"Рассказы и притчи" - читать интересную книгу автора (Дружников Юрий)

 Заходи, дорогой! Рассказ

Тиглат открывает свое заведение в семь утра. Он неторопливо снимает замок, раздвигает двери, слегка подметает внутри и вокруг извлеченным из-под стула веничком, раскладывает по местам орудия своего ответственного труда, чтобы не надо было далеко тянуться рукой, и делает маленький глоток чачи из графинчика, который стоит у него под скамейкой.

А у двери уже топчется первый клиент.

- Можно?

Тиглат маленький, болезненный, - кто ни заходит, оказывается здоровее его. На всех Тиглат смотрит снизу вверх.

- Заходи, дорогой! Садись. Сделаем тебе чистим-блистим.

Берет Тиглат в обе руки по щетке, и фабрика начинает смену.

Теперь он уже, за маленьким исключением, не разгибает спины до обеда. Видит он только ботинки, туфли, сапоги, сандалии, тапочки, штиблеты, лодочки, кеды, кроссовки, бутсы, - словом все виды обуви, кроме лаптей, которые, как известно, вышли из моды. Он почти не поднимает головы. Ну, уж если как исключение попадается что-то особо изящное, Тиглат незаметно приподнимает черные глаза и ласково оглядывает клиентку с ног до головы, а она при этом потуже стискивает коленки.

Точка чистильщика Тиглата находится на развилке двух шумных улиц, берущих начало у привокзальной площади. Народу тут полно. Кто спешит, кто слоняется. И вам еще учиться, учиться и учиться, чтобы понимать, как он, что за люди заходят в его заведение. По ботинкам Тиглат определяет человека точнее, чем в отделе кадров по анкете. Людей, которые идут к нему, он делит на "верхних", "нижних" и "просто так".

С дальних поездов важно усаживаются перед ним "верхние", те, кто приехал из центра по делам. Значит, какая-нибудь ревизия или просто потребовалось развеяться в командировке. Такие гости в ботинках нoвых и только импортных, а если в сапогах, то только в хороших, хромовых. Гуталину им надо поменьше, а глянцу побольше.

С пригородных поездов заглядывают "нижние". Это чаще всего деревенские, в грязных сапожищах. Некоторые на городской манер заранее надeли штиблеты и по дороге до поезда начерпали ими глины через верх. Они приехали в город и первым делом желают счистить с себя деревенскую грязь. Пожалуйста: за скромную плату - ботинки, чуть подороже - сапоги. Ну, скажите честно: где еще, кроме как у Тиглата, вы станете культурным за такие деньги и за такое время?

"Просто так" - люди случайные и разные. Одни никогда ботинки не чистили, но теперь по каким-то обстоятельствам срочно надо: свадьба там или, может, похороны. Иногда случайные солдаты на побывку к родным. Иные "просто так" к Тиглату вообще не садятся, заглянут только купить гуталин или шнурки. Это люди прижимистые, чистят дома сами. Деньги экономят неведомо на что, скорей всего, просто от скупости.

Трудится Тиглат спокойно, без суеты. До обеда один раз уловит момент, запрет заведение на замок и сбегает в туалет на вокзал, а когда возвращается, уже два-три человека его ждут.

Жизнь, можно сказать, кипит вокруг него, и все прекрасно: ведь могло бы быть еще хуже. И только одно обстоятельство омрачает полное счастье Тиглата, не дает ему наслаждаться существованием.

Едва он заступает утром на работу, он ждет появления тяжелых, кованых сапог. Не то чтобы он их боялся, но это его нервирует: вот-вот брякнут по асфальту подковы, и сапоги явятся.

Сапоги приходят к Тиглату каждый день, иногда раньше, иногда чуть позже. Тиглат отворачивается, будто не видит, начинает чистить ботинки клиента тщательно и сосредоточенно. А сапоги подбираются крадущейся походкой, и вдруг их владелец кричит над самым ухом Тиглата:

- Не шевелиться! А то буду стрелять...

И хохочет, потому что Тиглат каждый раз вздрагивает. Казалось бы, чего особенно пугаться? Ну, есть левый товар, так у кого его нет? Да и что мне от его продажи остается? Все отдаю начальнику в артель.

Наверное, сапогам доставляет удовольствие испугать.

- Здравствуй! - отхохотавшись власть, говорит владелец сапог Тиглату. - Ну, как сегодня - много заработал?

Какое ему дело до моих денег? Зачем заглядывать в чужой карман? Однако Тиглат поворачивает голову и любезно улыбается участковому уполномоченному по фамилии Бандаберия.

- О, - говорит Тиглат максимально ласково, - заходи, дорогой!

Раньше Бандаберия вежливо и скромно просил:

- Дай щеточку - сапоги почистить.

Тиглат протягивал щеточку, участковый заходил за угол будки и чистил свои сапоги сам. Но без гуталина чистить такие большие сапоги - смех один. Однажды, когда у Тиглата клиентов не было, участковый попросил:

- Слушай, Тиглат, у тебя все равно простой оборудования. Бездельничаешь. Почисть мне, а?

Тиглат навел глянец на его сапоги, а участковый и не подумал заплатить.

На другой день Бандаберия пришел и сел сам вне очереди. В это время ждал другой клиент, но участковый ему сказал, что он при исполнении и ему надо срочно. Клиент плюнул и ушел. Тут Тиглат на участкового рассердился. Про себя, конечно.

Стал Бандаберия регулярно приходить каждое утро. Он не торопясь рассаживался и, пока Тиглат трудился над его сапогами, всегда начинал один разговор о несчастной своей судьбе. Ему так в жизни повезло, что он родился грузином, потому что грузины - лучшая в мире нация. Но в то же время ему так не повезло, что его отец был крестьянин по имени Бандаберия. Да если бы не проклятая фамилия, которой предки наградили милиционера, он давно бы уже был полковником или даже генералом, а не участковым уполномоченным. Хорошо еще, что Берию расстреляли и он не успел уничтожить всех родственников Бандаберии за то, что они - Бандаберия.

Тиглат, конечно, с ним соглашался, а про себя думал, что дело тут вовсе не в фамилии, а в чем-то еще. Вот у Тиглата замечательная нация, тоже, бесспорно, лучшая в мире: он айсор, и замечательная фамилия - Паласар. И он, Тиглат Паласар, может рассказать Бандаберии, что происходит из очень знатного рода ассирийских царей, известных аж в двенадцатом веке до нашей эры.

Но Тиглат не будет ничего ему рассказывать, потому что обижен. Дело не в деньгах, а в уважении. Я все-таки царского рода. Отнесись ко мне по-человечески, попроси по-хорошему, и я тебе сапоги почищу. Так ведь нет! Хочешь показать, мол, ты на участке хозяин и можешь мне бяку сделать. У меня таких начальников, знаешь сколько? Кругом начальники, не считая жены.

Такая пошла нервная жизнь: что ни утро, ждешь унижения. Вчера, мало того, что Тиглат участковому сапоги почистил, тот еще товарища привел. Вместе мы, говорит, на дело идем. Я по-хорошему чищу тебе сапоги, гуталин расходую, и ты мне на шею садишься.

А клиент, значит, в очереди стоит и не дождется, чтобы почистить ботинки за деньги. Но если всем чистить бесплатно, на что жить? Не говоря уж о том, что Тиглат из-за милиции плана не выполнит и прогрессивки ему не видать. Мне денег не жалко, но я - за справедливость.

С утра до вечера Тиглат об этом думал и не мог ничего придумать. Настолько расстроился, что клиент ему замечание сделал:

- Один ботинок, - говорит, - ты мне черным гуталином намазал. А этот каким?

Глянул - коричневым. Такого брака у Тиглата никогда не случалось.

Вечером, молча пообедав, сел он телевизор смотреть, а жена в кровати лежит, на него смотрит.

- Гляжу я на тебя, Тиглат, уже давно, - говорит. - И что-то ты мне не нравишься. Что-то у тебя такое случилось. Ты от меня скрываешь. Сам не свой. Молчишь все время. Или у тебя с планом плохо, или еще чего-либо хуже.

Тиглат молчит, смотрит по телевизору хоккей, но ничего не видит. Выключил он телевизор, разделся, влез под одеяло, рядом с женой лежит, в потолок смотрит. Он маленький, хрупкий такой, а она у него толстая, две трети кровати занимает.

- Говори, Тиглат, - жена придвинулась к нему и положила ему руку на шею.

- Он все приходит, - говорит Тиглат.

- Кто?

- Да участковый! Чистить требует бесплатно.

- Может, он узнал, что ты левый товар из артели получаешь, ну там, гуталин, шнурки?

- Ничего он не узнал! Какое его дело! Он может только придраться, что грязно у меня вокруг заведения. Так я с утра всегда подметаю. А по артели я план выполняю, на хорошем счету. Взял обязательство чистить лучше - сделал, в соревновании по блеску обуви всех чистильщиков опередил. Пускай менты платят деньги и стоят в очереди, и я им буду чистить все, что захотят.

- Ты прав, Тиглат, - говорит жена. - Он просто хам.

- Вот именно, - отвечает Тиглат, выбираясь из-под жены.

- Ишь ты, - продолжает жена. - Почтальон к тебе приходит чистить туфли, так он газету свежую оставляет. Зубной протезист приходит, так он мне качественно зубы сделал. Мясник денег не платит, так за это он меня не обвешивает. А участковый - что? Помнишь, твой брат приезжал, прописаться хотел. Кто отказал? Он! А завтра, может, все отделение, а за ним вся милиция в городе станет у тебя сапоги чистить и, опять же, бесплатно. Не чисть ему сапоги, понял?

Жена грузно развернулась на другой бок, и они заснули.

Утром Тиглат снял замок в заведении и глотнул побольше чачи с твердым намерением совершить смелый поступок. Чистит он ботинки и сапоги с утра с остервенением, злостью, и минуты нет отдохнуть. Клиенты идут и идут. Погода хорошая. Вся деревня в город подалась. Едва успевает один выйти, как другой уже садится. Чистим-блистим! В такое время просто нельзя время тратить попусту. То и дело косит он взгляд на часы, что на здании вокзала. Стрелка уже перевалила за девять часов. Скоро появится участковый и сразу получит от ворот поворот. Тиглат скажет ему все, что он о нем думает. В конце концов, мы царских кровей!

Тиглат поднял глаза вверх, потому что в будочке стало темно. Шинель участкового Бандаберии закрыла весь дверной проем.

- Здравствуй, Тиглат! Как с планом? Денежки текут?

В щель между участковым и дверью Тиглат увидел, что с вокзала валит толпа. Пришел поезд, и очередь чистить ботинки сейчас вырастет.

С одной стороны, он хам, а с другой - человек не такой уж плохой. Хотя лейтенант, а тоже человек. И от фамилии он всю жизнь страдает. Лично вреда Тиглату никогда не делал. А то, что брата не прописал, так ведь он человек маленький, начальник милиции ему не разрешил.

Тиглат открыл дверь, чтобы выпустить клиента, и махнул рукой Бандаберии:

- Заходи, дорогой! Садись. Сделаем тебе чистим-блистим. А вы, граждане, подождите!..