"Один в чужом пространстве" - читать интересную книгу автора (Приходько Олег Игоревич)

21

Москва без меня вконец испаскудилась. Грязная жижа под ногами, бесконечная толчея, забитый до отказа транспорт, злые лица, вонь столовых… Попробуйте добраться от Киевского до Медведкова наземным транспортом, если у вас на поводке волкодав, а в кармане ни копейки денег!.. Злой, как высоковольтный столб, я открыл своим ключом дверь Танькиной квартиры. Сбросив с себя промокшие шмотки, принялся скрести по сусекам — собирать съестное на завтрак Шерифу. Он разлегся в прихожей и наблюдал за тем, как я открываю тушенку из заначки, высыпаю в кастрюлю с кипятком макароны, дроблю рукояткой ножа сухари. Сварганив наконец, вполне приемлемую «биомассу», я вывалил ее в миску и, оставив на окне остывать, заперся в ванной.

Какое блаженство — плескаться в горячей воде, ароматизированной хвоей, бриться «шиком», мылить башку «Зеленым яблоком», а потом растереться махровой простыней и освежиться всевозможными дезодорантами и одеколонами, до собирания которых моя сестренка большая охотница!.. Они с Мишкой должны были вернуться через три дня, и эти три дня давали мне возможность отвести душу: я собирался содрать с Квадрата то самое «остальное», которое он обещал вечность тому назад. Костюм, впопыхах (или принципиально) оставленный Серегой после развода, пришелся впору; его же старенькие ботинки, надраенные до блеска, были хоть и великоватыми, зато сухими. Настроение и вовсе улучшилось, когда удалось натрясти из Мишкиной копилки пару рублей на дорогу. Накормив Шерифа, я приказал ему стеречь квартиру и отправился в агентство.

Всю дорогу я фантазировал, что куплю на обратном пути, а купить предстояло столько, чтобы не выходить на эту слякоть все три дня, лежать, задрав ноги, и глядеть в телевизор, Да еще чтобы к приезду родственников осталось. Интересно, насколько подскочили цены за это время: стоило учесть инфляцию при расчете. И узнать о страховке, кстати: пневмонию-то я схватил как-никак при исполнении — справка в кармане. Словом, выкачать из Квадрата все, что было можно, и немного того, чего нельзя, было моей задачей. В конце концов, я рисковал, а значит, имел право на шампанское!

Агентство стояло на прежнем месте. «Это уже хорошо!» — подумал я, предвкушая встречу с сослуживцами и бурный обмен впечатлениями о прошедших за это время событиях…

— Приветик!

Анджела подняла на меня глаза, увеличивающиеся в размерах с неестественной скоростью, и привстала.

— Здравствуйте… Ой!..

Я чмокнул ее в щечку, как раньше, и кивнул на дверь Квадрата:

— У себя?

Лицо секретарши превратилось в маску, будто она была здорово чем-то напугана.

— Ты чего?

— Ой!.. — всплеснула она руками и перешла на шепот: — Где ты был, Женя?

Зная о полном отсутствии у этой девушки чувства юмора, я выглянул в коридор, запер дверь на ключ и тоже шепотом сообщил:

— За границей.

— Как?! А задание?

— А задание, голубушка, у меня было от совместной фирмы Интеллидженс сервис и МОССАД. Не путай с Моссоветом, — оставив ее стоять с раскрытым ртом, я пошел в кабинет Квадрата…

— Здрасьте! — уселся в кресло перед его столом.

Демонстративно закурив последнюю сигарету, метко швырнул коробку с верблюдом в корзину у окна. «Не ожидали, что вернусь? — вопрошал всем своим видом победителя. — А я — вот он, живой и невредимый!»

В первые секунды лицо Квадрата в точности повторяло выражение лица Анджелы; потом он опустил глазки, несколько раз сжал кулачки, и лысина его стала быстро краснеть. Раскрыв первую попавшуюся папку, он вперил в нее отсутствующий взгляд и тяжело произнес:

— Выйдите. Из моего кабинета. Вы здесь больше. Не работаете. Документы. Получите. У секретаря.

— То есть… как это — «не работаете»?.. — настал мой черед удивляться. — А где же я, по-вашему, работаю?

— Этого я не знаю. Выйдите.

Я поперхнулся дымом: было слишком очевидно, что Квадрат не шутит и что в моей карьере приближается какой-то нежелательный поворот. И это в награду за все мои мучения?! За то, что, брошенный на произвол судьбы, я сумел выполнить сложнейшее задание с риском для своей относительно молодой жизни?! Не имея связи с агентством, без гроша в кармане, без надежды на успех?! За то, что, помогая этому бездарному адвокатишке, привыкшему загребать жар чужими руками, урвать жирный кусок, погиб человек?!

— Ты что? Не похмелился? С утра? — с огромным усилием сдерживая ярость, раздавил я в пепельнице сигарету.

Квадрат взвился, отшвырнул папку.

— Вон!!! С-сопляк!.. — заорал.

Не вставая с места, я притянул его за лацкан пиджака к себе через стол.

— А ну не орать! — прошипел. — Не то я за себя не отвечаю. Я башку под пули подставлять не нанимался. Еще неизвестно, какую роль ты играл в этом деле. Не ожидал, что вернусь, да?.. Рассчитывал, что ухлопают свидетеля твоих темных делишек?! На дурака рассчитывал, Квадрат?

— Т-ты… в-вы… — тщетно пытался он высвободиться из захвата, — Да как ты смеешь…

— А ты?! Ты как посмел впутать меня в такое, а?! — я отшвырнул его в кресло, навалился на стол. — Решил Столетника на кучу «зелененьких» обменять?! Врешь, сука!

— Каких «зелененьких»?..

— Пойдешь по этапу, Гэ! За все ответишь!..

Он вцепился в подлокотники и, глядя на меня полными недоумения глазами, пытался вставлять в мой обвинительный монолог слова оправдания:

— Да что ты мелешь-то?..

— Мол-чать! — Я не желал слушать его лепет. — За все, Квадрат! Вместе со своими корешами-«спецназовцами»!..

— Да какими…

— Ты дурачком-то не прикидывайся! Понял я, зачем вам эта контора понадобилась. Кр-расиво!.. Только на этот раз ты просчитался, Гэ: за твое ненасытное брюхо человеческой жизнью заплачено, и ее вернуть тебе не по карману!

Недоумение в его глазах сменилось страхом.

— Жи-изнью-у?.. — протянул он упавшим голосом и часто, виновато замигал. — Да о какой жизни…

— Закрой дверь! — заорал я, услыхав, что кто-то пытается войти в кабинет. — О какой — тебе на суде объяснят, понял? Я тебя выгораживал, пахал на тебя за ломаные гроши, но теперь — все, крышка! Вся коллегия твоих защитничков тебе не поможет, уж я постараюсь — будь спок!..

Выложившись до предела, я опустился на свое место. Секунд двадцать мы с ненавистью смотрели друг на друга, переводя дух. Наверно, мне нужно было уйти, но, не желая подмастить ожидавшему именно такого шага Немчинскому, я не делал этого.

— Та-ак… — пришел он наконец в себя. — Не знаю, о чем ты тут молол, Столетник, но чикаться с тобой после этого не желаю. Точка!

— Не пугай!

— А я и не пугаю. Хотя испугать тебя — два пальца обпи-сать. Я тебя, скрягу, жлоба, подонка, за карман возьму и наизнанку выверну. Не я, а ты за все заплатишь: и за моральный ущерб, и за страховку, и все, что похитили, сполна возместишь! Теперь не за наш, а за твой счет мы конфликт с клиенткой улаживать будем. Все!

Мне вдруг показалось, что Квадрат изъясняется эзоповым языком.

— Ой, ой, ой! — подбил я его на дополнительную информацию.

— Доойкался!.. Топай и жди повестку.

— Я свое отслужил, нечего меня повестками стращать.

— Это ты в другом месте объяснишь. И почему задание не выполнил, и где две недели пропадал, и прочее, что заинтересует суд в связи с иском гражданки Литвиненко.

От двери меня отделял один шаг, но что-то помешало мне его сделать.

— Какой гражданки Литвиненко? — насторожился я — Хватит спагетти на уши вешать, Гэ!

— Той самой, с пятого места, которую ты сопровождать обязался. — Он раскрыл папку и постучал ногтем по оригиналу подписанного мной задания. — Или это не твоя подпись?.. А может, ты думаешь, что люди наши услуги от нечего делать оплачивают? Тебе две «тонны» на пропой давали, а, Стольник?

Смутное чувство чего-то нехорошего заставило меня вернуться на место.

— С пятого?! — моя попытка рассмеяться обернулась жалкой гримасой, а уверенность в собственной непогрешимости стала вдруг таять с катастрофической быстротой. — Ты дурнее себя-то не ищи, — все еще ерепенился я, но уже по инерции. — Ты хоть знаешь, кто на этом пятом месте оказался?

— Только не говори, что Богдан Хмельницкий, — торжествовал Квадрат.

— Баба беременная, вот кто! На сносях! Вот с таким пузом!.. Тоже мне, нашел клиента!.. Я у нее что, роды должен был принимать? Или соленые огурцы с ней жрать до самого Киева?.. А если ты место в задании перепутал…

Квадрат закричал так, что в кабинет ворвались перепуганные Швец с Анджелой.

— Кр-ретин — затопал ногами. — Да она такая же беременная, как ты богатый! У нее в бандаже три миллиона наличными было на покупку дома в Броварах Киевской области! А у ее муженька — страховой полис на всю сумму на случай ограбления! Он в рейс уходил, не смог сам поехать, а жену застраховал и нам поручил, тем самым возложив ответственность на агентство!.. Тебе, козлу, возле вагона ее передать собирался, а тебя на месте не оказалось. Небось в кабаке аванс просиживал?! Тебе плевать на клиентов! Плевать на нас!.. У тебя вместо совести…

Он еще что-то кричал, размахивал ручонками, топал, Швец пытался урезонить его, Анджела наливала в стакан воду, а на меня вдруг накатило удушье и страшно захотелось назад, в суверенную Украину… Перед мысленным взором возникали беременная и ее муж, интересовавшийся у проводника, как теперь выяснилось, отнюдь не туалетом, а пассажиром с девятого места; Хозяин, принявший меня за связного или помощника, которого, видимо, не знал в лицо и которым случайно представился ему я в поисках клиента; я увидел Валерию, встреча с которой вообще не предусматривалась в моей судьбе, Хобота, который должен был жить, копать огород и читать мудреные журналы и которого, получалось, я свел в могилу; убитого немца, Кожаного Зайца, который, не исключено, и был тем самым связником; спившегося Корзуна, импресарио, Блондинку… Монолог Квадрата заглушила нарастающая откуда-то из-под земли музыка Второго концерта Рахманинова для «мини-узи» с оркестром, и с потолка посыпались бело-розовые вишневые лепестки…

Через две недели выпал снег. Узорчатые снежинки ложились на тротуар, на шерсть Шерифа и тут же таяли. Мы шли с ним устраиваться на новую работу — в частное сыскное агентство «Стрелец». Знакомые рассказывали, что в основном оно специализируется на охране «дальнобойных» рейсов и что охранникам там платят в час столько, сколько у Немчинского я не зарабатывая и за месяц. Правда это или нет, нам предстояло узнать. Накануне я звонил туда, переговорил с секретаршей (начальника не оказалось на месте), и она мне сказала, что охранники нужны.

Хозяйка квартиры наотрез отказалась держать меня с собакой; мы поругались, и с Первомайской пришлось съехать. Снова мне негде было жить, снова я был безработным. Между мною и сестрой образовалась какая-то трещина после всего, что произошло. Шерифа она боялась пуще атомной бомбы: целыми днями сидела на диване, поджав ноги, и вязала, бросая опасливые взгляды на балконную дверь, под которой облюбовал себе место мой новый друг. Никакие уговоры не действовали. Стоило псу пошевелиться, как квартира наполнялась визгом, если ей нужно было сходить в туалет, она звала меня и требовала держать собаку. Мишка был в восторге… первые пять дней. Потом охладел. О том, чтобы отпускать его гулять с Шерифом, нечего было и думать: пес мог рвануть за какой-нибудь сукой или котом и утянуть пацана под машину. До того, как я на себе испытал его мощные, внезапные рывки, я не задумывался над этим, ведь раньше у меня никогда не было собаки. Дома Шериф играл с Мишкой не очень-то охотно, да и Танька противилась их общению, то и дело вспоминая покойного «домашнего» льва Кинга и его не менее покойных хозяев Берберовых В участившихся ссорах сестра ссылалась на тес-ноту, на отсутствие денег в доме и костей в магазине, на усталость от постоянного приготовления пищи, шерсть на ковре и прочие неудобства, всегда сопровождающие собаковладельцев.

Жизнь становилась невыносимой.

По утрам мы с Шерифом уходили на прогулку и часами, независимо от погоды, бродили по улицам. По вечерам из дома уходила Танька и возвращалась поздно, из чего я сделал вывод о том, что у нее кто-то появился и что мы с Шерифом становимся в этом доме лишними.

Гонимые, полуголодные, мы с каждым днем все больше и больше привязывались друг к другу: я его старательно вычесывал, мыл, отдавал ему часть своей еды, а он безропотно выполнял мои команды, ревностно рычал на уличных собеседников и бросался на приближающихся незнакомцев.

С Квадратом мы разошлись, не в пример «Адмиралу Нахимову» и «Петру Васеву». Швец, который взялся за дело гражданки Литвиненко параллельно с милицией, обещал распутать его в течение месяца, и тем самым освободить меня от пожизненной ренты. По телефону он рассказал мне, что собрал уже немало улик против… потерпевшей и ее мужа: походило на то, что ограбление было инсценировано ими же с целью получить страховку, почти как в рассказе Шейнина о той женщине, что спалила собственных детей. Интересно, если бы я не опоздал на поезд?.. Возможно, лежать бы мне тогда на кладбище: охранник при таком раскладе им нужен был, как алиби… Только бы Швец не оплошал, а уж две потраченные на чужую «вишню» «тонны» я как-нибудь отработаю!

Валерия пропала. Ее киевские гастроли кончились, она уехала в Вильнюс, а тамошнего телефона у меня не было, и оставалось только ждать, что она разыщет меня сама.

Я одолжил у однокурсника немного денег на жизнь, они таяли, как снежинки на асфальте. Все попытки снять угол оказывались тщетными. Возвращаться в милицию я не собирался, а другой профессии у меня ке было. Хотел было арендовать спортзал и набрать пацанов в секцию таэквондо, но наставников восточных единоборств сейчас — пруд пруди, залы в близлежащих школах были заняты, да и работа эта не решала моих жилищных проблем. «Стрелец» же по многочисленным рассказам, объявлениям, рекламным надписям на троллейбусах был конторой солидной. Я представлял себе дальние рейсы в теплых кабинах «КамАЗов», где хватит места и мне, и Шерифу — волкодав охраннику не помеха; надеялся получить солидные корочки, обеспечивающие законные права, обмундирование и мощные всепогодные ботинки по образцу «омоновских» вместо полуживых кроссовок. Да что там ботинки! Такое агентство вполне могло выбить комнату в общаге какого-нибудь завода и Шерифа оформить по всем правилам как служебную овчарку с правом на поселение. Прививки я ему уже сделал, паспорт купил, и теперь он был полноправным гражданином России кавказской национальности — ничем не хуже спикера.

Агентство находилось на первом этаже нового высотного здания из стекла и бетона, целиком отведенного под офисы. Искать его не пришлось: указатели, установленные за квартал, быстро привели нас по назначению…

— Здрасьте… Я звонил вам вчера.

Молоденькая секретарша («я упала с самосвала» на голове, бюст № 6, а все остальное — ноги) расплылась в улыбке, увидев важно перешагнувшего порог Шерифа:

— Ка-ако-ой кра-аса-авец!

— Спасибо, — «смущенно» ответил я, — а посмотрите, собака какая!

Она напрягла извилины в виде лобных морщин, хихикнула для порядка.

— Я помню, — сказала, — я уже говорила о вас начальнику. Вы посидите пока, он вас примет.

Не успели мы с Шерифом занять места, как из кабинета вышли двухметровые красавцы в количестве двух штук. На них были защитные комбинезоны поверх тельняшек, «омоновские» ботинки, на ремнях у них висели резиновые палки, и я проводил их завистливым взглядом. Девушка скрылась за дверью, прихватив папку для бумаг, и через несколько секунд вернулась в приемную.

— Зайдите, — пригласила, улыбнувшись Шерифу.

Я решил сделать ей приятное.

— Вы пока собачку постерегите, пожалуйста, — попросил и вошел в кабинет своего потенциального начальника.

Я узнал бы его и через сто дет. Я узнал бы его среди сотен и даже тысяч. Узнал бы по силуэту и негативу, на любом расстоянии и в любой одежде будь он в защитном комбинезоне или костюме — как сейчас, в полковничьей форме или без погон. Узнал бы по прищуру глаз, по аккуратно подстриженным усикам, неизменно косым височкам, подбородку, переходящему в вытянутую, как у ящерицы, шею, седоватому венчику вьющихся волос на лысеющем темени, узким, отброшенным назад плечам и бегающему взгляду…

Осмотрев меня, застывшего у двери, с головы до ног Рахимов встал и вышел из-за стола.

— Здравствуйте. — первым протянул руку. — Мне сказали, что вы ищете работу. У вас есть при себе какие-нибудь документы?

Еще никогда я не чувствовал себя таким растерянным. Молча сев на указанное место, молча же протянул ему целлофановый пакет с аттестационным удостоверением, подписанным президентом Федерации таэквондо, старым мандатом «волка», собачьим паспортом и ветсправкой (у меня самого нового паспорта еще не было), свидетельством об окончании курсов охранников-телохранителей, подаренным когда-то преподававшим там Квадратом, и трудовой книжкой.

Забрав документы, он погрузился в их изучение. «Зачем этот цирк? — лихорадочно соображал я. — Ведь он прекрасно меня знает! У меня запоминающаяся фамилия, мы проработали в одном РОВД два года… Зачем? Хочет забыть старое и начать все сначала?.. Едва ли… Хочет добить?.. Я попал как кур в ощип, но мне раньше и в голову не приходило интересоваться фамилией начальника "Стрельца"!.. Что все это значит? Может… может, он все-таки забыл?.. Сколько лет прошло с тех пор, как мы виделись с ним в последний раз?.. Четыре?.. Или пять?.. Да, пожалуй, пять… Таких, как я, у него под началом было великое множество, все свои козни он строил через подручных, так что мог и забыть. Теоретически».

Рахимов улыбнулся, отложил собачьи документы.

— Кавказская овчарка? — бросил на меня короткий взгляд. — Это хорошо. У нас нет кавказских овчарок.

Он раскрыл трудовую книжку. Сейчас увидит знакомый РОВД и вспомнит… Но как быть мне? Работать под началом кровного врага?.. Сказать ему сейчас все, что я о нем думаю, и гордо удалиться?.. Написать заявление и больше не приходить (то есть сбежать)?..

— А где ваш паспорт, Евгений Викторович? — аккуратно сложив документы стопкой, он отодвинул их на край стола, но в пакет прятать не стал.

— Утерян… Скоро выдадут новый.

— Где вы живете?

— Я?.. У сестры. Пока.

— То есть?

— Я там прописан. В Медведково.

— Своего жилья у вас нет?

— Нет…

— Хорошо, — протянул он задумчиво и прошелся по кабинету.

Что было хорошего в том, что у меня не было своего жилья, я не понял.

— Ну что ж, — Рахимов остановился, заложил руки за спину и, качнувшись с пятки на носок, заговорил по-военному четко: — Система найма у нас контрактная. Специалист вы опытный. Классный спортсмен. Плюс собака. Хорошо. Оружием владеете?

— «ПМ», «Калашников», знаю системы газового… Нунчаки, короткая палка.

Он удовлетворенно кивнул, посмотрел на часы, вернулся за стол.

— Ну-с, так как мы поступим? Значит, оформляйте документы. Подпишем с вами контракт на месяц. Посмотрим. Задания придется выполнять самые разные, работы много. Возможны длительные командировки. Это вас не смущает?

— Нет.

— Ну, а после испытательного срока, возможно, продлим контракт и подумаем о жилье. «Стрелец» — агентство не из бедных, возможности у нас большие, неограниченные, можно сказать, возможности. Подберем опытного наставника на первое время, он введет вас в курс дела.

…Неужели забыл? Я попытался заглянуть в его глаза, но ничего, кроме двух черных, как отверстия оружейных стволов, зрачков, там не увидел. «Неограниченные возможности»… Зная, к какому ведомству принадлежал Рахимов, я нисколько не сомневался в этом. Как не сомневался и в том, что возглавляемая им контора занимается не только услугами, перечисленными в рекламных проспектах. Скорее «Стрелец» — это всего лишь крыша.

Что под ней?

Решай, Стольник, решай! Есть прекрасная возможность навсегда изгнать этого человека из твоих снов. Ты ведь давно мечтал сплясать «Барыню» в зале суда после вынесения ему приговора. Вспомни Хобота и действуй, «не сообразуясь с тем, насколько это выгодно для твоей собственной личности»!..

— У вас есть ко мне вопросы? — снова посмотрел Рахимов на часы.

— Нет… То есть, я хотел… насчет оплаты, — соглашаться сразу было бы ошибкой: если он все-таки узнал меня и заманивая в сети, то стоило поиграть в «кошки-мышки», поторговаться, и тем самым отвести подозрения от своих истинных намерений.

— Да, да, конечно, — заулыбался Рахимов. — Расценки у нас достаточно высокие. Прямо скажем, самые высокие среди подобных агентств. Конкретно это будет зависеть от характера работы и, главным образом, от вас. За собаку будем доплачивать по отдельной ведомости. Так что? Согласны?

Опасаясь переиграть, я все же изобразил виноватую улыбочку и неуверенно пожал плечами.

— Решайте, Евгений Викторович, — он перебрал несколько бланков на столе. — Вот… на послезавтра есть заказ, нужно будет сопровождать КамАЗ с партией итальянских кроссовок. Попутно сделать еще кое-что, но об этом после. Итак?

Семь бед — один ответ. Как говорил пророк Илия главное — ввязаться в драку. Впрочем, возможно, он этого и не говорил.

— Согласен, — едва слышно вымолвил я.

Рахимов пристально посмотрел мне в глаза.

— Ну вот и хорошо, — произнес, как мне показалось, с какой-то едва уловимой, недоброй усмешкой и, наклонившись к селектору, нажал кнопку: — СЮЗАННА! ПАЧКУ «КЭМЕЛ» ОХРАННИКУ!

Киев.