"Между двух миров" - читать интересную книгу автора (Фэй Кира)




17-летняя Хлоя Шарлин в очередной раз уезжает из серого Лондона в солнечный Майами на летние каникулы к отцу-археологу. Но по приезду она узнаёт, что отец находится на раскопках в Египте…А спустя неделю после получения кольца от отца, девушке сообщают, что её родитель бесследно исчез. Не раздумывая ни минуты Хлоя отправляется в Африку…Но могла ли она знать, что кольцо - это часть древнего, параллельного нашему, мира, которое перенесёт её в незнакомую страну, где правят фараоны, а города построены из белых камней, где поклоняются Богу Солнца и Богине Луны, где она сама является давно предсказанной чужеземной богиней?

Столько новых друзей, столько новых опасностей, предназначение данное свыше, любовные переживания и проблемы выбора обретёт Хлоя в своём путешествии. Но сможет ли она с гордо поднятой головой выйти из этого приключения или же путешествие в этот мир сломает девушку навсегда?

Предисловие


Принц Сабир шёл в библиотеку, чтобы просмотреть свитки с проектами законов, которые так и не принял его дед – Армиак. Молодому человеку всегда нравилось читать рукописи деда, и пусть он его совсем не помнил, но парень прекрасно понимал, что Армиак был человеком достойным своего трона, мудрым и несказанно честным. Всё это его и сгубило. Принц осознавал – Царство Имисер никогда не было самым нравственным и высокоморальным. А ему бы так этого хотелось…

- Мирного неба, принц Сабир! – в пол поклонился слуга, стоящий возле большого дверного проёма, занавешенной тончайшей занавеской, за которой была библиотека.

- Мирного неба, - пробормотал Сабир, входя в библиотеку. Кого он не ожидал здесь увидеть, так это своего брата Сабита. Каждый раз, когда принц Сабир смотрел на своего брата, он словно отражался в зеркале – братья были близнецами, отличали их лишь выражение карих глаз и длинна чёрных волос.

- Не ожидал, что ты возьмешься за ум! – искренне удивился Сабир.

- Не всё же тебе ходить, задрав нос к потолку! – прорычал Сабит. Младший брат всегда был недоволен жизнью. Он родился всего на три минуты позже своего брата, но уже не мог претендовать на престол…

«Жалкие минуты…» - рычал Сабит, презиравший все законы своего отца, Хазира Первого. И вот, теперь Сабит был сыном своей матери, умершей при родах и носил принадлежность к её имени, следовательно и к Богине Луны, которая считалась исконно женской. А Сабир – был сыном-наследником фараона, будущим правителем.

- Что ж, это моя прямая обязанность! – решил задеть за живое брата Сабир, парень знал, что он не выносил «несправедливости», которую с ним сотворила судьба.

- Оставь меня в покое и иди дальше по своим делам, - сказал Сабит, убирая с глаз выбившуюся прядь угольно-чёрных волос.

- Позволь мне увидеть то, что стало предметом твоих изучений? – искренне заинтересовался Сабир. В руках его брата была старинная книга пророчеств провидца, который умер много Лунных и Солнечных лет назад.

Будущий фараон едва сдержал смех, увидев то, чем так заинтересовался его брат. Сабир всегда был реалистом и он никак не ожидал, что его вечно недовольный брат такой суеверный.

- Пока ступай своей дорогой, брат, только вот очень скоро я на неё вступлю! - серьёзным голосом сказал Сабит, он был абсолютно уверен в своих силах. Это пророчество изменит его жизнь.

Сабир взглянул на удаляющегося прочь брата. Книга осталась открыта и молодой принц взглянул на написанное:

«Когда луна, богиня Аринес, и солнца бог все сущий Дизашен, на небе ясно-голубом сойдутся раз в объятьях ласки, тогда меж принцев трон, поделит дева, что придет из чужеземья. И кожа будет у неё, белее белого атласа, а глаза голубизной затмят сами воды Авенаса, и волосы златыми косами касаться будут строгих плеч… Два принца, рожденных так близко, получат шанс один лишь раз трон за собою уберечь, но лишь по милости заморской девы, и лишь престол одному из двух она отдаст….»


Глава первая.

Подарок от…А собственно, кому?


Ах! Вот и наконец-то настали летние каникулы! Прощай дождливый скучный Лондон и школьная форма, и здравствуй солнечный Майами! Я была бесконечно рада, что мой отец, Дин Харрис родом из самой солнечной части США.

Мама провожала меня угрюмым взглядом светло-голубых глаз, она напомнила мне серые тучи, повисшие над Лондоном. С губ сорвался нервный смешок.

- Хлоя, никаких гулянок до утра, никакого алкоголя и наркотиков, никаких парней…- начала перечислять мама все запреты, и я в который раз удивилась: какие процессы должны били произойти на планете, чтобы восемнадцать лет назад мои мама и папа встретились и потеряли друг от друга голову?

Лидия Шарлин по натуре была истиной англичанкой, воспитанной в лучших традиция королевского двора. Мой дед – сэр Энтони Шарлин был лордом при королеве и малютка Лидия была обязана вырасти истиной леди…Но вот только юность мамы пришлась на самое не благоприятное для авторитета королевского двора время – 70-е были временем свободных молодёжных движений в лице хиппи и так далее. И слегка ветреная и самодостаточная Лидия отправилась в Америку…

Там-то она и встретила моего папочку, так обожаемого мною. Да, Дин тогда был что надо, да и сейчас в свои сорок он формы не теряет…Так вот, папа в то время был студентом-археологом, жаждущим приключений…И тут-то на него буквально свалилось это самое приключение в виде мамы…

И закрутился бурный роман, впоследствии которого, через четыре месяца мама обнаружила, что вынашивает меня собственной персоной. Английская половина семьи была в откровенном шоке, но в силу своих манер только охала и вздыхала за спиной у Харрисов, простодушных, немного чудаковатых (особенно дедушка Чед), людей.

Но, увы, спустя четыре года мама не выдержала жизни в домике у моря в шумном Майами и взяв меня и кучу моих кукол, которые папа дарил мне каждое последнее воскресение месяца, уехала в дождливую Британию…

Отец теперь забирает меня на половину летних каникул, а так же на половину рождественских, он может навещать меня, когда пожалеет. Отношения у Дина и Лидии относительно нормальные для разведенных супругов, хотя мама частенько бросает на отца испепеляющие взгляды, а отец в свою очередь с ангельской улыбкой говорит колкости. Но в целом всё прекрасно.

- Да, мама, да, - кивала я, пропуская мимо ушей, в которых, кстати, красовались фамильные жемчужные серьги, все мамины слова. Сколько я не отговаривала маму от намерений передать мне эти серёжки, она всё протестовала, отрицательно водя указательным пальцем перед моим аккуратным носом.

- Ну, вот и всё! Я люблю тебя, как только надоест у отца, возвращайся! – последнее мама сказала убитым голосом, она знала, что я готова хоть все три месяца провести с отцом, с ним было очень весело, о надежде моего возвращение раньше срока даже и речи не шло.

- И я тебя лю…- пробормотала я, обнимая хрупкую фигурку мамы, женщиной она была красивой.

Перелёт был долгим. Я пыталась хоть как-то занять себя, но в голову пришло лишь всё же наконец-то начать читать папину книгу. Он у меня археолог, с извечной щетиной на загорелом лице, пепельными волосами в стрижке «ёжик» и блестящими, горевшими азартом светло-серыми глазам. Да что уж говорить – немного гигиенических процедур и он не уступит самим голливудским актёрам!

И в силу профессии, написал он приключенческий роман, основанный на его собственно опыте. А по части приключений отец у меня был профессионалом. Вместо сказок на ночь он всегда рассказывал мне интересную историю. Например, о том, как не превратился в мумию, застряв в гробнице какого-то жутко древнего фараона, благо верный Хитч, чёрный лабрадор, повсюду следующий за ним, учуял его запах и привёл помощь.

- Лабрадоры имеют самый отменный нюх среди собак! – широко улыбался отец, почёсывая старика Хитча за чёрным ухом, а толстый пёс лишь зевал и то и дело перекатывался с бока на бок.

Я невольно улыбнулась, вспоминая эту историю, папа часто рассказывал её мне. И даже сейчас, в свои полные семнадцать лет я готова была слушать его часами, смотреть, как он театральными жестами демонстрирует полёт на верёвке, прыжок через яму с ядовитыми змеями…

Он всегда был моим сказочником, рядом с Дином весь мир прибредал множество красок, особенно после долгих дождливых и тоскливых месяцев жизни в Лондоне. И вот, открыв книгу с яркой обложкой, на которой был изображён человек в ковбойской шляпе и кожаных коричневых штанах (оу, это определённо в духе папы!), я снова погрузилась в мир волшебных приключений, пусть они каждый раз и были сказкой, что в книге, что в рассказах отца…

Сон свалил меня, не успела я пролога прочесть. Всю ночь перед вылетом я отчего-то не находила себе места и теперь это давало о себе знать. Начало книги было многообещающим, только как это объяснить это уже автоматически закрывающимся глазами? Вздохнув, я отложила книгу и поудобнее устроилась в кресле, стараясь держаться подальше от своего попутчика, не внушающего доверия…

Разбудил меня противный голос стюардессы, эхом звучащий в и без того противно пульсирующих висках. Хотелось запустить в неё чем-то тяжёлым но нужно ещё привести себя в порядок, так как за писклявым голоском я всё-таки разобрала, что мы прибываем в аэропорт Майями.

Девица до такой степени поездила своим голоском по моим маленьким ушкам, что я сразу и не сообразила, что наконец-то увижу отца и что я наконец-то приобрету золотистый загар и перестану быть похожей на прозрачное приведение.

Наконец-то все формальности с перелётом были улажены и я стала искать глазами Дина, который наверняка стоит в коротких шортах и цветастой рубашке в стиле серфенгистов, он, кстати, не плохо держится на доске…

Улыбка с моего лица пропала, когда я увидела Бёрни – дядю отца, который присматривал за хозяйством, когда папа был на очередных раскопках или каком-нибудь открытии музея и так далее…Уголки губ поползли вверх, восторга как и не бывало, конец каникулам…

То, что Бёрни сейчас встречал меня означало лишь одно – отец сейчас на жутко-жутко важны раскопках. А эти жутко-жутко важные заканчиваются обычно очень-очень не скоро…Что ж, хотя бы солнце он с собой не увёз…

- Привет, дядя Бёрни, - проворчала я, чувствуя, что сейчас брови совсем налягут на глаза…Внутри было такое негодование, что Бёрни даже оторопел.

- Эй, малышка, он обещал вернуться не позже чем через неделю! – подбодрил меня худощавый старичок на котором были бриджи цвета хаки и белая майка. Бёрни был поджарым мужчиной, но он держал себя в форме и в свои практически 60, он выглядел очень и очень хорошо…

- Что в переводе на наше время через месяц, - пробормотала я, впихивая в загорелые руки дяди (так уж я привыкла его называть) два своих больших чемодана.

«Ну и пусть! – гордо заявила я себе, - Он не испортит мне каникул! Буду отрываться по полной! Это же Майами!»

Правда на деле всё оказалось не столь оптимистично…

Во-первых, синоптики объявили, что в этом году будут наблюдаться аномально низкие температуры для Майями, а так же поступило множество штурмовых предупреждений.

По сути это был полный облом. И мне оставалось лишь растянуться на удобном гамаке в комнате отца и всматриваться в синеву надвигающейся со стороны моря грозы сквозь почти полностью состоящей из стекла стену.

Плакать я, пожалуй, никогда не умела. Если меня обижали – я дулась, если я огорчалась – то я снова дулась и хмурилась. И за то, что я часто насупливаюсь, папа в детстве называл меня лимонный супчик, так как лицо у меня было кислым словно лимон.

- Дядя Бёрни! – заорала я во весь папин дом. Эту жилплощадь я очень любила: лёгкий интерьер, стены везде белые, шторы едва можно поймать и почувствовать, это был дом моего отдыха от напыщенности и сдержанности Лондона. Хотя, безусловно, Англию я тоже любила, но что сказать? Солнце я всё же любила больше!

Мой зов эхом ударился о стены так и не получив ответа. Я вдруг почувствовала себя очень одинокой, теперь, когда небо затянуло свинцовыми тучами и солнце не радовало своими тонкими золотистыми лучиками, дом казался холодным и чужим.

Мне оставалось лишь вернуться в свой гамак. Телевизор смотреть совершенно не хотелось, а с друзьями я только что пообщалась в интернете…Мои глаза в который раз за две недели встретились с папиной книгой.

- Нет, - прошипела я, стиснув зубы и отвернувшись от книги, - Ты не будешь её читать! Ты не хочешь! – шипела я на себя. Нет, я очень хотела прочитать творчество отца, только вот мне хотелось его наказать. Эту книгу отец отправил мне бандеролью с пометкой «важно», чтобы я прочла её и высказала своё мнение (в продажу она должна была поступить в августе), так как это было для него важно. И я надеялась, что когда он всё же соизволит явиться домой повидаться с брошенной доченькой, то он спросит про книгу, а я скажу, нет, не читала, мне это не интересно!

Вы можете подумать ,что я могла бы прочесть её и соврать…Но в силу своей натуры я бы обязательно проболталась отцу с восторженными глазами и широченной улыбкой на лице, и тогда наказания не выйдет. А я буду довольно, это точно…

Всё-таки я сумела кое-как перебороть себя и отправилась на кухню, занять мысли какой-нибудь супер вредной пищей, мама кормила меня только здоровой пищей. Отыскав чипсы со вкусом бекона и усевшись перед телевизором, который от безысходности всё же пришлось смотреть, я начала жевать.

Минут через десять после того как начался проливной дождь, за которым я с трудом могла разглядеть очертания теперь посеревшего песка и взволнованного моря, пришёл на сквозь мокрый дядя Бёрни с какой-то пачкой в руках.

- Привет, стоило ли из-за этого попадать в такой ураган? – вставила я между пережёвыванием чипсов.

- Это от твоего отца, - подмигнул дядя, стряхивая с седых волос капли воды, которые тут же наделали лужу на белом пушистом коврике. Я укоризненно взглянула на Бёрни, а он лишь пожал плечами. Ах! Мужчины! Вздохнув, я отобрала у дяди кулёк.

Внутри было письмо и какая-то деревянная коробочка. Я начла с письма.


«Привет, малышка!

Знаю, как ты сердишься, мой лимонный супчик, но прости – не мог оставить ТАКУЮ ЖИЛУ!

Надеюсь, что ты не скучаешь…Слышал про погодные условия в Майями – мне искренне жаль, что ты не можешь погреться на солнышке. Извини, что не звоню и не пишу, полностью завяз в раскопках, а до ближайшего города, в котором есть хорошие коммуникации целых 200 миль! Вот удалось выбраться, решил прислать тебе кое-что. Надеюсь, что тебе понравится! Считай это утешительным призом, вещица древняя, береги её, малышка, а особенно береги себя! Приеду, как только смогу…

Ещё раз прости…

Папа Дин.

Люблю.»


Одним вот таким письмом отец избавил меня от моей угрюмости и обиды на него. Мне было противно, что я так быстро сдалась, стоило ему только пару раз написать ласковое слово и прислать какую-то безделушку…

В такой неприметной, видавшей много чего, коробочке оказалось настоящее сокровище…

Отец умел меня радовать! Маленькое колечко, предназначенное для безымянного пальца, блестело золотом, а посредине золото образовывало оправу в виде лепестков, которые были усеяны камнями белого, бирюзового и зелёного цветов, всё вместе образовывало маленький красивый цветок, напоминающий лилию. Оно блестело и переливалось даже без воздействия солнечных лучей, словно светясь изнутри.

- Ух, - только и смогла вымолвить я. Стоит отметить, что кольцо это не совсем характерно для культуры Египта, в котором отец и вёл раскопки, хотя, в последние годы все страны европеизировались…

- Он умеет просить прощение, на правда ли? – подал голос Бёрни, я даже вздрогнула, залюбовавшись кольцом. Она казалось таким хрупким, что я даже боялась взять его в руки, не то чтобы надеть…Но убедив себя, что всё это глупости, я взяла кольцо пальцами, оно казалось бы засверкало ещё раньше, я даже поморщилась. На Бёрни это никак не повлияло, я сочла, что это всего лишь блик.

С внутренней стороны кольца была выбита надпись.

- Ну-ка, ну-ка, - Бёрни протянул руки к драгоценности, а я прижала руки вместе с кольцом поближе к сердцу, я уже так привязалась к этой вещице…- Кажется, это древнеегипетский! – важничал дядя. Когда я всё-таки вручила ему кольцо. – Идём, без очков ни черта не вижу! – пробурчал Бёрни, он всегда ненавидел очки и стремился выглядеть не дряблым старикашкой, а мужчиной в расцвете сил, как он сам и говорил.

Мы добрели до рабочего кабинета отца, а за окном бушевала стихия. Сквозь мокрые дорожки на стекле и стену дождя я видела, как могучие пальмы, растущие рядом с трассой качались из стороны в сторону, извиваясь в танце, словно пламя на ветру.

- Так-так, кажется, я расшифровал, - примерно через пол часа сказал Бёрни, а я всё так же стояла рядом, любуясь божественным кольцом…такое красивое…

- Ну? – прошептала я, глядя на записи дяди.

- Дорогая, это ведь не стандартный Древнеегипетский язык! – ахнул дядя. – Это те самые символы, которые твой отец впервые обнаружил 15 лет назад! Он сам тогда расшифровал и составил алфавит! Но тогда ему не поверили…

- Бёрни, я знаю эту историю! – остановила я старика, пока он окончательно не углубился в воспоминания, - Да. Папа нашёл какую-то стену, там было множество этих символов и он потратил кучу времени на их перевод! Но это письменность сочли лишь бессмысленными рисунками…Да! Я всё это помню! К делу! – мне было жутко интересно, что же написано на кольце, но думаю, что-то вроде «любимой дочери».

- Я точно не уверен, правильно ли истолковал смысл…ведь у одного знака тут целых пять переводов! – ворчал старик.

- Ох, - я пригладила свои длинные пепельные волосы, - Ну, так что там? – как можно спокойнее спросила я.

- Видишь первый символ, напоминающий крест, только из центра выходят ещё четыре коротких отрезка? – спросил Бёрни, - Это означает «тебе».

- Хорошо, - я не была удивлена.

- Далее девушка с ромбом в руках, а внутри ромба четырёхлистный цветок. Девушка с поднятыми к небу руками – это девушка, женщина или же Богиня, - если она держит в руках ромб, а внутри дуга, то она чужеземная девушка, а если же внутри ромба четырёхлистный цветок, то она уже чужеземная богиня! – занудным голосом объяснял Бёрни, а за окном тем временем грохотало.

- Так…- протянула я, стараясь хоть что-то разобрать в записях старика, но всё четно – почерк был мелким и кривым.

- У нас выходит тебе, чужеземная богиня …Далее снова крест, теперь простой, а значит он означает – я…

- Тебе, чужеземная богиня, я…- произнесла я. И затем отец решил вручить мне кольцо, отчеканенное для какой-то богини? Но меня дух захватывало от разгадки этой тайны, всё же я дочь своего отца! Всё! К чёрту Оксфорд – буду археологом!

- Вот этот символ, - дядя указал на линию, которая поднимается, а затем резко опускается и продолжает свой ровный путь, в итоге образовывалась треугольная гора, - Означает дарить, вручать что-либо или получать.

- Тебе, чужеземная богиня, я дарю…- тихо прошептала я.

- Да…только вот загвоздка с последним символом, он-то как раз и входит в число пяти символов, которые не перевёл твой отец, - вздохнул дядя, откидываясь на спинку стула и снимая очки. Он устало потёр глаза и взглянул в окно – ураган прекратился.

С моих губ сорвался разочарованный вздох.

- Покажи-ка символ, - попросила я. Бёрни придвинул листок ко мне по ближе. Это был большой прямоугольник, внутри которого был ещё один, от него к углам более большей фигуры шли линии. Сам маленький прямоугольник был рассечён пополам линией, по бокам, в центре, которой были ещё две полосы, а через них проходила ещё линия, которая пересекала весь символ и заходила за его края.

- Мда…- пробурчала я, - А я уже собиралась предположить, что это означает «кольцо»…

- Хлоя, с этими древними языками всё куда сложнее…- вздохнул Бёрни, - Ладно, пойду готовить ужин, не шали тут, - вручил мне кольцо дядя и, потрепав мои волосы, направился на кухню.

Кольцо я так и не решилась надеть…Эта надпись, которая была зашифрована в красиво выгравированных символах, казалась мне странной…

«Тебе, чужеземная богиня, я дарю…»

А, собственно, что? Да и кому вообще было предназначено кольцо? Быть может какой-нибудь царице вроде Клеопатры или богине вроде Баст…