"Последний резерв" - читать интересную книгу автора (Подгурский Игорь)

Глава 1

Бутылкообразный нос амфибии неутомимо расталкивал воду, оставляя за собой грязно-белые усы пены и мелкого мусора. Волна, отразившись от стены полузатопленного дома, подхватила раздувшийся трупик кошки. Военный в прорезиненной пятнистой куртке-накидке машинально проследил взглядом за чьей-то бывшей домашней любимицей, исчезнувшей за кормой. Кошка была породистой, с густо-фиолетовой шерсткой. Таких животных разводят в специальных зоопитомниках. Клиент может заказать генетикам любой цвет. Никакие другие изменения живой комнатной игрушки недопустимы. Запрещено законом. Хотя за отдельную плату можно и отступить от стандартов. Но такое по карману только очень обеспеченным людям.

Амфибия в сумраке плыла под дождем по главной улице города, продвигаясь к центральной площади. Жить в центре могли себе позволить не просто обеспеченные, но только очень богатые люди. Жители двух- и трехэтажных домиков оказались наиболее уязвимыми при наводнении. Высокий социальный статус сыграл с ними злую шутку. Люди попроще, которые, как пчелы в ульях, ютились в близнецах-высотках на окраинах, гораздо меньше пострадали от разгулявшейся стихии. Когда вода затопила все вокруг, жильцам высоток осталось только подняться на плоские крыши и терпеливо ждать, когда их снимут оттуда спасательные аэроботы и перебросят по воздуху в безопасное место.

В четырех километрах от затопленной долины, на холме, устроили временный центр для эвакуируемых из города. Саперы спешно развернули жилые армейские модули. Каждый был рассчитан на два десятка человек. Сборных модулей на всех не хватало. На старых складах расконсервировали и перебросили в лагерь старинные походно-полевые палатки геологоразведочных партий. Военные, путаясь в тросах и стальных колышках-фиксаторах, соскальзывая в грязь и ругаясь, устанавливали раритетные укрытия из полимерной ткани с водоотталкивающим покрытием. Капли звонко барабанили по пластику сборных модулей и глухо шлепали по натянутой ткани.

К исходу первых суток все эвакуированные получили крышу над головой. Новые партии могли рассчитывать на места в палатках, верой и правдой служивших предкам-колонистам. Все места в современных сборных модулях были уже заняты…

Никаких излишеств. Армейские спальные мешки на пластиковом полу вместо кроватей. В отдалении от жилья — конусообразные кабинки экотуалетов. Те, кому требовалась врачебная помощь, сидели и лежали у белого медицинского модуля с красным крестом. Еще один такой же белый домик, но уже с черным перекрестьем, стоял отдельно от других. Это был полевой морг, куда сгружали тела погибших, уложенные в черные пластиковые мешки. Пока мертвых было немного. В первую очередь спасатели занимались живыми. В аэроботах и амфибиях лишнего места не было. Мертвецов прибавится, когда вода схлынет с улиц, и по домам пойдут похоронные команды в костюмах биозащиты и пучеглазых масках противогазов.

Задача таких «гробкоманд» будет проста: собрать всех мертвецов, пока не началось разложение, а следом за ним эпидемии — верные спутники любой мертвой органики.

Короткий сезон дождей сменится долгой многомесячной жарой. Без всякого перехода. Вчера ничего не было видно из-за стены ливня, а сегодня — раз! — и все плавает в изнуряющем солнечном мареве.

А мертвых будет много. В этом можно было не сомневаться и не тешить себя иллюзиями. Город лежал в долине, подступавшей к двум пологим холмам, и был подобен причудливому украшению между грудей великанши, прилегшей на землю отдохнуть, да так и оставшейся тут на века.

С восточной стороны долина упиралась в горную гряду. Обосновавшись здесь, колонисты начали добывать в горах руду с высоким содержанием железа. Она была жизненно необходима для освоения новых земель. Террареформирование планеты шло полным ходом. От теплых дождей начинали таять ледники на высоких горных отрогах. При строительстве первого жилья переселенцы учли данные геологической разведки.

Вместе с временными сборными жилыми модулями переселенцы построили первое каменное сооружение — плотину-водоотвод. Драгоценные запасы пенобетона пошли на сцепку громадных глыб, обрушенных направленными взрывами. Старый город рос в ширину, а потом на окраинах возникли высотные здания. Так было удобнее и экономичнее. Первые годы освоения планеты, когда приходилось экономить на всем, сменились относительным достатком, а потом и вовсе довольством. Построили космопорт с несколькими взлетно-посадочными площадками и двумя терминалами. Один огромный — для загрузки рудовозов, а второй, казавшийся крошечным на его фоне, — пассажирский.

До вчерашнего дня каменный завал высотой тридцать метров вполне справлялся с ежегодными массами дождевой воды и талого льда, отводя ревущий поток от города. Вода пробила себе новое русло и каждую весну разливалась по равнине за холмом мутным половодьем, уже не опасным для людей. Но в этот раз что-то пошло не так. То ли за четыре поколения колонистов пенобетон начал терять свою прочность в климате чужой планеты, то ли просел один из скальных монолитов в основании плотины, подмываемый из года в год. В результате плотину прорвало, и вода затопила город.

Разбираться в причинах бедствия будут позже. А пока третий день шли поисково-спасательные работы…

Если у городов есть свои ангелы-хранители, то в эту ночь они занимались совсем другими делами. Перед рассветом, когда снятся особенно сладкие сны и люди мирно спят в своих постелях, мутный от грязи и мусора ревущий поток с гор ворвался в тихий город. Первые этажи затопило сразу. Вода бурно прибывала, но вскоре остановилась на уровне вторых, а кое-где и третьих этажей. Взрослые, кто в чем был, хватая детей и то самое ценное, что попадалось под руку, забирались повыше. Жителям высоток было куда отступать. Обитатели же роскошных коттеджей в центре города спасались на покатых островках крыш с дорогой черепицей под старину. То, что было предметом вчерашней гордости и достатка, теперь доставляло массу неудобств. В любой момент можно было соскользнуть с мокрой от дождя черепицы и быть унесенными потоком. В некоторых местах волны жадно лизали края крыш. Люди испуганно жались друг к другу, как мокрые птицы на проводах, изредка перекрикиваясь с соседями. Их ругань и претензии к неласковой природе могли услышать только сплошная, без единого просвета пелена туч, собратья по несчастью и проплывавший мимо мусор.

…Колонисты с планеты, названной ими Алатырь, вели оживленную торговлю с Землей, откуда прибыли их предки. Ресурсы прародительницы человечества давно истощились. Полезные ископаемые были ей нужны как воздух. В обмен на них на другие планеты поставлялось необходимое оборудование и технологии, разработанные и адаптированные к местным условиям. Деньги в этом круговороте никто не отменял. Но электронный эквивалент денежных единиц уже давно превратился в некую условность. В первую очередь ими пользовались при взимании налогов с любой сделки. Объединенное правительство Земли, именуемое Содружеством, никогда не упускало своей выгоды.

Прародительница людей не собиралась выпускать из поля зрения колонистов, отправившихся на освоение новых земель. Расстояние в несколько парсеков уже давно никого не смущало.

Если террареформирование планеты проходило успешно и переселенцы пускали корни надолго и всерьез, Содружество через некоторое время создавало там за свой счет военную базу с гарнизоном. Официально это преподносилось как забота о защите своих граждан от потенциальной опасности извне. Но на самом деле такое стало постоянно практиковаться после попыток особенно процветающих планет объявить о своей независимости.

Одними новоявленными правительствами двигало нежелание целиться доходами с Содружеством, другие хотели выбить у Земли дополнительную безвозмездную помощь и особые привилегии. Но все бунтовщики были единодушны в одном: они хотели выйти из-под крыла Объединенного правительства и громогласно заявить на всю Галактику о своей независимости и особом статусе.

Богатые планеты Содружество усмиряло, высаживая десант. На бедные планеты со скудными запасами, которые не оправдают затраты на военную операцию, просто махнуло рукой, приостановив с ними отношения. Сами приползут на коленках. На таких гордецов не стоит тратить ни времени, ни войска. Межзвездные перелеты стоили недешево, а еще дороже стоили жизни солдат и офицеров. К своим Вооруженным силам Земля относилась бережно.

На обучение и подготовку каждого бойца тратилось много времени. На армии экономить не собирались. Потом себе дороже выйдет. Опыт первого усмирения инопланетной колонии Содружество забывать не собиралось, сколько бы ни прошло времени.

Размещение гарнизонов на планетах стало обычным делом. Колонисты, которые крепко встали на ноги, были выгодны Земле для сотрудничества. Такое положение дел устраивало обе стороны. Исключение составляли несколько колоний отщепенцев, заключивших между собой альянсы.

Изгои, лишенные помощи Земли, сбивались в жалкую кучку с единственной целью — выжить. Одним из результатов борьбы потомков переселенцев за выход из Содружества стало то, что колонисты научились воевать и убивать вчерашних сограждан.

Их звездолеты могли садиться на космодромах только таких же париев, как они сами. Посадка на планеты Содружества им была запрещена. Нет, сбивать их не собирались. Да и к вынужденной посадке относились с пониманием — в межзвездном пространстве всякое может случиться. Но на гостеприимную встречу вышедшие из Объединенного правительства рассчитывать не могли. В чужих для него космопортах изгой не получал ни капли горючего, ни капли воды. Это приравнивалось к контрабанде. А список преступлений в Своде законов Содружества, предусматривающих смертную казнь, был длинным и постоянно пополнялся новыми пунктами. Контрабанда была в нем не на последнем месте.

За исполнением закона на колонизованных планетах следили официальные представители Земли. Бремя их содержания полностью лежало на плечах местных жителей. Особого недовольства по этому поводу колонисты старались не выражать, особенно вслух. Выгод было больше, чем потерь. Можно и потерпеть.

Из памяти колонистов еще не успели выветриться воспоминания о тяготах и лишениях, выпавших на долю первого поколения. На помощь Земли могли рассчитывать планеты, богатые ресурсами, жизненно необходимыми метрополии. Правительства таких планет неустанно заверяли Землю в своей лояльности и преданности, при этом держа фигу в кармане, и втихаря вовсю костерили Содружество. Может, это и есть политика в чистом виде, когда положение дел в принципе устраивает обе стороны?

…В стародавние времена, после возвращения маленьких кораблей космических разведчиков дальнего поиска с координатами подходящих для заселения планет, к старту готовили большие корабли переселенцев. Осваиваемые планеты подбирались по земным стандартам.

Разросшемуся человечеству стало тесно в колыбели. На горизонте все явственнее проступали очертания четырех всадников Апокалипсиса: эпидемий, войны, голода и тотального вымирания. В этом уравнении числительные были разные, но знаменатель общий — перенаселение. Толчок к экспансии человечества в космос был дан.

Огромные корабли-ковчеги собирались на околоземной орбите. Это намного упрощало задачу. Мощности двигателей не хватило бы, чтобы вывести стальных монстров за пределы атмосферы, преодолев притяжение Земли.

Экипажи и пассажиры кораблей-городов формировались по национальному, религиозному, идеологическому признакам, а иногда были и просто смешанными. Людей в неизвестное толкали разные обстоятельства. Кто-то бежал от нужды в поисках лучшей доли для себя и своих близких, кому-то хотелось построить новое общество, свободное от всех и вся, романтиков же тянула жажда приключений и холодный свет далеких звезд. Хватало и таких, кто просто шел туда, куда идут другие. Но обманывались все. На новом месте первое поколение переселенцев ждал каторжный труд ради выживания, они могли себе позволить только короткие перерывы на еду и сон.

…Алатырцам досталась одна из немногих идеальных для жизни людей планет. Гравитация и состав атмосферы были практически идентичными планете-прародительнице. Смертельно опасных и неизвестных человечеству вирусов не обнаружилось.

Один из трех континентов был раем для землян. Равнинно-горный рельеф, богатые залежи разных руд и других ископаемых, необходимых для людей. Местная флора и фауна особых хлопот не доставляла. Но переселенцам все равно было сложно осваиваться на новом месте. Правда, статистика смертей укладывалась в равнодушные рамки допустимых потерь. И тут на тебе! Единственную на всю планету столицу города-государства затопило водой…

…Усатая мордочка, шерсть, сбившаяся неопрятными клочками. Жаль, что кошка дохлая. Если бы барахталась в воде, обязательно бы выловили. В технической нише за креслом водителя уже прижимались друг к другу два беспородных кошака и внушительных размеров пес. Масть не определить, гибрид дворняги и бегемота, но на ошейнике — стильная прямоугольная бирка. Потом, когда закончится вся кутерьма, может, и отыщется хозяин. Вечные, как мир, распри собак и кошек были забыты. Животные затихли в тепле. Пес лежал, уткнув угловатую голову в лапы. Один из котов засунул мордочку под мышку извечному врагу. Второй лежал половичком на широкой собачьей спине, свесив лапы по бокам. Время от времени он начинал вылизывать у пса за ухом, где был вырван клок шерсти. Пес прикрыл веки, не выражая недовольства. Терпел.

В отличие от дворняг, породистым генетически измененным домашним любимцам вход на борт армейского вездехода-амфибии был заказан. Все из-за утреннего инцидента.

Спасателям попалась плывущая дверь с питомцем с чудо-фермы. На аккуратно сколоченных досках с бронзовой ручкой и остатками вывернутых петель сидел крупный поджарый котище чудного черно-желтого окраса. Двуцветные полосы одинаковой ширины чередовались от носа до кончика хвоста. Старший спасательно-транспортного средства капитан Алешкин неприязненно отметил, что такой экземпляр стоит полугодового денежного содержания командира отдельной разведроты. Это с учетом выслуги лет и надбавок за сложность и напряженность службы в гарнизоне, расположенном вдалеке от главной планеты Содружества.

Кот тигрово-пчелиной окраски не мяукал и вообще не выказывал никакого беспокойства. Он невозмутимо плыл неподалеку от металлического борта амфибии на двери и, не мигая, смотрел на людей, сидевших в открытом десантном отделении. Защитный тент заранее сняли, чтобы сподручнее было снимать людей с крыш.

Сейчас в амфибии сухим оставался только водитель, сидевший за штурвалом в двухместной кабине. Командир проигнорировал свое командирское кресло. Он, как и положено, был со своими подчиненными в десантном отделении, открытом всем дождям и ветрам. Алешкин не только командовал солдатами, но и сам непосредственно участвовал в спасении жителей. Команды водителю он отдавал в боковой люк, полуоткрытый так, чтобы не затекала вода.

Кот пробежался взглядом по лицам беженцев, кутавшихся в розданные им непромокаемые куртки-накидки, и равнодушно отвернулся. Видимо, он не обнаружил никого, достойного внимания. Равнодушие домашней игрушки должно было насторожить нормальных людей. Но армейцы никогда не попадали в разряд нормальных ни на одной из освоенных планет. Наблюдатель с левого борта рядовой Цюрикоф направил на плывущую дверь луч прожектора, закрепленного на гибком суставчатом шарнире. Полосатый зверь повернул голову и сел на задние лапы. С расстояния в пару метров казалось, что в глазах животного плещется расплавленная медь. Сидевший на корме амфибии солдат зацепил дверь багром и осторожно подтянул к борту. Находившийся рядом с ним Цюрикоф перегнулся через веревочный леер и, ласково говоря: «Кис-кис, иди ко мне, красавец. Хор-р-роший котик», — быстро снял животное с двери. Ее тотчас унесло течением.

Капитан в этот момент нагнулся к люку и скомандовал водителю:

— Держи к дому за двумя деревьями! Похоже, там есть люди. И будь внимательнее, впереди бревно.

Водитель принял топляк на бронированный нос вездехода, оттолкнув его в сторону. Приходилось особенно опасаться таких деревянных торпед. Одной амфибии из третьего взвода подобный ствол с ходу протаранил борт ниже ватерлинии, убил двух человек и нескольких покалечил. Хорошо, рядом была вторая машина. Горе-спасателей и спасенных успели пересадить туда, но не всех. Последних вытаскивали уже из воды. Хваленого запаса живучести и плавучести хватило всего на пару минут.

Военных удержали на плаву жилеты, наполненные гелем. Четырем гражданским повезло меньше. Они ушли под воду. Попытка достать баграми хотя бы тела успехом не увенчалась. В мутном потоке видимости не было никакой. Люди, считавшие себя уже спасенными, утонули, и все из-за какого-то бревна. Водитель проглядел его и подставил ему борт, разворачиваясь для того, чтобы пуститься в обратный путь и доставить жителей города в безопасное место на суше.

Перед погрузкой на плавающие вездеходы командир отдельной разведроты будничным голосом заявил подчиненным:

— Если кто-нибудь вздумает расстегнуть хоть одну застежку или липучку на спасательном жилете, то очень об этом пожалеет, когда будет гнить на гауптвахте, после того как закончится наводнение! А если найдется особо одаренный и снимет спасжилет, то он не доживет до карцера. Я его лично утоплю.

Никто из спасателей-солдат не пропустил мимо ушей отеческое напутствие ротного. Он хорошо объяснял, кратко и доходчиво. Сказал утопит — значит, утопит. Потом ему, наверное, придется отчитываться перед вышестоящим командованием, но это будет потом. Лучше не рисковать…

Спасательный жилет не только держал своего владельца на плаву, но и мог защитить при падении с высоты. Защитная система состояла из надувных элементов, надеваемых на тело поверх формы. Она представляла собой наджилетник из полиармидных тканей с гемонепроницаемым покрытием. Наполненные гелем с положительной плавучестью ячейки соединялись между собой трубками для прохода гелия, с обратными клапанами, и не пережимались ремнями боевого снаряжения. Устройство включалось автоматически при падении с высоты и при попадании в воду. Спасжилет можно было активировать заранее, не дожидаясь чрезвычайной ситуации. Достаточно выдернуть предохранительную чеку — и все готово. Хочешь — лезь в воду, хочешь — штурмуй вершины скал, желательно не выше пяти метров. Все имеет определенные рамки. При выдергивании чеки срабатывал пиротехнический генератор, начиналась химическая реакция, и ячейки наджилетника резко увеличивались в объеме. В рабочее положение спасжилет можно было привести за четыре секунды.

Шли вторые сутки борьбы со стихией, и приказ Алешкина пока никто еще не осмелился нарушить.

«На крыше кто-то есть», — решил капитан, заметив там какое-то движение.

Получше рассмотреть крышу мешали ветви деревьев, качавшиеся на ветру. Электронный бинокль, висевший на груди, помогал плохо, то есть вообще не помогал. Линзы сразу заливало водой, и в них не было видно ничего, кроме причудливо менявшихся водяных разводов. Оптика только мешала выискивать живых.

От наблюдения за крышей его отвлекли душераздирающие вопли:

— Снимите его с меня! Сними-ите! А-а-а!

Виновником переполоха оказалась спасенная желто-черная тварь. Оказавшись в руках солдата, кот пару секунд принюхивался, раздувая ноздри. Этого времени ему с лихвой хватило, чтобы оценить обстановку и начать действовать согласно только ему известному плану. Котяра хищно ощерился, показав совсем не кошачьи клыки: острые и длинные, с режущим выступом на передней кромке. Удержать прирученного брата меньшего спасателю оказалось не по силам. Котик отплатил черной неблагодарностью с немыслимыми даже для дикого зверя процентами.

Во все стороны полетели лоскуты защитных перчаток вперемешку с кожей и мясом. Кот перекусил указательный и средний палец солдата, и они теперь болтались на одних сухожилиях. На этом звереныш не успокоился и, перескочив на плечо солдату, тут же попытался вцепиться ему в горло. Хорошо, что на утреннем инструктаже командир приказал застегнуть спасательные жилеты на все застежки и липучки. Горло солдата прикрывал глухой воротник. Полосатое чудовище как будто знало, куда целиться. Оно терзало клыками и когтями ячейки ткани на уровне кадыка. Из некоторых потек зеленый гель. Голову, но не лицо закрывал облегченный вариант защитного шлема с прозрачным забралом-щитком. У всех армейцев забрала были подняты на лоб, в противном случае они сразу же запотевали бы изнутри от дыхания на влажном воздухе.

Рядовой первого класса Цюрикоф отчаянно боролся за жизнь. Трупов за последние пару дней он успел насмотреться и особенного желания присоединяться к ним не испытывал. Но в сражении с котом он проигрывал. Если считать перекушенные пальцы, желто-полосатый лидировал со счетом два — ноль и, похоже, на этом останавливаться не собирался. Солдат пытался сбить звереныша с плеча ударом головы, прикрытой шлемом, но тот махнул лапой с выпущенными когтями, целя в одно из самых уязвимых мест — глаза. Лапа попала по защелке, фиксирующей забрало в поднятом состоянии. Щиток со щелчком упал, надежно закрыв лицо с выпученными от страха глазами. Теперь вопли, переходящие в визг, звучали из-под забрала намного глуше. Попытки Цюрикофа напугать кота акустической атакой успехом не увенчались. Полосатый агрессор сосредоточил внимание на воротнике жилета. Гель уже не капал, а тек из разодранных ячеек.

Схватка длилась несколько секунд, и тут в нее вступил новый участник. Наконец-то опомнился второй солдат, с багром в руках. Он не придумал ничего лучшего, чем сбить багром кота с товарища. Замах получился славный, а удар мощный. Древко багра перебило Цюрикофу руку, потому что животное изловчилось и увернулось в последний момент. Солдат продолжал охаживать товарища багром, стараясь попасть по зверю. Удары сыпались градом. От новых увечий Цюрикофа спасали шлем и жилет. Он перестал кричать и только тихо завывал. Кот чертом прыгал по нему, прячась за голову и корпус солдата, как за живой щит. Полосатая молния показывала уверенные навыки ближнего боя. Не иначе, генетики с фабрики домашних животных славно потрудились не только над вызывающим окрасом, но и если не над извилинами животного, то как минимум над его инстинктами и определенными боевыми рефлексами. Животное сражалось молча. Ни разу не мяукнув и не зашипев. Кот не пытался напугать человека, похоже, у него была одна задача: победить противника.

Наконец в схватке животного и людей наметился перелом. Судьба награждает за перенесенные страдания, но не всех. На ком она остановит свой выбор, никогда нельзя точно сказать. Но для рядового забрезжил свет в конце тоннеля. Да какой там свет. В него уперся яркий луч прожектора. Кота, изготовившегося к прыжку на нового, более достойного противника — солдата с багром в руках, — на мгновение ослепило. Этого мига и хватило для того, чтобы разведчик ткнул зверя багром, как шпагой. От острия мохнатый агрессор успел увернуться, но его вскользь зацепило крюком, и кот, широко растопырив лапы, полетел за борт.

Цюрикоф со стоном рухнул в проход между эвакуированными, которые испуганно жались друг к другу на узких металлических скамейках. Разведчик, оставшийся на корме, с изумлением наблюдал, как удивительный в своей настырности кот пытался плыть за амфибией. Но продолжалось это недолго, вскоре зверь исчез в кильватерной струе водомета. Мощь человеческой техники оказалась сильней желания животного поквитаться с людьми.

Первая помощь подоспела после того, как прошла оторопь от схватки человека и домашнего животного.

Товарищи мигом сорвали пломбы с герметичной аптечки, которая входила в комплект первой помощи. Опечатывали их из-за красной коробочки со шприц-тюбиками обезболивающего. Лекарство создавалось на основе опиатов искусственного происхождения. Сильный наркотик мог не только прогнать боль, но и обеспечить ценителю дури быстрый пропуск в нирвану. Поскуливавшему любителю семейства кошачьих вкололи прямо через форму дозу в истерзанную руку. После укола занялись изуродованной ладонью. Пострадавшие пальцы залили из баллончика обеззараживающей пеной, замедляющей некроз тканей, и зафиксировали лангетой. Затем руку до локтя замотали бинтами. Со стороны могло показаться, что рядовой натянул длинную дамскую перчатку в ретростиле.

Перевязанного Цюрикофа перетащили в кабину. Солдата усадили в командирское кресло. В нем он и затих, провалившись в уютное беспамятство, где нет ни воды, ни дождя, ни богомерзких тварей, принявших кошачий облик.

«Учишь молодых солдат действовать только по команде. А эти балбесы все равно действуют по зову сердца. Ничего, через полгода заматереют. Глазом не посмеют моргнуть, пока я им не прикажу!» — равнодушно подумал капитан, наблюдая с носа амфибии за всей этой кутерьмой.

Плавающий транспортер-амфибия «Арго» — вездеход двойного назначения, машина специфическая, и создавалась она для специальных условий. Разные модификации поставлялись как в армию, так и на гражданку. В войсках ее обычно называли коробочкой. В целевой нише машин высокой проходимости «Арго» занимала первое место. Пара гусениц большой ширины, определенная длина опорной поверхности, удачное расположение надежных катков, ведущих и направляющих, обеспечивало небольшое давление и хорошее сцепление с грунтом, уверенное преодоление различных препятствий и маневренность. Транспортер как бы «обтекал» местность и был вариантом машины «для полицейской службы и целей обороны». На коробочку можно было устанавливать различные виды оружия, в зависимости от задач, решаемых в бою, будь то оборона или наступление. Он был рабочей лошадкой различных видов и родов войск Содружества. На плаву амфибия могла развивать скорость до восьми километров в час и обеспечивать перевозку двадцати пассажиров.

Сейчас в десантный отсек набилось почти пять десятков измученных людей. Они вплотную сидели на скамейках, как сельди в бочке, и это не считая шестерых военных. Пора было возвращаться. Вода плескалась в опасной близости от края борта. Пока спасало только мастерство водителя, державшего плавный ход и умело обходившего опасные места.

«Снимем тех, кого заметили на крыше, и сразу же в лагерь».

Алешкин уже видел, что не ошибся. На краю крыши отчетливо просматривались силуэты людей.

Новых команд водителю для корректировки курса не понадобилось. За штурвалом сидел сержант Рымов — командир третьего отделения. Старый служака прекрасно знал свое дело. В свое время он начинал службу механиком-водителем тяжелого штурмового танка «Вездесущий», бронированного гусеничного монстра, дополненного воздушной подушкой. Апгрейд включали, когда надо было преодолевать болотистую местность или песчаные участки. Алешкин помнил, как на лекции в военном училище преподаватель сказал, что стоимость совершенного механизма разрушения такова, что если танк два раза отлить из золота в масштабе один к одному, то это и будет реальная стоимость его производства.

Не отводя взгляда от деревьев, из-за которых все отчетливее была видна крыша, ротный краем уха слушал затихавшие постанывания подчиненного. Он был неприятно удивлен. Месяц назад к ним в гарнизон прибыло молодое пополнение — свежеиспеченные солдаты, выпускники учебного центра. В линейных войсках новым командирам предстояло шлифовать и оттачивать военное мастерство, продолжая службу, начатую в учебке.

Несколько человек попали в роту Алешкина, заменив тех, у кого истек срок службы, оговоренный в контракте. Ветераны улетели с транзитным транспортником, который привез новое поколение.

Капитан прекрасно помнил информацию на каждого новичка. Ротный, до персонального знакомства, всегда досконально изучал личные дела каждого подчиненного. Как командир отдельной роты разведки, единственной в небольшом гарнизоне военной базы колонии, он мог забраковать любого, не отвечавшего высоким требованиям, предъявляемым к разведчику. Офицер помнил данные медицинских файлов. Отдельным пунктом указывалась степень восприимчивости военнослужащего к боли. В учебном центре из «свежего мяса», заключившего контракт с Вооруженными силами Содружества, готовили пополнение по разным воинским специальностям. Людей, попавших с гражданки в казармы, «затачивали» под будущую специфику службы. Кандидаты, успешно прошедшие тесты в разведку и строгий физический и психологический отбор, приступали к спецкурсу подготовки. Им закладывали основную базу, которую потом доведут до совершенства офицеры в линейных частях. В спецкурс разведчика входила специальная медицинская подготовка. Точнее, обработка.

Военные медики — люди в белых халатах поверх камуфляжной формы — занимались тем, что блокировали будущим разведчикам участок мозга, отвечающий за восприятие болевых ощущений. Нет, врачи не превращались в мясников, и белые отглаженные халаты не расцветали кровавыми пятнами. Да и черепную коробку не вскрывали, противно скрежеща хромированными электропилами, как это было в далеком прошлом. А что делать? Ведь в человеческом скелете наипрочнейшая кость — черепная. Она защищает самое важное для человека — его мозг. Военная медицина шагала вперед, стараясь не отставать от научного прогресса. В эру освоения дальнего космоса на мозг можно было воздействовать не столь радикальными методами.

Новобранцы проходили курс спецтерапии. Поскольку их всех, как и много веков назад, подстригали под ноль в первый день прибытия в военно-учебное заведение для младших чинов, с прикреплением электродов на присосках проблем не было.

После курса терапии в комплексе с медикаментозными препаратами мозг переставал воспринимать боль как угрозу жизни организма, как сигнал об опасности. Будущий солдат не переставал окончательно чувствовать боль. Мозгоправы просто повышали уровень болевого порога до запредельных высот. Теперь разведчик или боец спецподразделения, если бы ему оторвало руку, мог сам себе перетянуть обрубок жгутом и, вколов стимулятор, продолжать сражаться.

Но такая медицинская обработка — удовольствие не из дешевых, поэтому проводилась она не всем военнослужащим. Хотя генералитет лелеял заветную мечту, чтобы любой стоящий под ружьем и носящий форму Содружества перестал чувствовать боль. Правда, некоторые их оппоненты из контрразведки резонно возражали воякам: «Нет боли — нет результата». В чем-то и те и другие были правы. Все зависит от человека: какую форму он носит и в каком ведомстве служит…

Ротный сделал зарубку на память: когда все закончится, еще раз проверить медицинские файлы. Крики Цюрикофа, то ли от боли, то ли от страха, сигнализировали о его низкой психологической устойчивости. Непорядок. Такие бойцы в роте не нужны.

Алешкин прекрасно помнил свой первый бой. Будучи зеленым лейтенантом, ему пришлось участвовать в восстановлении порядка на одной планете, еще не прошедшей начальный этап террареформирования. Колония была молодой, а планета оказалась богатой на редкоземельные руды. Даже не надо было бурить шахты, в некоторых местах пласты горных пород выходили практически на поверхность. Хоть лопатой греби.

Молодость и богатство ходят рука об руку с наглостью и самонадеянностью. Нет чтобы втихаря нарастить мускулы. Колонистам же показалось достаточным заказать контрабандой тяжелое вооружение для своих транспортеров и объявить о выходе из Содружества. Неприятным сюрпризом стало то, что у вчерашних первопроходцев, а ныне самопровозглашенной независимой Республики, выявились на вооружении безоткатные орудия и универсальные ракетные комплексы класса «земля — земля» и «земля — воздух». Залежи руд оказались не только многообещающими и перспективными, переселенцы в прямом смысле ходили по золоту. На нем они еще и ели, и пили, и спали.

Такую планету Содружество отпускать не собиралось. Бунт против системы нужно было быстро и жестоко подавить. Быстро и жестоко! Только так другие будут подчиняться. Непонятливым переселенцам не грех преподать урок, тогда и другим неповадно будет. Пораскинут мозгами на досуге.

На этой маленькой, но очень гордой планете пока имелся только один основной источник энергии. Переселенцы успели построить на побережье примитивную приливно-отливную электростанцию, обеспечивавшую всю инфраструктуру колонии: от света и тепла в домах до пунктов на космодроме. Конечно, были запасные энергогенераторы на случай аварии, но их мощности хватало ненадолго. Колонию можно было обесточить, захватив электростанцию на берегу океана.

Задача по усмирению казалась несложной и была вполне по силам отдельной мобильной космогруппе, патрулировавшей этот сектор космоса для перехвата кораблей с контрабандой и на случай возникновения каких-то чрезвычайных ситуаций. Пока корабль-матка висел на орбите, монотонно транслируя запись обращения официального представителя Содружества к новоявленному правительству не делать глупостей, о которых потом придется пожалеть, группа лейтенанта Алешкина высадилась с десантного аэробота-планера в двадцати километрах южнее станции, на мелководье прибрежной полосы.

Планер из композитных материалов тем и хорош, что не оставляет за собой яркого следа пламени. Небольшие вспышки маневровых двигателей не в счет. Пальма первенства в выполнении таких задач по праву принадлежала десантно-штурмовым подразделениям. Но судьба распорядилась иначе. Накануне задержали подозрительный корабль, и до выяснения обстоятельств штурмовая группа в полном составе осталась на его борту. По этой причине и болталась сейчас в стальной космической коробке корабля где-то далеко среди звезд.

Выбор командования пал на разведчиков из досмотровой группы, имевших допустимый боевой статус. Их было меньше взвода. Однако Алешкин не расстроился. Ему представился реальный шанс проявить себя в настоящем бою и заодно проверить, на что он способен. Редкая возможность для молодого выпускника военного училища.

Командирское умение… За него лейтенант волновался больше всего. Впереди его ждал самостоятельный боевой рейд. Первый в его военной карьере. Он получил блестящее военное образование, а опыт… Опыт копится долго, точнее, все годы офицерской жизни.

Группа незаметно высадилась — почти половина дела. Марш-бросок, рекогносцировка — и хилую охрану станции с ходу смели подобравшиеся на расстояние прямого выстрела без оптики. Один легко раненный в ногу во время зачистки помещений не в счет. Выставив боевое охранение, разведчики заминировали генератор и четыре из шести турбин. На остальные не хватило взрывчатки. Да и приказ был прекратить подачу энергии колонистам, а взрывать только в крайнем случае, если что-то пойдет не так.

Как дистанционно отключить станцию, никто не знал, времени на запрос не было. А пленных пока не предвиделось. Офицер дорожил своими людьми и зря подставлять под пули не собирался. Штатный подрывник группы, не мудрствуя лукаво, «расчистил» проход в операторскую миной «Топор», предназначенной для борьбы с низко летящими воздушными целями. О быстром отключении колонии тут же бодро доложили на корабль-матку. Можно было высаживать тяжелую пехоту на больших десантных модулях, пока вырубились радары ракетных установок противокосмической обороны планеты.

Десант должен был закрепиться и расчистить плацдарм для высадки тяжелой бронетехники.

Все прошло, как планировалось. Высадились вдали от населенных пунктов и местного космодрома. Но к захваченной разведчиками станции первыми успели колонисты. Десант немного запоздал.

В том бою Алешкин был тяжело ранен. Его огневая позиция располагалась за бетонным пандусом, идущим вдоль всего комплекса построек электростанции. Большинство из них стояли на суше, а другие уходили далеко в океан. Осколок ракеты, разорвавшейся в воздухе, на излете попал в левое плечо. Офицер не стал его вытаскивать. Времени на это не было. Колонисты галдящей цепью перли на разведчиков под прикрытием вездеходов… Как раз сейчас на одной из их модификаций — «Арго» — капитан плыл по затопленному городу. Тогда Алешкин просто наложил самозатягивающийся жгут чуть выше раны, как полагалось по инструкции. Боль пришла сразу после ранения. Она полыхала белой волной на краешке сознания. Но офицер мог контролировать ее и продолжал стрелять, не забывая руководить боем. Потом разведчики перешли на запасные позиции внутри станции. Не идеальный вариант, но другого выхода не было. Восемь из двенадцати погибли. Все оставшиеся в живых были ранены, но никто из них не орал, как Цюрикоф.

Когда любителя кошек затаскивали в кабину, он умудрился зацепиться изувеченной рукой за крышку люка и, похоже, на мгновение отключился от боли.

Капитан скривился.

«Хотя ошибки у всех бывают, и военные медики не исключение. Значит, — вновь напомнил он себе, — надо будет просмотреть медицинские файлы еще раз».

Алешкин, тогда еще лейтенант, позволил себе отключиться, когда подошла подмога, и вражеские транспортеры вовсю полыхали, а души их экипажей и расчетов ракетных комплексов поднимались к небу вместе с черным дымом. Последнее, что он увидел перед тем, как стукнуться защитным шлемом о бетонный пол, — колонисты бросают оружие и поднимают руки. Победа! Его первая победа после стольких лет учебы и муштры.

Офицер не обольщался по поводу своего героизма. Но в душе все равно гордился разведчиками и собой. Он знал — воля человека сильнее мозга. Мозг посылает команды нервным окончаниям, повинуясь воле, хотя некоторые путают ее с душой…

На память о первом бое осталось железное плечо. Кость после попадания зазубренного куска металла от разорвавшейся ракеты расколошматило на десятки крупных и крошечных осколков. Это был даже не перелом, а месиво из костей в мешке из кожи. Медики долго не думали: фрагменты кости удалили, а плечевой и локтевой суставы соединили металлическим имплантатом.

Полтора месяца Алешкин рассматривал стены и потолок одноместной палаты. Роскошь, положенная офицеру. Рядовых лечили в двухместных боксах. Ничего лишнего и строгий постельный режим, хотя ноги целые. Медики решили не тревожить собранную заново руку, упакованную в регенерирующий и заживляющий кокон. Поэтому, выйдя первый раз из госпитального коридора на прогулку в сквер, офицер испытал чувство, сравнимое с выходом человека в открытый космос.

Через минуту очарование прогулки смазалось. Он присел на скамейку. Вдоль дорожки горбатились чахлые деревца с редкими треугольными листочками. За зеленью в госпитале ухаживали не в пример хуже, чем за людьми. А поначалу, выйдя на воздух, он не мог отвести глаз от листьев. Впечатление ирреальности происходящего померкло. Перед ним был все тот же мир, из которого он выпал на шесть долгих недель.

Лежа в реабилитационном отделении после операции по замене родного предплечья на металлический имплантат, Алешкин еще не знал, что в его личном деле прибавилось несколько по-военному лаконичных строк:

«Во время проведения операции по восстановлению порядка, установленного Сводом законов Содружества, лейтенант первого класса Алешкин проявил мужество, стойкость, умение грамотно командовать личным составом в боевой обстановке и оправданную безжалостность к сепаратистам. Достоин досрочного присвоения звания «капитан» и выдвижения на вышестоящую должность».

При подготовке к выписке из госпиталя он вместе с полевым хирургом — травматологом, «отремонтировавшим» его руку, — от души посмеялся. Майор со всей дури хлопнул Алешкина по плечу и незамысловато пошутил:

— Ты человек военный, всякое может приключиться. Но по этой железке в руке тебя легко будет опознать. Даже если личный жетон на твоей героической груди расплавится. И не нужны будут никакие генетические экспертизы по идентификации тела.

Рука у медика была тяжелая, но боли Алешкин не почувствовал.

Через недельку его вместе с другими выздоравливающими вызвали на медкомиссию. Консилиум много времени не занял.

«Годен к службе без ограничений. Пора в строй, и так вы у нас залежались. Вот ваши документы и пропуск в штаб комендатуры гарнизона. Там получите новое предписание. Не опаздывать».

Медицинский конвейер работал без сбоев.

Годен — направо, не годен — налево. Все в штаб. Всем спасибо.

Звание капитана и должность командира отдельной разведроты он получил сразу после выписки из госпиталя. На два года раньше, чем положено. Забронзоветь в ближайшее время ему не грозило. Это удел старых генералов, которые точно знают, как победить в любой войне, а не молодых и амбициозных офицеров. У тех еще все впереди. Они тоже когда-нибудь состарятся, если не погибнут раньше, стяжав славу и очередные медальки и ордена на грудь.

Войну одинаково любят и молодые, и старые офицеры. Первым она нравится за шанс продвинуться вверх и сделать блестящую карьеру. Для военного человека в этом нет ничего зазорного. Очередная звездочка на его погонах — признание его заслуг как профессионала. Для вторых, чьи головы убелены сединами или лысы, как колено, а на погонах тесно от больших звезд, война — это прекрасный повод доказать свою необходимость, значимость и незаменимость. Как кому нравится. Молодые львы и дряхлые патриархи единодушны в своих пристрастиях. Они одинаково любят вкус кровушки.

Пусть гражданские политики с высоких трибун борются за мир, разоружение или сокращение расходов на военные нужды. Все знают, что у них ничего не получится. Наоборот, накал споров в мире это верный признак, что скоро за помощью обратятся к военным. А они не подведут, тут же включатся в борьбу за мир, только своими способами. Специфика службы обязывает. Уж извините, как можем, так и делаем. Ничего больше не умеем, только воевать за мир и порядок.

Правда, картину портило то, что новое назначение пришлось, как говорили в старину, «в захолустный гарнизон». Алатырь была обыкновенной, ничем не примечательной планетой. Местные власти постоянно заверяли Содружество в своей лояльности, превознося мудрую политику Земли до небес…

…Амфибия свернула с «дороги» и по дуге, забирая влево, нацелилась широким носом на дом, на крыше которого сидели люди. Поняв, что их заметили, они вскочили и на радостях стали размахивать руками.

«Еще свалятся со скользкой черепицы, — раздраженно подумал капитан. — Потом ныряй за ними. Вылавливай».

Силовая установка, смонтированная в носу транспортера, гудела ровно и успокаивающе. Неожиданно под днищем раздался громкий скрежет. Словно кто-то невидимый пробовал гигантским ногтем на прочность обшивку корпуса. Скрежет усилился, переходя в непрерывный лязг. Транспортер качнуло, нос стал подниматься из воды, обнажив направляющие катки, обутые в стальные гусеницы.

Двигатель взревел. Механик-водитель переключил скорость. Амфибия дернулась, словно гигантская рыба, попавшая на крючок. Но уже в следующий момент нос опустился, мягко шлепнув по воде. «Арго» плавно перевалилась через подводное препятствие.

Обычно домики в центре города были огорожены «куриными» заборчиками высотой по колено. Здесь же спасатели в прямом смысле напоролись на исключение из правил. Если судить по уровню паводка — строение окружала внушительная ограда трехметровой высоты. Волна, поднятая транспортером; дошла до дома, возвышавшегося слева по борту. Отрикошетив от каменной кладки, она не растеряла силу и гулко ударила в борт. Брызги окатили всех сидевших в открытом десантном отсеке. На полу образовалась приличных размеров лужа. По ней тут же побежала рябь, возникшая от вибрации двигателя.

Мокрые и измученные пассажиры только сильнее втянули головы в плечи и еще теснее прижались друг к другу. Очередную превратность судьбы они встретили с равнодушием стоиков, смирившись с безысходностью. Но не все. Один вскочил с откидной лавки, словно подброшенный невидимой пружиной. Это был низкорослый крепыш с ежиком волос. Дождь не смог пригладить упрямо торчавшие волосы. Из-под отворота куртки высовывался воротник спасжилета, редкая вещица для гражданского.

— Решил нас всех утопить?! — У мужчины оказался неожиданно визгливый бабий голос. — Поворачивай обратно!

Обладатель непокорных волос сделал попытку пробраться к капитану.

Лицо офицера передернула судорога раздражения:

— Будешь квакать, когда я спрошу! А теперь сесть на место и заткнуться! Быстро!

Возмутитель спокойствия не собирался униматься. Он продолжал пробираться к офицеру, протискиваясь сквозь сидевших. Наступил кому-то на ногу, его пихнули в ответ. Раздался ропот, сменившийся руганью.

Радист Коэн, неотлучно находившийся рядом с командиром, шагнул к скандалисту и тычком открытой ладони сбил того с ног. Буза, на которую сейчас не стоило отвлекаться, была подавлена в зародыше. Начнется свалка, нарушится неустойчивое равновесие — и тогда реально можно черпнуть бортом воды. Случись такое, никому не поздоровится.

«Интересно, откуда у гражданского дорогой армейский жилет? — подумал Алешкин. — Ладно, потом разберемся. Всему свое время».

Бузотер, шепча под нос проклятия, пробирался назад на свое место. Косой ветер бросил в лицо Алешкину крупные дождевые капли, и все посторонние мысли разом вылетели из головы. Он начал прикидывать, как подвести амфибию к дому, с крыши которого ему предстояло снять очередных бедолаг.

Его опередил водитель транспортера. Он подработал двигателем, стараясь максимально подобраться к дому, ставшему спасительным островом для жильцов. Мешал островерхий козырек крыльца, утесом торчавший из воды, и верхушка неизвестной постройки. Не то беседка, не то оранжерея. В последнее время вошло в моду разбивать во дворах мини-оранжереи с искусственным микроклиматом. В них высаживали цветы, привезенные с других планет. Компания, решившаяся на такой рискованный проект, по слухам, отнюдь не бедствовала. Во всяком случае, индекс стоимости акций цветочников рос вопреки прогнозам скептиков…

Бывший механик-водитель штурмового танка, похоже, забыл, что он сейчас за штурвалом легкобронированной амфибии. Он упорно таранил носом препятствие, пробиваясь к затопленному дому. С тоскливым всхлипом ушел под воду сорванный козырек над крыльцом. Там остались торчать обломанные клыки опорных столбов.

— Стой! Хорош! — скомандовал капитан. Двигатель, взрыкнув, послушно сбавил обороты.

Лихо подобраться вплотную бортом к стене не получилось.

Алешкин с досадой подумал:

«При современном уровне развития оружия можно уничтожить целые народы, не повредив ни кирпичика. Тут же, чтобы спасти троих, одним махом снесли с крыльца крышу с кованым узором и разворотили кладку в два кирпича».

— Кошатник, ко мне! — крикнул он солдату, стоявшему на корме с багром в руках.

Рядовой первого класса Петкин послушно воткнул крюк в крепление и боком, стараясь лишний раз не задеть беженцев, ловко двинулся по узкому проходу между лавок.

Офицер без слов застегнул карабин на специальном кольце, пришитом к спине спасжилета солдата. От него шел трос, быстро разматывавшийся с катушки, закрепленной скобой на борту. На ремне бойца он застегнул пряжки трех комплектов подвесных ремней горной амуниции. Ремни, скрепленные между собой соединительными кольцами, напоминали аксессуары из набора садомазохиста. Их предстояло застегнуть и подогнать по размеру на тех, кто был на крыше. Но сначала солдату предстояло забраться на нее и закрепить там трос. И только после этого, застегнув сбрую на гражданских, спустить их по тросу в амфибию, как по канатной дороге.

— Вперед и вверх! — Вдаваться в подробности офицер не собирался. Все и так было понятно. Таким способом они уже сняли жильцов не с одной крыши.

Рядовой неловко попытался отдать честь и чуть не свалился за борт от неожиданного рывка. Механик в очередной раз двинул машину вперед и выиграл еще пару метров. Теперь с носа можно было перепрыгнуть на остатки опорных столбов крыльца.

Офицер выбросил руку вперед и успел схватить покачнувшегося солдата за воротник спасжилета. Осторожно балансируя, рядовой обошел по краю кабину и перебрался на нос. Следом за ним зазмеился трос, с тихим шуршанием сматываясь с катушки.

— Не тяни время, его и так мало, — подбодрил командир. — Не растягивай удовольствие. Шевели ножками, прыг-прыг… Давай!

И рядовой дал! Первый прыжок оказался удачным. Солдат, как по болотным кочкам, перепрыгивая по верхушкам столбов, добрался до стены. Затем подпрыгнул и кончиками пальцев зацепился за подоконник последнего этажа. Если считать от поверхности воды, то первого. На этом он исчерпал запас везения. Пальцы соскользнули с мокрого откоса, и боец рухнул в воду, подняв тучу брызг. Следующие две попытки «вперед и вверх» закончились с одинаковым результатом. Громкий плеск — и Петкин снова в воде. Похоже, солдату нравилось изображать диковинное водоплавающее со шлемом на голове, выпученными злыми глазками и воротником спасательного жилета, торчащим из воды.

— Жаба! — подвел итог третьей попытки радист и сплюнул за борт.

— Клоун, — равнодушно возразил командир. — Сгною в спортзале. Он у меня научится бегать по потолку, как муха.

— Верно! — проникновенно произнес радист и протянул ладонь к ручке сматывания троса на катушку. — Разрешите мне попробовать!

— Обожди, — попридержал офицер ретивого добровольца. — По-моему, он начал быстрее соображать после водных процедур.

Похоже, доблестному бойцу разведроты надоело изображать жителя вод. Он медленно проплыл вдоль стены, перебирая руками по каменной кладке. Перед собой солдат гнал небольшую волну и стайку мелкого мусора, принесенного потоком. Петкин добрался до угла здания и уцепился руками за хромированную трубу водостока, состоявшую из коротких колен.

Алешкин наблюдал за выгребающим среди мусора солдатом, и в голову ему приходили всякие мысли. Превращение водоплавающего животного, представленного рядовым Петкиным во всей первозданной красе, в прямоходящее затягивалось. Очередное падение в воду, злобный мат, перемежаемый отплевыванием грязной воды. Еще пара гребков. Новый заход — и разведчик зацепился за трубу водостока. Человек, прошедший месяцы эволюции в учебном центре разведывательных подразделений Вооруженных сил Содружества, далеко ушел от прямого предка примата. Но из Homo Sapiens еще не успел превратиться в настоящего Homo Military. Солдат застрял на промежуточной стадии развития и становления настоящего профессионального бойца…

Повернув голову в сторону амфибии, Петкин махнул рукой и быстро, по-обезьяньи, начал карабкаться на крышу. Неизъяснимым образом он уловил угрожающие мысли ротного и сейчас демонстрировал чудеса ловкости.

Разведчик забрался на крышу и, расставив руки в стороны, протанцевал по покатой черепице к круглой тарелке спутниковой антенны. Отстегнул от спасжилета карабин с тросом и намертво закрепил на основании треноги антенны. Затем отстегнул с ремня сбруи и сноровисто надел на людей: женщину и двух подростков. Продрогшая и уставшая троица путалась в ремнях армейской экипировки.

Все рано или поздно заканчивается, и со снаряжением тоже разобрались. Радист крутил ручку катушки, стравливая лишние метры. Трос натянули, оставив небольшой люфт.

Подвеску с женщиной Петкин прицепил к тросу первой. Вместо того чтобы спуститься в амфибию, спасаемая неожиданно вцепилась мертвой хваткой в антенну.

Капитан, задрав голову, наблюдал за событиями на крыше.

Подчиненный, оживленно жестикулируя, что-то горячо доказывал женщине. Она отрицательно качала головой из стороны в сторону, как китайский фарфоровый болванчик. У родителей Алешкина такой стоял в шкафу среди расписанной золотом посуды, доставаемой исключительно по семейным торжествам. Последний раз сервиз извлекали, когда он получил лейтенантские погоны. Тогда они собрались всей семьей.

Когда это было? Несколько лет назад, а кажется, прошла целая жизнь.

Капитан прогнал посторонние мысли о прошлом и снова уставился на крышу. Солдат перестал размахивать руками и с досадой стукнул кулаком по раскрытой ладони. Потом отстегнул женщину от троса и закрепил карабин на одном из мальчишек, том, что помладше. Только когда дети оказались на борту, женщину удалось отцепить от антенны. По тросу она спускалась в паре с солдатом. Петкин перебирал руками по стальной жиле, провисшей под тяжестью двух взрослых людей, и периодически подпихивал женщину коленом в… поясницу.

Приняв на борт трех новых пассажиров, «Арго» еще больше осела в воду. Запас грузоподъемности и плавучести был практически исчерпан. Пора было возвращаться. Выгрузить спасенных в лагере — и снова в затопленный город, за новой партией.

Механик медленно дал задний ход. Амфибия осторожно разворачивалась, ложась на прежний курс. На миг машина оказалась поперек улицы, а заодно и бурного течения. Волна с шумом ударила в борт. Открытое всем стихиям десантное отделение окатило водой.

— А-а-а! Ты мне за все ответишь! — Видимо, холодный душ не остудил горячую голову, потому что крепыш, расталкивая людей, метнулся к командиру амфибии. — Мы все утонем!

Алешкин, осторожно пробираясь среди эвакуированных, медленно двинулся навстречу скандалисту. Паника могла привести к непредсказуемым последствиям. Еще двое-трое поддадутся истерике — и плохо дело. Обстановку надо взять под контроль. Быстро и жестко.

Крепыш оттолкнул женщину, мешавшую ему двигаться вперед. Поднял ногу, чтобы перебраться через откидную скамейку, и замер. Перед ним стоял командир спасателей, к которому он так рвался.

Под капюшоном камуфлированной плащ-накидки белело сердитое лицо. Офицер смотрел равнодушно и молча, словно перед ним стоял не человек, а надоедливое насекомое.

— Э-э-э, — только и смог выдавить из себя буян. Качать права сразу расхотелось. Боевой пыл улетучился.

Не проронив ни слова, Алешкин одной рукой крепко ухватил мужика за пояс, а другой за отворот куртки. Рывок, и коротко стриженный дебошир полетел за борт. Траектория полета была короткой. Мутная вода плескалась почти у самой, кромки борта. На месте приводнения торчала голова в обрамлении воротника жилета. Спасательный жилет хорошо держал на воде. Скандалист быстро, по-собачьи, доплыл до ближайшего столба разрушенной беседки. Похоже, в деле спасения своей шкуры ему не было равных. Он интуитивно выбрал самую близкую и безопасную точку. Стена дома прикрывала это место от течения. Можно было держаться за декоративные выступы кирпичной кладки столба и, если хватит сноровки, забраться на крышу.

Плыть за амфибией жертва наведения порядка не пыталась. В отличие от кота яркой желто-черной окраски мужчина не был бойцом. В поединке один на один котяра дал бы ему сто очков вперед. Но у каждого в запасе есть свое оружие, намного опаснее клыков и когтей.

— Балласт за борт! — вполголоса одобрительно заметил радист. — Правильно!

— Передай на ближайшую амфибию координаты дома. — Алешкин махнул рукой в сторону здания, где пускал пузыри скандалист. Тот крепко обхватил столб обеими руками и, похоже, отпускать не собирался. — Пусть в первую очередь выловят этого водяного. Пока воды не нахлебался.

— Есть передать координаты! — Радист протиснулся в люк кабины, где находилась бортовая радиостанция.

…Алешкина арестовали прямо в лагере беженцев. За ними пришли, когда он вместе с солдатами пытался наскоро перекусить сухим пайком.

Саморазогревающиеся консервы мгновенно остывали под дождем, становясь водянистой бурдой. Твердокаменные галеты, много лет пролежавшие на складе «неприкосновенного запаса», на глазах превращались в бесформенное месиво, норовившее проползти между пальцев. Нормальный армейский обед под дождем. Бывало и хуже.

Вопреки всем правилам арест проводили местные полицейские, а не представители армейского ведомства. Паникера, которого Алешкин выкинул за борт, вытащили из воды спасатели с амфибии, на которую радист передал координаты «лишнего» пассажира. Истерик оказался главой миссии Содружества на планете. Официальный представитель Объединенного правительства клацал зубами от холода и злости. Он жаждал крови обидчика. Окончания спасательных работ ждать не стали, хотя сейчас каждый человек был на счету.

Командир базы, непосредственный начальник Алешкина, ничего не смог поделать. В Своде законов было написано черным по белому: «Преступление против официального лица Содружества подлежит наказанию с предельной строгостью». А тут, как назло, под руку подвернулся глава миссии. В его обязанности как раз входил надзор за беспрекословным исполнением правил и законов. Все складывалось против капитана. Преступление налицо. Свидетелей хоть отбавляй. Никто не захотел вникнуть в суть дела. Разобраться.

Так Алешкин в одночасье стал преступником, попавшим под статью «за особо тяжкие преступления»…