"Невозвращенцы" - читать интересную книгу автора (Черных Михаил Данилович)

Часть первая

Глава 1 Находка

Испытательный полигон N. Новая Земля. Февраль 2004.

— Эта х…ня не заработает никогда!!! — этот вопль, полный неподдельного чувства, раздался из небольшого здания, в котором расположились приехавшие из секретного института московские инженеры. Вслед за этим криком, исходившим судя по его страстности из самых глубин души, распахнулась обитая дешевым утеплителем дверь. Судя по скорости и силе удара о стену, от которого дверь едва не слетела с петель и потеряла значительную часть и так потрепанного утеплителя, открывали дверь не легким толчком руки, а яростным пинком, а то и головой. Нет — все же ногой. Нанесшая пинок конечность, а также все то, что к оной прилагается — в виде ботинка, еще одной ноги, туловища с двумя руками и одной всклокоченной головы, показалась в открывшейся двери. На теле были одеты только легкая футболка, ботинки и джинсы, что учитывая царящую на улице весьма не теплую северную зиму было весьма странно. Хотя странность вполне объяснялась некоторым количеством принятой внутрь спиртосодержащей жидкости под названием «шило». Справедливости ради следует отметить, что спирта в этом извечном коктейле всех моряков, летчиков, ракетчиков и военных технарей содержится не менее 90 %.

Из следующего монолога, если отбросить не малый процент ненормативной лексики, можно было понять, что причиной такого сумрачного состояния души является какая-то электронная установка, которая уже в течение трех последних месяцев совершенно не хочет работать так, как планировалось. В качестве возможных причин называлось нестандартное строение некоторых частей тела инженеров-конструкторов, необычные, мягко говоря, эротические предпочтения непосредственных производителей и их родственников до н-ного колена, а также злая судьба, грехи прошлой жизни и карма самого говорившего.

Пробежав несколько кругов вокруг здания тело, принадлежащее между прочим широко известному в узких технических кругах кандидату технических наук Федорову Петру Николаевичу, 35 лет от роду, начальнику лаборатории НИИ Спецрадиостроения и прочая и прочая, немного остыло как в переносном, так и в прямом смысле и подумав, что прибавить к вышеперечисленным проблемам еще и воспаление легких слишком неудачная идея, убралось обратно в теплое помещение, к проклятой настройке…

Надо отметить, что проблемы с неполадками на полигоне давно перестали быть личной проблемой Федорова. Тот же вопрос сейчас обсуждался на более высоком уровне. В кабинете начальника полигона, майора Сергеева Максима Геннадьевича, сейчас находилось всего три человека. Собственно сам майор Сергеев, занимающий скромный стул в углу, и два высоких московских чина в гражданском.

Первым являлся главный конструктор НИИ Спецрадиостроения Пиросов Павел Сергеевич. Это был немолодой, полноватый и давно уже поседевший человек невысокого роста, с совершенно обычным лицом. Жизнь его не баловала: родился он после войны в разоренной деревеньке, рано пошел работать, волосатой лапы в верхах не имел, поэтому всего приходилось добиваться своим каторжным трудом. Но работы не боялся, а природа одарила его железным характером, который с возрастом закалился, превратившись в стальной. К сожалению, когда он занял эту высочайшую по советским меркам должность, главный конструктор, как раз началась перестройка, которая в военно-промышленной сфере скорее напоминала ссудный день. Сотрудники разбегались от никакой, попросту говоря зарплаты, молодежь не приходила, на новые разработки не было денег, а те старые, которые обгоняли весь мир на десятилетия, понемногу догонялись и обгонялись неумолимым прогрессом новых лучших друзей, неожиданно мутировавших из самого вероятного противника.

Правда, в последнее время показались кое-какие перспективы (скорее просто потому, что падать ниже уже было некуда). Появился новый серьезный военный заказ — заказ который мог спасти институт, возродить его из руин. Появились некоторые деньги, наконец закупили новое оборудование, тонким, но стабильным ручейком пошла молодежь, ранее стремившаяся в бандиты, да на панель….

И надо же случиться такому! Этот заказ, заказ на новую систему радарного обнаружения, революционную по мировым меркам, сейчас находился в наладке на полигоне — но никак не налаживался! Заказчика же не волновали такие проблемы, как слишком короткие сроки. «Подписал — исполняй! А не исполнишь…» А значит, все могло развалиться опять, а за полученные институтом средства спросили бы и в том числе и лично с него — с Пиросова П.С.

Вторым человеком в штатском, присутствовавший в комнате, был Чертополохов С.М. Он имел генеральское звание, соответствующий оклад, несгибаемый характер, редкую для последних лет честность, а так же должность второго заместителя начальника отдела Генерального Штаба по новому вооружению. Это превращало внушительный набор отличных качеств в сущий кошмар для всех главных инженеров, главных конструкторов, генеральных директоров — в общем всех тех, кто хоть раз что-либо ставил на вооружение, или хотя бы попробовал это сделать. За глаза его называли Черт.

— Вы уже второй месяц возитесь со своим железом. Кто мне говорил, что все работало? — Разговор шел уже давно и поэтому тон его был немного повышенным.

— В лабораторных условиях мы все что могли — проверили. У нас есть два одинаковых комплекта установки. Они были работоспособны. Та, что осталась в институте в Москве сейчас проверяется и перепроверяется — и проходит все возможные проверки. И здесь все работает нормально…

— Это вы называете нормально?!! Да ваши железки на экране локатора выдают засветку! Каждые полдня на двенадцать часов! В одном и том же месте! В одно и тоже время! Можно часы сверять по вашему радару… Он что — больше ни на что не годен?

— Ну… может быть дело не в нашей установке? Вы поймите — радар совершенно новый! Он учитывает сотню параметров — начиная от излучения звезд, кончая тепловым излучением самой Земли. Он работает в пассивном режиме — поэтому его трудно будет уничтожить противорадарными комплексами. Он может легко засекать все объекты, покрытые антирадарным покрытием… Он обогнал все современные радары на десятилетия…

— Ну и что? Теперь надо ждать эти самые десятилетия, пока вы его запустите?

— Нет, но раньше на такую работу отводилось намного больше…

— Нет больше «раньше»! Забудьте! И учтите, Павел Сергеевич, — что за те средства, что выделены под разработку, придется отчитаться.

— Но может быть все дело не в нашем радаре, может там спутник летает, или что-то захоронено на этом месте? Мало ли… Может быть там на этом месте что-то не так…

— А раз не так, то вы проверяли?

— Проверяли… Дважды.

— Нашли чего?

— Нет…

— Тогда что же вы мне тут Муму прете? Я могу вам дать гарантию, что если вы не настроите установку к сроку, то вы вылетите из НИИ со скоростью этого самого спутника, и не будите разрабатывать ничего сложнее калькулятора вплоть до своего… хм… захоронения…

— Зря вы так, Семен Михайлович, со мной. — устало проговорил главный конструктор и налил себе воды. — Я этого не заслужил. Я же не растратчик…. И мы действительно разработали радар, работающий на совершенно новых принципах. За рекордно короткий срок в два года. Все — от бумаги до железа… Нам надо только чуть больше времени на объекте. Мои ребята сделали невозможное…

— Ну, во-первых вам за это невозможное платят, а во-вторых — ваши ребята пока что только шило жрут в неимоверных количествах, а установка как не работала, так и не работает… Ладно. Значит так. Сроку вам еще месяц. Максимум — два! Делайте что хотите. Хоть весь институт сюда перевозите, хоть весь радар по винтику переберите, хоть место засветки до центра земли сройте, но чтобы работало, иначе…. Потому что, скажу вам по секрету, через два месяца будет производиться официальная ревизия вооруженных сил самим президентом РФ, по результатам которых будут награды и поощрения, но не только. И я от всей души не желаю вам попасть в список показательно наказанных. Так что на сегодня все. Можете идти.

— Мы сделаем все что сможем…

— Нет, не надо таких жертв — сделайте просто то, что обещали. Все. Свободны.

— Хорошо. До свидания.

— До свидания.

После того, как дверь за главным конструктором захлопнулась, начальник полигона сказал:

— Не слишком ли жестко, товарищ генерал? Он и его ребята днями и ночами сидят на радаре, его теперь и красить не надо будет, излазили так, что блестит как новый самовар.

— А ты его, Сергеев, не защищай. Я и сам понимаю, что он делает все, что может. Но этого мало. Надо больше. И на счет президента я его ничуть не пугал. Если радар не будет готов к сроку, который наступает в конце мая — а это уже через два месяца, то шкуру будут спускать со всех причастных, начиная от меня, и кончая последним инженером этого твоего сраного НИИ… Да и ты можешь попасть под горячую руку…

— Да? А ты думаешь, я боюсь этого? Когда мы с тобой сидели за одной партой в училище, когда присягу принимали, а когда в Афганистане были — разве я об этом вот мечтал? — Сергеев подскочил к окну и отдернул штору. — Вот об этом? О ночах, которые длятся по пол года? А ты знаешь, какая здесь средняя температура в год?! Минус двадцать!!!

— Остынь. Ты знаешь не хуже меня, кто тому виной. Не надо было подымать тогда бучу, лезть в бутылку с тем козлом-майором!..

— Но он же, паскуда, торговал с духами, он сливал им информацию, отдал пару караванов… Там же наши ребята погибали!.. Из-за него!!!

— Ну и зачем ты то полез? Сдал бы его по-тихому в первый отдел, и все — нет тебе потребовался шум, честности тебе захотелось…. Чтобы по закону… И что он получил по закону? Недоказуемо. Его перевели. На те деньги он себе устроил шикарное место — юго-запад России, вроде не глухомань, до Москвы на поезде сутки, а все же он там царь и бог… И крепостных у него целая дивизия… Ты бы видел какая у него дача — арабские шейхи отдыхают. Кстати — часть этих денег и тебе перепала. Именно благодаря им ты не получил то назначение в Москву.

— А что мне было делать? Скажи — раз ты такой умный.

— А тебе надо было пойти с ним погулять из лагеря — а там — духи, снайпер, пуля… Никто бы, учитывая твои подозрения, подкрепленные некоторыми фактами, ничего бы не расследовал…Так — еще один геройски погиб на боевом посту, еще один двухсотый домой. Родина скорбит о своем верном сыне, жиденький салют на похоронах, и так далее, и тому подобное…. И не смотри на меня так, любитель правды…

— Ты говоришь так сейчас. А смог бы ты это сделать?

— …

— Ты хочешь сказать, что….?

— Нет. Конечно нет… — ответил Семен, только утвердительно кивнул головой.

— Да…Дела…

— А ты как думал? Только так и можно было делать. Хотя если бы не начался тот погром в армии, который в новейшей истории называется перестройка, то свои пятнадцать-двадцать лет лагерей за измену родине он бы получил. И прав бы оказался ты! Потому, что пуля для таких подонков — это счастье. Но этот способ ненадежней. Причем это, как ты понимаешь не моя придумка. Так многие делали — ведь кому охота из-за какой-то продажной шкуры попасть в засаду?…Ну да ладно, надеюсь этот недобиток так и будет тихо сидеть у себя на фазенде, а что там случилось уже во время перестройки?

— Ну там обычная история для тех лет…

— Обычная? Все воровали — так если ты и не воровал, так что — хоть помолчать не мог? Честный. Правду ищешь. Нету! Нету этой Правды уже давно. Уже лет 300, как стали приходить иностранцы во власть, так и не стало, а ты все ищешь. И что — результат как воровали, так и воровали, ну может прапора какого посадили, а вот ты, дружок, приобрел себе ту репутацию, с которой тебя на пушечный выстрел не подпустят ко власти — репутацию честного человека. И вообще… Ты подумай — если ты неподкупен — то как с тобой договориться? Взятки ты не возьмешь — еще заорешь как резаный, грехов у тебя нет, так — грешки, как и у всех… хотя в наш век свободы слова замазать грязью так, что потом из шланга не отмоешь, можно очень просто. В общем, самый лучшее решение — это вообще выпихнуть тебя из армии! Так просто — отставка по медицинским показаниям, не годен по здоровью — и так далее…

— Так я же совершенно здоров!

— Это ты так думаешь. А вот у врачей, особенно если им конвертиком с зеленью намекнули, к примеру, что этот человек так переработался, что ему надо отдохнуть….

— И почему же тогда не выпихнули?

— А то ты не знаешь?

— Знаю. Спасибо тебе, Сёма. Но почему?

— Почему я тебя прикрыл? Да потому что ты мой друг, потому что там, в Афгане, это именно ты затащил меня, раненного, под броню, и потому, что ты действительно честный человек. А таких сейчас немного. Таких как ты надо беречь. И поставил тебя сюда — разве ты не видишь? У тебя в части не воруют, нет наркотов, и выправка, и самое главное — глаза! У всех не такие! Ты смог привить этим пацанам свою честность, свою любовь к службе — а это, согласись, немало.

— Значит это ты меня запихнул в этот морозильник?

— Извини, но альтернативой было списание на гражданку, а там тебя бы очень быстро развезло — грязь ты терпеть не умеешь, молчать тоже, либо спился бы и помер под забором, либо шлепнули бы тебя…

— Ну ты сгущаешь краски…

— Скорее уж наоборот. Ты знаешь, конечно, это больно, но тебе повезло, что от тебя ушла Светка. Иначе она бы тебе сломала всю жизнь.

— А разве она мало сломала? Не всю? Легко тебе говорить.

— Да. Не всю. Только половину. И мне говорить наверное действительно легче чем тебе. Меня жена не бросала….

— Прости. Я знаю, что она умерла…

— Ладно. Дело прошлое уже…

— Как кстати сын?

— Нормально. Учится в МГУ. Третий курс. Экономический факультет. Постоянно клубы-вечеринки-дискотеки-гулянки. Боюсь, как бы на наркоту не подсел. В общем — проблемы как у всех. А твой как?

— Не знаю. У него теперь новая семья, Светлана не разрешает с ним повидаться, да и он видно не особо жаждет этой встречи….

— Мда… Ладно заболтался я тут с тобою. Пора мне, уже самолет скоро. Надо следующих проверять — а у меня их столько…. В общем, ты это, присмотри тут за нашими технарями, спуску не давай.

— Слушай, Сема. Конечно я все понимаю, но скажи… Ну сколько мне еще тут мерзнуть?

— Я и так сделал все, что мог….

— Я знаю, а все же сколько?

— Ну… Еще пару лет точно. Потом часть твоих недоброжелателей уйдет на пенсию или повышение, или на тот свет в конце концов — жизнь у них, скажем так — напряженная… В общем так — если не хочешь здесь сидеть еще два года — надейся на чудо, но, извини, я не чудотворец.

— Да. Чудес не бывает….

Как раз о чудесах, которых не бывает, в это время и шел разговор. Пиросов Павел Сергеевич отыгрывался на подчиненных за только что полученный сеанс ректального массажа.

— …Так что местечко на рынке, торговать батарейками, где вам самое место, ты уже подобрал?

— Павел Сергеевич, я просто не понимаю, что тут может не работать. Мы проверили все! Все узлы, кабели, разъемы, платы, облазили весь радар, проверили каждый болтик! Каждая деталь работает как надо!

— Но все вместе не работает? Так?

— ….

— Так. И что ты предлагаешь? Заказ горит синим пламенем! Если мы не выполним его, и не сделаем этот чертов радар — то от имени президента Семен Михайлович обещал мне хорошую, уютную долговую яму, скажем даже не яму, а бездну, а всем исполнителям — работу по способностям — то есть с техникой не сложнее счет. Знаешь, есть такие — с горошинами на палочках…

— Я не знаю!

— А должен знать! Я вам ищу заказы, а они ни черта сделать не могут?

— Можно поставить все «внутренности» новые. У нас же есть еще один полностью настроенный комплект, в Москве… Больше ничего в голову не приходит…Эх…

— Не дыши на меня! Я сегодня не ел, боюсь от твоего «выхлопа» развезет сразу. И прекрати жрать — сапоги завидуют! Значит так. Вызывай сюда всех. Разработчиков, конструкторов, монтажников, мам, пап, черта лысого — в общем, всех кого хочешь, пусть привозят тот комплект, какие хотят приборы, ставят этот комплект сюда, делают что хотят и как хотят — но чтобы через месяц, начиная с сегодняшнего дня все работало как часы. Швейцарские. Иначе…

— Я понял… Ик… — не сдержался и икнул Федоров.

— Еща раз повторяю — пей поменьше…

— Угу.

— Не угу — а так точно. Блин. Уже тут с вами заговариваться начинаешь. В общем так, пиши список чего, кого и сколько тебе нужно. Ответственным за это будешь лично — как в старые сталинские времена. Расстрелять тебя у меня, конечно, не получится, но вот уволить тебя по такой статье, что тебя даже в школу электричество в девятом классе не возьмут преподавать, я в случае неудачи успею. Все! Свободен. У тебя остался либо месяц ел…и а потом — теплой и сытой жизни, либо наоборот. Выбор за тобой.

— Хорошо. Тогда мне нужна вся моя лаборатория целиком. Со всеми приборами, людьми, теплое помещение, достаточно большое, чтобы там все это разместить, питание трехразовое…

— А на Канары может сразу переехать? Питание ему трехразовое… — пробурчал Пиросов.

— Плюс, я напишу список. Мне потребуется некоторые приборы, которых у нас нет. А они редкие и дорогие.

— Зачем тебе?

— Есть у меня почти полная уверенность, что с новым блоком будет все точно так же. В этом случае попробую параллельно доказать, что дело не в радаре, а в местности. Ведь засветка одна, и всегда на одном месте. А с теми приборами что есть, мы ничего не обнаружили.

— О помещении, я уже заранее договорился. Для размещения оборудования нам выделят большой ангар…

— Так там же холодина!

— Работай быстрее — согреешься. Ничего — надышите, натопите, нагреете. Для персонала нам выделят целую казарму, ее как раз сейчас расконсервируют, и по три-четыре одеяла на первое время. Потом, когда казарма прогреется, ненужные сдадите обратно на склад. Ватники получите там же. Хватит — все удобства уже давно кончились — начались суровые трудовые будни.

— Казарма, ватник….

— А ты привыкай. И нечего тут морщиться — заслужили вы это. Все. Работать. А я полетел в Москву собирать тебе сотоварищей…

Испытательный полигон ¦ N. Новая Земля. Конец апреля 2004.

— Итак, вы не сделали ничего. Целая лаборатория два месяца, сорок человек — и ничего не сделано! НИЧЕГО! — бесился Павел Сергеевич, ощущая как ему в скором времени вставят по самое не балуйся.

— Но мы же поменяли все! Все работало в Москве!

— В общем — на размышление у тебя есть еще несколько дней. А потом, ты уж не обессудь. Наверное, подыскал себе тепленькое место? Ну грузчиком там, уборщицей?

— Б….! Я! Не! Знаю! Что! Там! Не! Работает! Мы все проверили… — за последнее время нервы у Федорова заметно сдали и ему уже было на все плевать. А уж на сдержанность в речи — тем более.

— Я это все слышал, но и ты пойми! — если мы не запустим этот чертов радар, то получим таких люлей! Лично я и ты. Все. Иди думай. Пока еще есть время.

— Хорошо. У меня есть еще одна, последняя идея….

Видимо пришедшая в голову Федорова мысль была дельной, или наоборот, совсем безумной, так как вскоре посыльный отвлек от дел начальника полигона.

— Товарищ майор, разрешите обратиться.

— Разрешаю.

— Товарищ майор — у нас ЧП. Мы не можем найти Федорова.

— Какого Федорова? Это того рядового что ли, «молодого»? Что в самоход ушел — в гости к белым медведям водку пить?

— Нет. Федорова Петра Николаевича. Ну, этого, главного инженера из Москвы.

— И что — куда он мог деться? Тут некуда идти.

— А он не ушел — уехал. Вчера мы заметили, как он вечером грузил всякое оборудование в уазик свой. А сегодня его нет в казарме. И он похоже не ночевал. На КПП его отпустили — он сказал что поехал заниматься какой-то ерундой заумной.

— И как его КПП выпустило?

— Так согласно вашему приказу, товарищ майор, эти, из Москвы, предоставлены самим себе. Мы их не можем останавливать — вы помните как по началу они каждые пять минут бегали за территорию — и каждый раз у вас пропуск подписывали для КПП. Ну вы их тогда, после двух дней такой мороки, обложили как могли, и приказали беспрепятственно впускать-выпускать за территорию базы. Вот он и уехал. Вчера ночью.

— И куда он рванул?

— На КПП сказали, что он обещал вернуться до рассвета. Значит — недалеко.

— До какого рассвета? У нас тут день полярный, солнце почти не заходит!

— Ну по часам. До 7 утра.

— И его нет?

— Нет.

— Хорошо. Неужели трудно отследить? На всех наших машинах стоят стандартные радиопередатчики, да и эти, которые из Москвы — вполне могут своим радаром отследить машину. Ведь согласно ТТХ, их радар блоху может найти.

— В том то и дело, что не могут они найти машину. И мы не можем. Нет ответа от автоматического передатчика. И машины нет на экране радара. А они его отслеживали вплоть до той зоны, которая у них на экране радара закрыта помехой.

— Но ведь эта их самая помеха, она ведь небольшая? Всего 10 метров если привязываться к сетке.

— Да. И согласно докладу заместителя Федорова дело было так.

Весь день 5 мая, после последнего разговора с Пиросовым, Федоров просидел за компьютером — анализировал полученные с радара необработанные данные. Потом с полчаса просто сидел в кресле, уставившись в пустоту. Потом вскочил и побежал грузить уазик. Говорил: «что этого не может быть, потому что не может быть» и «чудес не бывает». Взял маячок и приказал следить за его машиной по экрану радара, вести запись. В 02:37 он доехал до помеховой зоны и остановился перед ней приблизительно в пятистах метрах. Связался с оператором и спросил — видят ли они его и аномалию? Ему ответили, что видят хорошо и его, и аномалию. Он спросил — сколько до нее, и сказал, чтобы внимательно следили за его машиной, вели его. После чего завелся и поехал. В 02.39 на экране радара отметки слились. После исчезновения помехи, отметка Фудорова не появилась. С тех пор никто не может его найти. Заместитель высказал предположение, что аномальная зона блокирует некоторые виды излучения, в том числе радио, поэтому она и видна на экране радара.

— Хорошо. Согласно исследованию, эта их аномалия появляется в 23.00 и пропадает в 11.00. Подождем. Сейчас 10 часов. Рано еще поднимать панику. Через час мы его должны увидеть на радаре. Дорога займет еще два часа, благо погода хорошая. Так что вполне возможно, что он просто заблудился. Приедет, ни куда не денется. А вот к его приезду приготовь ему самую гостеприимную камеру на гауптвахте. Пусть посидит, остынет. Тоже мне, казак нашелся, на коня и в поле…

Утром Федоров нашелся.

— Товарищ майор! Радарная сообщает, что только что появился сигнал. С Федоровым уже связались. Он ничего не отвечает, говорит только что будет через два часа на базе, и расскажет все только лично вам и Пиросову.

— Надеюсь, он положил в машину вазелин. И те 15 часов, что его не было видно и слышно, он занимался его правильным применением, а то иначе, с непривычки, ему будет больно. Очень больно. Потому, что сначала им займется Пиросов, потом я, а потом все остальные, поставленные его самоходом на уши, а это почти вся часть.

На этот раз в кабинете начальника полигона сидело четыре человека: Сергеев, Пиросов, Федоров, а также начальник первого отдела капитан Севъевский А.Р.

— Итак, Петя. Мы сделали все, как ты просил. Мы сидим в кабинете начальника, здесь начальник первого отдела и я, так что ты можешь наконец-то объяснить, какого черта ты рванул неизвестно куда?

— Включите защиту.

— Что?

— Защиту включите от прослушки.

— С чего бы это? Что вообще с тобой произошло?

— Включите. Не включите, потом пожалеете.

— Ладно, напугал тут.

Сергеев нажал на красную кнопку на столе. Окна медленно со скрипом и скрежетом, система была древняя, закрылись специальными экранированными жалюзями, около послышался высокочастотный писк генератора помех, от которого в первый момент у всех присутствующих в комнате заныли зубы.

— Итак?

— В общем так. Во-первых — наш радар полностью исправен. Так что никто из нас не опозорится перед высоким начальством, которое могло бы приехать уже через несколько дней.

— То, что радар исправен — это хорошо. Ты что — нашел неполадку? И, что значит: «могло бы приехать»? Оно и так приедет. Уже в следующую субботу.

— Не думаю, что приедет.

— Петр Николаевич, объясните пожалуйста что вы имели в виду, говоря это. — Этот вопрос уже задал Севъевский. — Вы нашли что-то опасное?

— Наш радар — совершенно исправен. То, что мы видим — это не помеха, не шальная засветка на экране монитора. Это определенный, гм… объект.

— Что за объект? Что ты видел?

— Не объект, а Объект. Не сейчас, Павел Сергеич, не сейчас. Иначе если я скажу, что я там видел, и то, как я это понимаю, то это будут последние мои официальные слова. Следующие мои слова уже будут слушать люди с вечным пониманием в глазах, а сам я буду одет в модную одежду с длинными рукавами, которые так удобно завязываются за спиной. В общем, вы подумаете, что у меня от долгой работы съехала крыша. Лучше я покажу. Это недалеко — всего два часа езды.

— Это опасно?

— А вот это уже не мне решать. Само по себе — совершенно безопасно, а вот те последствия, которые повлечет или может потенциально повлечь за собой эта, гм… находка, могут быть весьма и весьма серьезными. Нам потребуется хорошее освещение, некоторые приборы, видеозаписывающее устройство, а также люди с высоким допуском. И максимум начальства.

— Хорошо. — Сергеев нажал кнопку на селекторе, который стоял у него на столе. — Лейтенант. Подготовить к выезду мой козелок. Сопровождать меня будет первый взвод второй роты. Все. Поехали.

— И выпейте сразу лекарства от сердца. Все вы. Сейчас. На всякий случай…

Каменистая равнина. Снег. Лед. Кое-где на небольших холмиках пробиваются небольшие клочки серо-зеленого мха. Из животного мира — мелкие грызуны, которые спят по полгода, полярные совы. Солнечный свет, отражаясь от множества мелких лужиц и кристалликов льда, слепяще бьет в глаза. Здесь день полгода. Здесь ночь полгода. Это Север.

Небольшая колонна, состоящая из двух автомобиле УАЗ и одного БТР-80 двигалась точно на север уже в течение 2 часов. Где-то здесь расположена аномалия, которая уже создала множество проблем всем на полигоне, и немалому количеству людей в Москве.

— Товарищ майор! Подъезжаем.

— Сколько еще?

— Радарная сообщает, что до отметки аномалии осталось еще пятьсот метров.

— До отметки?

— Да.

— А не поздно мы приехали? Сколько осталось еще?

— По времени, аномалия исчезнет через двадцать минут.

— Плохо. Мы можем не успеть произвести измерения. — высказался Пиросов. — Какого хрена ты потащил нас сюда сейчас.

— Вот и мы все так ошибались. Постоянно. Изверять ее надо не тогда, когда она есть, а когда ее нет?

— Что?

— Сейчас все поймете.

— Хорошо, — согласился Сергеев. — Дадим тебе последний шанс. Остановиться на отметке сто метров. Выйти из машин. Дальше пойдем пешком.

— Так точно.

Аномальное место визуально ничем не выделялось из окружающего пейзажа. Такие же камни, снег, мох. К центру и от центра аномалии шла колея, оставленная машиной Федорова. Справа и слева от колеи на расстоянии пары-тройки метров располагались пирамидки из камней. На нижних камнях еще не успел растаять снег. Это говорило о том, что еще недавно эти камни спокойно порознь лежали на земле. Видимо эти пирамидки вчера собрал из камней Федоров, желая отметить края аномалии. Это и подтвердилось его словами:

— Внимание. Всех прошу меня внимательно послушать. Это очень важно. Через 10 минут исчезнет аномалия. Поэтому несколько вещей, которые не надо делать. Во-первых — нельзя пересекать отрезок, концы которого отмечены этими камнями — Федоров указал на пирамидки из камней. Во-вторых. Не пугаться. В третьих — если уж пересекли черту — никуда не отходить, ждать на месте. Это все. Теперь — прошу всех встать вот тут — сбоку от черты — это позволит вам насладиться в полной мере красотами. Как получится из меня гид?

— Хватит болтать. Я что — приехал сюда для того, чтобы выслушивать твои шуточки? Прекрати! Долго еще ждать твоего чуда, ради которого мы поперлись сюда?

— Товарищ майор. Успокойтесь. Еще пара минут. А я пока оденусь потеплее.

— Зачем тебе это, Федоров?

— Увидите.

Прошло 5 минут. За это время Федоров натянул на себя дополнительную пару теплых штанов, еще один пуховик, принес из машины закрытый термос с горячим бульоном. И вот на часах появилось время — 11.00. Воздух между пирамидок на пару секунд подернулся какой-то дымкой, потом все стало как обычно.

— Товарищ майор. Радарная докладывает, что аномалия исчезла.

— Хорошо.

Федоров обошел вокруг своих пирамидок.

— Итак располагаемся следующим образом. Вы, Павел Сергеевич и Максим Геннадьевич встаньте сбоку от камней. Включайте запись и наслаждайтесь шоу. Вы — и он указал на взвод охраны — встанете напротив меня. А я встану прямо посередине с другой стороны и буду главным комиком. Начали! Делай как я!

С этими словами он нагнулся к земле, собрал в руки снег, слепил из него совершенно обычный снежок и кинул в лоб сержанту — командиру взвода. Снежок естественно не попал в лоб — сержант успел отбить его ладонью, хотя между ними было всего метров пять. Второй снежок тоже не попал в сержанта, который, несмотря на свое недоумение, свободно отбивал снежки. А вот третий снежок все же попал, правда не в лоб и не сержанту, а в плечо рядовому, который справа от него.

— Что это за детский саааад!!! — Этот рев однозначно принадлежал Сергееву. — Это твое представление….!!!!!!

— Я же сказал — делай как я!

— Я тебе что здесь — шут?!!!

— Я же сказал — делай как я — это последний раз, когда я о чем либо прошу.

— Хорошо. Я запомню. Сержант — забросайте его снегом — чтобы ему было, какие синяки на губе лелеять.

— Есть, товарищ майор! С удовольствием! Взвод — товьсь… — все сделали снежки, — Целься….Пли.

Федоров только улыбнулся и не сделал не одного движения уклониться от града снежков, которые в него полетели. Не один снежок не попал. Такое впечатление, что они растворились в воздухе, перелетев черту, соединяющую пирамидки.

— ………….!!!!! Федоров! Что за фокусы?

— Это не фокусы, Павел Сергеич, это только пол беды. А вот вторая половина. — С этими словами Федоров сделал десять шагов вперед подойдя почти вплотную к сержанту, дал ему щелбан и потом сделал столько же назад.

— Вот черт! Боевая тревога!!! — заорал Сергеев, потому что на пятом шаге назад Федоров исчез точно так же, как до этого исчезали снежки, — Срочно свяжите меня с большой землей!..