"Великолепная страсть" - читать интересную книгу автора (Блэйк Стефани)

Глава 23

Чем старше становился Патрик Тэйлор, тем больше он походил на отца.

– Уму непостижимо! – сказала Майра. – Ты просто повторение своего отца, точно такой, каким он был, когда я увидела его впервые.

– Я предпочел бы не говорить об отце. Не хочу испортить аппетит за ужином.

Они сидели в ресторане отеля накануне церемонии вручения свидетельства об окончании Академии.

Майра и Дезирэ убеждали и даже умоляли Патрика быть снисходительнее, но все было бесполезно.

– Разве ты не понимаешь, дорогой, что его появление могло бы повлечь за собой печальные для нас последствия? Это разрушило бы всю нашу жизнь в Индии. Из чувства благодарности к Шону Флинну и уважения к нему он принес эту жертву.

– И ты поверила в эту чепуху, мама? Ты поддалась на такую дешевку? – сказал Пэт ледяным тоном. – Но меня не проведешь. Неужели ты не понимаешь, что на все эти годы он лишил меня и Дезирэ того, на что мы имели право по рождению? Право иметь отца, любить отца и быть любимыми им! И вырасти с ощущением защищенности и принадлежности кому-то, с чувством, которое дает только отец!

– Все это вам дал майор Флинн, – напомнила Майра.

– Ради всего святого, мама, это совсем не то, и ты прекрасно это знаешь! Дядя Шон был выше всяких похвал, но он не был отцом, которого я боготворил и о котором горевал больше, чем ты могла себе представить. – Его горечь теперь прорвалась с полной силой и была даже более жгучей, чем прежде. – И все то время, что я горевал по нему, этот мерзавец странствовал по свету и радовался жизни!

– Едва ли это так.

– Мама, он всегда был ловеласом, даже когда вы жили вместе.

– Откуда тебе знать такие вещи, Пэт?

Его лицо побагровело от ярости.

– Он сам мне рассказывал. Думаю, он считал исповедь полезной для душевного здоровья. Он ожидал от меня отпущения грехов. И я чуть не дал ему в зубы. И жалею, что не сделал этого.

– Тебя бы выгнали из академии, если бы не его вмешательство.

– И очень жаль, что это случилось. Мне не нужны от него никакие блага.

– Ты так не думаешь, я уверена! Ведь ты накануне исполнения своих желаний, мечты всей твоей жизни. Завтра ты станешь лейтенантом Патриком Тэйлором!

– Мы так тобой гордимся, Пэт, – вмешалась Дезирэ. Она сжала его руку. – Только представь себе – прощание со своими однокашниками!

– Мы все тобой гордимся, сынок, – сказала Майра, и глаза ее повлажнели, – и твой отец больше, чем кто-либо. Неужели в твоем сердце нет ни капли снисхождения к нему?

– Нет.

– В таком случае по крайней мере обещай быть с ним вежливым во время церемонии. Пожалуйста, я прошу об этом ради себя и твоей сестры.

Патрик положил салфетку и вилку.

– Ладно, сделаю это ради вас. Я буду вежливым. А теперь вы должны простить меня. Я должен еще отшлифовать свою завтрашнюю речь.

Он наклонился и поцеловал каждую из женщин в щеку.

– Вы обе – отрада для моих усталых глаз. Подумать только – четыре года вдали от семьи и дома. Боже мой, как я скучал по вас!

– Как и мы по тебе. И твой отец тоже скучал по тебе все эти годы. Мы тосковали по тебе все трое.

Он смотрел на нее, и взгляд его выражал снисходительность и нетерпение.

– Ты, конечно, никогда не перестанешь об этом говорить, мама?

– Не перестану. Я еще не потеряла надежды, молодой человек.

Он рассмеялся:

– Сегодня прекрасный вечер. Почему бы вам не прогуляться со мной до моих казарм? Я покажу вам, где живу.

– Нет, дорогой, благодарю тебя. У меня был утомительный день. Думаю, я сейчас заберусь в постель и напишу письмо Би. Но ты, Дезирэ, отправляйся.

– Я так и сделаю.

Они расстались в коридоре, и Пэт и Дезирэ отправились гулять по территории Уэст-Пойнта, убранного и вылизанного самими слушателями.

– Вот этот живописный уголок называется Аллеей флирта, – сказал Пэт.

В конце аллеи находился овальный камень со старинной статуей индейца на нем, весьма впечатляющей, позеленевшей и покрытой мхом.

– Это старый индейский вождь Текумсе, покровитель молодых любовников. В тени памятника этому славному малому было сорвано немало поцелуев. Видишь, как неодобрительно он на нас смотрит?

– Я не сомневаюсь, что и тебе, братец, перепало здесь немало поцелуев. Уж свою-то долю ты получил наверняка, – сказала Дезирэ.

– Верно, – кивнул Пэт.

– И Каллаханы, и Тэйлоры отличаются горячей кровью. И я готова пари держать, что немало девиц здесь распрощалось со своим самым драгоценным достоянием.

Патрик рассмеялся:

– Это ты сказала, а не я.

– А каковы твои сердечные дела в настоящий момент?

– Ну, я встречаюсь иногда с сестрой моего товарища по комнате мисс Кэндиси Мэнникс.

Дезирэ наморщила носик.

– Кэндиси? Звучит как-то по-снобистски.

– Напротив, она очень похожа на тебя. Знаю, что ты ее одобришь и вы поладите.

– Похоже, у тебя серьезные намерения в отношении мисс Кэндиси.

– Должно быть, так, но я не уверен. Как раз сейчас я должен привести свою жизнь в порядок. Я не сказал тебе и маме, что меня направляют служить на Аляску?

– На Аляску? Господи, а я-то думала, что на Аляске живут только эскимосы и полярные медведи.

– Прошел слух, что там открыли большие залежи золота и что к концу века Аляска станет северной Калифорнией. Кстати, сестренка, а как твои любовные дела?

– Не так хороши, как хотелось бы, – честно ответила она.

– Ты говоришь как подлинная дочь семьи Каллаханов. – Он помолчал, потом добавил: – И Тэйлоров, конечно. Одному Богу известно, каким распутником был наш папаша всю свою жизнь.

– Не стоит идеализировать и маму. Знаешь, что ее роман с Шоном начался еще до исчезновения отца?

– Ты не можешь говорить это серьезно. Я не верю!

– И все же это правда. Я подслушала однажды их разговор: они смеялись и шутили по этому поводу.

– Ну, с тех пор много воды утекло, – сказал он смущенно.

– Верно, – согласилась она и лукаво улыбнулась: – Это-то мы с мамой и пытаемся вколотить в твою дубовую голову. Прошлое остается прошлым, и нет смысла без конца пережевывать то, что было когда-то, словно собака, гложущая сухую и голую кость.

Он ответил не сразу. Потом взял ее за локоть и сказал:

– Пожалуй, я провожу тебя до отеля.

День выдался на славу. Лазурное небо было безоблачным, нежный ветерок, гнавший барашки по реке Гудзон, чуть умерял полуденную жару. Майра, Брэд и Дезирэ сидели в первом ряду зрителей, которые должны были стать свидетелями присвоения Патрику офицерского звания. Его прощальная речь была проникнута патриотизмом, чувством долга и верности родине, чувством чести и достоинства, но военной темы он коснулся вскользь, а главным в его речи был анализ человеческих отношений в течение жизни. И произнося свою заключительную фразу, Патрик посмотрел прямо на отца.

– …потому что, унижая и пороча наших ближних, мы в первую очередь унижаем и порочим себя. Наш девиз содержит нечто большее, чем воинский кодекс поведения: «Мы обязуемся никогда не лгать, никогда не обманывать и не красть, мы клянемся в верности, мы клянемся избегать обмана, предательства и неверности, как и в том, что не потерпим бесчестия не только в себе, но и в других…» От моего собственного имени и от имени своих однокашников я хочу поблагодарить вас всех, леди и джентльмены, за то, что вы почтили нас своим присутствием в этот день и разделили с нами радость этой минуты. Да благословит вас всех Господь, и да благословит Всевышний Соединенные Штаты Америки.

Его речь была встречена оглушительными аплодисментами. Брэд поморщился и прошептал на ухо Майре:

– Он ведь метил в меня и попал не в бровь, а прямо в глаз, верно?

Ни Майра, ни Дезирэ не ответили.

По окончании торжественной церемонии новоиспеченные офицеры огласили воздух троекратным ура, а их головные уборы взмыли высоко в воздух, и на мгновение небо потемнело от их обилия. Потом выпускники смешались с толпой гостей, присоединившись к своим родственникам и друзьям.

Смущение и неловкость при встрече всех членов семьи Тэйлоров были несколько умерены тем фактом, что Патрик привел своего товарища по комнате Джеральда Мэнникса и его сестру с родителями. Энсон Мэнникс и его жена Дороти были выдающейся парой: он некогда был послом Америки в Испании, и Майре показалось, что при известии об этом Брэд навострил уши.

Как и всегда, аромат власти опьянял его. Он в известной степени достиг зрелости и умеренности, но надежда на то, что леопард когда-либо изменит свою внешность и избавится от пятен, была тщетной. Он тотчас же завладел Мэнниксом и принялся расспрашивать его о текущих международных делах, стараясь в то же время очаровать дипломата и тонко польстить ему.

Внимание Дезирэ было сосредоточено только на молодых Мэнниксах. Она тотчас же оценила и одобрила Кэндиси Мэнникс, и, чем больше девушки разговаривали друг с другом, тем больше крепла их взаимная симпатия. Кэндиси была высокой, ширококостной девушкой и в то же время она отличалась удивительной женственностью и пленительностью. Дезирэ обратила внимание на то, как она поглаживала руку ее брата указательным пальцем и как они все время держались за руки. У Кэндиси были довольно широкое лицо с выступающими высокими скулами и широко расставленные серые глаза, а рот ее был чувственным и губы полными. В ее темно-каштановых волосах солнце высвечивало отдельные светлые пряди, а ветер трепал их.

Товарищ Патрика по комнате привлек ее внимание совсем по-иному. Джерри был среднего роста, не выше сестры, но он излучал мужественность. Он был широкоплечим и широкогрудым, с узкой талией и поджарыми бедрами, что подчеркивалось покроем его военной формы, ловко облегавшей тело. Он не был красив в том смысле, в каком она находила красивыми своего отца и Пэта, но мужественные и грубоватые черты его лица – массивная челюсть и шишечка на кончике носа, а также его заразительная улыбка и плутоватое выражение голубых глаз немедленно вызвали в ней влечение к нему. И даже цвет его коротко подстриженных волнистых волос был под стать ее собственным – они были рыжими.

Его рукопожатие было крепким и искренним.

– Ну, когда старина Пэт хвастался красотой своей сестры, я заподозрил, что он пытается всучить ее какому-нибудь недоумку, как и я пытался навязать ему Кэндиси. Теперь же, когда я увидел вас, я понял, что не верил ему зря. Я влюблен.

Его сестра хмыкнула:

– Держите с ним ухо востро, Дезирэ. Он бесстыдная шельма. Следующее, что он сделает, это пригласит вас прогуляться по Аллее флирта сегодня вечером. И, как я догадываюсь, когда стемнеет.

Дезирэ рассмеялась:

– Не беспокойтесь обо мне, Кэнди. Мне и прежде приходилось справляться с такими обстоятельствами.

Джерри взял ее под руку.

– По правде говоря, мне не хочется ждать вечера. Идемте, моя прелесть, растолкаем эту толпу, и я кое-что покажу вам.

– Кстати, о сегодняшнем вечере, – вмешался Патрик, – Джерри и я наприглашали приятелей и молодых девушек в город на вечеринку, чтобы отпраздновать наше окончание академии. Не возражаешь, Дезирэ, чтобы твоим кавалером был Джерри? Он сам не может выбрать себе девушку, вот я и стараюсь ради него.

– Я буду счастлива. – Она посмотрела на Джерри, и в глазах ее заплясали бесенята. – Я готова держать пари, что ему не составило бы труда найти себе пару.

Джерри театрально возвел глаза к небу.

– Дело в том, что я берег себя все эти годы для вас.

Подумав, Патрик обратился к своим родителям и Мэнниксам:

– Конечно, я и вас приглашаю на нашу вечеринку.

– Нет уж, Пэт, – весело отозвался Брэд. – Я в своей жизни побывал на многих таких солдатских сборищах. Они для молодых и несокрушимых… Кроме того, Энсон и Дороти собираются пообедать с твоей матерью и со мной в отеле.

Майра загадочно улыбнулась, заметив, что Брэд с видом собственника положил руку на плечо Энсона Мэнникса.