"«Герої» наизнанку" - читать интересную книгу автора

Часть 5

Но за голову никто не хватался, а шла планомерная профессиональная работа по пресечению деятельности ОУН на территории Западной Украины.

После приказа об организации управлений НКВД в областях Западной Украины началась уже реальная оперативная работа по выявлению оуновского подполья.

Однако не все было так гладко, как хотелось бы. В частности, начальник оперативных групп НКВД УССР старший лейтенант госбезопасности Положинский докладывал И.А. Серову 23 ноября 1939 г., что организация Станиславовского УНКВД не закончена, штаты не укомплектованы, большая часть оперативных работников еще не прибыла и находится на прежних должностях, отделы на отделения еще не разбиты, а оперативно-чекистская работа по националистическому подполью, фактически только начинается.

Такая же проверка по Тернопольской области показала несколько лучшие результаты. Это объясняелось тем, что начальником УНКВД остался руководитель оперативно-чекистской группы. Однако отмечались те же недостатки — отсутствие глубокой агентурной работы по подполью, разработка подпольщиков прежде всего по данным захваченных документов польских спецслужб, упрощенное окончание следственных дел и плохая оперативная связь с районами. Также существенным недостатком было то, что во вновь организуемых управлениях было много офицеров-пограничников, которые, прекрасно разбираясь в боевых операциях, очень слабо знали следственное дело, а об агентурных разработках имели лишь общее представление. Этих оперативников еще нужно было научить.

Тем не мене, первые результаты уже были. Так на 27 ноября 1939 года по Западной Украине было арестовано 5972 человека. Из них основная масса — бывшие офицеры, жандармы, полицейские и агенты полиции и уголовники. Оуновцев среди арестованных было 280 человек, по Львовской области — 65, Тарнопольской — 108, Станиславовской — 53, Луцкой — 54. На указанную дату было 389 законченных дел, переданных на рассмотрение в военные трибуналы (напомним, судебная система на тот момент только начинала организовываться и в связи с военным положением дела рассматривались в трибуналах), из них заслушано 156. Всего же предстояло разобрать дел 5583, кстати, в этой записке И.А. Серов отмечает, что дела начали направлять не только в военные трибуналы, но и в областные суды.

Следует отметить, что, несмотря на первоначальный шок от вступления РККА на территорию Западной Украины и организацию советской власти — совсем не так себе видело руководство ОУН развитие политической ситуации на территории Польши — и, не смотря на внутренние разборки, организация довольно быстро начала восстанавливать первоначальные связи. Помогло в этом определенная «прозрачность» границы между СССР и Германией в начальный период. И помощь немецких спецслужб. Эмиссары ОУН достаточно легко проникали на сопредельную территорию в 1939 и начале 1940 гг. и постепенно восстанавливали былые связи и конспиративную сетку. Кроме того, опытные нелегалы были выпущены из польских тюрем — и тут же включились в организацию подпольной работы, как в самом Краковском центре, так и непосредственно на местах.

Уже в начале 1940 года началась активная переброска эмиссаров ОУН из-за кордона с целью оценить ситуацию на местах, составить представление о кадровом составе, наличия оружия (а его было много попрятано по селам в «наследство» от польской армии и полиции) и настроении местных жителей. Усилилась разведывательная работа против СССР в плане установления данных о Красной Армии и органах НКВД. Кроме того, началась активная пропагандистская кампания среди местного населения на тему создания независимой Украины и усилилась вербовка в члены организации.

Начинаются первые вооруженные выступления украинских националистов против советской власти. Так в докладной записке на имя И.А. Серова от 5 марта 1940 г. руководство УНКВД Тарнопольской области указывало, что первоначально ОУН взяло курс на максимальное представительство в Народном Собрании путем баллотирования своих членов с целью легитимизации курса на независимую Украину. Когда эта акция полностью провалилась, началась подготовка к вооруженному восстанию. Кстати, докладная записка была посвящена расследованию попытки вооруженного восстания в Збаражском районе Тарнопольской области 18–19 декабря 1939 г. Всего было арестовано 64 человека. Восстание удалось быстро и практически бескровно (был ранен один сотрудник НКВД и убит один из повстанцев) подавить. Однако части организаторов удалось скрыться.

Исходя из оперативных данных, вся серьезность ситуации осознавалась руководством органов госбезопасности. Так, оперативно чекистской группой по Волыни был арестован один из руководителей ОУН на Волыни, который сознался, что был переброшен на территорию Западной Украины для организации повстанческой деятельности. Сходные данные поступали от оперативно-чекистской группы по Тарнопольщине. Была вскрыта мощная подпольная организация, готовившая вооруженное восстание на территории Западной Украины. При чем, организация была многослойная — тесно переплетались украинские и польские националистические организации с привлечением бывших офицеров польской армии и, что самое серьезное, молодежи вплоть до учеников средних школ. Всего было арестовано 540 человек. Организации имели оружие, даже ручные и станковые пулеметы.

Также в марте-апреле 1940 г. Львовское УНКВД арестовало руководство Краевой экзекутивы и основной актив ОУН по Львовской области.

В ориентировке от 17 мая 1940 г. четко указывалось, что ОУН взяла курс на вооруженное восстание, которое планировалось на весну 1940 г. Во время боевых действий РККА против Польши оуновским организациям была дана установка не проявлять себя, а инфильтровываться в местные органы самоуправления, милицию и стремиться проникнуть в комсомол и партию. Впоследствии эта схема будет реализована в послевоенные годы в виде специальной тактической схемы и принесет успех. Отмечаются указания руководства ОУН по ведению активного саботажа, восстановлению конспиративных структур и созданию боевых групп («боивок»). Также отмечается активная работа по созданию новых оуновских ячеек и тщательной фильтрации имеющихся от подозреваемых в сотрудничестве с органами госбезопасности и «ненадежных» элементов. Указывается на организацию разведотделов при уездных и областных экзекутивах, поиск путей приобретения оружия и его переброски из Германии, а также ведение активной работы по подготовке террористических актов и партизанской войны. Это же отмечалось и в специальной директиве НКВД УССР руководству УНКВД по Тарнопольской области. Судя по всему, и небезосновательно, руководство украинских органов госбезопасности считало Тарнопольщину центром организации повстанческого движения.

Такая активность не оставалась незамеченной. В директиве начальникам областных УНКВД нарком внутренних дел И.А. Серов требовал активизировать агентурно-оперативную работу, тщательно разработать архивы польских спецслужб, пересмотреть ранее ликвидированные агентурные дела и активизировать агентурное обслуживание и разработку беженцев и безработных. Все это требовалось в связи с активизацией немецкой агентуры, в частности, из среды украинских националистов.

Появились и первые результат перестройки работы. По агентурным делам «Недобитые» и «Выродки» Волынским УНКВД была разгромлена ячейка ОУН по Луцкому району, два руководителя застрелились при вооруженном захвате, остальные участники (за исключением одного) были арестованы. Также была разгромлена подпольная оружейная мастерская, изъято оружие и списки участников организации по селам. Были ликвидированы ячейки ОУН по Косовскому и Жабьевскому районам Станиславовской области — по агентурному делу «Террористы». Организация имела в своем составе боевую группу и занималась террором сельского актива (всего было 6 терактов). По агентурному делу арестовано и предано суду 23 человека. Однако части подпольщиков удалось скрыться, на них было заведена агентурная разработка «Охвостье».

Наконец, в сентябре 1940 г. была разгромлена Львовская краевая экзекутива ОУН. Как уже ранее упоминалось, первый раз ее разгромили еще весной, однако часть оуновцев перешла на нелегальное положение, а часть — скрылась за кордоном. Позднее, для восстановления сетки были присланы эмиссары из-за кордона, в частности, руководитель экзекутивы Дмитро Мирон (ему удалось скрыться). За лето удалось полностью восстановить оуновскую сетку и 1 сентября состоялось первое совещание нового состава Львовской экзекутивы. Однако уже 4 сентября секретно был задержан руководитель организационного отдела Максимов Иван, который сразу же дал развернутые показания. В результате этого весь состав экзекутивы был арестован.

Всего по делу арестовано в ходе спецоперации 107 человек, из них курьеров краевой экзекутивы — 8, областных — 3, окружных и районных — 11 и содержателей конспиративных квартир — 9. Также агентурно-следственным путем вскрыты областные и районные центры по Тарнопольской, Дрогобычской, Станиславовской, Ровенской и Волынской области. Руководители оуновского подполья по Тарнопольщине (Вальчик Олег) и Дрогобычской области (Цмоц) также были арестованы.

Было установлено, что на 1 сентября численность оуновского подполья составляла 5500 человек, подчиненных единому руководству из Львова, которое подготавливало вооруженное восстание (не получилось по Волыни и Тарнопольщине — центр был перенесен во Львов).

Также является важным, что львовские эмиссары подняли вопрос об организации работы ОУН на территории Восточной Украины. Бандера же собирался втянуть в ОУН Президента АН УССР А.А. Богомольца.

По результатам разработки дела установлено нахождение складов с оружием. По показаниям арестованных проходило 206 человек.

Параллельно в связи с разгромом Львовской экзекутивы вскрывалась Ровенская областная организация (ряд руководителей арестовано, началась агентурная разработка фигурантов), Дрогобычская окружная экзекутива (арестовано 85 человек, изъято оружие), Станиславовская окружная экзекутива (арестовано 97 человек, изъято оружие, печатные аппараты, директивы ОУН) и часть организации по Тарнопольской области.

Обвинительное заключение по делу Львовской краевой экзекутивы ОУН было вынесено 5 декабря 1940 г. В заключении фигурировало 59 человек, обвиняемых по статьям 54–2 и 54–11 УК УССР (один из обвиняемых, Шенгер П.И. также обвинялся по статьям 19, 20 и 206). Основными пунктами обвинения были — подготовка вооруженного восстания на сентябрь месяц (кстати, в материалах отмечается, что арест руководства экзекутивы как раз восстание и предотвратил), шпионаж в пользу иностранной разведки (для некоторых обвиняемых, как уже указывалось выше), пропаганда фашистских идей, попытка организовать оуновские ячейки на Востоке Украины. Дело было передано на рассмотрение в Львовский областной суд.

Судебный процесс состоялся 15–18 января 1941 г. На суде все подсудимые, как уже упоминалось выше, признали свою вину и отказались прекратить свою деятельность. В связи с этим большинство осужденных (43 человека) было приговорено к высшей мере наказания — расстрелу. Позже, части приговоренных наказание было смягчено.

Кстати, интересно, что в качестве обвиняемого проходил Клячкивский Дмитрий Семенович, с июля 1940 г. член краевой экзекутивы и руководитель молодежных организаций ОУН по Станиславской области. Обвинялся он в активном участии в антисоветской повстанческой организации (стандартное обвинение практически для всех фигурантов процесса, кстати, где тут фальсификации?). Виновным при следствии он себя не признал, но полностью изобличен очными ставками с членами краевой экзекутивы. Это был будущий организатор и первый «главнокомандующий» УПА Клим Савур.

Чтобы пресечь в корне рассуждения о «режиссированном» процессе и «заранее известном приговоре» отметим, что у подсудимых были адвокаты. В частности по решению суда с 23 человек было предписано взыскать по 200 рублей с каждого в пользу юридических консультаций г. Львова за выступления адвокатов в суде. Этой возможностью воспользовался и Клячкивский.

Результативность работы органов госбезопасности привела к тому, что руководство ОУН начало эвакуировать нелегалов, занимающих видные должности в ОУН, из УССР на территорию оккупированной Польши. При этом отмечаются неоднократные попытки прорваться через госграницу хорошо вооруженных групп из оуновских нелегалов — руководителей подполья на Западной Украине. Эти группы пограничниками активно разрабатывались и ликвидировались. Также во втором полугодии 1940 г. активизировалась заброска групп и эмиссаров через границу и налаживание связей.

В ответ на разгром Краевой экзекутивы Краковский центр ОУН активизировал свою деятельность по восстановлению разгромленного подполья. И это ему удалось. В частности, в докладе на имя Л.П. Берия от 13 ноября 1940 г. нарком внутренних дел УССР И.А. Серов отмечает, что деятельность украинских националистов на территории западной Украины, особенно по Львовской области, значительно активизировалась. Активизировались вооруженные группы (т. н. случаи «политического бандитизма» и теракты против партийно-советского актива), увеличилось число диверсий и попыток вооруженного прорыва через границу. Львовская краевая экзекутива, несмотря на разгром, сумела перестроить свою работу и восстановить связи, при этом многие функционеры перешли на нелегальное положение, и ушли в глубокое подполье. Констатируется, что внедрение агентуры в ОУН не привело к успехам, поскольку вновь внедренные агенты не пользуются авторитетом, а в некоторых случаях сдают информацию подпольщикам. Рекомендуется форсировать агентурную работу, особенно внедрение агентов в руководящие органы оуновского подполья и проведение через эту агентуру разложенческой работы. Также отмечается необходимость усиления борьбы с активом подполья.

Параллельно шло следствие по делу арестованных руководителей Тарнопольской областной организации, в частности, Вальчика Константина, арестованного при попытке нелегального перехода границы. Последний на допросе признался, что по его указанию был разработан план вооруженного восстания по Тарнопольской области и заявил, что восстание было сорвано главным образом ликвидацией Львовской краевой экзекутивы и разработкой областных организаций ОУН. Однако, по словам Вальчика, закордонный провод разработал новую директиву и переслал ее с очередным эмиссаром. При этом основной задачей ставилось восстановление организации и подготовка ее к активным действиям на весну 1941 г. (вспомним, именно на весну 1941 года первоначально планировалось нападение на СССР). Указал Вальчик и на рост численности ОУН. Так, на июль месяц было 2000 членов, а в ноябре она уже составляла 7000 человек.

Особо интересен следующий момент:

По материалам допросов уже упомянутого Вальчика были проведены операции по изъятию руководства и актива оуновского подполья в Тарнопольской области.

Также по материалам разработки арестованных оуновцев в Западных областях Украины была проведена спецоперация по изъятию подпольщиков во всех областях одновременно сразу же после выборов в местные советы (соответствующая директива была отдана И.А. Серовым 15 декабря 1940 г.).

Руководил операцией замнаркома внутренних дел УССР В.Т. Сергиенко. 21 декабря 1940 г. И.А. Серов докладывал Л.П. Берия, что всего намечено к изъятию 370 человек: по Львову — 80, изъято на тот момент 60, по Станиславовщине — 88, изъято — 68, по Дрогобычской области — 62, изъято — 40, по Волыни, соответственно, 40 и 31 человек, по Тернопольщине планируется изъять 100 человек, операция только начинается. Таким образом, по записке Серова на 14–00 21 декабря 1940 г. изъято 199 человек. Во время операции по Львову найдены планы нападения на тюрьмы, дислокации частей РККА и НКВД. На следующий день в шифротелеграмме на имя Н.С. Хрущева данные по изъятию подпольщиков И.А. Серовым были уточнены.

В результате этих операций арестовано:

по Львову — 86 человек

по районам Львовской области — 285

по Станиславской области — 68

по Тарнопольской области — 53

по Дрогобычской области — 47

о Волынской области — 37

Итого: 576 человек.

Таким образом, в целом операция удалась.

В ходе операции убито 3 оуновца. Также убит один оперативник Львовского УНКВД и один милиционер, тяжело ранено два оперативника Львовского УНКВД.

В докладной записке на имя Л.П. Берия от 15 января 1941 г. И.А. Серов подводил итоги по разгрому оуновского подполья. Во время разгрома организации в сентябре 1940-го года органам госбезопасности не удалось арестовать всех руководителей областных организаций и некоторых членов краевой экзекутивы. Это ядро, оставшись на свободе и перейдя на нелегальное положение, сумело перестроить работу организации и восстановить ее, организовав новые каналы связей между ячейками и с Краковским центром за рубежом. В связи с арестом Вальчика («Сум») удалось вскрыть воссозданную организацию. Арестовать намечалось 621 человек — руководящий состав, курьеров, связистов и активных членов подполья. Всего за время проведения операции арестовали 996 человек (по Львовской области — 520, Тарнопольской — 133, Дрогобычской — 42, Станиславовской — 235, Волынской — 56 и Ровенской — 10). В качестве успеха отмечается то, что взят актив подполья.

Позднее, в дополнении к докладной записке от 18 февраля 1940 г., на имя В.Н. Меркулова, замнаркома И.М. Ткаченко уточнил, что было арестовано 520 человек, из них 404 в ходе операции, а 116 — позже, по материалам следствия. Из всех арестованных — 185 человек дали показание о своей причастности к подполью.

При аресте выяснилось, что был тщательно разработан план восстания, включающий предварительное проведение диверсионных и террористических актов, собирались сведения военного и экономического характера, готовилось нападение на тюрьмы Львова, подпольщики должны были вывести из строя электростанцию. Также выяснилось, что основная ставка делалась на молодежь и сельские ячейки. Среди вновь завербованных членов преобладают выходцы из сел и жители сельской местности. При чем, сельская молодежь, поступая в городские учебные заведения, старается там организовать ячейки и наладить подпольную работу. Ячейки были организованы по типу «троек» и «пятерок».

Одной из задач подполья была выход на Восточные области Украины, а также Крым, Ростов и Краснодар. Ставилась задача внедряться в партийные, комсомольские и общественные организации и иметь как минимум одного человека на каждый административный район.

Террор на тот момент выдвигался в подполье как единственная форма активной борьбы и пропаганды. Кроме того, ставилась задача подобрать места для высадки парашютных десантов, а также обозначались цели для нанесения бомбовых ударов с воздуха. Неужели ОУН обзавелась на тот момент бомбардировочной авиацией? И у какого-государства — противника СССР на то время были воздушно-десантные войска? Вопросы риторические.

В связи с тем, что аресты были направлены в основном против актива, закордонный провод потребовал, чтобы члены подполья, перешедшие на нелегальное положение, были переброшены через границу, чтобы сохранить кадры. Впоследствии они к весне 1941 г. должны быть обратно переброшены в СССР для поднятия восстания. Подавляющее большинство нелегалов, благодаря оперативным данным удалось задержать, часть была вынуждена отказаться от перехода границы и вернуться обратно.

Кстати, впервые в официальном документе советских спецслужб констатируется, что только оперативными мерами без развертывания широкой пропаганды ОУН вряд ли можно будет уничтожить.

Что касается вооруженных выступлений, или «бандпроявлений», то их на конец 1939 — начало 1941 г. насчитывается достаточно мало. Так за 1940 г. было зарегистрировано:

по Волыни 55 бандпроявлений (убито и ранено 5 работников НКВД и 11 человек советского и партийного актива), ликвидировано 5 групп (всего 26 человек) и 12 одиночек;

по Львовщине на 29 мая числилось 4 «политических банды» (30 человек) и 4 «уголовно-политические»;

по Ровенщине на учете числились только уголовные банды;

по Тарнопольщине 3 «уголовно-политические» (10 человек);

по Станиславовщине за апрель — декабрь 1940 г. ликвидировано 5 политических и 12 уголовных бандгрупп и зафиксировано 8 терактов;

Но время активизации политического бандитизма было еще впереди.

Таким образом, резюмируя работу советских органов госбезопасности за 1940 г. следует отметить, что никаких массовых арестов, «чисток» и облав не производилось. Также не отмечается массовых репрессий против граждан Западной Украины. Все аресты производились исключительно на основе оперативных материалов и показаний самих задержанных оуновцев. В основном арестовывался актив подполья и активные участники. Никаких особых боестолкновений не наблюдалось, что было связанно именно с успешными действиями органов госбезопасности. Все аресты были целиком и полностью обоснованными и связанными не столько с антисоветской агитацией, а с подготовкой вооруженного восстания оуновским подпольем, террором и шпионажем в пользу Германии.

Однако разгромить организацию не удалось, по-прежнему засылались эмиссары из-за границы, которым удавалось восстанавливать конспиративные связи, активно проводить вербовку новых сторонников и восстанавливать подполье.

В 1941 году активность ОУН возросла на несколько порядков. Под руководством немецких спецслужб в связи с подготовкой плана нападения на СССР националистическое подполье развернуло активную подготовку вооруженного восстания, назначенного на май месяц.

Усилилась работа по вербовке новых членов, особенно среди молодежи. Так в докладной записке от 23 февраля 1941 г. по агентурно-следственному делу «Мечтатели» замнаркома внутренних дел И.М. Ткаченко сообщал о существовании в учебных заведениях Тарнопольской области разветвленной молодежной организации ОУН «Юнацтво». Организация охватывала учебные заведения разных городов, и даже средние школы. По материалам следствия проходило 47 человек, из которых на указанную дату было арестовано 24. Важно отметить, что руководство организации на допросе показало, что в ближайшие месяцы нужно ожидать войны с Германией.

О подготовке националистами восстания в Тарнопольской области на май месяц говорилось в спецсообщении наркома госбезопасноси УССР П.Я. Мешика от 21 марта 1941 г. на имя В.Н. Меркулова и Б.З. Кобулова. При этом указывалось, что восстание четко увязывается с нападением на СССР Германии, а на данный момент указывалось свернуть террористическую деятельность с целью не демаскировать подполье. Также указывалось на наличие связей ОУН с Восточными областями Украины.

Очень показательным документом является докладная записка П.Я. Мешика замнаркома госбезопасности Б.З. Кобулову об организации работы по ликвидации ОУН от 26 марта 1941 г. Документ настолько важен, что необходимо привести из него цитаты:

«…Практика борьбы с украинским националистическим подпольем в западных областях УССР показала, что методы, применявшиеся нашими органами, до настоящего времени не дали возможности локализовать националистическое движение.

В 1940 году в западных областях УССР было репрессировано 4.657 украинских националистов.

За январь и февраль 1941 года их репрессировано 1.462 человека.

Между тем, по действующим агентурным делам, на март 1941 года только по «ОУН» учтено 13529 участников организации, из них 426 нелегалов…»

Самая большая организация насчитывалась в Тарнопольской области (8708 членов), далее шла Ровенская (1967), Станиславовская (1046), затем Волынская и Львовская (785 и 765, соответственно) и Дрогобычская (248). Отмечалось, что агентурное обеспечение оуновского подполья недостаточное, что организация очень быстро оправляется от ударов, а репрессии против рядовых членов верхушка использует для антисоветской агитации.

В связи с этим Мешик предлагал:

«…1. Всемерно углублять раскол между старой и новой генерацией «ОУН» в Краковском проводе.

2. На основе распрей между Бандерой и Мельником организовать кампанию по компрометации этих лиц и их приспешников как карьеристов, борющихся за портфели и агентов германской разведки.

3. Принять возможные меры к отрыву Львовской краевой экзекутивы от центрального провода ОУН, если нужно, создать собственного «вождя», не подчиняющегося ни БАНДЕРЕ, ни МЕЛЬНИКУ.

4. В этих целях перехватить в свои руки руководство краевой экзекутивой.

5. Перевербовывая руководителей периферийных организаций, направлять их против Краковского провода и против краевой экзекутивы. Добиться таким образом раздробления организации.

6. Захваченные нами организации использовать для разложения и откола ОУНовской низовки, путем выпуска «нелегальной» литературы разоблачительного порядка.

7. Широко развернуть массовые вербовки рядовых ОУНовцев из числа социально близких нам элементов.

Вербовать такого рода агентуру из числа арестованных (в том случае, если они не участвовали в активных а[нти]с[оветских] действиях) с последующим освобождением их из-под стражи.

Направлять эту агентуру на разложение низовки организации, на разработку и поимку бандитов-нелегалов.

… В целях разоблачения перед широкими массами населения действительного лица руководителей «ОУН», было бы неплохо, если позволят международные отношения, организовать гласный процесс группы ОУНовцев бандитов и шпионов….»

А данные о подготовке вооруженного восстания между тем все продолжали поступать.

В спецдонесении на имя Б.З. Кобулова от 1 апреля 1941 г. указывалось, что в Тарнопольской области идет подготовка к вооруженному выступлению и призывы к уничтожению всех партийных и советских работников и советского актива.

Данные, что на 1 мая готовится вооруженное восстание, со ссылкой на данные Тарнопольского и Дрогобычского УНКВД содержались в указаниях наркома госбезопасности СССР В.Н. Меркулова.

В связи с этим руководство УНКГБ по Львовской области испросило разрешение на проведение мероприятий по сдаче оружия, оставшегося у населения еще с 1939 года, с гарантией освобождения от ответственности при добровольной сдаче. При этом также намечалось провести операцию по вербовке агентуры и учеты скрытого оружия. Такое разрешение было получено.

10 апреля 1941 г. нарком госбезопасности УССР П.Я. Мешик подписал директиву № А-128/СП об активизации работы по линии ОУН.

В директиве указывалось, что ОУН ведет подготовку к вооруженному восстанию, которое намечено на период между 20 апреля и 1 мая. В связи с подготовкой из-за кордона перебрасываются руководящие кадры с целью координации восстания и отдачи непосредственного приказа о начале вооруженных выступлений. Для предотвращения предлагалось подготовить все имеющиеся агентурные разработки к оперативной ликвидации с расчетом проведения операции в период с 15 по 20 апреля. Для проведения операции в Западную Украину направлялось 20 оперативных работников НКГБ СССР под руководством замначальника 3-го управления И.Г. Шевелева. Особое внимание требовалось уделить операции по Тарнопольской области.

Помимо этого органы госбезопасности обратили внимание на базу ОУН — родственников нелегалов, репрессированных подпольщиков и кулачество. В докладной записке на имя Н.С. Хрущева нарком госбезопасности П.Я. Мешик предлагал распространить закон об изменниках Родины на нелегалов, членов антисоветских организаций, семьи нелегалов репрессировать, семьи арестованных оуновцев выселить, также параллельно выселить кулачество.

Каким же образом организовывалась работа управлений внутренних дел по пресечению деятельности оуновского подполья непосредственно в областях. Для характеристики работы органов госбезопасности приведем директиву, подписанную временно исполняющего обязанности начальника УНКГБ Ровенской области Е.Д. Лосева.

В начале в ней констатируется усиление диверсионной и террористической деятельности оуновского подполья. Далее идут мероприятия. Репрессивные? Посмотрим:

Да, это действительно — «кровавые репрессии» — объяснять членам семей подпольщиков, чтобы их родственники вышли из подполья, сдали оружие и получили за это амнистию.

Далее:

Вот такой циничный «пропагандистский» ход — не арестовывать вовлеченных в подполье рядовых членов, а провести с ним беседу и отпустить на все четыре стороны. Кстати, действительно, с точки зрения контрпропаганды — очень сильный ход. Сразу же выбивается почва для пропагандистских акций на тему, что органы госбезопасности арестовывают всех подряд без разбора и если ты попал в подполье, то милости от «советов» не жди.

Ну и ещё один фрагмент:

Вот такая карательно-репрессивная деятельность органов госбезопасности наблюдалсь на территории Западной Украины. Читатели вправе делать выводы самостоятельно…

Осознавая всю серьезность положения, руководство органов внутренних дел требовало от своих подчиненных постоянной координации работы с органами госбезопасности. В частности, в директиве наркоматам внутренних дел и госбезопасности УССР нарком внутренних дел Л.П. Берия требовал: