"Часть 1" - читать интересную книгу автора (Маляренко Новый мир Ивана)

Глава 4.

В которой Иван в который уже раз берёт власть в свои руки и остро жалеет, что не умеет хорошо плавать.

Известие о том, что отшельники намерены вернуться назад, вызвало у Звонарёва нескрываемый вздох облегчения. Как жить дальше в таком урезанном виде – он и представления не имел. Иван, приведший через неделю отлупцованную-таки Светлану, имел долгий и обстоятельный разговор с Сергеем и Юрием. Решив не повторять прошлых ошибок, Маляренко не советовался, а сразу поставил мужиков в известность относительно своих планов. Узнав о новом "Председателе Сельсовета", Звонарёв, втайне ликуя, лишь кивнул, а Юра заулыбался и полез обниматься.

– Начинаем с чистого листа, Иван Андреевич? – Прораб поднялся и протянул руку. – Дальше уж нам делить то нечего.

– Я тебе щаз такооое раскааажу… – Иван с удовольствием пожал крепкую ладонь Звонарёва. Юрка гикнув от избытка чувств, накрыл их рукопожатие своими ладонями.

– Ещё Вовку бы сейчас сюда!

Ваня закашлялся.

– Кстати, о Вовке…

Историю про ещё одного покойника мужики выслушали довольно спокойно – ну убил и убил. Значит, было за что. Женщины, активно греющие уши по соседству, встревожено зашушукались и убежали пытать Светку насчёт морального климата у отшельников. Маляренко довольно ухмыльнулся.

– Мужчины, пойдёмте-ка, прогуляемся. Рассказать вам кое-что хочу.

Рассказ о нежданном богатстве произвёл эффект разорвавшейся бомбы. По началу с сомнениями выслушивающие историю о снах, Сергей и Юра дружно обалдели, когда Иван добрался до находки памятника. Историю о раскопках мужчины слушали уже на ходу, возбуждённо бегая вокруг упивавшегося славой Ивана. Перечень находок и демонстрация пары велосипедов, заныканных на окраине рощи, окончательно их добила. Упавший на пятую точку Звонарёв, одной рукой держась за сердце, а второй утирая пот со лба, только и выдавил.

– Ну тихушник. Чего ж ты молчал?

Юра в это время уже с упоением крутил педали.

– За ради такого навару и весь бензин спалить не жалко. – Серый вытряхнул из канистры последние капли бензина в самопальную воронку. – Ну вот. Двадцать литров. На десяток рейсов хватит, а там видно будет.

– Ты, Сергей Геннадьевич, вот о чём не забудь, – Ивана озарило. – Я так думаю, что та глина, которую мы вынули – не просто так глина. Я вот что-то больше такой чистой и жирной глины здесь не видел. Да и каменных блоков там… много. Думаю – это тоже "посылка".

Мужики призадумались.

– Так может мы туда? – Звонарёв прикусил губу и с тоской обвёл взглядом обжитое место. Бросать его и начинать всё по-новой не хотелось.

Маляренко сел за руль.

– Там всё хорошо. И лесу много и раскопки рядом. И воды побольше. Но вот до моря далековато. А рыба у нас… сам знаешь.

Рыба и моллюски, несмотря на все охотничьи усилия, всё равно составляли большую часть рациона. Сайгаки то появлялись, то исчезали, а рыба была всегда.

Из дальнего лагеря вывезли всё. За две недели "буханка", превращённая усилиями Юры и ножовки по металлу в грузовик, перетащила в посёлок не только все ящики и бочонки, которые запасливый Звонарёв по хомячьи спрятал в доме, но и штабель бруса и досок и даже пару кубов действительно чистой глины. Здорово выручила тележка. При всей своей внешней хрупкости, она оказалась чудовищно прочной. Сколько ни грузил её Иван, она только ниже усаживалась на амортизаторах и крепче впивалась в землю шипами.

Слава Богу, последние капли бензина закончились уже на обратном пути и всего в трёх сотнях метров от рощи. Пробегав по жаре до вечера, мужики перетаскали последние колья из разобранного забора. Поначалу была мысль оставить укрытие у дальней рощи в целости и сохранности, но, немного подумав, идею эту Иван забраковал. Ровные и длинные колья были в страшном дефиците, чтобы вот так просто, за здорово живёшь, бросать их неизвестно где. И Геннадьич, и Юра страшно горевали, что не смогли вывезти ВСЁ. Всё, по их понятиям, это было не только имущество Маляренко, но и глина и, самое главное, камни. Каменные блоки, своими размерами раза в два превышающие обычный кирпич, ещё сохранили кое-где следы алмазной пилы. Как-то вечером Иван сложил из десятка блоков небольшую стеночку – камни были абсолютно одинаковых размеров и полностью совпадали. Звонарёв поглядел на это дело, крякнул с досады и предложил "хотя бы для фундамента" нового дома притащить камни на тележке своим ходом. Вымотавшийся за две недели Маляренко и это предложение Звонарёва отверг. Надо было передохнуть. Надо было, хоть немного, устроить свой быт на новом "старом" месте.

Целых три дня народ дружно предавался безделью. Запасы мяса были, рыбка ловилась, так что все рассосались кто-куда. Юра вывел свою Настю к морю. Старый навес за зиму хоть и поистрепало, но в целом, от солнца он защищал вполне исправно. Звонарёвы оккупировал баньку, а Иван, взяв Алину и собрав всех молодых девчонок, накачал волейбольный мячик и тоже двинул на пляж.

Солнце, воздух и вода – на самом деле оказались отличными друзьями. Девчонки, немало пережившие за последние месяцы, оттаяли и принялись с удовольствием гонять мяч и купаться. Столько радостного визга Иван не слышал уже очень давно. Сидевший неподалёку, под навесом, Юра приволок бутыль бражки и праздник удался!

К вечеру третьего дня народ уже устал веселиться. Маляренко возвращался в посёлок в окружении искренних и довольных улыбок. Девчонки стряхнули с себя тяжесть прошлого и по-настоящему ожили.

"Узнаю. Как тогда. В самолёте"

Светка и Ольга весело перебрасывались шутками с Алиной и Машей, идущих в обнимку впереди.

– Что, девочки? Простите, задумался.

Девчонки грохнули. Преследуемый летящими со всех сторон язвительными подначками о задумчивости некоторых "оболтусов", Маляренко поднажал и оторвался от пилотона.

Крайне упёртый Звонарёв всё же осуществил свою идею. Внимательно изучив схему по сборке дома, нарисованную на пергаменте, он авторитетно заявил, что фундамент "по-любому" необходим а иначе он гарантии не даст. Главному строителю пришлось поверить на слово и Маляренко, вздыхая, впрягся в тележку. Вместе с ним к раскопу пошли и Серый с Юрой и Алина, и все молодые девчонки. Всемером катить тележку оказалось не таким уж и сложным делом, и к вечеру весь необходимый материал для фундамента был уже в посёлке.

А дальше снова начались начались трудовые будни. Не очень приспособленные к строительным работам, Иван с Алиной, оседлав велосипеды, каждое утро уезжали проверять ловушки для рыбы и собирать моллюсков, не забывая, впрочем, устраивать себе небольшой ежедневный отдых. Это был как второй медовый месяц. Каждое утро обнажённая Алина, счастливо улыбаясь и глядя влюблёнными глазами на мужа, танцевала для него. Иван смотрел на дочерна загорелое, гибкое и изящное тело жены и прошлое меркло. Казалось дурным сном. Не было ничего в прошлом. Было одно только "сейчас".

К обеду Иван обычно уезжал на охоту. Велосипеды и арбалеты здорово облегчили и ускорили этот процесс. До водопоя и обратно на двухколёсном транспорте можно было обернуться всего за час! И пусть добыча была не каждый день, ни Ваня, ни составляющий ему компанию, Юра, ни о чём не жалели. "Выхлоп" всё равно был очень приличный. А сил на это дело тратилось куда как меньше, чем раньше.

Вечерами охотники впахивали на сборке дома. Каким образом Звонарёв умудрился без нивелиров выставить каменные блоки на абсолютной горизонтали, Иван не знал, но его уважение к мастеровым качествам прораба взлетело до небес. А дальше было всё достаточно быстро и просто. Все балки были пронумерованы. Все соединения заранее вырезаны и даже тонкие отверстия для болтов, скоб и шурупов, заранее просверлены. Имея на руках первоклассный инструмент, Звонарёв, при помощи остального народа, собрал каркас дома всего за неделю. Все остальные работы заняли ещё десять дней и, наконец, красавец-дом был готов!

"Мдааа. Братец. Спасибо тебе!" – Иван не верил своим глазам – рядом с неказистым серым глиняным домишкой Звонарёва, гордо высился тёмной деревянной крышей настоящий коттедж! С деревянными полами! С окнами, которые открывались, и с маленькой чугунной печкой. Это было как в сказке. Целых три маленьких комнаты сказок.

Весь торжественный момент новоселья скомкал Бим, ужом пролезший вперёд хозяйки и первым заскочивший в дом.

– Ну не кошка, ну и что! – Рот у Алины был до ушей. Бабы оттеснили мужиков и тоже ломанулись в дом. Из открытой двери неслись дружные ахи, охи и заливистый лай пса.

– Похоже, дом-то – одобрили. – Маляренко удовлетворённо уселся на кухне.

– Большое дело сделали, Иван Андреич. – Звонарёв уселся рядом. – Очень большое. Надо подумать, где смолы взять. Крышу просмолить дополнительно. Что-то не верю я этому морению. Или из глины черепицы понаделать. Тут тебе ещё один сюрприз нарисовался.

– Да? – Иван заинтересованно обернулся. – Это какой же?

– Помнишь, ты мне показывал крепления на крышках ящиков? И говорил, что это щиты, мол?

– Ну.

– Взялся я за швейную машинку. Собрать решил. А там только два листа инструкции. А остальное – про мебель. Из этих ящиков можно два шкафа собрать и два сундука. И два табурета. И даже маленький столик. Вот так вот!

"Ну братец!"

Маляренко ошарашено покрутил головой.

– А тот чёрный ящик, весь закрученный шурупами я и не открывал ещё. Как ты и велел.

Иван хлопнул себя по лбу.

– Блин! Точно. Я с этим домом о нём и забыл уже.

Маляренко подскочил и направился к Звонарёвскому дому, временно превращённому в склад. Из коттеджа выглянула неимоверно довольная Алина и призывно протянула руку.

– Не сейчас, дорогая!

Из этого последнего ящика Иван успел вытащить лишь барельеф с изображением родителей и письмо племянника. Кроме этого в коробке были три отдельных сундучка, и Иван так и не успел их открыть, свалившись с непонятным приступом. Тогда Володя, будучи под пристальным взглядом Алины, не стал рыться в его личных вещах, а просто закрутил все шурупы обратно. Из трёх сундучков, два были с замками, а один был просто зашуруплен, вдобавок он был достаточно лёгким и Маляренко решил начать именно с него. Внутри оказались… часы. Обычные часы, очень похожие на старые часы с кукушкой, что видели на даче у деда. Даже гирьки были точно такие же – в виде шишек. Ещё там было два ключа и письмо.

"Кто владеет временем – владеет всем.

И.С. Маляренко p.s. это швейцарский постоянный хронометр! В сухое место! В тень! Заводи раз в сутки. Хотя ты, сучок, всё равно его проср…шь"

Ваня скорчил рожу и пробормотал.

– Узнаю ваш стиль, братец.

Хронометр впечатлял. Он был полностью покрыт каким-то составом, очень гладким на ощупь. Как ни пытался Иван карябнуть ногтем поверхность – у него ничего не получилось.

"Ай да братец! Ай да сукин сын!"

К ключам прилагалась совсем короткая записка.

"Возможно, это тебе или твоим потомкам, когда-нибудь пригодится"

Мысленно следующие десять минут Иван провёл в Монте-Карло и Лас-Вегасе. В одном сундучке оказались золотые украшения: цепи, цепочки, кулоны, браслеты и кольца. И сотня здоровых золотых монет украшенных смутно знакомым профилем.

Маляренко пригляделся – ну точно, на тяжёлом золотом кружке был отчеканен его собственный нос картошкой.

"Ну ну, а тут у нас что?"

Во втором сундучке оказался почти такой же набор, но из серебра. Правда монеты там были разные. Большие, как и золотые, поменьше и совсем мелкие, навроде копеек.

"Мда…"

В глубокой задумчивости Маляренко запер оба ящика, спрятал ключи в карман и отправился на новоселье.

"Братец, братец… Как же ты выложился, чтобы ради меня всё это сделать. Ведь просто сон увидел и поди ж ты…"

Иван остановился и попытался вспомнить лицо двоюродного брата. Почему-то вспомнились капитанские погоны, щёгольские усики и фуражка. Иван крепко-накрепко зажмурился.

"Ну же, ну! Это же тебе, млять, не чужой человек. Он же тебя, оказывается, любил, искал и прожил полжизни думая о тебе! Ну вспомнись, Ваня…"

Вспомнилась только злобная усмешка и их последняя драка в юности.

Три одинаковых комнатки по двенадцать квадратных метров, Маляренко поделил просто. В одну заселился он сам, в другую – Юра с Настей, у которой уже прилично выпирал живот, а в третью заселилась Машка и несколько ящиков и бочонков. В доме Звонарёва жил он сам с Ксенией, студентки и Алла с Леной. Таким образом на "улице" не осталось никого.

Прошло почти два месяца после возвращения Ивана в посёлок. Название ему так и не придумали, просто называя посёлок "посёлком". Жизнь устаканилась и текла спокойно и размеренно. Каждое утро Иван, как и в прежней жизни, "ходил на работу" – то есть ездил на рыбалку. Юрка занимался солью и охотой, а Звонарёв мастерил мебель и прочую мелкую ерунду. Женщины тоже распределили обязанности между собой и в результате, каждый спокойно имел три-четыре часа свободного времени. Снова, как и прежде, начались песни у костра и танцы по вечерам. От ушедших куда-то на юг Лужине с его ребятами не было ни слуху – ни духу. Перед уходом Юра попытался разузнать, где они живут и как их, "если что" найти, но наткнулся на тяжёлый взгляд Сергея и получил информацию о том, что их "если что, самих найдут".

В то утро Иван поехал на пляж в одиночестве. Настя что-то прихворнула и Алина осталась хлопотать по дому вместе с Машей. Вообще, женщины, к удивлению Маляренко, по-настоящему сдружились. Внешне было трудно найти столь непохожих друг на друга женщин. Алина была миниатюрной тёмной шатенкой, а Мария была, во-первых, на голову выше Альки, а во-вторых, настоящей природной блондинкой с очччень выдающимися достоинствами. Да и разница в возрасте была почти восемь лет. И всё равно, много вместе пережившие женщины, были "не-разлей-вода".

Маляренко неторопливо крутил педали, размышляя о женской дружбе вообще и об Алине с Машей, в частности. Дорогу он знал прекрасно и ехал на автопилоте, "автоматом" петляя между "клумб" и совершенно не глядя по сторонам. Да чего там – он даже вперёд-то толком не смотрел. Подъезжая к песку Иван привычно, на ходу, соскочил с велосипеда и только тогда с удивлением обнаружил, что пейзаж-то сегодня какой-то другой! Сначала он ничего не понял, Маляренко просто стоял, бездумно пялясь в море. С морем было что-то не то.

– Ааааааа! – Бросив к чёрту велик, Иван кинулся к воде. Там. Всего то в двух сотнях метров от берега величественно плыл большой белоснежный корабль.

– Ааааааа! Я здесь! – Иван прямо в одежде заскочил в воду и быстро выбрался на камни. Через минуту оравший изо всех сил Маляренко сорвал горло и заткнулся.

Корабль не плыл. Он дрейфовал. Немного успокоившись, Иван чётко видел распахнутую на надстройке дверь и разбитые окна. В кораблях Ваня не разбирался, но мог отличить авианосец от буксира. То что он сейчас наблюдал – больше всего походило на прогулочное судно. На таком он как-то раз в далёком детстве, вместе с мамой катался по Чёрному морю. Слабо покачиваясь на волнах, судно медленно дрейфовало мимо Вани.

– Не. Это не морской корабль. – Юра авторитетно перекрыл возбуждённый гул столпившихся на берегу женщин. – Это вообще – речной трамвайчик. Ну, может, чуть больше чем трамвайчик. Но точно речной. У нас по Оке точно такие плавали.

Хотя в родном городе Ивана с реками, озёрами и кораблями была большая напряжёнка, но сейчас, на трезвый взгляд, Маляренко и сам понимал, что он "слегка" погорячился, обозвав это полузатопленное корытце кораблём. Так, кораблик метров тридцати в длину с двухэтажной надстройкой. А верхний этаж у него – вообще… тут Иван замешкался, подыскивая определение… накрытая крышей открытая палуба, вот!

За то время, которое понадобилось Ивану чтобы съездить за остальным народом, кораблик унесло дальше, вдоль берега, на юг ещё метров на двести. И, к огромному сожалению вождя, ещё метров на сто-сто пятьдесят дальше в море.

– Ну и кто у нас хорошо плавает? – Иван обвёл глазами присутствующих. Юра покачал головой и сделал шаг назад.

– Я сплаваю. – Звонарёв прищурился, определяя расстояние. – Не вопрос.

– И я! – Светлана по-ученически подняла руку. – Только вы отвернитесь пока, ладно?

Девушка быстро сбросила с себя одежду и залезла в воду. Следом, как следует разбежавшись, в волну нырнул прораб.

Иван почесал репу.

– А я, почему то считал, что прибой обязательно должен выбросить его на берег.

Пловцы довольно шустро добрались до судна и, дав пару кругов вокруг, поплыли назад. Выяснилось, что взобраться на эту посудину с воды не было никакой возможности – борт хоть и был низким, но преодолеть эти два метра никак не получалось.

– Уф. – Геннадьич лежал на песке тяжело дыша. – Давненько я не плавал столько. Судно заброшенное. Нет ни одного целого стекла. Трап оторван на хрен, аж с мясом – там дырки. И это… – Прораб перевёл дух. – С кормы свисает огрызок троса. Оборванный. Это всё.

– Юра, гони в посёлок и займись накачкой камер от "Волги". Снова плот будем делать.

Без плота забраться на судно было невозможно, а других плавсредств у Маляренко не было. Оставалось только кусать локти и смотреть на удаляющийся кораблик. С севера стеганул песком новый порыв горячего ветра. Судёнышко видимо вздрогнуло и ощутимо прибавило ход.

Долбанный древний насос "подкачал" и в этот раз. Изрядно намаявшись, мужики сумели накачать все четыре камеры лишь через час с четвертью, за это время кораблик унесло от места рыбалки километра на полтора на юг. И ещё дальше в море. Ветер усилился и, хотя погода стояла солнечная, и никакого шторма и не предвиделось, пускаться на таком… безобразии в плаванье Иван не решился. Разочаровано проводив взглядом уплывающую кучу добра Маляренко отправился отдыхать.

Всю ночь Ивану снились круизные лайнеры. Белоснежные корабли-красавцы обеспечивали его, Ивана, немыслимым комфортом и уютом. Он дремал в шезлонге на верхней палубе, а перед ним, в бассейне, резвились обнажённые девушки. Ещё Ивану снился Андрей Миронов, сидящий в соседнем шезлонге и исполняющий свою знаменитую песню про дикарей.

– Ой, мля. – После вчерашней нервотрёпки и беготни под палящим солнышком, проснулся Ваня с совсем больной головой. Швейцарский хронометр, тускло поблёскивая в свете лучины, показал четыре часа утра. Иван зевнул и решил пойти сегодня на рыбалку пораньше.

К рассвету Ваня оприходовал все ловушки и сам набрал полный короб моллюсков. Поёживаясь под прохладным утренним морским бризом, Маляренко ещё раз внимательно оглядел горизонт. Как и следовало ожидать – кораблика он не увидел. Пару раз нецензурно выразившись, мужчина подхватил добычу и потопал до дома.

Как выяснилось к обеду, ругался Ваня зря. Уехавший на юг, к водопою, Юрка, вернулся с круглыми глазами и сообщил, что этот самый кораблик сель на мель в километре от лагеря охотников. В аккурат за мыском и совсем близко от берега.

– Даааа, Геннадьич, кто-то нехило так уже тут поработал. – Маляренко смотрел на абсолютно пустую рубку управления. – Тут уже вообще всё поснимали. У тебя там что?

– Такая же ерунда. – Звонарёв вылез из почти затопленного трюма. – Всё выдрано. На воде пятен от масла и мазута нет. И не пахнет ничем. Баки пустые. Всё, суки, слили.

Кораблик, а по сути, совершенно голая скорлупка, зацепился за камни на дне и, пробив в двух местах борт, лёг на дно. К счастью здесь было не глубоко, и главная палуба торчала одной стороной из воды где-то на полметра. Другой борт, соответственно на полметра уходил под воду.

Сверху, по лестнице, спустился раздосадованный Юрка.

– Охренеть. Там вообще пусто.

– Итого. Что мы имеем. – Звонарёв, сидя на палубе, опустил пятки в море.

– Да ничего не имеем!

– Неправильно, Юра, неправильно! А имеем мы, тонн десять металла, который можно распилить, срезать, разобрать и так далее. Это уж немало, согласись.

Маляренко в диспуте насчёт будущей судьбы этого лайнера участия не принимал. Всё и так было ясно. Надо пилить, благо, что ножовки по металлу имелись, их было немало, и они были отменного качества. Иван поднял голову и прищурившись посмотрел на жалящее солнышко. Пилить не хотелось. Срочно требовалась заёмная рабочая сила или, попросту говоря, гастарбайтеры.

– Ладно. Хорош трындеть, мужики. Возвращаемся.