"Миллиардер 2. Книга вторая: Арктический гамбит" - читать интересную книгу автора (Бенедиктов Кирилл, Кондратьева Елена)
ГЛАВА ТРЕТЬЯ Мясо с кровью Июль 2009 года, Арктика. Остров Рудольфа, Земля Франца-Иосифа.Борт станции «Земля-2»
К вечеру станция успешно преодолела пролив и миновала несколько крохотных островков, называемых Комсомольскими. К вечеру она должна была выйти к небольшому, всего десять километров в поперечнике, острову Рудольфа. Это была самая северная территория России и одновременно самая северная точка Европы. Оттуда ей предстояло продолжить свой путь к полюсу. Пока же перед ней лежал гористый, покрытый вечными льдами остров Винер-Чейштад.
На пути станции встала скалистая гряда в несколько сот метров высотой. Выглядела она устрашающе: кривые каменные клыки торчали изо льда, и их острые вершины вспарывали тяжелые снеговые тучи. Чтобы преодолеть такое препятствие, «Земле-2» нужно было подняться в воздух или совершить обходной маневр.
Фрам просчитал оба варианта и предложил перелететь гряду. Путь по льдам в обход скал занял бы слишком много времени. А прыжок через хребет сократил бы дорогу часов на десять.
Алферова запустила программу трансформации силовой установки станции. Это заняло всего несколько минут. Опорные стойки усилились специальными амортизаторами, в днище станции открылись сопла реактивных двигателей управляемой тяги, по бортам выдвинулись короткие стабилизаторы.
В рубку управления набилась толпа народа — все свободные от вахты и научных исследований члены экспедиции, а также любопытные пассажиры. Андрей, стоя рядом с Марго, разглядывал расстилавшийся за панорамным окном пейзаж. В сумерках он был куда более суров и негостеприимен, чем утром, во время перехода через Землю Вильчека.
У пульта управления стояла Алферова. Она выглядела еще более серьезной и сосредоточенной, чем обычно, и это удивительным образом делало ее еще привлекательнее. На Марго она старалась не смотреть.
— Переходим в режим полета, — Надежда нажала кнопку запуска двигателей. Ровный, свистящий гул наполнил собой рубку, пол под ногами ощутимо задрожал.
— Поехали! — весело крикнул Ковалев.
Едва заметно покачиваясь, «Земля-2» взмыла в воздух и, повинуясь воле капитана, медленно полетела вперед, одновременно набирая высоту.
— Двигатели управляемой тяги позволяют нам совершать маневры во всех плоскостях, — спокойно ведя станцию, объясняла Алферова участникам экспедиции. — «Земля-2» может зависать на одном месте, двигаться вверх, в стороны, даже назад.
На трехсотпятидесятиметровой отметке станция вошла в облака. Видимость резко снизилась, но искусственный интеллект, постоянно получающий информацию с пяти радаров, вывел на обзорный экран зеленоватую картинку компьютерной реконструкции рельефа, проплывающего в данный момент под ногами людей.
Пройдя в полутора десятках метров над вершинами скал, «Земля-2» начала снижаться. Вскоре она приземлилась на каменистом склоне. Противно заскрипели амортизаторы, компенсируя нагрузку на опорные стойки, двигатели взвыли в последний раз и смолкли.
В рубке раздались аплодисменты. Алферова оставила пульт управления, повернулась, чуть смущенно улыбаясь. Андрей снова поймал на себе ее полный скрытой тревоги взгляд.
— Почему бы нам не проделать весь путь до точки погружения по воздуху? — поинтересовался Чен.
— Это приведет к очень большому расходу энергии, а на восполнение запасов уйдет слишком много времени, — покачала головой Надежда. — Когда мы движемся по льдам, плазменные генераторы нагревают нижнюю поверхность опор и между ними и льдом создается водопаровая подушка, обеспечивающая скольжение. Это позволяет экономить до сорока процентов энергии по сравнению с тем, как если бы мы двигались на колесах или гусеницах. А в сравнении с режимом полета экономия составляет до девяноста процентов!
— Экономия, экономия… — проворчал Беленин. — Всюду кризис, господа, даже в Арктике.
— По-моему, все прошло просто замечательно, — сказал, подходя к Андрею, Илюмжинов. — Есть повод отметить наш большой прыжок, как ты считаешь?
Гумилев удивленно взглянул на калмыка. Илюмжинов не производил впечатления человека, который начинает пить с самого утра.
— Отметить?
— Есть пара вопросов, которые нужно обсудить, — понизив голос, сказал Кирсан. — Может, переберемся куда-нибудь в менее людное место?
Мужчины вышли в коридор и не спеша направились к лестнице, ведущей на верхнюю палубу.
— Ты поговорил с Буниным?
— Сказать честно?
— Понял… Но поговоришь?
— Разумеется… Ты для этого меня вытащил?
Кирсан расплылся в улыбке.
— Что у тебя с Алферовой?
— Ну давай теперь еще ты…
— Она как-то странно на тебя смотрит.
— Я заметил.
— Ничего не было?
— Я только днем с ней разговаривал. Отшила меня как малолетку.
Кирсан рассмеялся.
— Возможно ее что-то тревожит, но это явно не любовь.
— Зато это круто тревожит твою подругу…
— Глаз-алмаз. Я смотрю, от тебя ничего не скроешь.
— Кстати, ты поговорил с ней?
Андрей не понял к чему весь этот разговор. Казалось, будто Илюмжинов пытается выудить какую-то информацию, но делает это очень издалека. А такие распросы Андрея здорово раздражали.
— Никакого предмета у нее нет, — сказал он сухо. — И хватит об этом.
— Ты уверен? — словно не слыша его, продолжал допытываться Илюмжинов. — Может быть, какой-то кулон, или брошка… С другой стороны, если бы она его снимала, то глаза у нее снова приобретали естественный цвет… скажи, ты ничего такого не замечал?
— Кирсан, я не хочу это обсуждать. Предмета у нее нет, это точно. Обычные разноцветные глаза.
— Обычные… ну-ну… Я забочусь о тебе, — хитро сощурился Кирсан, — предметы бывают разные. А вдруг она умеет убивать, а ты не знаешь и спокойно живешь с ней рядом?
— Перестань параноить, — Андрей похлопал друга по плечу, — Марго и мухи не обидит. А с Алферовой я разберусь.
Беседа с Кирсаном напомнила ему про одно важное, но неприятное дело — нужно было поговорить с Буниным на счет недавнего инцидента с единорогом. Одна только мысль об этом портила ему настроение. Возможно, именно по этой причине он как мог оттягивал разговор, малодушно позволяя себе радоваться удачному началу проекта и не желая портить свою бочку меда ложкой дегтя.
Однако, как это всегда и происходит с неприятными мыслями, — чем больше ты пытаешься их прогнать, тем навязчивее они лезут в голову. Андрей откладывал эту встречу, оправдывая себя тем, что не готов, что удар надо производить четко, бить по самым больным местам, подловить в неожиданный момент, сказать правильные слова, схитрить, смухлевать, собрать информацию, но сам же понимал, что это всего лишь отговорки. В какой-то момент он даже решил плюнуть и забыть, махнуть на эту историю рукой — в конце концов, он никогда не питал иллюзий насчет подлости Бунина; и в том, что чокнутый профессор не упустит момент, чтобы заполучить предмет, не было ничего странного — очень в его духе. С другой стороны, факт того, что он использовал для этого его дочь, и предмет был украден у его друга, не позволял спустить все на тормозах. Нужно было раздавить этого подонка. Раздавить и вытащить из него всю информацию.
К счастью Бунин был у себя. Увидев Андрея, он расплылся в улыбке.
— Какие гости… Можно вас поздравить с успешным перелетом…
— Ты зачем ребенка втянул? — резко начал Андрей прямо с порога.
— Какого ребенка и во что втянул? — все еще улыбаясь, спросил Бунин.
Андрей сел за стол, напротив Бунина и посмотрел ему в глаза.
— Откуда у Маруси единорог?
— Может быть, имеет смысл спросить у Маруси?
— Она сказала, что ты попросил его забрать.
— Неожиданный поворот! — рассмеялся Бунин.
— Хочу выслушать твою версию.
— Я понятия не имею откуда у нее единорог.
— То есть, она врет?
— Можешь доказать обратное?
Такой наглости Андрей не ожидал. Почему-то он думал, что внезапное нападение испугает профессора и он, как минимум, начнет оправдываться, на чем его и можно будет подловить.
— Она не врет мне, — уверенно сказал Гумилев.
— Только не ты… Андрей. — Бунин сделал трагичное лицо и разочарованно развел руками. — Ты же такой умный человек… Я понимаю, что это твой ребенок. И у тебя прекрасная дочка, но ключевое слово «ребенок».
— Решил поговорить про детей?
— Решил напомнить про украденную ручку.
Андрей изменился в лице.
— Сколько дней назад? Пять-шесть? Что сказала Маруся? Ммм? Дядя Степан подарил?
— Да, было дело, — сухо согласился Андрей.
— Извини, что пришлось напомнить. И особенно хочу напомнить, что никто ее в воровстве не обвинил, потому что она ребенок. Об этой истории вообще никто не услышал — все осталось строго между нами…
Андрей молчал.
— Увидела красивую ручку, сунула в карман, а когда папа припер с расспросами, испугалась и соврала.
Шах и мат. Сражение было проиграно, а проигрывать Андрей не любил.
— Ты прав. Я должен извиниться.
— Она чудесная девочка. Очень смышленая, симпатичная, ее все любят, но она фантазерка.
Андрей потер висок. То, что ему напомнили не самую красивую историю, которая произошла с Марусей, было неприятно. То, что ее напомнил Бунин — было неприятно вдвойне. Но еще более противно было от уверенности в том, что Бунин врет. Умело разыгрывает козырь или, что еще более вероятно, зная, что у него теперь есть козырь, умело воспользовался им, втянув Марусю.
— Не мое дело давать советы, но если девочка украла единорога — его лучше как можно быстрее вернуть. Боюсь, Кирсану не понравится, если он узнает…
— Это действительно не твое дело.
— Да и зачем он ей, считать она еще не умеет, — усмехнулся Бунин, пропуская слова Андрея мимо ушей.
Андрей остановился и некоторое время стоял, глядя перед собой и пытаясь побороть злость. Ему хотелось убить Бунина. Не потому, что он подлец, а потому, что он так ловко сделал его. Немыслимо…
— Извини.
— Да, ничего страшного! — рассмеялся Бунин. — Не стоило твоих извинений.
Этот измывательский тон только подхлестнул Андрея.
— Ты ведь врешь.
— Тебе, по-моему, понравилось извиняться… — тон Бунина резко изменился.
— А тебе, по-моему, понравилось искать себе проблемы.
— У меня нет проблем, — Бунин подошел к Андрею вплотную, — проблемы есть у тебя… Поэтому Ева от тебя и сбежала.
Этого нельзя было делать ни при каких условиях, и Андрей никогда бы не сделал того, что сделал его кулак. Бунин отлетел назад и упал, ударившись спиной о стену.
— Извини, — с брезгливостью бросил Андрей и вышел из каюты.
Когда однообразные арктические пейзажи наскучили собравшейся на верхней палубе публике, решено было перейти в кают-компанию. Там, удобно устроившись в мягких креслах, пассажиры продолжали вести разговоры о предстоящем переходе к Северному полюсу. Кто-то достал сигареты, но тут Белении щелкнул пальцами, и один из сопровождавших его «референтов», высокий жилистый татарин Рашид, принес массивный хьюмидор из испанского кедра. Олигарх щедрым жестом предложил собравшимся угощаться его сигарами, и скоро все курильщики с удовольствием дымили ароматными кубинскими Cohiba. Не стала исключением и подруга Журавлева-Синицына Жанна, хотя она явно не была знакома с ритуалом курения сигар и со стороны выглядела довольно забавно.
— А вы знаете, что кубинские женщины крутят сигары прямо на своих бедрах, — с видом знатока заявила она.
— Прямо-таки на своих? — удивленно спросил Ковалев.
— Ну а на чьих же? — немедленно растерялась Жанна.
— Конечно же на бедрах своих кубинских мужчин! — с уверенностью сообщил Ковалев.
Жанна испуганно вытащила сигару изо рта и внимательно посмотрела на нее.
Беленин закашлялся от смеха.
— Милый, это правда? — спросила Жанна писателя.
— Ну… В некоторых… — писатель встретился взглядом с Ковалевым, — в общем, да.
— Это такой кубинский ритуал, Жанночка. Вроде признания в любви.
— А я читала, что на своих!
— Жанна, неужели такая умная девушка как вы, читает эти дурные газеты? — казалось, что Ковалеву доставляет удовольствие подтрунивать над нелепой подружкой писателя.
— Да нет, ну что вы. Она лежала у подруги. Моя подруга очень любит газеты и покупает их все.
— Странные у вас подруги, — неожиданно строго проговорил Ковалев, чем окончательно смутил Жанну.
— Бывшие подруги, — со вздохом сказала она, — как только я узнала о том, что она читает, мы сразу же перестали общаться.
— Солнце мое, — не выдержал, наконец, писатель и взял Жанну за локоть, — не пора ли тебе спать?
— Ну почему ты всегда прогоняешь меня спать на самом интересном месте?
— Потому что иначе у тебя будут темные круги под глазами.
Жанна скривила личико и отложила сигару на край стола.
— Всем доброй ночи, — поздоровался Андрей, проходя мимо компании.
— Андрей, вы не видели профессора? — снова подала голос Жанна. Похоже она не собиралась идти спать. — Я его с самого момента погружения, то есть, отплытия… ну, то есть, как мы уехали… Ой! У вас кровь на руке!
Только сейчас Андрей обратил внимание на разбитые костяшки.
— Это я в чем-то испачкался, — улыбнулся он, слюнявя палец и оттирая кровь.
— Признавайся, кого убил? — рассмеялся захмелевший Ковалев.
— Того, кто задавал много глупых вопросов, — отшутился Гумилев.
— Понял! Молчу!
— Пойду-ка я спать, пожалуй… — Андрей взял со стола бокал с вином и выпил его одним глотком. — А то будут черные круги под глазами…
Он подмигнул Жанне и, толкнув прыснувшего от смеха Ковалева в плечо, покинул кают-компанию.
Марго трогательно свернулась в кресле, поджав ноги и положив голову на подлокотник. На полу валялась книжка. Видимо она выпала из рук, когда Марго уснула. Андрей взял плед и осторожно укрыл девушку.
— Я не сплю…
— Тогда перебирайся в кровать и спи.
— Нет, нет, нет…
Марго выпрямилась и опустила ноги на пол.
— Ты абсолютно сонная.
— Я абсолютно голодная, — улыбнулась Марго.
— Разве девочки едят по ночам?
— Только если никто не видит.
— Хорошо, я отвернусь…
— Я люблю тебя.
Андрей протянул ей руки и помог встать. Сонная Марго казалась ему еще привлекательнее, чем обычно. Припухшие веки, растрепавшиеся волосы… Андрей прижал девушку к себе и поцеловал в шею.
Марго быстро натянула свитер и тихо выскользнула из каюты. Андрей вышел за ней и остановился, словно налетев на стену. Сцена, которую он увидел, ему не понравилась.
Напротив Марго стояла Надежда. Обе женщины замерли, глядя друг на друга, и в воздухе ощущалось такое напряжение, что Андрей отчего-то почувствовал себя виноватым, словно он являлся причиной этого немого конфликта.
— Доброй ночи, — тихо поздоровался Андрей, прикрывая за собой дверь.
Надежда словно вышла из оцепенения, развернулась и пошла прочь.
— Надежда?
— Что ей было нужно?
Марго, то ли спросонья, то ли еще по какой причине, не скрывала свою злость.
— Сейчас!
Андрей быстро пошел вслед за Алферовой.
— Надя?
— Андрей! — с отчаянием выкрикнула Марго.
Непонятно почему, но сейчас Андрей понимал, что он должен поговорить с Надеждой. Возможно потому, что она хотела поговорить с ним. Возможно хотела, но не решалась. О чем-то важном. Неприятно заколотилось в груди, словно от приближающейся опасности. Андрей ускорил шаг и через несколько секунд уже схватил Алферову за руку.
— Я просто шла мимо.
— Вы хотели поговорить?
— Это потерпит до утра, правда.
— Но вы пришли ко мне ночью.
— Мне очень стыдно, простите.
— Что случилось?
— Ничего.
Теперь ее лицо было спокойно. Она взяла себя в руки.
— Давайте отойдем и вы мне все расскажете?
— Мне нечего вам сказать.
— Надя…
— Отпустите… пожалуйста., — Надежда высвободила руку. — Спокойной ночи.
Алферова быстро сбежала по лестнице. Андрей обернулся и посмотрел на Марго.
Обида навек. Прекрасное окончание дня.
— С каких пор она стала для тебя важней?
— Это работа, Марго.
— Это не работа.
— Она хочет что-то мне сказать, я же вижу.
— Внезапно начал видеть?
— Малыш, ты же умная девочка.
— Я иду спать.
— Очень тебя прошу…
— Спасибо за ужин. Было очень вкусно.
Марго скрылась за дверью.
— И тебе…
Андрей открыл дверь и вошел на кухню. Ссора с любимой девушкой еще не повод лишать себя ужина. А может быть даже наоборот.
— Не спится?
Андрей огляделся. За столом сидел седой мужчина в длинной вязаной кофте.
— Вы повар?
— А вы Гумилев.
Немного странно было общаться с незнакомым человеком, поваром, который разговаривал на равных. Андрею это скорее нравилось, чем нет, но все равно было непривычно, после всех этих льстивых «Андрей Львовичей».
— Поссорился с подругой, — зачем-то объяснил Андрей.
Повар молча встал из-за стола и только сейчас Андрей обратил внимание на неприметную рюмку с янтарной жидкостью. Уже через минуту точно такую же рюмку повар протягивал и ему.
Они выпили и сели за стол.
— Соорудить чего?
— Было бы круто.
— Стейк сойдет?
— Два.
— Понимаю…
Старик снова встал, вытащил из холодильника несколько кусков мяса и бросил их на сковороду.
— А Надька-то даа… — неожиданно начал он. — Понимаю…
Коньяк быстро ударил в голову, и Андрею уже не хотелось ничего говорить. Он просто слушал, и это было удивительно. Словно все вокруг знали что-то, чего он не знал. И про Надьку, и про все остальное…
— Твоя, конечно, тоже… Чего уж тут… Но когда вот так, — старик развел руками, — с кровью…
На этих словах Андрей встрепенулся.
— С кровью?
— Мясо с кровью?
— Да… Нет.
— Мне все равно, — пожал плечами старик.
— Мне тоже, — устало выдохнул Андрей.
— Понимаю…
Он завидовал ему. Хоть кто-то что-то понимал, и это было хорошо. Хорошо, когда все понимаешь. Андрей не понимал. Не понимал поведения Алферовой, не понимал, почему она ищет с ним встречи и тут же убегает. Не понимал, что такого она могла ему сказать. Он был уверен, что это никак не связано ни с какой любовью. Это было что-то совсем другое, и смущение Алферовой было другое, и взгляд, внимательный, испуганный, и срывающийся голос. На этот раз интуиция Марго подвела. Марго, Марго. Что стало с ней? Откуда вдруг эта ревность? Необъяснимая, беспричинная, агрессивная.
— Она тут одна настоящая… Надежда, — пробубнил старик, ставя перед Андреем тарелку с аппетитными стейками. — Сама по себе.
— Благодарю…
— Самому по себе всегда страшно.
Андрей нахмурился. Его стал тяготить этот разговор.
— Береги ее.
Перед глазами качнулось. Тарелка слетела со стола прямо на колени и оттуда на пол.
Андрей посмотрел на старика, который с трудом удержался на ногах, схватившись руками за край стола.
— Что это было?
Старик закачал головой.
— Не понимаю…
В коридоре, ведущем к рубке управления, Андрей нагнал Ковалева. В руках у Арсения была початая бутылка виски.
— Что происходит? — жестко спросил Андрей. — Ты почему на за пультом?
— Ну, подумаешь, решил выпить стаканчик… И тут вдруг такое!
Бронированная дверь рубки управления была приоткрыта.
Едва перешагнув порог, Гумилев понял — случилась беда.
Помещение было наполнено сизым дымом, противно пахло паленым пластиком. Главный пульт управления был разворочен какой-то неведомой силой, в его недрах потрескивали и искрили разорванные электрические провода.
А на полу, перед пультом, лежало что-то черное. Андрею понадобилось несколько секунд, чтобы его мозг примирился с очевидным: это было человеческое тело, изломанное и изуродованное так, будто его выплюнула огромная мясорубка. Правая рука была вывернута под неестественным углом, левая, по-видимому, была раздроблена в нескольких местах. Ноги перебиты в коленях, шея скручена так, что затылок прижат к позвоночнику, окровавленные, сломанные ключицы торчат сквозь черную ткань кителя. Не человек — кукла, разбитая безумным и жестоким кукольником.
Залитые кровью мертвые глаза смотрели куда-то сквозь Андрея. Лицо было искажено гримасой боли так, что узнать его казалось совершенно невозможным. «Мясо, — подумал Андрей, — мясо с кровью…» И тут же ужаснулся своей мысли, поняв, кто перед ним.