2

Следующий навестивший Джину врач оказался гораздо симпатичнее всех остальных посетителей. Это и был прибывший наконец в клинику доктор Уокер.

Джина все время была настороже, опасаясь, что он захочет проверить состояние ее психики. Однако врач ограничился только физическим осмотром. Он ощупал шишку на голове Джины, посветил специальным фонариком в глаза, проверил рефлексы и сообщил, что рентген ноги показал лишь небольшое растяжение сухожилий.

Джина втайне ликовала, представляя, какая физиономия будет у мистера Лэнга, когда во время следующего визита он обнаружит палату опустевшей.

Алекс Лэнг почувствовал себя разочарованным, когда Том Уокер сказал ему:

— Прости, дружище, но мы не можем задерживать у нас твою знакомую.

— Почему?

— Просто потому, что она чувствует себя нормально, а у нас здесь, если уж говорить прямо, не гостиница.

— Тебе нужно освободить палату? — спросил Лэнг. — Если можно подождать пару дней, я сам оплачу счет мисс Сандей за лечение.

— Дело не в деньгах, — возразил Том. — Если бы пациентка хотела задержаться немного в клинике, все было бы гораздо проще. Но она не желает здесь оставаться. И утверждает, что за ней есть кому ухаживать. Не могу же я запереть девушку в палате насильно!

Видя, что приятель действительно не находит повода задержать Джину, Алекс решил использовать главный козырь:

— А тебе не кажется, что нынешнее состояние психики мисс Сандей не совсем удовлетворительно?

— Нет, — твердо ответил Уокер. — Девушка немного раздражена, однако в свете последних событий — трагедия на шоссе, полицейское расследование и, наконец, падение на лестнице — удивляться не приходится. Должен сказать, она еще неплохо держится. Кстати, в этом смысле меня больше волнуешь ты, приятель.

— Благодарю!

— Я говорю вполне серьезно, — нахмурился Том. — Мне ли не знать, как тяжело ты переживаешь смерть Эдди! Более того, я уверен, что никакая дополнительная информация, которой ты добиваешься от мисс Сандей, не сможет облегчить твое состояние.

— Мне не это нужно, — покачал головой Лэнг. — Я желаю узнать правду.

Уокер вздохнул.

— Так и быть, позволю тебе еще разок побеседовать с девушкой. Но смотри, не переусердствуй, она все еще моя пациентка.

— Разумеется, — кивнул Алекс, выходя из кабинета.

— Кстати, немного обаяния тебе не помешает, — произнес доктор Уокер вдогонку.

Абсурдный совет, учитывая, что речь идет о Джине Сандей, подумал Лэнг, но все же махнул рукой, чтобы не расстраивать приятеля.

Он направился на пост дежурной медсестры и сообщил о намерении вновь посетить поступившую вчера девушку. Та взглянула на Алекса с любопытством и сказала, что пациентка уже одета и готовится покинуть клинику.

Коротко постучав, Лэнг вошел в палату. Джина, одетая в блузку и джинсы, сидела в кресле на колесиках и ожидала выписки. На ногах ее красовались больничные тапочки, на левой щиколотке — укрепляющая повязка.

— А, это снова вы! — сказала Джина, увидев его.

Не очень-то воодушевляющее начало беседы. Какое уж тут, к дьяволу, обаяние!

Тем не менее Алекс попытался изобразить участие.

— Как вы себя чувствуете? Джина пожала плечами.

— Говорят, жить буду. Уж простите, если разочаровала…

Лэнг вздохнул. Да, нелегкая задача — разговорить эту девицу.

— По-моему, мы оба выбрали неверный тон, — миролюбиво произнес он. — Я просто хотел поговорить. По правде сказать, не понимаю, почему вы так испугались моего визита вчера вечером…

— Как же! Посреди ночи звонит совершенно незнакомый человек, заявляет, что он отец Эдди и сейчас явится ко мне домой. На моем месте любая всполошилась бы!

— Девять часов не такое уж позднее время, — повел бровью Лэнг. — Хотя, согласен, я не отец, а отчим. И все же… Неужели вы решили, что я силой вломлюсь в ваш дом? Простите, но у вас просто разыгралось воображение.

Джина несколько секунд молча разглядывала Лэнга, потом ее лицо расплылось в улыбке.

— Что такое? — спросил Алекс, в свою очередь бегло осмотрев себя. Может, что-то не так с его одеждой?

— Ничего. Просто я в самом деле представила, как вы, весь такой добропорядочный, в дорогом костюме, пытаетесь вышибить мою дверь! — Она хихикнула.

— Для вас все шутка? — произнес Лэнг с плохо скрытой обидой. — Впрочем, смейтесь. За последние несколько дней вам нечасто приходилось веселиться.

— Верно, — согласилась Джина. — Но не надейтесь, что я раскисну. У меня случались передряги и похуже.

— Правда? Вы меня заинтриговали.

Алекс в самом деле испытал легкий приступ любопытства. Ему стало интересно, что сделало эту девушку такой злюкой.

Однако Джина лишь мельком взглянула на него, заметив:

— Если мне захочется поведать душещипательную историю своей жизни, я найму психоаналитика.

— Могу помочь вам в этом, — серьезно произнес Лэнг. Он был почти уверен, что за непробиваемым фасадом Джины Сандей скрывается ранимая душа. — Если хотите, я попрошу Тома порекомендовать вам хорошего специалиста.

— Тома?

— Доктора Уокера.

— Ах да… Вы с ним, кажется, приятели…

— Именно.

— Но Том вполне доволен нынешним состоянием моей психики, — спокойно заметила Джина. — К вашему сведению, именно он и разрешил мне вернуться домой без смирительной рубашки.

Не привыкший к подобной язвительности, Лэнг лишь скрипнул зубами. Сейчас, без грима и парика, Джина выглядела совсем юной, однако выражение ее прекрасных зеленых глаз было далеко от невинности, а полные губы презрительно кривились.

Алекс решил отказаться от идеи цивилизованных отношений и перешел в наступление.

— Да, Том согласился отпустить вас, но только при условии, что дома о вас кто-нибудь позаботится.

Джина замерла. У нее действительно состоялся такой разговор с доктором Уокером, однако она не придала ему особого значения.

— Например, ваши родители, — добавил Лэнг.

— Это исключено, — машинально произнесла Джина.

— Почему?

— Потому что у меня их нет, — сухо пояснила она, сопровождая свои слова взглядом, предупреждавшим, что не потерпит никаких проявлений жалости.

Неужели это правда? — подумал Алекс.

— Но какие-нибудь родственники у вас должны быть?

— Вы так думаете? — насмешливо произнесла Джина. — Нет, я совершенно одна. Несчастная сиротка посреди огромного враждебного мира.

Лэнг понял, что она действительно не ищет сочувствия, и невольно испытал облегчение, потому что эта девушка не вызывала у него теплых эмоций.

— А как насчет друзей? — спросил он. Разумеется, друзья у Джины были — как в мире шоу-бизнеса, так и вне его пределов, однако ей не хотелось впутывать их в эту историю. Она всей душой жаждала лишь одного: вернуться домой, забраться в постель и проспать целую неделю.

Но мистер Лэнг ожидал ответа, поэтому Джина сказала:

— Со мной побудет Уилл Риверс, мой менеджер. Удовлетворены?

— Вполне, — немного сдавленно произнес Алекс

— Сомневаюсь, — хмыкнула Джина.

— Вы…. близки?

— Не особенно. Уилл живет в Мельбурне.

— Я имел в виду…

— Знаю, — отрезала Джина, ясно давая понять, что Лэнгу лучше не совать нос в чужие дела.

Тот не только выдержал гневный взгляд собеседницы, но в свою очередь принялся рассматривать ее, будто некий совершенно новый для него объект.

Так они и смотрели друг на друга несколько мгновений. Джина ожидала, что Лэнг первым отведет взгляд. Обычно другие так и поступали. Однако на этот раз все происходило по-иному. Глаза Алекса — по-видимому, от сжигавшего его изнутри гнева — напоминали белесое небо над иссушенными зноем пустынными районами Австралии. Джине даже почудилось, что на нее пахнуло жаром.

Она опустила глаза, но все же замаскировала свою слабость, сделав вид, что ей просто понадобилось позвонить. Джина направила передвижное кресло к телефону и спросила.

— Как отсюда звонят?

— Сначала нужно набрать пятерку, — сдержанно ответил Лэнг.

Джина последовала его совету, затем набрала номер менеджера. Ответила ей женщина, убиравшая квартиру Риверса в его отсутствие.

— Уилла нет? — вздохнула Джина. — Пожалуйста, передайте ему, чтобы перезвонил вокалистке. Мне срочно нужно с ним увидеться. Позже я сама ему все объясню. Спасибо. — Она повесила трубку.

— Надеюсь, ваш Уилл не откажется приехать к вам, — презрительно обронил Алекс.

— Вы бы отказались? — машинально парировала Джина, лишь потом сообразив, что этого не следовало говорить.

Ответа она не ждала, но получила.

— Да, — сухо произнес Лэнг. — Как бы вы ни были привлекательны, мисс Сандей, роль вашего поклонника меня не прельщает.

Странно, но это замечание совсем не показалось Джине обидным. Она могла бы сказать, что поклонников у нее и без того предостаточно, однако предпочла переменить тему:

— Не подскажете, как вызвать такси? Алекс покачал головой.

— Я отвезу вас домой.

Предложение было неожиданно и не особенно приятно.

— Меня вполне устроило бы такси.

— Это не лучший вариант. Я собираюсь дождаться у вас прибытия менеджера, — заявил Лэнг тоном, не терпящим возражений.

Интересно, подумала Джина, он действует от своего имени или представляет политику клиники. На всякий случай она решила не спорить.

Тем временем Лэнг обогнул ее и взялся за ручки кресла.

— Я способна дойти до выхода сама, — негромко и не очень настойчиво заметила Джина.

— Верю. Но, глядя на то, как вы хромаете, все просто зальются слезами.

Этот довод убедил ее, потому что она меньше всего желала вызвать чувство жалости к себе.

Лэнг выкатил кресло в коридор и направил к лифту. Они в полном молчании спустились на первый этаж. В холле находились несколько собравшихся разъехаться по домам медсестер. Они как по команде взглянули на Джину, личность которой к этому времени уже перестала быть секретом.

Однако ей самой повышенное внимание не доставило никакого удовольствия. Она способна была отличить любопытство от восхищения. К тому же клиника не фан-клуб, где поклонники специально собираются, чтобы лицезреть своего кумира.

К счастью, Лэнг держался очень уверенно. Он провез Джину по вестибюлю с таким видом, будто это были его личные владения. Остановились они лишь перед «шевроле» консервативного черного цвета. Подсознательно Джина и ожидала увидеть подобный автомобиль. По ее мнению, он хорошо сочетается с характером отчима Эдди — судя по всему, весьма преуспевающего человека.

— Благодарю, — обронила Джина.

— За что? — удивленно поднял бровь Алекс. Она усмехнулась.

— За доставку.

— Помочь вам подняться?

Джина покачала головой и встала с кресла. Щиколотка еще ныла, но стоять на обеих ногах было нетрудно. Лэнг открыл дверцу автомобиля, и Джина доковыляла до сиденья.

Пока он возвращал кресло в вестибюль, она сидела, откинувшись на обтянутую дорогой кожей спинку и закрыв глаза. Может, если оставаться в таком положении, по дороге домой удастся избежать разговоров?

Джина почувствовала, как Лэнг сел за баранку. Затем он завел двигатель и тронул «шевроле» с места. Однако не успели они доехать до ворот клиники, как Лэнг неожиданно ударил по тормозам. В ту же секунду Джина открыла глаза и сразу поняла, в чем дело — по ту сторону решетчатых ворот толпились люди.

— Репортеры, — произнес Лэнг вслух слово, вспыхнувшее в мозгу Джины. Он взглянул на нее, словно обвиняя в чем-то.

— Я здесь ни при чем! — возмущенно воскликнула она.

Алекс поморщился.

— Должно быть, кто-то из медперсонала предупредил их.

С тихим возгласом Джина пригнула голову.

— Недоставало еще, чтобы дни сфотографировали меня в естественном виде! Если подобный снимок появится в газетах, мне невозможно будет нигде появиться — меня сразу узнают.

Лэнг нажал на клаксон, привлекая внимание привратника, но тот уже открывал механические ворота, правда, делал это с досадной медлительностью.

Дождавшись, пока обе тяжелые створки разойдутся, Лэнг взревел мотором, заставив журналистов отшатнуться в стороны, затем двинул «шевроле» вперед.

Уткнувшаяся носом в приборную доску Джина заметила по бокам вспышки фотокамер, но лишь усмехнулась. Немного же удастся сегодня добыть репортерам!

Свернув на шоссе, Лэнг снизил скорость. Некоторое время он вел автомобиль, не произнося ни слова и только сердито сопя.

Чего же ты хотел? — вертелось в его голове. Общение с рок-звездой имеет свои неприятные стороны.

Однажды он видел по телевизору выступление группы «Спаут». Больше всего его интересовал находящийся на заднем плане Эдди, но вызывающе яркая вокалистка — в черной кожаной мини-юбке, с гривой волос цвета воронова крыла — не могла не привлечь внимания. Она выкрикивала в микрофон какую-то, как показалось Алексу, чушь, и тот решил, что все это очень глупо. Да и сама девица, вероятно, не богата умом.

Теперь он осознавал, что первое впечатление оказалось ошибочным.

— Наверное, «Джина Сандей» ваш сценический псевдоним? — нарушил молчание Лэнг.

Думавшая в эту минуту о чем-то своем, Джина взглянула на него удивленно.

— С чего вы взяли?

— Ваше имя кажется мне таким же ненатуральным, как большинство тех, что принадлежат нынешним поп-звездам.

Джина решила, что он прав, но признавать это вслух ей не хотелось. Вместо этого она спросила:

— Сколько вам лет?

— Почему вы спрашиваете?

— Так… из любопытства. Раз уж начались личные вопросы…

Алекс нехотя ответил:

— Тридцать восемь.

— Правда? — искренне удивилась Джина.

Алекс сжал губы в ровную линию. Интересно, что думала эта девчонка? Что ему все пятьдесят? Алексу всегда казалось, что он выглядит на свой возраст.

Джина почувствовала, что задела его за живое, однако ей не было до этого дела. Может, у мистера Лэнга и неплохая внешность, но ведет он себя как старик.

— Так каково ваше настоящее имя?

— Джина Сандей.

Оторвавшись от дороги, Алекс пристально взглянул на нее, но она, судя по всему, говорила вполне серьезно.

— Такое имя придумала мне пожилая семейная пара, обнаружившая меня на крыльце своего дома. Это случилось в воскресенье, отсюда и фамилия — Сандей. А Джиной меня назвали в честь киноактрисы Джины Лоллобриджиды. Накануне шел фильм с ее участием.

— Постойте-ка! Выходит, вы… подкидыш? — воскликнул Лэнг, не в силах скрыть изумления.

Выбранное им слово заставило Джину поморщиться. Она пожалела, что не рассказала ему официальную версию — что в шестилетнем возрасте тайком от мамы и папы сошла на берег по трапу совершающего круиз и готовящегося к отплытию океанского лайнера, потому что ей очень понравился Мельбурн. Что стало потом с ее родителями, да и с самим кораблем, остается тайной, а сама Джипа, вплоть до совершеннолетия, жила у опекунов. Последнее отчасти являлось правдой.

— Вы все это выдумали? — немного помолчав, спросил Лэнг.

Джина пожала плечами, спрашивая себя: почему ей вдруг вздумалось откровенничать с этим человеком?

— Возможно.

— Иными словами, имя все-таки ненастоящее?

— Какая разница? Канарейку можно назвать хоть вороной, от этого она петь не перестанет.

Ого, у нее склонность к философии! — усмехнулся про себя Алекс. Сколько же талантов у этой девушки?

— А интересно, ваша группа сама сочиняет песни? — спросил он.

Джина не уловила здесь никакой связи с текущим разговором, но ответила:

— Вив сочинила большинство наших хитов, я специализируюсь на текстах, а аранжировкой занималась вся группа. Включая Эдди, — добавила она. — Он правда был вашим приемным сыном?

— Лгать не в моих правилах… — сдержанно ответил Лэнг.

В отличие от вас, мысленно закончила Джина его фразу. Что ж, мистер, вы правы: вранье иногда выручало меня лучше любой правды.

— Эдди никогда не рассказывал о вас, — прямо сказала она.

Алекс усмехнулся.

— Зато о вас упоминал не раз.

Эдди что-то говорил обо мне? — хмуро подумала Джина. Ну уж это вряд ли.

— И что из этого следует?

— Ничего. — Лэнг предпочел оставить мисс Сандей в неведении относительно восторженных отзывов парня.

Джина решила не настаивать. Они уже почти подъехали к ее особняку. Еще несколько минут — и она будет дома. Если Лэнг станет настаивать, что должен дождаться Уилла, так тому и быть. Пусть сидит в гостиной. А Джина отправится к себе в спальню.

Подумав об этом, она устало закрыла глаза.

Алекс не нуждался в том, чтобы ему указывали дорогу. Не далее как вчера вечером он был в доме Джины. И еще раньше, спустя три дня после смерти Эдди. Он чуть руки себе не отбил, колотя в дверь, но в конце концов ему пришлось смириться с мыслью, что хозяйки нет дома.

Тогда ему требовалось то же, что и сейчас, — правда обо всем случившемся, тем злополучным вечером, когда Эдди лишился жизни. Однако нынче Алекс решил изменить тактику. Возможно, если он станет придерживаться нейтрального тона, ему удастся повернуть разговор в нужном направлении и выведать подробности до приезда менеджера.

Кстати, интересно, какой он, этот Уилл Риверс? Не исключено, что между ним и Джиной что-то есть. Впрочем, какое это имеет значение? Она наверняка переспала с половиной своих приятелей. Включая Эдди.

Лэнг покосился на пассажирку. Если она и страдает от нечистой совести, то внешне это совершенно незаметно. Интересно, какую девушку любил Эдди — яркую длинноволосую брюнетку или эту, с юным невинным лицом, оттеняющими бледность длинными ресницами и красивыми зелеными глазами.

По-моему, ее истинный вид лживее сценического образа, с горечью подумал Алекс.

У Эдди всегда было доброе сердце. Алекс впервые увидел робкого, стеснительного сынишку Айрин, когда тому было восемь лет. Эдди сразу понравился Лэнгу, но он нечасто распространялся о своих чувствах, К тому же тогда Алекс был без памяти влюблен в Айрин и не помнил себя от счастья, что та стала его женой.

Сейчас даже не верится, насколько он был слеп.

Их роман начался бурно. Айрин наконец нашла спокойного порядочного человека, на которого можно положиться. Алекса же очаровала ее живость и красота.

Однако любовь не выдержала испытания реальностью. Алекса быстро начала утомлять бесконечная череда разного рода вечеринок. Вдобавок оказалось, что Айрин довольно вспыльчива и склонна по любому поводу устраивать истерики. Но было и кое-что еще. Алекс долго закрывал глаза на странную дружбу жены с одним преуспевающим брокером, в глубине души осознавая, что попросту обманывает себя, но в конце концов его терпение лопнуло.

Он прямо заговорил с Айрин о том, что его тревожило. Та все отрицала, однако на следующий же день сбежала к своему ухажеру. Удивительно, но развод принес Лэнгу облегчение. Его мысли сосредоточились вокруг Эдди, которого бывшая супруга «забыла» захватить с собой. К этому времени мальчику исполнилось десять лет.

Позже Айрин отсудила сына — как оказалось, лишь для того, чтобы тут же сбыть своим родителям. В свою очередь те определили его в интернат.

Почувствовав себя свободной, Айрин взмыла ввысь. Причем в буквальном смысле — она погибла, находясь на борту маленького спортивного самолета в компании молодого великосветского повесы, который не справился с управлением.

Когда Лэнг вновь попытался наладить контакт с Эдди, то с трудом узнал его. За три года из мальчугана, обожавшего диснеевские мультики и игрушечные конструкторы, тот превратился в хмурого замкнутого подростка, все интересы которого заключались в музыке и бас-гитаре.

Они оба искренне пытались сблизиться, но из этого ничего не вышло. В конце концов, все свелось к редким встречам. Однажды Эдди даже жил у Лэнга целый месяц, но потом все-таки вернулся в Мельбурн. Он всегда говорил, что хочет стать музыкантом, и его действительно приняли сначала в одну команду, потом в другую. Третьей группой стал «Спаут».

Алекс убеждал себя, что должен радоваться успехам Эдди, но очень скоро стало очевидно следующее: рок-культура вовсе не выдуманный журналистами миф, а самая настоящая реальность, со спиртным, наркотиками и иными прелестями красивой жизни.

Во время последней встречи Лэнг и без анализа крови мог определить, что Эдди находится под воздействием марихуаны или какого-то другого легкого наркотика.

Об этом свидетельствовал беспричинный смех парня и бесконечное перескакивание с одной темы на другую. Алексу также не требовалось лично встречаться с вокалисткой группы Джиной Сандей, чтобы понять: именно она повинна в быстром нравственном падении Эдди.

Интересно, чем Джина его завлекла? Своей мнимой ранимостью? И что это за идиотская выдумка о том, что Джину младенцем подкинули в чужой дом?

Впрочем, Алекс склонен был поверить в эту историю. Возможно, сходство безрадостного детства и послужила точкой соприкосновения между Эдди и Джиной. А потом девчонка начала вить из парня веревки…

Решив не допустить этого по отношению к себе, Лэнг тронул по-прежнему сидевшую с закрытыми глазами Джину за плечо. Та вздрогнула, затрепетав ресницами, и в следующую минуту увидела впереди свой дом.

Он был расположен в небольшой лощине между двумя пологими холмами. Джина купила его из-за уединенности расположения. Ей приятно было ощущение изолированности от сумасшедшей рок-н-ролльной жизни.

Лэнг снизил скорость, готовясь свернуть к особняку, как вдруг заметил сразу четыре автомобиля, стоящих вдоль невысокой чугунной ограды. Повинуясь внезапному импульсу, он нажал на газ.

— Эй, вы же… — начала было Джина, но в этот миг тоже увидела автомобили. — Репортеры? Ох, только не это!

— Похоже, они самые, — проворчал Алекс.

Несколько минут он молча гнал «шевроле» вперед, пока не удостоверился, что погони нет.

— Вы часом не называли в клинике моего адреса? — пристально взглянула на него Джина.

— Разумеется, нет.

— Придется поверить, — усмехнулась она. Скрипнув зубами, он направил автомобиль к обочине и там остановил. Затем всем корпусом повернулся к Джине.

— Послушайте, неужели вы думаете, что мне хочется, чтобы мое имя связывали с вашим? Я серьезный человек, а не какой-нибудь рок-фанат, у которого мозги в области пяток!

Джина поджала губы. Ну и сноб! Себя он, очевидно, считает, высоким интеллектуалом.

— Не беспокойтесь, мне тоже не нужно, чтобы кто-то решил, будто я встречаюсь с таким человеком, как вы!

— Превосходно! И как, по-вашему, мы выйдем из ситуации?

Мы? — удивленно подумала Джина. Почему это мы? Я не нуждаюсь ни в чьем покровительстве. Пусть Лэнг хоть сейчас высадит меня на шоссе, со мной ничего не случится. Я преспокойно добреду до дому и с достоинством встречу все неприятности.

Однако Лэнг вряд ли поступит таким образом, ведь ему нужно получить отчет о событиях, предшествовавших гибели Эдди и Вив.

Вообще, Джина спокойно могла бы рассказать обо всем. Причем делала бы это медленно, не торопясь, чтобы под конец Лэнг пожалел, что спросил. Единственное, что ее удерживало, — это желание сохранить добрую память о своих друзьях.

— Если хотите, чтобы я отвез вас обратно к дому — пожалуйста! — заявил Алекс.

Джина минутку подумала, потом покачала головой. Все-таки ей до смерти не хочется встречаться с представителями прессы. Прежде этим занимались Уилл Риверс и адвокат группы. Оба парня надежно защищали музыкантов от ненужных встреч.

А сейчас, когда местожительство Джины перестало быть тайной, ее дом больше не может служить надежным убежищем.

— Не подбросите меня до ближайшей автобусной остановки? — спросила она Лэнга, на всякий случай добавив: — Пожалуйста.

— И куда вы поедете?

— Не знаю, — дернула плечом Джина. — Скорее всего, в Мельбурн. А там сниму номер в гостинице.

Алекс смерил ее взглядом.

— У вас есть деньги?

— Разумеется! — возмущенно произнесла она. За текущий год доходы группы изрядно выросли. — Правда… при себе нет ни цента. Честно говоря, я надеялась, что вы одолжите мне некоторую сумму.

— И продолжаете надеяться сейчас? — сухо поинтересовался Лэнг.

— Хотите, чтобы я вас умоляла? — Джине не удалось скрыть раздражения.

Алекс усмехнулся.

— А вы к этому готовы?

— Нет! — сверкнула Джина глазами.

— Ну тогда мы не договоримся.

Он просто хотел поддеть Джину и уже включил зажигание, когда она вдруг отстегнула ремень безопасности и распахнула дверцу со словами:

— Назад я не вернусь!

— Погодите! — крикнул Лэнг, попытавшись задержать Джину.

Однако она уже ступила на асфальт. В пылу спора Джина позабыла о поврежденной щиколотке, но та быстро напомнила о себе. Стараясь не обращать внимания на боль, Джина зашагала в направлении противоположном тому, где находился её дом.

Не веря своим глазам, Алекс смотрел, как его пассажирка хромает по шоссе. Сумасшедшая она, что ли? Может, благоразумнее оставить все, как есть? Пусть идет, куда хочет.

Но совесть не позволила Лэнгу бросить Джину на дороге.

Выругавшись вполголоса, он выбрался из «шевроле» и отправился следом за беглянкой. Однако та, покосившись на поравнявшегося с ней Алекса, прошипела:

— Оставьте меня в покое!

Но Лэнг продолжал идти рядом. Спустя пару минут он положил руку Джине на плечо.

— Это же глупо!

Она дернулась, сбрасывая пальцы Алекса, и повторила:

— Оставьте меня в покое.

— Пешая прогулка не улучшит состояние вашей щиколотки, — заметил Лэнг.

— И что же? — процедила она, стискивая зубы от боли.

Лэнг вздохнул.

— Брось, Джина! — впервые назвал он ее по имени. — Идем обратно в машину.

Она замедлила шаг, потом повернулась к Алексу. Однако лицо ее не выражало ничего, кроме решимости продолжить начатое.

Тогда Лэнг взял ее за руку.

— Идем!

— Ни за что.

Она вновь попыталась вывернуться, но Алекс держал крепко.

— Все, достаточно! Мы возвращаемся в автомобиль!

— Неужели? В таком случае тебе придется меня нести! — вспылила Джина, отбрасывая условности.

— Чудесно! — Лэнг решил воспринять ее слова буквально. — Держись за меня.

В следующую секунду он подхватил Джину на руки. Та опомниться не успела, как они двинулись обратно к «шевроле». Когда Лэнг приблизился к распахнутой пассажирской дверце, Джина чувствовала себя совершенно беспомощной. Непривычное для нее состояние сопровождалось множеством побочных эффектов — головокружением, учащенным сердцебиением и как будто даже повышением температуры тела.

Откуда ей было знать, что Алекса тоже обуревают смешанные чувства? В принципе ему не нравится эта девушка. Она совершенно не в его вкусе — с точки зрения особенностей интеллекта, образа жизни, внешности, наконец. Но ни один из перечисленных факторов не помешал организму Лэнга соответственным образом отреагировать на близость хрупкого женского тела.

Алекс осторожно поставил беглянку на асфальт, и она подняла на него свои чудесные зеленые глаза. Он задержал руки на плечах Джины чуть дольше, чем требовалось, впервые за все время, обратив внимание на то, что она очень красива. И прислушался к своим естественным реакциям, которые уже вовсю заявляли о себе.

Конечно, Джина могла бы отвернуться. У нее было для этого время. Пять или десять секунд прошло, пока Лэнг переместил взгляд на ее рот, к которому затем медленно приблизил свои губы. Мало того, Джина даже успела подумать: кажется, он собирается поцеловать меня. Однако она отогнала эту сумасшедшую мысль, и именно в этот момент их губы соприкоснулись.

В первое мгновение Джина удивленно спросила себя: зачем я это делаю? Ответ не успел сформироваться в ее мозгу, потому что поцелуй уже начался.

Кто бы мог подумать, что этот человек так чудесно целуется. Что-то похожее на едва слышный шепот губ вскоре превратилось в ласку, столь нежную, что это вызвало приступ паники, но одновременно пробудило желание — еще до того как поцелуй стал более жестким, властным и пьянящим.

Джина попыталась сохранить трезвость рассудка, однако голова ее быстро пошла кругом. Ее словно затягивало в водоворот. Джину охватило чувство, будто она тонет, а поцелуй все продолжался, словно требуя от нее всецелого участия.

Она вся затрепетала и схватилась за широкие плечи Алекса как утопающий за соломинку. Тот сразу прижал ее к своему сильному мускулистому телу.

В какой-то момент Джина почувствовала, что задыхается. Она чуть шире раскрыла рот, пытаясь втянуть воздух, но тем самым лишь дала Алексу возможность углубить поцелуй, превратив его в пронизанное интимностью взаимодействие губ и языков…

Алекс тоже позабыл, кто он, с кем находится и даже Эдди, покоящегося в сырой земле.

Однако вечно это продолжаться не могло, и настал момент, когда в мозгу Алекса вспыхнул вопрос: что, черт побери, я делаю?!

В следующую секунду он со стоном досады отстранился от Джины.