"Мозгоед" - читать интересную книгу автора (Монастырская Анастасия Анатольевна)

9 июля

— Док, он зачем он это делает?

Мы сидели перед камерами и просто разговаривали. К моему удивлению большинство участников совершенно спокойно восприняли перспективу остаться на проекте еще на двадцать два дня, несмотря на форс-мажорные обстоятельства. И только потом до меня дошло — они так ничего и не поняли. Пока продолжалось шоу, продолжалась их удобное, сытое существование. Упитанные амебы, они спокойно держались за руки, целовались, глядя в объектив, и совершенно не помнили, что именно здесь произошло. Но были и такие, кто бросал опасливые взгляды туда, где еще вчера висело хрупкое тело. Одной из них была Инга.

— Зачем он это делает? — спросила она, покосившись на камеру. — Разве смерть — игрушка?

— Для него это часть шоу. Только и всего. Каждый режиссер мечтает о том, чтобы во время его проекта произошла насильственная смерть. Это рейтинг, а рейтинг — это деньги. Гоше, по телевизионным меркам, несказанно повезло: что ни день, то новый труп.

— И что теперь? — к нам подсели еще две пары. Инга неприязненно посмотрела на Марта. Тот крепко обнимал Алису. Чудова инстинктивно прижималась к Бобу, Фима же принял безразличный вид.

— А что теперь? — я флегматично открыл бутылку пива. — Вам предстоят самые экстремальные дни в вашей жизни. Кто выживет, получит приз.

— Ты серьезно?

— Как никогда.

— А тебе не страшно?

— Это вас будут убивать, а не меня. Психиатров не убивают. По крайней мере, в начале фильма. Моя задача — встретится с маньяком в финале и произнести обличающий монолог. И только потом сдать его в руки правосудия.

Черт, что за пургу я сейчас несу? Только бутылка дает иллюзорное чувство уверенности в себе. Еще глоток, за упокой души — на сей раз на небо отправились Коля-Толя и Толя-Коля. И пусть только попробуют сказать, что я их не предупреждал!

Насчет напряжения в заборе и ворот Гоша не соврал. К счастью, не все участники видели, как обезумевший от страха охранник попытался пролезть через щель в заборе. Мгновенный разряд. Второй бросился на помощь — еще одна пляска святого Витта в прямом эфире. Повторить подвиг желающих не нашлось.

— Вот и славно! — Гоша волчком крутился на месте, с трудом контролируя собственное возбуждение. Еще немного, и он голышом проскачет перед нами, ликуя и смеясь. Он вел себя так, словно пружина, долгое время сдерживающая безумие, вдруг лопнула, освободив больное сознание. И что теперь? Не смирительную же рубашку на него надевать? — Успели отснять? Замечательно! Теперь избавьте меня от этих придурков, терпеть не могу запах паленого!

Вместе с добровольными помощниками — Бобом и Фимой — мы отнесли обожженные тела в то самое бунгало, которое изначально предназначалось мне. Если июль по-прежнему будет таким же жарким, то к этому месту лучше вообще не подходить. Гоша не шутил — он действительно намеревался продержать нас здесь до конца проекта. Сволочь! Каждую минут он делал на нас деньги, пока мы загибались от страха.

Может, имеет смысл вколоть ему лошадиную дозу снотворного? Пока он спит, придумаем, как отключить ток. Заметив мой взгляд, Гоша улыбнулся и погрозил пальцем: даже и не думай! Становиться еще одной жертвой не хотелось, и я выбрал пассивную роль: сел на крыльце и стал методично накачивать себя пивом. Остальные, к слову, делали то же самое. Хорошо, что запасов светлого и крепкого у нас надолго хватит.

— Ты уверен, что маньяк — не Гоша? — едва слышно спросила Чудова.

В корень мыслишь, девочка, только это не он. Теперь я знал наверняка. Кишка у него тонка убивать. Он может только срежиссировать преступление, подсказать нужный ход, но чтоб самому… Нет! Когда мы унесли тела, его возбуждение пошло на спад, вскоре от бравады и следа не осталось — закрылся в своей комнатушке и снова принялся звонить. У него единственного пока что сохранялась такая возможность: те, у кого были мобильные телефоны, как и я вчера, обнаружили отсутствие сим-карты.

Я не знал, как сказать им, что мы теперь — пауки в огромной банке. И пока друг друга не съедим, шоу будет продолжаться. Поэтому молчал и пил свое пиво, от которого, признаться, уже подташнивало.

— Почему ты думаешь, что это не Гоша? — нарушил паузу Фима. — У него, что, нет мотива? По мне, так у него и есть главный мотив — все тот же рейтинг, мать его. Нас убивают — рейтинг растет. Правильно?

— До вашего прихода я как раз об этом говорил Инге.

— Ты меня еще в плагиате обвини, — огрызнулся Фима. — Мозги совсем задубели: сидим, ничего не делаем, ждем непонятно чего. От игр и пасьянсов скулы сводит. Хоть бы ты, док рассказал что-нибудь интересное — из жизни психов. Хоть бы развлеклись!

Сказку! Сказку! Сказку! На меня уставилось несколько пар испуганных глаз. Ну, чисто как дети! Ладно, малыши, будет вам сказка.

— Был у меня пациент, работал менеджером в крупной строительной фирме и до смерти боялся своего начальства. Фобия у него, в общем, была. Ничего не помогало: от страха перед боссом он даже в штаны однажды наложил. А потом кто-то умный подсказал, как справиться со своим страхом.

— Уж не ты ли, док…

— Я бы до такого не додумался. В общем, каждое утро он раскладывал пасьянс на компьютере, и пока этот пасьянс не сойдется трижды подряд — из дома не выходил. А, бывало, и вовсе на работу не являлся.

— А что начальство? — спросила Злата. — Оно-то как реагировало?

— Плохо реагировало: однажды мужика уволили. Самое интересное, что фобия у него практически исчезла. Бывали, конечно, рецидивы, но уже не в такой острой форме.

— А где он теперь?

— Дворником работает. По утрам убирает, по ночам бардовские песни в каморке поет. Говорит, что абсолютно счастлив.

— Врет, — авторитетно заявил Боб. — Настоящий мужик должен состояться в жизни — заработать кучу бабок, жениться на красавице и стать самым успешным и процветающим бизнесменом.

— Тебя послушать, так у нас в стране штук двадцать настоящих мужиков, — насмешливо отозвалась Алиса. — Интересно, откуда тогда дети появляются, из пробирки, что ли?

— Способность к размножению еще не есть хороший самец, — парировала Злата. — Боб прав. Если ты будет целыми днями бренчать на гитаре, что из тебя получится?! И кто будет рядом с тобой? Можно, конечно, ходить в клубы и тусоваться, но всему свое время.

— А ты, Дэн, ходишь в клубы?

— Почти каждый вечер, Март. Причем в самые разные. Чего совершенно не стесняюсь.

Март почему-то смутился и покраснел. Алиса мгновенно напряглась.

— Так ты гей, док? — Фима явно жаждал взять реванш за давнее унижение. Видимо, крепко я тогда шарахнул его мордой об стол. — Здесь все свои. Ты гей?

— С позиции практики — нет. Если же затронуть теорию — кто из нас не хотел попробовать?

Мне понравились их растерянные лица. Но для себя я давно уяснил — глупо стесняться того, что ты регулярно вытираешь жопу и ковыряешь в носу. Мои не совсем нормальные, с точки зрения общественной морали, наклонности, были как раз из этого разряда.

— В хороших клубах можно много чего интересного найти…

Они синхронно закивали, коллекция китайских болванчиков, да и только.

— Кстати, месяц назад в «Голубой устрице» я видел вашего Гошу.

— Так он что, тоже гей? — удивилась Саманта.

Марианна явно хотела что-то сказать, но, взглянув, на Егора, благоразумно промолчала.

— Не проверял, — я осклабился. — Но в «Устрице» его принимают как своего.

— А с кем он там встречался?

— Не поверите — с одним из спонсоров. Но спонсор денег не дал. Ваш проект сдох, так и не добравшись до финиша. Вы давно уже не интересны. Вы — никто. И по большому счету, народу глубоко безразлично, кто из вас получит этот заболоченный участок со всеми благами цивилизации. Гоша был уверен, что сможет вдохнуть в шоу новую жизнь. Черт, только сейчас осенило: может, он хотел сказать «вдохнуть в шоу смерть». Последний вариант зрителям понравится намного больше, чем протухшие истории любви.

— Все тот же вопрос: почему Гоша не может быть маньяком? — Инга не желала отступать от главного.

— Потому, что он творец, несмотря на то, что давно уже спятил. Кто сказал, что бог не может быть сумасшедшим?! Если бы он и решил кого-то убить на проекте, то это преступление было бы очень эффектно. К примеру, такая сцена: тебе, Алиса, вручают документы на участок, и в этот момент Инга или Фима тебя убивают. О такой концовке вспоминали бы годами. А ты, подобно Эве Дуарте, превратилась бы в настоящую легенду. Подвешивать глупую девочку к дереву или травить суп — не уровень Гоши.

— Тогда это Луша, — сказала Чудова, испуганно оглянувшись на корпус.

— А ей-то что за резон?

— Полинку она ненавидела, это всем известно, — Злата раскраснелась от собственной смелости: — А когда они Германа не поделили, то еле-еле друг с другом разговаривали. Дашка Лушу все время раздражала… Что же касается Паши, то он в первый же день сказал, что более самовлюбленной сучки в жизни не видел. Про остальных точно сказать не могу, но если покопаться, то, думаю, и там мотив найдется.

— Какие мы умные и дедуктивные! — ядовито откликнулась Алиса. — Любо дорого слушать! Только зачем на человека наговаривать? СлабС Луше в глаза сказать?!

— И скажу! — Злата инстинктивно сбавила обороты.

— Хвост подожмешь! — наступала Алиса. — Все никак успокоиться не можешь? Это ты терпеть Лушу не можешь! Потому, что ей завидуешь! У нее все есть! А у тебя, кроме твоей выскочки без роду и племени, ничего! Ты глупая и всеядная блондинка! И ты до сих пор от этого ярлыка избавиться не можешь. Даже работу найти не способна: всяк норовит облапать, да на диван завалить. Вот ты и мстишь. Подумаешь, Паша сказал! Он много гадостей говорил, за что и поплатился! Делать Луше больше нечего, как обижаться на «самовлюбленную сучку». Если здесь такая и есть, то это ты, Чудова!

Еще немного, и нас ждут женские бои без правил! Лично я поставил бы на Алису — та не только умела и любила причинять боль, но и не боялась принимать удары. Похвальное качество в городских джунглях! Но до драки дело не дошло. К моему великому сожалению, Боб и Март все-таки удержали своих амазонок — тушИ, девочки! Те тяжело дышали и с ненавистью смотрели друг на друга.

— Есть еще кое-что, о чем наши прекрасные дамы забыли упомянуть. — после небольшой паузы заметил Боб. — Топчак давно устала от проекта.

— Да это шоу ей всю жизнь сломало! — как ни в чем не бывало вклинилась Злата. — Сначала свадьба сорвалась, потом она не смогла уехать в США, хотя вполне могла получить там гражданство. Помните, она уже написала заявление об уходе, и Гоша вызвал Лушу к себе. Они минут десять поговорили, и Топчак сама порвала заявление. Сказала, что канал предложил лучшие условия, и что она остается. А какие тут условия? Разве можно со Штатами сравнить? Не пойму, чего она не ушла! Хлопнула бы дверью!

— Есть такое слово, детка, — ухмыльнулся Фима. — Шантаж, называется. Чем еще, как не шантажом удерживать смазливых и самонадеянных дурочек?!

Фима явно не шутил, знал, о чем говорить. «ТКТ шантажирует свою ведущую?» — хороший заголовок для желтой прессы. Но что такого особенного могла сделать светская львица, чтобы на нее смогли добыть компромат.

Алиса в упор смотрела на своего бывшего парня:

— Только не говори, что ты сам принимал в этом участие.

— Надо же! — почти искренно восхитился Фима. — Дура дурой, но иногда ведь случаются проблески. Конечно, я принимал в этом участие, и не только я. Кто еще найдет в себе смелость, чтобы признаться?! Чего молчим, мужики? Стыдно теперь? Да ладно, дело вполне житейское: перепила девочка и решила, что может расслабиться. Кое-кто помог. Самое смешное, что этой пленкой можно шантажировать не только Топчак, но и нас — мы теперь не менее знамениты, чем она. Мы все на крючке!

— Она же моя подруга! Ну, ты и сволочь! — прошипела Алиса. — Ненавижу!

— Когда-то ты любила меня именно за то, что я сволочь, — парировал Фима. — Ну и что? Зато со мной ты умела смеяться!

Они скрестились бешеными взглядами, и я не мог сказать, чего там было больше — ненависти или страсти.

Алиса не выдержала первой — отвернулась.

Фима сплюнул и засвистел какой-то мотивчик.

— Кого еще ТКТ шантажирует?

Молчание. Если тебя двадцать четыре часа в сутки снимает камера, то повод для шантажа всегда найдется. Стоит только смонтировать те или иные кадры, как получится скандальная картинка. И поди потом докажи, что ты не делал ничего, за что сейчас было бы стыдно. Вряд ли участники думали об этом, когда подписывали контракт. Когда впереди бликует слава, все остальное становится не так уж важно.

— Каждому человеку есть что скрывать, — глухо проговорила Алиса. — Не нужно трогать скелетов в чужом шкафу, док. Ни к чему хорошему не приведет.

Тогда о чем она просила рассказать Марта, перед тем, как хотела уйти с проекта?! И что связывает этих двух совершенно не похожих людей? Алиса прижалась к Марту и закрыла глаза. Тот рассеянно, словно болонку, погладил ее по голове.

За Мартом, не отрывая глаз, следила Инга. И я был готов на спор лишиться лучшего зуба, если в этот момент Инга не хотела кастрировать Марта на месте.

М-да, любопытный треугольник получается.

Меня всегда удивляло, что хорошие девочки инстинктивно тянутся к плохим парням. По сути, Фрейду нужно было начхать на заморочки бедняги Эдипа, и подумать о другом комплексе — барышни и хулигана. Связь не с тем парнем — в девяносто девяти процентов случаев гарантирует низкую самооценку, слезы, постоянные унижения, сумасшедшую надежду и как следствие болезненный разрыв. Это если тебе еще повезет. Если нет, ты всю жизнь проведешь при нем сухим банным листом и закончишь свои дни в грязном подъезде с фингалом под глазом и бутылкой паленой водки в руках. Но кто бы послушал умного человека — у каждого хорошей девочки своя голова на плечах! И потом они, покалеченные, истерзанные, ненавидящие всех и в первую очередь себя, калечат собственных дочерей. Но вот что странно: с другими плохие парни становятся шелковыми. Видимо, на каждого плохиша должна найтись своя дрянная девчонка.

Взять, к примеру, Марта… Казалось, еще недавно он так был влюблен в Ингу. И все верили его чувству. Даже вечно комплексующая, угловатая девочка-звезда поверила. Когда Март срывался и хамил, она оправдывала его: натура творческая, психически неустойчивая, что ни жест — то эмоция. Потом плакала, зарывшись в подушку. А Март спокойно сидел на крылечке, разговаривал с Алисой и казался счастливым. Ну, и где здесь любовь? Про любовь — ни слова! Если двое причиняют друг другу боль, то это… отношения, которые рано или поздно закончатся. Именно этого Инга и боялась с самого начала. Однако судьба преподнесла ей небольшую передышку.

Не помню точно, что именно произошло, но вчерашние друзья — Март и Алиса — возненавидели друг друга, и вновь разбежались по уютным, притертым партнерам. Инга вздохнула с облегчением — иногда признаться, что ревнуешь, намного сложнее, чем просто сказать, что ты была не права. Может, она слишком часто это повторяла, и Март привык к тому, что всегда прав?! Его забавляла ревность Инги, но при этом совершенно не трогала. Она мучилась, подстраивалась, удерживая около себя того, кто хотел уйти. Когда Март сказал, что любит Алису, Инга рассмеялась: «Ты же сам говорил, что она подстилка!» — и получила в ответ пощечину. Что ни жест, то эмоция.

В проекте началась новая история любви — плохой девочки и плохого мальчика. Как ни странно, они быстро притерлись друг к другу и даже составили весьма любопытную пару.

Инга, вопреки всем прогнозам, не ушла из шоу, назначив себе символическую епитимью: я останусь рядом с ним, и пусть мне будет плохо, но я пройду через это и стану сильнее. Банальный женский мазохизм — ничего нового. И ей действительно было очень плохо. Только Марту, похоже, это доставляло удовольствие.

Вскоре к нам присоединилась Луша.

— Он выложил снимки в Интернет, — безразлично сказала она. Под ее глазами залегли тени. — А потом стер пароль. У нас больше нет доступа в сеть. И телефона тоже нет — кабель перерезан. И в эфир мы выйти не может. Полный тупик.

— Это по-другому называется, — процедил Фима. — Но не будем оскорблять высокое собрание. Кстати, снимки чего или кого он выложил? Трупов?

— Не только, — участники мгновенно притихли. — Там есть, на что посмотреть. Здесь все времени даром не теряли. Правда, все я посмотреть не успела. Утешает, что все выложено на корпоративном сервере. Туда доступ имеют только несколько человек. С другой стороны, утечка информации — вопрос времени: хорошему хакеру потребуется меньше суток, чтобы взломать сервер. Большинству советую приготовиться к порнографической славе.

— Как это? — не поняла Марианна.

— А так! Надо было меньше нажираться и трахаться перед камерами! — выкрикнула Луша и отвернулась.

Остальные с надеждой смотрели на меня. Фима снова высказал общую мысль:

— Похоже, Гоша чуток тронулся. Шарики за ролики зацепились. Ты можешь его усмирить, док?

— Попробую…

Я без особого энтузиазма поплелся в корпус. Может, простыню по дороге прихватить? Если связать не удастся, то кляп получится — любо дорого посмотреть.

Через полчаса выяснилось, что Гоша исчез.

В ста километрах от Москвы мы сидели за высоким забором, без транспорта, без связи, без надежды на спасение.

В какой-то мере становилось даже забавно.