"Великосветский прием" - читать интересную книгу автора (Фэнтон Джулия)VI АЛЕКСАНДРА, 1978-1979Студенческий городок знаменитого женского колледжа Вассар, построенный в средневековом стиле, был обнесен кирпичными стенами. Здание библиотеки напоминало замок с цветными витражами и готическими крестами. Озеро, окруженное кольцом величественных старых деревьев, служило местом отдыха многим выдающимся американкам. Из стен Вассара вышли поэтесса Эдна Сент-Винсент Миллей, романистка Мэри Маккарти, а в недавние времена – выдающиеся актрисы Джейн Фонда и Мерил Стрип. Александра и Мэри-Ли приехали сюда с промежутком в несколько часов. Они впервые увиделись после отъезда из Англии и встретили друга друга радостными восклицаниями и крепкими объятиями. – Александра, ты теперь роскошная блондинка! Рафинированная аристократка! – кричала Мэри-Ли, приплясывая от восторга. – А у тебя дивный загар, – восхищалась Александра. – Настоящая гавайская девушка! А какая Мэри-Ли вспыхнула от смущения: – Я? Стройная? – Господи, конечно же! Ты сбросила по меньшей мере десять килограммов. Действительно, от детской пухлости Мэри-Ли не осталось и следа. Теперь у нее была тоненькая, как тростинка, фигура, а раскосые изумрудные глаза казались огромными на похудевшем лице с изящно очерченными скулами. Она курила «Бенсон-энд-Хеджес» и недавно научилась пускать голубые колечки дыма. Но в ней чувствовалась какая-то внутренняя скованность. – Мэри-Ли, расскажи, как ты жила на Мауи? Мать тебя не очень допекала? – Мать заканчивает очередной роман, а в таких случаях она становится особенно вредной, – призналась Мэри-Ли, отбрасывая назад свои рыжевато-золотистые волосы. – А уж когда она поссорилась со своим последним избранником, это вообще был конец света. Когда у нее что-нибудь не клеится, она всегда вымещает на мне злобу. Ты только послушай, что она сделала, когда увидела меня похудевшей: она искромсала ножницами все мои бикини и заставила меня носить закрытый черный купальник с юбочкой! – Не может быть! – Или вот еще: как-то поздно вечером она запустила мне в голову гнилой грушей, но промахнулась. Томас на нее заорал, так она и в него швырнула такой же. Мне пришлось все мыть и оттирать, а она посмотрела и говорит: все равно грязно! – и уже в третий раз нарочно расквасила такую же гниль о стенку. – Боже мой, Мэри-Ли, как ты это терпишь? – Она все-таки моя мать... – А на Мауи есть интересные молодые люди? – Наверно есть, если считать интересными бичей, официантов и инструкторов по плаванию. – Мэри-Ли глубоко вздохнула. – Но в мою сторону никто не смотрит. Я ведь далеко не красавица. – Неправда, Мэри-Ли, ты красавица! Такая тоненькая, хоть в манекенщицы иди. – Нет, нужно еще похудеть, – сказала Мэри-Ли, погасив сигарету о серебряную пепельницу, которую привезла из дому. – Давай, может быть, распакуем вещи? У меня с собой горы барахла, а у тебя? Осень в Вассаре была прохладной. Деревья вокруг озера полыхали оранжевым. У Александры почти все время уходило на занятия. Она подолгу просиживала в музыкальном классе и в читальном зале. До сих пор она не получила никаких откликов на свою песню «Ласковая женщина» и начала думать, что на ней надо поставить крест. Долгожданный телефонный звонок раздался в самый неподходящий момент: она растиралась лосьоном после душа. Когда Мэри-Ли крикнула ей, что звонят из «Ариста рекордс», Александра издала оглушительный боевой клич, выронила флакон и очертя голову бросилась к телефону. Спазм сдавил ей горло. – Алло, – прошептала она. – С вами говорит Дон ван Хорн из фирмы грамзаписи «Ариста рекордс», – раздался в трубке приятный мужской голос. – Хочу сообщить вам, юная леди, что я уже не первую неделю слушаю вашу пленку. Думаю, мы сможем ее «раскрутить». Клайву она понравилась. Мы попросим вас прилететь в Лос-Анджелес и подписать контракт. До Александры с трудом доходил смысл его слов. Неужели и вправду сам Клайв Дэвис, президент «Ариста рекордс», одобрил ее песню? – Ой, Боже мой, просто невероятно! – Мы считаем, что эта песня подойдет для нового альбома Оливии Ньютон-Джон. Кстати, разрешите, я запишу телефон вашего агента или поверенного, чтобы мы могли обсудить предварительные детали. – Да, да, очень хорошо, – невпопад ответила Александра, чтобы только перебить ван Хорна. – На следующей неделе – День благодарения... Это не поздно? – Нет-нет. Значит, тогда и увидимся. Это только начало, юная леди. Если вы не остановитесь на достигнутом и напишете пару-другую таких же славных песен, как «Ласковая Женщина», вы скоро станете знаменитостью. Вся дрожа от волнения, она повесила трубку и тут же позвонила сыну Минни Филлипс, Ли Филлипсу, одному из лучших адвокатов по авторскому праву во всем Лос-Анджелесе. Он согласился составить для нее контракт. После разговора с ним Александру охватил несказанный восторг. Может быть, она и в самом деле чего-то добьется! После Дня благодарения погода стала пасмурной. В феврале снегопады погребли городок Покипси, и жизнь в нем замерла на несколько дней. Вся территория колледжа была укутана белым покровом и прочерчена темными строчками тропинок, которые проложили студентки, спеша на лекции. По периметру скользили лыжницы. Кроны вековых деревьев превратились в кипы белого кружева. Однажды, еще затемно, в комнате Александры и Мэри-Ли зазвонил телефон. Накануне Александра до половины третьего готовилась к зачету по английской литературе и легла спать только тогда, когда у нее стали слезиться глаза, а голова начала раскалываться от малоизвестных фамилий и дат. Она не успела еще толком проснуться и, потянувшись за трубкой, нечаянно смахнула телефон на пол. – Слушаю, – невнятно пробормотала она. – Александра? Это ты? – Видимо, говорившему было плохо слышно. – Джанкарло! Сейчас... сейчас полшестого утра! Он засмеялся. Сквозь трансатлантические помехи в трубке слышались голоса. – А у нас половина двенадцатого. Время ленча. Джанкарло не звонил ей с лета, и она решила, что он останется в ее памяти как одно из приключений той сказочной поры, ее первого сезона, хотя он пару раз и присылал ей открытки с неразборчивыми каракулями из Турина и Милана. Он сказал, что звонит из Германии, где участвует в отборочных соревнованиях. – Когда ты прилетишь в Штаты? – спросила Александра. – Ну, скоро, – уклончиво ответил он. – Мне предстоит Дейтона. Ты будешь прилетать сюда ко мне, да? Я буду показывать тебе, как Джанкарло побеждает. – Джанкарло, не забывай, что я учусь в колледже. Мне нужно сдать экзамен и написать две контрольные. Я не могу все бросить и полететь в Дейтона-Бич только потому, что ты меня поманил пальцем. Мэри-Ли села в постели и отчаянно жестикулировала, пытаясь привлечь ее внимание. – Подожди минутку, – сказала Александра и прикрыла трубку ладонью. – Дейтона-Бич! Да что тут раздумывать! Соглашайся! – зверским шепотом настаивала Мэри-Ли. – Здесь гадкая погода, а там трасса проходит рядом с огромным пляжем. Машины мчатся вдоль воды. Пока он будет гоняться, мы тебе составим компанию. – А как же?.. – Сессия закончится через три дня. Почему бы не поехать? Ты, я и Джетта. Днем будем вместе, а ночью... если хочешь, будешь с ним. Мэри-Ли была права: втроем им никогда не бывает скучно. Кроме того, если сказать отцу, что она едет с подругами, это избавит ее от лишних объяснений. – Я приеду, Джанкарло! Говори когда, и я возьму билеты. Перед тем как отправиться в Дейтону, Александра, Джетта и Мэри-Ли заказали номер люкс в отеле «Фитцджеральд»: отец Александры был знаком с владельцем, Ричардом Фитцджеральдом Коксом. Их окна выходили на бескрайнюю полосу плотно утрамбованного белого песка, по которой проносились автомобили самых невероятных моделей. Гордость Дейтоны, знаменитый пляж Дейтона-Бич, притягивал их как магнитом. Они бегали и резвились на белом песке, то и дело ныряя в теплые волны Атлантики. Подруги были счастливы снова оказаться вместе. Проезжавшие по трассе водители с трудом удерживали руль при виде этой эффектной троицы: Александра, стройная золотистая блондинка во французском бикини; Мэри-Ли, высокая и пикантная; Джетта, с соблазнительной фигурой, символически прикрытой тремя крошечными замшевыми треугольниками. – Слушайте, это просто здорово! – Джетту переполнял восторг. Она нагнулась и подняла морскую ракушку. – Девчонки, я так без вас скучала! В Голливуде у меня нет близких подруг. Те, с кем я занимаюсь в актерской студии, страшно завистливые. Каждая боится, как бы кто-нибудь не оказался красивее или сексапильнее. Представляю, что начнется, когда нас пригласят на пробы. – Ну, а как там вообще, в Голливуде? – полюбопытствовала Александра. Джетта хихикнула. – Что я могу тебе сказать? Безумный мир, но я его люблю. На каждом шагу приключения, и это, пожалуй, самое главное. – Вот что значит женская привлекательность, – вздохнула Мэри-Ли, заметив, что двое загорелых мускулистых парней на парусных досках не сводят глаз с Джетты. – Мне бы хоть половину того, что есть у тебя, Джетта. – Но ты очень сексапильная, Мэри-Ли. Просто надо почувствовать это нутром. Надо, как бы это сказать, проникнуться мужчиной, захотеть, чтобы он был у тебя внутри, чтобы на тебя давила тяжесть его тела. Александра и Мэри-Ли слушали как зачарованные. – Джетта, но сама-то ты все это чувствуешь? – спросила наконец Мэри-Ли. – То, о чем написано в книгах? Считается, что это верх блаженства. – Ну, в общем да, – сказала Джетта, сразу сникнув и ковыряя песок пальцами босой ноги. – А я хотела спросить... правду говорят... что первый раз очень больно? – Может, обойдемся пока без подробностей, Мэри-Ли? – сказала Джетта. – Вот вернемся в отель, выпьем шампанского, тогда и поговорим, ладно? Она побежала навстречу приливу и завизжала, когда мощная волна с белым гребешком пены отбросила ее назад. Они взяли салат, свежие мидии, молодые початки кукурузы и лимонные тарталетки. Потом из своего номера заказали шампанское, поручив все переговоры Джетте, поскольку у нее был самый взрослый голос. Они весело болтали о событиях прошедших месяцев, снова и снова прокручивая «Ласковую женщину». – Ты молодчина, Александра! Добилась своего! – воскликнула Джетта, обнимая подругу. – Как сказать... Это ведь не заглавная песня, а так, второстепенная. – Она станет главным хитом, – пророчествовала Джетта. Мэри-Ли рассказала им, как брала интервью у самого Джона Чивера для студенческой газеты «Новости обо всем». Прославленный писатель отметил, что у нее роскошные волосы. – Он сказал, что мне... Ну... он так на меня смотрел... Как вы думаете, можно считать, что он за мной ухаживал? – Вполне возможно, – кивнула Джетта, подливая себе шампанского в обыкновенный стакан. – Но он такой знаменитый... – Ну и что? Можно подумать, знаменитости – евнухи. Уж поверь мне, я-то знаю, как-никак выросла среди них. – В голосе Джетты вдруг зазвучали горькие нотки. Она залпом осушила свой стакан. – Предлагаю провести опрос. Сколько среди нас девственниц? Только ты, Мэри-Ли? Мэри-Ли вспыхнула. – Все ясно, – Джетта с высоты своего опыта снисходительно кивнула. – Будешь следующей. Это неизбежно. Сами не дадим, так другие возьмут, верно? О, в бутылке-то уже пусто. Откроем вторую? Кто умеет вытаскивать пробку? Я слишком пьяная. – Может, оставим вторую бутылку на потом? – предложила Александра. – Нет... выпьем еще. Ладно, давайте сюда, я сама открою, если вы не умеете. Отойдите в сторонку. Сейчас я пробью потолок. Когда вторая бутылка наполовину опустела, на Джетту напал истерический хохот. – Знаете что?.. Я вам все наврала. – Непонятно было, плачет она или смеется. – Ничего в этом хорошего нет... У меня было девять мужиков, я чего только не пробовала, даже кокаин, и хоть бы хны! Хоть бы что-то во мне дрогнуло! – Она подняла стакан. – Чокнемся, Александра. Я уже напилась, но мне мало. Что такое оргазм? Что в нем особенного? – Девять любовников? – Мэри-Ли была сражена наповал. – Ну и что? – Джетта с вызовом отхлебнула изрядный глоток. – Какая разница? Все трахаются, на этом мир держится. – Тебя послушать, так это... – Гадость? Тебе кажется, это гадость? – Ну, в общем... – Пусть даже так, но это жизнь, детка. Это то, чем занимаются мужчина и женщина. Кто сверху, кто снизу – разницы никакой. Ну что ты на меня уставилась? Моя мать всю дорогу этим занимается, да и твоя тоже. Папа Александры и то взял себе любовницу. Как ее, Фелисия, кажется? Все поголовно занимаются сексом. Александра поставила свой стакан. С чего это Джетту так понесло? Они допили вторую бутылку. Настроение Джетты снова переменилось, они болтали и смеялись как прежде, сплетничая о новых знакомых, которые появились у Джетты в Голливуде, а у Мэри-Ли и Александры – в Вассаре. – Интеллектуалы! – презрительно сморщилась Джетта. – Из них половина – гомики. Назовите мне хоть одного сексапильного, такого, как Ричард Гир или Мик Джеггер. – Она ойкнула и зажала рот ладонью. Наступило молчание. – Господи, – сдавленно прошептала Джетта. – Лондон. В номере стояла мрачная тишина. – Я тоже не могу забыть, – призналась Александра. – У меня до сих пор по ночам кошмары... – Он был пьян в стельку, – взорвалась Джетта. – Потому и разбился. Сам виноват. Наша вина только в том, что мы оттуда смылись. – Мы причастны к его гибели, – угрюмо повторила Александра. Джетта спохватилась: – Слушайте, вы случайно не проболтались? – Она свирепо посмотрела на Александру, потом на Мэри-Ли. – Мы дали клятву, помните? Поклялись – Навек, – пылко подхватила Мэри-Ли. После мимолетного колебания к ним присоединилась и Александра. Ее тревожили смутные воспоминания о том, как она проснулась рядом с Джанкарло и поняла, что кричала во сне. Но вряд ли она упомянула Лондон. Джанкарло заехал в отель рано утром, чтобы отвезти Александру на автодром. В вестибюле к нему заспешила какая-то женщина и попросила автограф. Он с удовольствием подписал протянутую ему салфетку, наслаждаясь своей известностью. В дорогих кожаных брюках и шелковой голубой рубашке у него был чрезвычайно эффектный вид. Джанкарло сгреб Александру в охапку. – Александра, наконец-то ты здесь! Я за полгода не видел девушка красивее тебя. – Так встречайся со мной почаще, чем раз в полгода! – засмеялась она. – Ты права, – О, я очень хотела тебя видеть! – Ты потом мне это показываешь, да? Александра рассмеялась. Те качества, которые всегда были ей неприятны, казались очаровательными и влекущими, если их проявлял Джанкарло. Вдоль гоночной трассы в Дейтоне начали собираться зрители. Когда прибыл Пол Ньюмен, в толпе поднялся ажиотаж, который, впрочем, скоро утих. Его лицо закрывали широкие темные очки, а правая рука была в гипсе. Сюда неудержимо влекло фанаток-болельщиц и победительниц конкурсов красоты. Они мелькали тут и там, одетые в шорты и куцые маечки. Одна аппетитная блондинка в облегающей футболке университета Майами увивалась вокруг Джанкарло. Сейчас Джанкарло уже сидел в машине на старте, пристегнув ремень. На его сверкающем красном «феррари» с низкой подвеской красовался номер 12. Джанкарло словно врос в автомобиль, став такой же неотъемлемой его принадлежностью, как руль или двигатель. Увидев Александру, он помахал ей, и она помахала ему в ответ. Она нашла возле ремонтного пункта шаткий стул и присела. Солнце нещадно припекало шею, и Александра порадовалась, что захватила шляпу и лосьон. Мимо нее прошли двое гонщиков. Один махнул рукой в сторону старта, где Джанкарло прогревал двигатель. – Видал? Этот сумасшедший черт Феррари. – Не говори. Гоняется за собственной смертью. – Это точно... Дальше Александра не слышала. Она нахмурилась и думала только о том, чтобы Джанкарло поскорее завершил гонку целым и невредимым. Джетта и Мэри-Ли прибежали, когда он уже несся по трассе. – О-о, – стонала Мэри-Ли. – От вчерашнего шампанского голова раскалывается. – А у меня – нет, – похвалилась Джетта. – Я превосходно себя чувствую. – Она покрыла свои непослушные черные кудри ярко-желтым шарфом и выглядела свежей и хорошо отдохнувшей, как будто накануне легла в девять, а не в половине четвертого. Они втроем стояли вплотную к ограждению, но очертания машины Джанкарло были уже трудноразличимы. – Не могу поверить, что они выжимают больше двухсот миль в час, – восхищалась Джетта, зажимая уши от оглушительного рева двигателей. – Для этих парней скорость – своего рода наркотик, – изрекла Мэри-Ли. – Я читала в учебнике психологии. Есть люди, которых скорость возбуждает. – Будем надеяться! – Джетта толкнула Александру локтем в бок. – Могу поспорить, сегодня на тусовке будут очень опасные экземпляры! Мы, конечно же, получили приглашение? – Да, конечно, – ответила Александра, хотя Джанкарло не говорил ничего конкретного. – Обязательно пойдем все вместе. – Что надеть, вот вопрос, – начала Джетта. – У меня есть открытый сарафан, который... – Она не договорила. Гонщик на желтой машине оказался в опасной близости от Джанкарло, пытаясь обойти его на повороте. Александру слепило палящее флоридское солнце. Но ей показалось, что Джанкарло намеренно рванул руль. Желтую машину в мгновение ока отбросило в сторону. Она врезалась в борт, перевернулась и вспыхнула. Красный «феррари» умчался вперед. Девушки в ужасе вскрикнули. К горящей машине уже бежали фотографы, болельщики, механики и врачи. Но их остановили неистовые языки пламени и клубы черного дыма. – Боже! – кричала Джетта в ухо Александре. – Боже мой! Он же сгорит! Сгорит заживо! Вдруг Мэри-Ли кто-то оттолкнул с такой силой, что она не удержалась на ногах. Это был какой-то мужчина с включенной видеокамерой. Мэри-Ли охнула от боли. – Я растянула лодыжку! – Ты уверена? – Ужасная боль. – У нее на лбу выступили мелкие капли пота. – Сейчас приведем врача, – пообещала Александра. – Как же, найдешь ты кого-нибудь, когда там человек заживо горит! – Мэри-Ли расплакалась. Прошло минут пять, но найти врача не удалось. Зато к ним вразвалочку подошел Джанкарло, неся в руке шлем. Его лицо и волосы были мокрыми от пота. – Мое время – 189,201, – гордо сказал он. Александра подняла на него глаза. Джанкарло недобро улыбался. – Джанкарло... – Что поделаешь, авария. – Он опередил ее, пожимая плечами. – Такое случается. Но только не со мной. Девушки в упор смотрели на него. – Ну? Почему ты так смотришь на меня, – Я тебе не верю! – гневно воскликнула Александра. – Ты это сделал Джанкарло дерзко ухмыльнулся: – Я прошел трассу очень удачно. – Очень удачно! Ты посмотри туда – они до сих пор не могут сбить пламя. А ты тут разглагольствуешь о победе и удаче! – По щекам Александры текли слезы, она дрожала и едва сдерживала тошноту. – Ты сама не знаешь, что несешь, – отрезал он. – Смазливая дура. Думаешь, если у тебя полно денег, то можно себя ублажать, да? Тебе только это и нужно, Александра Уинтроп. Чтобы за твои деньги тебя трахали, вот и все. –Убирайся прочь! – Александра была вне себя. – Чтобы я больше тебя не видела! Прочь! – Она повернулась к Мэри-Ли и присела, чтобы взять ее за руку. – Не плачь, Мэри-Ли. Сейчас мы найдем доктора, вот увидишь. Мэри-Ли сломала лодыжку. Ей требовалась операция. Доктор Ричард Фелдман два часа пытался разыскать по телефону Мариетту. Она в это время сидела за деловым обедом в ресторане «Времена года» и беседовала со своим агентом Элом Цукерманом. Мариетта пришла в бешенство, когда ее оторвали от важных переговоров, и грубо обругала врача. Подруги слышали конец разговора. – Поймите, – увещевал доктор, – сейчас проходят гонки. Больница переполнена. Неужели вы хотите, чтобы я обращался к судье за ордером? Ладно, так я и сделаю. Что?! Сами туда катитесь. Всего наилучшего. Он в сердцах бросил трубку и повернулся к Мэри-Ли. – Вы уж извините, но ваша мать отказывается приехать и не желает оплачивать лечение. Стало быть, мне придется звонить знакомому судье, чтобы получить ордер, по которому мы сможем взыскать с нее деньги через суд. Думаю, на это уйдет часа полтора-два... если, конечно, судья у себя. Но когда проходят гонки, ни в чем нельзя быть уверенным. – Ох... – Мэри-Ли уже не плакала, но в глазах стояли слезы. – Вот это я понимаю. Мама не дает согласия на операцию. Она даже не захотела со мной поговорить. У нее есть дела поважнее. Как я поеду в колледж с загипсованной ногой? Или на костылях? – Я тебе помогу, – сказала Александра. – Буду тебя провожать на все лекции. – Не нужны мне никакие лекции. Мне нужна мама. Я ее все равно люблю... – Мэри-Ли горько разрыдалась, не в силах более сдерживаться. – Мариетта Уайлд – просто стерва! – воскликнула Джетта, когда они с Александрой пошли в туалет. – Даже – Ну, Мариетта такая знаменитость, у нее свои странности... – И что из этого? Ты слишком уж добренькая, Александра. Если родная дочь попала в беду, Мариетта должна была все бросить и прилететь, будь она хоть трижды знаменита. Мэри-Ли для нее – как игрушка на веревочке. Знаешь, что я подумала? – с горечью добавила Джетта. – Когда вы вернетесь в колледж, Мариетта ее засыплет подарками. Может быть, даже на машину раскошелится. Помяни мое слово. А потом опять о ней забудет на полгода. Александра кивнула. У нее сжалось сердце. Поездка в Дейтону принесла сплошные несчастья. Она бы никогда не поверила, что Джанкарло так бесчеловечен. Ей хотелось как-нибудь загладить свою вину перед Мэри-Ли. Что же касается мужчин... Эта трагедия отбила у Александры всякую охоту о них думать. После завершения гонок, как обычно, была устроена вечеринка. Пришли гонщики с подругами и бесчисленные прихлебатели. Но даже пульсирующий ритм поп-музыки не прибавил им веселья. Джанкарло слонялся от одной группы к другой. Все разговоры смолкали при его приближении. Его осуждали. Он знал, что его считают рисковым и опасным безумцем. Он взял тарелку и подошел к столу с закусками. Перед стартом Джанкарло никогда не ел и теперь нестерпимо проголодался. Утолив первый голод, он стал подумывать, как бы снять девчонку. С Александрой Уинтроп все кончено – до поры до времени. Надо же, выставила его убийцей. Вздор. Когда гонщик садится в машину, он знает, на что идет. Такое с каждым может случиться. Когда горишь в машине, можно вдохнуть только один раз, это известно каждому гонщику. Надо крепко зажмурить глаза и задержать дыхание, иначе смерть. Джанкарло почувствовал, как чьи-то руки обхватили его сзади и скользнули от талии вниз. Прямо у его уха раздалось хихиканье. Он обернулся. Это была Ингрид Хиллстром, фанатка-болельщица, с которой ему пару раз случилось переспать. Соблазнительная брюнетка, она когда-то пела в рок-группе. – Ингрид, – обрадовался он. – Сколько лет, сколько зим! Познакомься, это Битси. Она со мной. Только что вылетела из университета Майами за купание голышом в бассейне. Неплохо, верно? Дала жару этим книжным червям. Вторая девушка стояла рядом с Ингрид, и Джанкарло узнал в ней аппетитную блондинку с «конским хвостом», которую утром видел на автодроме. Битси была одета в обтягивающую трикотажную блузку-топ, которая бесстыдно обрисовывала ее крепкие груди. У нее был курносый нос и ярко-синие смышленые глаза, которые будто бы смеялись над ним. – Выпьете чего-нибудь? – спросил он, обращаясь к одной Битси. – Здесь есть пиво, коктейли. Есть тоже травка или что-нибудь покруче. Что принести? – Неси все, – спокойно сказала Битси. – Как это «все»? – Вот так. Я собираюсь сегодня оттянуться, а уж завтра буду думать, что делать дальше. Может быть, поживу у Ингрид. Она снимает квартиру около Вашингтона, в Джорджтауне. К Джанкарло мало-помалу возвращалась обычная уверенность. – Пошли, Битси, – сказала Ингрид, словно читая его мысли. – Поедим креветок, а потом прогуляемся с Джанни по пляжу. Может, искупаемся. Обожаю плавать голышом, а уж ты у нас в этом деле собаку съела. – Идет, – согласилась Битси. У Битси оказался с собой кокаин. Они втроем втиснулись в кабинку женского туалета, свернули в трубочку двадцатидолларовую банкноту и по очереди вставляли ее в ноздри. – Супер-дупер! – сказала Ингрид, втягивая белый порошок. Битси молчала. Она не сводила глаз с Джанкарло. Он почувствовал сверхъестественный прилив сил и желания. Какая-то женщина колотила в дверь, но они только хохотали в полный голос. Наконец кокаин побежал по жилам, и они, все также хохоча, гуськом вышли из уборной. Через полчаса они уже бежали по воде, сняв с себя все до нитки. Джанкарло притянул обеих к себе и стал по очереди целовать их податливые мокрые груди. Ингрид почувствовала, как под водой в нее уперлось что-то твердое. – Ого! Что это у нас такое? – Что-то очень большое, – подхватила Битси, опускаясь под воду, чтобы несколько мгновений подразнить его губами и языком. Джанкарло весь напружинился. – Потерпи, бэби, – хрипло сказал он, поднимая ее за пучок светлых волос. – Да, действительно, – со смешком поддержала его Ингрид. – Пойдем в гостиницу. Какая радость, если песок набьется между ног. – Ты не хочешь песок между ног? – спросил Джанкарло. – А что ты хочешь? – Ну, что-нибудь более приятное... И Битси тоже не возражала бы. Им стоило больших трудов разыскать брошенные на песке вещи. Девушки остановились в пляжной гостинице, и вскоре они уже ворвались в номер, на ходу срывая одежду. – Поторапливайтесь! – ворковала Битси. – Чего мы ждем? Разве мы не готовы? Все были готовы. В ход пошли и губы, и руки, и пенис Джанкарло. К его удовольствию, Битси в экстазе громко кричала, и Джанкарло постарался, чтобы эти крики раздавались не один раз. Он сбился со счета. У него вырывались такие же крики наслаждения. Они проглотили «колеса», которыми Джанкарло запасся заранее, потом добавили еще «снежку», и Ингрид отключилась. Они остались вдвоем с Битси, но возможности Джанкарло были небезграничны. Он отвалился в сторону и лег с краю. Через пару минут и он забылся глубоким сном. Джанкарло открыл воспаленные глаза и с ужасом огляделся. В окна лился яркий утренний свет. Его партнерши даже не потрудились задернуть как следует шторы. Ингрид лежала на животе, широко раскинув ноги и выставив ягодицы. Битси свернулась калачиком под боком у Джанкарло. Он с трудом выбрался из постели и поплелся в ванную. Он включил холодный душ на полную мощность, потом схватил с полочки бритву и под ледяной струей поскоблил щеки. Изо рта воняло как из помойки, глаза покраснели, словно два стоп-сигнала. Он торопливо натянул одежду и опрометью побежал прочь. На старте Джанкарло пристегнулся ремнями и ожидал своей очереди. Он несколько раз глубоко вдохнул горячий воздух и попытался проникнуться мыслью, что чувствует себя просто Он победит. Ничто его не остановит. «Феррари» с воем летел по трассе, как ракета. Джанкарло был весь в поту. Жар, поднимавшийся от раскаленного песка, окутал все узлы двигателя. Рев моторов других машин казался ему оглушительным. Выхлопные газы не давали дышать. Руки до боли сжимали руль. Глаза слезились от прямого солнца, которое каждые пятьдесят секунд ударяло ему в глаза. Он был рожден, чтобы стать гонщиком. Немногие могли соперничать с ним. Сегодняшняя победа еще на шаг приблизит его к заветной цели – стать недосягаемым. После нескольких кругов он газанул еще сильнее. Он существовал в своем собственном мире, в полном согласии со вселенной. Когда стартер развернул у него перед капотом белый флажок, показывая, что остается последний круг, Джанкарло догнал шедший впереди желтый «форд» и толкнул его в задний бампер. Раздался удар и скрежет металла. Джанкарло бросил машину вперед и, как выражались гонщики, сделал рогатку. Если бы водитель «форда» попытался помешать ему, оба врезались бы в борт. Джанкарло смеялся. Но когда он обходил соперника, задок «феррари» предательски вильнул. В ту же секунду его швырнуло в сторону. «Феррари» капотом врезался в бетонную стенку, отскочил и, подпрыгивая, понесся задним ходом в сторону ремонтной ямы. Зрители вскочили со своих мест и заорали. Это было внезапное, жуткое и трагическое зрелище. Ради таких мгновений многие и ходили смотреть гонки. Но Джанкарло ничего этого не знал. Грохот, который ударил ему в уши, казался грохотом крушения надежд. Боль обожгла голову каленым железом. Вспыхнули мириады искр. |
||
|