Глава 5. Необычная "коняшка"

Мы молча взирали на чистый лес без единого признака чьего-либо обитания. Но если лекверы хотя бы знали, зачем мы это делаем, то я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Кроме того, что надо было найти средство моего дальнейшего передвижения, так еще и необходимо было поймать. К счастью, как пояснили мне ребята, Гервен был хозяином близлежащей территории, и мог управлять всеми ее обитателями. Он мог почти на равных разговаривать с животными. Правда, каким образом он это делал, оставалось пока загадкой. Стояние посреди опушки с закрытыми глазами назвать общением я бы не смогла.

Гервен стоял как раз на пересечении нескольких солнечных лучей, словно обрамленный их светом. Только сейчас я заметила, насколько его лицо было ассиметричным. Не только нос, но и губы были немного "повернуты" направо. Но сейчас, посреди зимней сказки, в зеленой раме елей, он казался идеальным портретом божества.

Расслабленное выражение лица излучало радушие, как лампочка посреди темной комнаты. Крестом сложенные руки, немного приподнятая голова, словно парень что-то серьезно обдумывал. И ярким пятном выделяются лежащие ровными прядями зеленые волосы. Интересно, что его мать ела во время беременности, чтобы добиться такого эффекта? Правда, и сестренка его казалось ненатуральной. В том плане, что пышные рыжие космы больше походили на неудачный эксперимент стилиста, чем на очередную выдумку природы.

Гервен еще продолжал изображать памятник самому себе любимому, когда неподалеку раздался топот. Звук походил на легкое, быстрое прикосновение громадных когтистых лап к земле. Отрывистые постукивания, сопровождающиеся поскрипыванием снега, явно приближались вместе с тем, кто их издавал. Зеленоглазый кивнул своим напарникам, готовым в любое мгновение накинуть на животное подобие ошейника с поводком.

— Отойди, Лида. Эта птичка небезопасна, — предупредил меня Локмер. В карих глазах засиял блеск азарта. Я безмолвно повиновалась, потому что именно таких вот ненормальных авантюристов боялась, как огня.

Леквер вышел вперед, Руалла уже приготовилась что-то колдовать, а я пока даже не видела ни качающихся веток, ни тени, ни других признаков приближения объекта их ожидания. Только непрекращающийся скрип и стук. Поэтому едва не закричала, увидев над собой огромную птицу размером с хорошую корову. По поляне пронеслась быстрая тень, полностью накрыв ее на мгновение. Существо имело просто фантастический размах крыльев. Не меньше десятка метров, как мне показалось. Лекверы рванули вслед за ним, ликуя и радуясь, как дети. Возгласы восхищения перемежались четкими указаниями Гервена. Я было последовала за ними, но так быстро бежать не могла. Поэтому, когда я выскочила из-за широкой полосы деревьев, меня ждало необычное зрелище.

Коричневая, с белыми подпалинами, птица, похожая на сокола, скакала перед домом Руаллы, пытаясь подняться. Ей мешал встречный ветер, буквально прибивающий к земле. Я ощутила, как меня валит с ног, пытаясь раздавить потоком воздуха. Странно, что ребята держались вертикально, даже не шатаясь. Локмер что-то четко вырисовывал руками над головой, как будто чертил концентрические кольца или спираль. Его рыжая невеста вовсю стреляла огнем, так что почти всю поляну покрывала грязь и лужи из растаявшего снега. Крашенный же пытался во всем этом водовороте найти шею животного и накинуть на него самодельное лассо. Я изумленно наблюдала, как легко парень уворачивался от когтей и клюва птицы. Несколько минут, около дюжины кругов, совершенных Гервеном по поляне, и птица покорно присела, поддергиваемая за "узду". Ветер постепенно стихал, так что я смогла подойти поближе к этому невероятному существу. Большущий глаз внимательно смотрел в мою сторону. Птица не пыталась клюнуть меня, смахнуть крылом или хоть как-то выразить свое недовольство.

— Ну и как я на ней поеду? — задала я здравый вопрос. Ведь сокол-переросток был даже не необъезженным скакуном. Это была здоровущая махина, покрытая перьями. Стоит мне потерять над ней контроль, и я сейчас же окажусь затоптанной ее сильными ногами. Кстати о ногах. Неужели они у лекверов не устанут? Или они уже припасли себе по подобной "коняшке", — И как вы поспеете за нами, если вдруг этой… симпатяге захочется пуститься вскачь?

— За нас можешь не волноваться. Уверяю тебя, даже если она полетит, ты не останешься в одиночестве. Придется тебе все время наслаждаться нашей замечательной компанией, — огорчил меня Гервен. Теперь он выглядел старше, чем в нашу первую встречу. Возможно, пребывание на чужой территории долгое время сказалось, а может, он просто так же был рад моему обществу, как и я его.

— Ладно. И все-таки вернемся к главному вопросу: как я на ней поеду?

— Если ты ей понравишься, то никаких проблем возникнуть не должно, — задумчиво откликнулся Локмер, поглядывая снизу на птицу. Сокол оценил его своим хитрым взглядом, но нападать больше не стал. Скорее всего, он просто выжидал удобного момента для удара, или же выбирал себе добычу повкуснее. Птица перевела свои громадные очи на меня, так что мне стало неловко. Я сделала несколько неуверенных шагов, протягивая к ней трясущиеся руки. Лекверы с восторгом смотрели на бесплатный цирк, где я исполняла роль главного клоуна.

— Хорошая птичка, — заворковала я, поглаживая зверюгу по крутой шее. Животное вытянуло ее на манер кошки, давая мне возможность запустить озябшие пальцы в густой пух.

— По-моему, она тебя приняла. Попробуй, залезь на нее.

— Каким образом? — даже по скромным оценкам от земли до спины птицы было как минимум полтора метра. Подпрыгнуть на такую высоту я не могла, да и карабкаться было просто непочему. Но умный транспорт сам вдруг сел на снег, расправляя крылья так, чтобы я смогла залезть по ним. Со вздохом и ощущением, что мне приготовлена очередная пакость, я осторожно подтянулась на руках, цепляясь за перья и мешком опрокинулась почти на хвост. Лекверы сдержанно хихикнули, но от комментариев удержались. Кое-как выровнявшись и приняв вертикальное положение, я осторожно стукнула птицу коленками, как обыкновенную кобылу. Но она не двинулась.

— Эй, дорогая, может, поднимешь свою тушку? Я бы не хотела пускать тебя на бульон раньше времени, — пробормотала я. Животное повернуло ко мне голову, презрительно пискнуло, но повиновалось. От резкого толчка я едва не потеряла равновесие.

— Слушай, Лида, если ты так будешь с ней обращаться, то далеко не уедешь, — послышался снизу голос Руаллы. Я только пожала плечами. Как еще заставить эту махину двигаться в нужном мне направлении, было не понятно. Словно прочитав мои мысли, птица развернулась на сто восемьдесят градусов, и поскакала в сторону чащи.

— Стой! — завизжала я, едва не прикусив язык, — Я кому говорю, глупая ты скотина!

— Пушинка, — выдала неожиданно птичка вполне человеческим голосом, — И не смей больше на меня кричать, человек.

— Кошмар, я сошла с ума и даже не заметила, когда, — пробормотала я.

— Никто с ума не сошел, — попыталась переубедить меня птица, — Скорее уж слишком умными стали, чтобы запретить нам говорить.

— А остальные знают об этом?

— Естественно, а как же по-твоему, мы общаемся? Телепатией никто здесь не обладает, — съехидничало существо.

— Тогда зачем было устраивать весь этот цирк?!

— Это уж не у меня надо спрашивать, — неохотно раздалось снизу, — Мне их великие планы самой до конца не ясны. Но, раз договорились, значит, договор надо выполнять.

— Ну, Гервен… — зло вырвалось у меня. Чуть до инфаркта не довели, чертовы лекверы. Вот вернусь обратно к особняку, все им выскажу. И на этот раз никто не заставит меня снимать те проклятия, которые полетят в адрес троицы.

— Пушинка, — слабым голосом позвала я. Весьма непривычно было обращаться к птице, — Может, повернешь обратно, а то мне надо кое-что сказать моим милым друзьям.

— Если что, я помогу, — понятливо ответила моя "лошадь". Я спокойно разжала пальцы, когда она медленно повернула к дому. Теперь мы двигались размеренной поступью, отчего меня постоянно поднимало и опускало. Первое время казалось, что я сейчас же упаду на снег, но вскоре чувство опасности пропало, неуверенность сменилась легкостью.

Лекверы в полном составе ждали меня у края поляны с искренней радостью на лицах. Я не удержалась от гримасы в их сторону, медленно сползая с пологого крыла. Мое выражение не осталось не замеченным для Руаллы, которая стала старательно пятиться в сторону особняка. Локмер соображал несколько медленнее, но также принял правильное решение, отступая из опасной зоны. Один зеленоволосый остался на месте, сосредоточено глядя мне в глаза.

— Вы знали, что она говорит? — отрывисто произнесла я.

— Конечно, — с самым невинным видом подтвердил Гервен, — Все животные, к твоему сведению, умеют говорить.

— В вашем мире. А в моем — нет. Поэтому сейчас я очень зла.

— Я уже боюсь.

— Это правильно, — кивнула я, — К счастью для тебя, у меня сегодня не хватает фантазии на проклятия, поэтому придется тебе просто выслушать несколько пожеланий.

— Лида, сейчас не самое время препираться. Давай отложим этот разговор на более благоприятное время. Мне кажется, сначала мы должны сделать дело, а потом уже переходить к выяснению взаимных претензий. У меня тоже много есть, что сказать тебе.

Гервен даже не шелохнулся, произнося свою речь. Я видела, как внутри него клокочет целая буря отрицательных эмоций. Солнце над головой снова затянули пушистые облачка, готовые вот-вот превратиться в тучи. Он был просто непрошибаем. Плюнув, я развернулась лицом к Пушинке. Птичка перестала ощипывать ветку ближайшей елки, и обратила свое внимание на меня.

— Ты поможешь?

— Да.

— Спасибо, — погладив животинку по крылу, я зашагала к крыльцу. Стоявшие около входа лекверы безмолвными тенями последовали за мной. Разговор по душам снова был отложен на неопределенный срок.

Несколько дней были потрачены на сборы. С самого утра и до позднего вечера Руалла бегала, как заводная, отыскивая все новые предметы, которые могли пригодиться в дороге. На самом деле, лекверы могли прекрасно обойтись и без этого. Ребята могли целыми днями бегать без крошки хлеба во рту, не пить по неделе, не спать по месяцу. А уж в одежде лекверы были весьма неприхотливы.

Единственным развлечением в эти дни были редкие посещения Пушинки. Умная птица обосновалась неподалеку, по первому же зову являясь мне на глаза. Обыкновенно мы прогуливались по заснеженному лесу, рассуждая о всякой ерунде. Наше непринужденное общение и смех постепенно приводили мою нервную систему в более стабильное состояние. Кстати говоря, смех моего живого транспорта в первый раз едва не довел меня до инфаркта, а Гервена до скорой расплаты.

В тот день погода оказалась настолько замечательной, что казалось, ты попал в сказку. Рыхлый снег белым полем расстилался между деревьев, густо присыпанных им сверху. Редкие лиственные деревца, непонятно как оказавшиеся посреди елового бора, были облеплены им с кроны до самых корней.

Солнце выглянуло так резко, что я чуть не ослепла. Пришлось сощуриться — настолько все сияло и сверкало.

— Ты говорила, что пролетала Сер-э-Реветом? — напомнила я Пушинке. Птица кивнула и заурчала, как кошка.

— Да, это великолепный край. Там много еды и не надо постоянно распушать перья. Там настоящий рай для птиц и зверей. Правда, он очень хорошо охраняется.

— Это что-то вроде заповедника? — попыталась догадаться я.

— Запо… нет. Это парк. Фонтаны, скамейки, мраморные статуи, беседки. Но все это так искусно слито с природой, что во владениях Дапмара не чувствуешь себя, как в клетке. Сам хозяин лично следит там за порядком. Он такой внимательный, что от его глаз ничего скрыть нельзя. Ни травинки выклеванной, ни камешка сдвинутого.

— По-моему, все лекверы такие, — призадумалась я, — Только вот у некоторых ума не хватает даже порядок на своей территории навести.

— Это ты про зеленоволосого? — догадалась Пушинка. Я мрачно хмыкнула. Теперь мне стоило подойти к делу с еще большей осторожностью, чем раньше. Не думаю, что если Дапмар так внимателен к своему Дому снаружи, он будет рассеянным внутри. Скорее всего, будет неотрывно следить за моим поведением первое время. И мне даже наедине не следует произносить лишние фразы. Любой мой поступок теперь должен быть точно рассчитан.

От размышлений меня отвлек хриплый рокот, словно кто-то большой подавился едой и теперь старательно пытался откашляться. Я вздрогнула и произнесла дрожащим голосом:

— Что это было?

— Это я смеялась, — безо всякого смущения произнесла Пушинка.

— Что такое, дорогая, тебя испугала птичка? — раздалось над ухом почти ласково. Сердце перестало нервно дергаться, к щекам прилила кровь. Захотелось как можно сильнее вмазать Гервену. Последнее время, это желание стало появляться все чаще. Но теперь я действительно не удержалась. Лекверские сапожки, выданные мне в первые же сутки Руаллой не подвели, позволив развернуться к парню быстро и бесшумно. Он поймал мое запястье буквально в сантиметре от своего лица:

— Лида, не делай так больше никогда, — растягивая каждое слово, произнес парень.

— Знаешь, кто ты? — все еще кипятясь, со злостью спросила я.

— Гервен Элистар, — даже без намека на ехидства ответил зеленоглазый, — Леквер. А ты человек, который полностью зависит сейчас от меня. Так что, детка, десять раз все проверь и перепроверь, прежде чем так опрометчиво действовать.

Он выпустил мою руку, оставив стоять столбом в нескольких шагах от него. Потом повернулся спиной, и, уходя, бросил через плечо:

— И еще. Я ни в коем случае не презираю тебя, не ненавижу. Просто мне очень нужно именно так с тобой поступать, Лида. Возможно, потом ты оценишь мой труд, и надеюсь, что это произойдет не слишком поздно.

Что оставалось делать после этого? Гнев переполнял меня до краев, лишенный возможности вылиться хоть во что-то. Я почувствовала, как пальцы сами собой сложились в неприличный знак, направленный в сторону уходящего парня. Едва не рыча, я обернулась к Пушинке. В голове созрел мгновенный план, показавшийся на тот момент если не гениальным, но уж точно не провальным.

— Какую скорость ты можешь развить? — осторожно начала я, очень стараясь не наорать на ни в чем не повинную птицу.

— Точно не могу сказать, но Кайрос я могу пролететь за две рекреции.

Я прикинула ответ Пушинки, переводя местные единицы измерения в человеческие, и тут же вскарабкалась ей на спину.

— Тогда лети отсюда как можно дальше, пока меня не засекли.

— Но…

— Никаких "но", — мой голос показался со стороны злобным шипением. Видимо поняв, что со мной спорить бесполезно, птица поднялась с места в воздух. Гулкое хлопанье крыльев прорезало тишину. Я почти не испугалась, поскольку все мои чувства теперь были отравлены обидой. Сердце словно остановилось, короткими и редкими ударами оглашая мои виски. Несколько минут Пушинка разгонялась. Движения мощных мышц, их тяжелые сокращения были весьма чувствительны для меня. Как будто я не летела, а ехала верхом по неровной дороге. Единственным преимуществом птицы перед лошадью было то, что не требовалось никакого седла и сбруи. Мягкое оперение прекрасно амортизировало каждый удар.

Лишь когда Пушинка набрала максимальную скорость, я почувствовала всю прелесть полета. В ушах свистел ветер, такой холодный, что казалось, с каждым мгновением полета я превращаюсь в ледышку. И такой пьянящий, свежий, как глоток родниковой воды. Солнце затянули тучи, одновременно потянувшиеся с востока и с севера. Они были настолько черны и массивны, что казалось, день превратился в ночь без всякого вечера. Именно поэтому я поняла, что Гервен уже узнал о моем побеге.

— Куда точно тебе нужно? — наконец, осмелилась спросить меня Пушинка.

— Как можно ближе к границе.

Ветер сносил слова в сторону, но мне удалось расслышать ответ моего транспорта:

— Ты не сможешь ее перейти, она на это не рассчитана.

— Но я ведь как-то сюда попала? А значит, должна быть брешь, в которую я снова смогу нырнуть. Как бы то ни было, я не могу больше оставаться в Эвер-Неге. Иначе или от него ничего не останется, или от меня.

— А как же ваш договор с Гервеном? — удивилась птица.

— Не думаю, что он распространяется за пределами этого мира. К тому же любой договор можно разорвать, уж поверь мне. И, вообще, зачем крашенному послушная раба там, где он даже не сможет воспользоваться ее услугами? Не думаю, что он потащится за мной ради этого, ведь леквер не полный идиот.

— Это вряд ли… — я почувствовала, как напряглись мускулы на шеи Пушинки. Видимо, она крутила головой в отрицательном жесте. Я могла лишь догадываться о происходящем, так как пронизывающие потоки ветра давно выбивали из глаз слезы, а темнота с каждым мгновением становилась все более непроглядной. Гервен был в бешенстве. Если его спокойное лицо могло оставаться таковым столько, сколько желал его хозяин, то природу своего леса он обмануть был не в состоянии. И теперь она играла мне на руку. Темно-коричневое пятно, парящее где-то под облаками, не сразу и увидишь. На это я сейчас и рассчитывала, как и на маневренность и скорость моей помощницы.

Все звуки стихли, Пушинка замолчала, старательно поворачивая то вправо, то влево. От этих ее выкрутасов становилось весьма неприятно. В темноте, с почти закрытыми глазами я боялась, что еще немного, и упаду. Как можно медленнее приоткрыв веки, я увидела почти фантастическую картину: где-то под громадными пятнистыми крыльями расположились вершины елей, сверху частой хрустальной крошкой сыпали идеальной формы снежинки. Я постаралась поймать хоть одну. Легкий осколок большой тучи лег на мою протянутую ладонь. Шмыгнув носом, я рассматривала каждую грань снежинки, каждую линию ее узора. На какой-то момент стало даже грустно. Ведь больше никогда мне не бывать здесь, в этом странном мире с его неласковыми обитателями. Глядя на тонкую вязь кристалликов льда, я видела тонкое лицо, обрамленное зелеными прядями.

— Прощай, Гервен, — сорвалось у меня с губ и полетело вместе со снежинкой вниз. В тот же миг над головой что-то полыхнуло. Резкий порыв едва не сорвал меня со спины Пушинки, так что пришлось срочно вцепиться в ее перья второй рукой. Гром расколол тишину. Я посмотрела наверх безумными глазами. Гроза посреди зимы! Такого зрелища уж точно я нигде больше не смогу наблюдать. Резкие очертания молний били тучи, причудливо освещая падающий из них снег.

— Вот это да! Если тебе не удастся пересечь границу и вернуться к себе, он порвет тебя на куски. Это как минимум, — присвистнула птица. Могла бы и не говорить. По телу и без этой фразы давно пробегали мурашки, хотелось как можно быстрее очутиться на земле, в безопасности. Ведь громыхало над самой головой, да так сильно, что от каждого нового удара я слегка глохла. Вероятность того, что в нас попадет молния также оставалась высока. Я даже пригнулась от страха, однако не забывая любоваться порхающими снежными комками.

— Сколько нам еще лететь?! — крикнула я.

— Мы только на половине пути.

— Снижайся.

— Но это убавит нашу скорость!

— Зато и шансы быть поджаренными тоже, — недовольно откликнулась я. Пушинка резко ушла в пике, распластав меня на своей спине. Желудок остался где-то на уровне мозга, и лишь сердце ушло прямиком в пятки, так и не подчинившись законам физики. Слева и справа замелькали елки, больно хлеща меня по ногам. Я в который раз мысленно поблагодарила Руаллу и местных кожевенников. Высокие сапоги до колена отлично защищали мои ноги от уколов и ударов. Ветер перестал завывать, сменив тональность на более высокую. Теперь его молодецкое уханье превратилось в назойливый комариный писк, не перестав быть ужасно неприятным. В глубине леса уже бушевал пожар. Молния ударила почти рядом, заставив Пушинку испуганно накрениться влево, и резко свернуть с пути. Я взвизгнула, краем замутненных слезами глаз ловя подожженную еловую лапу. Гроза не стихала, но стала теперь более прицельной, как мне показалось. Молнии четко били только в деревья по соседству, но не настолько близко, чтобы причинить нам вред. Снежная лавина неслась прямо на нас, старательно задерживая наше продвижение.

Задерживая…

А что если Гервен не просто так решил испортить погоду? Первое время я пришла к мысли, что крашенный хотел нас уничтожить, но теперь в голову пришла другая мысль. Леквер мог специально удерживать нас на своей территории, дожидаясь чего-то еще. Только вот пока неизвестно, чего. Я чувствовала, как все тише и тише летит Пушинка. Ее крылья были слишком широкими, чтобы маневрировать между деревьями, да и потоки воздуха они ловили слишком хорошо, так что птица уже почти перестала сопротивляться им. Я сглотнула, едва сдерживаясь, что бы не отчаяться. Конечно, она могла в любой момент скинуть меня на землю, она ничем мне не была должна. Поэтому мне пришлось тихо наклониться к ее голове, почти умоляюще шепча:

— Пожалуйста, Пушинка, не останавливайся! Прошу тебя. Мне очень надо отсюда выбраться, очень. Здесь меня ждет только смерть.

— Я тебя не понимаю, — неожиданно обиженно откликнулась птица, — Ты считаешь, что я способна бросить тебя посреди леса? Лида, ты ненормальная. Неужели меня можно принять за бессердечную тварь? Единственные бессердечные существа, которых я знаю, это лекверы. Но даже они никогда бы так не поступили с другом.

— Пушинка, — растроганно пробормотала я, пряча свое лицо в ее перьях. И только после минутной паузы догадалась продолжить, — Прости меня. Просто ты ничем мне не обязана.

— Разве лишь только потому, что ты кому-то обязан, надо совершать хорошие дела? — ехидно поинтересовалась птица. Внутри ее горла снова родился жутковатый звук смеха. Постепенно становилось светлее. Сплошная стена осадков начала редеть, количество молний уменьшилось, а через четверть часа вовсе сошло на нет. За несколько секунд лес буквально вымер.

— Кажется, Гервен сменил гнев на милость, — предположила Пушинка.

— Или на очередную подлость, — выдал моими устами законченный реалист. Как-то странно быстро кончился буран, сменившись тихой, но еще пока снежной погодой. В проблесках туч иногда мелькало солнце. После такой круговерти, когда на расстоянии полуметра уже ничего нельзя было разглядеть, оно казалось издевательской ухмылкой. Я старательно пыталась вслушиваться в каждый звук, всмотреться в лес, словно ища давно приготовленную для нас маленькую черную дыру или хотя бы капкан. Но окружающий пейзаж был подозрительно мирным. Только в отдалении все еще сгущался дым от сгоревших елей. Но и его остатки мгновенно развеивались, не оставляя после себя даже горьковатого аромата. Пушинка подо мной напряглась, готовая в любой момент взлететь выше или упасть камнем вниз.

— Что за странность? — неожиданно пробормотала она.

— Что такое? — крутя головой во все стороны, обеспокоено поинтересовалась я.

— Кажется, мы вернулись на то место, где были до начала грозы.

— Мы сбились с курса? — мой голос прозвучал слишком жестко и требовательно, но птице сейчас было не до того. Пушинка что-то искала среди зарослей, шумно вдыхая воздух.

— Нет, мы не заблудились. Готова хвост дать на подушку, но я не могла сбиться с курса. Мы слишком хорошо чувствуем запахи, даже такие слабые, как аромат лекверских духов, которыми случайно прыснули в поле.

— А я всегда думала, что у птиц плохое обоняние, — опешила я. Перед глазами даже строчка из учебника по зоологии всплыла. Насчет зрения, это понятно. Оно у птиц лучше человеческого, но вот запахи они различают плохо.

— Это обычные птицы. Перепелки, дятлы и тому подобная мелкота, которую когда-то притащили из вашего мира, когда еще не было границы. Но даже они лучше разбираются в некачественных продуктах, например, чем сами лекверы. А уж что касается коренных обитателей этого мира, то тут даже не смей сомневаться. Лучших нюхачей и придумать нельзя.

— Да уж. Видимо, я и правда, ничего не понимаю в жизни, — отозвалась я грустно.

— Дело не в жизни, а в разнице между нашими мирами. Возможно, где-нибудь в других измерениях существуют слепые птицы. А может, и нет птиц совсем. Руалла вон сколько изучала другие миры, и то только половину знает. А ей ведь совсем немного обучаться времени осталось.

— И сколько же этих миров? — сей вопрос интересовал меня только с одной точки зрения: нет ли у меня шансов выбраться в какой-нибудь мирок, у которого уже есть хозяин? Если уж крашенный так ревниво охраняет свой Кайрос, то не порежет ли меня на кусочки сразу очередной владелец более масштабной территории?

— Ну, сложно сказать. Говорят, меньше процента вероятных измерений открыто. Ведь у некоторых в распоряжении всего несколько континентов или даже отдельных элементов жизни. Например, Локмер владеет погодой в нескольких мирах, и в твоем, кстати, тоже.

— Да ты что? — не сразу поверила я, — Значит, кто-то охраняет и меня?

— Нет, у твоего мира хранителя нет. Есть несколько управленцев, но никто не может даже претендовать на полноправное господство. Там какая-то заварушка несколько тысяч лет назад произошла, так что теперь вы находитесь, как бы это… на карантине. Насчет остальных известно больше, чем о вас. Но это капля в громадном океане.

— Погоди. Так нас отправили на карантин? То есть мы чем-то опасны? — оскорбилась я.

— Не принимай это на свой счет, но так во всех учебниках истории и межмировой географии написано.

— Подожди, откуда тебе все это известно? Ты что, настолько хорошо знаешь Руаллу? Давно вы знакомы?

— Погоди, не все сразу, — прервала мой поток вопросов Пушинка, — Я знаю ее с пеленок, откуда, как ты думаешь, я могу судить о скверном характере ее братца? Она часто ходила со мной, гуляла, читала вслух или просто рассказывала о своей учебе. Вот я и почерпнула некоторые сведения. Конечно, от долгой разлуки половину этих знаний я растеряла. Но основы-то остались, — птица неожиданно замолкла, выныривая из-за поворота. Мои глаза восприняли информацию быстрее, чем серые клеточки смогли ее обработать. И лучше бы они еще подождали. От открывшегося вида мне стало по-настоящему дурно.

Мы вылетели аккурат напротив знакомого особняка. Высокие декоративные башенки радостно поблескивали в слабом свете солнца, отражая громадные очертания птичьей головы. На полянке перед домом Руаллы стоял ее родственничек вместе с Велерой. Я лишь смогла смутно сообразить, что утром девчонки еще не было здесь. Она уехала сразу после праздника, слегка обиженная на то, что ее не брали в дело. Я еще тогда мысленно поражалась ее поведению. Но и сейчас продолжала ей завидовать. Лучше бы меня никогда не втягивали в подобную аферу.

— Отлично, Вел, — сдержанно похвалил девушку зеленоглазый, — Добро пожаловать, Лида. А я думал, ты поймешь меня и не станешь больше действовать столь опрометчиво.

— Что происходит? — едва смогла выдавить я из себя.

— Все просто, — без намека на недоброжелательность ответил парень, — Велера может контролировать любые передвижения и помешать любому достичь пункта назначения. Ну, или наоборот. А еще у нее отличный внутренний ориентир, позволяющий ей самой прекрасно находить нужное направление.

— Поэтому я настаиваю, чтобы вы взяли меня с собой, — перебила Гервена малявка.

— Это мы обсудим позже, когда Лида спуститься, — он подмигнул, — обещаю, бить не буду. Ты пока в деле.