"Мозгоед" - читать интересную книгу автора (Монастырская Анастасия Анатольевна)

11 июля

— Просыпайся, милый, — прохладная рука скользнула под одеяло и потеребила морщинистые сонные бомбошки. Тело мгновенно отозвалось на нежданную ласку. Я сбросил одеяло и потянулся, демонстрируя утреннее возбуждение. Женский пальчик застыл на мгновение на вздыбленной головке, но тут же игриво спустился вниз по обвитому венами стволу. М-м! Если бы при этом можно было не просыпаться!

— Ты стерва, Алиса!

— Комплимент, надеюсь? — спросила она, пристраиваясь рядом. — Разве ты не любишь стерв? Скажи, что любишь, — Алиса призывно потерлась бедрами. — И тогда получишь сладкую конфетку.

— У конфетки есть начинка?

— Попробуй — и узнаешь.

Она возбуждала. Все в ней было прекрасно, и лицо, и душа, и отсутствие одежды. Все, кроме характера. С нее станется лечь под меня, а после заявить об изнасиловании. Но как же хороша чертовка! Я коснулся губами розового соска. Алиса засмеялась. Еще минута, и точно не выдержу — в конце концов, никто здесь не давал обета целомудрия. Черт, она уже за себя принялась: такое и в порно не всякий раз увидишь.

— Я уже влажная…

— Рад за тебя.

Я натянул трусы и отодвинулся.

— Не поняла? — идеальные брови недоуменно сошлись на переносице.

— Дорогуша, тебя случаем никто не потерял поутру?

— Ты о Марте или об Инге? — усмехнулась она.

Вот сучка!

— О них.

— Фу! Как пСшло и неинтересно! Все настроение испортил! — Она по-кошачьи зевнула и поудобнее устроилась на моей постели. — Может, до кучи помянем и Фиму?

— Он умер этой ночью?

— Шуточки у тебя! Но я тебя прощаю! Теперь тебе придется со мной поработать, чтобы я тебя захотела. Я хочу тебя!

Она меня хочет! Хочет она меня. Меня! Я уже кипел, горел и покрывался пузырями желания. Еще немного — и произойдет необратимая химическая реакция.

Алиса мурлыкала что-то, подкрадываясь ко мне все ближе и ближе:

— Послушай, Дэн, ты переживаешь не лучшие времена. Мне тоже как-то не по себе. Будто должно случиться что-то страшное. Я очень боюсь. Март со вчерашнего дня со мной не разговаривает, Инга все время плачет, Фима ругается. А ты — психолог. С тобой легче.

— Я — психиатр.

— Расскажи моей бабушке, — усмехнулась она. — Ты такой же психиатр, как я фотомодель. Брось, Дэн, мы оба притворяемся и знаем об этом. Но разве это имеет значение?

— Ты о чем?

Она лениво намотала на палец прядь длинных каштановых волос:

— Мы не те, за кого себя выдаем. Но здесь каждый такой. Другим в шоу дорожка заказана. Что ты знаешь о тех, кто принимал участие в «Крыше»? Что ты знаешь о тех, кто здесь остался? Я отвечу тебе — ничего. Ты попался в ловушку, и она захлопнулась. Как и нам, тебе уже не уйти. Ты — часть системы. И чтобы выжить, нужно принять ее правила. Я предлагаю тебе расслабиться и получить удовольствие. Хочешь?

Я смотрел, как длинные стройные ноги слегка раздвинулись, поддразнивая меня. Она легла на спину. У нее была интимная стрижка: кошка с зеленым глазком. Когда Алиса касалась клитора, кошка, казалось, весело мне подмигивала. Хочу! Полные груди слегка покачивались… Хочу! Легкий мускусный запах кружил голову. Господи, как же я ее хочу! Мое второе «я» звенело от нетерпения, обещая сделать меня импотентом, если я не возьму то, что мне предлагают. И я готов был сдаться… Искушение сильнее меня.

— Ну же… Иди ко мне… — она уже почти достигла оргазма. Движение, и ее голова лежит у меня на коленях. Мягкие каштановые волосы щекочут голые ноги. Ее же тело содрогается в конвульсиях. — Иди ко мне.

— Не хочу.

Но она чувствовала, что я вру.

— Опасность повышает уровень адреналина в крови, — она перекатилась на живот и уставилась на меня русалочьими глазами.

Я вдруг понял, почему и Инга, и Май, и Фима не могли дышать в ее присутствии. Слишком красива, слишком нереальна и слишком опасна. А теперь еще и слишком довольна: как только достигла оргазма, тут же потеряла ко мне сексуальный интерес. У меня же в штанах звон стоит: бом-бом!

Алиса с благодарностью приняла сигарету. Не понимаю тех, кто отказывается встречаться с курящими женщинами. Их дыхание приобретает острую пряность, а волосы и тело пахнут горечью судьбы. Нет ничего более возбуждающего, чем женщина, которая после близости берет твою сигарету, чтобы затянуться. Вот только близости у нас не было. Уж не знаю — к счастью или нет.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, Алиса!

— О чем? — Колечки дыма складывались в буквы, словно она хотела мне что-то сказать.

— К примеру, встречалась ли ты с мозгоедом? — брякнул я.

— Конечно, — ни одна эмоция не отразилась на безупречном лице.

— Правда?

— Я никогда не вру, — Алиса сделала вид, что обиделась. — Здесь все его видели. Кроме тебя. Но ты новенький. К новичкам он приходит очень редко. Только для Паши сделал исключение.

— Того, кто отравился супом?

— Что-то вроде того, — розовый язык игриво прошелся по губам. — Паша — хорошенький. Он ко мне приехал и очень огорчился, когда узнал, что мы с Мартом… ну, что у нас все хорошо. Я хотела с ним на свидание поехать, но передумала: я с зелеными птенчиками не играю — с ними скучно. И Март начал ревновать, когда Паша проявил упорство, ни на минуту не оставлял. И знаешь, — она понизила голос, — я почти дрогнула. А потом — бац! — и в дамки. Кстати, знаешь, кто в тот день готовил обед?

— Инга?

— Какой ты догадливый, Дэн. Я в восхищении. Может, догадаешься, чего я сейчас хочу?

— Я ему скажу, что ты хочешь, — на пороге появилась Инга. — Лечь и раздвинуть ноги. Ты перед всеми это делаешь. Шлюха!

— Не угадала: я уже раздвинула. — Алиса ни на секунду не смутилась. Похоже, появление Инги ее только позабавило. — Как не стыдно подслушивать, детка. Ты помнишь, чем это закончилось в прошлый раз?

— Помню. Я узнала, что ты спишь с Мартом.

— Вот видишь… Правильно в народе говорят: счастье в незнании.

— Все не угомонишься, — Инга с трудом сдерживала злые слезы. — Тебе мало Марта? Теперь за Дэна принялась?!

— Детка, который из них тебе нужен? — Алиса неторопливо затушила сигарету. — Могу отдать прямо сейчас. Как говорила сова в моем любимом мультике — без-воз-мэздно…

— Ты сама знаешь, кто мне нужен, — пробормотала Инга и выбежала из комнаты.

— Нет, ну ты видел? — фальшиво возмутилась Алиса. — И на елку влезть, и задницу не ободрать. Сейчас побежит докладывать Марту — не в первый раз.

— Не притворяйся, что ты переживаешь. Инга и Март тебя совершенно не волнуют.

— Опять в яблочко, — она тряхнула роскошной гривой. — Пока истерики Инги не затрагивают мои шансы на главный приз, я спокойна.

— Неужели? А вчерашняя истерика?

— Нервы сдали, — пожала она плечами. — Не обращай внимания — обычная женская истерика.

— Тогда о чем должен был рассказать Март перед тем, как вы покинете шоу?

Удар достиг своей цели — Алиса вздрогнула и побледнела.

— Ну, быстро! Отвечай!

— Не могу! Я обещала…

Гладкую щеку обожгла пощечина:

— Говори!

Я давно заметил: чем жестче относишься к стервам, тем больше ненависти и уважения вызываешь. Грубость для них означает ласку, удар — непререкаемую власть. Грош цена всем, кто дает доморощенные советы по стервологии. Достаточно изменить модель типичного мужского поведения, как стерва тут же теряет наглую уверенность. Выбей у нее из-под ног табуретку, и она тут же задергается в петле из собственных ошибок и амбиций. Тебе же остается лишь затянуть веревку. Ну, и кто тут главный?

— Ты…

— Тогда говори!

— В тот день мы с Мартом пришли в «бунгало страсти»… Это единственное место, где не установлены камеры. Нас там ждала Полина.

Это был обыкновенный заговор. Впрочем, не слишком умелый и потому с самого начала обреченный на провал. Старый интриган Макиавелли поставил бы двойку с минусом. Но когда и — главное — у кого Полина могла научиться искусству плетения интриг? Разве только у Луши, единственного человека на проекте, кого Полина искренне и мучительно ненавидела.

— Злата права: только на публике они изображали симпатию, — очередная сигарета мелко дрожала, зажатая двумя тонкими пальцами. — Здесь все знали истинное положение дел. Это поначалу Луша Полинку всерьез не воспринимала: дескать, из простых девочка будет, на телевидении ни дня не работала, ничего не знает и не умеет. Как она над Полей издевалась во время первых эфиров, унижала, кричала, что гнать Полинку нужно с телеканала за профнепригодность! Поля переживала, и попросила Гошу найти ей педагогов по актерскому мастерству. После месяца занятий мы ее не узнавали — она жила на экране.

Предсказать зрительский рейтинг практически невозможно: симпатичная и смешливая Полина пришлась по душе аудитории. В то время как в адрес Топчак постоянно шли негативные отзывы. Не успела Луша прожевать профессиональную обиду, как Полина одержала еще одну победу, на этот раз уже личную — она собралась замуж. Матримониальные планы Луши неизменно заканчивались крахом. То ли она изначально выбирала не тех мужчин, то ли мужчины в последний момент отказывались, теперь уж неважно. Луша могла бы смириться, если избранник ее телевизионной соперницы был гегемоном, но нет — угораздило же Полину найти пусть и плохонького, но все-таки олигарха. Плохонького в том смысле, что звезд с неба не хватал и ничего крупнее самолета не покупал. Сидел себе в особняке где-то между Парижем и Лондоном и от полной скуки делал деньги. На хлеб с икрой и бриллианты молодой жене вполне хватало. Что лучше: карьера телевизионной дивы или тихое семейное счастье с брачным контрактом? Полина выбрала второе и после роскошной помолвки решила уйти с проекта. Но не тут-то было…

— Луша добилась того, чтобы шоу продлили: сначала на полгода, потом еще на полгода. Полинка разрывалась между женихом и работой, но ничего не могла поделать. Мы все связаны очень жесткими контрактами.

— Не говори ерунды. Любой контракт можно разорвать, тем более, если есть деньги. У ее будущего мужа, надо полагать, такие деньги были. Ты чего-то не договариваешь…

Она молчала.

— Хорошо, давай сам скажу: вас всех шантажировали, так? И Полину?

— Ладно, чего уж там скрывать, — после тяжелой паузы согласилась Алиса. — Все равно все уже гуляет по Интернету. В общем, где-то через месяц после того, как Полина объявила о своем замужестве, руководство канала устроило для нас вечеринку. Отключили камеры: типа гуляй — не хочу. Ну, мы и гульнули… на полную катушку… Мы с Ингой… Март… Даже не хочу вспоминать, с кем он тогда отрывался. А за Полиной весь вечер ухаживал Герман. И не только ухаживал… А утром…

— Утром каждому показали компрометирующую запись и предложили заключить договор еще на год.

— На два. И на других условиях. Мы не могли отказаться. У моей мамы сердце больное: если она такое увидит, то не переживет.

Тем временем жених Полины поставил невесте ультиматум: либо она в конце июля выходит за него замуж, либо они расстаются. Полина испугалась.

— Она знала, что как только ее жених разорвет помолвку, шоу будет закрыто — по настоянию Луши. Таким образом, она останется у двух разбитых корыт.

— А разве Луша могла повлиять на руководство канала?

— Думаю, да. У нее есть несколько предложений относительно дальнейшей работы на телевидении. И пока ей не сказали «да», она будет держаться за этот проект. За счет других.

Единственный выход для Полины — убрать Лушу из реалити-шоу. Если получится, то с грандиозным скандалом. Типичная женская логика: внимание публики переключается на Лушу, а она под шумок тихо ретируется к жениху. Естественно, прихватив компромат на себя, любимую.

— Вот дурочка! — не удержался я. — Гоша ей собирался продолжить выгодную работу.

— Да? Он ничего не говорил.

— И что за скандал собиралась устроить Полина?

— Точно не знаю, — призналась Алиса. — Кажется, она хотела использовать компромат на Лушу. Успела сказать, что если мы ей поможем, то она добьется, чтобы главный приз достался нам. Март сразу согласился, он терпеть не может Топчак. И спросил, что конкретно нужно сделать.

— И?

— Она не успела ответить, потому, что в этот момент в бунгало пришел Четвертаков. И мы ушли. А потом ее убили…

— И ты думаешь, что шею Полине свернул Боб?

— Если бы на месте Полинки была Луша, я бы ответила «да». У него даже не один, а два мотива… Но Полину? Какой ему смысл?

— Нет ничего гаже, чем комплекс лимиты. Заметьте, я говорю — не провинциала, а именно лимиты. Провинциал приезжает в большой город, чтобы его покорить. Лимита — чтобы на нем паразитировать. Провинциал знает, что многое должен приютившему мегаполису. Лимита уверен — мегаполис должен ему. Вот и вся разница. Если угодно, я сам из провинциалов. Разве что из рафинированных. Приехал в Москву из Питера. Долгое время тешил себя иллюзиями, что не пройдет и года, как стану богатым и знаменитым. Иллюзии растаяли, словно мороженое в летний полдень… Но виню я этом только себя, а не обстоятельства.

— Ну и пургу ты несешь, док… — ответил Боб.

Поговорить с Четвертаковым за весь день так и не удалось: завидев меня, он тут же исчезал. Либо в качестве щита выставлял Злату. В другое время я бы нашел, чем занять эту великолепную блондинку, но сейчас мне был нужен Боб. Пусть скажет, что он делал в бунгало в тот вечер, когда погибла Полина. И я тут же от него отстану, потому что смогу разгадать тайну хотя бы одного убийства.

И только вечером, сидя на бревнах под дубом, мне удалось его расшевелить.

— Что плохого, док, если ты как гражданин требуешь от государства дать то, что тебе предназначено по праву? Государство обязано обеспечивать граждан бесплатным образованием, медициной, оно обязано обеспечить личную безопасность и создать все предпосылки, чтобы каждый человек смог самореализоваться и добиться успеха. Разве не так?

— С этого места поподробнее, — попросил я.

— Легко! До двадцати лет я жил в городе, где нет ничего, кроме нищеты, алкашей и полной безнадеги. Мои одноклассники сейчас любо мотают по второму сроку, либо окончательно спились. Одноклассницы нарожали себе подобных и теперь перебиваются на детских пособиях. Есть и те, кто пошел на панель. Я приехал в большой город и сказал: Москва, ты мне должна! Да, ты должна лично мне, Бобу Четвертакову. И счет к тебе за двадцать лет, которые я худо-бедно, но прожил. Теперь я хочу жить на Рублевке, иметь свою машину, кушать в элитных ресторанах и отдыхать на Бали. Но вот что странно, док, почему-то Москва этот долг не признает. Мне говорят, что я лимита, что миллионы таких же, как и я, ежедневно штурмуют столицу, изводя тем самым местное население. Но единственное отличие москвичей от нас лишь в том, что они родились в самом богатом городе страны.

— Главная беда Москвы в том, что она со всех сторон окружена Россией, — выдала общеизвестную сентенцию Инга.

И Боб с ней согласился:

— Если Москва не признает наши притязания, то пусть хотя бы поделится…

— Чем?

— Деньгами, славой, возможностями…

— Ты прав, — сказал я. — За исключением одного обстоятельства. Чтобы получить деньги, славу, чтобы, наконец, подготовить почву для этих самых возможностей ты не сделал ничего.

— То есть как? — искренне удивился он. — А то, что я потерял пять лет жизни, сидя на этом болоте?! То, что я вел передачу на ТКТ? То, что принимал участие в съемках и в закрытых концертах — все это не считается?

— Как это точно — потерял. За пять лет ты действительно мог бы добиться многого, не спорю. Но ты предпочел сидеть перед камерой, обсуждать, кто кому и зачем залез в трусы. Вместо того, чтобы добиться чего-то стоящего, ты рванул за мимолетной телевизионной карьерой: ну и сколько продержалось ваше шоу с Чудовой? Месяц? Два? Не имея должного образования, опыта, харизмы, ты мгновенно оброс самодовольным жирком и принялся поучать таких же, как и ты — не слишком талантливых, не слишком работоспособных, но мечтающих о халяве. Ради халявы этой вы готовы спать с тем, с кем вам скажут, срать под прицелами камер, переодеваться в женские тряпки и навешивать на себя искусственную грудь.

— Это игра, — вмешалась Злата. — И мы стараемся играть честно.

Боже, спаси блондинок! Иногда они меня забавляют…

— Нет, дорогая моя, это бизнес. С той минуты, как ты подписала контракт, это бизнес. А в бизнесе нет эмоций. И не надо обманывать себя и других, что ты пришла в шоу, чтобы встретить хорошего человека, людей посмотреть и себя показать. Ты пришла, чтобы обеспечить свое будущее за счет зрительского рейтинга. Если будет рейтинг, то тебя станут продвигать дальше. Если рейтинга нет — тебя вышвырнут отсюда, несмотря на то, что последние пять лет ты убила на самую глупую мечту в жизни. Даже у твоей лучшей подруги хватило мозгов уйти отсюда. Ты же пожертвовала самым дорогим…

Злата отвернулась. Опять в яблочко, сказала бы Алиса.

Сам не зная, с чего, но я завелся. Легкий ветерок донес до меня сладковатый запах… Я представил себе, что сейчас происходит с теми, кто лежит в «бунгало страсти», и содрогнулся. Вместо того, чтобы придумать, как выбраться отсюда, сижу и занимаюсь демагогией. И не говорите при мне о Москве и москвичах. Москва — диагноз. Если есть книга «Мужчины с Марса, женщины с Венеры», то должна появиться и другая: «Москвичи с Нептуна, остальные — с Земли». Что происходит в этом городе, если люди теряют чувство реальности?! Если думают, что все, кто существует вне столицы, быдло. И они говорят с нами, как с быдлом. Несмотря на то, что несколько лет снимаю однокомнатную квартирку в многострадальном Бирюлево, я по-прежнему вне Москвы. Я просто ее изучаю. И мне не нравится то, что я вижу.

А этим — нравится.

И тут я бессилен.

Ну, их к черту. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Я вернулся к себе в комнату и до четырех утра читал книгу: «Роль психопатии в жизни млекопитающих». Стало легче.