"НКВД против гестапо" - читать интересную книгу автора (Кузнецов Виктор Васильевич)

Советская разведка в Германии

Во время Второй мировой войны в Германии была обнаружена разветвленная сеть, работавшая на советскую разведку. По словам Понтера Вайзенборна, писателя и драматурга, который принадлежал к группе Шульце-Бойзена, в одну только берлинскую группу входило свыше 283 членов. Число это недостоверно; возможно, оно относится к общему количеству участников сети. Однако большинство участников трех группировок составляли борцы с нацистской идеологией, а не разведчики.

Двумя первыми активными агентами были Рудольф фон Шелиа (псевдоним «Ариец») и Ильза Штебе (псевдоним «Альта»), его соучастница. Оба они были завербованы в Варшаве журналистом Рудольфом Гернштадтом. Первый в 1937 г., вторая чуть раньше. Следующим был Арвид Харнак, завербованный в Берлине Александром Эрдбергом, представителем советской торговой делегации. Это произошло в конце 1940-го или начале 1941 гг. Эрдберг был псевдоним А. М. Короткова. Последним был завербован Харро Шульце-Бойзен, которого Харнак познакомил с Эрдбергом в начале 1941 г.

Организация состояла из трех групп: группа Харнака, группа Шульце-Бойзена и группа Штебе — Шелиа. Две первые были так тесно соединены между собой, что составляли единую группу. Третья — группа фон Шелиа — работала самостоятельно.

Харро Шульце-Бойзен был знаком гестапо еще с 1933 г. Будучи студентом он организовал группу сопротивления под названием «Организация оппонентов», цель которой заключалась в объединении недовольных режимом элементов, принадлежавших к различным слоям общества. Его следующий шаг состоял в том, что он превратил «Орден молодых немцев» в «Черный фронт» и сблизился с Томасом Манном, Людвигом Ренном, Паулем Лобе, бывшим председателем рейхстага и другими эмигрантами. В 1933 г. за подрывную деятельность он был приговорен к трем месяцам тюрьмы.

После освобождения Шульце-Бойзен возобновил деятельность, направленную против национал-социалистического государства. В Берлине он возглавил коммунистическую группу, состоявшую из художников и рабочих. Он занимался изготовлением пропагандистских брошюр и рукописных листовок, которые распространял в Берлине среди сочувствующих. Эта деятельность достигла своего апогея с началом войны между Германией и Советским Союзом. С этого момента его пропагандистские листовки стали направляться чинам вермахта на фронт.

Во время выставки «Советский рай» в 1942 г. в Берлине Шульце-Бойзен устроил контрдемонстрацию с плакатами, которые его единомышленники носили по всей немецкой столице. На них было начертано:

Группа Шульце-Бойзена состояла из представителей всех слоев немецкого общества. Его организация объединяла тех лиц, которые по тем или иным причинам являлись противниками национал-социалистической идеологии. При помощи своей жены Либертас, которая была дружна с рейхсмаршалом Германом Герингом, Шульце-Бойзену удалось распространять коммунистические воззрения среди кругов интеллигенции. Наиболее важными членами группы Шульце-Бойзена были:

— Эрвин Гертс, полковник ВВС,

— Иоганн Грауденц, коммерсант,

— Гельмут Гимпель, дантист,

— Понтер Вайзенборн, писатель и театральный критик Берлинского театра им. Шиллера,

— Филипп Шефер, библиотекарь,

— Вальтер Хуземан, редактор,

— Вальтер Кюхенмайстер, писатель,

— Курт Шумахер, скульптор,

— Ганс Коппи, курьер,

— Герберт Голльнов, офицер ВВС,

— Хорст Хайльман, шифровальщик абвера,

— Курт Шульце, почтовый служащий,

— Адам Кукхоф, кинопродюсер,

— Вильгельм Гуддорф, писатель,

— Эрика фон Брокдорф, служащая Министерства труда, работавшая в Берлине.

Эти лица с большим интересом читали пропагандистские брошюры Шульце-Бойзена и распространяли его идеи. Пропагандистский талант Шульце-Бойзена выразился, например, в созданной им работе о Наполеоне, которую он во множестве экземпляров распространял среди интеллигенции, офицеров вермахта и других лиц. Он изобразил историческую личность с целью показать, что стратегия Наполеона, вздумавшего отправиться в поход на Россию, привела его к краху и что Гитлер и НСДАП проводят такую же политику.

Шульце-Бойзен и его жена Либертас устраивали у себя дома по вечерам дискуссии, во время которых они пытались повлиять на своих гостей. Разумеется, они слушали передачи зарубежного радио. Либертас была очень импульсивной и честолюбивой натурой. Она являлась одним из наиболее активных агентов своего мужа и сама оказывала большое влияние на его воззрения. Очень деятельная, она выполняла обязанности курьера, была автором подрывных статей и вербовщиком агентуры для своей группы. В отсутствие супруга она становилась его заместителем и руководила организацией. После ареста Харро Либертас попыталась спрятать или уничтожить компрометирующий их материал. Именно она в сентябре 1942 г. предупредила остальных членов своей группы о начавшихся арестах. Однако сделала это слишком поздно. 3 сентября 1942 г. она встретилась со своим любовником Хорстом Хайльманом. Они попытались уехать на поезде в Трабен-Трарбах. Однако два дня спустя Хайльман, а 8 сентября Либертас Шульце-Бойзен были арестованы. Допрашивал ее криминаль-секретарь Альфред Гепферт, выбравший подлую тактику. В камеру, где находилась Либертас, он поместил свою сотрудницу Гертруду Брайтер. Сочтя ее подругой по несчастью, Либертас открылась перед нею и назвала ряд имен членов организации, которых следовало предупредить. Многие авторы приписали ее откровенность желанию спасти себе жизнь. Иного мнения придерживается Иоганнес Тухель в работе «Особая комиссия гестапо «Красная капелла»[2].

Он полагает, что Либертас была движима искренним желанием помочь друзьям, остававшимся на свободе, так как не могла допустить и мысли, что ее сокамерница — агент гестапо.

Разведывательная деятельность Шульце-Бойзена началась, по существу, в 1936 г. Будучи сотрудником Министерства авиации он имел доступ к секретным планам военных операций против республиканского правительства Испании. С помощью жены Шульце-Бойзен передал донесение об этих планах в советское посольство в Берлине, прибегнув к услугам Гизелы фон Пелльниц, известной деятельницы КП. Это помогло испанским республиканцам своевременно принять меры и сорвать запланированную генералом Франко операцию.

При посредничестве Генриха Шееля, инспектора метеослужбы ВВС, в 1940 г. Шульце-Бойзен попал в коммунистическую дискуссионную группу. Одним из членов этой группы являлся Ганс Коппи. В начале 1941 г. он был завербован Шульце-Бойзеном и стал его радистом. В первые месяцы того же года Коппи получил, с ведома Шульце-Бойзена, от Александра Эрдберга передатчик, работавший от аккумулятора. Рация должна была использоваться в качестве мобильной радиостанции для связи с различными мелкими судами, принадлежавшими членам разведгруппы. Но возможности аппарата были ограничены. В конце концов, рацию отнесли в дом профессора университета доктора Густава Ролоффа, где его сын, известный берлинский пианист, спрятал этот прибор.

Спустя несколько дней Эрдберг принес Шульце-Бойзену предназначенную для Коппи вторую рацию. Это был современный приемопередатчик, вмонтированный в чемодан. Испытывая прибор, Коппи подключил его к электросети. Трансформатор и лампы тотчас сгорели. Коппи и другие техники попытались починить его, но без особого успеха.

После этих провалов Ганса Коппи познакомили с Куртом Шульце (кличка «Берг»), коммунистическим функционером, который в то время работал на почте шофером. На флоте он служил радистом. Встречу эту устроил Шульце-Бойзен. Она состоялась при посредничестве Вальтера Хуземана, бывшего редактора коммунистической газеты в Мангейме, который из-за своей политической деятельности много лет провел в тюрьме. Шульце обучил Коппи радиоделу и в конце 1941 г. передал ему приемопередатчик новейшего типа.

С помощью аппарата, который доставил ему Шульце, Коппи несколько раз пытался связаться с Москвой. Сначала он работал дома, затем в квартире танцовщицы Оды Шотмюллер и, наконец, в квартире Эрики фон Брокдорф. Это происходило в конце 1941-го и начале 1942 г. Шотмюллер и фон Брокдорф были хорошими друзьями Курта Шульце и предоставляли свои жилища Гансу Коппи.

Иоганн Грауденц, коммерсант, был одним из лучших информаторов Шульце-Бойзена. Он поставлял ему множество пропагандистских листовок, которые печатал на двух станках. В начале 1942 г. он сообщил Шульце-Бойзену, что знаком с коммерсантом Марселем Мейяном, который сочувствовал левым и имел хорошие связи в Швейцарии. После этого Шульце-Бойзен потребовал, чтобы Грауденц с помощью Мейяна установил контакт с Швейцарией. Марсель Мейян согласился пойти ему навстречу. Впервые попытка связаться со Швейцарией была предпринята в августе 1942 года.

Шульце-Бойзен поручил Грауденцу попросить Мейяна съездить в Швейцарию и оттуда передать донесение в Англию. В донесении подчеркивалось, что вермахт располагает английским радиошифром и знает, что у берегов Ирландии собирается конвой из транспортных судов, который в начале августа отправится в северные порты СССР. Это донесение так и не было передано в Англию, потому что Мейяну не удалось получить визу для въезда в Швейцарию.

Грауденц составил ряд политических военных и экономических докладов. Кстати, он был агентом фирмы Блумхард в Вуппертале, изготовлявшей шасси для самолетов, и получал информацию от сотрудников Министерства авиации, с которыми поддерживал деловые и личные связи. Самой опасной его задачей было добывание цифр о производстве самолетов для «люфтваффе» на июнь и август 1942 г. Сведения эти он узнал из беседы с Гансом Герхардтом Хеннигером, инспектором Министерства авиации.

Шульце-Бойзен постоянно стремился приобрести новые источники информации в военных или чиновничьих кругах. Ему удалось получать информацию от Хорста Хайльмана, радиоспециалиста, без пяти минут офицера, а также Герберта Голльнова, лейтенанта «люфтваффе». В прошлом член гитлерюгенд, а позднее — национал-социалистической партии, Хайльман занимался расшифровкой английских, французских и русских депеш, работал в отделе расшифровки донесений ОКБ. Он познакомился с оказавшим на него большое влияние Шульце-Бойзеном, который преподавал в Институте зарубежья. Шульце-Бойзен уделял большое внимание Хайльману, которого считал добросовестным помощником. Совместно они написали работу, посвященную важным политическим проблемам Первой мировой войны. В ней они проводили параллели и сравнения с продолжавшейся Второй мировой войной. Для работы было характерно неприятие национал-социализма. Хайльману было известно о подпольной деятельности Шульце-Бойзена, и он предложил сообщать ему всю важную информацию, какую узнавал по роду деятельности. В день ареста Шульце-Бойзена Хайльман передал Либертас радиограмму, в которой сообщалось о разоблачении их группы. Отдел, в котором он работал, расшифровал сообщение, содержавшее предупреждение всем участникам группы. Хайльману также удалось завербовать некоего Альфреда Трексля, сотрудника секции «Запад» отдела расшифровки.

Герберт Голльнов познакомился с Шульце-Бойзеном в Институте зарубежья в Берлине, где он учился. Под предлогом помощи Голльнову в работе Шульце-Бойзен сумел повлиять на его политические взгляды и внушить коммунистические идеи, хотя Голльнов и был членом НСДАП. Голльнов был тесно связан с четой Харнак и имел интимную связь с Милдред Харнак. Он сообщал Харнакам большую часть секретной информации об абвере, которую чета Харнак передавала в Москву через Брюссель. Позднее Голльнов стал добровольным информатором.

Шульце-Бойзен также подружился с полковником «люфтваффе» Эрвином Гертсом, начальником третьей группы подготовки кадров для ВВС. Оба они многие годы занимались в коммунистических дискуссионных группах. Шульце-Бойзен знакомил Гертса с собственными работами и сообщал ему о всех интересных событиях, происходивших в руководимом им отделе в Министерстве авиации. Взамен узнавал новости, становившиеся известными Гертсу как штабному офицеру «люфтваффе». Часть этой информации Шульце-Бойзен использовал для составления собственных докладов, остальное передавал Харнаку. Гертс, хотя и верующий, был склонен к метафизике и оккультизму. Он был настолько суеверен, что по служебным делам обращался к предсказательнице Анне Краус, которая оказывала на него влияние. Впоследствии фрау Краус была арестована. Она составляла гороскопы для многих участников группы, в том числе Иоганна Грауденца, которому предрекала важную политическую роль. В состоянии транса Анна Краус рисовала политическую структуру рейха после падения нацистского режима. Она была осведомлена о деятельности Шульце-Бойзена и его группы и часто получала от них материалы. На многих служащих, состоявших в составе берлинской группы, она оказывала гипнотическое воздействие и укрепляла в них враждебное отношение к национал-социалистическому режиму.

Группе Шульце-Бойзена пришлось преодолевать большие трудности при установлении прямой радиосвязи между Берлином и Москвой. В августе 1942 г. Центром было решено отправить в Германию агентов-парашютистов, которые прошли особую подготовку в Москве и на Урале. В их задачу входило помочь в оперативной работе и установить прямую радиосвязь с Москвой. 5 августа 1942 г. с борта советского бомбардировщика дальней авиации были выброшены два парашютиста, которые приземлились вблизи Гомеля. Это были Альберт Гесслер и Роберт Барт. Оба были одеты в форму офицеров артиллерийского резерва. Первый, функционер КПГ, имел псевдонимы Франц, Гельмут Вигнер и Вальтер Штайн. Барт, в прошлом сотрудник коммунистической газеты «Роте Фане», выходившей в Берлине, использовал псевдонимы Бек и Вальтер Керстен. После приземления оба направились в Берлин, где им предстояло начать работу. Гесслер, как и Барт, были завербованы Александром Эрдбергом.

В 1933 г. Гесслер эмигрировал в Чехословакию. Впоследствии он работал в КП Бельгии и Голландии, а в 1937 г. сражался на стороне республиканцев во время гражданской войны в Испании. По ее окончании отправился в Советский Союз. Там после основательной подготовки по политическим вопросам, разведработе, радиоделу, прыжкам с парашютом и диверсионной работе он был отобран для участия в работе берлинской группы «Красная капелла». Через несколько дней после приезда в Берлин Гесслер познакомился с ближайшими соратниками Шульце-Бойзена — скульптором Куртом Шумахером и его женой. Шумахер оказывал Гесслеру всяческую помощь, привел к себе домой в Темпельгоф и представил Шульце-Бойзену. Шульце-Бойзен, понимавший важную роль Гесслера, часто встречался с ним в разных местах, в том числе в одной берлинской казарме, и познакомил его с радистом Гансом Коппи. С того момента вплоть до их ареста Гесслер и Коппи пытались наладить радиосвязь с Москвой. Рацию устанавливали в домах различных берлинских коммунистов и чаще всего в студии Эрики фон Брокдорф. Однако наладить надежную радиосвязь с Москвой им так и не удалось.

Второй агент, Роберт Барт, был схвачен в Берлине 9 октября 1942 г. Во время войны он находился на фронте, был ранен и награжден. Он сообщил о том, что прежде сотрудничал в газете «Роте Фане» и после длительного обучения был заброшен с парашютом на территорию Германии. Перед ним была поставлена задача вербовать в Берлине новых агентов и докладывать о политическом и экономическом положении в Третьем рейхе. Он должен был поддерживать тесный контакт с Гесслером. 27 сентября 1942 г. Барт установил связь с Москвой и во время сеанса связи передал три донесения, в которых доложил о своем прибытии на место назначения и о трудностях, с которыми пришлось столкнуться при поисках жилья. Гесслер и Барт несколько раз встречались в Берлине и обменивались опытом, как можно подыскать себе угол и суметь жить, не привлекая к себе внимания.

Доктор Арвид Харнак был сыном профессора истории в Дармштадте, который в 1941 г. во время приступа душевной болезни покончил с собой. В течение многих лет Арвид Харнак проявлял интерес к идеям социализма и, в конце концов, вступил в КПГ. Его взгляды сформировались благодаря дружбе с различными сотрудниками советского посольства и советской торговой делегации в Берлине.

Контакты Харнака с советским посольством использовались в разведывательных целях. Основными его друзьями в это время были Сергей Бессонов, юрисконсульт посольства, Хиршберг (имя его не известно), один из секретарей и два других сотрудника этого учреждения. При этом секретный сотрудник советской торговой делегации, называвший себя Александром Эрдбергом, вплоть до самого нападения Германии на Советский Союз оказывал на Харнака большое влияние. Он сумел убедить последнего принять участие в разведывательной деятельности в пользу Советского Союза.

С помощью Харнака Эрдбергу удалось без всякого труда завербовать сочувствовавшего коммунистам доктора Адама Кукхофа, который дружил с Харнаком, начиная с 1930 г. В ответ на вопрос относительно его политических воззрений Кукхоф заявил: «Мы с Харнаком работали ради создания коммунистической Германии с национальной плановой экономикой. Мы придерживались той точки зрения, что такого рода коммунистические государства могут быть созданы повсюду. Для достижения этой цели мы с Харнаком поставили перед собой задачу обратить наших друзей в коммунистов».

Незадолго до начала войны Германии с СССР с согласия Харнака Эрдберг передал Кукхофу полностью укомплектованный передатчик. Спустя неделю передатчик вернули Эрдбергу, потому что его не удалось включить. Как и большинство встреч этой группы, передача аппарата состоялась после того, как были приняты все меры предосторожности, на станции городской железной дороги.

Адольф Гримме был включен в группу в 1937 г. С Кукхофом он познакомился еще раньше, с 1930-го по 1933-й занимая пост министра по делам культов. Однако Гримме придерживался социалистических воззрений и был крайне религиозен, поэтому требовалось немало усилий, чтобы внушить ему коммунистические идеи. В конце концов, Харнаку и Кукхофу, как выразился последний, удалось «прочно связать Гримме с коммунизмом».

До 1933 г. Адам Кукхоф редактировал журнал «Тат». Уже в то время он был знаком с Ионом Зигом, членом КПГ и сотрудником редколлегии газеты «Роте Фане». В 1940 г. Зиг был завербован в организацию.

Группа активно пропагандировала коммунистическую теорию. Во время бесед и дискуссий зачитывались секретные материалы, которые Харнаку удалось вынести из Министерства экономики, где он служил. Затем инициативу взял в свои руки Йон Зиг, издававший нелегальную газету «Иннере Фронт» («Внутренний фронт»), первый выпуск которой быстро разошелся в Берлине. Группа также обсуждала последние работы, написанные Шульце-Бойзеном и его помощниками, и различные статьи на экономические темы, принадлежавшие перу Харнака. Конечная цель заключалась в том, чтобы подготовить разгром нацистской Германии, который, по их расчетам, должен был произойти в 1943 г., и создание коммунистического правительства, которое могло бы образовать альянс с Советским Союзом.

Йон Зиг родился в Детройте в семье немца-эмигранта, но в 1928 г. в возрасте 25 лет вернулся в Германию. Год спустя вступил в КПГ. Занялся журналистикой. С приходом к власти нацистов был арестован и с марта по июль 1933 г. находился в заключении. Выйдя на свободу, развернул антифашистскую работу. В том же году устроился на железную дорогу. Во время Второй мировой войны вел большую агитационную работу, в результате которой эшелоны с боеприпасами и войсками направлялись не по назначению или же подолгу простаивали на забитых поездами ветках. Такая деятельность не осталась незамеченной. 11 октября 1942 г. Йон Зиг был арестован. Подвергся жестоким пыткам в главной тюрьме гестапо на Принц-Альбрехтштрассе. Боясь выдать товарищей, 23 октября он покончил с собой.

Летом 1942 г. Зиг завербовал еще одного члена организации. Это был Вильгельм Гуддорф, писатель-коммунист. Он родился в семье немецкого профессора Гентского университета, который прочил сыну карьеру священника. Однако сын проникся иным мировоззрением. В 1922 г. он вступил в КПГ и стал редактировать коммунистическую газету «Роте Фане». Гуддорф учился в университетах Лейдена, Парижа и Мюнстера, специализируясь на древних языках и истории. Впоследствии овладел почти всеми европейскими языками, а также ивритом и арабским языком. В тюрьме Лукау стал заниматься персидским, китайским и японским языками. В 1930 г. он долгое время находился в Советском Союзе. В 1934 г. за подрывную деятельность был в рейхе приговорен к трем годам тюрьмы, затем отправлен в концлагерь, где оставался до 1937 г. Вскоре после освобождения, несмотря на серьезные предупреждения, занялся подпольной работой. Впоследствии он писал:

После ареста 20 октября 1942 г. Гуддорф выдал свои нелегальные связи в Гамбурге. В результате были арестованы около 85 человек, работавших в доках портов Северного моря. Благодаря Бернхарду Бестлейну, коммунистическому функционеру из Гамбурга, Гуддорф установил контакт с двумя советскими парашютистами, которые в мае 1942 г. приземлились в Восточной Пруссии и нашли в Гамбурге убежище у сочувствующих СССР лиц. Гуддорф уговаривал Харнака с помощью этих агентов установить прямую радиосвязь с Москвой. Харнак согласился и передал Гуддорфу план операций немецких войск на Кавказе, который следовало передать в Центр с помощью гамбургских радистов. Однако эти сведения в Москву не были переданы, поскольку гестапо успело захватить передатчики. Предполагалось доставить обоих парашютистов из Гамбурга в Берлин. Гуддорф навел в Берлине нужные справки и благодаря Харнаку и Зигу получил разрешение на поездку и продовольственные карточки. План этот провалился. Эрна Эйфлер, бывший член КПГ, и Вильгельм Генрих Феллендорф — два агента-парашютиста — в октябре 1942 г. были схвачены гестапо.

Попытка Харнака установить радиосвязь с Москвой при посредстве агентов-парашютистов соответствовала договоренности им с Эрдбергом, заключенной в 1941 г. Незадолго до нападения Германии на СССР по просьбе Эрдберга он познакомил последнего со своим другом Шульце-Бойзеном. Эрдберг придавал работе Шульце-Бойзена большое значение и усматривал в ней возможность установления постоянного радиоконтакта с Центром. Шульце-Бойзен был целиком захвачен этой идеей, поскольку она давала ему возможность наконец-то заняться реальной деятельностью, направленной против нацистов.

До самого своего ареста д-р Харнак выступал в качестве посредника, он же шифровал направляемые в Москву донесения. Материалы доставлялись ему Шульце-Бойзеном или его женой Либертас, а Харнак передавал их Гансу Коппи, радисту группы. Обязанности курьера выполнял Карл Беренс. После того как Беренса мобилизовали, его место заняла машинистка Роза Шлезингер, муж которой находился на Восточном фронте.

Когда связь Харнака с советским посольством в Германии прервалась и ему не удалось наладить прямой радиоконтакт с Москвой, он условился о пересылке своих донесений с Бернхардом Бестлейном, коммунистом из Гамбурга, передававшим материалы в советское посольство в Стокгольме. Оттуда они по радио пересылались в Москву. Содержание докладов, которые таким путем шли в Центр, было следующим:

а) создание крупной автомобильной мастерской в Иверло (Финляндия);

б) применение авиации и количество самолетов на Восточном фронте;

в) поступление боевой авиации на Восточный фронт;

г) планы относительно переправы немецких войск через Днепр.

Москва настаивала на том, чтобы Харнак расширял свою агентурную сеть. С этой целью Харнак в течение многих месяцев пытался влиять на своего племянника Вольфганга Хавемана, заседателя Потсдамского земельного суда. Затем последний был мобилизован в военно-морской флот. Хавеман знал о том, чем занимается его дядя. После своего ареста он заявил: «Теперь мне ясно, что своими разговорами с дядей и рукописными листовками, которые я от него получал, я себя только скомпрометировал». Нет никакого сомнения, что Харнак рассчитывал использовать племянника в качестве агента. В донесении Центру от 30 августа 1941 г. Харнак называет Хавемана псевдонимом «Итальянец».

28 августа 1941 г. немецкая коротковолновая радиостанция в Праге перехватила зашифрованное сообщение. Год спустя был арестован Иоганн Венцель, радист советской разведсети в Бельгии, выдавший свой шифр гитлеровцам. Поэтому им удалось прочитать перехваченное год назад донесение. В донесении предлагалось Кенту, находившемуся в Брюсселе, отыскать некую Ильзу Штебе, она же «Альта», проживающую в доме № 37 по Виланд-штрассе (Берлин-Шарлоттенбург), и потребовать, чтобы она связалась с брюссельской группой. Судя по депеше, она была важным агентом.

Ильзу Штебе арестовали в Берлине 12 сентября 1942 г. После семи недель допросов она призналась, что является советской разведчицей и что регулярно за денежное вознаграждение передавала информацию своему другу Рудольфу Гернштадту, бывшему сотруднику газеты «Берлинер Тагеблатт».

С начала до августа 1940 г., а затем с начала 1942 г. до июля того же года Ильза Штебе поддерживала контакты с немецким дипломатом Рудольфом фон Шелиа. Она получала от него всевозможную информацию, которую передавала атташе при советском посольстве. Она также сообщала ему предписания, которые получала от Гернштадта, и за выполненную им работу уплатила дипломату 3 тыс. рейхсмарок.

Фон Шелиа был арестован 29 октября 1942 г. Он признался, что является агентом советской разведки с 1937 г. — с тех пор, как Гернштадт завербовал его в Варшаве, где дипломат работал с 1930 по 1932 г. Фон Шелиа также признался, что продавал Гернштадту информацию политического характера, полученную им в немецком посольстве в Варшаве. Масштабы ущерба, нанесенного фон Шелиа Третьему рейху, трудно определить, но, без сомнения, он значителен. Он получил из Центра указание сообщать ему о немецко-польских отношениях, о результатах бесед между польским министром иностранных дел и немецким послом в Варшаве, об участии различных европейских государств в пакте трех держав и об уведомлении немецкого МИД относительно опасности английского вторжения.

По словам А. Бланка, автора книги «В сердце Третьего рейха», фон Шелиа был уверен, что его информация передается в Лондон, а не в Москву. Работа на британцев больше соответствовала намерениям отпрыска старинного дворянского рода. Он сообщал, что уже с 1938 г. планируется нападение на Польшу. По мнению немецких военных кругов, оно должно быть осуществлено не позднее чем в конце июля 1939 г. Нападение на Польшу должно было начаться с неожиданной бомбардировки Варшавы, которую следовало превратить в груды развалин. Первая волна бомбардировщиков шесть часов спустя должна была смениться второй, которой предстояло завершить разрушение польской столицы. На окончательный разгром польской армии отводилось две недели. Гитлер был уверен, что ни Англия, ни Франция в немецко-польский конфликт не вмешаются.

Дипломату удалось включить Ильзу Штебе в число сотрудников отдела печати МИД, где она по работе имела возможность официально встречаться с представителем агентства ТАСС в Берлине. До июня 1941 г. сведения, поставлявшиеся фон Шелиа, передавались Ильзой Штебе в представительство ТАСС, а оттуда — советскому торговому атташе в Берлине.

Московский Центр пошел на риск, введя фон Шелиа в организацию Шульце-Бойзена и Харнака. Помимо неустойчивого с точки зрения безопасности дипломата положения можно было подумать, что фон Шелиа по своим идеологическим взглядам, как агент с сугубо коммерческими наклонностями, мог быть чужд обеим группам.

В феврале, сентябре и октябре 1942 г. фон Шелиа ездил в Швейцарию, чтобы положить на банковский счет гонорар за сотрудничество с советской разведкой. Его услуги ценились настолько высоко, что, по подсчетам немцев, он должен был получить за них около 50 тыс. долларов. По мнению следствия, большую часть суммы он израсходовал на себя, но какая-то ее часть осела на его банковском счете в Швейцарии. Фон Шелиа и его семья жили в Берлине не по средствам.

Есть подтверждения о выплате ему двух сумм. В феврале 1938 г. он получил 6500 долларов, которые поступили на его счет в банке «Юлиус Бер и К°» на основании чека Национального банка Чейза в Нью-Йорке через банк «Лионский кредит». Вторая сумма, полученная фон Шелиа, в размере 3 тыс. рейхсмарок была передана ему Ильзой Штебе в феврале 1941 г.

Помимо вышеуказанных разведгрупп в Германии действовали другие разведывательные организации, созданные самостоятельно в рамках движения Сопротивления, но имевшие определенные контакты с Москвой. Аллен Даллес, руководитель ЦРУ и брат бывшего госсекретаря (министра иностранных дел) США в своей книге «Немецкое подполье» писал: «Когда в июне 1944 г. стало ясно, что английские и американские войска твердой ногой встали на французскую землю, граф Клаус Филипп Шенк фон Штауффенберг, глава антигитлеровского заговора 20 июля 1944 г., прилагал все силы к тому, чтобы поддержать коммунистов. Он предложил включить коммунистов в коалиционный союз. Когда его предупредили о возможных осложнениях, он стал уговаривать своих друзей социалистов установить контакт с коммунистическим подпольем, не заручившись согласием главных участников заговора.

22 июня д-р Юлиус Лебер и Адольф Рейхвейн, представители заговорщиков, тайно встретились с Антоном Зефковом, Францем Якобом и третьим персонажем (личность его не установлена), которые представляли ЦК подпольной организации КПГ. Зефков, бывший рабочий-металлист, принимал особенно активное участие в деятельности КПГ в Рурской области и считался другом Эрнста Тельмана, руководителя КПГ до прихода Гитлера к власти. После того как в 1933 г. Зефкова арестовали в Гамбурге, его отправили в концлагерь. Где-то в 1943 г. ему и Якобу удалось сбежать оттуда и добраться до Берлина, где оба вошли в руководство подпольной КПГ.

При встрече 22 июня было выдвинуто предложение включить коммунистов в будущее правительство. Зефкову, Якобу и Карлу Бальцеру сообщили имена некоторых главных заговорщиков. Они попросили время на обдумывание предложения. Следующая встреча была назначена на 4 июля, на ней должен был присутствовать фон Штауффенберг.

Встреча эта не состоялась. 4 июля гестаповцы арестовали Рейхвейна, а на следующий день — Лебера вместе с сотнями левых, которые были связаны с Национальным комитетом «Свободная Германия», куда входили немецкие военнопленные, главным образом офицеры, которые сотрудничали с советскими властями в СССР. Было ясно, что в коммунистическое подполье проникли гестаповские агенты. Зефков и Якоб были впоследствии казнены».

Один западногерманский источник сообщал в 1951 г., что группа Зефкова, называвшаяся «Антигитлеровское движение Сопротивления», до и во время Второй мировой войны не имела никакой связи с Москвой. Однако эта группа была серьезной подпольной организацией КПГ, имевшей прямую связь с «Красной капеллой», которая осуществлялась при помощи Бернхарда Бестлейна, Вильгельма Гуддорфа и Генри Робинсона. Большинство ее составляли воинствующие коммунисты, контролируемые и управляемые Третьим Интернационалом.

Группа Зефкова имела связи и собственные ячейки по крайней мере в 30 организациях Гамбурга и других городов Германии. Она располагала огромной разведывательной сетью в Германии и за ее пределами, которые ею координировались и финансировались.

В группе Зефкова, помимо него самого, Бернхарда Бестлейна и Франца Якоба важную роль играл Вильгельм Гуддорф, он же Пауль Браун, который жил, как и Бестлейн, в Гамбурге и поддерживал тесные отношения с Арвидом Харнаком.

Гуддорф родился в 1902 г. в Германии. В 20 лет вступил в КПГ. Его отец преподавал в Гентском университете в Бельгии. В 1927 и 1928 гг. он был редактором и автором газеты «Роте Фане». В 1930 г. он уехал в СССР, где оставался до 1933 г. В 1934 г. его арестовали в Германии. До 1938 г. он находился в тюрьме, где познакомился с Бернхардом Бестлейном и Ионом Зигом. После освобождения стал редактором еженедельника «Вельт ам Абенд» и возобновил подпольную коммунистическую деятельность. Благодаря знакомству с товарищами по партии, главным образом Бестлейном, включился в разведывательную работу. В мае 1942 г. Бестлейн сообщил Гуддорфу о прибытии двух новых агентов. Это были Эрна Эйфлер и Вильгельм Феллендорф, которые приземлились на парашютах вблизи Гамбурга. Гестапо арестовало Гуддорфа в начале осени 1942 г., но с помощью Гейнца Ферлей он освободился. Однако вскоре его схватили вновь. Его допрос привел к аресту Бестлейна, а затем Эрны Эйфлер и Феллендорфа. В 1943 г. Гуддорф был казнен. Главная задача, поставленная перед Бестлейном, заключалась в установлении курьерской связи между группой Харнака в Берлине и советским посольством в Стокгольме. В 1944 г. Бестлейна расстреляли.

Вильгельм Генрих Феллендорф родился 8 февраля 1903 г. в Гамбурге. Там он приобрел специальность водителя грузовых автомобилей и стал функционером движения «Красный фронт». Проводил диверсии, нападения на противников, снабжал оружием своих единомышленников. Он использовал псевдонимы Вельмут, Вилли Махмаров и Эдуард Генрих Шрамм. Из-за своей нелегальной деятельности в 1933 году Феллендорфу пришлось бежать в Швецию. Оттуда он перебрался в Данию, где обратился в советское посольство. В 1938 г. приехал в Советский Союз. В том же году отправился в Испанию, где служил лейтенантом (по словам Ю. Мадера, капитаном) в танковых частях. Взятый в 1938 г. в плен под именем шведского гражданина Карлссона, он так хорошо говорил по-шведски с переводчиком мятежников, что его легенда была принята. По требованию шведского правительства он был освобожден из плена и отправлен в Швецию. В 1939 г. из Швеции он поехал в Советский Союз. Там прошел диверсионную подготовку. После того, как Феллендорф был арестован, по словам американских авторов «Красной капеллы», он стал агентом-двойником в гестапо. Однако, как отмечено в книге «Альбом гестапо», а также в книге Юлиуса Мадера, в 1943 г. он был расстрелян в Гамбурге, как и его мать, арестованная гестапо и расстрелянная 31 марта 1944 г.[3]

Эрна Эйфлер (клички Кете Гланц, Герда Зоммер, Розита и Биене) родилась в Берлине 31 августа 1908 г. Была третьим ребенком из пяти детей литографа Германа Эйфлера и его жены Марты (урожденной Эйхгольц). В период с 1914-го по 1922 г. училась в 49 народной школе, после чего стала ученицей продавца при фирме «Унтерберг и Хельмле».

После смерти родителей была вынуждена прервать учебу. Чтобы воспитывать братьев и сестер, стала работать машинисткой-стенографисткой в различных фирмах.

В 1927 г. вступила в немецкий комсомол. С 1928-го по январь 1930 г. она работала по этой же специальности в советском торгпредстве в Берлине, а затем, до января 1931 г. в московской фирме «Металлоимпорт».

Вернувшись в Германию в 1931 г., она вступает в ряды КПГ, после чего работает в Антимилитаристском аппарате партии в качестве сотрудницы информационного бюро (отдел химии). В феврале 1935 г. покидает Берлин после ряда арестов среди ее ближайшего окружения и едет в Москву, где начиная с 1936 г. сотрудничает в 5-м Управлении ГРУ.

С конца 1936 по август 1938 г. вместе с ее другом Вальтером Каро выполняет задание в Китае. После этого учится радиоделу и конструированию радиопередатчиков в школе связи, расположенной в Сходне под Москвой. В августе 1939 г. направляется в Голландию, с началом войны возвращается в СССР и снова направлятеся на учебу в Сходню. Заявляет, что готова для засылки в Германию. С августа 1941 г. учится в парашютной школе в Петровске. С октября 1941-го по январь 1942 г. учится в школе связи в Куйбышеве, затем в Москве.

В ночь с 16 на 17 мая 1942 г. совершает прыжок с парашютом и приземляется возле Алленштейна вместе с Вилли Бернером, Эрвином Пандорфом и Вильгельмом Феллендорфом. Вместе с последним дней десять спустя прибывает в Берлин. Отказывается от запланированной встречи с Ильзой Штебе, как и от поисков надежной квартиры в Берлине. Делает визиты семейству Хюбнер — Везолек, Кларе Шаббель и Эльзе Имме. Поэтому оба в июле через Харбург отправляются в Гамбург, где останавливаются у матери Феллендорфа и Марии Присс. После проверки данных их связывают с участниками Сопротивления, окружающими Роберта Абсхагена и Бернхарда Бестлейна.

Последний сообщает Вильгельму Гуддорфу, находящемуся в Берлине, о их прибытии. Гуддорф информирует об этом Харнака. Вследствие произошедших арестов более тесная связь с ними оказалась невозможной.

Около 16 часов 15 октября 1942 г. Эрна Эйфлер была арестована вместе с Марией и Гейнцем Приссами в их летнем садовом домике в гамбургском дачном массиве «Хорнер Моор». Отправлена в гамбургское управление гестапо, расположенное в ратуше. Не позже 21 октября 1942 г. доставлена в Берлин, в управление полиции, что на Александерплатц. Никакого суда над ней не было. С 1 апреля 1944 г. находилась в Равенсбрюке. Предположительно, 8 августа того же года была убита в этом лагере [4].

Дополнительные сведения об Эрне Эйфлер мы находим в книге «Красная капелла», вышедшей в 1979 г. в США. В ней, в частности, указано, что в 1926 г. она уже была опытным агентом и курьером Коминтерна. Два года спустя работала секретаршей при советской торговой делегации в Гамбурге. Вскоре после этого отправилась в СССР. До 1936 г. жила в Вене, а год спустя уехала в Харбин под псевдонимом Кете Гланц, получив разведывательное задание. В 1942 г. вместе с Феллендорфом была включена в группу, осваивавшую в окрестностях Москвы диверсионную подготовку, радиодело и прыжки с парашютом. После выброски в Германию попыталась связаться с группами Харнака или фон Шелиа, но, прежде чем успела их отыскать, была арестована гестапо. Как и Феллендорф, якобы стала агентом-двойником. Участвовала в «радиоиграх», работала с передатчиком до марта 1945 г. Дальнейшая ее судьба не известна.

Группа Зефкова была так хорошо организована и поддерживала столько важных контактов в пределах Германии и за ее пределами, что у ее членов почти не было трудностей при передаче информации в Москву. Деятельность группы была направлена на следующие цели:

а) внедрение своих кадров во все объекты военного значения в Берлине;

б) распространение пропагандистской литературы среди солдат на фронте и в тылу.

Несмотря на строгие меры безопасности в частях вермахта, группе Зефкова удалось найти источники на Западном и Восточном фронтах и даже в ОКБ. Эти люди снабжали группу ценной информацией и находили адреса солдат, по которым им отправляли письма определенного политического содержания. Пропаганда Национального комитета «Свободная Германия» приводила к тому, что на Восточном фронте на сторону советских войск переходили целые части вермахта.

Большое внимание уделялось установлению связей с другими организованными антифашистскими движениями, в том числе группировками социал-демократов и рабочих. В 1943 г. был установлен контакт с группой Ульриха, который не принес пользы, так как эта группа была вскоре арестована. В том же 1943 г. в качестве источников использовались представители науки и искусства. В начале 1944 г. установился контакт с группой д-ра Лебера и профессора Рейхвейна. Группа Зефкова наладила также тесные отношение с военным министерством, с молодежными группами, с управлением вещевого снабжения «люфтваффе» и почтовым ведомством.

После того как центральное руководство «Красной капеллы» в связи с арестом групп Харнака и Шульце-Бойзена было разгромлено, группа Зефкова продолжала работу. После ареста Зефкова, Бестлейна и Якоба в 1944 г. были казнены около ста участников антигитлеровского Сопротивления. Но не все члены группы Зефкова пали от рук палачей. Даже после ликвидации ее руководства участники группы продолжали передавать информацию московскому Центру.

22 сентября 1946 г., выступая на встрече памяти погибших участников антигитлеровского Сопротивления, принадлежавших к группам с различной политической ориентацией, берлинский муниципальный советник Оттомар Решке назвал имя Антона Зефкова одним из первых.

Группу Шульце-Бойзена абвер выследил в результате операции, проводившейся в Бельгии. После того как пеленгаторы команды Гиринга засекли тайный передатчик в Брюсселе и был схвачен радист Иоганн Венцель, выдавший секретные шифры, немцам удалось прочесть радиограмму от 18 октября 1941 г. из Москвы, в которой Кенту предписывалось отправиться в Берлин по указанному адресу. Это был адрес Шульце-Бойзена. При обыске квартиры Венцеля немецкие контрразведчики обнаружили незашифрованное донесение. В нем содержались данные о большом количестве боевых машин «люфтваффе», скопившихся на аэродромах. В числе немногих лиц, которым было известно о нехватке горючего для немецких аппаратов, находился и Шульце-Бойзен.

Служебное расследование выявило, что советские агенты имели связи с высокопоставленными правительственными чиновниками в Берлине, Гамбурге, Дрездене и других городах. Ситуация оказалась настолько угрожающей, что Геринг и Гиммлер лично вмешались в разбор дела. Была создана зондеркоманда, которой была поставлена задача отыскать советских агентов, действующих в самом сердце рейха, с тем чтобы арестовать их и отправить на виселицу.

Наиболее активная работа гестапо началась во второй половине августа 1942 г. Сам Шульце-Бойзен был взят под стражу 30 августа 1942 г. Остальные члены его группы и группы Харнака были схвачены гестапо в сентябре того же года. Ильзу Штебе арестовали 12 сентября, но Рудольф фон Шелиа находился на свободе до 29 октября.

В одном лишь Берлине были арестованы 118 человек, замешанных в деле «Красной капеллы». Первыми на скамье подсудимых оказались следующие лица:

Харро и Либертас Шульце-Бойзен,

Арвид и Милдред Харнак,

Ганс Коппи,

Курт и Элизабет Шумахер,

Хорст Хайльман,

Герберт Голльнов,

Курт Шульце,

Иоганн Грауденц,

Эрвин Гертс,

Эрика фон Брокдорф.

Все были признаны виновными, кроме Милдред Харнак и Эрики фон Брокдорф, над которыми должен был начаться новый процесс. 22 декабря, через три дня после окончания процесса и отказа Гитлера смягчить наказание, состоялись первые казни. Исполнение приговора над Гербертом Голльновом и полковником Гертсом было отложено, с тем чтобы они могли дать показания по делу Милдред Харнак и Эрики фон Брокдорф. Вместо них отправили на казнь Ильзу Штебе и Рудольфа фон Шелиа. Судя по документам, после вынесения смертных приговоров участникам «Красной капеллы» двое из них покончили жизнь самоубийством и сорок девять казнены.

Прокурор ВВС, д-р Манфред Редер, председатель суда, сообщил, что приговоренные по делу сети «Красная капелла» Шульце-Бойзена и Харнака относились к следующим профессиональным группам:

29 % — лица с высшим образованием и студенты;

20 % — профессиональные военные и государственные служащие;

21 % — художники, писатели и журналисты;

17 % — представители вооруженных сил;

13 % — рабочие и подсобники.

По подсчетам Редера, шпионская деятельность «Красной капеллы» привела к гибели около 200 000 военнослужащих вермахта. Мнение адмирала Канариса, шефа абвера, было таким же.

Д-р Адольф Гримме, бывший до 1933 г. прусским министром по делам культов, 15 сентября 1945 г. направил британской военной администрации Ганновера обвинение, в котором указывал, что д-р Манфред Редер совершил преступление против человечества, вынеся смертные приговоры участникам берлинской группы «Красной капеллы». Кроме д-ра Гримма 1 февраля 1947 г. к английской военной администрации обратились с аналогичными обвинениями писатель Гюнтер Вайзенборн и известная переводчица и филолог Грета Кукхоф; заявления были направлены в Международный военный трибунал в Нюрнберге. Госпожа Кукхоф писала:

В работе «Сопротивление в Третьем рейхе», изданной Объединением лиц, преследовавшихся нацистским режимом, содержится следующая оценка роли «Красной капеллы» для Германии:

Правда, иного мнения придерживался Ульрих фон Кассель, немецкий посол в Италии, который после неудачного покушения на Гитлера 20 июля 1944 г. был казнен. Он в свое время писал, что группа Шульце-Бойзена представляла собой «широкомасштабный коммунистический заговор»:

Сколько пафоса в защиту бедного вермахта, который эти русские заманили на берега Волги, к стенам Сталинграда, для чего «несчастным немцам» пришлось сжигать деревни, разрушать города, истреблять их население!

Впрочем, не все немцы разделяли мнение немецкого посла в Италии.

Бригадефюрер Вальтер Шелленберг воздал должное участникам «Красной капеллы». В своих мемуарах он признавался: «Сопротивление Гитлеру и его режиму не являлось основной причиной измены этих интеллектуалов. Деньги для них не имели значения. Как стало ясно из протоколов их допросов, они не ограничивались сопротивлением национал-социализму, а стремились найти убежище от идеологической пустоты западного мира, видя спасение человечества на Востоке».

Оставшаяся в живых Грета Кукхоф, принимавшая участие в деятельности «Красной капеллы», в статье в «Нью-Йорк тайме» (1966 г., № 16) писала о том, что одна из самых юных членов их организации, фрейлейн Като Бонтьес фон Бек, узнав, что ее приговорили к смертной казни, заявила: «Жалею только о том, что не смогла сделать больше». Кукхоф призналась, что слова девушки все еще звучат у нее в ушах…

В июне 1948 г. нюрнбергский «Телеграф» поместил статью, в которой говорилось:

Редер так отозвался на эти обвинения: «Я уведомил прокурора Хейнке, что считаю это воззвание противоправным; он оспорил всяческое его участие и заявил, что авторами воззвания являются родители Хорста Хайльмана, живущие в советской зоне.

Это указывает на то, что кроме Гримме и фрау Кукхоф имеются и другие лица, которые очень стараются выставить себя в качестве мучеников».

В заключение следует отметить, что провал групп Харнака, Шульце-Бойзена и фон Шелиа объясняется, прежде всего, неопытностью и недостаточной теоретической подготовкой, любительским уровнем знания радиодела, а также необходимостью постоянного ремонта аппаратуры. То же относится и к бельгийской сети. Немцев подтолкнули к раскрытию этой сети обнаружение Макарова, а затем радиограммы Венцеля. Несомненно, связь была наиболее уязвимым звеном «Красной капеллы». Если бы не перечисленные факторы, то «Красная капелла» вполне могла бы просуществовать до конца войны…

В 1964 году правительство ГДР выпустило марки в память о разведчиках, членах «Красной капеллы». Тех, кого на Западе считали предателями национал-социалистического государства, на Востоке Германии называли героями-антифашистами. В их числе были:

Харро Шульце-Бойзен (1909–1942),

Арвид Харнак (1901–1942),

Милдред Харнак (1901–1942),

Адам Кукхоф (1887–1943),

Антон Зефков (1903–1944),

Бернхард Бестлейн (1894–1944),

Франц Якоб (1906–1944)[5].