"Темный всадник" - читать интересную книгу автора (Бэлоу Мэри)

Часть 8

Дина от души наслаждалась утренней верховой прогулкой и позже вынуждена была признать, что в течение часа все ее внимание, все ее чувства, были сосредоточены на мужчине, ехавшем рядом. Что, в общем-то, совсем не удивительно. Он был необычайно привлекателен, и так забавен, особенно, когда пытался напугать ее призраками, в которые сам ни капельки не верил. В его обществе она испытывала нечто большее, чем физическое притяжение и волнующую радость. Это было… Это означало только одно: она в него влюблена. Независимо от сути этого понятия. Это чувство нельзя описать словами.

Его, конечно же, нельзя счесть разумным. Она могла бы здраво сказать себе, что встретила Эдварда всего лишь два дня назад и провела в его обществе совсем немного времени. Она могла бы сказать себе, что, в действительности, совсем его не знает. Но здравому смыслу говорить было нечего и некому. Она в него влюблена и будет наслаждаться этим чувством. И то печальное обстоятельство, что она покинет его, как только дети поправятся, и, возможно, никогда снова не увидит, этому не помешает.

Весь час, который они провели на прогулке, ее мысли были заняты только им. Но в оставшееся время она не могла запретить себе думать о чем-то еще. Или, скорее, о ком-то еще. О темном всаднике. О мужчине, который был настолько похож на Эдгара, что прошлой ночью она подумала, что видела именно его. Возможно, именно это сходство заставляло ее так много думать о всаднике. И она была совершенно убеждена, что именно темный всадник звал ее прошлой ночью, или, точнее, печальную леди, которая все еще оставалась в ее спальне. Несмотря на то, что у Эдгара был черный жеребец, столь же сильный и мощный, как и тот, что являлся прошлой ночью, она была уверена, что видела одного из призраков Мэлверна.

Как же глуп был тот опекун, прежний владелец Мэлверна, подумала она. Если бы на месте этой леди у нее самой был шанс бежать и «жить долго и счастливо» с таким красивым и романтичным мужчиной, она бы ухватилась за него, ни секунды не раздумывая. 

Появится ли он снова сегодня ночью, думала она, сидя пополудни в гостиной и слушая беседу между леди Аскуит и женой викария, приехавшей с визитом. Точнее, не слушая. Ее мысли унеслись далеко, и ей пришлось призвать себя к порядку. Жена викария сочла бы ее весьма неучтивой.

Скорее всего, он появится опять. В конце концов, это будет канун Дня всех святых, ночь ночей, когда можно ожидать его появления. Она знала, что не ляжет спать, и будет его караулить. Хотя, с сожалением думала Дина, она сможет только наблюдать чужую страсть, возможно, безответную. Сегодня она уже будет знать, что под окном не Эдгар, а темный всадник. И спускаться к нему нет никакого смысла. И дело не в том, что у нее не хватит храбрости, чтобы проделать это снова. Теперь, когда она видела, как разъярился прошлой ночью Эдгар, повстречав ее снаружи, она ясно представляла, что ее ждет, если он снова поймает ее на том же самом.

Она не могла дождаться наступления ночи. Ею овладело странное и необъяснимое стремление снова увидеть его. Возможно потому, что он был верен своей истинной любви почти два столетия, снова и снова возвращаясь, чтобы простирать к ней руки в молчаливом призыве и умолять уехать с ним. Каким же замечательным должен быть предмет столь сильной и столь долгой любви. А возможно дело было в его сверхъестественной схожести с Эдгаром, и поэтому ей мнилось, что он искал ее, Дину, мнилось, что именно к ней он протягивал руки.

Ах, как это романтично, вздыхая, думала Дина. Иногда, по сравнению со всем этим, настоящая жизнь кажется такой унылой. Вместо того, чтобы тосковать по ней и простирать к ней руки, Эдгар только и делал, что поддразнивал ее и пытался запугать. В его теле явно отсутствовала романтическая жилка.

Итак, был Эдгар – такой, каков он есть, и Эдгар, каким он мог бы быть, – темный всадник.

Это был во многих отношениях унылый день, хотя Дина так глубоко погрузилась в свои мысли, что не испытывала особой скуки. Кроме утренней поездки и послеобеденного визита, ее ожидала прогулка по внутреннему двору с леди Аскуит, утверждавшей, что слишком утомилась утром от домашних дел, чтобы идти дальше. А также час за вышиванием и беседой. И возможность почти час поиграть на фортепьяно в музыкальной комнате. 

Она почти не видела лорда Аскуита, кроме как в столовой. Даже после обеда он исчез и появился только для того, чтобы нарушить тихий и приятный вечер, сначала хмурясь, а затем, так широко улыбаясь, словно до него дошло, что выглядит как сплошной комок нервов. Он заметно подскочил, когда лакей вошел в гостиную с чайным подносом, довольно шумно задев им о дверь, и так рявкнул на беднягу, что тот покраснел как земляника. 

— Ну, Дина, — сказал лорд Аскуит чуть позже, когда чайный понос унесли, — пора в постель. Могу я проводить вас в вашу комнату?

Это было приятная перспектива. Целых пять минут с ним наедине. Но, после того, как они, попрощавшись с леди Аскуит, молча поднялись по лестнице, она почувствовала замешательство, вспомнив, как прошлой ночью ему пришлось провожать ее в назад в комнату. А сейчас его мысли явно были чем-то заняты.

— Мне кажется, Эдгар, — заметила она, — что вы опасаетесь, что этой ночью здесь появятся все призраки разом.

— Я? – спросил он, награждая ее первой за весь вечер настоящей улыбкой, — А вы? Может быть, хотите, чтобы ваша горничная ночевала в вашей комнате?

— На моей кровати очень толстые шерстяные одеяла. Думаю, что они обеспечат мне достаточную защиту, если я накроюсь ими с головой.

Он снова улыбнулся и, когда они остановились у ее двери, взял обе ее руки в свои.

— Ну, а теперь сладких снов. И не бойтесь. Вы же знаете, что на самом деле никаких призраков не существует.

— Вы сменили тактику. Вы решили, что если таким серьезным тоном заявите мне, что никаких призраков не существует, я начну задаваться вопросом, а не пытаетесь ли вы уберечь меня от обоснованных опасностей. В результате мое сердце будет колотиться от страха всю ночь напролет.

Он засмеялся и нагнул голову. 

— Дина, вы так очаровательны. Позвольте поцеловать вас.

— Прошлой ночью вы не спрашивали моего разрешения, — ответила она, и ее сердце действительно забилось, но вовсе не от страха. 

— Это не было поцелуем, ответил он, отпустив ее руки и обняв за талию. – Это было просто касание губ. 

— А есть разница?

— Разница есть.

Он легонько привлек ее к себе и коснулся ее губ слегка приоткрытым ртом.

Первыми отреагировали ее колени. Они так задрожали, что она была вынуждена податься к нему и опереться руками о его крепкую, надежную грудь. А потом жар. Он охватил ее так быстро, что можно было бы подумать, если бы она была способна сейчас трезво мыслить, не заболела ли корью и она. 

— Колдунья! – сказал он, поднимая голову после чудесного долгого объятия, — Это подходящая ночь для нашего первого настоящего поцелуя, Дина.

— Нашего первого? — спросила она, и тут же ей захотелось откусить себе язык. Это прозвучало так, словно она вытягивает у него обещание следующего.

— Нашего первого, — ответил он, проведя указательным пальцем вдоль ее носика, — но не последнего, если это будет зависеть от меня. Спокойной ночи, Дина.

А потом он открыл дверь и жестом, как и прошлой ночью, предложил ей войти. И так же, как прошлой ночью, он закрыл за ней дверь, и она осталась одна, тупо и рассеяно уставившись на деревянные панели, и соображая, сколько поцелуев может быть между первым и последним, и надеясь, что их будет так много, что и не сосчитать.

Впрочем, возможно, он снова дурачится и дразнит ее.

Она развернулась лицом к комнате и почти серьезно обратилась к печальной леди.

— У вас было это? – спросила она, жестом указывая назад на закрытую дверь и на то, что только что произошло за нею. – И все же вы почти два столетия были так малодушны, что не решились на большее. Хотя он любит вас так глубоко и так постоянно. Вне всякого сомнения, вы глупы. И теперь вы постепенно таете, уже почти приняв решение, что сделать и с ним, и с вашим счастьем. Что ж, все, что я могу вам сказать, — когда это произойдет, вы породите свой собственный ад. И нельзя будет обвинять ни дьявола, ни строгость Последнего суда. Только саму себя. Если вы хотите счастья, вы должны хватать его. Сейчас! Возможно, в следующие годы или десятилетия будет уже слишком поздно. 

Печальная леди не откликнулась, и Дина стояла, гневно хмурясь в пустоту.