ГЛАВА 4
ПАРОЛЬ

Разрезая широкими крыльями прохладный предутренний воздух, летела сова Гу над лесами и полями туда, где звезды ярче, небо темнее, а ночь гуще — на запад. Как ни старалась она перегнать стремительно приближающееся утро, как ни то-ропилась, солнце летело быстрее. Вот оно робко высветило уголок неба за ее спиной, вяло пере-ползло на высокие крыши домов недавно покину-того совой города, и уже заиграло веселыми зай-чиками в лужах и ручейках, покрывшихся за ночь тонкой узорной корочкой льда; отразилось от них как от зеркала и разлилось вокруг прозрачным голубым светом.

Лес ожил.

Птицы спросонок еще не вылетали на поиски мошек и личинок, дружно сидели на ветках де-ревьев и кустов — приветствовали солнце и делали зарядку крыльям и хвостам; белки и зайцы умы-вались пушистыми лапками, опасливо поглядывая по сторонам — не крадется ли охотник по их душу; бесцеремонно трещали сороки, рассказывая всему лесу увиденные сны и пересказывая каждая на свой лад ночные новости; лениво каркали лени-вые вороны; по кустам к своей норе пробиралась с ночной охоты рыжая лиса, оставляя на колючих ветках клочья ненужной выгоревшей шерсти.

Утро.

Ничего не поделаешь, против законов природы бессильна и сова. Надо прятаться от любопытных глаз.

Выруливая хвостом, опустилась она ближе к земле и замелькала между деревьями. Это удли-нило ее путь, но сова, задевая крыльями кусты и ветви, упорно пробивалась вперед и вперед. На-глые сороки погнались за ней, затеяли игру, — им хорошо, они выспались и отдохнули. Да и нахо-дились не на работе, потому и дразнились, потому и приставали.

— Сова — сова! Пустая голова!

— Сова — совушка! Дырявая головушка!

— Мышеедка!

— Крысоловка!

Но сова, помня приказ старшей сестры, молча выслушивала обидные окрики трещоток, а про себя думала: — "Погодите, выполню задание — раз-берусь с вами!"

Сорокам стало неинтересно — если бы сова хоть разок огрызнулась, они бы ей показали! А она ле-тит себе и летит, как заведенная игрушка. Или трусливая, или совсем глупая? Ну ее, такую скуч-ную, пусть проваливает.

Силы Гу были уже на исходе, когда наконец добралась она до заветного безжизненного леса. Здесь, среди безмолвия и мрака, среди густых бо-лотных туманов, сырости и косматых болотных кочек, отыскала она самое толстое, самое старое и самое скрипучее дерево. Дерево это, как и все его собратья вокруг, за долгую жизнь утратило снача-ла листву, затем ветки, на которых некогда зеле-нела и шелестела от малейшего дуновения ветерка эта листва. За ними наступил черед облетать тол-стой коре в частых и глубоких морщинах. И те-перь стояло оно, мрачно поблескивая высохшим стволом в уродливых сучках, лишенное всех пе-речисленных прелестей и даже своего законного названия.

Но сове не было до всех этих зеленых нежно-стей никакого дела.

Она сделала широкий круг, заходя на посадку, проверилась — нет ли за ней хвоста, — увидела только свой собственный, деловито сообщила принимавшему дежурному свой порядковый но-мер и, прицелившись, нырнула в темное дупло.

Это был тайный вход во владения Фили Перво-го — короля всех лесных филинов и больших и ма-лых сов.

— Стой! Кто идет? — остановил ее грозный часо-вой.

— Свои, — буркнула Гу.

— Пароль скажи, а? — попросил часовой.

— Чего спрашиваешь? Сам не знаешь? — рыкну-ла на него сова.

— Не знаю, — честно признался часовой. — Мне не сказали, я новенький.

— Скучно без пароля стоять?

— Ой, скучно!

— Знаю, сама такой беспарольной была.

— А сейчас парольная?

— Еще какая! — сова от важности задрала голову так высоко, что едва не опрокинулась на спину.

— Может, скажешь, а?

— Король, — сжалилась и раскрыла ему тайну Гу, и добавила уже строгим голосом. — Я с задания, давай мне почетный эскорт.

— А у меня ничего нету, — растерялся новичок, для убедительности выворачивая огромные кар-маны. — Видишь, пусто! Меня поставили на пост и велели пароль спрашивать. А давать ничего не велели.

— Идиот! — рассердилась сова. — Прикажи кара-ульным, пусть проводят меня к нашему королю! Вот скажу ему, что ты такой тупой, никогда но-вый пароль не узнаешь, никогда не станешь офи-цером!

— Смилуйся! Не выдавай! Я старательный, ис-полнительный. Просто я приехал из деревни… то есть из таежного глухого леса. Я не глупый. Я темный, в школе не учился, телевизор не смотрел, в бане только один раз мылся, когда крестили. И то чуть не утопили.

— А надо было, — смягчилась Гу.

Слуги короля — важные и молчаливые филины — помогли обессилевшей родственнице и провели ее по бесчисленным ходам, поворотам, лестницам вниз и лестницам вверх, через потайные двери в королевский кабинет.

Это была просторная зала, похожая на таинст-венную пещеру. Освещалась она трухлявыми гнилушками и захваченными в плен светлячками. На возвышении стоял трон, но не такой, какие бывают у всех королей — мягкое кресло с высокой спинкой. Этот трон имел необычную форму. Два толстых бревна и перекладина — как турник для гимнастических занятий. Над перекладиной по-лог, сплетенный из листьев камыша. Столбы ук-рашены резьбой. Здесь были сцены из насыщен-ной событиями жизни Фили Первого: король за-нят важными государственными делами; король встречается со своим народом; король работает. Но больше всего было сцен королевской охоты: король выслеживает полевых мышей; король ло-вит добычу; король стоит, увешенный добычей; король лакомится пирогами из мышиных хвости-ков и рагу из мышиных лапок.

Здесь, среди таких приятных любому филину картин, Филя Первый отдыхал и обдумывал госу-дарственные дела.

Слева от трона стоял длинный стол, завален-ный важными и не очень важными бумагами, сек-ретными картами и любимыми книгами короля. У стола стояло рабочее кресло.

Справа от трона шкафы и полки с книгами; де-ревянные фигуры предыдущих королей и совет-ников королевской династии. На стенах картины, ковры и клетки со светлячками.