"Обольстительный выигрыш" - читать интересную книгу автора (Майклз Кейси)

Глава 2

Городок Уинчелси повидал на своем веку немало интриг, побед и поражений. Он был построен в XIII веке на вершине холма не кем иным, как королем Эдуардом I, на месте прежнего города, затонувшего в море. Король сохранил традиции прежних романских строений, обнеся новый город стеной, войти в него можно было через ворота с каменными арками.

Тщательно выбеленные домики выстроились по обе стороны широких улиц. Их фасады были отделаны плиткой и красивыми портиками, увитыми глицинией и плетистыми розами, и придавали городу ухоженный и гостеприимный вид, что не увеличило население города ни на йоту. Статистика говорит о том, что население города, некогда насчитывавшего более шести тысяч жителей, уменьшилось настолько, что если вам неизвестно имя человека, идущего навстречу по улице, или он не знает, как вас зовут, значит, один из вас наверняка не живет в Уинчелси или его окрестностях.

Изначально один из пяти портов[4] Уинчелси в XV веке уступил свои привилегии ближайшему порту Рай, когда море отступило, и портовый залив заполнился илом. Это заставило его превратиться в сонный портовый город. Единственное достоинство Уинчелси – древнее происхождение. Возникает смутное подозрение, не превратился ли он в самый маленький городишко Англии.

Конечно, было еще одно отличие этого городка – развалины по всей местности. Небольшие склоны и овраги говорили о том, что некогда тут были улицы и дома, давно исчезнувшие, а в центре города только алтарь и разрушенные трансепты[5] напоминали о церкви св. Томаса Беккета, остальное пострадало от нападения французов в XV веке.

На Фрайарс-роуд[6] развалин больше, здесь были обломки монастыря францисканцев, камни от которого утащили в XVI веке и использовали для строительства замка Кэмбер, который тоже превратился в руины.

За городскими стенами можно увидеть руины церкви св. Леонарда и необычную ветряную мельницу без решетчатых крыльев, одиноко стоящую в поле.

Картина была бы грустной, если бы не потрясающей красоты природа – чудесная и безмятежная. Заросшие лишайником камни – свидетели былого, в котором величие и блеск соединились с варварскими разрушениями, вызванными временем, – согревало солнце, что и сегодня возрождает к жизни всякое живое существо. Их ласкал нежный ветерок, склонявший высокую нескошенную траву, и луг казался живым зеленым волнующимся морем… чего?

– Ах, какое это имеет значение? – с улыбкой спросила себя Розалинда Уинзлоу. Она осматривала окрестности, наслаждаясь необычным видом. – Я люблю каждую пядь этой земли.

– Мисс Уинзлоу? Вы вновь разговариваете сама с собой? Не нужно этого делать, вы же знаете. Викарий Томпсон сказал, что люди, которые беседуют сами с собой, говорят с дьяволом. Только на прошлой неделе он это сказал. Совершенно точно.

Розалинда потянулась и взглянула на служанку, которая, ничего не подозревая, сидела на обломках стены церкви св. Леонарда и таращила глаза на свою госпожу.

– Правда, Молли? Скажи, пожалуйста, что думает викарий Томпсон о человеке, который танцует в лунном свете?

Молли опустила голову, ее щеки вспыхнули так же ярко, как рыжие волосы.

– Это было всего один раз, мисс Уинзлоу, и это не помогло, хоть гадалка на ярмарке и говорила, что поможет. Я не увидела ни фигуры, ни волос моей настоящей любви. Все кончилось тем, что я споткнулась о корень и разодрала себе коленки. – Молли резко вскинула голову, выпятив упрямый подбородок. – Мне нужно было догадаться, что она водила меня за нос. А мне это стоило целого шиллинга!

– Твой нос стоил тебе целого шиллинга, Молли? – поддразнила ее Розалинда. Она все время пыталась чему-нибудь научить девушку, но пока никакого прогресса в этом деле не наблюдалось.

– Ты должна четко выражать свои мысли, иначе кто-нибудь может переиначить твои слова.

Розалинда взяла плотные хлопчатобумажные перчатки, в которых работала, натянула их и встала на деревянную скамеечку, защищавшую ее колени от земли.

– Передай мне, пожалуйста, лопату. Хочу закончить этот кусок, пока не придет время возвращаться в поместье Уинзлоу к чаю. Ты же знаешь, как ворчит Риггз, если я задерживаюсь хоть на минуту.

Служанка передала Розалинде лопату. Та поправила выбившийся локон волос цвета меда. Видавшую виды соломенную шляпку удерживал на голове скромный голубой шарф, наброшенный на смятую тулью и пропущенный через дырки, концы его были повязаны под упрямым подбородком с ямочкой.

На левую щеку Розалинды с легкой россыпью веснушек и крыло аккуратного носа случайно капнула грязь. На бесформенное платье с оборванным подолом был накинут широкий мужской плащ, перетянутый веревкой в талии. Испачканные землей полуботинки скрывали изящные ножки. Девушка стояла на коленях, ее юбки немного задрались, нескромно открывая чулки.

Розалинда Уинзлоу была маленького роста и слишком худая, чтобы стать настоящей красавицей. Но ее огромные зеленые глаза вдохновили бы на сочинение стихов многих поклонников. Ей исполнилось уже двадцать пять лет, и шансов выйти замуж не оставалось никаких.

Розалинда набрала на лопату немного земли, высыпала ее на сетку, натянутую на деревянную раму, и, нахмурив брови, стала ее трясти. Земля просеивалась сквозь ячейки, часто оставались мелкие камешки – доказательство древней цивилизации, что поддерживало сильный интерес искательницы. Розалинда Уинзлоу сознавала, что сильно увлеклась археологическими раскопками, и предпочитала проводить подобным образом целые дни. Вечера она посвящала чтению газетных статей о жизни высшего лондонского общества, где часто бывал ее старший брат Нил.

Розалинда знала, что Нил не любил работать. Копаться в грязи на заброшенном церковном дворе, чтобы под его идеальные ногти попадала грязь, было для него немыслимо. Он ясно дал сестре это понять, когда узнал о ее новых интересах во время последнего приезда в поместье Уинзлоу.

Нил не проявлял никакого интереса к Суссексу или поместью Уинзлоу – самому маленькому из владений Уинзлоу, да и к своей сестре Розалинде, если уж реально смотреть на вещи. Она тоже никогда его не любила, их связывали только кровные узы. Так что пусть себе Нил развлекается в Лондоне, носит дорогую одежду и не спит, занимаясь бог знает чем в погоне за удовольствиями. Она довольна своей жизнью в Суссексе, по ее мнению, в лучшем из поместий семьи, присматривая за имением, копаясь в грязи в поисках реликвий, обучая Молли чтению и посвящая свободное время любимым делам. Ей не нужно никого ни о чем просить и ни перед кем извиняться.

– О, что это такое? – воскликнула Розалинда, после того как просеяла несколько лопат земли.

Стянув перчатку, девушка осторожно взяла комок грязи с сита. Она соскребала грязь, пока не показался маленький металлический кружок, и широко улыбнулась.

– Думаю, это старинная монета, может быть, даже древнеримская. Я была убеждена, что сегодня мы что-нибудь обнаружим, так и случилось. Молли, принеси мою сумку, будь добра, я хочу спрятать свою находку. Нам нужно возвращаться домой, а мы не с пустыми руками.

– Да, мисс, – ответила Молли и поспешила за кожаной сумкой. Ее поспешность была вызвана скорее тем, что хозяйка упомянула о возвращении в поместье, а не мыслью о сделанном великом открытии. Когда служанка потянулась за сумкой, лежавшей на низкой каменной стене, внимание ее привлекло облако пыли вдали.

– Мисс Уинзлоу? – позвала она Розалинду, прищурившись, глядя на быстро приближающийся экипаж. – Идите сюда, посмотрите! Неужто этот человек не знает, что по этой дороге нельзя так ездить, когда тут столько колдобин и всякого такого?

Розалинда с трудом поднялась, выбралась из ямы и вытерла руки о плащ, прежде чем поднести руку козырьком ко лбу, чтобы посмотреть в том направлении, куда указывала служанка.

– Идиот, – презрительно фыркнула она.

Розалинда взяла у Молли сумку в осторожно опустила в нее монету, потом привязала сумку к веревке, опоясывавшей ее талию.

– Никогда еще не встречала мужчину, который использовал бы свою голову для чего-нибудь другого, кроме как подставку для шляпы. Молли, нам нужно идти.

Молли тащилась за Розалиндой, оглядываясь на двухколесный экипаж и закусив нижнюю губу. Только они подошли к тележке, запряженной пони, произошло неизбежное. Розалинда обернулась на звук треснувшего дерева, когда колесо экипажа попало в колею. Экипаж остановился, и мужчина упал на землю.

– Прекрасно, – удовлетворенно заметила Розалинда. – Что он себе вообразил? Он что, на рыцарском турнире? Идем, Молли, полагаю, как добрые христиане, мы должны убедиться, все ли кости у него целы.

Розалинда, разумеется, не была жестоким человеком. Она терпеть не могла тратить время на идиотов, а человека, гнавшего повозку сломя голову в этих пустынных местах, наверняка нельзя назвать шибко умным. Кроме того, Розалинда и так уже задерживалась, у нее едва хватало времени вернуться в поместье Уинзлоу, умыться, переодеться и явиться в гостиную к чаю. Риггз будет ужасно недоволен, бедняга. Он страдает молча, если не извиняется за ее промахи, как будто он сам был их причиной. Риггз живет так, словно несет на своих плечах весь земной шар. Но едва ли другой человек, наблюдавший за его титаническими усилиями, исполнил бы лучше свои обязанности. Риггз воображал себя раненым одной из «рогаток и стрел неистовой судьбы», как красноречиво выразился Шекспир.

Молли бежала впереди, ее юбки задрались выше колен, а Розалинда шла не спеша. Она заметила, что мужчина пошевелился, и была уверена, что он жив. Конечно, он ранен, что плохо, но мертвец был точно не на руку.

Розалинда увидела, что лошади безмятежно щипали нежную травку. Они, очевидно, не ранены, несмотря на отчаянное поведение хозяина. Пройдя мимо коней и мимоходом взглянув на сломанное колесо, девушка наконец подошла к мужчине, который к этому времени уже пришел в себя и смущенно улыбался, потирая голову.

– С ним все в порядке, – сообщила ей Молли, сияя так, будто благодаря ей мужчина столь быстро оправился после падения. – Говорит, что его зовут мистер Боумонт Ремингтон. Но он, должно быть, иностранец. Я слышала, как он сказал пару незнакомых слов, и, мне кажется, не слишком вежливых.

Славная Молли! Общаясь исключительно с женщинами, не считая Риггза, она и представления не имела о том, какие слова произносит мужчина, когда сильно разъярен.

– Спасибо, милая, – расхохоталась Розалинда. Хотя она и сама не часто сталкивалась с грубостью, но прекрасно представляла себе, что мог сказать Ремингтон. – Ты можешь пойти к лошадям, если хочешь, вдруг они обиделись на поведение своего неуклюжего кучера.

– Кучера? – переспросил Бью и внимательно посмотрел на Розалинду, несколько повеселев. Вот женщина, которая, не стесняясь, говорит без обиняков, решил он, глядя на нее снизу вверх. Бриджит бы она понравилась. – Все хорошо?

– Может быть. Вы забываете, я сказала, что вы неуклюжий, – напомнила Розалинда, предлагая мужчине руку, чтобы он смог встать. – Возможно, это путешествие сказалось на вашей голове?

Мисс Розалинда Уинзлоу вовсе не была такой уж легкомысленной, чтобы надерзить мужчине, очень тяжелому, как выяснилось, когда он с трудом встал на ноги. Рядом с девушкой не было никого, кто мог бы защитить ее от его гнева, не считая служанки. Розалинда знала, что находится совсем близко от дома Сэмюэля Хакетта. С другой стороны, падение все же могло сказаться на рассудке Ремингтона.

Розалинда признала, что он встал довольно быстро, но гримаса боли и то, как мужчина схватился за левую руку, подтвердили ее догадку, что у Ремингтона сломана кость. Возможно, Розалинда невысокого роста и не слишком сильная, но опасаться раненого ей не стоит. И уж конечно, она вовсе не так бессердечна, как могло показаться со стороны.

Все мысли Розалинды были сосредоточены на монете. Ей не терпелось вернуться в свою комнату, отмыть монету и проверить правильность своего предположения, в самом ли деле она имеет древнеримское происхождение. Боумонт Ремингтон был препятствием на пути к достижению заветной цели. Кроме того, в инциденте он сам виноват!

– Вот, – сказала Розалинда, развязывая голубой шарф. – Давайте перевяжем вашу руку этим шарфом. Рука ведь сломана, правда? Иначе вы бы не стали так бережно поддерживать ее.

– Заметили, мисс? – лукаво улыбнулся Бью. Он проигнорировал предложение девушки и собирался посмотреть, что стало с экипажем.

– Как вы думаете, можно ли отремонтировать мой экипаж? Он тоже явно сильно поврежден.

Розалинда нахмурилась, теребя в руке шарф.

– Значит, рука все-таки сломана? Почему вы так уверены?

Бью повернулся к ней, солнце светило ему в лицо, и она впервые рассмотрела его. От его улыбки дух захватывало.

– Потому что эту руку я ломаю не первый раз. Один раз это случилось на корабле, на такелаже. – Бью нахмурился, хотя в его удивительно синих главах светилось скрытое веселье. – Или это была правая рука? Это произошло несколько лет назад во время службы на королевском флоте…