"Куда уходит любовь" - читать интересную книгу автора (Роббинс Гарольд)

3

Купив билет, я сдал багаж, и мы пошли пропустить по коктейлю. Несмотря на время суток, тут было полно народу. Мы заняли маленький столик, и я заказал два «Манхеттена».

Коктейль был что надо. Холодный и не очень приторный. Я посмотрел на Элизабет. Чувствовалось, что она устала.

– С тобой все в порядке? – спросил я ее. – Я не должен был позволять тебе ехать сюда.

Подняв стакан с коктейлем, она сделала глоток.

– Я-то о'кей, – ответила она, когда на лицо ее вернулся легкий румянец. – Может, только чуть-чуть нервничаю, но и все.

– Пока нервничать не из-за чего.

– Я не из-за самолета волнуюсь, – улыбнулась она. – И из-за тебя.

Я засмеялся.

– Со мной-то все будет в порядке.

Но она не улыбалась.

– Тебе придется снова ее увидеть.

Наконец, я понял, что она имела в виду. Общение с Норой всегда кончалось тем, что мне приходилось заново собирать себя по кускам. Именно в таком состоянии я и был шесть лет назад, когда мы впервые встретились с Элизабет. И прошло уже пять лет со времени моего развода.

Стояли последние дни лета. Даниэль было восемь лет, и я только что вернулся из Сан-Франциско, вернув ее матери после одного из наших редких уик-эндов.

Дани побежала в дом, я же остался снаружи ждать дворецкого, который должен был взять ее багаж. После развода я никогда больше не переступал порога этого дома.

Дверь открылась, но то был не дворецкий. А Нора. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. В ее холодных глазах не было никакого выражения.

– Я хочу поговорить с тобой, – наконец сказала она.

– О чем?

Нора была не из тех, кто зря теряет время.

– Я решила, что Дани больше не будет посещать тебя.

Тут я почувствовал, как во мне вздымается безрассудная ярость.

– Почему?

– Она больше не ребенок. И она много понимает.

– Например?

– Например, как ты живешь на этой гнусной яхте. Она видит мексиканок, которые бродят вокруг, пьяное отребье. Я не хочу, чтобы она знакомилась с этой стороной жизни.

– Говорить ты всегда умела. Как я предполагаю, ей лучше вести тот образ жизни, который ты ей предлагаешь? С чистыми простынями и мартини к обеду?

– Тебе лучше знать. В свое время он тебя вполне устраивал. Время от времени тебя посещают дикие мысли. И тебе начинает казаться, что ты видишь воплощение зла. Она отлично знала меня. Она знала, о чем ведет речь. Усилием воли я прогнал воспоминания.

– Я поговорю с моим адвокатом на эту тему, – сказал я.

– Валяй, если ты найдешь адвоката, который вообще согласится говорить с тобой. Ты совершенно опустился, и, если обратишься в суд, я представлю свидетельство частного детектива, который расскажет о твоем образе жизни. И ты никуда не денешься.

Повернувшись, она захлопнула дверь перед моим носом. Уставившись на нее, я постоял так несколько секунд, а затем спустился по ступенькам патио к моей старой добитой развалине. Домой я попал только к вечеру и прикончил на борту полпинты виски.

Через два дня я услышал стук в двери каюты. Вывалившись из койки, я побрел открывать двери. Рывком распахнув их, я на мгновение почувствовал боль в глазах от открывшегося передо мной вида: режущая синева неба, солнце, белое платье и золотистые волосы стоящей в дверях девушки. Несколько секунд я моргал ресницами, пока не привыкнул к свету.

Девушка заговорила, и голос у нее был низким и теплым.

– В лавочке, где продают наживку, мне сказали, что ваше судно можно нанять.

Я продолжал моргать. К тому количеству виски, что я влил в себя, не хватало только этого слепящего света.

– Вы капитан? – спросила она.

Жжение в глазах, наконец, прекратилось, и, прищурившись, я посмотрел на нее. Ее вид вполне соответствовал голосу. Синие глаза, загорелая кожа, большой веселый рот и высокие скулы.

– И плюс к тому вся команда. Заходите и выпьем.

Рука, которая опиралась на мою, когда мы спускались по узкому трапу, была сильной и твердой. В каюте она с любопытством огляделась. Хотя тут нечем было любоваться. Разворошенная койка и пустые бутылки из-под виски. Но она ни слова не сказала.

– Простите мне этот беспорядок, – пробормотал я. – Но в перерывах, когда меня не нанимают, я пью.

У глаз ее появились морщинки-смешинки.

– Точно как мой отец. Я взглянул на нее.

– Его тоже нанимали? Она покачала головой.

– Он был капитаном буксира на Ист-ривер в Нью-Йорке. И в перерывах любил основательно приложиться к бутылочке.

– Во время работы не пью, – уточнил я.

– Он тоже. Он был лучшим капитаном буксира в Нью-Йорке.

Я смахнул со стола и поставил пару чистых стаканов. Затем вытащил бутылку бурбона.

– Могу предложить только воды. Льда нет.

– Прекрасное виски, – кивнула она. – Разбавлять его не стоит.

Я налил стакан до половинной отметки. Она выпила виски одним махом, словно воду. Эта девушка явно моей группы крови.

– А теперь к делу, – сказала она, ставя стакан.

– Пятьдесят долларов в день. Отход в пять утра, возвращение в четыре пополудни. Не больше четырех пассажиров.

– Сколько за неделю? Мы хотели бы пойти в Лос-Анджелес, провести там уик-энд и вернуться.

– Мы? – переспросил я. – Сколько вас?

– Только двое. Мой босс и я. Я посмотрел на нее.

– На судне только одна каюта. Конечно, если придется, я могу расположиться и на палубе.

– Вам не придется, – рассмеялась она.

– Трудно поверить, – буркнул я. – Что, у вашего парня что-то не в порядке?

Она снова рассмеялась.

– С ним все в порядке. Ему семьдесят один год, и он относится ко мне, как к дочери.

– Тогда чего ради вам нанимать судно?

– Он строитель из Феникса. У него кое-какие дела здесь и неподалеку от Лос-Анджелеса. Так как он давно уже не видел ничего кроме песка и щебня, то подумал, что неплохо было бы подышать соленым морским воздухом и даже, может быть, немного порыбачить.

– Здесь ему ничего не выловить. Не то время года. Вся рыба ушла к Мексике.

– Его это не волнует.

– С кормежкой? – уточнил я.

– Кроме уик-энда.

– Пять сотен не покажется вам слишком много?

– Четыре звучит несколько лучше.

– Ваша взяла, – сказал я, поднимаясь. – Когда вы хотите отчалить?

– Завтра утром. В восемь. Идет? Аванс вам нужен? Я ухмыльнулся.

– У вас такое честное лицо, мисс…

– Андерсен. Элизабет Андерсен.

Она тоже встала. Набежавшая волна от прошедшего судна качнула яхту, и девушка ухватилась за меня рукой, чтобы удержаться на ногах, затем кивнула и стала подниматься по трапу.

– Кстати, мисс Андерсен, – крикнул я ей вслед, – какой сегодня день?

Она засмеялась. Смех у нее был тоже мягкий и теплый.

– Точно как мой отец. Он всегда первым делом задавал тот же вопрос, когда приходил в себя. Среда.

– О, конечно.

Я смотрел, как она шла по пирсу к своей машине. Повернувшись, она помахала мне, а затем, сев в кабину, двинула с места. Я вернулся в каюту и начал прибираться.

Вот так я ее и встретил. И прошло не меньше года, прежде чем мы поженились.

– Чему ты улыбаешься? – спросила Элизабет.

Я сразу же вернулся в сегодняшний день и, потянувшись через стол, взял ее за руку.

– Я вспоминал, как ты выглядела, когда мы встретились, – сказал я. – Белокурая богиня из золота и слоновой кости.

Засмеявшись, она снова отпила «Манхеттен».

– Теперь-то я не похожа на белокурую богиню.

Я махнул официанту, чтобы он принес еще две порции.

– Ты для меня все такая же. Лицо ее внезапно посерьезнело.

– Не жалеешь, что женился на мне?

– Не говори глупостей. С чего бы мне жалеть? – покачал я головой.

– Не ругаешь меня за то, что произошло? За Дани, я имею в виду?

– Нет, я не ругаю тебя. Я сам ничего не мог сделать, чтобы предотвратить ход событий. Теперь я это понимаю.

– В свое время ты так не думал.

– Я был дураком, – признался я. – Я использовал Дани как костыль.

Официант принес заказ. Когда ждешь самолет, время тянется нестерпимо медленно. Может, тобой уже владеет чувство, что все должно лететь, как на крыльях самолета, покрывающего шестьсот миль в час. Но пока ноги твои на земле, ничего не меняется, не считая наслаждения внутри тебя, которое медленно утекает куда-то.

Этим утром – или, точнее, вчера утром – я ничего такого не чувствовал. Когда я вылез из машины рядом с каркасом дома, с озера дул теплый ветер. Сегодня закончится монтаж конструкции последнего дома в этом квартале, и я был уверен, что мы, не снижая темпов, начнем очередную группу домов. Стояла такая погода, что я не сомневался – до начала пасмурных дней мы успеем закончить все, что намечали. И тогда зимой успеем завершить все отделочные работы.

Я зашел в трейлер, который служил нам прорабской и просмотрел бумаги. Все шло точно по расписанию. Этой работой я буду занят до декабря. К тому времени ребенок уже подрастет и мы сможем двинуться на юг. Дэвис как раз начинает новый проект на окраине Дайтоны, и есть все шансы, что я буду вести эти работы как старший прораб.

Нора всегда считала, что я должен стать архитектором, но я так и не стал им. Чтобы у меня был офис и секретарша, и клиенты не давали бы мне покоя, клиенты, которые хотели, чтобы у них в кухне стояли золотые краны и телефоны в туалете, – нет уж, увольте.

Вместо этого я в рабочей рубашке и джинсах весь день мотался по грязи, возводя дома, которые шли по десять, двенадцать, пятнадцать кусков. Дома были без особых изысков, но за такие деньги вполне приличными. Дома, в которых могут жить люди. Люди, которые в них нуждались. Нормальные люди, а не психопаты, которые хотели иметь дом, чтобы пускать пыль друзьям в глаза.

Чувствовал я себя отлично. К тому же я приносил пользу. Я что-то делал. То, что мне хотелось делать. То, ради чего стоило кончать колледж и готовиться к карьере архитектора, прежде чем пришлось идти на войну.

Я уже собирался на свой первый утренний обход, когда в трейлер зашел Сэм Брейди. Сэм был боссом, который строил все эти дома. Я улыбнулся ему.

– Как раз вовремя, чтобы увидеть, как мы кончаем монтаж последнего каркаса.

Он не улыбнулся мне в ответ. У меня появилось чувство, что грядет какая-то неприятность.

– Эй, что случилось? Ты что, не получил денег на следующий квартал?

– Деньги я получил.

– Тогда выше нос. Мы пустим их в дело до первого снегопада. И следующей весной ты будешь прогуливаться с карманами, набитыми тысячедолларовыми банкнотами.

– Не в этом дело, Люк. Мне очень жаль, но придется расстаться.

– Ты с ума сошел, – сказал я, не веря своим ушам. – Кто же будет заканчивать этот дом для тебя?

– У ипотечной компании уже есть человек. – Он посмотрел на меня. – Они оставят только часть из того, что мы делаем, Люк. И людей, и денег. – Он выудил из кармана сигарету и неловко прикурил ее. – Мне очень жаль, Люк.

– Жаль? – переспросил я, тоже закуривая. – Ты несешь сущую чушь. И как, по-твоему, я должен себя чувствовать?

– Ты что-нибудь слышал раньше об этих планах Дэвиса?

Я покачал головой.

– Ни слова.

– Он их уже разворачивает.

Я молча затянулся.

– Слушай, если это только вопрос времени, я мог бы сунуть тебя в одну из компаний.

– Нет, спасибо, – сказал я. – Меня это не устраивает, что ты отлично знаешь, Сэм.

Он кивнул. Он все понимал. Если я свяжусь с той компанией, в стране не будет подрядчика, который не повернулся бы ко мне спиной. Вести разносятся быстро.

Выпустив клуб дыма, я раздавил окурок о поднос.

– Закончу дела и займусь своими проблемами.

– Новый человек появится днем.

Я понял намек.

– Тогда я пойду на ленч.

Кивнув, он вручил мне конверт с деньгами и вышел. Проводив его взглядом, я стал выгребать свои пожитки из ящиков старого обшарпанного стола.

Домой я идти не мог. Вместо этого направился в бар и посмотрел как «Красные» завершили Серию. Я воздерживался от виски, ограничившись пятнадцатицентовым пивом. Как раз, когда я в пятый раз вернулся из туалета, Марис взял длинный мяч.

Буфетчик вытер стойку передо мной.

– Неудачники, – сказал он, глядя из-за плеча на экран. – Вот кто они такие. И родились неудачниками. Смело могут выходить в отставку.

Я бросил мелочь на стойку и вышел. Не имеет смысла дальше тянуть. Рано или поздно придется сказать Элизабет.

На самом деле все оказалось легче, чем я предполагал. Я думаю, что она обо всем догадалась в ту же минуту, когда я непривычно рано вернулся с работы. Пока я ей рассказывал, она не проговорила ни слова, а копошилась с духовкой, закладывая в нее кусок мяса.

Я стоял, ожидая какой-то реакции с ее стороны. Я не знал, что она скажет. Пусть говорит хоть что-нибудь. Она может разозлиться. Вместо этого она поступила как настоящая женщина.

– Тебе бы лучше пойти к себе и залезть под душ, – спокойно повернулась она ко мне.