"Властелин колец" - читать интересную книгу автора (Толкин Джон Рональд Руэл)

ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКОВ

Судьбы всемирно известных литературных сказок в России сложны и неисповедимы. Редко удостаиваются они перевода в собственном смысле этого слова; чаще всего они существуют в русском культурном пространстве в виде более или менее талантливых пересказов, в результате которых оригинал подчас изменяется до неузнаваемости. Так произошло с «Пиноккио», «Волшебником Страны Оз», «Алисой в Стране Чудес», «Винни–Пухом». Иногда в дело вмешивалась цензура, заставлявшая изменить смысловой стержень сказки, — подобная судьба постигла советские переводы книги «Удивительное путешествие Нильса с дикими гусями» и многих сказок Андерсена. Примеров так много, что поневоле возникает вопрос — нет ли на границе между европейской и русской словесностью какой–то странной преграды, преломляющей лучи света подобно воде? А может быть, разгадка этого феномена коренится глубже в разнице характеров, в разнице ментальностей? Ведь еще Левша в свое время не удержался, чтобы не подковать аглицкую блоху…

Не избежали общей судьбы и книги Дж. Р. Р. Толкина, которые вышли сейчас в России сразу в нескольких переводах. Непростую жизнь им можно было предсказать загодя; так и получилось. Таинственная преграда, преломляющая лучи света и слова, породила сокращения, добавления, вольные пересказы, намеренные изменения и многое другое. Конечно, читатель все равно сказал переводчикам спасибо, и правильно сделал — возможность познакомиться с Толкином хотя бы приблизительно уже многого стоит. Однако Толкин — автор непростой, и его трилогия «Властелин Колец», о которой здесь идет речь, является слишком сложным и тонким организмом, чтобы привнесение в него изменений позволило бы ему функционировать, как если бы ничего не случилось. Это не детская сказка, не фантастика и не развлекательное чтение, хотя при случае может притвориться и тем, и другим, и третьим. Книга эта стоит особняком в литературе двадцатого столетия и требует к себе отношения уважительного. Ведь не приходит же никому в голову сокращать или переделывать Шекспира! И если шедевр мировой литературы принял обличье сказки — обманываться не следует. Приступая к созданию цикла легенд, которые служат как бы фоном для эпической панорамы, развернутой во «Властелине Колец», Толкин планировал создать ни много ни мало «мифологию для Англии», по образцу скандинавской; некоторые исследователи полагают, что вместо мифологии национальной Толкин создал «мифологию» для всего нашего столетия. «Властелин Колец» переведен на двадцать один язык, и популярность его со временем только растет. Но возврата к языческому мифотворчеству для Толкина быть не могло, тем более что сам он всю жизнь оставался христианином в самом простом, церковно–традиционном смысле слова. В своем эссе «О волшебной сказке» он пишет, что человек, искупленный Христом от греха, способен создать новую, «искупленную» мифологию, «искупленную», христианскую сказку, свободную от темных сторон языческого мифа. Это и стало задачей его жизни — создание христианской сказки, свободной и самостоятельной, которая вобрала бы в себя материал языческих сказаний, но претворила бы его в нечто совершенно новое. Толкин считал, что человек, созданный по образу и подобию Творца, призван к свободному творчеству «малых» миров, хотя свободу эту человек может использовать и во зло: «создавая мифы, можно… натворить массу вреда, особенно если это входит в намерения автора», — писал он в письме к другу.

Как же создавалась эта «новая мифология»? Необычным способом — через посредство изобретенных Толкином языков. Лингвист, специалист по древнеанглийскому и древнеисландскому языкам, Толкин всю жизнь увлекался изобретением своих собственных языков, и, по его словам, настал момент, когда он почувствовал, что языки эти требуют для себя мира, в котором они могли бы существовать. Вселенная Толкина держится на этих языках, как земля на китах в представлении средневекового человека, — и, увы, именно языки в первую очередь и пострадали в русских переводах — значащие имена героев и названия мест превратились в простую игру звуков, стихи из связного текста на выдуманном языке стали благозвучной бессмыслицей… и так далее. Один переводчик обошелся с языками лучше, другой — хуже, но никто не был последовательно верен оригиналу. Между тем в мире существует множество трудов, посвященных не только философской и литературной, но и лингвистической стороне «Властелина Колец»; в обществах любителей Толкина, которых в мире несколько, годами ведутся споры, как толковать ту или иную фразу, как перевести то или иное имя; недавно увидел свет учебник одного из языков… Да и помимо языков, сокращенные или измененные переводы исключают русского читателя из всемирного братства толкинистов — ведь у него перед глазами другой текст, зачастую и с другим подтекстом… Симптоматично, что вслед за первыми двумя переводами у нас широко распространилось неправильное произношение имени писателя — Толкие(э)н, хотя сам Толкин объяснял, что такое произношение было бы этимологически некорректным, — фамилия это саксонская и происходит от старого немецкого слова «tolkuhn», что означает «безрассудный смельчак»… Между прочим, некоторые вольности и неточности, допущенные в прижизненных переводах «Властелина Колец» на языки, которые Толкин знал, вызвали у автора серьезные возражения и недовольство. Впоследствии он написал «Руководство к переводу имен», которое содержит подробные указания, как, что и почему следует в его книге переводить.

Именно эти причины и побудили нас к тому, чтобы создать перевод, который передавал бы оригинал по возможности более точно — не только по букве, но и по духу. Трудно сказать, насколько это нам удалось, — результат перед вами. Думается, что назрела необходимость познакомиться с Толкином «как он есть». Лет десять назад, когда вышел первый, вполовину сокращенный и неоконченный перевод А. Кистяковского и В. Муравьева, читатель не был избалован сегодняшним обилием литературы «фэнтэзи», выбор был невелик, многим хватало уже и того, что появилась возможность хотя бы глазком заглянуть в свободный и богатый, многоцветный и возвышенный мир Толкина, так непохожий на окружающую нас действительность. Сегодня ничто не мешает нам войти в этот мир и разобраться — что же автор хотел сказать на самом деле? Ведь чтение Толкина — это не просто «бегство от действительности» все равно куда; это способ взглянуть другими глазами на окружающий мир, увидеть в нем забытую красоту, сокровенную святость, глубинное благородство и отделить настоящее от поддельного. Это чтение дает силы для дела, к которому призван каждый, — выражаясь словами волшебника Гэндальфа, мы посланы на землю для того, чтобы «вырвать корни зла на полях, по которым мы ходим»…

Предлагаемый читателю перевод снабжен относительно подробными комментариями, которые сегодня, на заре, так сказать, толкиноведения в России, носят, конечно, лишь предварительный характер. Тем, кто знакомится с «Властелином Колец» впервые, мы советуем открыть комментарий не раньше, чем будет перевернута последняя страница последнего тома, поскольку комментарий может разрушить цельность впечатления; всякий комментарий вторичен по отношению к тексту, и, пожалуй, сам Толкин отнесся бы к идее постраничного комментария с иронией. Несмотря на тесную связь с древними сказаниями, языками, историей, литературой, философией и богословием, вселенная Толкина самостоятельна и несет свою ценность в себе самой. И древнеисландские саги, и поэзия средневекового Херфордшира, и писания короля Альфреда — лишь материал, которым пользуется автор, создавая свой собственный свободный мир, строя свою «башнюходим»…, и, по словам Толкина, не так важны сами кирпичи, сколько то, что с вершины этой башни люди могут видеть далекое море…

В Англии, на родине Толкина, постраничного комментария к «Властелину Колец» не существует до сих пор, ибо автору такого предприятия пришлось бы объединить в своей работе все последние достижения толкинистики, а это нелегко, да и не все материалы из архива Толкина к настоящему времени опубликованы, так что комментатор рисковал бы слишком быстро отстать от времени. Однако русскому читателю изданные на Западе материалы недоступны вообще и вряд ли будут доступны в ближайшее время, а познакомиться с ними хотя бы отчасти, право же, стоит, и в первую очередь с письмами Толкина, в которых содержится множество драгоценных замечаний по тексту «Властелина Колец». Нельзя пройти мимо и основной книги английской толкинианы — книги профессора Т. Шиппи «Дорога в Средьземелье», написанной человеком, который, будучи, как и сам Толкин, лингвистом и специалистом по древнеанглийской литературе, смог прояснить многие загадки трилогии. Кроме того, существует целый корпус томов, издаваемых сыном Толкина Кристофером на основе архива отца, — «Неоконченные сказания», «Потерянная дорога» и другие. Памятуя, что Толкин был глубоко верующим, «практикующим» католиком, мы позволяли себе привлекать в качестве философского комментария только тексты, принадлежащие христианской традиции. На Западе и у нас были предприняты попытки истолковать «Властелина Колец» в духе эзотерических учений, однако, как свидетельствует Кристофер Толкин, его отец никогда не интересовался ни теософией, ни оккультизмом, и в его библиотеке не было ни одной книги, посвященной этим предметам.

Для комментария к «Хоббиту» частично использовалось аналогичное английское издание «Хоббита» с постраничными примечаниями.

Мы приносим глубокую благодарность господину Кристоферу Толкину, оказавшему нам неоценимую помощь при разрешении лингвистических проблем, а также английскому издателю книг Толкина, господину Райнеру Анвину, предоставившему нам необходимые для работы материалы, в том числе «Руководство к переводу имен», и оказавшему нам поддержку в процессе подготовки перевода.

Мы приносим также благодарность И. Кучерову, сыгравшему для нас роль Радагаста — знатока трав, Р. Кабакову, исследователю творчества Толкина, а также Дэвиду Дагану, Кристине Скалл, Колину Дюрье, Лондонскому обществу толкинистов, Л. Курбатовой, Н. Геда и всем остальным, кто волей судеб вошел в это «Содружество «Властелина Колец»».

М. Каменкович (Трофимчик)

В. Каррик