"Невозвращенцы" - читать интересную книгу автора (Черных Михаил Данилович)Глава 24 РезультатыПодполковник Седенький был в панике. По мере удаления от Городка и приближения к базе паника не утихала, а просто меняла свои формы. Если сначала дезертир боялся получить стрелу в горло или добрый стальной клинок в свое объемистое пузо, на которое уже давно не налезало стандартное обмундирование, то теперь он все сильнее и сильнее боялся наказания уже со стороны власти. Быстрый марш на автомашинах занял 8 дней. За это время Седенький успел обдумать свои действия, посоветоваться с друзьями и выработать план действий. Первой преградой на пути к бегству обратно на Большую землю было то, что подразделение, охраняющее зону перехода не подчинялось ни одному из полковников. Его задачей было отгородить отправленных на поселение и охрану от остального мира, во избежание различных проблем. У подполковника уже были прикинуты варианты, как он решит эту проблему. Второй проблемой были действия на той стороне. Если он бежит отсюда, то попадает в цепкие руки родной ФСБ, которая быстренько за все его художества лишит его всего и посадит, или еще того хуже. Поэтому, следовало максимально увеличить время форы, за которое он должен был найти себе защитников. «Если первую я решу так как задумывалось, то второю проблему я оттяну на 2–3 недели. Да и защитники у меня есть уже на примете. За это время я смогу найти подходы к тем нашим новым друзьям, которые за мою информацию обеспечат мне долгую, безопасную, а главное приятную жизнь». — А присяга? — спросил кто-то маленький в его душе. — Кто это? А… Это ты, совесть. Давно тебя не было слышно… — А честь? — Что? Что ты там несешь? Ты понимаешь, что меня убьют! Лишат жизни! А жизнь — это самое главное! Она важнее всего на свете! А уж моя жизнь гораздо важнее всех остальных жизней и всего остального. Важнее всяких твоих бреденей о чести, присяге, важнее семьи и детей, важнее Веры, важнее всего! Поняла, дура? — Но ведь ты этого заслужил? — Чего я заслужил? — Всего того, что ты боишься. — Чем? Тем что продавал оружие — так это бизнес. Там можно все! Судьба дала мне такой шанс, и не воспользоваться им было бы глупо! Ну и что, что из этих стволов убили кого-либо из этого быдла в форме этой страны? Ничего — остальные будут шевелиться быстрее! Зато я не упустил свой шанс! Сравни мою судьбу с судьбой Сергеева… — Но ведь в итоге он стал выше? — Случайность! Видимо дал на лапу кому-то! — Но ведь если ты продашь этот секрет, то погибнут многие совершенно посторонние люди. И в этом мире, и в том… — А мне до этого какое дело. Да гори оно все синем пламенем! На мой век хватит, а на остальных мне плевать! Семьи и детей у меня нет, слава Богу. От них только головная боль, а телок кругом полно! Поняла, совесть? Срать я хотел на тебя и на твои «вечные ценности»! Убирайся! — Что ж, прощай… Желаю тебе получить достойную цену за свои дела… «Ну надо же! Ушла! Интересно, а я первый человек, который смог прогнать свою совесть? Жаль, что ушла просто так, надо было ее продать… Ха! Продать совесть!» — эта мысль привела его в игривое настроение. «Все у меня получиться как надо! Те новые друзья с пониманием относятся к людям, отвергнувшим старые предрассудки. Сами такие. Они первыми поняли, что жизнь и деньги важнее всего, а нам, как всегда приходится их догонять…» Подполковнику повезло. Он прибыл очень удачно между сеансами связи с Большой землей. Связь осуществлялась следующим образом. Раз в месяц формировался своеобразный конвой из тех предметов и людей, которых следовало переместить через аномалию. Первыми начинали на Земле-2, перемещая свои грузы и людей. Это было связано с тем, что поток грузов на Землю-1 был пока еще гораздо уже, чем на Землю-2. Также этот поток служил своеобразным свидетельством о нормально состоянии базы на той стороне. После того, как исходящий поток грузов иссякал, Земля-2 начинала принимать грузы (в соответствующую фазу работы портала). В эту фазу с Земли-2 поселенцам приходили различные промышленные товары, амуниция, ГСМ и предметы относительной роскоши. Последний сеанс связи был две недели назад, до следующего было тоже еще две недели — вполне достаточное время чтобы в деталях продумать всю операцию. Но все сорвалось из-за того, что на горизонте появились войска. Войска эти ехали на лошадях, блестели на солнце кольчуги и кончики копий — вся картина поражения ушедших на подмогу войск была на лицо. Седенькому опять стало грустно. И грустил он пока прибывшие войска из привезенных с собой бревен не стали связывать плоты, грустил, пока они переправлялись на остров, постоянно наращивая количество войск на плацдарме. Один раз к нему заскочил майор, который командовал защитой базы, задавал вопросы, но, видя в каком состоянии находиться подполковник (а грустить ему помогали несколько друзей и бутылки с водкой), только матернулся и убежал. Пьянство тоже было его планом. Когда из всех его собутыльников остался на ногах только один, его давний друг и приятель капитан Свиридов, Седенький внезапно встал из-за стола, посмотрел на часы и сказал: «Пойдем, Саша». Ничего не понимающий Сашка встал из-за стола и пошел за подполковником. Вместе они зашли в казарму, где подполковник стал рыться в ящике с грязным бельем. Удивленный капитан спросил: — Михалыч? Что ты делаешь? — …Ну, неужели уже отправили в стирку? А! Нет! Вот раздолбаи! Ну это удача нам, — бормотал подполковник. — А ты что стоишь? Одевай! — и швырнул ему грязнущую, всю в разводах масла полевую форму одного из солдат, которая дожидалась здесь стирки. — Зачем мне это говно? — Одевайся, говорят тебе! Это маскировка! И нижнее тоже сними! Одень вот грязное! — Да е…….! Ты что? — Одевай! Потом спасибо мне скажешь! — А остальные? — Остальные — извини. Мне бы тебя спасти, ты ведь мой лучший друг? — Да, — полез обниматься капитан, в пьяных соплях. — Уйди ты от меня, гомик блин! Одевай и пошли! Только рожу измазать не забудь! — Ага! Мы же из боя! — заржал капитан. После переодевания они зашли в оружейку и взяли там по автомату. Потом, отстреляв в тиши одного из складов по одному магазину и оставив по несколько патронов, которые должны были сделать вид, что они отбивались до конца, они последовали в самый центр базы, где в укрепленном здании находился портал. По дороге они заскочили на другой склад, где у знакомый солдатик за некоторые пряники со стороны подполковника хранил его вещи. Вещи эти были небольшие по объему — один кинжал в богато изукрашенных ножнах, и что-то размером с литровую пластиковую бутылку из-под газировки. Но когда капитану дали подержать эту бутылку, то он чуть не свалился — бутылка весила килограмм двадцать! Все вещи полковника, кроме кинжала, погрузили в рюкзак, который для объема добили разным хламом, зачастую просто мусором. Первые посты были пройдены легко, все же подполковник — это подполковник даже в форме рядового. Но вот последний пост занимал совершенно упертый лейтенантишко. На приказ открыть ворота в зону портала он потребовал письменного разрешения командовавшего объектом майора, в ответ на прямой приказ — процитировал пункт устава о командирах и начальниках, а на намек Седенького дать денег вообще схватился за кобуру. К счастью, капитан уже довольно близко подошел к посту и успел, вытянув руки с автоматом, прикладом достать лейтенанта. — Так его, Сашка! Будет знать как перечить старшему по званию! — Я ключ нашел! — Отлично, отпирай дверь и пойдем — времени осталось в обрез. Огромная бронированная дверь, получив команду на открытие, медленно откатилась в бок и дезертиры, по рельсам и шпалам, которые остались еще со времен перевозки основного потока грузов, вошли в зал. — Время 1 минута, — глядя на часы сказал подполковник. — Осталось только нанести последний штришок, — с этими словами он обнажил кинжал, и тщательно протер его оставшейся во фляжке еще со времен бегства из городка водкой. — Ты что собираешься делать? — удивленно спросил его друг. — Нужно, для большей паники, чтобы мы были ранены. Тогда нам никто не будет задавать сразу вопросов. Для этого ты, дружище, сейчас аккуратно порежешь мне руку, — с этими словами он передал рукоятью вперед ему обнаженный кинжал. После этого он обхватил вытянутой правой рукой капитана за шею и, сильно сжав зубы, прошипел — Давай! Режь вот тут! Капитан аккуратно примерился и резко провел рукой с зажатым в ней ножом по вытянутому плечу подполковника. Рука зразу же разжала свою хватку у него на плече, рукав потемнел от крови а изо рта полковника раздалось громкое шипение, перемежающееся матом. — Аааа…!..!..! — орал полковник. Отдохнув полминуты он сказал. — Теперь моя очередь. — А может не надо? — Надо, Федя! Надо! — Ну давай, щас руку тоже мне… — Нет. Не руку! Давай ногу. Правую. — А не больно? — Шутник….!..! Ничего, водки выпили нормально — не так сильно пока болит, — сказал полковник. — Вот б..! — это полковник уронил на землю кинжал. — Совсем рука не работает! — Давай перевяжу пока? — предложил капитан, стараясь не смотреть на руку с ножом. Из-за своего испуга он не заметил, что его друг специально извозил нож в грязи. — Хоть не так болеть будет… — Не надо — на той стороне уже перевяжут. Подставляй ногу — я буду резать левой рукой, — сказал подполковник после того, как неуверенными движениями ухватил нож в левую руку. — Ты сразу обними меня за шею — так пойдем на ту сторону. Капитан аккуратно обнял своего друга за шею, и приготовился к удару. — Сколько мы с тобой уже дружим? А? Саш? — Да долго, почти четвертной уже, — вспоминал капитан, думая что его друг отвлекает ему внимание от операции. — Ты не мог бы мне, по дружбе помочь а? — Да без базара! Я все понимаю, и буду говорить только то, что ты мне скажешь! — понял его с полуслова капитан. — Да. Спасибо друг, — дрогнувшим голосом ответил Михаил, приобнял его раненой правой рукой и с силой вонзил левой рукой кинжал по самую рукоятку чуть пониже ребер в правый бок своего подчиненного. Подержав немного кинжал в ране он при обратном движении чуть повернул ладонь и клинок, вслед за нею повернулся в ране разрывая то, что еще оставалось невредимым. Из открытой раны широким потоком плесканула темная, почти черная кровь, заливая оба мундира — и капитана, и подполковника. От болевого шока капитан сразу же потерял сознание, но на его удивленном лице еще можно было прочитать молчаливый вопрос. — Прости, друг. Но мне не нужны свидетели. А помочь ты и так мне поможешь, — ответил на незаданный вопрос Михаил и отбросил в сторону кинжал. После этого он обхватил левой рукой повисшего на нем капитана, на правое плечо, матерясь от боли он накинул автомат и в таком вот виде он перешагнул через уже подернувшейся тонкой рябью воздуха черту — единственному визуальному оформлению Аномалии. Солдаты на той стороне увидели душераздирающую картину, как раненный командир тащит из боя на себе своего еще сильнее раненного товарища. Многие руки тут же подхватили капитана. — Врача! Скорее! — прохрипел полковник. Мгновенно доставили носилки и раненного унесли в санчасть, но подполковник уже не видел этого, раздавая распоряжения. — Быстрее! — он схватил лейтенанта за грудки и проорал ему в лицо. — Там все уже мертвы! Мы последние держались за дверями зала!.. Быстрее! Закрывай это говно! Ну! Они ворвутся сейчас сюда! Б…! Ну быстрее же!.. — и, морщась, схватился за раненную руку. Лейтенант, командовавший постом, верно оценил ситуацию и мгновенно принял правильное решение. Сорвав с шеи ключ, он воткнул его в замочную скважину, запиравшую крышку над большой красной кнопкой. Быстрое движение рукой и кнопка кулаком вдавлена до упора. Над всем комплексом раздались вопли сирены. В комнате аномалии с потолка с предупреждающим воем упала частая сетка из металлической арматуры, которая полностью и с запасом закрыла объект. По бокам из пола поднялись стенки и с потолка по специальному желоб полился быстротвердеющая цементная смесь. Вскоре на месте объекта «Аномалия» высился аккуратный бетонный блок. — Господин президент, — раздался в трубке голос директора ФСБ. — Слушаю. — У нас проблема с объектом «Аномалия». — Какая? — Только что совершил обратный переход подполковник Седенький. С ним находился тяжелораненый капитан Свиридов. Согласно докладу подполковника Седенького поселение, а также база, охраняющая объект «Аномалия» с той стороны подверглась внезапному нападению со стороны местного населения. Войска и поселок разгромлены, поселенцы перебиты. По словам Седенького он единственный, кто смог дожить до времени перехода. Сам подполковник тоже ранен, но легко. Переход закрыт по схеме «Атака». — Итак, ваши предложения? — У меня нет предложений. — До этого, какие либо сигналы поступали с той стороны? — Нет. — Тогда следующие распоряжения. Раненых обязательно вылечить, после этого — собеседование. При первых же несоответствиях — подвергнуть допросу, если потребуется, то и медикаментозному. — Есть. — До свидания. Объединенное войско Росских княжеств. Северная граница Великого Княжества Новогородского. Начал лета года 1788 от обретения. — Да не майся ты, друже! Найдется твоя пропажа! — отвлек от мрачных мыслей Лихомира словенский Твердило. — Ничего не будет. Боги милостивы… — Ну, приедет, она узнает что такое порка на конюшне. Лично пока тул прутьев не обломаю об спину, не отпущу! — Ну вот, видишь. Все хорошо будет… Некоторое время два князя молча тряслись в седлах. Но хандра не отпускала Лихомира. — Нет, не могу я так! Жмет мне сердце. Да и сон еще этот. — Что за сон? — полюбопытствовал словенский князь. — Будто бежит моя сестра от чудища заморского, многоголового… У каждой головы — жало как меч, а чешуя — не чешуя а щит огромный, как скутум ромейский… — На предостережения Богов наших не следует рукой махать. Ты вот что, узнай — а всех ли мы ромеев перебили? — Да узнавал я. Последних в лесу догнали. С десяток. Полонянин сказывал, что их за беглецами как раз и послали… — Хм… А что волхвы? — Волхвы говорят, что сестра моя и холопка при ней отбились от группы — решили сами… Ох и всыплю я ей… — А ты не думаешь, что тот десяток, мог специально остаться, чтобы оговорить себя и остальную погоню спасти? — Хм, все может быть… Ты, друже, тогда слушай. Все равно не лежит меня душа, уводит меня к сестре… Я возьму свою дружину старшую и поищу ее. Тогда на переговорах за меня останется кошевой Михай. А если что, то считай ты и за меня говоришь. — Ну добре. Пути тебя быстрого и удачного. Срази чудище. Вскоре от огромной колонны войск отделился небольшой ручеек конницы и, развернувшись, поскакал обратно. Твердило проводил взглядом убежавшего князя и задумался. Причины его мыслей ехали рядом, на телегах. Из-за этих телег войско не могло двигаться быстро, но и бросить их не могло. Именно на них ехали те, кто спасли лагерь и все их войско от полного уничтожения. Уж не известно чем можно было объяснить произошедшее, великой удачей или Божественной волей, но те враги, которых они разбили в бою, с Божьей помощью, пришли на помощь и буквально в куски своим невиданным оружием разорвали ромеев. Что бы было, не приди они на помощь, неизвестно — и так потери в том сражении приближались к пятнадцати тысячам человек. Но от того, что было сделано нельзя было отвернуться, и, к примеру, разбить эту оставшуюся горстку воинов, Перун, Бог воинов ни за что бы не простил такого и наказал бы их. Вот и получалось, что эти с одной стороны враги, и должны в кандалах на дыбе висеть, али в холопы быть распроданы, а с другой — спасители их армии, которые на себя почти три тысячи ромеев вытянули и покрошили. Или еще — город их, который предать огню и мечу следовало бы, а жителей раздать отличившимся воинам, в этот город отдано было несметное число раненых, так как везти их было некуда, и жители эти сейчас выхаживали их. И как тут быть? Князья долго думали об этом. Решено было пока считать этих воинов, не смотря на все недовольство Новогородского князя, который хотел мести за своих, а также атаманов войска казачьего, которые пошли в бой ради добычи, просто гостями. Но, гостями дорогими и, следовательно, хорошо охраняемыми. «Хорошо, что их орудие осадное сгорело, и не подлежит восстановлению, иначе атака на этих была бы делом решенным. Ни один князь не потерпел бы присутствия таких сил. А что, если к примеру, они бы сошлись с ромеями? Даже подумать страшно. Силу эту мы видели и нечего не можем ей противопоставить… А так — просто три сотни воев…». Но была еще одна причина, по которой все воинство святое сейчас шло на север. Там, на севере, располагалось то окно, сквозь которое и лезли эти недруги. И затворить это окно и было целью похода… После вспышки ярости на совете князь Любослав, князь Новогородский, был недоволен. Склонить остальных князей на разграбление и уничтожение города ему не удалось. Теперь ему приходилось думать о том, как оправдаться перед купеческими старейшинами, которые выделили деньги на этот поход. Ведь никакой прибыли не получалось. Ни добычи, что продать на торгу Новогородском, который славился дешевыми товарами со всего мира (дешевыми в основном потому, что продававшим их они не стоили ничего, кроме пролитой в суровом варяжском или каком другом море крови). Ни рабов, ни земель. Ничего. Да и дружина еще недовольна — плохо оставлять свою кровь не отомщенной. Хотя и в дружине был разброд — единственно, на чем все сходились, что одной помощи в бою было мало, чтобы искупить все сделанное находниками зло. Правда, чем дальше ехал князь, тем лучше у него становилось настроение. Шальная мысль, пришедшая в голову князю при виде низких стен городка находников, и которая сначала показалась полной дичью, все больше и больше ему нравилась. Она решала все проблемы, кроме одной, как на это взглянут его союзники, особенно казаки, но это были уже проблемы другого уровня, гораздо ниже, чем вопросы связанные с задетой честью и их можно было бы решить простыми деньгами, а не кровью. На самой крепостице, которая охраняла окно, все произошло очень просто и удачно. Для всех. Сначала быстро переправилась одна дружина, потом другая, потом на остров перевезли часть из «гостей» во главе с их воеводой. После долгих и напряженных разговоров было разрешено группе из одного князя и нескольких волхвов осмотреть зал, где находилось окно. И то, это было позволено сделать местным жителям только потому, что окно не работало уже несколько дней и все находники были эти сильно обеспокоены. У самого окна все прошло именно так, как и проходило много раз ранее. Волхвы, помолясь, достали из котомки, разукрашенной дорогой золотой вышивкой, небольшую золотую шкатулку. Из этой шкатулки самый умелый волхв Даждьбога, после долгой истовой молитвы, аккуратно взял щепотку мелкого, мельче пыли, песка и бросил ее в сторону окна. После этого шкатулку закрыли, котомку завязали и убрали. Дело было сделано. После этого находникам была объявлена воля, которую жребий выпал высказать князю Всеволоду. — … И по сему, мы не намерены терпеть больше вас на нашей святой земле. Забирайте своего сколько хотите и уходите… — Куда? — не нашел ничего другого спросить присутствующий за главного от Российских войск полковник Сергеев? — Куда хотите. Хоть к ромеям, вам там будут рады, хоть к катайцам, тьма верст до туда, к кому угодно… — Хорошо, как только откроется окно в наш мир мы уйдем. — Вы не уйдете, ибо окно это не откроется. Оно закрыто силой Богов наших… — Хм… Вы знаете, мы конечно уважаем ваши религиозные представления… — начал говорить один капитан, командовавший базой и присутствовавший на переговорах. — Но нам кажется, что это всего лишь временные трудности и вскоре проход откроется вновь. — Страшный у вас мир, воины. Нету Богов у вас в сердцах. Забыли вы, что в силах Божьих творить то, что разумеем мы чудесами. Разве не чудо то, что это оконце вообще существует? Нету у вас Веры… Хотя не у всех. Вот ты, — и волхв указал пальцем на полковника, — выжил только по заступничеству Божьему. И по своей Вере… Полковник машинально потрогал висящий на шее крестик. — Хорошо. Сколько вы даете временя нам на сборы? — Если к концу десяти дней вы не уйдете, то дальше говорить мы с вами не будем и вы кровью своей заплатите за все зло, что причинили нам. Вы слышали. — Хорошо. А что делать с нашими поселенцами? Они тоже должны уйти? Вы же поймите, что не может десять тысяч человек вот взять так просто и уйти в никуда. — Это и не нужно, — поднялся из-за стола князь Любослав. — Я, Великий Князь Новогородский Любослав Яромирович принимаю под свою руку этот город и нарекаю сей город Прижитком, а правителя его князем. Я отдаю ему эти земли во владение, за клятву вечную в чести и службе княжеству Новогородкому и его князю… — Как, — вскочил из-за стола кошевой атаман Михай. — А мы? Где наша обещанная добыча? Где полон? Ты обмануть нас хочешь? Мы кровью своей за это заплатили! — Не волнуйся, кошевой. Скажи, сколько полновесных гривен получили бы вы на одну долю на дуване? — За добычу с десятитысячного города? — Да. — Ну, когда минувшем годе атаман Потоп Длинноусый просочился под прикрытием осады пограничных крепостей и взял Форман, то каждый казак на одну долю получил по сто гривен! Из них только лошадей, оцененных на пятьдесят гривен, потом на сто продали еще! Так что не меньше ста гривен одна доля. — А теперь представь город, в котором нет скота, лошадей, нет златых и серебренных украшений. Даже посуда — и та, из дерева, как у рабов. — Ну, не меньше пятидесяти гривен тогда можно взять. У них, вон, даже крыши металлические! Так что совсем уж цену не сбивай! Семьдесят пять! — правильно понял князя казак и начал торговаться. — Я думаю, что даже за такой город, кроме железа, кстати дрянного, ничего нет, больше пятидесяти пяти… — Семьдесят! — Сойдемся на шестидесяти?! Добро… — Ты только, княже, не забудь, что одну долю получает простой казак, у которого кроме портов, да сабли дедовской, ничего нет. А десятники, к примеру, по две жинкам своим привозят… — Знаем мы ваши сабли, дедовские. Такие сабли не каждому князю по карману… — пробурчал Любослав. — Добро. Потом представишь список, сколько, только сильно не наглей — а то знаю я вас, песьи дети. Каждого норовите как липку ободрать… — Ты нас зря не злословь. Мы не за мошну болеем, как вы, купчины. Мы за каждый рубль кровь свою проливаем… — Все, — прервал начинающуюся свару Всеволод. — Вы слышали наш приговор? — обратился он к сидевшим солдатам. — Тогда прощевайте. Когда все россы ушли и в комнате остались только солдаты, полковник встал и приказал: — Готовьтесь к походу. Все требуемое, включая оставшуюся «Шилку» перевезти на берег и приготовить к многокилометровому маршу. — Но товарищ командир?! Неужели из-за бредней местных… — Не спорь! — Товарищ полковник. Я не подчиняюсь вашим приказам. Моя задача оборонять этот объект и я не собираюсь… — Дело твое, что ты там собираешься, но к походу подготовься. Я вот что тебе скажу. Ждать я буду до последнего, но если к концу девятого дня связи не будет, то нам придется уйти. И я не хочу уходить с пустыми руками — надо взять как можно больше. — Да что ты так их боишься? Что они могут против современного оружия? Да мы их как… — Как… Что… В обозе у меня лежит один из выживших, с переднего края, расспроси его, как в одну минуту тысяча человек с современным оружием превратилась в сначала в безоружную толпу, а потом в гору трупов. Поразмыслишь на досуге… Кстати, яйцеголовые у тебя где сидят? — Да вон им ангара два оборудовали, все свои железки гоняют, что-то проверяют и перепроверяют. — Хорошо. Надо с ними переговорить. — На предмет чего? — На предмет, куда нам идти. Неизвестно о про что был разговор между раненным солдатом из второго полка и начальником базы, и о чем потом думал капитан, но когда через десять дней от берега, с сопровождением местных, отошла огромная колонна, капитан и его солдаты в ней присутствовали, и далеко не налегке. Аномалия за это время так и не «заработала»… 29 Июля 2005 г 12:00. Москва, Кремль. Как и год назад в кабинете президента собрались директор ФСБ, начальник ГРУ и, естественно, президент. И тема разговора была та же, да только теперь приходилось обсуждать не возможности, а последствия. Начальника ГРУ пригласили, по сути дела, всего лишь «за компанию» как секретоносителя высшего уровня, посвященного в данную проблему. Главным действующим лицом был директор ФСБ, которому и приходилось отдуваться за то, что натворил Седенький. — Итак. Рассказывайте… — Я вынужден признать, что в этот раз испытанные методы не сработали. Командир от ГРУ показал достаточный профессионализм, а мой ставленник потерпел полное фиаско. Из-за его действий мы потеряли плацдарм на Земле-2. — Подробнее, пожалуйста, — попросил президент. — Все началось с того, что один из взводов, или чуть больше, которые входили в вертикаль командования Седенького самовольно оставило место службы и вышло на контакт с местным населением с целью развлечения. Солдаты повели себя не совсем вежливо по отношению к местному населению… — Очень грубо, я бы так сказал, — вставил свое слово начальник от ГРУ, показывая, что у него есть свои источники, и совсем уж отдаляться от правды не следует. — Спасибо, — ничуть не показав своего раздражения ответил фсбешник. — … Грубо. Это повлекло за собой недовольство местного населения, которое вылилось в бое столкновение, в котором победу, с огромными потерями среди местных, одержали наши войска. Однако в этом сражении… — Это была бойня, — опять поправил грушник. — Да. В этом бою странным образом был тяжело ранен полковник Сергеев, чем не замедлил воспользоваться Седенький. С преданными ему частями он захватил ближайший поселок городского типа аборигенов и подверг его разграблению. За это, после того как поправился, Сергеев понизил Седенького в звании, согласно своим полномочиям, до подполковника. Однако местные жители решили отомстить. — И как? Это им удалось? И как именно удалось? — Мы этого не знаем. Согласно показаниям Седенького, он знает только то, что передовые части в количестве около семисот человек, державшие укрепленный пункт, охранявший главную трассу, были уничтожены. Первое подкрепление, из состава первого полка было также уничтожено, а со вторым, которое повел в бой сам полковник Сергеев, в составе трех рот и одной ЗСУ «Шилка» была потеряна связь… — А чем в это время занимался наш дорогой подполковник? — Хм. В это время он скорым маршем направлялся на базу, охранявшую Объект. — То есть он просто дезертировал с поля боя? — уточнил президент. — Можно и так сказать. — А что с нашими поселенцами? — Это неизвестно. — Объяснитесь. — Дело в том, что Седенький ничего не знает об этом. — А самим слабо было догадаться? Группу послать? — Это невозможно, — ответил фсбешник, и предвидя вопросы президента заговорил быстрее. — Дело в том, то объект «Аномалия» перестал работать. Мы не можем переслать группу на ту сторону, и, скорее всего, никто не может перейти к нам. Ближайшая аномалия, которую можно было бы использовать для этого, находиться в Карибском море, что делает ее использование нами, втайне от вероятного противника, невозможным. Да и время ее «работы» очень неудобное. — А что с Седеньким? — Во время первого разговора, после того как Седенький пришел в себя, он выдал непротиворечивую картину полного разгрома, в котором виноват был, естественно, Сергеев… — А второй? — прервал рассказ президент. — Капитан Свиридов скончался от раны, нанес которую сам подполковник Седенький, на операционном столе не приходя в сознание. — Понятно, продолжайте. — Но после того как Седенький прибыл в Москву, а находился он под нашим скрытым наблюдением, была зафиксирована его «инициатива» …[65] — И кому он захотел продаться? И почему? — Как мы выяснили в результате последующего допроса, Седенький организовал незаконную добычу золота на Земле-2. Добычу он отправлял через «Аномалию» сюда. Тут золото продавалась, деньги оседали на счетах, оформленных на подставное лицо. — Кто? — начал спрашивать президент. — Контакты прослежены и все виновные понесут наказание…Продолжаю. Судя по всему, подполковник искал место, где он мог бы прожить свои деньги с размахом и, главное, безопасно. Поэтому, он выбрал ЦРУ… — Что он успел слить? — Немного. Он же не только защиты хотел, но и денег. Сумма сделки была о шести нулях, это еще без учета защиты, в которую включалось создание совершенно новой личности, документов, счетов, изменения отпечатков пальцев и пластической операции. Поэтому основной пакет информации он собирался везти с собой… — Так что он успел передать? — переспросил президент. — Немного, — помялся фсбешник. Судя по всему ему очень не хотелось отвечать на этот вопрос, но президент продолжал выжидающе смотреть на него. — Он передал карту, состоящую из фотоснимков, сделанных спутником. — И как вы это допустили? — разозлился президент. — Виноват. Прощение об отставке я уже отправил в вашу канцелярию… — И где сейчас Седенький? — спросил грушник после долгой паузы. — Сейчас? — директор ФСБ посмотрел на часы и ответил. — Сейчас уже его наверное засыпают землей. Похороны были назначены на 11:00. — Объяснения представьте, пожалуйста, — вежливо попросил президент. — Этот м. к Седенький не только провалил важный проект, но и совершил то, что предусмотрено статьей 275 УК РФ «Государственная измена». По поддельному паспорту и загримировавшись он пытался бежать, был пойман в аэропорту, аккуратно взят и привезен в один из наших филиалов. Там подвергнут строгому допросу с применением спецсредств, после которого мы сняли защиту с «Аномалии» и пытались пройти на Землю-2. После допроса отпущен на подписку, бежал из под охраны и скончался на пути в аэропорт. — От чего скончался? — От естественных причин. — А именно? — поинтересовался грушник. — От пули в голову группы зачистки. А что может быть более естественной причиной смерти у предателя и изменника Родины? — А сообщили…? — Сообщили, конечно же, разрыв сердца и похоронили в закрытом гробу… Над столом повисла тишина. Президент был задумчив а остальные не отвлекали его: фсбешник итак уже принес много хлопот, а грушнику нечего было сказать. — Хотя бы узнать, что случилось с нашими людьми мы можем? — спросил президент. — Это очень дорогая операция, да и мы не сможем обеспечить должный уровень секретности. Тем более то, что выдумал Седенький вполне может быть правдой. — ответил директор ФСБ. — Итак. Согласно вашим данным все наши люди погибли на Земле-2. В связи с этим последуют следующие действия. Первое. Собрать всю документацию на любых носителях и уничтожить. Не хранить, не спрятать, а именно уничтожить. Второе. Всех разработчиков порознь рассовать по другим конторам, предварительно взяв с них максимально серьезную подписку «о неразглашении». Это направление исследований закрыть. Третье. Базу объекта «Аномалия» законсервировать. Четвертое — подготовить в СМИ, как результат действий зеленых, синих, демократов, коммунистов или еще кого, информацию о закрытии строительства кладбища радиоактивных отходов на Новой Земле. Пятое. Личный состав поселенцев и охранников отметить в сводках как беглецов и дезертиров и отправить в розыск. На этом данная афера закончена. Я рассмотрю ваши прошение об отставке. Все, господа, я больше вас не задерживаю, — закончил президент. Новогород. Сержень года 1788 от обретения. — Ольга! — раздался стук в дверь. Ольга поморщилась. После того как брат и его дружина спасли ее от ромеев житья не стало ей совсем. Переволновавшийся за нее Лихомир окружил ее десятком воев из своей дружины и таким образом ей пришлось проехать всю дорогу до Новогорода. Причины были серьезные — объединенное войско сопровождало уходящие на запад рати находников. Приходилось учитывать все опасности — как со стороны уходящих, а из оставляемого городка к ним присоединилось еще около тысячи человек, не захотевших оставаться, так и со стороны желающих отомстить новогородцев. А уж в самом Новогороде Лихомир вспомнил и выполнил данное им обещание и выдрал Ольгу так, что она дней десять спать могла только на животе, да и после спать на спине было неприятно. Видимо из-за этого, в последнее время она чувствовала себя нехорошо. Для начала, ее стало часто мутить, копченое мясо, «с дымком», до которого она была раньше великой охотницей стало вызвать в ней тошноту. Иногда появлялись приступы непонятной слабости и вообще — в последнее время Ольга чувствовала себя так плохо, что на нее все больше и больше накатывались приступы непонятного раздражения. Вообще чувствовала он себя «не так». — Ольга! Пойдем! Волхв приехал! Ольга вздохнула, встала с постели и кивком позволила своей подруге-служанке Алене начать себя одевать, что тоже было нововведением. Раньше, в отличие от всех других боярских и княжеских дочек, она всегда одевалась сама, но после порки натянуть, к примеру, рубаху самой было такой мукой, что Алена приходила к ней на помощь. Ольга выздоровела, а эта помощь незаметно осталась к полному удовлетворению братца, которого некая мужеподобность поведения сестры всегда раздражала. Он даже на радостях браслетик подарил Алене. За труды. Вскоре утренний туалет был закончен и Ольга с Лихомиром, в сопровождении Алены, отправилась к известному в Новогороде волхву. Этот волхв, воин Мары, только недавно вернулся в город из приморского поселка, которой подвергся недавно нападению нурманов, где излечивал своими знаниями и молитвой Богам совсем безнадежных раненных. Именно к нему они и решили обратиться. Волхв нашелся на небольшом огородике, по которому ползал, подвязывая различные лекарственные растения. — Здрав будь, волхв. — И вам по-здорову, дети, — разогнулся тот. — Какая нужда привела вас ко мне? — Да вот, сестрице моей совсем плохо в последнее время. Недомогает… — Ну пойдемте, дети, посмотрю я вашу болезную. Они вошли в большую светелку, где были аккуратно разложены по полочкам всякие лекарские инструменты. Волхв посадил Ольгу на стульчик, сам сел рядом и стал внимательно ее осматривать. Он пристально осмотрел лицо и глаза, пощупал уши, долго всматривался в язык. Потом некоторое время тщательно ощупывал кисти рук, слушал пульс, зачем-то понюхал и попробовал на язык капельку ее пота, выступившего на виске. Долго водил руками над животом и потом аккуратно и нежно ощупал живот, затем поверхностно осмотрел ноги. Неодобрительно посмотрел на полосы, оставшихся от порки. Немного порасспрашивал Ольгу о ее проблемах, кивая своим мыслям при каждом слове. — Ну, лекарь, не томи! — заволновался Лихомир. — Я не понимаю, что вы так волнуетесь. Через это проходит почти каждая жена, и не по одному разу. — Что со мной? — с испугом спросила Ольга. — Ничего страшного. Наоборот — только радостное, — начал свое объяснение волхв. — Боги посылают в твою семью прибавление. Непраздна ты… — Что? Этого не может быть! — закричал Лихомир. — Невозможно! — Почему невозможно? Боги посылают ей сына, крупный малец будет, все признаки на лицо… Но Ольга про признаки уже не услышала, мягко оседая со стула на пол в первом в своей жизни обмороке… Позже, когда ее привели в сознание и вывели на воздух она в основном отмалчивалась, погруженная в свои мысли. И брат и сестра были на столько ошарашены, вспоминая предсказание колдуньи, что даже забыли заплатить волхву за осмотр, а Алена не решилась им напомнить. Позже, когда ошеломленная Ольга уже была уложена в постель, не менее изумленный и встревоженный брат позвал одного из служек корчмы, в которой они остановились, и приказал: — Скачи за город вдоль коровьей дороге. Через сотню перестрелов после небольшого поместья купца Варежки будет тропинка. Свернешь на нее и по ней доскачешь до моей дружины. Скажи, чтобы воевода ко мне птицей летел… Да. Еще пусть он прихватит полонянина. Он знает какого. В этом скромно обставленном кабинете собрались совершенно неизвестные широким массам населения люди. Они не занимали высоких постов, не мелькали на экранах телевизоров, не произносили громких речей в сенатах и форумах. Максимум — они занимали скромные посты советников. Они не потрясали страницы журналов миллиардными состояниями — «зачем?». Деньги не имели для них уже никакого значения, потому, что были для них не средством, не инструментом, не пропуском в будущее или к шикарной жизни — а просто еще одним объектом приложения усилий. Они не управлялись с помощью денег — это для плебса и черни, они управляли самими деньгами. Даже не владели, что есть предыдущая ступень, а просто направляли их потоки так, как опытный пожарник тушит пожар струей из бранзбойта, или, бывало и так, как опытный пулеметчик поливает очередями наступающие пехотные цепи. Они не светили свои лица на экранах не из-за желания сохранить себя в тайне, «от кого нам таиться?», а просто из брезгливости, ибо негоже властителям отдавать себя на потехе черни. В случае нужды лица нанимались за те мелочи, которые обеспечивались зелеными бумажками или кругляшками из желтого металла. Они не командовали войсками — они управляли командующими. Они не следили за общественным мнением — но те, кто по долгу службы этим занимались, вежливо спрашивали их мнения по важным вопросам и внимательно выслушивали ответы. Каждый из них с детства проходил обучение и жесточайший отбор на пригодность к участию в этом «клубе», каждый из них обладал огромными знаниями и коэффициентом интеллекта более 200, о чем не были поставлены в известность ни книги рекордов, ни пресса. Отбракованные занимали высочайшие посты в армии, политике и транснациональных корпорациях, но становясь при этом на ступеньку ниже истинных властителей. Этих людей не интересовала всякая мишура, типа всевозможных игр, наркотиков, девочек — мальчиков, побрякушек различного вида и облика, хотя это все у них было по первому же требованию — и сочные самки, красивые самцы, машинки — камешки, дворцы… Но не это составляло их страсть. Их страстью была Власть. Власть не над десятком или сотней людей, власть не над корпорацией или армией, а Власть, которая простирает свои крыла над всей планетой, над народами и странами, которые ее окружают. Власть, перед которой весь мир лежит перед тобой на подобии бумажной карты, которую одним движением ладони можно было смять, или, взяв ножницы, порезать, как захочется, на куски. Каждый из них отвечал за определенный сектор приложения усилий, по которым они и называли себя, отказавшись от своих имен: «деньги», «развитие», «контроль» и «сила» — вот были их имена. Очевидно, что многие из позиций перекликались между собой, поэтому им приходилось иногда встречаться, чтобы выработать общую стратегию. И самое важное, что нужно было бы сказать про них, все они занимались этой Игрой уже поколениями, делая свои первые шаги еще по палубе «Мейфлауэра» и помогая раздавать индейцам, спасшим их от гибели, зараженные оспой одеяла, игрушки и продавать «огненную воду». Иногда только, и не сознаваясь другим, их пронизывала печаль. Несмотря на свою гигантскую власть над миром, они были всего лишь управляющими, нанятыми истинными вастителями. Эта встреча была организована по просьбе Развития. — Итак, — открыл своеобразное заседание Сила, — К делу. — долгие прелюдии не были отличительной особенностью их совещаний. — Дело в том, что ко мне попала довольно интересная информация. Сначала, ее принято было считать за «утку», за этакую игру, но позже Контроль подтвердил эти данные, придя ко мне с вопросом. — И что же это? — Дело в том, что нашими соперниками, страной, которая пошла против наших настойчивых предложений о развитии и тем самым чуть не сорвала все наши планы, было найдено нечто. Это нечто ведет в другой мир. — ответила Развитие. — Подробнее, — попросил Деньги. — Страна, которая осмелилась пойти своим путем в развитии и потребовавшая напряжения сил всего мира для прекращения этого пути, уже заслала свих эмиссаров. К радости, попытка окончилась провалом даже без наших усилий. — Откуда сведения? — Сначала, один перебежчик, с намеками. К сожалению утечка была быстро устранена, что говорит о том, что усилия Контроля и Денег по разрушению всего чего можно и дискредитации всего остального так и не были проведены с требуемой эффективностью. С этим образованием всегда больше проблем, чем в самых пессимистичных прогнозах. Его следовало уничтожить еще 50 лет назад… — начала Развитие. — 50 лет назад то было невозможно, без сохранения наших структур. К сожалению, тогда наша власть была не такой объемлющей, — с сожалением сказал Сила. — Даже теперь это невозможно, хотя поработали Контроль и Деньги хорошо. — Продолжаю. Несколько дней назад корабль ВВС США поднял на борт из воды несколько человек, находившихся в очень плохом состоянии. К счастью, эмиссары Контроля оказались достаточно компетентными, чтобы среди бреда распознать крупицы ценной информации. Источники были спешно приведены в сознание, выжаты и ликвидированы. — И что вы предлагаете, Развитие? — Векторы существования, концами которого является наша Власть над миром, не предусматривают такого. Однако, вскоре мы завершим нашу работу, и тут встает вопрос — «что дальше?». Другой мир, как продолжение, позволит нам не загнить, а также даст ресурсы для дальнейшего существования. Как вы знаете, мы резко тормозим техническое развитие, в частности космические программы и фундаментальные исследования, по причине невозможности предсказать что будет дальше и возможных опасностей для нас. В этом ключе новый мир, стоящий на средневековой эре развития — это просто подарок Тех, Кого нет.[66] — Хорошо. Решение принято? — А расчеты проведены? — спроси Деньги. — Да. Все укладывается в общую картину. — Да, — ответил Деньги. — Да, — это уже голос Силы. Предстояла большая игра именно на его поле, что не могло не радовать его, уже уставшего в надоедливых мелких конфликтах. Хотелось чего-либо крупного…. — Да, — ответил Контроль. — Принято, — подвела итог Развитие. — Я думаю, что они не будут против — все же новый чистый мир… Теперь по поводу наших действий. Как обычно на начальном этапе следует… На следующий день на стол президенту США советником по безопасности был положен доклад. Ознакомившись с ним (а составляли его опытные специалисты по подаче информации, исходя из личности и предпочтений нынешнего лица страны), президент пришел в возбуждение и согласовал разработку секретного плана по захвату так нужных Америке ресурсов. Затраты следовало маскировать в ведении нескольких «миротворческих операций». Некоторую сумму выделили и различные церкви, им со всеми положенными предосторожностями была сообщена истинная цель, желающие новой языческой паствы. (Все равно церкви контролировал на территории США Контроль). Уже через полгода было все готово для проникновения и армейской операции в другом мире. Авианесущая группировка (а куда же без нее, правда авианосец был всего один и из старых и почти списанных — новый просто не пролезал в портал) была по спешно построенным направляющим проникнуть в огромное окно, располагавшееся в Карибском море. Для отвлечения внимания было проведено несколько разноуровневых дезинформаций, и, наконец, первый корабль отправился в путешествие по морям другого мира. Ни РФ, которая была точно в курсе того, что происходит, ни догадывавшиеся остальные страны, ничего не возразили и не сделали… |
|
|