"«Герої» наизнанку" - читать интересную книгу автора

Часть 2

Отдельно необходимо остановиться на правовых основах репрессий против членов ОУН-УПА.

Так, постановление ГКО № 903сс от 17.11.1941 г. предоставило Особому совещанию НКВД СССР право выносить приговоры вплоть до расстрела по делам о контрреволюционных преступлениях и особо опасным преступлениям против государства.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. постановлялось, что шпионы и изменники Родины из числа граждан СССР караются смертной казнью через повешение, а их пособники из числа местного населения — ссылкой на каторжные работы сроком от 15 до 20 лет. Казнь предписывалось производить публично при народе. Рассмотрение дел было возложено на военно-полевые суды при дивизиях действующей армии в составе председателя военного трибунала дивизии, начальника особого отдела (далее, Смерш) и зам. командира дивизии по политической части при участии военного прокурора дивизии. 2 августа 1943 г. вышел также Указ об образовании военно-полевых судов при кавалерийских, танковых и механизированных корпусах.

Отдельным Постановлением Пленума Верховного Суда СССР № 12/8/у/с от 7 августа 1944 г. деятельность членов ОУН из числа советских граждан квалифицировалась по статьям 54-1 «а» или 54-1 «б» и 54–11 Уголовного кодекса УССР.

2 декабря 1944 г. Нарком внутренних дел Л.П.Берия обратился с письмом на имя И.В.Сталина с просьбой направить в западные области УССР две выездные сессии Военной Коллегии Верховного Суда СССР — одну для рассмотрения дел по Львовской, Дрогобычской, Станиславской и Черновицкой областям, а другую — по Ровенской, Волынской и Тернопольской. Обратим внимание — руководитель «карательно-репрессивных» органов ходатайствует о судебном рассмотрении дел. В письме на имя первого секретаря ЦК КП(б)У Н.С. Хрущева от того же числа Берия говорит о том же и указывает, что ходатайствует о предоставлении этим сессиям прав военно-полевых судов, согласно Указа от 19.04.1943 г. Он писал: «…По-моему, при этих условиях создание областных троек не вызывается необходимостью…». Таким образом, четко видно, что руководство компартии Украины «требовало крови» и ходатайствовало о расширении внесудебной системы, в частности, создании областных «троек» (видимо, Никита Сергеевич вспомнил 1937-38 г и свою сверхактивную деятельность в эти годы). Руководитель же органов внутренних дел «тот самый» Берия настаивает на соблюдении законов и использовании существующей судебно-правовой системы.

Соответствующее Постановление Президиума Верховного Совета СССР вышло 5 декабря 1944 г Им, кстати, предписывалось приводить в исполнение приговоры к смертной казни (повешение) публично по месту совершения осужденным преступления (вспомини мемориальную доску в г. Ровно).

Отдельно необходимо остановиться на тактике и характере действий подразделений внутренних и пограничных войск в ходе чекистско-войсковых операций.

Сразу же отметим, что националистические «исследователи» активно тиражируют несколько мифов о действиях «карательно-репрессивной системы». Живучесть этих мифов связана, прежде всего, с неграмотностью (?) отдельных популяризаторов (да и самих мифотворцев) как в военном деле и так и тем, что «исследователи» не удосужились ознакомиться с соответствующими нормативными инструкциями и боевыми уставами.

В частности, постоянно муссируется миф, что наличие в документах низких потерь войск НКВД при выполнении боевых операций связано с тем, что командование войск, опасаясь «оргвыводов», искусственно эти потери занижало.

Между тем, низкие потери вполне объяснянимы двумя причинами. Прежде всего — боевым опытом. Личный состав, отбираемый в истребительные отряды и группы, неоднократно привлекался к подобным операциям на протяжении многих лет войны. Поэтому тактические схемы были отработаны до автоматизма и «каждый знал свой маневр». Большинство же «вояк» УПА было бывшими крестьянами, которых мобилизовали (в основном, п и наскоро обучили. Несмотря на высокий уровень подготовки командного состава (вспомним батальоны абвера и шуц-полиции), отсутствие реального боевого опыта у большинства уповцев играло решающую роль в боевых столкновениях с профессионалами из внутренних и пограничных войск.

Вторым решающим моментом было вооружение. Особенность лесного боя состоит в том, что боевые столкновения происходят внезапно и скоротечно в условиях ограниченной видимости (реально бой происходит при сближении 150–200 м, а то и ближе). В результате ограниченности видимости нет времени на прицеливание. Выигрывают бой подразделения, успевающие быстро создать необходимую плотность огня и «прижать» противника к земле. После этого уничтожение его становится вопросом скорого времени. Поэтому тактика действий истребительных групп строилась «от пулемета». Вооруженные ручными пулеметами стрелки обеспечивали решающий перевес в огневом контакте. Также определяющим в боевых столкновениях являлось то, что личный состав войск НКВД был вооружен автоматическим оружием. Более легкий и короткий пистолет-пулемет в лесных условиях гораздо выигрышнее винтовки и создает высокую плотность огня в скоротечном лесном бою. Кстати, именно с этим столкнулись советские подразделения в 1939-40 гг. в Финляндии.

Решающую роль в чекистско-войсковых операциях играла высокая концентрация станковых пулеметов на флангах и в порядках войск, а особенно на заставах, в секретах и заграждении. Выходящие из окружения партизанские группы оказывались под кинжальным фланговым огнем, от которого не спасали деревья и кустарник.

Часто упоминается использование артиллерии, танков и авиации против подразделений УПА. Однако, при анализе отчетов командиров подразделений ясно прослеживается, что артиллерия была скорее средством психологического воздействия и использовалась исключительно в том случае, если уповцами удавалось организовать оборонительные сооружения, да и то далеко не всегда. Танки же использовались в качестве подвижных огневых точек и то крайне ограниченно (в основном на опушках, лесных дорогах и просеках в подвижных дозоров).

Гораздо эффективнее было использование минометов, особенно 50-мм ротных, которые располагались непосредственно в боевых порядках. В данном случае именно концентрация минометов в качестве поддержки оказывалась решающей, когда подразделения УПА переходили к жесткой обороне в условиях леса. От применяемых осколочных мин окопы и деревья в лесу являются слабым укрытием, а при умелой корректировке огня подавление опорных точек противника в лесу не представляет сложности. При этом использование минометного огня против прочесывающих лес истребительных групп — малоэффективно из-за рассредоточенности бойцов.

Использование авиации также было вызвано решением специфических задач. Во-первых, чисто психологической. При окружении партизанской группы, задачей авиации была не столько разведка (в условиях леса она малоэффективна), сколько возможность резко снизить маневренность партизанской группы, не дать ей уйти из района оцепления или маневрировать в пределах района, «действовать на нервы» скрывающимся постоянной угрозой обнаружения. Штурмовка позиций применялась очень редко и только при наличии укреплений в населенных пунктах.

Другим образцом мифотворчества являются рассказы о «героях», которые «противостояли» крупным войсковым соединениям. В частности, в качестве «упрека» националистические «исследователи» постоянно указывают, что для ликвидации небольших групп УПА выделялись больше количество войск. При этом создается имидж «былинных украинских богатырей», в неравной борьбе добывающих «свободу и независимость».

Между тем, большинство войск непосредственно в боевых действиях участия не принимали. Особенностью тактики действий внутренних войск было создание необходимой концентрации сил и средств минимальным количеством бойцов в нужное время на решающих направлениях. Основная масса войск при этом находилась в оцеплении района боевых действий и в боевых столкновениях непосредственно не участвовала, имея задачу не дать остаткам разбитой бандгруппы уйти из района.

Оцепление старались проводить вечером перед наступлением темноты, чтобы блокировать место и не дать противнику уйти ночью. Прочесывание начинали утром и старались закончить в течение светлого времени суток.

Первоначально, зимой-весной 1944 года чаще применялась тактика оперативно-войскового окружения районов, после которого начиналось обычное прочесывание ротными цепями. Это было связано с тем, что леса в районах операций на тот момент были сосновые и лиственные, лишенные листвы. При этом создавалась необходимая предпосылка для взаимодействия между бойцами в цепи при прочесывании. Подразделения выстраивались в две цепи с расстоянием между ними порядка 50 м, после чего начиналась непосредственно операция. Кстати, такого рода операции действительно требуют привлечения большого количества войск и высокого расхода боеприпасов. Последний связан с тем, что при прочесывании в обязательном порядке производится обстрел возможных мест сосредоточения противника и мест возможных засад (густые заросли, естественные понижения, лощины и т. д.). Помимо этого подразделения оставляли секреты и заставы на прочесанной территории с целью вскрытия незамеченных схронов и перехват прорвавшихся и просочившихся одиночек и мелких групп.

Таким образом, две трети войск непосредственно в боевых столкновениях не участвовало, а имело задачу не дать бандгруппе прорваться из района оцепления и скрыться.

В дальнейшем, летом-осенью 1944 г от такой схемы пришлось отказаться, поскольку при освобождении новых территорий операции начали проводиться в темнохвойных лесах с низкой видимостью, а в лиственных лесах видимость резко упала.

Подразделения перешли к тактике прочесывания отдельными взводами полосы до 400 м (роте, выделялась полоса 1000–1200 м, отделению — 100–120 м). Отделение передвигалось колонной, высылая передовой и боковые дозоры и тщательно осматривая местность. Через каждые 250–500 м движения контролировалась связь с соседями. Время проведение операции увеличивалось, но при этом возможность прорыва из кольца практически полностью исключалась. Также при попытке прорыва противника встречала не цепь отдельных бойцов, а сконцентрированное подразделение, кроме того, увеличивались возможности фланговых ударов по прорывающейся группе со стороны соседей.

При прочесывании использовалось несколько тактических схем. Во-первых, окружение противника с постепенным сближением поисковых групп к центру. Данная схема позволяла наращивать силы и средства в связи с уменьшением площади прочесываемого участка. Тем более что скрывающиеся бандгруппы первоначально предпочитали уйти от боевого столкновения и, таким образом, сами загоняли себя в ловушку. В данной тактической схеме, одновременно выдвигающиеся подразделения при завязывании боя могут легко перестроиться и ударить во фланг прорывающейся бандгруппе, а завязывание боя несколькими боевыми группами не снижало скорости прочесывания. Однако такая схема требовала наличия большого количества войск и значительной глубины боевых порядков, а также создания подвижных резервов (чаще всего для этого использовали кавалерию). Иначе вероятность прорыва бандгрупп не исключалась.

Другой тактической схемой была организация системы неподвижных заслонов вокруг участка, имеющих между собой огневую связь. При этом для бандгруппы создавался «тактический мешок», куда ее старались загнать. Поисковые группы могли двигаться с одного, двух и более направлений, соответственно, неподвижные заслоны организовывались также с нескольких направлений. Сравнить тактику действий, пожалуй, можно с загонной охотой. Заслоны также могли быть подвижные или неподвижные. Именно в подвижных заслонах чаще всего применяли танки и бронетранспортеры.

Именно таким образом осуществлялись крупные войсковые операции против достаточно крупных подразделений УПА. При этом непосредственно боевые действия вели, как уже указывалось, истребительные отряды численности до роты и, реже, до батальона.

Кроме того, активно применяли следующую тактическую схему. Из опытных пограничников и разведчиков организовывались разведовательно-поисковые группы (РПГ), кстати, именно их чаще всего путают с агентурно-боевыми группами историки-дилетанты. РПГ придавались опытные оперативники из местных органов госбезопасности и назначался определенный район.

В задачу РПГ входило установить, кто совершил нападение или теракт и выяснить дислокацию бандгруппы. При этом производилась тщательная разведка местности, брали пленных, которых оперативники и офицеры-разведчики допрашивали на месте с целью выяснения дислокации бандгруппы, руководства и обстановки. Кстати, применение спецсредств при этом было необязательно, ошеломленный пленный из-за серьезного психологического стресса в подавляющем большинстве случаев сам все рассказывал, а часто служил и проводником. После чего непосредственно разрабатывался план операции. РПГ старалась войти в непосредственное соприкосновение с бандгруппой, не выдав себя, и тщательно отслеживала ее перемещения. В некоторых случаях в задачу РПГ входила бесшумная ликвидация постов, дозоров и секретов, а также завязывание боя с целью сковать бандгруппу до подхода истребительных групп.

Такая организация поиска позволяла экономить силы и средства и бить ОУН по частям, наращивая силы и средства поочередно в районах выявления бандгрупп.

Кроме того, часто прочесывание производилось непосредственно истребительными группами. При этом каждой группе выделялся участок и маршрут движения, организовывались секреты и дозоры. После чего начиналось прочесывание лесного массива не ротными цепями, а силами отдельных истребительных групп в составе опытных следопытов-пограничников. Завязывая бой, истребительная группа «наводила» на банду другие подразделения, после чего непосредственный район боя оцеплялся, и банда ликвидировалась.

Совместная тактика действий небольших РПГ и ИГ была окончательно отработана во второй половине 1944 г, когда и были разгромлены основные крупные формирования УПА. При этом количество РПГ увеличилось, а попутно стали организовываться агентурно-боевые группы (АБГ) из бывших членов ОУН и УПА. АБГ обеспечивали непосредственно разведку на местности и выявление бандгрупп и схронов, на которые по рации «наводились» истребительные группы. Тактика действий РПГ также частично изменилась. Часто, вместо рейдов в пределах оперативного района организовывались секреты и скрытые наблюдательные посты вблизи населенных пунктов и на основных лесных дорогах, тропах и просеках. Разведчики вели наблюдение за перемещением местных жителей и подозрительных лиц и отслеживали контакты. Именно благодаря такой работе в конце 1944 г. была вскрыта сетка связи оуновского подполья, о чем будет рассказано далее.

Также широко применялась тактика «провокации». РПГ или её часть «раскрывалась» перед местным населением или изображала небольшую группу командированных военнослужащих. При нападении на нее, задачей было сковать противника боем и разгромить силами самой группы или перебрасываемыми оперативными подразделениями.

Различные тактические схемы тщательно анализировались в войсках. В частности, директивой № 15/10-002196 от 22 апреля 1944 г. начальник Главного управления войск по охране тыла генерал-майор И.М. Горбатюк требовал от командиров изучения опыта боев. Приказывалось всесторонне проанализировать проведенные операции по борьбе с бандитизмом, обобщить материалы, составив описания боев, и развернуть их детальное изучение всем личным составом. Такое же требование изучения инструкций по службе, оперативных документов и тренировка по составлению донесений, инженерно-технического и материально-технического оборудования требовал в своем указании № 18/2/4144 начальник погранвойск НКВД СССР генерал-лейтенант Н.П. Стаханов.

Наиболее типичные примеры публиковались для ознакомления командного состава. Так, в ведомственном журнале «Пограничник» выходили специальные статьи, содержащие тактические схемы с детальным разбором действий командиров и подразделений, например, ликвидация прорвавшейся через границы банды, действия оперативной группы в горах, ликвидация бандгруппы, ликвидация воинского подразделения. Также представлялся опыт боевых действий подразделений в условиях леса, населенного пункта. Помимо этого выходили статьи, обобщающие тактический опыт действий различных подразделений и управления ими.

В связи с постоянной угрозой разгрома и наступлением зимнего периода подразделения УПА изменили тактику. Если первоначально бандгруппы старались оперировать в лесах, то теперь, наоборот, небольшие подразделения старались расположиться в схронах, либо близко к жилью или в самих населенных пунктах.

В связи с этим тактика действий подразделений войск НКВД также была изменена. В частности административный район делился на 10–15 участков, в каждый участок входило 2–3 села. За участком закреплялась рота, усиленная оперативниками органов внутренних дел и госбезопасности. В результате чего бандгруппы в схронах оказывались блокированными и не могли маневрировать.

После изоляции ротного участка подвижными постами и неподвижными нарядами, взрослое население села собиралось на сход, на котором руководитель операции требовал добровольной явки скрывающихся подпольщиков либо их выдачи. При этом жители предупреждались, что если прячущиеся не выйдут и будут найдены, то семьи укрывающихся и укрывающих будут немедленно выселены или привлечены к ответственности как пособники.

По истечении срока ультиматума на всех ротных участках одновременно начинался обыск всех строений, огородов, садов и т. д., прекращающийся только ночью, когда дополнительно увеличивалась сеть нарядов и постов. Вся операция обычно длилась около 5–7 дней.

Еще одним мифом являются выводы отдельные «исследователей», что в большинстве случаев внутренние войска воевали с «безоружным местным населением», которое «записывалось в бандиты». И доказывается это несоответствием убитых, захваченных и сдавшихся повстанцев и количеством трофейного оружия. В глупости подобных заявлений легко убедиться, проанализировав любую операцию Великой Отечественной войны, успешную как для Вермахта, так и для Красной Армии. При этом количество захваченных трофеев в большинстве случаев меньше количества потерь (безвозвратных и санитарных) и пленных.

При анализе документов видно, что в рапортах и отчетах вооружение четко разделяется на «изъятое» (при обысках, арестах и ликвидации баз и схронов), «захваченное» и «подобранное». В первом случае, количество изъятого вооружения обычно соответствует числу арестованных боевиков.

Также следует помнить, что количество трофеев зависит от характера боя. При скоротечном бое, в случае быстрого уничтожения бандгруппы, или оперативном захвате большинства боевиков, а также ликвидации бандгрупп в бункерах и схронах число трофейного оружия также соответствует числу ликвидированных повстанцев.

Далее, в армейских частях, во-первых, обязательно учитывается количество уничтоженной техники и тяжелого вооружения, а также выделяются специальные трофейные команды для сбора неповрежденного оружия (именно собранное неповрежденное и исправное оружие и называется «трофейным»). Во внутренних войсках неисправное и поврежденное оружие не учитывалось, также не было специальных трофейных команд — учитывалось только то, что удалось захватить и подобрать в результате поиска. При этом, ориентировали поисковые группы, прежде всего на учет убитых, поскольку часто повстанцы притворялись убитыми, а потом, после ухода групп скрывались.

Одним из правил боя в лесу и населенном пункте является активное применение гранат. В условиях лесного боя трофейные гранаты использовались непосредственно в бою, о чём упоминается в документах. Оружие уничтоженных гранатами боевиков при этом часто повреждается и уже не учитывается как трофейное. Кроме того, применение массированного огня также часто приводит к повреждению оружия. Помимо этого, поиск трофейного вооружения в лесных условиях весьма затруднен даже при выделении специальных групп.

Наконец, большинство рядовых боевиков, не говоря уже о мобилизованных местных жителях, при первом же намеке на разгром старались выбросить оружие и предстать «случайным», «обозником» и т. д. Также очень редко кто в условиях лесного боя выходил сдаваться с оружием в руках — очень высока вероятность, что убьют до того, как поймут, что в них стрелять не собираются, а идут сдаваться.

Таким образом, подобные рассуждения являются несостоятельными и иллюстрируют исключительно неграмотность и предвзятость т. н. «исследователей».