"СССР — ответный удар" - читать интересную книгу автора (Логинов Анатолий)

Другие придут, сменив уют на риск и непомерный труд.

Работы по усовершенствованию Т-54, ненадолго прерванные Катаклизмом и войной, продолжались. Наконец-то на Уралмашзавод поступили стабилизаторы пушки, разработанные в КБ Погожева. Увы, первые же проверки показали, что полученные «изделия» совсем «сырые» и абсолютно неспособны удержать пушку в нужном направлении. Наоборот, при включенном стабилизаторе пушка вибрировала и ее казенник мотался по боевому отделению башни, заставляя танкистов уклоняться от него всеми возможными способами. Особенно доставалось заряжающему, в одном из пробегов он не успел отклониться и от удара казенника получил перелом кисти и сотрясение мозга. Кроме плохой работы, мучили постоянные утечки гидрожидкости из цилиндра. Сама жидкость отнюдь не добавляла благоухания к тяжелой атмосфере внутри танка, итак насыщенной парами топлива, масла и пороховой гарью. К тому же, как установили медики, ее пары со временем могли привести к потере сознания экипажем. Все попытки улучшить стабилизатор специально созданной бригадой заводских инженеров и рабочих результата не давали. Даже поспешно приехавшие представители от конструкторского бюро Погожева ничем помочь не смогли. А ведь по плану завод должен был уже построить полсотни усовершенствованных танков! Поэтому на завод приехала целая комиссия во главе с первым заместителем министра оборонной промышленности С. Н. Махониным, вместе с генералами А. М. Сычем и И. В. Котляровым в сопровождении представителей министерств, институтов и завода — изготовителя стабилизатора. Как всегда, приезд такой команды вызвал нервозность в работе, наказание невиновных, разносы непричастных и экстренные работы на пределе человеческих возможностей. Днем и вечером шли бесконечные совещания, заседания, рапорты, доклады и накачки. «Мощная» комиссия работала на заводе целый месяц, пока, наконец, вроде бы были получены приемлемые результаты.

Поэтому сегодня было решено провести испытания на полигоне в присутствии высоких гостей из Москвы. И теперь мощная боевая машина, «озонируя» воздух выхлопами топлива и пороховым дымом, утюжила полигон завода. Пройдя трассу, танк подъехал к стоявшей на въезде в полигон комиссии и Иван Васильевич Котляров, решивший лично проверить состояние дел, с недовольным видом вылез из башни. Подойдя к остальным представителям, он снял танкошлем и, еще не совсем отойдя после грохота, заявил громким голосом:

«Не думаю, что такой результат нас устроит!».

Услышав его, один из разработчиков стабилизатора — Александр Липкин решил наглядно показать его работоспособность. Подбежав к стоящему с работающим на холостом ходу двигателем танку, он крикнул высунувшемуся из люка танкисту:

«Стабилизатор включен?!»

Дождавшись утвердительного кивка, Липкин неожиданно подскочил и повис на стволе пушки. Ствол резко вернулся в прежнее положение, но радостный крик Липкина — «Ура! Есть момент стабилизации!» слился с раздавшимся из танка душераздирающим воплем. Липкин поспешно отпустил пушку, а нырнувший внутрь танкист вытолкал в люк на глаза изумленной комиссии, держащегося за голову, на которой постепенно проявлялись синяки, заместителя главного конструктора завода — изготовителя стабилизатора Ф. Авдеева. Все обступили пострадавшего, кто-то побежал за медиками, а Махонин начал расспрашивать Авдеева. Выяснилось, что он, забравшись в танк, просунул голову между казенником пушки и башней, чтобы осмотреть цилиндр и убедиться в отсутствии течи. А в этот момент Липкин повис на стволе и голова Авдеева оказалось зажатой.

Прибежавший врач осмотрел Авдеева и сказал, что все обошлось довольно благополучно, внутренних повреждений нет. Видимо усилие оказалось не слишком большим. И все невольно посмотрели на стоящего рядом отнюдь не тучного Липкина.

Даже «помощь» комиссии и успешные испытания первого танка не радовали ни директора завода Окунева, ни главного конструктора Карцева. План выпуска Т-54А был фактически сорван, расчеты показывали, что завод успевает выпустить не более половины заданного. Понятно, такой результат грозил немалыми неприятностями. Надо было что-то делать. Попытка уговорить комиссию согласиться на корректировку плана и замену оставшейся части выпуском танков старого образца не удалась. Выход из положения нашел Карцев, посоветовавший директору позвонить прямо министру обороны Лаврентию Берии и объяснить ему всё. Долго не решался директор на такой звонок, долго решали они с Карцевым, что и как сказать. Потом директор поднял трубку телефона ВЧ и связался с Москвой. Когда связь с Министерством Обороны была установлена, директор начал разговор:

«Уважаемый Лаврентий Павлович! К вам обращается убитый горем директор Уралвагонзавода Окунев…»

Как ни странно, продолжительный разговор закончился вполне благополучно. Берия не только разрешил сдать в счет плана новых машин танки старого образца, но и предложил сразу начать разработку нового стабилизатора, двухплоскостного, вместо разработанного.

Уже выпущенные танки со стабилизатором были переданы в учебную часть, расположенную недалеко от завода. Там они очень широко использовались для переподготовки и обучения курсантов и резервистов, что позволяло выявить все недостатки конструкции.

Через год на том же полигоне те же лица, но уже без Липкина следили за испытательным пробегом танка Т-54Б. Поговаривали, что Погожев лично запретил Липкину выезжать на полигон, сказав: «Испытания по вашей программе можете производить прямо в цехе».

Проводник предупредил капитана Василия Мелешко, что поезд стоит на станции Тюра-Там всего две минуты. Поэтому Василий, заранее сдав постель стоял наготове в тамбуре и нервно докуривал сигарету. Неожиданный перевод из войск ПВО в войска связи, да еще и на новый неизвестно где расположенный полигон, честно говоря сильно его нервировал. Но вообще-то можно было считать что ему повезло. Армию сильно сокращали и многие из его друзей, признанные неперспективными, паковали чемоданы или лихорадолчно подыскиваои места работы во Владивостоке готовясь к неожиданной гражданской жизни. Спокойнее чувствовали себя выслужившие срок майоры и подполковники, но и им не особо улыбалось уходить с большого по меркам СССР жалования и пайка на не слишком большую пенсию и жизнь обычного гражданина.