"Планета кочующих городов" - читать интересную книгу автора (Балмер Кеннет)

XI СЛУХИ

Празднества зимнего Солнцестояния миновали, и люди снова вернулись каждый к своему привычному образу жизни. Парсло-Радиация била под городами этого мира слабой, но устойчивой струей. Репутация Марсдена как асторолориста росла; но, хотя Шари Арруза была вполне этим довольна, Дуглас не мог остановиться на достигнутом. Рамазон Пребэдли по-прежнему казался недосягаемой вершиной — для всех, кроме близких знакомых и друзей Марсдена.

Паула так и не позвонила. На все его запросы роботы отвечали вежливыми отказами со своей механической бодростью в голосе. Он не смел позвонить от собственного имени, и ему было нестерпимо гадко придумывать эти вечные цепи извинений и псевдонимов.

Гороскоп Клэйтона Мифлинна был составлен в одно время с гороскопом Тони Мандрэйка. Дуглас был удивлен тем, что Мандрэйк — лев. По его виду об этом трудно было догадаться. Мифлинн, как Скорпион, представлял собой более интересный букет особенностей и аномалий, и Марсден потратил немало времени, оценивая дурные предзнаменования для будущей крупной сделки Мифлинна. Выходило, что неблагоприятные знамения пойдут бесконечной чередой. Странно: то ли он теряет свои навыки, то ли компьютер не в порядке. Третичные и шестичные аспекты выползали как раз оттуда, где Марсден меньше всего рассчитывал их найти, и поэтому ему приходилось искать знаки, не имеющие троек и шестерок.

В конце концов, он вывалил всю кучу бумаг на стол Шари и сказал, чтоб она сделала заново свежую распечатку.

Слухи продолжали жужжать по деревням Лоадена и других городов планеты. Эр составил какую-то новую, небывалую схему. Президент заболел, и операция оказалась неудачной. Цены на основные продукты питания выросли сверх всякой меры. Фермеры требовали больше денег за свою продукцию, жалуясь, что сельскохозяйственные роботы стали гораздо чаще ломаться. Один исследователь вернулся из безмолвных зон с тяжелым нервным срывом, и спасло его лишь усиленное лечение.

Марсден все работал над гороскопами Мандрэйка и Мифлинна, когда позвонила Паула:

— О Дугги! Это было ужасно! Но я не могла раньше. Глен порвал с той рыжей — ужас, что тут началось! Но сегодня он прислал мне меховую шубу — куницу, до самых пяток — чудовищно красиво. И улетел в Ноттингли. Он нашел себе какую-то там, на Сансетрайзе, я точно знаю…

Марсден попытался ее утешить; но когда он предложил залететь к ней — она отказалась. В ее рыданиях чувствовалась какая-то мучительная боль — он понял это; а когда страдала она, и его охватывали тоска и злость.

— Может, через недельку, Дугги! Мне нужно будет слетать в Боростац, на праздники.

Они договорились встретиться в Боростаце — не в эту среду, а в следующую.

Шари вошла с чайным подносом — рядом с чайником лежала стопка компьютерных перфокарт. Увидев женское лицо на экране, она с шумом уронила все это на пол. Марсден вскочил. Паула издала тихий — чисто бабий — визг и прервала связь. Когда экран потух, Дуглас сказал покорно:

— Ладно, Шари. С этим хватит. Займемся работой.

Она стала собирать рассыпанные перфокарты.

— Так я оставлю вас — поживите один, Дуг. Я обещала навестить Хеди.

— О'кэй! — Он с трудом сдержался, чтобы не прикрикнуть на нее. — Ладно. Пока!

Как ему удалось пережить эти дни — он и сам не понял. Когда позвонила Флора, он с радостью сообщил ей, что гороскоп Тони — самый благоприятный и будущее обещает разведчику много хорошего. Намек был весьма прозрачен.

Когда на экране появился Клэйтон Мифлинн, такой же здравомыслящий и искренний, но теперь одетый в костюм бизнесмена — консервативного темно-синего цвета с золотой искоркой, — Марсдену пришлось быть особенно тактичным.

Он сделал свой отчет обтекаемым:

— Колесница — в квадратуре со Жнецом. Указания на опасность из-за опрометчивости, потери какого-то рода и намек на насилие.

— На Солтерре это звучало бы иначе, — заметил Мифлинн, которому нравилось знать кое-что обо всем. — Колесница приравнивается, я полагаю, к Марсу, а Жнец — к Сатурну?

— Не совсем так. Не забудьте — здесь намного выросло число планет, не говоря уже о двух лунах. Но даже так — ясное указание на опасности. Далее — Менуэттер в Рыбах — в оппозиции к Бельпуэнту…

Мифлинн поморщился:

— Оппозиция? Юпитер с Меркурием, полагаю?

— Да, но…

— Ясно. Можете не расшифровывать.

— Это — указание на плохое судебное решение; вы пойдете в суд в неудачном расположении духа — против вас будут лень и распущенность… — Марсдену казалось, что он ковыряет ножом в открытой ране.

— Спасибо, Дуг… Вы настроили меня нужным образом — для этого и нужен астролорист. Теперь я предупрежден. Пусть Пэчакок и Слански обожгут себе пальцы, — он подул на свою ладонь для пущей наглядности. — Дело стоящее, очень крупная сделка…

— Я лишь указываю, что предсказывают звезды. — Дуглас представил себе, что слышит свои слова со стороны, и они ему не понравились.

Еще немного побеседовали — Мифлинн отметил, что слышал о передвижке Боростаца, — и тут неожиданно прервали связь. Марсден так и застыл. Боростац! Он сразу попытался позвонить Пауле, — но проклятые сверхэффективные роботы прочирикали, что хозяйка ушла, не сказав, куда направляется.

Ноющее ощущение в груди не покидало его весь день.

Потом он вдруг сообразил, что давно не принимал дрима — не это ли причина его необычной раздражительности? Не слетать ли в Боростац? Если город уже передвинут, Паула даст о себе знать. Он хотел было набрать код «Дримо-Схемы», но тут поступил вызов от бизнесмена Мартина Крошэя. Этот Крошэй, клиент Дугласа, был крупной фигурой в областях пластиков и электроники. Общее впечатление у Марсдена было таково, что они с Клэйтоном Мифлинном отнюдь не друзья.

— Не задержу вас, Дуг, — хочу только сказать спасибо за последний прогноз. Здорово!

— Прекрасно, — ответил Марсден, изо всех сил стараясь быть любезным. — В любое время…

— Как раз сейчас и время, Дуг. У меня есть шанс на крупную сделку. Так вот. Дайте мне прогноз на ближайшие несколько дней. Буду очень обязан — и для вас найдется кое-что приятное, так и знайте.

Марсден перестал набирать «Дримо-Схему». Нет, так не долго и сорваться. Флора нагружает его все больше и больше…

— Ладно, Мартин. Пока! — Он работал над гороскопом со всем прилежанием, отрываясь только для разминки да для все более частых глотков виски. Джебаль был крепкий, но виски ему был больше по вкусу. Джебалевый сок — дар Галактике от планеты Таккат; ее жители избавили эту жидкость от неприятного запаха — и напиток стал любим всеми. И вот гороскоп закончен. Он сам сел за компьютер. Шари… что ж, она теперь с Хеди Арленом — где-то там в толпе ребят Эксцесса…

Он подумал: как это астрологи старого времени управлялись без компьютеров? Должно быть, годы уходили у них на минутную работу… Он закончил, проверил результат, вызвал Крошэя и передал ему свои находки. А они были хорошими для заказчика: солнце и обе луны в соединении, что весьма благоприятно… И теперь он наконец мог набрать дрим.

После хорошего отдыха чувство раздражительности, бесцельности существования исчезло; и он решил, что нужно строже следить за своим физическим состоянием. За последнее время он выпал из спортивной формы. Шари не делала никаких замечаний; в эти дни она казалась очень занятой. Дуглас давно догадался, что у нее нелады с Арленом.

В будущем для него существовала только среда — день, когда он полетит в Боростац.

У него еще оставался телевизор, и он включал его с ощущением человека, подкладывающего бомбу под гробницу фараона. Единственный действующий телеканал был заполнен политическими речами — их обычно читали роботы-дикторы; а живые люди — авторы — включались только в стратегически важных местах своих выступлений.

Появилось лицо Президента, удрученное заботами. Эр, конечно, никогда не показывался на телеэкране собственной персоной. Его подсказки фильтровались в умы с гораздо большим эффектом — через вездесущие слухи.

Шагая взад-вперед по комнате, Марсден в нетерпении поглядывал на экран — ждал новостей о Боростаце. Но их все не было. Наконец, когда в сводке новостей снова дали стереоповтор сюжета из вчерашней программы о выставке ковров — в пятый раз за четыре часа! — Марсден выключил телевизор и заказал себе выпивку. Ни слова от Паулы и ни слова о Боростаце. Он было вызвал Флору, но на экране появилась надпись: «Не прерывать!» Это заинтриговало Дугласа, ибо Флора, как никто на свете, всегда готова была отозваться на внезапный звонок и сколь угодно долго болтать.

Что-то резкое, свежее чувствовалось в воздухе, и кровь бросилась ему в лицо, когда он выскочил к своему флайеру. Да ведь скоро весна. Пора выходить из спячки, время жить!

Почему он так спешил? Времени было вагон. Совсем недавно его телесные ритмы толкали его на резкие, причудливые движения — он бросался очертя голову на дело, а в следующую минуту остывал к нему и смутно желал лишь погрузиться в дрим. Он мог понять себя, если спешил к Пауле. Мужчина всегда летит к своей возлюбленной на крыльях любви. Однако — он сел во флайер и защелкнул дверцу — ягода, должно быть, переработала свой срок. (Старая шутка.) Он стартовал и взял курс на Боростац. Вот чего не хватало Одиссею — флайера «Max-три»! В каком восторге, держа штурвал, древний герой любовался бы этим темным, бурным морем, как хохотал бы, сверкая зубами в обрамлении черной бороды!..

Века пролетели — казалось ему — с тех пор, как он последний раз летал к Пауле, а может быть, он летел к ней все это время! За этот супервременной сдвиг ощущений отвечала гоогология. Иных людей приводила в трепет сама мысль о полете над землей — может получиться пересечение безмолвной зоны, выход из сферы влияния Радиационной Купели Жизни. Давались различные оценки того отрезка времени, который можно безопасно просуществовать без Парсло-Радиации. Некоторые слишком нервные особы могли выйти из строя в пределах восьми часов. Другие — более флегматичные — могли и целый день продержаться.

Робот-штурман издал приятный музыкальный звук — сообщая, что Боростац уже появился из-за горизонта. Марсден вгляделся вперед. Внизу разворачивался город — проспекты, виллы, многоквартирные дома, энергоблоки и офисы; они белели и искрились под солнцем.

Так они вовсе и не передвигали город!

Навстречу летела его мишень — плоская крыша отеля. Флайер сел легко, как птичье перо. Марсден выскочил, вдохнул свежего воздуха, огляделся. Странно-в небе ни одного флайера; а улицы, теперь он видел их близко, были необычно пусты. Он подошел к парапету, посмотрел вниз. Нигде ни движения, ни звука. Город был пустынен, покинут, безжизнен.

Он оглянулся на свой флайер, одиноко стоявший в середине кровельной стоянки. Облака пролетали высоко над головой. Резкие солнечные тени, прохладный ветер. И опять он взглянул на город. Никого. Пусто. Мертво. Коллекция образцов архитектуры. Бессмыслица.

Значит, слухи были неточными. Ягода кончилась здесь, в Боростаце, и вместо передвижки города — власти убрали отсюда весь народ. Почему так произошло — Дуглас понять не мог. Все как положено — звучали погребальные элегии, черные крылья развевались траурными завесами, белые лилии изящно поднимали свои восковые цветы… Он вздрогнул: город мертв, а ведь Паула встречает его здесь!

Он позвонил. Как и следовало ожидать, роботы Паулы кратко объявили: она сегодня в отъезде.

— Я знаю, проклятые железяки! — он яростно щелкнул тумблером. — Она в отъезде в Боростац — веселенькая поездка!

Данте и Беатриче, Антоний и Клеопатра, Ромео и Джульетта? Он увидел ее флайер, вырвавшийся к нему из пелены облаков. Наполеон и Жозефина, Нельсон и Эмма Гамильтон? Он вспомнил обо всех этих влюбленных парах. Он, Дуглас Марсден, не считал нескромными такие сравнения. Паула Лейден летит к нему, и они будут владеть этим пустынным, покинутым городом!

Здесь не будет любопытных соседей, на назойливость которых она может сослаться в оправдание своего отказа. Они будут одни, только вдвоем, и столько времени, сколько они смогут любить друг друга в отсутствие Парсло-Радиации.

А можно ли в самом деле чувствовать, что ягоды уже не пульсируют вокруг вашего тела?

А как вянет и умирает сама любовь? Как она выглядит, если отлучена от излучающей Купели Жизни?

Да, но этот флайер не был марки «Экспрессон-Вертиго». Правда, той же фирмы «Экспрессон», но всего лишь прокатная летучка — «Экспрессон-Джендайн». Это вовсе не стиль Паулы. Ему стало не по себе — так сильно, что даже прихватило желудок. Он закрыл глаза. В этот момент флайер замер на лету и приземлился. Раздался скрежет — неловкая посадка. А когда открыл глаза — увидел, что к нему бежит Шари Арруза.

— Шари? — произнес он с глупым видом.

— Дуг! Вам нельзя здесь оставаться!

— Вот те на! Какого черта вы здесь делаете? Я не просил вас прилетать!

— Звонила Паула — она услышала про Боростац.

Так вот в чем дело… О чем же говорили без него эти две женщины?

— Вы могли бы и позвонить.

— Дело не терпит отлагательств. Потом, это не телефонный разговор. И к тому же я подумала… мне показалось, что это хорошая идея… — Тут она запнулась. Тонкая белая материя летнего, не по погоде костюмчика облегала ее фигуру. Он мысленно прикоснулся к тому алому шраму… нет — это невозможно!

— Клэйтон Мифлинн говорит, что вы — шарлатан. Что вы составили ему катастрофически неверный гороскоп, и он собирается отсудить у вас все, что вы получили. С вашей карьерой астролориста, Дуг, покончено!