"Грешный ангел" - читать интересную книгу автора (Миллер Линда Лейл)

Глава 3

Бонни вошла в отцовский магазин и отмахнулась от мухи, назойливо жужжавшей возле уха. В нос ударил запах залежавшихся товаров и гнили. На звон маленького колокольчика никто не ответил.

Преодолевая тошноту, мучившую ее последнее время, Бонни подняла голову и увидела, в какое состояние пришел магазин.

Лестницы, ведущие на второй этаж, были завалены мусором, перила поломаны. Покатые короба, встроенные в стену, оказались открытыми, и, даже не заглядывая в них, Бонни поняла, что здесь поселились не только жучки, мыши частенько делали набеги на муку и сахар. Большая кофемолка на столе покрылась толстым слоем пыли, картофель и лук в корзинах проросли и сгнили. Фотографии в рамках на стенах были засижены мухами.

Зайдя сюда последний раз, она видела чистые окна. Теперь снаружи они были загажены птичьим пометом, а изнутри потускнели от табачного дыма. На полках – пыль, добротный деревянный пол засыпан опилками и чем—то запачкан, чем именно, Бонни предпочла не выяснять. Подойдя к прилавку, Бонни заметила, что бочка для огурцов открыта, но то, что в ней плавало, нимало не походило на огурец. Бонни едва сдержала тошноту и закрыла глаза, поняв, что это размокшая сигара.

Не успела она перевести дыхание, как услышала сзади ворчливый голос:

– Вам помочь, миссис?

Бонни обернулась, прижав руки к груди, и увидела маленькую, неопрятного вида женщину с больными глазами.

– Нет, спасибо. То есть я хотела сказать: да…

– Соберитесь с мыслями, милочка, – прокаркала карга, теребя клок седых волос на подбородке, – вам, что-нибудь надо, или нет?

Бонни вздохнула.

– Видимо, вы работаете у Мак Катченов?

– В общем-то, да, но деньги я получаю от мистера Форбса Даррента. – Старуха подозрительно оглядела нарядную одежду Бонни. – Здесь не часто увидишь леди. Кстати, кто вы такая?

– Можно ли мне повидать мистера Даррента? – спросила Бонни.

– О, вам нужна работа танцовщицы, мне следовало бы догадаться по вашему виду. Мистер Даррент бывает в основном в «Медном Ястребе», здесь он появляется редко.

Вдобавок к тошноте у Бонни разболелась и голова.

– Какая разница, – сказала она, решив уйти. Теперь Она поняла хоть отчасти, почему Джиноа избегала разговоров о магазине.

– Такая милашка, как вы, может неплохо заработать в «Медном Ястребе»! – крикнула ей вдогонку старуха. Звонок тренькнул, когда Бонни захлопнула дверь. Лицо у нее пылало от гнева, ничего не замечая, она почти бежала по улице. Бонни знала, конечно, что Форбс Даррент управляет заводом и шахтами в Нортридже – его заметил, вытащил из Лоскутного городка и обучил всем премудростям сам Джошуа Мак Катчен. Тогда Бонни не сомневалась, что старик сделал правильный выбор. Но теперь, увидев, в какое состояние Форбс привел магазин, она усомнилась в его деловых качествах.

Достигнув подножия холма, Бонни повернула направо, миновала приемную начальника полиции и здание суда, напоминавшее очертаниями средневековую постройку. Она торопливо прошла мимо издательства Вебба Хатчисона, надеясь избежать встречи с ним, она стремилась встретиться с Форбсом поскорее, пока ее гнев не остыл. Она должна серьезно поговорить с ним.

«Медный Ястреб» находился неподалеку от Лоскутного городка. В огромном здании из белого известняка были бар и танцевальный зал. Окна верхнего и нижнего этажей были занавешены тяжелыми шторами из голубого бархата, отделанными кистями и золотой лентой, к массивным входным дверям вела лестница из серого мрамора. На верхней ступеньке красовался ястреб из начищенной меди.

Разгневанная тем, что вся эта роскошь соседствует с лачугами из толя, с отсутствием элементарных удобств и вопиющей нищетой, Бонни взлетела по лестнице и вошла в «Медный Ястреб».

Вестибюль вполне можно было назвать роскошным. Пол покрывал персидский ковер, на второй этаж вела широкая лестница, внизу, сбоку от лестницы стояли массивные часы в деревянном корпусе.

Бонни предпочла не думать о том, какие сцены происходят на верхнем этаже.

В салоне справа, прекрасно оформленном, с резным из красного дерева баром, стояла дюжина круглых столиков. В зеркалах отражались дорогие картины. Танцевальный зал был не меньше тех, что она видела в Нью-Йорке: эстрада отделана голубым бархатом, стены – зеркальными панелями и медной фурнитурой.

Все еще негодуя на то, что рядом с «Медным Ястребом» люди прозябают в нищете, Бонни невольно поддалась обаянию этой роскоши. Она вдруг представила себе, как кружится на этом сверкающем дубовом полу в объятиях Элая в одном из великолепных платьев, оставшихся в Нью-Йорке. Как бы он смотрелся здесь во фраке, «облегающем его сильную красивую фигуру!

– Сейчас нам не нужны танцовщицы, – услышала она женский голос.

Бонни обернулась и замерла. Позади нее стояла одна из тех нарядных женщин, которых она видела на вокзале в день приезда – та самая рыженькая, что заигрывала с Веббом. Бонни приосанилась.

– Я не за этим пришла сюда. Меня зовут миссис Мак Катчен, и я хочу немедленно видеть мистера Даррента.

Рыженькая в коротеньком голубом халатике, смутилась.

– Миссис… Боже!… Форбс! – Она метнулась к лестнице и крикнула наверх: – Форбс!

Юркий маленький человечек, похожий на каргу из магазина, с красным от возлияний лицом, появился на лестнице.

– Тише, Дотти! Мистер Даррент работает.

Дотти указала на Бонни.

– Это миссис Мак Катчен, слышишь, Уолтер? Миссис Мак Катчен.

Уолтер побледнел и, повернувшись, исчез.

Через некоторое время он, уже более подтянутый, появился вновь и предложил проводить Бонни в кабинет Даррента.

Итак, Ангел снова здесь. Форбс Даррент посмотрел на свое отражение в стекле на крышке стела, поправил галстук и улыбнулся. Его светло-каштановые волосы были аккуратно уложены, лицо – чисто выбрито, а темные глаза – непроницаемы. Он закрыл папки и уселся на стул в тот момент, когда Бонни вошла в кабинет. Годы, проведенные вдали от Нортриджа, преобразили ее. Бонни всегда была красавицей, но теперь она стала зрелой женщиной, к тому же такой обаятельной, что Форбс поразился. Ее формы казались столь совершенными, что Форбс, залюбовавшись, с дерзкой неторопливостью скользил по ним взглядом. Он мог бы нажить состояние, если бы Бонни согласилась работать «шарманкой». Фиалковые глаза с иссиня-черными ресницами, были огромными. Темные густые волосы волнами падали на спину и плечи, оттеняя матовую белизну лица. Форбс помнил, как эти локоны блестят на солнце.

– Сиди, Форбс, – сухо сказала Бонни, – ты никогда не был джентльменом.

Форбс засмеялся.

– Я никогда и не выдавал себя за джентльмена, не так ли, Ангел? – Он указал на мягкий стул напротив стола: – Садись.

Аромат ее духов распространился по комнате, окончательно заворожив Форбса.

– Я не хочу садиться, Форбс. Я ненадолго.

Полная грудь Бонни соблазнительно вздымалась в такт ее дыханию под элегантным, ослепительно белым платьем.

– Ты уберешься из моего магазина, мистер Даррент. Даю тебе на это двадцать четыре часа.

Форбс потянулся за сигаретой в стеклянной коробке и закурил.

– А что, если я откажусь, Ангел?

– Пожалуйста, не называй меня так, – Бонни выпрямилась и тряхнула головой. – Ты примешь мои условия, потому что магазин – мой, и мы оба знаем об этом.

Форбс не мог понять, что заставило жену одного из самых богатых людей Америки потребовать эту развалюху. Может, эта сказочная история с женитьбой богатейшего промышленника на принцессе Лоскутного городка обернулась не такой уж идиллией?

Форбс почувствовал удовлетворение. Значит, все совсем не так, как кажется и, если Бонни Мак Катчен впала в немилость, из этого можно извлечь пользу. Конечно же, доходов от этого жалкого магазинчика не хватит, чтобы удовлетворить ее запросы.

Он вздохнул. Сейчас самое время подняться из-за стола, но его учтивость едва ли будет принята благосклонно.

– После вашей свадьбы – кстати, прими мои искренние поздравления – все твое имущество, в том числе и магазин, перешло к Элаю. Прискорбно, но факт.

Щеки Бонни зарделись нежным румянцем. «Боже, – подумал Форбс, – повезло же этому сукиному сыну Элаю».

– Это не ответ, Форбс Даррент, – холодно произнесла Бонни.

Форбс ухмыльнулся, затем, помрачнел. Все эти годы до него доходили кое-какие слухи, и он знал, что маленький сын Бонни умер прошлой зимой. Такое пришибло бы многих женщин, но Бонни не пала духом, и он восхищался ее стойкостью. Кроме того, вполне вероятно, что она вернулась в Нортридж с ведома Элая, и Форбс рискует вызвать недовольство могущественного и, возможно, снисходительного супруга.

– Магазин, конечно, твой, – сказал Форбс, прикидывая разные варианты.

«Если Бонни здесь без ведома Элая, если он выгнал ее, то птичка попалась, муж, вряд ли станет выручать ее. С магазином она, конечно, прогорит: просто не сумеет с этим справиться. Когда это случится, Ангелу придется искать другие способы существования, вот тогда можно предложить ей танцевать в «Медном Ястребе».

Словно прочитав его мысли, Бонни одарила его взглядом, способным прожечь шкуру носорога, и вылетела из кабинета, оставив Форбса наедине с его мыслями.

Он поднялся, прошел в соседнюю комнату – ликерную и налил себе двойную порцию бренди. Спиртное еще сильнее разбередило рану, открывшуюся после встречи с Бонни, и он отчетливо вспомнил ту страшную для него ночь, когда Бонни стала женой Элая.

Несмотря на это Форбс улыбнулся. Бонни здесь, а Мак Катчена – нет. Если бы его хозяин и благодетель, к которому он не испытывал ни малейшей признательности, был в Нортридже, он первым узнал бы об этом. Так что, возможно, Бонни для него еще не потеряна. Он снова сел за стол и стал составлять перечень шелков, которые больше всего подошли бы Бонни. Наметанный взгляд Форбса уже определил ее размеры.

Покончив с перечнем, он откинулся на стуле и заложил руки за голову. Надо непременно постараться, чтобы затея Ангела с магазином провалилась. Вот и все.