"Сад опавших листьев" - читать интересную книгу автора (Юки Синъити)

6

Прошло пять лет. Голубой камень прекрасно прижился в саду. «Если приложить ухо, слышно журчанье горного потока», – говорил торговец. Но уж если что и было слышно, то скорее голос самого камня, тоскующего по горным рекам на его родине.

Но голубому камню не суждено было увидеть родину. Его поверхность, помнящая дожди и ветры, впитывала в себя голубизну неба, в многочисленных узких морщинах ее жил темно-зеленый мох. Камень нежно обнимали пышные нижние ветви широко разросшегося над ним дерева. После дождей во впадине на груди этого похожего на торс камня оставалась вода. Прилетала откуда-то стайка быстрых воробьев, иногда с птенцами. Вытянув шейки, они пили эту воду, затем барахтались в ней, хлопая крыльями. Если вода высыхала, Каяма не забывал сам принести ее из колодца. Когда во впадине скапливались листья, Каяма сбрасывал их. У него теплело на сердце от ощущения близости живых существ.

Со смертью Судо уход за садом практически прекратился. Каяма не приглашал больше никого, считая Судо единственным и непревзойденным садовником. Так и росли ветви, осыпались листья. Ветер гонял их по каменным плитам.

Все шло, как заведено в природе, и сам Каяма, также следуя ее законам, стал быстро угасать. Спина не была уже такой прямой, болели плечи и поясница, сдавали глаза: в них поселилась тень смерти.

Два-три раза в день Каяма спускался в сад. Его все чаще донимала ноющая боль во всем теле, особенно если целый день он проводил в комнате, погруженной в неподвижное безмолвие. В слабых глазах поднималась рябь, похожая на облака. В такие минуты его неодолимо тянуло в сад.

Управившись со своими нехитрыми повседневными заботами, он читал старинные книги, которые собирал в течение многих лет. Иногда занимался каллиграфией. Радость охватывала его, когда он опускал на бумагу кисть с черной тушью. Но он при всем желании не мог бы назвать эти дни днями спокойного, как принято считать, уединения, ибо тень смерти падала и на иероглифы.

В последнее время Каяма часто слышал звуки, исходящие от камней. Казалось, каждая каменная плита, по которой он прошел, отвечает негромким эхом.

«Может быть, это шаги тех пяти сгоревших женщин?…» – задумался однажды Каяма, и вдруг его охватил страх. Нет, конечно, это его собственные шаги.

Но однажды ночью к комнате Каяма, пройдя по плитам, приблизилась молодая женщина в белом кимоно.

– Кто там? – спросил он, но в ответ женщина лишь повернулась спиной. Пояс ее кимоно был не затянут. Женщина медленно, словно скользя, стала удаляться. Ясно, что она приходила звать его. Каяма босиком быстро спустился в сад, боясь от нее отстать.

Он шел по плитам, по которым ступала женщина, и шептал, что вряд ли у духов есть ноги, что все это ему не снится. Его поразило тепло каменных плит… Может быть, это тепло ее ног?…

В саду Каяма из восьмидесяти плит сада Аобадай были выложены разбегавшиеся веером три дорожки, и Каяма потерял из виду белую фигуру. Придя в себя, он увидел, что стоит у голубого камня. Шагнув к нему, он хлопнул в ладоши, как обычно зовут у пруда карпов, и услышал эхо, отозвавшееся из глубины камня. И вдруг вновь зазвучали за спиной каменные плиты. Каяма вспомнил, как Судо говорил ему, что погибших женщин было пятеро. «Может быть, это одна из пяти? – с трепетом подумал он, и перед его глазами вновь возник старый чайный домик, похожий на завалившийся амбар. – Может быть, к домику ходила только одна из пяти женщин?… Именно та, которая появилась сегодня?»

– Слышите?

– Что?

– Ну, раз не слышите…– вспомнил Каяма свой разговор с Судо. Вряд ли сегодня за ним приходила его жена, умершая более десяти лет назад. Нет, фигура этой женщины была совсем другая – похоже, это молодая девушка. Каяма раздирали сомнения.