"Сад для моего любимого" - читать интересную книгу автора (Мортимер Кэрол)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Извините за опоздание! – выпалила Джез, как только Бо Гэрретт открыл дверь. – Я выехала так, чтобы прибыть к двум тридцати, но пришлось остановиться и заменить колесо, и тогда…

– Помедленнее, Джез, – прервал ее Бо. – И успокойтесь, – посоветовал он, взглянув на ее раскрасневшееся лицо. – У вас грязь на щеке.

Она нетерпеливо потерла рукой щеку, на которую могла попасть грязь.

– На другой, – возразил Бо. – Послушайте, входите, – нетерпеливо проговорил он. – Ванная комната вон там. Кухня на другой стороне коридора. Идите туда, когда приведете себя в порядок.

Надо же, чтобы это случилось с ней именно сегодня! И это после того, как она уверила Бо Гэрретта в том, что он может положиться на ее пунктуальность.

До его дома оставалось всего полмили, когда Джез поняла, что фургон не слушается ее. Съехав на обочину, она увидела, что одна из передних покрышек спустила…

– Мне очень жаль, что я опоздала, – снова извинилась Джез, входя в кухню спустя несколько минут. Она остановилась как вкопанная, глядя на преобразившееся помещение.

В последний раз, когда она была здесь, большая кухня выглядела такой же запущенной, как весь дом. Линолеум на полу потрескался, шкафы и плитка на стенах были неприятного серого цвета, черное покрытие столов производило гнетущее впечатление, а печка, как все остальное кухонное оборудование, была старой и ненадежной.

Сейчас на смену линолеуму пришли каменные плиты приятного сочного цвета, появились кухонные шкафы из светлого дуба и ярко-желтая облицовка стен, от новой кухонной печи шло благословенное тепло.

– Вот это да, – восхищенно пробормотала Джез. – Здорово!

Бо Гэрретт наливал кофе в кружки. Повернувшись к ней, он сказал:

– Я не мог въехать сюда, пока кухня была в ужасном состоянии. – Поставив на стол кружки, молочник и сахарницу, он жестом пригласил девушку сесть.

Джез опустилась на стул, постепенно успокаиваясь в теплой уютной кухне.

– Ничего удивительного, – кивнула она, добавив сливки в кружку и с удовольствием сделав глоток несладкого кофе. – Эта кухня всегда была холодной и неприветливой.

– Всегда?.. – тихо повторил Бо Гэрретт, сев на стул напротив нее.

Джез подняла на него глаза – этот человек все замечает.

– Гмм, – у нее вырвался печальный вздох. – Я могу сказать вам, прежде чем вы узнаете от кого-нибудь другого, что мой дедушка был последним священником, жившим в этом доме. Человек, который принял приход после него, переехал в новый дом на другом конце деревни – туда, где сейчас живет семья Бут. Но ребенком я проводила здесь много времени.

– Понимаю, – задумчиво произнес Бо Гэрретт.

Джез посмотрела ему в глаза.

– Понимаете?

– Не совсем. – Бо поморщился. – Но если я проживу здесь достаточно долго, уверен, что так или иначе услышу большинство местных сплетен, – с отвращением пояснил он.

В этом можно не сомневаться. Услышит, так или иначе.

– Как прошел ваш визит в магазин? – Джез резко изменила тему разговора.

Гэрретт тоскливо улыбнулся.

– Согласно моему предсказанию. Слава богу, после того, как я пятнадцать минут отбивался от вопросов миссис Скотт, которые принимали все более личный характер, меня спасло появление другого покупателя.

Улыбнувшись, Джез кивнула.

– И вы немедленно воспользовались этим, чтобы спастись бегством.

– Вот именно, – мрачно согласился он.

– Не стоит принимать это близко к сердцу, – беззаботно посоветовала она. – Лет через двадцать они потеряют к вам интерес.

– Чудесно! – с чувством сказал Бо Гэрретт. – Я представлял себе деревенскую жизнь несколько иначе. – Он разочарованно покачал головой.

– Птичек, щебечущих в зеленых изгородях, детишек, весело играющих на лужайках, соседей, приветливо болтающих друг с другом через забор? – усмехнулась Джез.

– Что-то в этом роде, – сухо подтвердил он.

– Ну, так тоже бывает, – уверила она. – Но не в марте. Слишком холодно. А за щебетанием птиц, веселыми играми детей, дружеской болтовней соседей вы обнаружите связывающие всех нас сплетни.

– Я могу прекрасно обойтись без них, – резко заявил Бо Гэрретт.

Она пожала плечами.

– Я пыталась предостеречь вас в тот вечер.

– Немного поздно, вы так не думаете? Ведь я купил дом, – проворчал он.

– Пожалуй, – грустно согласилась Джез. – Но не волнуйтесь. Если вы собираетесь жить здесь, то быстро привыкнете к ним.

– Да, собираюсь, – прямо сказал Бо. – Но я намереваюсь пребывать в спокойном уединении, и у меня нет ни малейшего желания давать местным жителям повод для сплетен.

Возможно, сейчас не время говорить ему, что на самом деле не нужно ничего делать, чтобы стать темой для сплетен! Одно известие, что он звезда национального телевидения, поселился в деревне, привело обитателей Абертона в сильнейшее волнение и породило множество предположений. Последнюю версию Джез услышала утром, когда почтальон принес ей письма: Бо Гэрретт приехал в деревню, чтобы залечить душевные раны, нанесенные несчастной любовью. Женщина его жизни порвала с ним, после того как в результате автокатастрофы лицо Бо было обезображено. Джез не думала, что эта версия более достоверна, чем слухи, будто бы он приехал, чтобы собрать материал для книги. Какая книга, если она собственными ушами слышала от Бо Гэрретта, что он жаждет покоя и уединения?!

– Может быть, взглянем на сад? – предложила Джез, решив, что уже достаточно сказано о любопытстве деревенских жителей.

– На джунгли, вернее. – Бо поднялся. – Хотя я надеюсь, что когда-нибудь смогу назвать их садом, – заметил он, когда они направились к выходу.

Он прав: сад на самом деле похож на джунгли, с тяжелым сердцем согласилась Джез. В траве высотой едва ли не до пояса годами накапливался мусор; все заросло сорняками; несколько деревьев нужно спилить; теплица, за которой когда-то любовно ухаживала ее бабушка, почти развалилась.

Джез не могла не вспомнить, как в детстве играла в этом саду. Она пряталась в кустах, наслаждалась пикниками с бабушкой и дедушкой на зеленой лужайке, качалась на качелях под яблоней, мечтая о времени, когда у нее будет собственный дом, собственная яблоня с качелями и дети, весело играющие под ней.

Сейчас, в двадцать пять лет, она перестала верить, что мечты когда-нибудь станут явью…

– Катастрофа, не так ли? – послышался раздраженный голос Бо Гэрретта.

Джез заставила себя встряхнуться. Она здесь для того, чтобы работать, а не предаваться грустным воспоминаниям.

– Я бы не сказала, – возразила она. – Но мне придется убрать весь мусор, прежде чем мы начнем приводить сад в порядок.

– Тогда вы более оптимистичны, чем я. – Гэрретт покачал головой. – Иногда я спрашиваю себя, о чем я думал, покупая это, – пробормотал он.

Джез посмотрела на него.

– Искали собственный рай? – глухо предположила она, чувствуя, что возвращение в старый дом взволновало ее больше, чем ей хотелось признаться. – Простите. Мне не следовало…

– Не имеет значения. – Он резко отвернулся. – Вы можете начать в среду утром?

– Да, конечно…

– Тогда считайте, что вас наняли. Теперь, если вы не возражаете… У меня есть дела.

Джез вовсе не возражала, потому что у нее возникло острое желание сбежать из этого дома. Для одного дня воспоминаний более чем достаточно.

– Вам нужно знать, сколько будет стоить работа…

– Просто делайте ее, – нетерпеливо сказал Бо Гэрретт, стремясь поскорее закончить разговор. – И пришлите мне счет.

– Э-э-э… – Джез сделала гримасу, смущенно отводя глаза. – Мне потребуется, чтобы сюда доставили контейнер для мусора, и еще…

– Джез, если вам нужен задаток, чтобы покрыть первичные расходы, почему вы его не попросите? – раздраженно перебил ее Бо.

– Потому что ненавижу просить деньги у людей, вот почему! – Она сердито посмотрела на него, почувствовав себя уязвленной.

– Тогда стоит ли удивляться, что покрышки на вашем фургоне лысые, что ваш бизнес рушится на глазах, а одежда, которую вы носите, украсила бы пугало! – язвительно заявил он и, широко шагая, пошел в кухню.

Потеряв дар речи, Джез беспомощно смотрела ему вслед, потрясенная тем, что он внезапно набросился на нее.

Тот факт, что каждое слово Бо Гэрретта – правда, вовсе не служило ей утешением.

Фургон действительно старый, он достался ей после смерти отца, как и садовый центр. Что касается одежды… Она не может вспомнить, когда в последний раз могла позволить себе купить что-то новое.

Но чтобы Бо Гэрретт сказал ей это!..

– Извините, – услышала она тихий голос у себя за спиной.

Джез замерла и поспешно смахнула навернувшиеся на глаза слезы. Нельзя, чтобы Гэрретт увидел, что довел ее до слез.

– Джез…

– Не нужно извиняться за то, что вы сказали правду. – Она быстро повернулась к нему, старательно избегая его взгляда.

Бо Гэрретт покачал головой и тяжело вздохнул.

– Я немного… Мне не следовало срывать на вас свое плохое настроение.

Прежде чем ответить, Джез провела по губам кончиком языка.

– Возможно, мне тоже следовало быть посдержаннее. – Она поморщилась. – Это все из-за этого места. Я…

– Что? – Бо Гэрретт устремил на нее требовательный взгляд.

Джез почувствовала, что серые глаза завораживают ее; так, наверное, чувствует себя кролик, когда попадает в свет фар, – загнанным в ловушку, загипнотизированным, неспособным пошевелиться.

Стремление сохранить неприкосновенность личной жизни заставило ее отвести глаза и рассмеяться.

– Ничего особенного, – беспечно сказала она.

У него был такой вид, будто ему хочется возразить, но так как Джез явно не желала вдаваться в подробности, он пожал плечами и протянул ей чек.

– Возьмите. Этого должно хватить на первоначальные расходы.

Взглянув на чек, который он вручил ей, Джез поняла, что сумма, указанная в нем, вероятно, покроет стоимость всей работы.

Гордость боролась в ней с нуждой – и нужда победила. В конце концов, решила Джез, работу она сделает, и ее труд будет стоить приблизительно столько, так что она никого не обманет. Кроме того, если она примет чек сейчас, это будет означать, что ей не только удастся оплатить большинство неотложных счетов, но и поесть что-нибудь другое вместо консервированных бобов и тостов с помидорами.

Представив себе жареного цыпленка, Джез почувствовала, что у нее потекли слюнки.

– Спасибо, – глухо сказала она, засовывая чек в карман джинсов. – Итак, в среду, в восемь утра.

Гэрретт поморщился от громкого стука, донесшегося со двора. Когда Джез приехала, Деннис все еще возводил леса, готовясь чинить крышу.

– Приезжайте в девять, – предложил Гэрретт. – Раз этому месту суждено превратиться в строительную площадку, я хочу наслаждаться покоем хотя бы до девяти часов.

Так как он принял приглашение Мэдлин и побывал в прошлую пятницу у нее на вечеринке, покоя в ближайшем будущем ему не видать, подумала Джез. Каждая хозяйка в деревне, начиная с Барбары Скотт и заканчивая Бетти Бут, хорошенькой молодой женой приходского священника, будет приглашать его на обед или ужин. Он не сможет отказаться. Хотя Джез чувствовала, что Бо Гэрретта не особенно беспокоит, обижает он людей или нет. Но это его проблема. Ее непосредственная задача – обналичить чек, чтобы у нее наконец-то появились деньги.

– Мне это подходит, – откликнулась она и, уже собираясь уйти, заметила: – На вашем месте я бы присматривала за Деннисом. У него есть привычка возводить леса, а потом забывать, для чего они предназначены.

Бо решительно сжал губы.

– Со мной этот номер не пройдет.

Вполне возможно, решила Джез, возвращаясь к фургону. Даже Деннис, всячески старающийся увильнуть от работы, должно быть, уже понял, что Бо Гэрретта лучше не выводить из себя.

Ей тоже следует иметь это в виду, если она не хочет потерять работу. Если бы только старый дом священника не пробуждал у нее ярких воспоминаний. Воспоминаний о том, что она предпочла бы забыть.