"Джихан-2" - читать интересную книгу автора (Петров Александр Николаевич)

Глава 1 ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ

Негреющее, красное солнце неспешно поднялось над горизонтом. В больном, призрачном свете проявились горные пики c шапками из замороженного газа. Вдали блеснуло зеркало древнего, до основания замерзшего моря, с которого злые зимние ветра Беты сорвали весь снежный покров.

Лучи красного карлика проникли в занесенный снегом кратер, окрасив наст в нежно-розовый цвет. Свет скользнул по прозрачному обзорному блистеру, лег на лицо спящего человека. Веки мужчины затрепетали. В мозгу зазвучали голоса, стремительно понеслись картинки.

Огромные глыбы инопланетных боевых кораблей неторопливо проминали пространство, двигаясь к далекой звезде. Их неспешная, мерная поступь никого не вводила в заблуждение. Реликты давней войны, могли в любую секунду исчезнуть, чтобы мгновение спустя вынырнуть за много парсек, на прежнем курсе, с прежней, черепашьей скоростью.

Но сейчас врагов было слишком много. Они не убегали и явно показывали желание размяться, сойдясь в бою с своими давними противниками.

Армаде из 200 крепостей берсерков противостояло всего 108 машин повстанцев… Это была смерть, верная смерть для целого полка регулярной армии, полностью укомплектованного кораблями, личным составом и боеприпасами. А для горстки изгоев, у которых осталось по 3 ракеты на корабль, бой был просто самоубийством, которое ничем бы не помогло бы обреченной планете Алой.

Пилоты слишком хорошо знали силу древних монстров, беспощадную точность их орудий и нечеловеческое упорство атак.

Впервые после Большого Вторжения, берсерки снова шли в Обитаемое Пространство.

Повстанцы не раз пожалели, что откликнулись на сигнал патрульной группы «ангелов».

Катран, сидя на далеком КП, повторял как заклинание:

— Капитан, я приказываю атаковать. Я в последний раз приказываю атаковать противника.

— Катран, — устало отозвался он, — я не буду этого делать. Это бессмысленно.

— Джек, прошу тебя, атакуй. Ты ведь можешь это сделать. Алая блокирована нуль-циклоном. Там старики, женщины, дети… Миллионы людей умрут… Никто не сможет перехватить берсерков, кроме нас! Только мы в состоянии помочь…

— Это «подстава» Службы Безопасности, будто из времен Оскара Стара. Я не буду класть наших парней за ординарное быдло, мусор для правителей и разменную монету в топорной провокации. Мне каждый мой человек дороже миллиона придурков на этой планете… В этой свалке весь полк ляжет…

— Какого черта, Капитан! Можно ли думать о своей шкуре и СБ, когда от вас зависит жизнь ни в чем не повинных людей!

— Пошел сам к черту. Тебе хорошо там, в безопасном далеке, петь о чести и долге. Моя эскадрилья не будет атаковать. И я никому не дам этого сделать.

— Не сметь!!! — в отчаянии взвыл Катран. — Джек, опомнись… Нас проклинать будут…

Ответом ему было молчание.

— Полковник, я приказываю связать корабли вторжения встречным боем!!! Не выполнишь — я тебя, под трибунал отдам, и расстреляю к ебаной матери, — голос номинального командира повстанцев срывался от гнева и отчаяния.

— Заебешься расстреливать, педрила гнойный, — спокойно ответил он. — Все, они начали, перехожу на скоростное восприятие.

Катран продолжал что-то орать, но для него голос номинального командира превратился в слабомодулированные, бессмысленные колебания где-то глубоко внутри. Мир обрел дивные, яркие краски, невидимые для простого человеческого глаза: нити гравитационных струн, потоки гамма-квантов, марево мерцающих нитей магнитных полей, радугу электромагнитных волн. Громады кораблей-крепостей сияли активированными энергополями, на броне наливались вишневым цветом приведенные в рабочий режим пушки и ракетопускатели. Из нестерпимо ярких полевых створов, как икра, сыпались янтарные горошины. В их темной сердцевине переливались острые, колючие искорки — перехватчики готовили к бою оружие.

Он понял, что сейчас драконы будут уничтожены, если сейчас он даст своим людям ввязаться в драку.

Он взял под жесткий контроль, объединенное сознание пилотов, не позволяя им атаковать противника. Крейсера драконов, двигаясь по спирали, замкнули в круг боевые корабли берсерков. Когда лавина перехватчиков дошла до машин полка, драконы открыли плотный заградительный огонь. Он едва подавил желание подчиненных бить на поражение.

Продолговатые капли вражеских машин не пошли под сконцентрированные, убойные лучи полного распада и отвернули назад. Спираль крейсеров мгновенно расширилась, разорвав дистанцию.

Инопланетные корабли снова пошли в атаку. На этот раз драконам пришлось разомкнуть кольцо, разбившись на звенья, но действовали они по — прежнему: короткий, чувствительный удар по противнику и молниеносный набор прежней дистанции.

Берсерки были явно сбиты с толку, и стали обстреливать звездолеты повстанцев издалека, подумав, что враг пытается заманить их в ловушку.

Драконы не отвечали, уворачиваясь от лучей и сбивая ракеты, пущенные кораблями-роботами.

Берсерки прекратили огонь, перехватчики стали стягиваться к носителям. Драконы по-прежнему не реагировали на ураганный обстрел, расчетливо уклонялись от лучей и ракет. Капитан со своим звеном прошел над строем кораблей-роботов, выключив защитные поля и заблокировав собственное оружие. Пятерка боевых звездолетов спикировала над лидером противника, свалясь почти до самых башен, сделала горку и ушла в пространство по направлению к Алой, покачав крыльями.

Искусственные интеллекты кораблей поняли, что им предлагают. Малые корабли берсерков спешно погрузились на своих носителей и армада, включив режим мгновенного перемещения, растворилась в межзвездном пространстве…

— "Капитан, сука, посмотри что ты, подонок, наделал", — надрывался в глубинах сонной грезы Катран… Его вопли слились с противным, надоевший за много дней сигналом будильника.

Джек Эндфилд, бывший майор ВКС и полковник повстанческой армии, бывший богач, владелец одного из самых крупных в Обитаемом Пространстве состояний, а ныне узник необитаемой, далекой планеты вынырнул из неглубокого, тревожного сна. Он ненавидел этот звук, который возвещал о том, что пришел очередной долгий и тяжелый день.

Джек спросонья подумал, что ничего не изменится оттого, что он не поднимется сегодня с постели.

Взбаламученную сном память заклинило и она никак не хотела отцепиться от одного из самых неприятных эпизодов его жизни.

Парализатор в руках второго пилота выплюнул молнию разряда. Сознание померкло, а когда он пришел в себя, то был в кандалах. Вторым пилотом у него в экипаже ходил Гена Свиридов, молодой парень не без способностей, но основательно подсаженный на «правильные» песни Катрана о чести и долге. Второй лейтенант выстрелил в него в тот момент, когда он отпустил волю пилотов полка. Гена почему-то плакал, кричал и тыкал в него бластером. В голове шумело от энергоудара и разобрать о чем тот кричит было невозможно.

До него вдруг дошло, что лейтенант — уроженец Алой, там у него остались мать и сестра. Почему-то ему вдруг стало смешно. Он, Капитан Электронная Отмычка, мог и предугадать такой несложный поворот событий. Потом пришли более правильные мысли про неслучайное сочетание засланного казачка на борту и похода берсерков. "Воистину тот, кто жизнь движет — большой шутник" — решил тогда он.

В стекла кабины смотрело совсем другое солнце и его корабль входил в мешанину каменных глыб громадного роя. Крейсера повстанцев возвращались на базу.

Решение было общим — судить. Судить судом военного трибунала того, кто сделал их предателями человечества.

Пилоты собрались в ремонтном доке, выдолбленном в непосредственной близости от поверхности промороженного насквозь астероида. "Для мебели" подогнали десяток штурмовиков и пару малых ремонтных кораблей. Аппараты облепили пилоты и техники полка повстанцев, разместясь в самых неожиданных местах, где только возможно было удержаться — на стрелах манипуляторов, антеннах и выпуклых индукторах гравизахватов.

Было холодно, пахло пылью и горелым камнем. Эхо от высокого, визгливого голоса металось под низкими сводами. На большом экране за обвиняемым шли картины разрушений и скорби. Собственно, берсерки только снесли орбитальные крепости и наголову разбили дивизии "голубых кабанов" — спецподразделения для охоты на драконов. Но обломки и шальные лучи орудий наделали немало бед внизу.

Люди просверливали закованного в кандалы бышего комэска-1 гневными взглядами со всех сторон. По мере декламации оратором обвинительной речи, в глазах все сильней разгоралась ненависть к тому, кого они считали другом и своим настоящим командиром.

Они не просто осуждали, они судили… И над всем этим царил голос Катрана. Как пригодилось ему умение заплетать слова в красиво звучащие фразы, за которыми не стояло ничего, кроме желания любой ценой задавить оппонента.

— Мы доверяли ему… — пел Катран, расхаживая взад и вперед полком Свободных Драконов, — так пафосно-глупо назвал он свою шайку дезертиров. — А он выбрал момент… Нет слов, чтобы описать всю низость того, что мы совершили. На Алой погибли миллионы… И только он один виноват в случившемся. Можно проиграть бой, но просто так пропустить заклятых врагов… Крыльями еще помахал… Он предал не только нас, тень позора, несмываемым пятном ляжет на все части Черного Патруля. Эндфилд козырял данными, которые он якобы извлек из блоков памяти разбитого корабля. Он уговорил нас пойти против государства, против наших товарищей по оружию. Да, возможно тогда это было выходом. Но что мы получили взамен?!

— И что мы получили взамен? — иронически поинтересовался он. — Я думаю, целая шкура и задница — не так уж и плохо…

— Джек, — возразил ему комэск — 2, - мы прячемся на задворках галактики. На нас нападают не только "голубые свиньи". На нам охотятся драконы. Бывшие друзья преследуют нас и стреляют нам в спину. А мы…

— Они выполняют приказ, как и ты, будь ты на их месте. Я объяснял всем вам расклад. Как только правители почувствуют себя в силе, хорошие времена для драконов кончатся. И тогда те, кто гоняется за нами по астероидным роям и пылевым скоплениям, задумаются, все ли правильно они делают.

— Эндфилд, ты сам понимаешь, что говоришь, — не выдержал Олег Татищев. — Все у тебя вычислено и распланировано. Ты рассуждаешь, как Управитель Жизни. Для тебя люди — пешки, а чужая боль и смерть — лишь обстоятельства игры.

— Давайте мы начнем с самого начала и посмотрим — так ли уж плохи были мои решения, — сказал он. — Если помните мы все были выбраны как козлы отпущения за прегрешения неумех из Планетной Охраны. Когда на Победе случился мятеж и горе-вояки разнесли половину планеты, вызвали вас, чтобы свалить вину, а заодно и организовать по этому поводу травлю драконов во всем Обитаемом Пространстве. А сделать это должны были те самые "голубые кабаны", которых так славно пощипали сегодня берсерки. Все помнят записи, где пилотов Черного Патруля пытают и убивают слегка отмытые урки в синих мундирах?! Что, мы сегодня должны были умереть за этих гадов, которые наших товарищей резали и в очко трахали?

По толпе прошел гул.

— Я продолжу, с вашего разрешения, — сказал он. — Все читали правду об Оскаре Старе, все знают подноготную это провокации называемой Большим Вторжением. Однако, в сходных обстоятельствах, вы все повели себя как тупые бараны. Поймите правительству не жаль своих подданных, не жаль вас, не жаль «ангелов», не жаль «кабанов». Быдло народится, а разрушенное — восстановят. Будет народу чем заняться. Любое мероприятие по укреплению власти не обходится без крови. Только так они могут снова и снова давить и присваивать энергию триллионных толп.

— Вы как хотите, но я ему не верю, — майор Татищев соскочил с брони пробираясь в центр круга. Там обведя глазами людей продолжил: — Я ему не верю. Какой-то примитивный трехкопеечный мир получается по Эндфилду. «Оболванивают», "душат", "отнимают энергию" — все, чтобы очернить власть. Он и нас обьявляет «обманутыми», "глупыми" лишь за то, что мы следуя своему человеческому порыву, если хотите нормальному нравственному чувству, мы сегодня пытались спасти ни в чем неповинных людей.

— Не там спасать надо было, — иронически заметил он, глядя в глаза комэска -2. — Вот если перестрелять организаторов этой бойни, то было бы больше толка.

— А если бы и так! — взвился голос майора. — Пусть даже есть подлые Управители Жизни. Пусть даже они все это устроили. Но мы ведь клятву давали людей защищать.

— Было дело — согласился он. — Клялись и тряпку целовали. Но теперь мы кто? Мы такие же как они, берсерки… И делить нам нечего. Наше дело сторона.

Татищев рванул из-за спины катану.

— Убью, сволочь! — заорал майор.

Проявив недюжинную смелость, Катран пошел ему навстречу, остановил и слегка надавил на руки, побуждая опустить меч.

— Не пачкай благородное оружие кровью подонка. Если трибунал решит, мы его по нашему закону осудим и расстреляем.

— Замучаетесь расстреливать, — небрежно бросил он. — Когда конфигураторы у вас встанут, кто вам их наладит?

Толпа загудела снова.

— Тихо! — останавливая выкрики с мест приказал Катран. — Мы его не убьем… Будь он одним из нас, я бы первый потребовал его смерти. Но Капитан Электронная Отмычка — не человек. Все его сверхспособности были даны ему как марионетке Службы Безопасности. Я расскажу вам, каким образом он появился на свет и на что был запрограммирован…, - точно вбивая гвоздь в крышку гроба, подытожил Полупанов.

— Что касается тебя, то с этим все ясно, — перебил его Капитан, чувствуя, что здесь и сейчас сила сила на стороне врага. — Ты обыкновенная помесь обезьяны и попугая для произнесения услышанных где-то благоглупостей. А бесишься оттого, что наша смерть купила бы тебе и твоим задолизам полное прощение. Я как-то не горю желанием расставаться с жизнью ради благополучия шестерки пидоров из «барбосни».

— Как твой липкий язык повернулся сказать такое, — завизжал новый комэск-1, друг и однокашник Полупанова по Академии майор Задротов. — Да я тебе морду набью, подонок.

Он выскочил из толпы, однако, помня о тяжелой руке Эндфилда, остановился в отдалении.

— Ну попробуй… — предупредил его он. — Челюсть сломаю, — долго потом сосать не сможешь. А вы все если бы мозгом думали, а не сракой, то не вязали бы меня Катрашке на радость. А теперь он всех вас на елду насадит и неоднократно, вашим попкам на радость.

Построение было нарушено. Люди кинулись к нему. Они размахивали руками и порывались устроить телесную расправу.

Конвоиры вскинули бластеры, не давая толпе приблизиться к арестованному.

Джека незамедлительно вывели, что избавило его от долгих разглагольствований самозванного генерала. Та же логика, по которой он удерживал пилотов полка от бессмысленных стычек с драконами и берсерками, подсказала ему, что лучшее средство от глупости — это собственный печальный опыт. До тех пор, пока драконы из 511 полка не наберут его, говорить с ними бесполезно. Свою голову каждому не приставишь. Красиво уйти — это наполовину победить.

Капитан решил, что определенно пора вставать. А то сейчас начнется обыкновенное самоедство про погибающих по его вине ребятах. Джек приказал вниманию остановиться на текущем моменте. Прошлое растворилось в боли онемевших мускулов. Неудобное ложе не располагало к тому, чтобы нежиться лежа. Тело за 7–8 часов сна в неудобной позе затекало и требовало активности. Капитан поднялся. Мозг набрал обороты и лишние, неправильные мысли ушли за грань восприятия.

Джек бросил взгляд на пульт, где на панелях помаргивали огоньки индикаторов, сигнализируя, что параметры системы в норме.

Руки Капитана пробежали по сенсорам, и на экране возникли символы — электронный мозг наблюдательного комплекса, намертво вплавленного в скальную породу на отметке 5 340 метров над уровнем моря, дал подробный отчет о прослушивании пространства. Сегодня, а впрочем, как и в другие дни, чувствительные антенны гиперсвязи не обнаружили ничего, что заслуживало бы внимания.

Было время, когда Джек внимательно прослушивал видео и аудио программы, анализировал интерактивные бюллетени Суперсети, ожидая увидеть или услышать то, что к событиям трехлетнней давности причастны драконы — Управительница Жизни держала слово.

Но время шло, и репортажи о разрушениях, жертвах, экономических трудностях и ударных вахтах, прискучили Капитану. Поэтому он поручил копаться в потоке логическому анализатору. Теперь Джеку достаточно было бросить беглый взгляд на экран с рапортом автомата.

Электромагнитный диапазон также не баловал разнообразием: — вой и треск привычных помех от движения вихрей ионизированных газов и излучений магнитных полюсов звезды.

Гиперрадары не нашли в окрестностях планетной системы новых объектов.

Все было как всегда. В этом давно умершем мире ничего не менялось. Миллионы лет назад сверхмощное оружие древних цивилизаций сорвало оболочку светила, оставив массивную, горячую звезду спектрального класса А медленно остывать угольком красного карлика и перемололо в пыль 11 из 12 ее спутников. Когда затих грохот тектонических катастроф, и прекратились удары от падения обломков, на умершей планете наступил покой.

"Славненько ребята развлекались", — произнес Эндфилд, и тут же вспомнил, как сам однажды чуть было не распылил десяток обитаемых планет, в тот день, когда победно звучали колокола церквей, возвещая о том, что княгиня Громова выходит замуж за генерала Лазарева. "Боже, как давно это было", — добавил он. — "Будто в другой жизни".

Звуки человеческой речи нелепо и ненужно прозвучали в тишине. Были дни, когда он не произносил ни слова. Разгварвать было не с кем, а болтать сам с собой Капитан не имел привычки, плотно загружая себя нужными и полезными делами.

Не теряя взятого темпа, он затолкнул в себя стандартный завтрак из концентратов аварийного запаса и запил все это дрянью, гордо называемой какао, заваренной на воде из регенераторной установки.

Бросил упаковку в утилизатор, скатал спальный мешок, который служил ему и матрасом, и одеялом. Затолкал его в отделение для постельных принадлежностей. Привел кресло в горизонтальное положение. Затем вынул громоздкий вакуум-костюм ячейки хранения и перевел ее в режим душевой кабины. Разделся, влез в узкое пространство наполненное бешеными вихрями водяного тумана с отчетливым привкусом горечи горечи универсального антисептика.

После этой не слишком приятной процедуры, которая, однако, не давала зарасти грязью в условиях строжайшей экономии воды, Капитан вылез в холод своего жалкого жилища. Он в очередной раз, отметил, что кубатура капсулы не дотягивает до объема добротного платяного шкафа в постимперском стиле. Джек усмехнулся, вспомнив, что когда-то почти искренне считал тесным свой трехэтажный особняк на планете Победа.

Но ту же опомнясь, нырнул в холодное нутро скафандра, энергично клацнул гермозамками сапог и перчаток. Потом пришел черед навесного оборудования и дополнительных броневых пластин. Капитан давно научился попадать с первого раза кронштейнами тяжелого цилиндра левитатора в пазы креплений. Также, ориентируясь только на темновое мышечное чувство, он устроил на спине дополнительный генератор и эмиттер, соединил блоки кабелями с процессором и силовой системой вакуум-костюма. Навьюченный всем этим добром, Эндфилд едва поместился в ячейке хранения, которая кроме душевой была еще и шлюзом.

Внешнее пространство встретило Капитана резким ветром, который гнал хлопья снегоподобной массы, состоящей из углекислого газа и аммиака. 150 градусов ниже нуля чувствовались даже через термоизоляцию, но не потому, что было телу холодно. Холодная пустота замороженного мира угадывалась скорее на уровне тонкого восприятия, как граница между жизнью и смертью, которая проходила по внешним броневым пластинам защитного костюма.

Он обошел свое хозяйство, придирчиво оглядев обшивку своего маленького кораблика, грузовые платформы, контейнеры с провизией и инструментом, тросы и анкеры, которые на много метров уходили в скальный монолит.

Первый контейнер был пуст. В одном из углов сиротливо валялись оба конфигуратора и специализированный пищевой синтезатор. Оборудование, которое ему презентовали «драконы», было бы весьма полезным на какой-нибудь другой планете, но не здесь. После того, как Эндфилд убедился в невозможности нормальной субатомной суперпозиции в местных условиях, он убрал с глаз долой ненужные девайсы.

Джек еще раз, на всякий случай проверил кодовые замки повышенной надежности на емкостях с провизией и собрался, было, уходить, но передумал. Он достал из-за спины лопату, незаменимый инструмент в краю постоянных буранов и снегопадов, расчистил створки и открыл изрядно облегченный контейнер Љ2. Джек вдруг внимательно пересчитал герметичные упаковки со стандартными порциями аварийного рациона. "Простая арифметика: завтрак, обед, ужин, снова промелькнуло у него в голове. Разделив то, что есть в наличии на суточную потребность, и добавив 3–4 недели, можно узнать, день своей смерти. Какая ирония судьбы — научиться создавать на субатомном синтезаторе все: от гвоздя до звездолета и умереть голодной смертью при наличии 2 работоспособных конфигураторов".

И тут же удивился сам себе. Рядом стоят два нетронутых контейнера с едой… Плакаться, имея запас продуктов на 40 месяцев — глупо. К тому времени он успеет закончить резонатор, и ему будет глубоко плевать на локальную физику пространства мертвой туманности.

Тут его взгляд упал на свою тень на розовом снегу, похожую на странное насекомое, стоящее на задних лапах и едва не касающееся земли толстым брюшком — цилиндром левитатора. Тень заметно укоротилась, — светило неуклонно двигалось по небу, поднимаясь к точке полудня.

"Много текста," — подумал Джек, отцепляя широкое корыто грузовой платформы от анкерной стойки и освобождая стойку с рукоятками управления из ниши в полу аппарата. — "Жалеть себя стал".

Летательный аппарат поднялся над горным краем. Внизу проплывали плато и пропасти, стены хребтов и острые как иглы пики. В неярком свете кровавого солнца снег казался густо-красным, а тени более глубокими, будто вершины парили в пустоте, ни на что не опираясь. Безотрадный красно-черный пейзаж действовал на нервы и Эндфилд приказал себе не пялится по сторонам. Он бы присел, если бы сзади не мешалась прицепленная труба левитатора.

Пока автопилот его через горные пики к Простреленной горе, Джек вспомнил тот день, когда впервые попробовал сделать зарядные стержни для тяжелого бластера — изделие простое, но деликатное, требующее соблюдения целого ряда специфических параметров процесса.

Каково было его изумление, когда на табло самотестирования излучателя, выскочило сообщение о том, что сделанные по всем правилам боеприпасы не подходят для оружия. Капитан сначала решил, что бластер неисправен. Он готов был винить "проклятую память" и электронику бластера, но никак не что-то другое. Он испытал оружие на стандартных зарядах, проверил синтезатор, даже залез в свои давние записи с программами, сличив до последнего знака алгоритм работы. Все было без толку. Что-то в пространстве вокруг не позволяло складывать атомно-полевые композиции.

Неудача с субатомным синтезом не означала полного крушения планов Эндфилда. Через пару лет повстанцы вернутся. Вряд-ли кто-то из драконов всерьез поверил в смерть своего бывшего командира. Вернутся не все. От трети до двух третей драконов закономерно погибнет. Но те, что придут, будут уставшими от войны на два фронта, досыта наевшимися тупости Катрана. Им снова потребуется Капитан Электронная Отмычка, чтобы восстановить предельно изношенные корабли. Ту их можно будет брать голыми руками. Оттого Джек хотел встретить их как победитель, как щедрый отец своих блудных детей, а не как брошенный на необитаемом острове бунтарь, за которым бывшие друзья вернулись из милости.

От не слишком приятных воспоминаний Капитана отвлек сигнал автопилота о приближении к цели. Джек перехватил управление и посадил транспортер на занесенной снегом площадке, рядом с огромной, темной дырой тоннеля.

В эту дыру он вложил два года своей жизни, два года каторжного труда и отчаянной надежды.

Место для строительства Джек выбрал из-за крайнего удобства. С одной стороны туннель выходил на пологий склон, куда удобно было складывать отколотый камень. С другой — стена базальтового монолита отвесно уходила в громадную пропасть. Именно с той стороны должен был вылететь созданный в гигантском конфигураторе корабль. Когда выяснилось, что атомная суперпозиция невозможна из-за неизвестного фактора, Капитан изменил проект, превратив простреленную бластером дыру в обьемный резонатор для блокировки этого наследия старинной войны.

Каждый день он приходил сюда, чтобы вырезать еще 5–7 метров штрека. После грубой обработки поверхности приходилось равнять, опираясь на сигналы реперных передатчиков и лучи юстировочных лазеров. Облизывание стен огненной струей занимало не меньше времени, чем сама проходка.

Джек вздохнул и поднял плазменный резак. Инструмент весил 40 килограмм и походил на ручную пушку. Эндфилд подцепил силовой и управляющий кабели к резаку, взял его наперевес, и, как в атаку, двинулся в туннель. У него сложился такой ритуал — разогревая себя, скорым шагом добегать до первого резонатора. Там пол круто уходил вниз и иначе как по воздуху преодолеть это препятствие было невозможно. Там Капитан включал антиграв и больше не ковылял больше с тяжелой «дурой», а летел в пространстве туннеля, придирчиво разглядывая искусно выточенные им полости резонаторов и волновых гасителей. Весь комплекс был почти готов: входная резонансная камера со всеми необходимыми прибамбасами закончена, туннель будущего конфигуратора доделан. Оставалось пройти метров 150, чтобы набрать необходимую длину, а после выскрести в базальте все необходимые для второго резонатора полости. Полированные стены закончились, пошла грубо накромсанная, горелая порода. Стена камня преградила путь.

Капитан активировал фильтры на шлеме и включил плазменную горелку. В инструменте завыли турбины, нагнетая воздух в камеры нагрева. Поток стал ослепительно белым, потом голубоватым и наконец явно стал отдавать глубоким сиреневым тоном — резак вышел на расчетную температуру. Отдача от реактивной тяги ощутимо потянула назад. Движки резака включились на противоток, компенсируя усилие. По команде Эндфилда сработала система сведения, сжав огненный выхлоп в тонкий язык пламени.

Джек вонзил огненное копье в базальт. Пространство заполнилось дымом и свистом. Полетели искры, посыпались раскаленные куски породы. Несмотря на то, что струя плазмы температурой в 25 тысяч градусов резала камень как горячий нож масло, работать было трудно. Отдача инструмента все время менялась. Она возрастала при вхождении в пласт и сильно уменьшалась, когда пламя горелки больше не встречало препятствий. Джеку приходилось прикалывать всю силу, чтобы удержать инструмент в правильном положении.

Эндфилд вспоминал при этом самые неприятные моменты своей жизни, заводя себя, чтобы дать телу адреналиновую подпитку. Чаще других он вспоминал лейтенант-полковника Полупанова, по кличке Катран.

Кличку Дмитрий Полупанов получил после того, как вспомнил про времена, когда «майоры» звучно назывались "капитанами третьего ранга". Это тут же было сокращено присутствующими до Катрана. Но народ смеялся зря.

Капитан Полупанов правдами и неправдами пробился в Академию и даже умудрился закончить ее с отличием. Обычно это удавалось или очень хитрому человеку, который, плюнув на свой боевой опыт, заучивал маразматические бредни кабинетных стратегов, имитируя полное восхищение дебилами — преподавателями и излагаемыми ими курсами.

Или очень глупому, который и вправду считал откровением знания, которые потеряли актуальность тысячи лет назад. Полупанов был скорее из вторых, однако практической сметки и хитрости ему было не занимать.

Возвратясь в родной полк, Катран был назначен командиром 3 эскадрильи и получил те самые майорские погоны, о которых он так мечтал во времена службы по контракту.

И уже никто не звал его «Катраном» и «Певцом», а все больше «Миротворцем» и «Полупапиком». Дима летал из рук вон плохо. А вдобавок у него напрочь отсуствовали навыки стратега и тактика. Но одного у Катрана нельзя было отнять: он умел слушать, и обладал удивительно точной памятью, что позволяло ему, зарубив на корню чужие идеи, выдвигать их при сходных обстоятельствах уже как свои.

В полку свободных драконов он, как номинальный командир, присвоил себе генеральское звание и пел теже песни, поменяв слова "Черный Патруль" на "повстанческая армия".

Именно эту ненавистную морду самозваного генерала представлял Эндфилд, в самых трудных местах, когда визжащее железо горелки отчаяно рвалось из рук.

Но все равно дело продвигалась исключительно медленно. Отколотые куски породы приходилось грузить на воздушную тележку вручную, вывозить из штрека и сбрасывать в стороне от места проведения работ. Через 4 часа по стандартному времени, Капитан почувствовал, что проголодался. Он вернулся в свое крошечное жилище, проглотил дежурный обед, полежал, чувствуя, как отходит мелкая дрожь мышц, а по спине, рукам и ногам разливается ноющая тяжесть.

Джек выругался, приободряя себя, и снова влез в засыпанный мелкой каменной пылью вакуум-костюм, чтобы направиться на свои добровольно — принудительные каторжные работы.

Новые три часа издевательств над собой выбили из него всякое желание двигаться. Датчики показали, что сегодня он выполнил полторы нормы дневной проходки. Капитан сбросил со спины тяжеленный левитатор и лег на платформу транспортера, вспоминая что-то про загнанных лошадей, пристрелить которых — акт гуманизма. Он позволял себе в конце успешного дня такие мысли.

В средней части туннеля, так, где должна была разместиться рабочая камера, Джек остановил воздушную тележку и запустил самодельный индикатор суперпозиции.

Зеленый огонек не гас целых 15 секунд. Эндфилду даже показалось, что она не погаснет никогда. Вместе с радостью, он выделил в потоке чувств сильное беспокойство. Но тут же приказал себе не думать об этом.

Ясно было только одно. По мере завершения обьемного резонатора, условия для работы конфигураторов приходили в норму. Конец трудов был близок.

Капитана всегда мучил вопрос, правильно рассчитал ли он параметры. В призрачном свечении математических символов можно было видеть его длину волны и частоту, продольные, магнитные и электрические компоненты. Но слушком уж гладким было все это в нереальном пространстве монитора. И красивые термины: "волновой демпфер", "резонансная камера", "объемный конденсатор" плохо соотносились с кубометрами твердой, тяжелой породы, которую нужно было вырубить своими руками… Но теперь все было предельно ясно. Усилия принесли результат.

Вечером, вконец усталый и грязный, кое-как отряхнув базальтовую крошку и снег с защитного костюма, Капитан возвратился домой, и устроился на не слишком удобном кресле. Вентиляция кабины работала в полную силу но неистребимый запах аммиака, летящий с поверхности скафандра, долго витал в воздухе, придавая сходство жилью Эндфилда с грязным зверинцем.

Он не стал ужинать, лег, и сам не заметил, как соскользнул в беспамятство сна.

Густой туман окружал Джека со всех сторон. Туман был холодным и влажным, наполненным запахами мокрого леса.

Капитан стоял на крутом обрыве, перед ним был узенький, в две доски мостик без перил. Внизу, невидимая, шумела река. Этот звук он слышал отчетливо. Вдруг, с противоположного берега раздался тихий скрип, точно кто-то шел по шаткому мостику. Скрип стал отчетливым, а затем и неестественно громким, раздирающим барабанные перепонки.

Из молочно — белого ничто выступила одетая в синий мундир Службы Безопасности фигура. Капитан с ужасом увидел, лицо человека, если это действительно был человек, сожжено, обуглено так, что в трещинах угольно-черной высушенной огненным жаром кожи явственно просматриваются кости. Существо остановилось на середине мостика и повернуло к Эндфилду пустые глазницы:

— Здравствуй, Даниил, сын архивариуса, — голос был одновременно слабым и невнятным, но при этом отдавался громовыми раскатами в пространстве.

— Ты кто? — с испугом произнес Капитан, понимая, что вроде бы не должен бояться.

— Ты не узнал меня? — в голосе существа скользнула насмешка. — Разве большие звезды на погонах и эмблемы в петлицах не подсказывают тебе кто я?

— Кто бы ты ни был, ни шагу вперед! — выкрикнул Капитан. — Сожгу нахрен!!

— Разве можно сжечь, то, что уже сгорело, — с иронией и укором произнес человек. — Есть люди, дважды рожденные как ты, а есть дважды умершие. Абсолютно мертвые.

Последние слова отдались в тумане неприятной вибрацией.

— Что с того, паленое пугало? — зло спросил Джек.

— А я тебе подарочек принес… Драгоценный… Обидел ты меня… Все простил бы, но не это… — доски заскрипели, и то, что был когда-то женихом Ники, стал удаляться. — Бери… Пригодится, когда жрачка кончится…

Чувствуя, что не должен этого делать, Капитан зашагал по шаткому мостику. Что-то было на его пути. Капитан увидел открытую серебристую упаковку стандартного аварийного пайка. В блестящем контейнере был аккуратно разложен ровно отрезанный половой член.

— Лазарев! Грязная скотина! — прокричал Джек в туман. — Засунь себе это в…

"… очко", — произнес Капитан просыпаясь. Через мгновение, тесное пространство кабины наполнилось заунывно — мерзким звуком будильника.

конец 1 главы.

черновик. Дата последней правки 02.02.2010 г.