"Призрачно всё..." - читать интересную книгу автора (Мальцев Алексей)

Поддержка с воздуха

Аркадий чувствовал, как тревога Вениамина за будущее медленно, но верно передавалась ему, врачу «скорой» образца начала века. Обстоятельства сложились столь причудливо, что без этого «чужого» будущего для него могло не быть его «кровного» прошлого. Если Вениамин-Клойтцер не выполнит своей миссии, если благополучно Аркадий его не отправит обратно («Назад, в будущее» — совсем как в фильме Р. Земекиса), то у самого доктора ничего не выйдет, не сложится. На этом хрупком долговязом пареньке для Аркадия сконцентрировалось все. Жизнь, любовь, успех…

Программу-минимум он выполнил, аборты в клинике отложили до завтра. Водитель «газели» теперь не скоро «отмажется». Гораздо сложней оказалось отделаться потом от Люси. Вернее, от ее ненасытного «чумового» секса. Она «пропахала» доктора «вдоль и поперек», с кокаином и без… «Жертве» порой казалось, что до встречи с ненасытной нимфоманкой он вообще не «трахался», а так, неумело баловался с женщинами.

Несколько часов после этого Изместьев «отмокал» в джакузи, смазывал своего «меченосца» разными гелями, не переставая ломать голову над вопросом, как в принципе отговорить путану от прерывания беременности? Как ее уболтать?

Реальность втиснулась в поток его мыслей наподобие иглы, вспарывающей тугую вену. Он с бригадой возвращался на газели «Скорой» на подстанцию после тяжелого вызова.

Как всегда, травили анекдоты, подкалывали друг друга… Необходимо было снять напряжение. После случая с Поплевко никто не вспоминал о нем, словно сговорившись. Естественно, помалкивал и Изместьев о своих дальнейших отношениях с «воскрешенным». Интересно, что бы о нем коллеги подумали, проговорись он о своих планах…

«Ворзонин» — неожиданно всплыло спасительной соломинкой в воспаленном мозгу. Вот кто мог с проституткой помочь радикально. Всегда спокойный и рассудительный, никогда не порющий горячку и доводящий тем самым подчас до бешенства… Наш лысый друг Паша!

Пусть последние месяцы они не контачат из-за того разговора, около ресторана «Солнечная Аджария» на юбилее Кедрача. Это ж надо, такое заявить: я боготворю твою жену, а ты, тормоз, блин, не ценишь, какой ангел идет с тобой рядом по жизни… Возможно, возможно… Но сейчас Изместьеву думать не хотелось об этом.

И на счет сына тоже: мол, не интересуешься., не знаешь, сколько бабок он на наркоту тратит… В принципе, так оно и было. Только зачем интересоваться тем, что через несколько дней растворится в пыли мироздания?! В этой реальности Изместьева ничего не держит, он все для себя решил. Он готов на любой компромисс, все оправдано. Ради великой цели, как любили говорить отцы и деды… Только они все приносили в жертву светлому будущему, а он — прошлому. Все незамутненное и светлое сконцентрировано для доктора сейчас там, в далеких восьмидесятых. Как бы парадоксально это ни звучало.

С Ворзониным он сделает вид, что не помнит того разговора возле ресторана. Только бы сработало.

— Пафнутьич, — рявкнул неожиданно для себя Аркадий. — Поверни сейчас по Куйбышева, там через пару кварталов будет центр «Красота и здоровье», мне с одним психотерапевтом перетереть одно дельце нужно.

— Сделаем, Аркадий Ильич, — кивнул водила, сбавляя скорость.

— У вас что, проблемы? — вполголоса поинтересовалась медсестра Леночка, сверкнув подведенными глазками. — Может, не стоит сразу к психиатру-то. У нас на подстанции есть люди, способные помочь…

Аркадий прыснул от смеха:

— У меня не эти проблемы, Ленок, — с ударением произнес доктор, — поэтому грязные мысли, которые косяком ходят в твоей головушке, ты выкинь куда подальше.

— Вот и мне кажется, что не эти, — продолжила в том же духе медсестра, глядя в упор на доктора. — Иначе мы бы с вами их обязательно решили, правда?

— Всенепременно, — огрызнулся Изместьев.

Уже перед самым кабинетом заведующего Центром Аркадий замедлил шаги: как объяснить коллеге и однокласснику необходимость прерывания беременности у проститутки? С чего это вдруг тебе «сбрендило», док? С каких это пор ты стал беспокоиться о путанках, которые «залетают» по несколько раз в году? У тебя что, мало с сыном проблем???

Он попытался сосредоточиться. Как назло, в голову лезли глупости типа «беспокоюсь о дальней деревенской родственнице, совсем еще неотесанной, ничего не соображающей…» Так и не успев придумать ничего удобоваримого, Аркадий вздрогнул от щелчка открываемой двери. В проеме стоял Павел:

— Какие люди в Голливуде! — прогремело на весь коридор. Павел посторонился, приглашая одноклассника в кабинет. — Каким ветром: Норд-ост? Зюйд-вест?

Кажется, он что-то промямлил в ответ, начиная, как всегда, свекольно краснеть. Минут через пять смущение прошло. Ворзонин его понял буквально с полуслова:

— Зачем, почему… Аркадя, мне по барабану все это, — буквально огорошил он готового к отказу доктора. — Я вижу, что в трудный час ты обратился ко мне, это льстит. Это для меня важно. И я в лепешку разобьюсь, но тебе помогу. На войне есть такой термин: поддержка с воздуха. Так вот, я буду этой самой поддержкой, уловил?

— Спасибо, конечно, но с чего ты взял, что у меня трудный час? — насторожился Аркадий.

— Ты на себя в зеркало взгляни, и самому все станет ясно, — развело руками светило психотерапии и вдруг закрякало с немецким акцентом: — Я ф-ферю, что просто так ты пы не попросил. Кте, кофоришь, котовится к апорту твоя путаночка? Палата намба … скоко? И кокта? Какой эташ? Клафное — не опостать, тальше — тело текники…

Зная Ворзонина не первый год, Аркадий не стал обращать никакого внимания на его речевые выкрутасы. Не может Павел иначе, не-мо-жет! Без словесного выкаблучивания у него створожатся мозги.

Договорившись о сроках, уточнив все детали, одноклассники расстались. Напоследок Павел заверил:

— Будь спок. Сегодня же вечером ее навещу. Завтра ты ее не узнаешь. Запрограммирую на пожизненное материнство. При малейшем желании убрать беременность ее начнет так корежить, что она будет готова выносить не только свою беременность, но и «за того парня», как пели в годы нашей молодости. — И, перекрестившись, он закатил глаза: — Хоть одну невинную жизнь спасу на этом свете.

Удаляясь от Центра «Красота и здоровье», которым руководил Ворзонин, доктор рассуждал о том, что его внешний вид сейчас никакого значения не имел. Когда перед ним открывались такие перспективы, такие возможности, зачем ему обращать внимание на внешний вид?

В этом теле он, возможно, последние дни находится. Какая разница, как он при этом выглядит?! У него есть дела поважней. Например, оказавшись в далеком 1985 году, всего за 5 месяцев до выпускных экзаменов за курс средней школы, он должен будет идеально подготовиться по физике, химии, алгебре, литературе… Поскольку Аркаша Изместьев образца середины восьмидесятых — отличник, идущий на золотую медаль. Это значит, четверок на экзаменах быть не должно.

От настигнувшей его догадки он даже свернул в аллею Парка Культуры и присел на первую подвернувшуюся скамью. Как он сможет соответствовать имиджу, если мозги у него будут сегодняшние. Не станет же он объяснять своим школьным преподавателям на выпускном экзамене правила транспортировки больных с черепно-мозговой травмой, в самом деле!

Изместьев! Решай задачи по мере их поступления. Вот перенесешься благополучно в доперестроечный рай, там видно будет. А пока нечего воду мутить. Преждевременно.

С этими словами он благополучно поднялся со скамьи и направился к выходу из парка.