"Год Крысы. Путница" - читать интересную книгу автора (Громыко Ольга)

ГЛАВА 16

После обеда (завтрак Альк с Рыской проспали, а Жар пожалел их будить, тихонько поел и собрался сам) крыс поуспокоился и сварливо обратился к девушке, протирающей стол:

— Пойди хоть деньги забери, балда. Кормилец мне два сребра должен, я вечером забыл забрать.

— Хорошо. — Рыска тут же отложила тряпку, радуясь возможности хоть немного загладить свою вину. Забыл он, ага! Небось так плохо было, что о деньгах даже не думал. А вместо благодарности за исцеление полночи на нее «орал»! Ну да, назад в человека не получилось… зато выздоровел же!

— Я с тобой. — Крыс перепрыгнул с лавки Рыске на грудь. Девушка машинально придержала его рукой, чтоб не сорвался. — А то начнет еще отпираться или меньше даст, а ты, ягненочек эдакий, смутишься и уйдешь.

— И вовсе я не ягненочек! — с досадой возразила Рыска. Альк, как всегда, был прав. Если кормилец будет вести себя вежливо и даже сочувственно, делая вид, что ни сном ни духом ни о каких деньгах, то скандалить с ним она не сможет.

— Ладно — овца. Идем. — Крыс юркнул за пазуху. Девушка успела забыть, какой он царапучий и щекочущийся, и вздрагивала при каждом копошении.

— А что мне кормильцу сказать? Он же меня не видел никогда, вдруг не поверит, что я от тебя?

— Поверит, — нехотя проворчал Альк. — Я его предупредил.

— Так ты знал, что снова в крысу превратишься?! — возмутилась Рыска. — А чего тогда из меня виноватую сделал?

— Знал, что когда-нибудь это снова произойдет, — поправил крыс. — Но не так же скоро!

— Лучше болеть, да?

— Да, — отрезал Альк и замолчал до самой кормильни.

А там их поджидал сюрприз: у порога в позе вышибалы — расслабленно привалившись к косяку, но зорко посматривая по сторонам — стоял… наставник Алька.

Рыску он заметил сразу, выпрямился и шутливо поклонился:

— Добрый день, госпожа видунья.

— 3-здравствуйте, — с запинкой отозвалась девушка. — А что вы тут делаете?

— Подменяю одного упрямого недоросля, — благодушно сообщил путник, словно добрый дедушка, которого внук попросил посторожить гусиное стадо, пока он сбегает искупнется.

— А кормилец согласился?

— Попробовал бы он отказаться, — усмехнулся мужчина. — Альк вконец расхворался? Неудивительно, он уже вчера вечером еле на ногах держался.

— Так это из-за тебя мне руку рассадили?! — Крыс выбрался девушке на плечо, сгорбился и взъерошился.

— Ах вот оно даже как. — Путник с интересом уставился на него. Рыска в испуге попятилась, но мужчина притушил алчный огонек в глазах и отнимать «свечу» не бросился. — Нет, я в поселке только с прошлого утра. Но уже наслышан о твоих подвигах.

— Шпионишь?

— Присматриваю, — спокойно поправил путник. — Вон даже услугу оказал.

— Я тебя о ней не просил.

— Ну попроси о чем-нибудь другом. Или спроси.

Предложение застало Алька врасплох. Крыс недоверчиво наклонил морду, прищурился — так просто?!

— Ты знаешь, что мне нужно, — медленно сказал он. Путник не стал отпираться или возмущенно отказываться, как Альков дед, однако вместо ответа задал встречный вопрос:

— А сам еще не догадался?

— В общих чертах.

— Ну а в частности — пойди да уговори его отпустить тебя. По доброй воле.

— Очень смешно, — разочарованно проворчал Альк.

— Зря, ведь я не шучу. Девочка-то действительно хотела тебя освободить, от чистого сердца. А что вышло абы что — так ведь твоя хозяйка не она. Проси у того, с кем вы связаны изначально. У Райлеза.

— Ты его видел?! — встопорщил усы крыс. — Он же полоумный! Могилы раскапывает, вцепился в меня, как вошь в лысину.

— Да, — согласился путник, — это действует в обе стороны. И на него, похоже, даже сильнее, чем на тебя. Его лишили права на «свечу», а по-хорошему надо было вообще вздернуть на воротах Пристани. Не знаю, что там у него с дядей было, но вряд ли честный поединок по «личным, не подлежащим огласке причинам», как утверждает Берек. Небось выгораживает племянничка ради сестры, ее и так от этих известий чуть удар не хватил.

— Что, он тоже жив?! — вырвалось у изумленной Рыски.

— Да, хотя до сих пор отлеживается. Рана довольно серьезная, не будь он путником…

— Какая, однако, неубиваемая семейка, — фыркнул крыс без малейшего сочувствия. И мрачно добавил: — Нет, этот меня не отпустит. Скорее сдохнет.

— Есть еще вариант, — не стал переубеждать его наставник. — Дольше и сложнее, зато надежнее. Можно переподчинить тебя другому путнику — как положено, по обряду — и затем уж освободить.

— Нет, — внезапно оборвал его Альк.

— Почему? Девочка умненькая, способная…

— Рыска, пошли отсюда.

— Дай ей самой решить! — возмутился путник.

— Вы о чем? — жалобно спросила девушка, ничегошеньки не поняв.

— Ты ведь хочешь избавить Алька от крысы? — мягко обратился наставник прямо к Рыске. — Это в твоей власти. Недостает только умения. Если ты получишься…

— Не соглашайся!

Девушка замешкалась. Становиться настоящей путницей она по-прежнему не хотела, но…

— Может, вы его хотя бы в человека превратите? — с надеждой спросила Рыска, не обращая внимания на протестующее шипение Алька. — А я пока подумаю.

— Увы, я не знаю, как это у вас получается, — разочаровал ее путник. — Скорее всего, на удачу подвязано, но чью именно и при каких условиях… Понаблюдайте, поразмышляйте. Авось сообразите, в чем тут соль.

Кормилец, заметив, что вышибала подозрительно долго треплется с какой-то девчонкой, вышел на нее поглядеть. Крыс шмыгнул за воротник, со спины, чикнув хвостом по нежной коже меж лопатками. Рыскина улыбка, и без того робкая, превратилась в страдальческую гримаску.

— Здравствуйте, дяденька, — пискнула девушка. — Альк меня прислал свои денежки забрать…

— «Какой он тебе дяденька! — возмутился такому ребячеству крыс. — Какие денежки! Таким голосом только милостыньку у добреньких господинчиков просят! Сказала бы: уважаемый, я от Алька за двумя сребрами! Уверенней надо быть, нахрапистей!»

Рыска совсем смутилась и потупилась, вцепившись в спасительный поясок.

— А сам он где? — кисло спросил кормилец. Путник у дверей — это для дорогой столичной кормильни хорошо, чтоб даже тсарь мог без опаски за столом посидеть, а здешний люд к такой роскоши непривычен. Издалека глядят, маются, а заходить боятся. В драку тем более не лезут, дураков нет. И коровы от нетопыря шарахаются, пришлось его на задний двор отвести — так он там вмиг все цветы с розового куста обожрал!

— Приболел…

— Передай, чтоб к завтрему выздоровел, не то снова ленту на ручку вывешу, — сурово пригрозил кормилец. Деньги, впрочем отдал без возражений, с легким интересом заметив: — Чего жмешься-то, будто тебе мышь за шиворот упала?

— Если бы мышь… — вздохнула девушка. — Передам, дя… уважаемый. Мы… он постарается!

— И всего-то? — разочарованно сказал Жар, хрустя ломтиком лука. — Я думал, нужен какой-то жуткий обряд, в полночь, на перекрестке пяти дорог, с бочкой крови невинных младенцев… а оказывается, твой дед просто выкрысивался, тайну нагнетал!

— Всего-то… — буркнул крыс. — Проще бочку крови достать, чем с этим типом договориться. Я Райлеза хорошо знаю, семь лет вместе учились. Такой же сволочью с самого начала был, мне его даже в качестве крысы страшно было представить, не то что хозяина…

На сей раз разговор был чисто мужским, с Рыской Альк успел наобщаться за день. Теперь девушка сидела на ларе тихо-тихо, как мышка, чтобы не спугнуть волшебное перемирие, а крыс и «молец», не привередничая, ели жареную картошку с разных сторон одной сковороды. Выглядело это очень трогательно, хотя каждый наверняка считал, что сковорода поставлена для него, а второму он оказывает милость.

— Чему там семь лет учиться-то? — удивился Жар. — Рыска вон без всяких Пристаней дороги меняет.

— Видал я, как она их меняет. Гнутую вилку кувалдой чинит. — Крыс покосился на девушку, дабы убедиться, что она подобающе насупилась и покраснела. — Хватается за первую попавшуюся вероятность, лишь бы в ближайшую щепку беды избежать, а каким образом это произойдет и что там дальше, не смотрит. К тому же в Пристани преподают не только путничье ремесло. Нас обучали звездочтению, чистописанию, литературе, истории, военному искусству… даже игре на дудуке.

— А это-то зачем?!

— Затем, что сила без ума немногого стоит. Путник — это элитный воин, для которого дар — лишь один из способов достижения цели. — Альк отступил от сковороды и принялся умываться.

Жар задумчиво повернул вилку зубцами вверх, постучал черенком по столу:

— А ты уверен, что твои наставник не свистит?

— Саший его знает. — Крыс ожесточенно поскреб задней лапкой за ухом. — Если и не врет, то убей не могу понять, зачем он мне все это рассказал.

— По-моему, он правда чувствует себя виноватым, — робко подала голос Рыска. — Вот и хочет помочь.

— Хороша помощь, только соли на рану насыпал, — хмуро сказал Жар. — Взял бы сам Алька да расколдовал.

— Он не сможет этого сделать.

— Почему? Рыска якобы сможет, а он нет?

— Он сменил уже несколько десятков крыс. Для него расстаться со «свечой» — все равно что руку себе тупым ножом отпилить.

— Но сейчас-то он без крысы, — заметил вор.

— Ну да. Месяц-другой продержится. А потом в лучшем случае будет как с моим дедом, а в худшем — как с вашим Бывшим.

— И что, это всех путников ждет?! — опешила девушка. Ну уж нет, тогда она точно в Пристань не ходок!!!

— По-моему, все эти путники изначально рехнутые, — убежденно сказал Жар. — Чтоб, зная такое, в Пристань на учебу соваться.

— Умереть от старости в ските или глухой веске я в любом случае не собирался.

— А как же дар передать? — вспомнила Рыска.

— Чего? — не понял Альк.

— Ну Бывший же мне передал?

— Ерунда. Всего лишь пробудил твой собственный, который и так проснулся бы через пару лет. Уж больно старичку хотелось заполучить «крыску» — за то, что путник приводит в Пристань новых учеников, ему полагается награда.

— Но ведь он уже умирал, ему бы все равно никто ничего не дал!

— Поди объясни это безумцу.

Жар рассеянно наколол на вилку картошинку, хотя вроде как уже наелся. Покрутил ее перед глазами.

— А воля хозяина обязательно должна быть доброй?

— Это ты к чему?

— Ну можно пообещать отпилить ему не одну руку, а две. И ноги тоже.

— Жар!!! — возмутилась подруга.

— Так мы только пообещаем.

— Ты же духовное лицо, у тебя и мыслей таких быть не должно!

— Грешен, — застенчиво сказал Жар. — Но Хольга добра, а Саший поймет.

— Райлез тоже поймет, что мы его обманываем.

— А мы не будем обманывать. Мы честно пообещаем и будем молиться, дабы он внял гласу разума.

— И кто будет пилить, если не внемлет? — саркастически поинтересовался Альк.

— Как кто? Ты, конечно.

— Ага, — мрачно согласился крыс, представив себя с ножом в лапках. — Запросто.

— Ну или отгрызешь, — поправился Жар с учетом ситуации.

— Я еще не настолько рехнулся. — Впрочем, в целом идея Альку нравилась. Поговорить с хозяином в любом случае придется, и лучше бы с позиции силы, иначе он ничего и слушать не станет. Однако посылать на это дело Рыску с Жаром крыс зарекся, а в себе, увы, был уверен еще меньше. — Для начала надо разобраться, почему я превращаюсь туда-сюда и как этим управлять.

— Ну давай вспоминать, — согласился вор. — Первый раз ты стал человеком, когда за нами шош гонялся. Рыска, ты тогда что-нибудь делала?

— Убегала, — честно сказала подруга.

— А ты?

— Злился.

— На шоша? — удивился вор.

— На идиотов, которые носятся и вопят, вместо того чтобы взять себя в руки и что-то предпринять.

Жар хотел огрызнуться в том же духе, но передумал. Решать загадку было интереснее, вор вообще любил головоломки вроде: как украсть картину размером с обеденный стол, если в доме одиннадцать комнат, высота куста жасмина семь ладоней, из кухни видны ворота, хозяйка перед сном выпивает рюмку можжевеловой настойки, хозяин любит карточные игры, дочка гуляет с подмастерьем пекаря, а у ночного сторожа теща в Яблоньках.

— А обратно ты превратился почти сразу, — продолжал увлеченно рассуждать вор.

— И я жутко испугалась, — смущенно призналась девушка.

— Больше, чем шоша? — Крыс свернулся всклокоченным шариком, вылизывая живот. Не то чтобы Алька беспокоила чистота шкурки, но неподвижно сидеть больше щепки крыса не могла и человек предпочитал уступить ее инстинкту прихорашиваний, лишь бы не мешала думать.

— Нет, но… по-другому. — Девушка вспомнила, каким ужасом ее обдало, аж все внутри перевернулось: саврянин!!! А сейчас… Рыска как-то поймала себя на том, что уже даже не замечает, с белокосым купцом торгуется или со «своим», главное, чтобы цену хорошую давали. Права тетка Ксюта: все эти мужики одинаковые, что ниже пояса, что выше!

— Может, из-за этого? Ты же говорил, что путник имеет какую-то власть над «свечой». Рыска захотела, чтоб страшный саврянин снова стал крысой, он и стал.

— А с госпожой Лестеной тогда как? — скептически напомнил Альк, переходя к хвосту.

— Она тоже испугалась, — неуверенно предположил Жар, сам понимая, что натяжка ну очень большая.

— А в темнице кто меня пугался? Стражник?

— Не знаю, — уныло признался вор, — но, согласись, всякий раз превращение в крысу было очень кстати!

— Особенно вчера, — мрачно поддакнул Альк. — Работу пропустил, перед наставником крысой предстал, если б он хотел — отобрал бы у девки запросто… Стоп. — Крыс мигом развернулся, встал на дыбки. — Вот дрянь, а ведь точно! Оно было некстати мне, но всякий раз выводило из-под удара.

— Когда перепуганная Рыска могла отказаться тебе помогать, когда толстуха, увидев саврянина, могла поднять дикий визг и нас бы схватили, когда ты мог умереть в темнице, когда ты расхворался из-за раны, — перечислил Жар, воодушевляясь с каждым удачно укладывающимся в мозаику кусочком. — Похоже, сходится!

— 3-з-зараза. — Крыс повернул мордочку к боку и снова принялся вылизываться, ожесточенно, будто его укусила блоха, — получается, мне вообще нельзя ввязываться ни во что рисковое?! Тут же превращусь?

— По-моему, оно все-таки не каждый раз происходит, — осторожно сказал Рыска. — Были же и другие случаи, когда ты мог превратиться, — при драке с разбойниками, например.

— Как наставник и говорил — подвязано на удачу, но дикую, неуправляемую.

— А как же я вчера с ней управиться смогла? — ревниво возразила девушка.

— Есть у меня одна идейка… — Альк действительно нашел блоху и выместил на ней свою досаду. — Ты не улучшила мою дорогу, а окончательно испортила, заставив почти сдохнуть, и тут-то в дело вступила удача.

— Но… не могла я такого сделать! — перепугалась Рыска. — До сих пор же все получалось!

— Оно и получилось. Можно через калитку выйти, а можно забор снести, если сила есть, а ума недовесок. Ладно, с этим вроде разобрались. — Альк заставил себя успокоиться и выпрямиться. — А что у нас с обратными условиями? В человека?

— Когда мы спорили из-за лекаря, по дороге к скиту, когда встретились после виселицы, — перечислил вор. — М-да, эта задачка потрудней будет…

Но расстроенная девушка в разговоре больше не участвовала, а вдвоем Жар с Альком так ни до чего и не додумались.

— Как говорил Щучье Рыло, — потягиваясь, зевнул вор, — даже Сашию надо когда-то спать. Может, во сне осенит.

— И в каких же случаях он это говорил? — скептически уточнил крыс.

— В основном когда ломалась седьмая кряду отмычка, — признался Жар. — Но, по-моему, от этого совет хуже не стал.

Когда Рыскино дыхание стало ровным и глубоким, крыс спустился с печи и воровато, короткими перебежками пересек кухню. Вспрыгнул на ларь, приподнялся на задних лапках, заглядывая девушке в лицо и настороженно шевеля усами; окончательно убедился, что она спит, тихонько взобрался к ней на грудь и тоже свернулся клубочком.

Мерный стук Рыскиного сердца и медленно вздымающаяся и опускающаяся грудь успокаивали и убаюкивали. Не давали забыть о том, что Альк тоже человек. Там, на печи, его затмевала крыса — это было ее время, ее место, и доносящиеся с чердака шорохи иглами кололи уши и лапы. Больше всего Альк боялся, что уснет раньше ее. Это случилось всего один раз, еще во время лесной ночевки, когда Альк внезапно осознал, что сидит на пне в сотне шагов от костра — хотя убей не помнил, как и зачем там очутился.

С тех пор спать в одиночестве крыс не рисковал, хоть Рыска и отбрыкивалась, не понимая, чего эту тварь так тянет к ней за пазуху. Из вредности, не иначе. Возможно, если бы Альк поговорил с девушкой начистоту… Нет, пусть лучше злится.

Под утро Рыске приснился кошмар.

Та же поляна — но словно затопленная темным, вязким киселем, где даже мысль о движении отзывается болью в суставах. А вот разбойникам он почему-то не мешает, они скользят в нем хищными острозубыми рыбинами. На этот раз их много, огромная стая, против которой нет ни единого шанса даже у Алька.

И Алька тоже нет. Только лежит на траве коса, поблескивая ножом, как упавшим с неба месяцем. А рядом серым размытым пятном распростерто чье-то тело, и лишь кровь на бессильно протянутой к косовищу руке почему-то яркая-яркая…

Под ногой главаря «месяц» ломается с тонким жалобным звоном, как льдинка.

— А-а-альк!

Рыска не может даже попятиться, а разбойник кидается на нее, валит на землю, подминая длиннющим и тяжеленным, как два мешка с мукой, телом; под таким не то что шелохнуться — не вздохнуть толком.

Девушка вплотную видит его лицо — и захлебывается от ужаса. Глаза главаря подернуты мутной голубоватой пленкой, рот приоткрыт, и в нем сплошь копошатся мохнатые гусеницы бабочек-падальщиц…

…Поляна сменилась кухней, земля — постелью, и только страшная тяжесть никуда не исчезла.

— И-и-и! — отчаянно затрепыхалась Рыска, благо наяву это удавалось куда лучше. Хоть и ненамного успешнее.

— Ну чего ты орешь? — злобно поинтересовался Альк, приподымаясь на руках. Дышать сразу стало легче. Распущенные волосы саврянина белым пологом свисали по сторонам лица до самой подушки, не оставляя Рыске выбора, куда смотреть.

Девушка зажмурилась и выставила колени, пытаясь хоть так отгородиться от Алька.

— Ты чего делаешь?!

— Сплю… Спал. Завизжала в самое ухо, как резаная…

— Слезь с меня немедленно!!!

Но саврянин уже и сам отодвинулся — пряди крысиными хвостами мазнули Рыску по лицу, — спустил ноги с постели. Девушка украдкой перевела дух. Не то чтобы она вообразила, будто Альк собирался сделать с ней что-то нехорошее (по сравнению с тем кошмаром на что угодно согласишься!). Но лучше пусть все-таки уйдет! Недалеко, а то Рыску все еще потряхивало.

— Эй, что случилось?! — донесся из-за двери встревоженный окрик Жара. — Кто-то кричал?!

— Все в порядке, — дрожащим, исключительно неубедительным голосом отозвалась девушка. — Просто Альк…

— Кто бы сомневался, что Альк! Чего он опять выкинул? Пристает к тебе, что ли?! — Заскрипели кроватные доски: Жар не собирался спускать такого безобразия.

— А тебе завидно? — огрызнулся саврянин, — Иди присоединяйся, девка не против.

— Против! — тут же возмутилась Рыска. А если бы он еще за пазуху залез и там превратился?! Рубашка в клочья, телом к телу… Брр! — Пошел вон отсюда, крыса несчастная! И чтоб больше не смел на мне дрыхнуть!

Но пока Жар, спросонья спотыкаясь и натыкаясь на все подряд, добрался до места, Альк уже скрылся за печкой.

Вор посмотрел на смущенную, натянувшую покрывало по самые глаза подругу, потом на печь.

— Я вам чего, помешал? — сморщив нос, недоверчивым шепотом поинтересовался он у Рыски.

— Нет! — еще больше зарделась девушка. — Это… другое. Мы уже сами разобрались.

Во взгляде Жара только добавилось сомнения.

— Хочешь, давай местами поменяемся, — предложил он. — Я здесь лягу, а ты в комнате на кровати.

— Нет! — так же поспешно вырвалось у Рыски. Спать одной, за закрытой дверью?! Лучше уж с Альком вместо одеяла!

— Ну давай этого, — кивнул вор, — в комнату прогоним.

— Размечтался, — проворчало с печи. — Сам сейчас в сенях ляжешь. В свином корыте.

— А ты вообще заткнись, развратник!

— Неудачник, — презрительно отгавкнулся саврянин.

— Жар, иди спать! — взмолилась девушка, ловя за штанину всерьез нацелившегося на печь друга. Только ночной драки им для полного счастья не хватало! Хозяйка же за стенкой, если еще и она проснется, то все на улице окажутся. — Честное слово, все в порядке, никто меня не обижал!

— А почему ты меня, а не его останавливаешь? — возмутился друг.

— Потому что его бесполезно, а ты умный и добрый! Ну пожалуйста!

Польщенный вор еще немного поворчал, но отступил. Дверь, впрочем, подпер поленом, чтобы не закрывалась.

Рыска долго ворочалась, пытаясь стряхнуть воспоминание о навалившемся на нее теле (оно даже кошмарный сон вытеснило!) и проклиная вреднющего крыса, пока неожиданно не поняла что ей больше хочется не злиться, а хихикать. Альк, видать, тоже такой подлянки не ожидал, ну и лицо у него было!

— Мне в этом доме вообще дадут поспать?! — мрачно и зло спросил из подпотолочной темноты саврянин. — То визжала, то хрюкает… Что ей там такое снится — будто в свинью превратилась?

— Ей, по крайней мере, только снится! — немедленно отозвался с противоположной стороны Жар. — А кое-кто по жизни кабан!

— От борова [7] слышу.

— Скажи спасибо, что сейчас ночь и люди кругом спят, а то я бы тебе за такие слова!

— Спасибо, что ты такой трус и только языком махать и умеешь.

— Ах так?! Ну пошли за сарай выйдем!

— Ну пошли, — согласился Альк, но пол ни в комнате, ни у печи так и не заскрипел. Вылезать из-под покрывал не хотелось, оба спорщика втайне надеялись, что противник наконец заткнется и можно будет спать дальше. Но не оставлять же за ним, подлецом, последнее слово!

— Что, струсил?

— А смысл? Все равно ж тебя не дождусь.

Рыска поспешно накрыла голову подушкой, чтобы отсмеяться в свое удовольствие — к досаде мужчин, наконец сообразивших, что девушка не спит и это над ними.