Томас Лиготти Тсалал

1. Возвращение в Мокстон

Никто не мог сказать, как случилось то, что они вернулись в мёртвый город. Они достигли центральных улиц, где единственный светофор, давно вышедший из строя, висел как тёмный фонарь. Здесь они остановились. Другие медленно присоединились к ним. Затем они все молча собрались вместе. Был угрюмый серый день.

Они, казалось, были слишком уставшими, чтобы разговаривать, и какое-то время даже не могли узнать место их нахождения. По их глазам было заметно, что они страдают бессонницей. У них были худые бледные лица на фоне серого дня. Напротив них было место, которое они покинули, и куда они почему-то вернулись. Только один не пошёл с ними. Он остался в мёртвом городе, куда они теперь вернулись, хотя никто из них не мог объяснить, как или почему это случилось.

Высокий, бородатый мужчина в шляпе посмотрел на небо. Сквозь облака просачивалась великая тьма, течение подкрадывающейся ночи или невообразимой тьмы. Через минуту мужчина сказал:

— Скоро будет темно.

Он говорил почти шёпотом, так как произношение слов отнимало у него последние силы. Они оставались здесь совсем не потому, что их силы были на исходе.

Никто не мог сказать, как много они прошли, пока не повернули к тому месту, которое, как они думали, оставили навсегда. Половина дня была потеряна для них, образы скрыты. Они чувствовали присутствие этих вещей где-то в голове, даже если они и не могли вернуть их к памяти. Они были уверены, что видели то, о чём не должны помнить. Никто не предлагал отправиться в путь, покинув город. Они так же не могли здесь остаться.

Они были как будто парализованы, находясь в таком состоянии, известном лишь тем, кто живёт в высочайшей сфере безумия, сумасшедшие аристократы, чьи кошмары преследуют их по обе стороны сна. Одна худая женщина сказала:

— У нас нет выбора. Он остался в своём доме. Ещё кто-то добавил:

— Он остался надолго.

Внезапно подул ветер, развевая одежду на людях, раскачивая светофор, висящий над их головами. На какое-то мгновение зажглись все сигналы, потревожив глубокие серые сумерки. Цвета окрасили стены зданий и отражались в окнах со странной насыщенностью. Потом фонарь снова погас.

Мужчина в шляпе опять заговорил, напрягая тихий голос:

— Мы должны встретиться снова, после того как отдохнём.

Толпа начала молча расходиться. Старая женщина, медленно волочащая ноги по тротуару, произнесла:

— Благословенно семя, навечно посеянное во тьме.

Кто-то услышал эти слова, и, повернувшись к женщине, спросил:

— Что вы сказали?

Однако старая женщина сделала вид, что совсем ничего не говорила.