

— Полиция… полиция… — испуганно повторял он.

— Успокойся, успокойся, Август, — сказал Свег. — Мы тебе ничего не сделаем. Так значит, здесь ты был последние месяцы?

— Я ничего не мог поделать, — всхлипнул он. — Они… они…

— Они держали тебя здесь взаперти, не так ли? А мы как раз гадали, что же сталось с их деревенским слугой. Но почему?

Парень вытер нос и глаза.

— Вначале это было забавно. Они в меня влюбились, а у меня никогда не было женщин, а им их родители не разрешали даже думать о таком. Все началось с того, что они захотели немного посмотреть на меня, я им разрешил, а они сказали, что я красивый и трогали меня так, что у меня брызнуло, а потом уже я должен был приняться за них, одну за другой, каждый день, для них это было приятно, и для меня тоже, они мне разрешили, и было так забавно. Но они хотели все больше и больше, а их было трое, а я только один, они были как сумасшедшие и, Господи, как они стонали, но я был уже не в силах и хотел отказаться, но тогда они заперли меня внутри и сказали, что пристав арестует меня, если узнает, что я делал с ними, и мне нельзя выходить наружу! Шуметь тоже нельзя было, надо было сидеть совсем тихо.

Только теперь они увидели, что бедняга был прикован к кровати.

Он продолжил, подвывая:

— И они снова приходили сюда и все хотели и хотели, а я нет, но он меня не слушался, он делал то, что хотели они, ведь они точно знают, что им надо делать, чтобы заставить его стоять…

— Они что, все втроем сюда приходили? — скептически спросил пристав.

— Нет, не все сразу, и эта старая Агнес приходила не так часто, потому что она немного суховата, собственно, она приходила только, когда выпивала вишневого вина, тогда она была влажная, как надо. Но эта маленькая пухлая Беата здесь бывала постоянно, она номер один, но фрекен Герд хуже всех. Я ее боюсь! Она такая тяжелая, сильная и жесткая с ним, и скачет на мне верхом, и когда приходит сюда, то мне кажется, что у меня все косточки рассыпятся. Чертовы бабы!

Он заплакал от отчаяния.

Они стояли молча. Бенедикте упорно смотрела в пол, Сандер беспокойно переминался с ноги на ногу.

— Слушай, Август, — сказал пристав мягко. — Меня ты не бойся, ты не совершил ничего серьезного. Теперь ты можешь идти, и при первой же возможности попросись к добрым людям. Теперь все будет хорошо.

Пока он снимал цепи, Свег дружелюбно продолжил:

— А твои наездницы, ужасные дамочки, тебе не надо их больше опасаться. Они свое получат за то, что держали тебя в заточении против твоей воли. Они совершили и кое-что похуже, только что они попытались убить вот этих двух молодых людей. Такое не останется безнаказанным.

Август осмелился на неуверенную, нервную улыбку при мысли о том, как будут наказаны его всадницы-мучители.

Они сидели в бричке. Уже наступило утро, облака тумана клубились над болотом и у реки в долине.

Сестры были взяты с поличным. С привидениями было покончено.

Бенедикте ехала молча. Ею овладела усталость, мысли разбрелись. Она была весьма сконфужена рассказом Августа о женщинах и не смела смотреть в сторону Сандера Бринка.

Он тоже молчал. То ли устал, то ли по другим причинам, она не знала.

Когда показалась деревня, пристав Свег вздохнул и сказал:

— Ну вот, одно дело сделано. Теперь займемся нашим покойничком.

Бенедикте была не в настроении шутить.

— И амулетом, — сказала она коротко.

— Да, — поддержал ее Сандер, встряхнувшись. — Если бы мы не вошли в этот страшный дом, мы бы не нашли то, что было у Сисель в кармане. И поскольку они так явно совпадают, амулет и символы на спине у мертвого, нам следует поговорить с девочкой.

— Ты прав, — сказал Свег. — Нам необходимо знать, откуда она это взяла. Он вытащил медальон.

— Так значит, ты не можешь дотронуться до него, Бенедикте? Он жжется?

— Да. Он… заражен чем-то.

— Что ты имеешь в виду?

Она не могла рассказать о волшебном корне мандрагоры, о том, что он сильно завибрировал в тот момент, когда она обожглась об амулет. Не сейчас. Может быть, позднее. Поэтому она сказала только:

— Он опасен. Я думаю, он… Сандер Бринк вмешался:

— Подлинный?

— Нет, об этом я ничего не знаю. Мне кажется… злой.

Бринк взял медальон у пристава и принялся его изучать.

— Я тоже не могу утверждать однозначно, подлинный он или нет. Но в его злой силе у меня нет никаких сомнений. Собственно, это и не медальон, это брактеат .

— А это еще что такое? — спросил Свег. Сандер улыбнулся.

— Вы хотите выслушать лекцию?

— Нет, ради Бога! Обрисуй коротко!

— Это будет нелегко, но я попробую. Во время большого переселения людей до Севера дошли отголоски Римской империи. Тогда-то у нас и появились брактеаты. Частью это были монеты, частью украшения-подвески из тонкого, благородного металла, чеканенные лишь с одной стороны, обычно с изображением Цезаря…

— Но не этот, — сказал Свег. — На нем только масса закорючек.

У Сандера были такие красивые руки, тонкие и чувствительные. Бенедикте была совершенно очарована ими, она смотрела, как они вертели этот… как он его назвал? Брактеат? Какой он умный и образованный!

Он, возможно, заметил ее взгляд, потому что спросил дружелюбно:

— Тебе не холодно, Бенедикте?

Его голос был словно самый мягкий бархат, так ей показалось. Девушка была просто счастлива от подобной предупредительности, поэтому смогла лишь покачать головой. Сандер мимолетно улыбнулся ей.

Он продолжил лекцию для пристава:

— Да, на нем множество символов. Потому что он изготовлен у нас в Норвегии, но под влиянием римской традиции. Эти руны обладают колдовской силой, а особенно символическая фигура: две птицы, повернутые клювами друг к другу.

Пристав Свег помолчал секунду, пока инстинктивно натягивал поводья на крутом спуске. Бенедикте покрепче схватилась за край повозки.

Местность снова выровнялась.

— Руны с колдовской силой? — сказал Свег. — Почему ты так думаешь?

— По двум причинам, — ответил Сандер Бринк. — Сперва Бенедикте обожглась о брактеат. К тому же на нем руны разрушения. И некоторые другие зловещие символы.

— А мы можем найти объяснение этому? Я не понимаю!

— Черт возьми, — улыбнулся Сандер. — Вот, смотрите…

Они склонились над круглой, бледной пластинкой брактеата. Бенедикте даже почувствовала тепло щеки Сандера, настолько близко они сидели. Ошеломляющее, фантастическое чувство!

— Здесь, по краю, вы видите руны, не так ли? — начал Сандер. — Здесь вот руна Науд, то есть буква «Н». Она означает бедствия, колдовство и судьбу. А эта, напоминающая букву «Т», означает ведьм и троллей.

— Да, получается не очень-то приятно, — пробормотал Свег.

— Нет, будет и еще похуже! Здесь у нас еще одна руна, похожая на «Т», она выглядит, как перевернутая стрела, верно?

— Ну да.

— Это руна бога Тюра. И она означает жертву. Жертвоприношение силам воды!

— Спасибо! — сказал Свег. — Мне все ясно!

Он откинулся назад. Но Сандер не закончил пояснения, поэтому пристав был вынужден снова нагнуться к нему.

— Тут есть и руна «Л», — сказал юный исследователь. — Даже два раза.

— Ага, а что это значит? — спросил пристав. — Я не понимаю, почему ты придаешь такое значение второстепенным подробностям. Здесь, наверное, стоит имя?

Сандер выпрямился и посмотрел на собеседника.

— Все эти руны магические. Каждая руна что-нибудь означала. По крайней, мере в первые столетия, во времена викингов. Потом уже люди начали пренебрегать магией.

— Но этот брактеат относится к древним временам?

— Конечно! Итак, руна «Л». Ее называют Лаукр, и она была чрезвычайно важна при жертвоприношении. Она означает, что мы имеем дело с Волсе.

— Я что-то не уловил смысла.

— Лук и Лен — вот два весьма специфических предмета, использовавшихся в особой последовательности, чтобы получить Волсе. А Волсе является очень сильным магическим средством.

— Можно ли узнать, что это все означает? Сандер бросил быстрый взгляд на Бенедикте.

— Нам, наверное, стоит с этим подождать.

— Что за выдумки! Что означает Волсе? — возмутился Свег.

Ученому стало слегка не по себе.

— Ну, хорошо. Помня о том, что Бенедикте пришлось вынести сегодня ночью, ей придется вытерпеть и это тоже…

Она не отвечала. Только смотрела прямо перед собой, вперед на спящее селение, так напоминавшее ее собственный хутор. Птицы пели в прозрачном утреннем небе, днем такой песни не услышишь. Лошадь теперь трусила спокойно и сонно.

Сандер набрался смелости и начал:

— Волсе был особенно почитаем на хуторах. Когда забивали жеребца, то его член забирали деревенские женщины, которые потрошили его и бальзамировали луком и травами, а затем заворачивали в самый лучший лен, чтобы он мог там сохраниться.

— Ага, — сказал Свег. — Вот к чему Лук и Лен.

— Да. На протяжении всей осени хозяйка дома каждый вечер доставала Волсе, конский член, из его великолепного футляра. Торжественный момент наступал, когда вся семья была в сборе. Тогда Волсе передавали от одного человека к другому, и все распевали над ним песни плодородия.

— Господи! — сказал пристав. — Эти заклинания наверняка не были особенно пристойными?

— В те далекие времена никто не воспринимал это плохо, — спокойно сказал Сандер. — Таким образом люди хотели сохранить плодовитость скота и жизненные силы в течение долгой зимы. Но я должен признать, что некоторые из песен довольно… н-да.

По выражению лица пристава Бенедикте поняла, что Свег охотно бы прослушал избранные фрагменты и ради этого послал бы ее к черту. Но если уж быть откровенной, она и сама немного заинтересовалась. Но не показала бы этого никогда.

— Но, насколько я понимаю, этот ритуал имел мало общего с жертвоприношением, — возразил Свег.

— Имел, но косвенное, — ответил Сандер. — Поскольку руны Лука и Льна были выцарапаны также и на жертвенном ноже. На том, которым пользовались и чтобы изготовить Волсе, и чтобы надрезать шею жертвы, а потом собрать кровь.

Свег отвернулся в сторону.

— Мы угодили в щекотливую ситуацию! Остальные были с ним вполне согласны.

— Но что общего все это имеет с тремя ужасными сестрами? — спросил Свег.

— Ничего, — ответил Сандер. — Ничего, кроме того, что медальон, найденный Сисель, случайно оказался в их доме.

— Ну, хорошо, нет худа без добра, — сказал Свег. — Во всяком случае, мы спасли беднягу от участи, худшей, чем сама смерть.

— Это уж точно, — согласился Сандер, и Бенедикте тоже согластно кивнула.

Не дав себе времени на отдых после бессонной ночи в опасном доме, они поехали прямиком на постоялый двор.

Сисель уже проснулась и приветствовала их легкой улыбкой как старых знакомых.

— Тебе здесь было хорошо? — спросила Бенедикте.

— Да, — прошептала Сисель в ответ.

Утренний свет был неласков с Бенедикте. Ее грубые черты резко выступили в нем, всеми своими серыми тенями и жесткими линиями. Но все равно было что-то беззащитное в улыбающихся глазах, что трогало двух стоявших с ней рядом мужчин.

После нескольких подбадривающих фраз, обращенных к ребенку, Свег вытащил брактеат.

— Откуда ты это взяла? — мягко поинтересовался он.

Сисель попыталась обойти расставленную ловушку.

— Я не украла его, — сказала она поспешно.

— Мы знаем. Но откуда же он взялся?

— Я нашла его.

— Где?

— В речке. Он лежал в воде, прямо у берега. Он так блестел, что я подумала, это золотая монетка.

— Так. Нет, это не деньги. Это что-то вроде амулета. Сисель, мы с удовольствием купим его у тебя. Ты получишь настоящую монету. Хочешь?

Посмотрев на амулет, она кивнула несколько раз.

— Замечательно, — сказал Свег. — Но сначала ты должна показать нам, где ты его нашла. Ты сказала, в реке?

Он повернулся к спутникам.

— Исключена всякая связь между мертвым и этим амулетом. Поскольку речь идет о двух совершенно различных водных бассейнах. Река не впадает в озеро, где был найден труп.

— Но, несмотря ни на что, это ведь приблизительно тот же район, — возразил Сандер.

— Ну да, с длинным горным хребтом посередине. Как раз через него мы недавно перебрались. Итак, Сисель. Ты нашла его поблизости от дома тетушек?

Девочка смутилась.

— Нет, я не думаю. Пристав вздохнул.

— Нам придется, наверное, снова ехать на поиски. Ужасно долгая дорога, но…

— Нет, это было не там, — быстро сказала девочка. — Мы заблудились.

— Как это?

Бедный ребенок явно был сбит с толку. Но Сандер Бринк, очевидно, тоже мог ладить с детьми. «Его направляют боги», — подумала Бенедикте.

Он присел на корточки и приветливо обратился к девочке:

— Вспомни, ты сказала, что нашла его раньше, не так ли? Вы сначала шли вдоль другой реки?

— Да, — ответила она, облегченно вздохнув при мысли, что и о ней кто-то подумал.

— Вы приехали сюда на повозке с лошадью?

— Нет, мы ехали на поезде. Меня укачало.

— Это было наверняка неприятно, — посочувствовал Сандер.

— Железнодорожная станция, — сказал пристав, который был совершенно нечувствителен к детским дорожным страданиям. — Если они шли от станции, они могли двигаться вдоль реки в этой долине. Сисель, ты не помнишь, не протекала ли река рядом со станцией? А вы шли вдоль нее?

— Да. Да. Мы так и шли.

— Значит, ты нашла монету в той самой реке?

—Да.

— Блестяще! Эта река как раз впадает в озеро здесь неподалеку. Вперед, в бричку, все вместе, мы отправимся к месту находки.

Когда они ехали вдоль реки, Бенедикте сказала:

— Но что вы собираетесь найти?

— Я не жду ничего особенного. Но мы должны знать, не так ли?

— Ну да, — отвечала она покорно. Ее настроение отличалось от общего. Что толку, если они увидят, где именно лежал брактеат? Они что, ожидают увидеть новую жертву?

Им пришлось отъехать довольно далеко, когда Сисель пропищала:

— Здесь!

Повозка остановилась. Они спрыгнули. Девочка была уже внизу и старательно разглядывала берег. Она была не вполне уверена, но в конце концов нашла место.

— Здесь. Я стояла на этих камешках. А монетка лежала там.

— Господи, ты же могла свалиться в реку, девочка! — сказал пристав. — Но все же спасибо тебе!

Они смогли увидеть все вместе: между двумя камнями застрял кожаный ремень, который колыхался от сильного течения. Ремень был весьма потрепан.

Свег протянул руку и схватил его.

— Холодная вода, — заметил он.

Ремень прочно застрял. Свегу пришлось отвалить один из камней, чтобы освободить его.

Пристав торжествующе вытянул руку, демонстрируя находку остальным.

— Узкий и потрепанный. Можно предположить, что мертвое тело держалось здесь на ремне. И отвязалось, когда он перетерся?

— Правдоподобная теория, — ответил Сандер Бринк. — Едва ли она взята с потолка.

— Нет, но она, во всяком случае, объясняет все повреждения на трупе. Его несло течением, и он задевал камни и мусор.

Сандер был настроен скептически.

— Все время, пока мы ехали вдоль реки, она казалась довольно спокойной. Вряд ли могла причинить такие серьезные повреждения.

— Не разрушай мою теорию, — проворчал Свег.

Они потратили еще некоторое время на осмотр места, но согласились с тем, что убитый вряд ли был сброшен в воду отсюда.

— Может быть, река становится более бурной выше по течению? — спросила Бенедикте.

— Нет, я так бы не сказал, — ответил Свег. — Она вытекает из небольшого озера. Нет! Теперь мы отправимся назад и взглянем на мертвого еще раз, прежде чем свалимся с ног от усталости.

На обратном пути им повстречался Ульсен, который успей отправить уважаемых дам под арест. Он сообщил им новость.

— Пришла какая-то женщина, она хочет взглянуть на мертвого, — сказал он. — Ее жених, по-видимому, пропал.

— Ну да, — ехидно сказал Свег. — Хочет потребовать пособие на ребенка?

Он, очевидно, был невысокого мнения о человеческой натуре, добряк Свег.

Юная дама приехала из Кристиании и выглядела вовсе не так, чтобы претендовать на пособие. Она была очень элегантно одета, хороша собой и весьма самоуверенна. Наверняка привыкла выезжать в свет, сообразил Сандер Бринк, который очень хорошо знал этот тип женщин. Девушка немедленно принялась посылать ему долгие, манящие взгляды. Бенедикте выглядела все более и более несчастной. Словно у нее разболелся живот или что-то в этом роде.

— Нет, Господь хранит меня, это не мой жених Мортен Хьортсберг, — заявила дама, с гримасой отвращения осмотрев мертвеца. Они быстро вышли из комнаты. — Мортен — молодой, у него светлые волосы, а этот — лысый, притом гораздо старше.

Пристав, кстати, хотел узнать, как давно пропал ее жених. Ответом ему был взгляд, который словно говорил, что это его не касается, но дама все же заговорила.

— Шесть недель назад. Но я едва ли ожидала найти его здесь, ведь он хотел отправиться куда-то в горы и обследовать вымерший хутор. Он и меня хотел с собой взять, но об этом я и думать не могла!

Ну, это они понимали.

— И что, с тех пор он не давал о себе знать? Должно быть, весьма интересный хутор!

Женщина послала приставу новый уничтожающий взгляд, но Свег был не настроен любезничать после длинной бессонной ночи.

Она ответила строго:

— Мой жених чрезвычайно одаренный студент. И его личный друг, доцент Кламмер, поделился с ним сведениями об этой удивительной деревне.

— Доцент Кламмер? — сказал Сандер Бринк. — Я слышал о нем, хотя он и не на моем факультете. Разве он не пропал без вести…

Он поспешно умолк.

Остальные ждали.

— Я не знаю, как он выглядит внешне, — продолжил Сандер Бринк. — Но может быть, вы знаете, фрекен Виде?

Она сделала вид, что не заметила колкости, что было не похоже на нее.

— Я видела его лишь мельком в одной компании как-то раз дома у одного управляющего (она, очевидно, любила окружать себя людьми с громкими титулами.) И он был… пожилой. И… лысый.

— А когда он пропал? — вырвалось у Свега.

— Я не знала, что его ищут.

— Я думаю, это случилось ранней весной, — сказал Сандер Бринк. — Ходили какие-то глупые слухи по университету. Будто супруга не хотела объявлять его в розыск, поскольку считала, что он сбежал от нее в другую страну.

— Нет, я так не думаю, — сказала фрекен Виде. — Мортен говорил мне, что доцент Кламмер, так же как и он, безумно хотел отыскать и исследовать тот заброшенный хутор. Доцент говорил о древних обычаях. И о паромщике, который мерещится людям. Глупости, конечно, но мужчины теперь стали словно большие мальчишки. У них появилась своя забава: кто доберется туда первым.

— Так ваш жених не знал, что Кламмер исчез?

— Нет, я уверена, что он не знал. Мортен сказал, что ему нужно попасть в Ферьеусет как можно раньше, чтобы доцент Кламмер не опередил его.

— И Кламмер пропал в начале весны. А ваш жених шесть недель назад — он точно отправился в покинутую деревню?

— Да. Похоже, так.

— Ферьеусет? — сказал Ульсен, до сих пор безмолвствовавший. — Это же так далеко в горах, рядом ни одной живой души.

Он поедал глазами фрекен Виде, но она была заинтересована лишь Сандером Бринком.

— Ты знаешь, где это находится, парень? — грозно сказал Свег своему беспокойному помощнику.

— Во всяком случае, я знаю, в каком это направлении.

— А можно ли отсюда найти попутную повозку? Ульсен размышлял. Это придало ему глупый вид.

— Нет, туда никто не ездит. Но…

— Хорошо, выскажись же, а не кудахтай как наседка!

Ульсен укоризненно посмотрел на своего начальника. Разве можно так выражаться в присутствии столь симпатичной дамы, на которую, к тому же, хочешь произвести впечатление?

— Нет, я подумал только…

— Избавь нас от своего общества, — простонал Свег. — Иди отсюда со своими гениальными идеями!

Сандер и Бенедикте обменялись насмешливыми взглядами, которые посторонний не заметил бы.

— Нет, я подумал, что эта система рек и водоемов…

— Вот, наконец хоть что-то умное! Обещаю, что ты дослужишься до брандмейстера в моей конторе. Ты имеешь в виду, что эти реки текут из Ферьеусета?

Ульсен посмотрел на него строго.

— Я не знаю. Но это весьма вероятно.

— Немедленно! — сказал Свег. — Я думаю, мы должны сконцентрировать наши усилия на том, чтобы получить как можно больше сведений о Ферьеусете. А что касается вашего жениха, то хотел бы я искренне надеяться, что мои недобрые предчувствия о его судьбе не оправдаются. Она сильно побледнела.

— О чем вы говорите?

— Слишком долго объяснять. Сейчас, молодежь, отправляйтесь на постоялый двор и отоспитесь хорошенько. Я тоже посплю. Но сперва посажу свободного человека за книги, чтобы выяснить, где же находится Ферьеусет. А потом мы все отправимся туда.

— Мне надо бы сообщить домой, — тихо сказала Бенедикте, смирившись с быстрым развитием событий.

— Мы отправим того же гонца, что и в первый раз, — вмешался Сандер Бринк. — Ты нужна нам, понимаешь?

Когда она встретила его теплый взгляд, все ее внутреннее сопротивление растаяло.

Бенедикте даже не знала, зачем она отправляется в путь в этот неизвестный Ферьеусет.

Она ничего не знала и о том, что ее взор украдкой скользил по фигуре Сандера Бринка. Словно взгляд самки, которая выбирает самца для спаривания. Если бы она поняла это, то умерла бы со стыда.

Но теперь она лишь рассеянно отмечала его широкие плечи, узкие бедра, обтягивающие брюки, оставлявшие мало простора для фантазии, мелко вьющиеся волосы в разрезе воротника, эти чувствительные руки и невероятно очаровательное лицо.

Она смотрела на него и думала, какие вести о себе ей надо послать домой на Линде-аллее.

Бенедикте была переполнена удивительным горячим томлением, о котором никогда раньше не имела представления, но не могла связать его с воспоминаниями о родном доме. И когда пристав что-то сказал, она очнулась и неожиданно осознала, что эта эротическая волна была вызвана ее рассеянным изучением Сандера.

Сам он совершенно ничего не подозревал о том, какие чувства пробудил в душе Бенедикте. Он даже не смотрел в ее сторону и был бы испуган и озадачен, если бы догадался об этом.