"В ее постели" - читать интересную книгу автора (Макгилливрей Дебора)

Глава 19

Эйтин смотрела на бесконечный поток людей и животных, извивающийся впереди, насколько хватало глаз, двигающийся со скоростью улитки по дороге на Берик. Повернувшись в седле, она заметила, что то же самое и сзади. Эйтин вздохнула. Она была утомлена и расстроена. Пот стекал на лоб, и она вытирала его тыльной стороной ладони. Маленькая струйка сбегала по спине, вызывая невыносимый зуд, но невозможно было ничего сделать, сидя верхом на лошади. Эйтин страдала молча. Жаловаться бесполезно, это ничего бы не изменило. Поэтому, стиснув зубы, она ехала вместе с отрядом Шеллона.

Теперь, когда срок был более трех месяцев, они с ребенком приспособились друг к другу. Тошнота случалась не часто и уже не была такой сильной. Эйтин была рада передышке. Сейчас же жара делала ее настолько больной, что она не знала, как долго сможет еще выдержать. Август всегда был самой жаркой порой в этих краях, но в этом году он казался еще жарче обычного. Вся Шотландия страдала от длительной засухи.

Каким-то образом это, казалось, отражало состояние души Эйтин. Ее жизни.

Ужасная жара не имела большого значения. Эдуард Плантагенет, король Англии, верховный правитель Шотландии, приказал созвать парламент на конец августа, и все представители знати должны были явиться перед ним и принести присягу новому правителю шотландцев. Теперь вся Шотландия находилась под его игом. Каждый дворянин, фригольдер, представитель духовенства, член городского парламента и вассал – всего более двух тысяч – должны были преклонить колено перед новым монархом, принести вынужденные клятвы верности и почитания и подписать грамоту признания и одобрения.

Лорду и леди Шеллон, лорду Рейвенхоку и леди Койнлер-Вуд было предписано явиться. И Джулиан, и Деймиан понимали, что нельзя игнорировать королевское требование.

Эйтин сидела верхом на своей мышиного цвета кобыле по кличке Любимица и ехала рядом с Тамлин. Ее кузина управляла Годивой – свадебным подарком Шеллона – с меньшим чем обычно мастерством. Эйтин беспокоилась.

Тамлин была искусной наездницей, но казалась встревоженной неблагоприятными обстоятельствами, и ее беспокойство передавалось нервному животному. Черная кобыла то и дело нарушала шеренгу, отскакивала в сторону, потела от испуга. Вот и сейчас лошадь снова дико отшатнулась в сторону, затем попятилась назад, задом врезавшись в бок Любимицы.

– Тамлин, осторожнее! – Эйтин нахмурилась, пытаясь направить свою лошадь в сторону, с дороги Годивы, но Тамлин то и дело озиралась вокруг, словно не видела, что происходит. Было ясно, что она охвачена паникой, хотя и непонятно почему.

– Извини. – Тамлин встревоженно взглянула на Эйтин.

Эйтин нахмурилась:

– Что тебя беспокоит?

Тамлин улыбнулась, но в улыбке не было веселья.

– Ночные кошмары. Такие, которые, я надеюсь, никогда не сбудутся. Кошмары о том, к чему мы направляемся, и нет выхода.

В этот момент ветер поменялся, принеся с собой тошнотворный запах, предупреждающий о том, что их ждет впереди. Эйтин покачнулась от отвратительной вони, изо всех сил натянув поводья Любимицы. Не в состоянии вынести зловоние, Эйтин ухватилась за подол платья, прижала его ко рту и носу и только тогда смогла вдохнуть.

Шеллон угрюмо рявкнул:

– Мы с подветренной стороны Берика. – Лошадь Дракона отскочила в сторону, и он повернул ее назад. – Тамлин, леди Эйтин, нет никакой возможности подготовить вас к тому, что ждет впереди.

– Матерь Божья, что это за безумие? – ахнул Деймиан. – Нет слов, чтобы описать эту вонь.

– Именно этого я и боялся. – Шеллон направил своего жеребца поближе к коню Деймиана, потом с беспокойством оглянулся через плечо на Тамлин. Джулиан ответил тихо, поэтому Эйтин расслышала только часть слов.

– …не забыть поблагодарить Эдуарда за предстоящее испытание… приказал, чтобы тела были оставлены до тех пор, пока шотландцы не подчинятся полностью. Боюсь, именно так все и произошло.

Деймиан в ужасе уставился на Джулиана.

– Даже Эдуард не мог подвергнуть нас этому. Подумай о нездоровом воздухе. Он не мог… ни один человек бы не…

Шеллон предостерег:

– Говори Эдуарду только то, что он желает слышать. Может, тогда нам удастся покинуть Берик с головами на плечах.

Несмотря на духоту жаркого августовского дня, Эйтин поежилась.

Пытаясь сдержать свое отвращение, Эйтин не сводила глаз со спины Деймиана, едущего рядом с Шеллоном. Горячее возмущение бурлило у нее в крови. Возмущение – это хорошо. Гнев – хорошо. Они удерживали ее сознание сосредоточенным на желании пнуть Деймиана, вместо того чтобы открыть рот и закричать от ужаса, когда они проезжали через то, что осталось от города Берик. Она не хотела, чтобы образы мертвых тел, разлагающихся более четырех месяцев, запечатлелись в ее памяти. Поэтому сделала своей мишенью Деймиана.

– Ceann-clo, – пробормотала она, назвав его болваном по-гэльски.

Тамлин была слишком возбуждена, чтобы управлять своей лошадью. Боясь, что она может вывалиться из седла и попасть под копыта перепуганных лошадей, Шеллон снял жену со спины Годивы и усадил перед собой, на своего огромного коня.

– Сэру Тугодуму наплевать на то, что случится со мной, – проворчала Эйтин себе под нос.

Моффет, ехавший слева от нее, сказал:

– Прошу прощения, леди Эйтин. Вы обращались ко мне?

– Нет, просто я заметила, что твоему отцу глубоко наплевать, если даже я свалюсь с лошади и буду затоптана до смерти, – угрюмо ответила она. Вся эта отвратительная поездка изматывала ее. Эйтин была готова заплакать. Вместо этого вымещала свою боль и расстройство на Деймиане, надеясь выдержать это чудовищное зловоние.

– Это не так, миледи. Мой отец попросил меня ехать рядом с вами, дабы вы были защищены.

Найдя, что обида и возмущение несколько отвлекают, Эйтин состроила гримасу, решительно настроенная держаться за свое раздражение.

– О да, я часто удовлетворяюсь объедками со стола.

Моффет, находящийся на пороге взросления, улыбнулся.

– Мне кажется, леди Эйтин, вы говорите загадками.

– Джервас! – крикнул Шеллон.

– Да, милорд. – Оруженосец пришпорил свою лошадь и проскакал мимо Моффета и Эйтин, чтобы догнать своего господина.

Шеллон, все еще бережно держащий Тамлин перед собой, заговорил. Он бросил оруженосцу поводья беспокойной кобылы Тамлин:

– Возьми поводья Годивы и веди ее. Поезжайте с Винсентом и Майклом впереди нас. Несите штандарт высоко. Пусть все знают, что едет Дракон Шеллона.

Несгибаемые, суровые и угрюмые, Джулиан и Сент-Джайлз ехали за фалангой, образованной оруженосцами, прокладывая путь через разоренный город. Сердце Эйтин разрывалось, когда они проезжали мимо женщин, прячущих под платками заплаканные лица. Женщин с затравленными глазами, которые говорили, что их любимые умерли в этом опустошенном городе. Эйтин снова подняла подол и закрыла им лицо, прилагая все силы, чтобы ее не вырвало от удушающего смрада, висящего в воздухе подобно черному туману. Слезы промочили ткань цвета ржавчины.

Лошадиные копыта застучали по деревянному мосту, переброшенному через широкий сухой ров, предназначенный для защиты, затем они проехали под каменной аркой, ведущей во двор Берикского замка, достигнув наконец цели своего путешествия. С правой стороны Эйтин заметила спущенный штандарт Дугласов. Голубые звезды на серебряном поле – флаг, который развевался над бастионом замка до того, как Берик был захвачен англичанами. Теперь гордый штандарт Дугласов был измазан конским навозом – объект английского презрения и насмешки.

Эйтин боролась с головокружением, когда они наконец остановились, и оруженосцы взяли под уздцы лошадей. Деймиан подошел и помог ей спуститься с Любимицы. На долгое мгновение его глаза заглянули в ее глаза, и так много мыслей закружилось в их светлых глубинах – печаль, ярость, сожаление, – но он ничего не сказал. На грани обморока Эйтин, тоже не проронив ни звука, отвернулась.

Едва отделавшись от Деймиана, она тут же с размаху врезалась в грудь кого-то другого. Филан Комин. Он обхватил ее руками за локти, чтобы поддержать. Встревоженная, она дернулась назад, но хватка Филана была крепкой. Эйтин посмотрела на него гневно, не мигая. Что-то в его поведении вызвало ощущение, будто она смотрит в лицо незнакомца.

– Эйтин, как поживаешь? Красива, как всегда. – Филан улыбнулся, но это было больше похоже на улыбку голодного волка, облизывающегося на новорожденного ягненка.

– Как жаль, что ты не только глуп, но еще и слеп, Филан! – Эйтин опять попыталась вырваться.

Улыбка его не дрогнула, хотя в глазах появился жесткий блеск.

– И так же любезна и приветлива, как я вижу.

Деймиан появился в поле ее зрения.

– Отпусти мою…

– Супругу, лорд Рейвенхок? Не думаю. Не было в Лайонглене заключено никакого брака – ни Гилкриста, ни вашего. Священника вызывали, но, полагаю, для погребального обряда. – Лицо Филана светилось торжеством.

– По нашим английским законам, возможно, правильнее было бы сказать «мою невесту». Однако я открыто объявил, что женат на леди Эйтин, в присутствии Шеллона, ее братьев и Динсмора. Потом повторил то же заявление перед тобой, с Шеллоном в качестве свидетеля. – Деймиан торжествующе вскинул черные брови. – Ты забыл, что я наполовину шотландец. Я уважаю законы моей матери. А старый пиктский закон гласит, что если мужчина перед свидетелями заявляет, что берет женщину в жены, и она дает согласие, значит, они женаты. Эдуард приказал мне жениться на леди Эйтин, когда пожаловал грамоту на Глен-Эллах, точно так же, как приказал Шеллону жениться на одной из дочерей графа Кинмарха. Эдуард был слишком занят, прижимая Шотландию к ногтю, когда Шеллон женился на леди Тамлин. Я надеюсь доставить ему удовольствие христианским обрядом венчания в Берике. Думаю, он будет крайне доволен.

Филан переводил взгляд с Эйтин на Деймиана, который только что испортил удовольствие от задуманной интриги.

– Кое-кто говорит, что вы не кто иной, как бастард, еще один дракон из помета Майкла Шеллона.

– Я любил своего родителя, но и на Майкла Шеллона смотрел как на своего отца, поскольку он воспитывал меня. Если бы я был его сыном, то не находил бы ничего, кроме чести в руке судьбы. Однако подумай дважды, если хочешь вытащить на свет божий перед Эдуардом эту старую сплетню. Могу тебе сказать, что он слышал ее десятки раз. Он знает, кем я порожден. Но даже если б сплетня была правдой, это не имело бы значения. Теперь я Лайонглен. Эдуард даровал мне это право. Он – закон на этой земле. Как он скажет, так и будет. Если ты до сих пор этого не понял, то очень скоро поймешь. – Деймиан улыбнулся, взяв Эйтин за руку. – А теперь просим нас извинить. Тебе нужно встать в очередь вместе с остальными шотландцами, а я уведу свою жену с этой убийственной жары.

Стражники в доспехах и с алебардами стояли у входа во внутренний двор Берикского замка, спрашивая прибывающих людей: «Англичане или шотландцы?»

Эйтин заметила, что англичан отправляли направо и быстро уводили с палящего полуденного зноя в прохладный каменный замок. Шотландцы не имели такого счастья. Их сгоняли налево, в очередь, которая медленно змеилась по замковому двору и за его пределы. Оттуда их отправляли на задний двор, в сторону кухни. Это было намеренное унижение. Шотландцев впускали в замок через черный ход. Оскорбление. Но еще большей жестокостью было то, что им не разрешалось выйти из длинной очереди, чтобы попить воды или хотя бы облегчиться. Двойные ряды вооруженных стражников, стоящих почти плечом к плечу с алебардами наперевес, заворачивали шотландцев назад в очередь, если они пытались ее оставить.

Темные камни замка запотели от летнего зноя. Все вокруг провоняло дымом от горящих факелов, дабы замаскировать отвратительный смрад, висящий над городом.

Дорога от сторожки до большого зала заняла, казалось, целую вечность. К тому времени, когда они вошли, Тамлин едва держалась на ногах. Эйтин требовалось прилечь, но она пришла к выводу, что кузина выглядит еще хуже. И тем не менее Тамлин нервно взяла Эйтин за руку, предлагая поддержку.

– Не знаю, кто из нас в худшей форме.

– Здесь так душно. Мне нечем дышать. – Эйтин почувствовала, что колени подгибаются, и обрадовалась, когда Деймиан неожиданно обнял ее рукой за талию, добавляя своей силы. Она слабо улыбнулась ему.

Шеллон поспешил им навстречу.

– Я раздобыл комнату. Нам вчетвером придется спать на одной кровати. Я велел оруженосцам расположиться на ночлег на полу для дополнительной безопасности. Другого места просто нет в этом сумасшедшем доме. Идемте.

Эйтин приложила влажную ткань к затылку, борясь с головокружением. Она разделась до рубашки, и ей было наплевать, что оруженосцы Деймиана и Шеллона вносят их сундуки. Она должна охладиться, или заболеет.

– Нам придется спать в одной кровати, но она достаточно большая. – Тамлин сидела на краю, прислонившись к кроватному столбику. – Матрас не очень комковатый. Я привезла с собой ореховых листьев. Разбросаю их по матрасу перед тем, как пойдем ужинать. Это прогонит блох, если они есть. Полагаю, для нас большая честь получить такую просторную комнату в этом столпотворении. Такое впечатление, что здесь вся Шотландия. Должна признаться, я несколько ошеломлена. В отличие от Рейвен и Ровены я никогда прежде не была при дворе и не привыкла ко всем этим… людям.

Вошел Деймиан с улыбкой на лице.

– Ничего особенного, но, возможно, это немного утешит вас, дамы…

Моффет и Винсент внесли ведра с холодной водой.

– Ничего особенного… – засмеялась Эйтин. – Я бы заплатила за нее золотом. Спасибо.

– Хотел бы я сделать для тебя больше. Если бы был какой-то иной выход, я бы не брал тебя сюда. Я бы все сделал, лишь бы избавить тебя от этого… ужаса. – Деймиан взял влажное полотенце и положил его Эйтин на лоб. – У вас нездоровый вид, миледи.

Она смотрела в его светлые глаза, гадая, стоит ли задать вопрос, не дающий ей покоя, или просто оставить все как есть и постараться пройти через эту пытку. А когда они снова вернутся домой, посмотреть правде в лицо.

– Сколько мы должны пробыть в этой помойной яме?

– Сколько пожелает Эдуард. Нам надо думать о Глен-Шейне и Глен-Эллахе. Хочешь не хочешь, придется пройти через этот кошмар, а потом мы поспешим домой и, даст Бог, на сто лье не приблизимся к этому месту.

Эйтин кивнула, но поняла, что ни расстояние, ни время не сотрут из памяти картину мертвых тел и клюющих их ворон. Знать, что такое происходит, уже достаточно ужасно. Но еще хуже знать, что человек использует это как средство держать в подчинении завоеванную страну.

– Предлагаю тебе отдохнуть, Эйтин. Этот вечер обещает быть долгим.

Эйтин дрожала, сидя на скамье возле комнаты, ожидая аудиенции у короля.

Не успели они все вернуться в комнату после долгого ужина и как раз попытались устроиться в постели на ночь, как в дверь постучал слуга с известием, что король желает видеть лорда Рейвенхока и леди Койнлер-Вуд и они должны явиться тотчас же. Шеллон не слишком встревожился приказом, сказав, что Эдуард спит мало и часто решает дела двора поздно ночью. Но все равно Эйтин боялась, что Филан уже успел что-то нашептать Эдуарду и его наушничанье – причина того, что король срочно вызывает их к себе. Деймиан ничего не сказал, просто оделся как можно быстрее. Он продолжал хранить молчание и когда взял ее за руку и повел через замок к покоям Эдуарда.

Встревоженная предстоящей аудиенцией, она вскочила и снова заходила взад-вперед, за что заслужила сердитый взгляд Деймиана. Ничего нового. Он весь вечер бросал на нее испепеляющие взгляды с тех пор, как проклятый всезнающий король с превеликим удовольствием объявил на весь большой зал, перед присутствующей английской знатью и большей частью Шотландии, что она носит ребенка.

Эйтин зажмурилась, пытаясь отгородиться от этого ужасного воспоминания, но не могла забыть. Деймиан сопровождал ее в большой зал вслед за Тамлин и Шеллоном. Не успели они с Тамлин присесть в глубоком реверансе перед королем, как он приказал им подняться, мол, он донимает, что женщинам в интересном положении тяжело переносить жару. Затем он стал говорить о своей любимой покойной королеве Элинор, и как она уставала на ранних сроках беременности. Эйтин испытывала острое желание послать проклятого англичанина к дьяволу. Он даже хлопнул Шеллона с Деймианом по спине и поздравил их!

– Не мог даже дождаться приветствия, – пробормотала Эйтин себе под нос, поднеся ноготь большого пальца ко рту и испытывая соблазн погрызть его.

– Что ты сказала, Эйтин? – насмешливо переспросил Деймиан, прекрасно зная, что она разговаривала с собой, а не с ним.

– Amadan. – Назвать его дураком было не самым умным поступком, поэтому она убрала палец и выдавила улыбку. – Нет, ничего, милорд. Просто хотелось бы знать, сколько нам еще ждать, вот и все.

Он сложил руки на груди, скрестил ноги и прислонился спиной к стене.

– Будем ждать, пока нас не позовут. Всю ночь, если понадобится. Уверен, Эдуард не забудет, что беременные женщины быстро устают, и не заставит нас томиться слишком долго.

Она мерила шагами маленький зал и пыталась придумать, что сделать со своими руками, – хотелось придушить Деймиана Сент-Джайлза. Несколько человек – Ричард де Бург, его дочь Элизабет и какой-то незнакомец – прошли мимо и были допущены к королю.

– Гилберт де Клер, граф Глостер и зять Эдуарда, – пояснил ей Деймиан, кивнув на человека с де Бургом. – Перестань мельтешить и сядь, Эйтин.

Решив, что нет нужды раздражать Деймиана еще больше, Эйтин села. Не в силах успокоиться, она фыркнула.

– Мои шотландские посевы скоро дадут всходы. Я вижу, лорды Шеллона неплохо орудуют своими мощными мечами ради блага Англии, – передразнила она слова короля, не в состоянии усидеть спокойно.

Деймиан закрыл глаза и притворился спящим. По крайней мере, она думала, что он притворяется. Эйтин наклонилась поближе и стала вглядываться, пытаясь понять, действительно ли он задремал в таком положении.

– Не слишком благоразумно передразнивать короля смешными голосами, – последовал его совет.

– А как насчет несмешных голосов, милорд?

– Прибегай к любому голосу, как только мы вернемся в Глен-Эллах. Делая это здесь, ты рискуешь лишиться жизни, – предостерег Деймиан.

– Ты можешь спать стоя, как лошадь?

– Лошадь спит стоя. А я не сплю. – Он зевнул и потянулся. – Ты бы лучше использовала это время, чтобы успокоиться перед встречей с Эдуардом. Все это нервное мельтешение может убедить его, что тебе есть что скрывать. Конечно, если ты будешь лгать ему как мне, то можешь оказаться в опасном положении.

Решив, что эту тему лучше обойти, Эйтин спросила:

– А это правда?

– Что правда? Что я умею спать стоя? Воин учится спать при любой возможности, в любом положении.

– Нет, правда, что ты орудуешь своим могущественным мечом ради блага Англии? – Эйтин постаралась, чтобы это прозвучало игриво, но было больно думать, что такое возможно. Мало ей опасения, что он приходит в ее постель потому, что она похожа на Тамлин. Мысль о том, что он делает это по приказу английского короля, просто в заботе о том, чтобы шотландские леди родили английских детей, печалила и причиняла еще большую боль.

– При каждой возможности. Не слышал, чтобы ты жаловалась по поводу моих ударов и выпадов. – Он открыл один глаз. – И не вздумай пытаться дать мне пощечину, потому что на этот раз я уж точно переброшу тебя через колено.

– Дать тебе пощечину даже не приходило мне в голову. – Она выпрямила спину.

Он кивнул:

– Значит, мы продвинулись в наших отношениях. Это воодушевляет.

– На самом деле я думала о том, чтобы придушить тебя. А один раз мне хотелось стукнуть тебя камнем.

– Все, что угодно, лишь бы не дать себе соскучиться. Какую игру ты затеешь следующей? Подсыплешь отравы в пиво… – Он остановился посреди предложения и пристально уставился на Эйтин.

Краска залила ей шею и ударила в лицо, отчего она почувствовала себя на грани обморока.

– Ой, Шеллон, замолчи. – Голос Тамлин разбил напряженную тишину. К счастью.

Шеллон был неумолим:

– Мне наплевать, Тамлин. Я говорю тебе, что ты никуда не пойдешь без меня или охраны.

– Я не пойду с охраной в уборную, Шеллон. Это уж слишком. – Она сердито посмотрела на мужа, он ответил ей таким же взглядом. Затем Тамлин подошла и села рядом с Эйтин. – А он заставляет тебя брать охрану?

Деймиан открыл глаза.

– Он не заставляет.

Тамлин показала язык Шеллону.

– Он опекает ее точно так же, как Шеллон тебя. Перестань ворчать на Джулиана. Здесь слишком много людей, слишком много ярости, ищущей выхода. Им пришлось проглотить приказы Эдуарда. Они могут увидеть в вас – двух шотландках, не попавших под тяжелую руку Эдуарда, – подходящую мишень для своего гнева. Особенно теперь, когда Эдуард позлорадствовал перед всеми, что вы обе вынашиваете детей.

Эйтин опустила глаза на свои ногти, разглядывая их так внимательно, словно на данный момент это было для нее самым важным занятием. Чрезвычайно важным.

Она знала, что Деймиан прав. Тут были люди – и шотландцы, и англичане, – которые не желали им добра. Вспомнилось столкновение, которое произошло ранее, сразу после того, как они покинули большой зал. Сэр Джон Пендегаст, старший брат Дирка, вместе с еще одним братом перекрыли коридор. Они были возмущены как смертью Дирка в поединке чести, так и тем, что Эдуард воспринял это как волю Господа. Они намеревались вызвать Шеллона на драку, но, к счастью, Брюсы – Роберт, Эдуард и Найджел – подошли и встали у плеча Шеллона.

Между Дирком и братьями существовало семейное сходство, хотя во взгляде Джона не было налета безумия, как в черных глазах Дирка. Однако они явно горели алчностью и жаждой власти, что было пугающим. Возможно, Брюсы и вынудили его отступить, но Эйтин была уверена, что Джон этого так не оставит.

Дверь открылась, и вышли, горячо переговариваясь, де Бург и его зять. Они не обращали внимания на других людей в зале и быстрым шагом прошли мимо. Пожилой служитель, держащий дверь, взглянул на Шеллона, потом на Деймиана.

– Король желает видеть лорда Рейвенхока и леди Койнлер-Вуд – наедине.

Деймиан обменялся красноречивым взглядом с Шеллоном, Джулиан лишь выгнул бровь. Взяв Эйтин за локоть, Деймиан тихо прошептал:

– Сделай нам всем одолжение и прибереги для меня свою привычку врать. Я считаю это результатом строптивости, которую со временем смогу обуздать. Эдуард не посмотрит на это в таком свете. Поэтому держи свой язычок за зубами. Ты поняла меня, Эйтин?