"На нашей улице" - читать интересную книгу автора (Кларк Мэри Хиггинс)24 марта, суббота Глава пятаяУилл Стаффорд завтракал на кухне яичницей с сосисками и читал «Нью-Йорк пост». Тамошние журналисты решили проконсультироваться у парапсихолога: возможно ли, что реинкарнировался серийный убийца, орудовавший в конце девятнадцатого века? Парапсихолог не верила, что личность — преступная или любая другая — возвращается точно такой, какой была раньше. Бывает, сохраняются физические особенности. Или же в ребенке проявляется врожденный, непонятно откуда взявшийся талант. Моцарт, например, уже в три года был гениальным музыкантом. Уилл хмыкнул, собрал грязную посуду и отнес в раковину. Заглянул в холодильник, проверил, достаточно ли у него сыра. Днем, когда Томми Дагган соберет здесь народ, Уилл подаст сыр и крекеры и предложит гостям по стаканчику вина или по чашечке кофе. Приглашать ли Эмили Грэм на ужин, Уилл еще не решил. Он сопроводит ее в церковь и к Лоуренсам, но ему хотелось бы еще и пообщаться с ней наедине. Может, стоит позвать ее сюда? Так сказать, показать себя с лучшей стороны? В четверг за обедом Натали полушутя сказала, что многие просто вымаливают приглашение к нему на ужин. Я и правда потрясающе готовлю, подумал он не без гордости. Не хуже любого шеф-повара. Вернувшись после утренней пробежки домой, ресторатор Боб Фриз обнаружил супругу на кухне за обычным скромным завтраком — черный кофе и один тост без масла. — Что-то ты рано сегодня поднялась, — сказал он. — Услышала, как ты тут бродишь, и больше заснуть не смогла. Боб, у тебя ночью опять были кошмары. Мне даже пришлось тебя будить. Помнишь? «Помнишь, помнишь...» Это слово начинало его пугать. Недавно у него снова пошли провалы памяти, когда он не мог вспомнить то пару часов, то чуть ли не целый вечер. Вот и вчера — в половине двенадцатого он поехал из ресторана домой. А приехал только в час ночи. И где он провел целый час? Начались эти странности, еще когда он был подростком. Сначала хождение во сне, потом провалы памяти. Он никому о них не рассказывал — боялся, что его сочтут психом. После колледжа они случались реже, потом прекратились совсем. Но лет пять назад возобновились, а в последнее время случались все чаще и чаще. Боб знал, в чем причина — ресторан оказался самой большой ошибкой его жизни, высасывал все его деньги. Он не рассказывал Натали, что три месяца назад выставил ресторан на продажу — не хотел, чтобы она донимала его расспросами о том, появился ли наконец покупатель. Вчера днем позвонил агент по недвижимости. У Доминика Бонетти, который раньше держал четырехзвездочное заведение в Нью-Джерси, есть предложение. Как только продам ресторан, все пройдет, внушал себе Боб. — Бобби, ты собираешься наливать себе кофе или так и будешь стоять с пустой чашкой? — поинтересовалась Натали. — Угу, сейчас налью. Натали выглядела роскошно — даже растрепанная и без косметики. Он наклонился и поцеловал ее в макушку. — Спонтанное проявление чувств? Давненько этого не было, — заметила она. — Извини. В последнее время мне нелегко. — Он решил рассказать ей о перспективном предложении. — Я выставил ресторан на продажу. И есть покупатель. — Бобби! Это фантастика! — Она вскочила и бросилась ему на шею. — Ты сумеешь вернуть деньги? — Большую часть, даже если придется чуть опустить цену. — Произнеся эти слова, Бобби понимал, что просто успокаивает себя. — Пообещай, что, как только это случится, мы переедем на Манхэттен. — Обещаю, — сказал он. Мне и самому хочется бежать отсюда, подумал он. — Нам нельзя опаздывать в церковь. Ты не забыл, что сегодня заупокойная служба? — Да не забыл. А потом, подумал он, мы отправимся к Лоуренсам, где я не был с того самого вечера, на котором так долго беседовал с Мартой. А потом — к Стаффорду, где Дагган опять будет допытываться, что все мы делали на следующее утро. Он помнил прием, а что было потом — нет. На следующее утро Боб опомнился в ванной, где принимал душ. Руки у него были в грязи, на джинсах и футболке — земля. Утром он собирался поработать в саду. Это было его единственное хобби. Я наверняка возился в то утро в саду, сказал он себе, и именно это я скажу Даггану. Уилл Стаффорд заехал за Эмили. На нем был темно-синий костюм, белая рубашка и серо-синий галстук. К счастью, Эмили захватила с собой в Спринг-Лейк, помимо повседневной одежды, новый костюм в черно-белую косую клетку. — Вы замечательно выглядите, — сказал Уилл. — Жаль, что мы так оделись по столь печальному поводу. — Разделяю ваши чувства. — Как я вижу, котлован уже засыпают, — кивнул он в сторону заднего двора. — Они довольны, что ничего больше не нашли? — О да, — ответила Эмили. — Ну и слава богу. Что ж, поехали? На крыльце Уилл взял ее под руку, и Эмили почему-то стало удивительно спокойно на душе. Да, деньки выдались непростые. Но дело не только в этом, размышляла она, садясь в машину рядом с Уиллом. Странная вещь, но я точно знаю: эта заупокойная служба не только по Марте, но и по Мадлен. Она поделилась своими чувствами с Уиллом и добавила: — Меня все мучила мысль: не будет ли воспринято мое желание пойти на заупокойную службу по девушке, которой я никогда не видела, как праздное любопытство. Но теперь все по-другому. — По-другому — это как? — Я верю, что загробная жизнь существует. И мне хотелось бы верить, что эти две девушки, которые были убиты с интервалом в сто лет и обе оказались похороненными на моем дворе, сейчас вместе, там, где царят мир и покой. — А где сейчас, по-вашему, их убийца? — спросил Уилл. — И какая судьба ждет его? Эмили с изумлением уставилась на него: — Уилл, вы хотели сказать — убийцы? Это же два разных человека! — Тьфу ты! — рассмеялся он. — Я уже начинаю изъясняться, как писаки из желтой прессы. Естественно, я хотел сказать — убийцы. Наконец показалась церковь Св. Екатерины, к которой сплошным потоком шли машины. — Уилл, я все думаю: а что, если в одной из этих машин убийца Марты? — Если он из Спринг-Лейка, а полиция склоняется именно к этому мнению, то вряд ли он решится не прийти в церковь. Его отсутствие вызвало бы подозрения. Кто из друзей Мадлен Шейпли с обагренными кровью руками горевал вместе с нашей семьей сто лет назад? — подумала Эмили. В субботу, в одиннадцать утра, у Джоан Ходжес, которая как раз собиралась в парикмахерскую, зазвонил телефон. Звонила из Коннектикута сестра доктора Мэдден, Эстер. Голос у нее был встревоженный. — Джоан, вчера вечером, около половины двенадцатого, я пыталась дозвониться Лиллиан. Она не отвечала, и я решила, что она пошла куда-нибудь с друзьями. Но я звонила два раза утром, а она все равно не подходит. — Она иногда отключает телефон. Журналисты достают ее с историей об убийстве, так что, возможно, она его снова отключила. Я заеду проверю, все ли с ней в порядке. — Я не хочу вас утруждать. — Пустяки! Здесь ехать всего пятнадцать минут. О парикмахерской тут же было забыто. Случилось что-то страшное. Джоан чувствовала это. Подъехав к дому доктора Мэдден, Джоан подумала: «Господи! Умоляю! Пусть все будет хорошо!» Шторы в спальне были опущены, а на крыльце лежала свежая газета. Дрожащими руками Джоан нащупала ключ от офиса. В приемной все каталожные ящики были вынуты, карточки валялись на полу. Джоан на ватных ногах зашла в кабинет доктора Мэдден. Тело доктора лежало на столе: голова повернута набок, рот широко открыт. На шее затянут шнур. Джоан не помнила, как выбежала из кабинета, как опрометью кинулась вниз по ступеням. Тут ноги ее подкосились, и тьма милосердно скрыла от Джоан стоявший перед глазами образ убитой подруги. Они держатся потрясающе, подумала Эмили. Они с Уиллом только что прибыли в дом Лоуренсов. Вся семья собралась в гостиной: седовласая чета старших Лоуренсов, крепких стариков лет под восемьдесят, родители Марты, Джордж и Аманда, — обоим за пятьдесят — и их вторая дочь, Кристина, с мужем. Эмили восхищалась тем, как сдержанно и достойно они вели себя в церкви. Эмили с Уиллом сидели чуть позади и справа от семьи Лоуренсов, и ей хорошо было их видно. В глазах у всех стояли слезы, но всю службу они сидели не шелохнувшись. Кристина, только что ставшая матерью, сидела с дочкой, Мартиной тезкой, на руках. И вот теперь Уилл познакомил ее с Лоуренсами. Они сразу поняли, кто она. — В вашей семье то же самое случилось четыре поколения назад, — сказал отец Марты. — Мы молимся лишь о том, чтобы тот, кто отнял жизнь у нашей дочери, получил по заслугам. — Если оставить в стороне всю чушь про реинкарнацию, как вы считаете, могло ли убийство Марты быть задумано как повторение убийства Мадлен? — спросила Аманда. — Думаю, да, — ответила Эмили. — Более того, я считаю, что существует письменное признание или записки о случившемся сто лет назад, которые обнаружил нынешний убийца. Я сейчас просматриваю старые книги и архивные материалы, хочу узнать побольше о Мадлен и ее окружении. Джордж и Аманда Лоуренс переглянулись. — Мама, у тебя ведь сохранились альбомы с фотографиями и дневники твоей бабушки? — спросил Джордж. — Да, дорогой. Они в шкафу на чердаке. Моя бабушка по материнской линии, Джулия Гордон, была очень педантична. Она подписала все фотографии, указав время, место и имя каждого, кто запечатлен на снимке. Кроме того, она вела подробные дневники. Имя Джулии Гордон попадалось Эмили в «Воспоминаниях отроковицы». Она была современницей Мадлен. — Если позволите, я с удовольствием ознакомлюсь с содержимым шкафа, — сказала Эмили. — Думаю, знания о прошлом помогут нам сегодня. — Мы сделаем все, что поможет обнаружить убийцу нашей дочери, — ответил Джордж Лоуренс. — Эмили... — тихонько шепнул Уилл, показав на людей, которые ждали возможности подойти к Лоуренсам. — Не буду вас задерживать, — сказала Эмили. — Можно позвонить вам завтра утром? — У Уилла есть наш телефон. Он вам его даст. Буфетная стойка была в столовой. А столы и стулья расставили на веранде. Эмили и Уилл вышли туда с тарелками. — Уилл! — позвал кто-то. — Присоединяйтесь к остальным подозреваемым. — Это Натали Фриз, — успел шепнуть Эмили Уилл. За столом был и доктор Уилкокс, который сердечно приветствовал Эмили. Ей представили его жену Рейчел, а также Боба и Натали Фриз. — Книги вам пригодились? — спросил доктор Уилкокс. — О да, очень. — Эмили, как я понимаю, вы адвокат по уголовным делам? — сказала Натали. — Да. — Если кого-то из здесь присутствующих обвинят в убийстве Марты, вы согласитесь его защищать? Ей нравится ставить людей в неловкое положение, спокойно отметила про себя Эмили. Атмосфера за столом тотчас переменилась. Да, кому-то, а может, и всем этот вопрос не по душе. — Поскольку я уверена, что этого не произойдет, на гонорар здесь я не рассчитываю, — сказала Эмили невозмутимо. Потом Уилл познакомил ее с другими жителями города. Несколько минут они поболтали с Джоном и Кэролин Тейлор, близкими друзьями Уилла. — Уже четвертое поколение нашей семьи живет в Спринг-Лейке, — сказала Кэролин. — Моя дальняя родственница, Филлис Гейтс, написала книгу о здешней жизни в конце девятнадцатого века. Она дружила с Мадлен Шейпли. — Вчера вечером я прочла эту книгу от корки до корки, — обрадовалась Эмили. — Филлис умерла в середине сороковых, когда моя мама была подростком. Несмотря на разницу в возрасте, они с ней были очень дружны. — А она никогда не рассказывала вашей маме о Мадлен? — Рассказывала. Собственно говоря, мы с мамой сегодня беседовали по телефону и обсуждали события последних дней. Мама сказала, что Филлис не хотела писать об этом в книге, но на самом деле всегда была уверена, что Мадлен убил Дуглас Картер. Он был ее женихом или я что-то путаю? Томми Дагган пошел в церковь с Питером Уолшем. И все время, проведенное там, мучился мыслью, что убийца где-то рядом. После службы он планировал заехать в офис, а потом уже идти на встречу в дом Уилла Стаффорда, но в машине его ждало сообщение о гибели Лиллиан Мэдден. Пятнадцать минут спустя они с Питом уже были на месте преступления. Тело еще не увезли. — Смерть наступила предположительно между десятью и одиннадцатью вечера, — сказал Томми Даггану Фрэнк Уиллет, шеф полиции Белмара. — На ограбление не похоже. В спальне остались и деньги, и драгоценности. Тело обнаружила секретарша, Джоан Ходжес. Она выбежала на улицу и упала в обморок. Сейчас ей оказывают помощь. — Он кивнул в сторону жилых помещений дома. — Может, вам с ней поговорить? — Это я и намерен сделать. Джоан Ходжес лежала на кровати в гостевой спальне, вокруг нее суетились врачи. — В больницу я не поеду... — говорила она, когда Дагган и Уолш вошли в комнату. — Все со мной в порядке. Естественно, когда я ее нашла, у меня был шок... — И она разрыдалась. Около кровати стоял полицейский из Белмара. — Я уже побеседовал с миссис Ходжес, — сказал он Томми. — У вас, наверное, тоже есть к ней вопросы? — Есть. — Томми придвинул к кровати стул, сел и представился. — Джоан, вы видели, по всему кабинету разбросаны карточки. Убийца что-то искал, возможно, свою карточку. Не знаете, доктору угрожал кто-нибудь из пациентов? — Не знаю ни единого пациента, который желал бы доктору Мэдден зла, — ответила она. — Это все тот серийный убийца. Он испугался, что она что-то про него поняла. Очень вероятно, подумал Томми, но только в том случае, если он когда-либо был ее пациентом. — А где, кроме карточки, указывается имя пациента? — В регистрационном журнале, который я веду в компьютере. — Джоан, мы найдем этого типа. Обещаю. Когда Томми с Питом вернулись в кабинет, оттуда выносили пластиковый мешок с телом Лиллиан Мэдден. — Мы здесь закончили, — сказал судмедэксперт. — Боюсь, мы мало чем сможем вам помочь. У убийцы хватило ума надеть перчатки. — И скорее всего, он нашел то, что искал в картотеке, — добавил шеф полиции Уиллет. — Вы не знаете, она часто работала по вечерам? — Вчера вечером доктор Мэдден читала лекцию в колледже. Похоже, вернувшись домой, она сразу же прошла в кабинет. Убили ее, когда она сидела за столом и работала. Возможно, она даже не успела понять, что происходит. — Как он вошел? — Следов взлома не обнаружено. Может, забрался через незапертое окно? Сигнализация была отключена. — Это был кто-то из ее пациентов, — сказал Томми. — Видимо, рассказал под гипнозом слишком много и забеспокоился. Иначе зачем ему карты? Джоан Ходжес говорит, что, если это действительно пациент, его имя должно быть в регистрационном журнале. — Он пытался разбить компьютер, — сказал Уиллет. Томми кивнул. Известие его не удивило. Когда Эмили Грэм позвонила и рассказала, что под дверь ее дома в Спринг-Лейк подсунули очередную фотографию, детектив Марти Бровски забеспокоился всерьез. Раньше он был убежден, что преследователем был Нед Келер и что поймали его как раз вовремя — он не успел убить Эмили. Но теперь Марти начал в этом сомневаться. В субботу днем во время прогулки по парку он обсудил ситуацию со своей женой Джейни. — Келера мы арестовали у дома Эмили Грэм. Он утверждал, что хотел только напугать ее. — Марти, ты же ему поверил, — напомнила Джейни. — А вчера он рассказал мне другое. Добавил еще, что хотел, чтобы Эмили почувствовала, как была напугана его мать, перед тем как умерла. — Какой милый человек. — Нед Келер, судя по всему, вернулся домой и обнаружил мать мертвой, с ножом в груди. Он обезумел: схватил тело, вытащил его на улицу, звал на помощь. Джоэль Лейк действительно побывал в квартире, причем проник туда незаконно. Удивляюсь, как это Эмили Грэм удалось снять с него обвинение в убийстве. — Насколько я помню, присяжные поверили сестре Рут Келер, которая заявила, что разговаривала с Рут по телефону после того, как Джоэля Лейка видели выходящим из дома. Картину на месте преступления испортил Нед Келер: он вытащил нож и вынес тело матери на улицу. Мы все тогда решили, что он, обнаружив мать мертвой, впал в истерику. — Для вас Нед Келер был психом и скорбящим сыном, преследующим адвоката, который добился оправдания убийцы его матери. Ну что, мистер Всезнайка, вы готовы допустить, что ошибались? Марти вздохнул: — Джейни, ну почему мама тебя не научила, что мужа надо уважать? Нед Келер не только псих, он еще и лжец. После вчерашней встречи я убежден, что мать убил он сам. И... — Что еще? — Еще я думаю, что Эмили Грэм преследовал не он. А настоящий преследователь — тот, кто подсунул под дверь фотографию. Сама посуди. Кто-то отправился за ней в Спринг-Лейк, выяснил, где она остановилась, сфотографировал ее, после чего просунул снимок под дверь, причем когда во дворе дежурил полицейский. О чем это говорит? — О том, что этот человек одержим, хитроумен и коварен. — Совершенно верно. — Значит, преследователь не поленился приехать в Спринг-Лейк. Нед Келер исключается. Кто же тогда? — Может, Джоэль Лейк? Личность не самая светлая. Он получил небольшой срок за кражу, а когда начались преследования, уже снова разгуливал на свободе. Есть еще Гэри Уайт. — Марти, Гэри с Эмили развелись три года назад. Я слышала, он расстался с Барбарой — или как там ее — и снова в свободном поиске. Он типичный мелкий донжуан. — Он через суд требовал у Эмили пять миллионов долларов — половину того, что она получила, продав акции интернет-компании. Что, кстати, было умным поступком, — добавил Марти. — Сейчас эти акции здорово упали в цене. Они дошли до развилки, где обычно поворачивали назад, к дому. И не сговариваясь взялись за руки. — Каким будет твой следующий шаг? — спросила Джейни. — Просмотрю дело об убийстве Рут Келер — в рассуждении того, не мог ли убийцей оказаться Нед Келер. Снова займусь делом о преследовании. И предупрежу Эмили Грэм. В три часа в гостиной Уилла Стаффорда собралось немало народу. Пришлось даже принести несколько стульев из столовой. Томми Дагган встал у камина, откуда была видна вся комната. — Благодарю вас за то, что согласились прийти, — начал он. — Все вы присутствовали на приеме у Лоуренсов накануне исчезновения Марты. За прошедшие с тех пор четыре с половиной года я много раз беседовал с каждым из вас. Очень надеюсь, что сейчас, когда вы собрались все вместе, что-то из виденного вами в тот вечер, но потом забытого всплывет в вашей памяти. Предлагаю следующее: я буду приглашать вас по очереди в кабинет Уилла, там вы расскажете мне, о чем беседовали с Мартой в тот вечер и о чем она разговаривала с другими. А еще каждый расскажет, что делал на следующее утро с шести до девяти. Томми пристально оглядел собравшихся. Боб Фриз густо покраснел. Он утверждал, что в то утро работал в саду. Его жена спала. Ограда вокруг его дома высокая, никто его видеть не мог и, следовательно, не мог подтвердить его алиби. Доктор Уилкокс напустил на себя задумчиво-философский вид. По его словам, в то утро он отправился на долгую прогулку — не к океану, а по городу. Может, так оно и было. Миссис Уилкокс. Сущая Брунгильда. Не хотелось бы мне попадаться ей на пути, подумал Томми. Суровая дамочка. Уилл Стаффорд. Интересный мужчина. Одинокий. Женщины к нему так и льнут. Не была ли Марта Лоуренс им увлечена? Были еще пять пар, но все жены точно помнили, что мужья с утра никуда не уходили. Возможно, кто-то из них лгал, чтобы не навлекать подозрения на супруга. Томми с Питом заранее договорились, как станут вести беседу. Игры в хорошего и плохого следователя не будет, но Пит с записями прежних показаний сядет за спиной у интервьюируемого и, если заметит в рассказе какие-то несоответствия, укажет на это. Первый час тянулся долго, никто не сказал ничего нового. Никакого шарфа с люрексом никто не помнил. Марта не рассказывала о планах на следующий день. Никто не видел, чтобы она говорила по сотовому телефону. Затем вошла Рейчел Уилкокс, всем своим видом демонстрируя, как ее раздражает происходящее. На вопросы она отвечала кратко: — Я говорила с Мартой об аспирантуре, в которую она собиралась поступать. Но она сказала, что окончательно еще ничего не решила. — Вы об этом раньше не рассказывали, — сказал Томми. — Если бы люди подробно пересказывали все, о чем говорят на приемах, мир погряз бы в банальности, — ответила Рейчел. — У вас еще есть вопросы? — Не помните ли вы, на ком в тот вечер был серебристо-серый шарф с люрексом? — На мне. А что, его нашли? У Томми вспотели ладони. Неужели Клейтон Уилкокс настолько глуп, что задушил Марту шарфом собственной жены? — Миссис Уилкокс, а когда вы заметили, что шарф пропал? — Вечер был теплый, и я его сняла. Попросила мужа положить шарф к себе в карман и забыла о нем до следующего дня. Но у мужа шарфа не оказалось. — Вы или доктор Уилкокс его искали? — Он позвонил Лоуренсам, но шарфа у них не было. Ладно, потом выслушаем его версию, подумал Томми. Уповая на то, что новости об убийстве в Белмаре еще не дошли до Спринг-Лейка, он спросил: — Миссис Уилкокс, вы случайно не знаете доктора Лиллиан Мэдден? — Имя знакомое. — Она психолог, живет в Белмаре. — И читает лекции в колледже округа Монмут? — Читает. — По-моему, все это пустая трата времени. Когда она вышла, Томми с Питом переглянулись. — Позови Уилкокса, пока она не успела с ним переговорить, — сказал Дагган. Доктор Клейтон Уилкокс старался держаться спокойно и с достоинством, но Томми наконец учуял запах, которого ждал весь день, — запах страха. — Присаживайтесь, доктор Уилкокс, — сказал Томми. Для начала его спросили, беседовал ли он в тот вечер с Мартой Лоуренс. — Она знала, что я из академической среды, и поинтересовалась, не знаком ли я с кем-нибудь из Школы бизнеса Туланского университета в Новом Орлеане. Она собиралась туда в аспирантуру. — А на следующее утро вы отправились на прогулку, но не к океану. И Марты нигде не встретили? — На этот вопрос я отвечал неоднократно. — Доктор Уилкокс, ваша жена на приеме потеряла шарф? — Да, потеряла. Томми заметил, что на лбу доктора Клейтона Уилкокса выступили капельки пота. — Жена просила вас забрать у нее шарф? — Жена помнит, что просила меня положить шарф в карман. Я же помню, что она просила положить его рядом с ее сумочкой на столике в холле. Так я и поступил. — На следующий день, когда выяснилось, что шарф куда-то делся, вы позвонили Лоуренсам? — Нет, не позвонил. — Разве не логично было бы спросить Лоуренсов? — Мистер Дагган, когда мы поняли, что шарф пропал, все уже знали, что исчезла Марта. Неужели вы полагаете, что я решился бы беспокоить их по такому пустяку? — Но жене вы сказали, что справлялись о шарфе? — Да, сказал — чтобы избежать скандала. — Доктор Уилкокс, вы были знакомы с доктором Лиллиан Мэдден? — Нет. — Вы обращались к ней за консультацией? — Нет, я не был ее пациентом и не помню, чтобы когда-либо встречал ее. Врет, подумал Томми. Николас Тодд позвонил Эмили в девять пятнадцать в воскресенье. — Надеюсь, наш договор в силе? — спросил он. — Разумеется. В «Старой мельнице», говорят, там сказочно кормят. Я заказала столик на час. — Отлично. Я заеду около половины первого. Да, я вас, случайно, не разбудил? — Я уже прогулялась до церкви и обратно, а она в полутора километрах от моего дома. Это ответ на ваш вопрос? — Это неприкрытое хвастовство. А теперь объясните, как к вам проехать. Ровно в двенадцать тридцать в дверь Эмили позвонили. Открыв, она вдруг поняла, что со звонка Ника в пятницу с нетерпением ждет встречи с ним. Он мило улыбнулся и прошел в дом. Она с удовольствием отметила, что одет он неформально: куртка, брюки, свитер с высоким воротом. — Мы, наверное, целый месяц не виделись? — Да, около того. Последние недели в Олбани я работала дни и ночи напролет, приводила в порядок дела. — И с тех пор, как я понимаю, отдохнуть не удалось. — Мягко говоря. Хотите посмотреть дом? — Конечно. Дом потрясающий. Она провела его по всем комнатам, а потом они отправились в ресторан. Столик в «Старой мельнице» стоял так, что им был виден пруд с лебедями. Официантка принесла две «кровавых Мэри» и подала меню. — Мы закажем чуть позже, — сказал Ник. Приняв приглашение работать в фирме, Эмили три или четыре раза ужинала с Ником и Уолтером, но наедине с Ником оказалась впервые. Он мило улыбался, но чувствовалось, что ему не по себе. Она ли тому причиной или у него личные проблемы? Эмили знала, что он не женат. — Хотелось бы мне знать, о чем вы думаете, — прервал ее размышления Ник. — Вы так погружены в себя. Эмили решила действовать напрямик: — Мне кажется, вы чем-то обеспокоены, и боюсь, что это связано со мной. Вы действительно хотите, чтобы я у вас работала? — Хочу ли я, чтобы вы работали в нашей фирме? Разумеется! Честно говоря, я был бы счастлив, если бы вы приступили завтра же. Кстати, поэтому-то я и приехал. — И Ник рассказал ей о принятом им решении. Узнав, что Ник собирается оставить фирму, Эмили расстроилась — она так мечтала работать с ним. — И куда же вы намерены податься? — спросила она. — В администрацию федерального прокурора. Убежден, что это место как раз для меня. Но боюсь, мне не удастся уговорить вас выйти на работу на следующей неделе. — Ваш отец будет очень недоволен? — Он, конечно, расстроится, что вы не выйдете до первого мая, но ему придется с этим смириться. Равно как и мне. Около четырех Ник привез Эмили домой и проводил ее до крыльца. — У вас хорошая сигнализация? — спросил он. — Отличная. А завтра мой приятель из Олбани установит и камеры наблюдения. — Понимаю вас. После того, что вы пережили в Олбани... Она открыла дверь. Конверт на полу в холле они увидели одновременно. — Кажется, вам оставили записку, — сказал Ник и наклонился поднять конверт. — Берите за уголок. Там могут быть отпечатки пальцев. — Эмили не узнавала собственного голоса — таким он был испуганным. Из конверта выпала фотография. На ней была Эмили на пороге церкви, а ниже подпись: «Помолись за себя». |
||
|