"Норки, Клава и 7"А"" - читать интересную книгу автора (Данилов Владимир Михайлович)

Рыба на острове

Уж не раз выдавались морозные утренники. Зеленая трава в низинах по утрам покрывалась сединой инея. Но днем снова оттаивала и, мокрая, блестела под лучами солнца. Вода в канавах и лесных лужах затянулась ледком, и белые пузыри воздуха подо льдом дрожали, как ртуть.

Больше недели мы с Клавой не были на Шумихе. Мятлик уже несколько раз приставал ко мне — пойдем да пойдем, но все находились какие-то дела. И мы решили отложить до воскресенья.

Наконец настал выходной. Мы идем тропкой, что вьется берегом Шумихи. Солнце еще не успело подняться над лесом. Лишь вершины деревьев, сбросивших листву, зябко ежатся в его лучах. На опушке леса стоит неумолчный стрекот дроздов-рябинников.

Когда дошли до покосов, увидели, как высоко в небе потянулись несколько гусиных караванов и огромная стая шумливых морянок. Клава, задрав голову и сложив ладони козырьком, стал считать, сколько гусей в караване. Но так ни разу и не досчитал до конца. Караван успевал скрыться.

Я шел не спеша, чтобы Клава не отстал. А он и на ходу успевал что-нибудь вытворить. То каблуком с хрустом продавит ледяной пузырь на луже, то остановится у скованного морозом муравейника, а то сдернет с еловой ветки кусок мха-бородача и прицепит себе на шайку.

Потом Клава вдруг начал сыпать вопросами:

— Слушай, а где зимуют лягушки?

— Ну, зарываются в ил.

— А змеи?

— В земляных ямах, под пнями и корягами.

— Точно знаешь?

— Точно, читал. Да и проходили на уроках.

— А мы еще не проходили, — сокрушенно вздохнул Клава и тут же снова:

— А сойка ворону победит?

— Не знаю, я как-то не задумывался…

Мне уже надоело отвечать на Клавины вопросы.

Но Клава не выносил неясностей и сам себе ответил:

— Конечно, победит. Ведь она птица лесная, шустрая, а вороны все больше вокруг зверофермы околачиваются.

На перекатах у островков Шумиху было не узнать. На каждый камень, который торчал из воды, словно был надет ледяной венец. Вода с тоненьким бульканьем плескалась о ледяную корку. А с березы-мостка до самой воды свисали светлые сосульки.

Пройти по скользкому стволу на островок не так-то просто. Пришлось отыскать на берегу две валежины вместо шестов. Упираясь палками в дно, мы один за другим перешли по заледенелому стволу на островок.

Едва мы очутились на островке, как поняли, что здесь опять кто-то был. Лед со всех прибрежных камней был сбит. Искрошенные чьими-то ногами льдинки усыпали весь берег. А под вершиной березы, где мы нашли плотвиц, теперь лежал головастый толстобрюхий окунь. Я потрогал рыбину. Она была мерзлая, как ледышка.

У меня застучало в висках. Я невольно оглянулся по сторонам. Вокруг было тихо, лишь льдинки монотонно звенели на струях Шумихи.

Мы обошли островок и на правом его берегу у второй протоки снова увидели ледяное крошево. Клава юркнул под берег и тотчас замахал мне рукой.

— Спускайся сюда!

В маленькой пещерке, промытой рекой, лежал еще один окунь.

— Ну, я же говорил, что этот дядька кому-то рыбу носит. А у того здесь склад. Он одну рыбину уже положил сюда, а вторую не успел, нас увидел и удрал, — затараторил Клава.

— Что ж ему две таких рыбки не донести что ли? — возразил я.

— Хм, — шмыгнул носом Клава. — Надо в поселке рассказать, что кто-то рыбу ворует и прячет.

— Вот что, Клавдий, никому мы ничего не скажем, Выпадет снег — сами найдем. Понял?

— Правильно! — просиял Мятлик. — Это ты здорово придумал. Я с тобой!