"Волчья радуга" - читать интересную книгу автора (Николаева Мария Сергеевна)Эпилог«Рет» Как бы там ни говорили, но и вампиром нужен отдых. Возможно, в чуть меньших размерах, но все-таки нужен. Вальрет за последние дни устал на жизнь вперед. Была ли всему виной радужная принцесса? Все может быть, но и без Шайрем проблем в жизни вампира было предостаточно. Наверно поэтому появлению матери в своей комнате он не обрадовался. В его понимании Скарлет всегда ассоциировалась с проблемами. — Матушка… — подскочив с места, Рет уважительно приложился к ручке родительницы. — Вальрет, я думаю, нам надо поговорить. — Поговорить? — чуть изогнув бровь, переспросил вампир. Давненько Скарлет не приходило просто для того, чтобы «поговорить». — И о чем же пойдет речь? — О Шайрем. Я только недавно узнала, что все это время принцесса находилась на нашей территории. — Разве это имеет какое-то значение сейчас? — Имеет! Потому что слухи о вас ходят уже совсем не невинные. — Ну мы оба взрослые люди, так что вполне естественно некоторое притяжение… — Нет! Не естественно! Шайрем кайри Найа — моя дочь. Моя и Шайса. Фитрина кайри Фэлкон События странно текли. Будущее постоянно менялось, оставляя неизменными только основные узлы. Голова шла кругом, мысли путались. Казалось, что я медленно, но неотвратимо схожу с ума. Картинки вспыхивали перед глазами и почти сразу же сменялись другими, почти полностью противоречащими предыдущим. Хаос. Настоящий оживший хаос, а помочь мне никто не может. Аврора незаметно отошла в иной мир сегодня на рассвете, а Рей… даже Рей и тот меня бросил… Сознание, послушно зацепившись за последнюю мысль, сразу же подбросило еще несколько видений, совершенно разных по декорациям и сюжету, но объединенных одним действующим лицом. Рей. Иные эпохи, другие одежды, но такие похожие… такие понятные… родные… Не может быть! Не мог же он… Неужели… Боги, все не должно быть так! Но призрачная вязь событий прокручивалась перед моим мысленным взором. Страницы летописи времени стремительно отлистывали века, все дальше углубляясь в прошлое, пока, наконец, не показали мне… Так вот оно как все было… Раймон кай Рейвен Пора. Я просто понял всем своим существом, что пришло время пересечь вновь порог лаборатории и нарушить покой тех, кого больше нет по нашу сторону реальности. Дверь легко скользнула в сторону, стоило только прикоснуться к гладкой металлической поверхности. Я неуверенно замер на пороге, не решаясь ни шагнуть вперед, ни отступить назад. Внутри было темно. Но из-за разлитой в воздухе силы, я прекрасно чувствовал пространство. Как и должно, за шестнадцать лет, минувшие с моего последнего вмешательства в контур, ничего не изменилось. Все так же здесь царили смерть и надежда, жизнь и отчаяние. Странное сочетание — невозможное, но не для этого места. — Здравствуйте, мои родные. Не соскучились? Ничего, осталось немного… — негромко сказал я и все же шагнул внутрь. В тот же миг в лаборатории вспыхнул свет, выхватив из мрака огромные колбы, внутри которых в мутном растворе плавали люди. Те, кто уже давно был мертв, но так и не пересек барьер. Мои дети. Мои создания. Такие же как и Пророчица. «Рет» Вальрет с некоторым удивлением смотрел на мать и все еще не мог осмыслить сказанное. Разве могло быть так? Он и Шайрем?.. Бред. Но Скарлет стояла напротив сына, и на ее лице не было и намека на то, что все прозвучавшее было лишь неудачной шуткой. — Ты серьезно? — с усталой обреченностью спросил вампир, стараясь не смотреть на мать. Отчего-то сейчас было невозможно встретить ее взгляд, казалось, что ей хватит мига, чтобы все понять. — А было похоже, что я шучу? — с затаенной горечью уточнила рубиновая владычица. — Нет, — Рет резко дернул головой, подчеркивая свои слова. — Но ты на многое способна. И сейчас я в очередной раз в этом убедился… — поймав себя на острой жалости к собственной персоне, вампир выдавил из себя очередной вопрос: — Она знает? — Нет. И не думаю, что эта информация должна достигнуть ее ушей. Я бы и тебе не сказала, но ты излишне… э-э… увлекся ей. А это недопустимо. — Да? Что-то я не заметил, чтобы Шайтана кто-то осуждал, — намеренно-зло выплюнул он, не желая сейчас задумываться о том, к чему в дальнейшем может привести эта глупая вспышка и недальновидная ссора с матерью. — Что позволено цесарю — не позволено другим, — сдержано напомнила рубиновая кайри. — Это радужные могут тешить себя кровосмешениями, сын, — не мы. Вальрет раздраженно дернул головой. Как же его достали все эти бесконечные правила и законы. Да, зачастую они обоснованы, но далеко не всегда. — Интересно, а ты много думала прежде чем лечь под Ирбиса? — Вальрет! — женщина гневно вскинулась. Она многое прощала сыну, но у всего же есть пределы! — Что «Вальрет»? Я уже более трех столетий Вальрет. — Я любила его! — отчаяние, прозвучавшее в голосе всегда сдержанной матери, заставило вампира посмотреть на все происходящее более… спокойно. В конце концов, не зря черные считают рубиновых живыми трупами — у них и кровь холоднее, и сердце бьется куда реже. — А я люблю Шайрем. Ты можешь мне это запретить? — Вальрет прямо посмотрел на Скарлет. Едва ли не впервые она не выдержала и отвела взгляд — признала свою слабость. И поражение. — Не могу. Но и не одобрю твой выбор. Никогда. Забудь о Шайрем. Тем более сейчас она целиком и полностью принадлежит Шайтану, а тот вряд ли позволит кому-то прикоснуться к своей собственности… Забудь ее — это будет лучшим выходом, — негромко произнесла она и медленно, словно за какой-то миг постарела на тысячу лет, направилась к двери. И Вальрет, глядя на ее поникшие плечи, не смог ничего сказать в ответ. Тем более в одном Скарлет была права: Шайрем целиком и полностью принадлежала новому Императору. Но случайно украденный поцелуй продолжал жечь губы, напоминая о себе — и о покорной обреченности во взгляде радужной принцессы, когда та уходила на собрание Эннеады… И почему только у него не хватило смелости узнать, что она задумала? Ведь вместе они бы справились! Со всем справились… Всего лишь упущенная возможность, одна из многих в его жизни, но почему-то именно эта жгла изнутри. Ведь с самого начала было понятно, что никакого будущего у вампира и Священного Урия быть не может! Но в тот короткий миг… Раздраженно дернув головой, Вальрет пересек комнату и упал в кресло. Нет смысла врать себе — в тот миг Шайрем просто пыталась доказать этому миру, что все еще вольна принимать решения. Сама. И окажись на его месте кто-то другой, все было бы точно так же. Маркус кай Вулф У меня в руках радужными бликами вспыхивала надежда всего рода на спасение, а я все не мог себя заставить подняться на этаж выше и нарушить уединение брата. Что он делал у себя в кабинете вторые сутки? Напивался? Разносил мебель в щепки? Или просто меланхолично смотрел на пламя, вспоминая фокусы нашей… нет, не нашей — их принцессы? Я верил Шайрем — до сих пор верил! — но уже отчетливо понимал: кроме меня вряд ли кто в состоянии понять, что ей двигало в момент избрания Императора. И сомневаюсь, что ей простят предательство. Бедная девочка… теперь она одна против всего мира, и этот мир — тот самый ради которого она идет на такие жертвы — при первой же возможности попытается ее уничтожить. Шайри, Шайри… я выполню твою невысказанную просьбу — я заставлю его жить. Всех их. И пусть они никогда не узнают, кому именно обязаны своим существованием, но они будут жить… и это будет для тебя лучшей благодарностью, верно? Лоурес кай Вулф «Прости». Я уже в тысячный раз перечитывал ее короткую записку и все никак не мог понять, что именно для меня значит это короткое слово, вдруг вдребезги разбившее жизнь. За что она извинялась? За предательство? За измену? Или за собственное безразличие? Я не знал. Странно, но больно почему-то не было, только как-то пусто внутри, даже Зверь, обычно ярко реагировавший на любое проявление в моей жизни Шайрем, затаился. «Прости». Интересно, за что же она все-таки просила прощения? За то, что использовала меня и мои чувства? За мою наивность? Или за то, что так и не смогла сохранить в тайне все свои манипуляции? В дверь в очередной раз робко поскреблись и негромко напомнили об ужине. Я снова не ответил. Меня сейчас мало волновал окружающий мир — более того, меня ничто не волновало. Вполне возможно, что именно сейчас Шайтан забавляется в компании моего змеены… Шайрем, просто Шайрем. Да, именно так и только так. Стоит забыть об этом времени как о кошмарном сне — и жить дальше. Впрочем, даже забывать ничего не надо: забывают, когда болит внутри, а если просто все равно?.. «Прости». — Да прощаю я, прощаю. Уходи, — негромко произнес я, впервые нарушая тишину кабинета. Сколько я уже здесь? Судя по робким напоминаниям об очередном приеме пищи, уже второй день на исходе… а раз так, то действительно пора отпустить от себя призрак выдуманной женщины. — Уходи, — повторил я и поджег записку. Огонь нехотя пополз по бумаге, стирая уже ненавистное слово. «Прости». Июльская ночь нагло заглядывала в окна домов. Она обнимала город, ласковым ветром касалась припозднившихся прохожих, наблюдая одновременно за всеми и никем. Одинокая — и счастливая в своем одиночестве. Хотя она была бы не прочь поиграть с теми, кто выбрал ее своей покровительницей, но как ни высматривала она своим единственным глазом-Луной, так и не смогла найти никого из них. Ну вот опять закрылись в своей добровольной тюрьме, заперлись во мраке, надеясь найти там несуществующий путь к свету. Сизо-серые облака скользнули к ночному солнцу, и ночь задумчиво прикрыла небесный глаз. Что ж, значит, сегодня со своими любимыми игрушками забавляется не она, а те нелепые боги, которых все еще чтят эти смешные создания, почему-то возомнившие себя выше остальных. Пусть так, недолго им осталось править… А во мраке другого мира, скрытого от взора ночи, на ступенях старой-престарой библиотеки сидела девочка и тихо напевала себе под нос. Она, смешно морща носик, водила вверх-вниз щеткой по светлым волосам. Сегодня она была одна, а значит, свободна от этих нудных нравоучений и бесконечных правил. А еще она знала, что скоро вырвется из этой мрачной клетки, в которую ее заточила собственная глупость… Когда-то давно девочка была самой обычной, она любила свет и, не боясь, проводила целые дни под открытым небом, а потом встретила его. Он был другим, боялся солнца и предпочитал ночь. Девочка никогда не встречала никого, кто был столь же интересен и загадочен, а когда он предложил ей разделить с ним его путь — она, не задумываясь, согласилась. А потом оказалось, что она не подходила на эту роль. Ее кожа, смуглая от ласк солнца, отказалась от света совсем. Малейший отблеск приводил к тяжелейшим ожогам, и неважно было — истинный или искусственный источник породил его. Вот так она оказалась во мраке, без надежды еще хоть раз показаться в мире света и красок. Но это ничего, зато она обрела Судьбу — ведь раньше она была обычной девчонкой без права выбора, а теперь стала Хэль. Это имя она выбрала сама. Оно понравилось ей, как и пророчество с ним связанное. Когда-то северные боги изгнали ее теску во тьму преисподней, дав ей иллюзию власти над мертвыми душами. Но пророчество-то осталось! И когда придет время, вернется Хэль-изгнанница, и займет трон, принадлежащий ей по праву. Девочка улыбнулась своим мыслям. Недолго ей осталось ждать: зашевелился в океане мировой змей, да и волк натянул цепь и в любой момент может порвать путы… Вот тогда-то она и выйдет из мрака, и мир примет ее как свою… «Вчера, наконец, мой брат получил корону. И пусть меня вынудили назвать преемником богов его, я не посмею предать его, по крайней мере, сейчас… и совсем не потому, что мой долг священного урия не позволяет идти против правителя, все во много раз проще — пока я стою за троном Шайтана, у Лора есть шанс выжить. Лор… Он не понял меня, не сумел понять, но я не имею права его обвинять в чем-либо. Если уж и искать виновного, то это именно я. Что мне стоило объяснить все? Зачем надо было строить из себя то, чем я не являюсь? Впрочем, другого способа прервать нашу связь не было, сомневаюсь, что он бы просто согласился отойти в сторону, а значит, надо было рвать — по живому. И плевать, что сейчас серебряные меня ненавидят, плевать, что их вожак делает вид, что меня нет на свете, — я со всем справлюсь и сделаю все необходимое, чтобы сохранить жизнь своему волку. И никакие видения мне не указ! Я прекрасно понимаю, что пророчество Фитрины — истинно, в конце концов, я сама видела смерть Лоуреса, но это же не значит, что я собираюсь сдаться без боя. Я — священный урий. Я выбрала этот путь, а значит, имею власть не только над жизнью, но и над смертью. Мне просто нужно немного больше времени, совсем немного… Я думаю, года мне должно хватить, тем более я уже знаю, кто станет Императором вместо Шайтана. Да, он не обрадуется моему решению и уж конечно выскажет мне все в лицо, но долго противиться не будет — слово «долг» для него, как и для меня, отнюдь не пустой звук. Правда, придется его женить на одной из моих сестер, но, надеюсь, он это как-нибудь переживет. А вот что делать с пророчеством о конце времен, я не представляю. Да и мало что будет зависеть от меня, если быть уж совсем откровенной. Я — Кайра. Так говорят. А значит, именно я уничтожу Трехгранник. Верю ли я в это? Уже не знаю. Еще пару месяцев назад я бы рассмеялась в лицо любому, кто посмел бы заявить такое, но теперь… Фитрина не ошибается. Она просто не могла ошибиться, да и чувствую я то, о чем она говорила. Я уже сейчас готова на все, лишь бы Лор остался жив, а если он погибнет… Нет, я не допущу. Я сделаю все возможное и невозможное, но он выживет. Потому что без него мне этот мир не нужен, а урий без якоря — это оживший хаос… Но не будем так сильно забегать вперед. Пока на троне Шайтан, у меня не будет ни времени, ни возможности влиять на события. Да, я буду стоять за его спиной, да, многие назовут меня его любовницей, а кое-кто посчитает и будущей Императрицей, но реально контролировать все будет Шайти. Они обыграли меня, обошли у самого финиша, и пока я вынуждена им подчиняться. Но это временно. Я найду способ. А пока просто затаюсь. Я умею ждать — научилась. Пусть они наслаждаются властью и своей победой, пусть верят, что названный урием Император, автоматически становится богом, я ничего не забуду. Да и, если честно, они уже сыграли свою роль. Шайтан — пройденный этап, разменная карта. И пока этого никто не знает, я смогу подготовить все к смене монарха, исподволь, не спеша… Трон не проблема, но вот что прикажете делать с Ретом. С одной стороны он излишне заигрался и давно пора его приструнить, но с другой… ну, не хочу я портить отношения с ним, тем более все его гениальные идеи пока приводили только к моей пользе, но кто знает, как оно повернется в следующий раз? Риск, может, дело и благородное, но в моей жизни и без того хватает приключений — зачем искать дополнительные? Так же в списке нерешенных задач значится и один ворон. Не могу сказать, что мне нравится решать проблемы окружающих, но Рей — случай особый, во все времена с некромантами было лучше дружить, чем воевать, тем более он имеет кое-какое влияние на нашу сапфировую провидицу… Что еще? Ну, если не считать моих проблем с Лоуресом, то больше ничего и нет, вот только все, что я делаю, я делаю ради него, а потому моя самая важная задача — суметь ему хоть как-то объяснить… надеюсь, он поймет, иначе… Нет, не время загадывать так далеко, пока лучше забыть об этом волке, тем более он уже утешился в объятиях Витории. Кстати, если он думает, что я ему это потом не припомню, то он сильно ошибается, я еще их обоих заставлю пожалеть об этом романчике, но опять же не сейчас — не время мне показывать свой нрав, слишком многое зависит от моей скромной особы, а потому не стоит привлекать излишнее внимание. М-да, такое вот любопытное начало получается. Я не знаю, получится у меня что-то изменить или нет, я совсем не уверена в своих силах, но я должна попытаться — не для себя, для него. Даже если он меня никогда не простит, даже если не поймет… Верю ли я, что я и Кайра — одно существо? Теперь — да, потому что знаю, насколько уязвима человеческая жизнь — его жизнь — и знаю, что без него этот мир существовать не будет. Почему? Очень просто — я не позволю. Жестоко уничтожать всю радугу жизни из-за одного мужчины? Необдуманно? Неправильно? Может быть, но пока хранителем Трехгранника являюсь я, все будет только так. Для меня этот мир всего лишь дополнение к нему. И пусть говорят, что жизнь — это радуга, а радуга не может состоять только из одного цвета, для себя я уже все решила. И не отступлюсь ни от единого слова». Личные записи Шайрем кайри Найи, 25 июля 1998 года |
|
|