"Мозгоед" - читать интересную книгу автора (Монастырская Анастасия Анатольевна)

6 июля

— Спать будешь в общем корпусе, — сказала Луша. — Там есть отдельная комната.

Наконец-то, и мне нашлось местечко на проекте. А то которые сутки болтаюсь без пристанища. Ребята меня старательно избегали. Да и я им в душу не лез. С моей бы разобраться! Гоша боялся, что новость о смерти Тиграна и Веты вызовет панику, но просчитался. Вместо слез и истерик — мрачное отупение. И только Сэмми демонстрировала откровенное злорадство: поделом обоим!

— Почему они такие черствые? — не понимал Гоша. — Ведь они жили с этими людьми, делили кров и хлеб, и вдруг такое равнодушие. Даже полноценного сюжета не снять.

— К смерти быстро привыкаешь, — отозвался я. — К тому же, ни Тиграна, ни Вету в коллективе особенно не любили. Эти двое всегда были себе на уме.

— Но они же погибли!

— Ребята переживают, но по-своему. Человек реагирует на чужую смерть, только если она происходит прямо на его глазах. Разумеется, я не беру в расчет гибель близких и друзей. В данном случае каждый из ребят психологически защищается: подсознательно они уверены, что ничего страшного не произошло, что все в порядке. И такая реакция намного лучше, чем истерика и паника. Стоит одному поддаться страху, как пойдет цепная реакция.

— Вместо того, чтобы со мной говорить, — вдруг огрызнулся Гоша, — лучше бы занялся участниками. Что у них в черепных коробках? Изучил бы на досуге.

Ему легко говорить. Но беда в том, что испытуемые не всегда хотят, чтобы их изучали. Они все-таки не кролики. На моей памяти был случай с моей однокурсницей. Поступив на факультет психологии, она сняла комнату у сантехника. Сантехник, знамо дело, много пил и ругался матом. Моя однокурсница не только исподтишка изучала его психические реакции, но день или два пила похлеще его законной жены. Закончилось все плохо. Через два месяца психиатрического гундежа сантехник сорвался: выпив для храбрости, он избил девушку неизвестно откуда взявшимся топором, оставив жертву умственно отсталой. Я с ней потом встречался в Скворцова-Степанова — действительно, после топора ничего не соображала. Сантехника посадили. Кому отошла квартира, не знаю.

— Гоша, нельзя так потребительски относиться к людям. Они обычно этого не прощают.

— Сделай хоть что-нибудь!

— Попробую.

Я успокаивал режиссера, хотя у самого поджилки тряслись. Слишком быстро, слишком нагло и слишком жестоко — на проекте действовал маньяк. В этом я уже нисколько не сомневался.

— Дэн, ты спишь на ходу, — Луша втолкнула меня в грязную комнатенку. Но, слава богу, здесь была кровать. Большего и не надо усталому человеку, тело которого ныло от двух ночей, проведенных на полу. — Вот твоя комната.

— Жить можно, — я опустил сумку на стул. — Ты не знаешь, я еще здесь долго пробуду?

Она быстро отвела взгляд, и я понял, что если не останусь в анналах шоу навечно, то это будет самая большая моя удача.

— Куда торопиться? Ты только приехал… Думаешь, мне легко? Черт, как Полинка не вовремя ушла! Мне теперь целый месяц отгул не получить.

— Ушла?!

— Ушла! Для смерти каждый выбирает синоним, который ему больше нравится, — отрезала она. — И не надо обвинять меня в черствости, я глубоко скорблю. Встретимся в обед.

Оказавшись в маленькой комнатке, я без сил рухнул на кровать. Сильно болела голова. Рано утром, пока все спали, я воспользовался шансом и выскользнул за ворота. Узкая дорога в тумане. По бокам ее густой лес. Я решил рискнуть и вошел в густую белесую пелену. Через пару минут пожалел о своей бессмысленной смелости. Туман слепил глаза, заползал в ноздри и в рот. У него был странный привкус — привкус болота. Я повернул назад, но вдруг понял, что совершенно не знаю, куда идти. Острая ветка едва не выколола глаз. В следующую секунду я разодрал до крови руку. Алые капли просочились сквозь белую «вату» и тут же исчезли.

Как советовали в одном модном журнале: «Если вас застал пожар на лестнице, то передвигайтесь как можно ближе к полу». В моем случае меня застал туман. Но я решил воспользоваться дельным советом. Опустился на колени и медленно пополз туда, где находился лагерь. Через двадцать метров уткнулся носом в желтые босые ноги. Ноги стояли на земле и уходили в туман. Никогда не видел таких ступней — заскорузлые, твердые, они казались выточенными из камня. Я тронул черный ноготь на большом пальце. Ничего себе! Отполированный временем, он, казалось, состоял из нескольких слоев.

Из тумана вынырнула рука и помогла подняться. Когда глаза немного привыкли к белой пелене, я увидел лицо старика, испещренное морщинами. Длинные седые волосы болтались сзади двумя косичками. Бороду разделяли точно такие же косички. Общее количество — четыре. Интересно, это что-то означает?!

— Вы кто?

Он промолчал, изучая мое испуганное лицо. Похоже, оно его даже забавляло — губы скривились в подобии улыбки.

— Вы живете здесь? Из-за тумана я потерял дорогу в лагерь. Ничего не вижу. Не могли бы вы сказать, куда мне двигаться?!

— Туда! — у него был хриплый, каркающий голос.

— Куда — туда?

— Болотный дух к тебе придет, — забормотал старик. — И жизнь чужую унесет. Его убив, себя убьешь. Захочешь жить — с ума сойдешь.

— Хорошие стихи, только не очень складные, — фальшиво похвалил я. — И все-таки! Куда мне идти?

Туман постепенно рассеивался. Старик был почти голым — тощие бедра обмотаны грязными тряпками. Он еще раз взглянул на меня и побежал по дороге, что-то громко вскрикивая.

— Куда вы?! Подождите!

Он почти уже скрылся в придорожных кустах, но вдруг обернулся и завизжал:

— Мозгоед!

Мгновение, и он скрылся из вида.

И вот теперь я лежал на кровати и гадал, кто же мне встретился сегодня утром. Откуда этот Робинзон? Вряд ли местный житель — здесь в радиусе пятидесяти километров никого. Да и внешний вид старика говорил о том, что он явно живет в лесу. Единственное объяснение: он из тех сумасшедших, о которых давеча говорил Гоша. Тех, кого привозили в лес умирать. Бред! В таких условиях никто не мог выжить! Но, с другой стороны, что мы знаем о резервах человеческого организма?!

Может быть, Интернет что-нибудь подскажет? Я достал ноутбук из сумки и подключил к сети. Так, посмотрим… Может ли выжить человек в экстремальных условиях?

«В катастрофе самолета Cessna в лесах Канады погибли три человека, остальные пятеро исчезли. Самолет совершал коммерческий рейс из Тофино в Британской Колумбии в Ванкувер. Среди потерпевших катастрофу был трехлетний ребенок. Спустя пять неделю спасатели обнаружили пять трупов им живого малыша. Выяснилось, что взрослые люди погибли от эмоционального истощения».

Любопытно. Взрослые погибли, ребенок остался жив. Хотя, по логике, должно быть наоборот.

А вот еще один пример.

«Четыре месяца назад психиатрической лечебницы сбежал Адольф Г. Сегодня он был обнаружен возле городской помойки. Адольф был одет в больничный халат и тапочки. Несмотря на то, что последние два месяца средняя температура на улице с трудом достигала минус десяти, Адольф чувствует себя хорошо. Удивительно, что он даже не потерял в весе. Где именно провел все это время пациент психиатрической лечебницы, выясняется».

Если даже немцы способны выжить зимой, что говорить о наших! Нам и сорокоградусные морозы нипочем. Увидев ссылку «В лесах под Москвой замечен голый человек», я нажал на нее:

«Нам не первый раз сообщали, что в болотах под Москвой видели странного человека. На вид ему семьдесят лет, старик одет только в набедренную повязку. Волосы и борода заплетены в косы. И зимой, и летом ходит босиком. Завидев людей, тут же бросается наутек.

— Мы с друзьями поехали по грибы, — рассказывает предприниматель Дмитрий Тарасов. — Забрались в самую топь. И вдруг слышу, как жена кричит благим матом. Бросился к ней, а рядом с ней старик жуткий стоит и что-то бормочет. Не буду говорить, что он ей показывал. Хотел ему морду начистить, но не успел — тот по болотным кочкам, как заяц ускакал. Жена до сих пор в шоке.

Это не первый случай, когда жители столицы и Московской области встречали в лесах странного человека. Как стало известно нашему корреспонденту, старик — один из пациентов психиатрической клиники, которого в семидесятых годах прошлого века вывезли сюда умирать. Проект „Психо“ до недавнего времени был засекречен и только сейчас получил огласку. Судя по описанию, это может быть известный советский философ Дмитрий Зарецкий, открыто выступавший против советской власти. В мае 1975 года вместе с беременной женой он был арестован, а после суда помещен в психиатрическую клинику. Судьбу диссидентов в то время было нетрудно предугадать. Но, судя по всему, Зарецкому удалось остаться в живых. Но как?».

Сразу видно: тот, кто писал эту заметку, не изучал ни историю, ни психологию. Этот феномен заметили еще во времена Святой инквизиции. Тем, кто во время пыток, отключал свое сознание, мог с достоинством выносить боль и страдания. К примеру, известная отравительница Мари Мадлен д'Обрэ была подвергнута пытке водой. Суть экзекуции состояла в следующем: внутрь человека в больших количествах заливали воду

так, что она распирала его как надутый шар. Пытка была популярна тем, что не наносила тяжких телесных повреждений жертве — ее можно было пытать очень долго. При пытке ноздри допрашиваемого закрывали и через воронку вливали в рот жидкость, которую приходилось глотать. Иногда вместо воды использовали уксус, или мочу, смешанную с жидкими испражнениями. Нередко для усиления страданий жертвы вливали горячую воду, почти кипяток. Процедуру повторяли несколько раз, чтобы влить в желудок максимальное количество жидкости. В зависимости от тяжести преступления, в котором обвиняли жертву, в нее вливали от четырех до пяти литров воды. Затем угол наклона тела меняли, укладывали на спину в горизонтальное положении, и вес наполненного желудка сдавливал легкие и сердце. Чувство нехватки воздуха и тяжесть в груди дополняла боль от растянутого желудка. Если этого было недостаточно для того, чтобы заставить признаться, палачи клали доску на раздутый живот истязаемого и давили на него, усиливая страдания. Во времена второй мировой войны эта пытка часто применялась японцами в лагерях для военнопленных.

Нередко палач подходил к процессу творчески: испытуемого сажали на стул, выбривали темя, на которое начинала капать вода. Через некоторое время каждая капля отдавалась в голове мощным грохотом, и человек признавался в ереси.

Мари приняла в себя десять литров воды, после чего сошла с ума. Она только смеялась, лежа на топчане и захлебываясь в горячих струях. И палач признал собственное бессилие. Ибо нельзя пытать того, кто находится вне своего сознания.

Сколько еще таких случаев было?! И во времена Средневековья, и во времена нацизма, и во времена советских репрессий? Были те, кто просто сходил с ума от боли и ужаса. Но встречались и такие, кто мог отключать сознание, пока тело терзал палач.

Мы представляем психику, как сложный мир, похожий на грибницу — тронешь тонкую пленку, и твой мозг дает сбой. Но сколько примеров, доказывающих обратное?! Люди проходили через ад, и оставались нормальными. Их даже не терзали кошмары. А ведь кошмар — это не что иное, как воспаление сознания, пусть даже и кратковременное… В детстве мать повезла меня на юг. Мы жили у самой крепости Измаил, в саду, где росли абрикосы, сливы и малина, щедро падавшая в подставленную ладонь. Мать была молода, красива и очень сексуальна. Такой женщина бывает лишь раз в жизни, когда чувствует, что ее время на исходе. Хозяин дома влюбился в первый же день — несмотря на то, что у мамы вроде бы как был гражданский муж. Каждое утро влюбленный Ромео срезал свежие розы и клал их ей на подушку. Его сумасшедшая жена лишь бессмысленно улыбалась, наблюдая ухаживания, а потом убегала в город. Но всегда возвращалась — с оборванным подолом и следами засосов на груди и шее. Дети ее презирали. Муж ненавидел. Соперница сочувствовала. А я боялся. Я всегда боялся сумасшедших. И только поэтому и стал психиатром.

Однажды я встретил ее в саду. Она лежала под кустом малины, подставляя жадный рот под созвездия ягод. Я смотрел, как розовый язык, покрытый серым налетом, ловко срывал бархатную мякоть и мял, всасывая сладкий сок. В малине всегда много червей, но женщине это, похоже, даже нравилось.

— Думаешь, я немного не в себе? — тихо спросила она.

— Я думаю, что вы сумасшедшая, — вежливо ответил я.

— Какой ты еще маленький, — улыбнулась она. — Я сумасшедшая только тогда, когда мне нужно. Если не думать, то совсем не больно.

— А если не чувствовать?

— Тогда у тебя есть шанс на спасение.

Через два месяца она ушла из дома и не вернулась. Ее долго искали, но не нашли. Думаю, что она просто не хотела быть найденной и так и сгнила в придорожной канаве, прикрытая осенней листвой. До сих пор жалею, что у мамы и того мужика ничего не получилось. Он был бы мне хорошим отцом, но почему-то спился.

Мы можем и должны управлять нашим разумом. Особенно, если на кону стоит наша жизнь.

Что если в случае с Зарецким произошло то же самое?! Инстинкт самосохранения выключил и без того подорванное сознание, осталось лишь первобытное желание жить, несмотря ни на что. Но если так, то получается, что «я», за которое все мы боремся — досадная помеха, ведущая к смерти?! Мы так боимся безумия, но, может, именно здесь и скрывается ключ к спасению?! «Когда бы ни приходилось делать выбор между разумным и безумцем, человечество всегда без колебаний шло за безумцем. Ибо безумец обращается к самой сущности человека — к его страстям и инстинктам. Философы же обращаются к внешнему и второстепенному — рассудку». В погоне за своей утопией, Олдос Хаксли понял главное: безумие — вот к чему должен стремится любой разумный челок. Парадокс? Вся жизнь состоит из парадоксов! Но почему именно Зарецкий? Кто он вообще такой?!

«Дмитрий Иванович Зарецкий, год рождения 1942. Историк, философ, публицист. Выступал против советского строя. Один из апологетов танатологии — науки о смерти. В 1975 году был осужден за тунеядство и помещен на принудительное лечение в психиатрическую клинику города N. Дальнейшая судьба неизвестна. Жена — Полина Сергеевна Зарецкая, год рождения 1947, умерла в 1978 году при невыясненных обстоятельствах. Детей нет».

Несколько строчек, и под судьбой отдельной семьи поставлен жирный прочерк. Интересно, она успела родить ребенка? А если да, что с ним потом сталось?!

Виртуальные странички сменялись одна за другой, но я никак не мог найти следы тех, кто сейчас мог бы ответить на мои вопросы.

— Неужели ты не боишься спать в одиночестве? — На мой горячий лоб легла прохладная женская рука. — Очень опасно спать одному — можно и не проснуться.